Текст книги "Во имя справедливости"

Автор книги: Джон Катценбах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Они миновали еще несколько кварталов, и Кауэрт поймал себя на мысли о том, что земля здесь выглядит бесплодной. А ведь на юге Флориды все растет как на дрожжах. Достаточно не обработать какой-нибудь кусок земли, как на следующий год он весь покрывается лианами, папоротниками и травами. В Перрине все было не так. Земля здесь напоминала сухую пыль, как, например, в Аризоне, или в Нью-Мексико, или где-нибудь еще на юго-западе США. Перрин больше напоминал пустыню, а не болото…

Браун вырулил на широкий бульвар и наконец остановился напротив торгового центра. Справа находился огромный, как склад, продуктовый супермаркет, а слева – напоминавший пещеру магазин детских игрушек. Между ними разместилось несколько забегаловок и ресторан.

– Вот! – сказал полицейский. – Давайте поедим по-человечески – терпеть не могу блюд, приготовленных по химическим формулам, составленным в штаб-квартирах транснациональных корпораций.

– Вы здесь уже обедали?

– Нет, но я был в нескольких похожих ресторанах и теперь безошибочно их узнаю по внешнему виду. Ведь я все-таки полицейский, – улыбнулся Тэнни Браун.

– А я как-то бывал здесь, – заявил Кауэрт, указав на магазин игрушек. – На выходе из этого магазина похитили женщину с ребенком. Они просто выходили из дверей, а преступник взял их и сцапал. Потом он полдня возил их в своей машине. Иногда он останавливался и лапал женщину. Наконец патрульный полицейский, возвращавшийся домой после окончания смены, заметил что-то неладное и остановил его машину. Так он спас жизнь женщине и ребенку. Похититель выхватил нож, и полицейский пристрелил его на месте. В магазине женщина покупала двухлетнему сыну игрушки на день рождения – красные и синие воздушные шарики, яркие колпачки с клоунами. Полицейский, спасший их, нашел пакет с шариками и колпачками в машине и отдал его женщине.

Кауэрт вспомнил, как судорожно женщина вцепилась в этот пакет, другой рукой обнимая ребенка, когда их сажали в машину «скорой помощи». Дело было в мае, стояла страшная жара, но женщине накинули на плечи одеяло – от таких ужасов кровь стынет в жилах.

– А почему патрульный остановил эту машину? – поинтересовался Браун.

– Он сказал, что водитель вел себя подозрительно. Полицейскому показалось, что он пытается от него скрыться.

– На какой полосе газеты была опубликована ваша статья?

– На первой, – порывшись в памяти, ответил журналист.

– Тогда я знаю, почему полицейский остановил эту машину, – заявил лейтенант. – Потому что водитель был чернокожим, а сидевшая рядом женщина – белой. Так ведь?

Это было правдой, но Кауэрт ответил вопросом на вопрос:

– А почему вы об этом спрашиваете?

– Не валяйте дурака, мистер репортер, ведь вы же знаток статистики. Вы же спрашивали меня, знакомы ли мне статистические данные ФБР о том, какой процент изнасилований совершают чернокожие по отношению к белым женщинам. Кстати, мне тоже известна эта статистика и я знаю, что такое преступление – редкость. Поэтому-то ваша статья и попала на первую полосу газеты. Если бы этот чернокожий похитил чернокожую женщину, ваша статья оказалась бы на шестой полосе.

– Возможно. – У журналиста не было сил спорить.

– Не «возможно», а совершенно точно! – фыркнул Браун. – Неужели редактор послал бы в эту дыру такого журналиста, как вы, если бы не рассчитывал на статью для первой полосы? В противном случае он отправил бы вместо вас какого-нибудь новичка… Знаете, почему здесь нелегко жить, Кауэрт? – спросил лейтенант, направившись к ресторану. – Потому что местные жители знают: чуть что – и они окажутся в гетто, и ужасно этого боятся. И дело не в том, что они живут далеко от центра Майами, а в том, что субсидий здесь гораздо меньше, социальные программы урезаны, а их школы гораздо хуже. Поэтому они отчаянно цепляются за то, что у них есть, как за соломинку. Они прекрасно знают, что такое гетто, и чувствуют, как оно тянет к ним свои липкие щупальца. Поэтому они встают ни свет ни заря, чтобы не опоздать на работу, получают мизерную зарплату, чтобы тут же ее потратить, но любят свои маленькие домики.

– А как с этим у вас, на севере Флориды, в Пачуле?

– Примерно так же. Только там боятся, что нас снова засосет «старый Юг» с его грязью, нищетой, невежеством и отхожими местами на дворе.

– А чего боится Фергюсон – гетто или отхожего места на дворе?

– Думаю, и того и другого. Однако он сумел вырваться из этого порочного круга.

– Так же, как и вы.

Тэнни остановился и медленно повернулся к журналисту:

– Да, так же, как и я, но на вашем месте я бы поостерегся сравнивать меня с Фергюсоном, мистер Кауэрт.

Полицейский и журналист вошли в ресторан. Обеденное время уже прошло, а ужин еще не начинался. Поэтому, кроме них двоих, в ресторане больше никого не было. Они уселись в кабинке у окна с видом на стоянку. Официантка выслушала Кауэрта и Брауна и передала заказ одинокому повару в заднем окошке. Через несколько секунд еда зашипела на плите и по ресторану распространился ее запах.

На десерт Тэнни Браун заказал лимонный пирог и чашку кофе. Съев кусок пирога, он тут же взялся за другой и воскликнул:

– Это настоящий домашний пирог, Кауэрт, попробуйте! Такого не сыскать даже у нас в Пачуле!

Журналист покачал головой.

– Что с вами, Кауэрт? Неужели вы питаетесь одними химическими салатиками? Наверное, вы такой худой и мрачный как раз потому, что существуете на этом кроличьем корме.

Кауэрт пожал плечами.

– А еще вы, наверное, запиваете эту дрянь дерьмовой водичкой, которую привозят в бутылочках из самой Франции!

Пока лейтенант разглагольствовал, журналист наблюдал за официанткой. Та направилась в другую кабинку у окна и отодрала прилепленный к стеклу клейкой лентой листок бумаги. Кауэрт пригляделся и увидел детскую фотографию. Официантка уже собиралась удалиться, но журналист под действием какой-то интуиции подозвал ее.

– Тоже хотите пирога? – спросила женщина.

– Нет, спасибо, покажите-ка мне лучше эту бумагу.

Официантка положила лист на стол, и он увидел фотографию улыбающейся чернокожей девочки с косичками. Под фотографией большими буквами было напечатано: «ПРОПАЛА ДЕВОЧКА». Еще ниже, чуть мельче, шло описание пропавшей: «Дона Перри, 12 лет. Рост – пять футов два дюйма, вес – 105 фунтов. Пропала днем 12.08.1990 г. Была одета в синие шорты, белую футболку и кроссовки. При ней был портфель. Видевших ее или знающих о ее местонахождении просят звонить по телефону 555-1212 детективу Говарду». В самом низу, опять большими буквами, было напечатано: «ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ГАРАНТИРУЕТСЯ».

– Что случилось? – спросил у официантки Кауэрт.

– Не знаю. – Та явно хотела дать понять, что в ресторане она должна подавать посетителям еду, а не рассуждать с ними о мало интересующих ее вещах. – Пропала какая-то девочка.

– А почему вы сняли это объявление?

– Оно висит тут уже несколько месяцев, а девочку так и не нашли. Наверное, от этого объявления нет больше проку. Хозяин велел мне снять его еще вчера, но я позабыла.

– А полиция что-нибудь узнала об этой девочке? – вмешался Тэнни Браун.

– Не знаю. Ничего не слышала. Будете еще что-нибудь заказывать?

– Нет, спасибо, счет, пожалуйста. – Лейтенант аккуратно сложил листок бумаги и сказал официантке: – Я сам его выброшу.

Женщина удалилась, и полицейский пробормотал:

– Удивительное дело, Кауэрт, стоит только заняться одним преступлением, как другие начинают расти вокруг тебя как грибы. Когда имеешь дело со смертью, внезапно начинаешь понимать, что все вокруг только тем и занимаются, что друг друга убивают. Обычные люди этого не замечают.

Журналист кивнул.

– С пылу с жару! – Браун доел лимонный пирог. – Очень вкусный. – Он внезапно подался вперед и помахал перед носом журналиста сложенным вдвое объявлением. – Какое удивительное совпадение на десерт! Могу поспорить, вам грозит несварение желудка… Впрочем, это может быть простой случайностью. Ну пропала девочка, ну и что? Возможно, Фергюсон был в это время совершенно в другом месте. Однако эта девочка пропала рядом с шоссе, которое ведет на архипелаг Флорида-Кис. Интересно, эту девочку тоже похитили сразу после уроков?

– Но до Тарпон-драйв отсюда добрых пятьдесят миль! – возразил Кауэрт. – И ничто не указывает на связь исчезновения этой девочки с интересующими нас преступлениями.

– Тогда зачем вы попросили официантку показать вам это объявление? – Тэнни Браун сунул объявление в карман и встал из-за столика.

На улице Кауэрт снова взглянул на магазин игрушек. Там, рядом с дверями, сидел человек в голубой рубашке, с резиновой дубинкой на поясе. Охранник! Удивительно, но сразу он его не заметил! Наверняка его посадили туда вскоре после того похищения, словно снаряд мог попасть еще раз в ту же воронку. Журналист вспомнил, что даже в тот день, когда магазин был весь окружен полицейскими машинами, взрослые и дети продолжали входить в него и выходить из него с большими полиэтиленовыми пакетами в руках, не обращая ни малейшего внимания на происходящее.

– Итак, – журналист обернулся к Брауну, – мы побывали на Тарпон-драйв, но не нашли там ничего, кроме новых вопросов. Что будем делать теперь? Поедем к Фергюсону?

– Нет, – покачал головой детектив, – сначала съездим в Пачулу.

– Зачем?

– Чтобы узнать, сказал ли Салливан вам хоть несколько слов правды.

Вскоре стемнело, но жара не спадала. Майами словно окунулся в горячие черные чернила. Кауэрт высадил Тэнни Брауна возле гостиницы «Холидей-Инн» в центре города. Гостиница находилась напротив здания уголовного суда округа Майами-Дейд, на полпути между стадионом «Майами орандж боул» и районом Либерти-сити. Эта часть города была своего рода нейтральной территорией, застроенной больницами, офисами и тюрьмами, и здесь можно было встретить разного рода подозрительных типов из городских трущоб.

В номере лейтенант сбросил пиджак, скинул туфли, плюхнулся на кровать и взялся за телефон.

– Южный отдел управления шерифа округа Дейд. Слушаю вас!

– Могу я поговорить с детективом Говардом?

В трубке что-то щелкнуло, и через несколько мгновений раздался строгий мужской голос:

– Говорит детектив Говард. Слушаю вас.

– Это лейтенант Браун, округ Эскамбиа…

– Здравствуйте, лейтенант! Чем могу быть вам полезен? – Тон мужчины сразу стал более дружелюбным.

– Извините за беспокойство, но мне тут в голову пришла одна мысль. Это просто догадка, но все-таки… Не могли бы вы рассказать мне о девочке по имени Дона Перри, которая пропала несколько месяцев назад?

– Она возвращалась домой из городского бассейна. Вот и все, что мы о ней знаем… А у вас есть какие-то сведения? – заинтересовался детектив Говард.

– Честно говоря, никаких. Я просто увидел объявление о ее пропаже и вспомнил об одном деле, которое однажды расследовал. Поэтому-то я и решил узнать побольше об этой Доне Перри.

– Как жаль! А я-то уж понадеялся, что вы нам поможете!

– Помог бы, если бы знал как. Расскажите-ка мне о ней поподробнее.

– Ну, рассказывать тут особенно нечего. Обычная девочка. Пошла после обеда на занятия по плаванию в городской бассейн. Были еще каникулы, и чтобы дети не болтались на улице, для них организовали занятия спортом. В последний раз подруги видели ее, когда она пошла домой.

– И никто ничего не видел и не слышал?

– Почти никто, кроме одной старушки. Видите ли, у них там в старых домах так гудят кондиционеры на окнах, что вообще ничего не слышно. А эта старушка экономила электричество и сидела на кухне под маленьким вентилятором. Вот она-то вдруг и услышала, как кто-то вскрикнул, а потом с места рванула машина. Пока старушка выбиралась на улицу, машина уже проехала два квартала. Женщина рассказала, что это была белая американская легковая машина. Номера и марку машины она на таком расстоянии, естественно, не разглядела. На улице возле дома она обнаружила портфель девочки с купальником. Надо отдать старушке должное, она сразу позвонила в полицию, но, пока полицейский патруль нашел ее дом и взял показания, а полиция объявила девочку в розыск, прошло немало времени. Вот и все. Представляете себе, сколько белых машин в округе Майами-Дейд?! Но мы сделали все, что могли. Видите ли, транслировать объявление о ее пропаже согласился только один-единственный телевизионный канал! На других, наверное, решили, что она недостаточно хорошенькая!

– Или им не понравился цвет ее кожи!

– Возможно. Я вообще не понимаю, по какому принципу эти придурки отбирают материал для своих новостей! После того как мы расклеили объявления, нам раз десять звонили. Сообщали, что видели эту девочку в разных местах, но ее нигде не оказалось. Мы как следует проверили ее семью. Ведь ее мог похитить кто-нибудь из знакомых. Но с ними все в порядке. Отец работает клерком в автотранспортном управлении, а мать – в столовой начальной школы. У них еще трое детей. Дома никаких проблем. Что мы могли поделать?! У меня сотни других дел – драки, кражи со взломом, вооруженные ограбления. Некоторые наверняка удастся раскрыть. Вот ими-то мы и занимаемся. Не можем же мы попусту терять время! Да что говорить! У вас наверняка все точно так же. Поэтому нам остается только ждать, когда будет найден труп этой девочки, чтобы передать дело в отдел по расследованию убийств. Но ведь его могут никогда не найти. Эверглейдс слишком близко, и быстро избавиться от трупа совсем не сложно. Обычно так убирают наркодилеров. Достаточно заехать в парк по какой-нибудь заброшенной подъездной дороге и сбросить труп в болото, где его тут же сожрут черепахи и аллигаторы. Так можно избавиться от кого угодно, в том числе от любой девочки. Если затащить ее в машину так, чтобы этого никто не увидел, преступнику наверняка все сойдет с рук. Иногда я даже удивляюсь, почему девочки у нас пропадают так редко…

– Редко?

– Как ни странно, почти никогда. Больше никто не пропадал. В округах Монро и Броуард тоже не было таких случаев, я выяснял. Мы проверили по компьютеру всех местных сексуальных маньяков. К некоторым мы даже съездили лично, но все они были либо в отъезде, либо на работе в тот день, когда пропала Дона Перри. К этому времени со дня ее исчезновения прошло уже около надели.

– Ну и?..

– Ничего, совершенно ничего. Никаких улик. Пропала девочка, и все… Ну как? Я смог вам чем-то помочь, лейтенант? Расскажите-ка теперь вы о своем деле.

– Знаете ли, – прикидывая, что именно стоит рассказать детективу Говарду, проговорил Браун, – наше дело и похоже, и не похоже на ваше. У нас девочку похитили сразу после уроков возле школы. Мы подозревали одного человека, но не сумели доказать его вину.

– Обидно… А еще обидней то, что вы ничего не знаете про нашу девочку!

Поблагодарив детектива Говарда, Браун повесил трубку, встал с кровати, подошел к окну и выглянул в темноту. Окно выходило на широкий проспект, пересекавший Майами с востока на запад и переходивший в шоссе, идущее сквозь пригороды, мимо аэропорта, промышленных зон, торговых центров и близлежащих населенных пунктов прямо в болотистые дебри штата Флорида. Туда, где национальный парк Эверглейдс граничит с заповедником Биг-Сайпрес. Там же неподалеку находятся заказники Локсахатчи и Коркскру-Свомп, не говоря уже о лесах Витлакучи-ривер, Оцеола и Апалачикола. Во Флориде дремучие леса и непроходимые болота на каждом шагу… Несколько минут наблюдая за тем, как огоньки автомобилей несутся по проспекту, словно следы трассирующих пуль, Браун старался отогнать тяжелые мысли, убеждая себя в том, что на этот раз речь идет просто об очередной девочке, сгинувшей в дебрях большого города. Наверняка все, кроме несчастных безутешных родителей, уже давно забыли о ней… Дона Перри. Джоанна Шрайвер. Еще какая-нибудь девочка вчера, а другая завтра… Мысленно обозвав себя параноиком, Тэнни отвернулся от окна с его мириадами огней.

В библиотеке «Майами джорнел», кроме Кауэрта, почти никого не было. Молодая застенчивая библиотекарша, что-то пробормотав себе под нос, усадила журналиста за компьютер, где тот сразу набрал «Дона Перри».

В центре экрана появились слова: «Ждите. Идет поиск», а чуть позже: «Найдено соответствий: 2».

Кауэрт открыл предоставленные компьютером материалы. Сначала он обнаружил четыре абзаца в разделе полицейских новостей, опубликованных в приложении к газете для жителей южной части округа Майами-Дейд, где находился Перрин. Здесь под заголовком «Полиция сообщает о пропаже двенадцатилетней девочки» говорилось только о том, что Дона Перри не вернулась домой с занятий по плаванию в городском бассейне. Сама «Майами джорнел» никаких известий об этом исчезновении не публиковала. Вторая статья называлась «Исчезнувшая девочка пока не найдена». Она была чуть больше первой, содержала все опубликованные ранее немногочисленные подробности, и смысл ее сводился к тому, что значилось в ее заголовке.

Распечатав обе заметки, Кауэрт понял, что, в сущности, не узнал почти ничего нового.

Решив, что Тэнни Браун прав и он действительно сходит с ума, журналист встал и огляделся по сторонам. Перед мерцающими экранами компьютерных мониторов корпело несколько репортеров. Кауэрт умудрился проскочить в библиотеку так, что дежурные сотрудники отдела городских новостей его не заметили и ему не пришлось объяснять, зачем он явился в редакцию газеты так поздно. Кауэрт снова взглянул на листки с двумя распечатанными статьями. Дона Перри, 12 лет. Одним августовским днем пошла на занятия по плаванию в городской бассейн. Домой так и не вернулась.

Решив, что этой девочки наверняка уже несколько месяцев нет в живых, Кауэрт направился было к выходу из библиотеки, но вдруг замер как вкопанный. Ему в голову пришла новая, почти безумная мысль. Вернувшись к компьютеру, он напечатал: «Роберт Эрл Фергюсон».

Поморгав, компьютер сообщил: «Найдено соответствий: 24». Кауэрт раскрыл список статей. Под названием каждой статьи стояли дата публикации и ее приблизительный объем. Почти все были ему знакомы: здесь была его самая первая статья и все остальные, которые он писал потом на эту же тему, материалы, написанные после того, как Фергюсона выпустили из тюрьмы, и статьи, написанные после казни Блэра Салливана. Еще раз пробежав глазами заголовки, Кауэрт обнаружил заметку от августа прошлого года. Взглянув на дату, журналист понял, что в то время он как раз был с дочерью в «Диснейуорлде». С момента освобождения Фергюсона из тюрьмы прошел месяц, но его дело еще не было закрыто. Заметка была опубликована за четыре дня до пропажи Доны Перри и находилась в той части раздела, посвященного религии, где перечислялись богослужения и проповеди во всех церквях округа Майами-Дейд. Среди всего прочего значилось: «Выступление бывшего заключенного». Автор написал: «Роберт Эрл Фергюсон, недавно освобожденный из камеры смертников в тюрьме штата Флорида, где он находился из-за несправедливого приговора суда по обвинению в убийстве, якобы совершенном им в округе Эскамбиа, выступит в 11 часов утра в баптистской церкви Новой Надежды и расскажет о том, что ему пришлось пережить, и о том, как его вера в Бога помогла ему восстановить попранную справедливость».

Баптистская церковь Новой Надежды находилась в городке Перрин.

Глава 16
Молодой детектив

Рассвет застал Андреа Шеффер за письменным столом.

Она пыталась заснуть, но сначала сон не шел, а потом ее стали мучить кошмары – лужи крови и трупы с перерезанным горлом. Она проснулась в холодном поту, встала, оделась и поехала в отдел по расследованию убийств при управлении шерифа округа Монро, в Ки-Ларго. Из окна кабинета на втором этаже Андреа видела розовеющий горизонт и представляла себе, как тает тьма и светлеет небо над беспокойными волнами Гольфстрима.

На мгновение ей захотелось снова оказаться на рыболовецком катере отчима, готовить в полумраке крючки, привязывать стальные поводки и, расставив пошире ноги на качающейся палубе, вязать узлы на леске еще мокрыми от наживки руками. Новый день сулил знатную рыбалку. На горизонте соберутся грозовые облака, а над водой поднимутся тонкие смерчи, черные и страшные на вид на фоне светлого неба. Перед грозой у рыбы начнется жор и она будет кидаться на наживку. Будет клевать королевская макрель и, конечно же, марлин. Приманка должна шуметь и шлепать по темным волнам Гольфстрима, неодолимо привлекая крупную рыбу.

В рыбалке Шеффер больше всего нравилась не отчаянная борьба с уже попавшейся на крючок рыбой, а охота за ней. Женщина смотрела в окно, а в голове непрерывно крутилась информация о том, что́ она уже знала, и предположения, что́ ей предстояло узнать. Когда утро окончательно вступило в свои права, она оторвала взгляд от окна и снова взялась за бумаги, которыми был завален ее письменный стол.

Первым Андреа просмотрела черновик рапорта, написанный ею после опроса лиц, живших в соседних домах на Тарпон-драйв. Никто из них не видел и не слышал ничего особенного. Затем детектив взялась за результаты медицинского обследования трупов. Причина смерти обоих стариков была одинакова – обильная потеря крови из перерезанной правой сонной артерии.

«Значит, убийца был левшой! – осенило Андреа. – Он перерезал им горло, стоя у них за спиной».

Кожа по краям ран была мало повреждена.

«Он зарезал их опасной бритвой или острым охотничьим ножом из углеродистой стали».

На трупах не обнаружено следов повреждений, полученных ими после смерти.

«Он просто убил их и ушел».

Травмы, нанесенные жертвам при жизни, ограничивались кровоподтеками на руках.

«Еще бы, убийца зверски скрутил им руки веревкой!»

Вместо кляпа была использована клейкая лента. У отчима Салливана обнаружили кровоподтек на лбу, у него была разбита губа и сломаны два ребра. Костяшки пальцев у него на правой руке были ободраны, и на них остались следы краски, а ножка стула, к которому он был привязан, явно елозила по линолеуму пола на кухне.

«Этот человек хотя бы пытался сопротивляться, – подумала Андреа. – Наверняка его убили последним и он пробовал освободиться, ободрав при этом пальцы о стул, но потом убийца ударил его по ребрам и по голове и зарезал его».

Мать Салливана не изнасиловали, хотя она и сидела голой.

«Ее раздели, чтобы унизить!.. Интересно, кто так аккуратно сложил в углу кухни ее одежду? Она сама или убийца?»

Под ногтями у убитых ничего не нашли. В морге также не обнаружили никаких отпечатков пальцев на трупах.

«Ничего не понятно!» – подумала Шеффер, в сердцах отодвинув бумаги.

Она снова принялась за описание места преступления. Ее, как обычно, поразил бесстрастный деловой тон этой бумаги: длина, ширина, вес, фотографии… Стариков связали самой обычной нейлоновой бельевой веревкой толщиной в четверть дюйма. Такие веревки продаются во всех магазинах хозяйственных товаров и в супермаркетах. От найденного возле задней двери дома мотка веревки длиной в двенадцать футов отрезали два куска – длиной сорок один дюйм и тридцать девять с половиной дюймов. Убийца сделал на веревках скользящий узел, несколько раз туго обмотал веревки вокруг запястий своих жертв, а потом завязал веревки обычным прямым узлом.

Это был самый банальный и примитивный узел. Через некоторое время он не мог не ослабнуть. Значит, убийца был не местным – почти все обитатели архипелага Флорида-Кис прекрасно разбирались в морских узлах, они завязали бы узел покрепче.

Итак, убийца проник в дом посреди ночи, напугал стариков, связал их, заклеил им рот лентой. Они думали, что их просто ограбят, и не сопротивлялись от страха за свою жизнь. А он взял и без лишних разговоров их прикончил. Без шума. Ножом. Никаких выстрелов, которые могли бы встревожить соседей. Убийца ничего не взял в доме, никого не изнасиловал, не хлопал дверью во время поспешного бегства. Он не потерял ни секунды времени и после убийства задержался в доме ровно настолько, сколько ему потребовалось, чтобы открыть Библию и отметить в ней нужное место.

Андреа подумала о том, что все убийства о чем-то говорят. Полуразложившийся труп наркодилера, с огнестрельной раной в затылке и золотыми цепями на шее и на запястьях, найденный в мангровых зарослях, говорит об одном. Обнаженный труп изнасилованной молодой женщины, решившей для разнообразия вернуться домой из ресторана, где она работала официанткой, на попутной машине, говорит о чем-то другом. Сжимающий в мертвых руках свадебный альбом пятидесятилетней давности труп старика, не вынесшего многолетней агонии умиравшей от рака жены и застрелившего сначала ее, а потом себя, говорит о третьем.

Взглянув на большие глянцевые фотографии, сделанные на месте преступления, Шеффер вспомнила страшную жару и удушающий смрад на кухне, где было совершено убийство. При высокой температуре воздуха все на месте преступления быстро разлагается, и это очень затрудняет следствие. В такой ситуации нельзя терять ни минуты. С каждым ушедшим часом вероятность раскрытия преступления стремительно снижается. Если какое-нибудь давнее преступление вдруг удается раскрыть, об этом пишут в газетах. Но на каждый такой случай приходятся сотни нераскрытых преступлений, следствие по которым безнадежно заплутало в дебрях неподтвержденных предположений.

Двое стариков, воспитавшие серийного убийцу, в свою очередь, убиты. О чем же говорит такое убийство? О мести? О правосудии? Или об извращенной комбинации и того и другого?

Андреа продолжала изучать материалы дела. В крови на полу удалось обнаружить небольшие фрагменты следов обуви убийцы. По рисунку подошвы установили, что на нем были высокие баскетбольные кроссовки «Рибок», размер от сорок первого до сорок третьего с половиной. Кроссовки с таким рисунком на подошве выпускались только последние шесть месяцев. К пятну крови на груди у старика прилипло несколько волокон ткани. Это была смесь хлопка и полиэстера, характерная для плотных спортивных футболок. Убийца проник в дом через заднюю дверь, поддев ее отверткой или стамеской. Старое гнилое дерево мгновенно поддалось. Детектив покачала головой: как это типично для островов архипелага, с их солнцем, ветром и соленым морским воздухом, которые мгновенно разъедают дверные рамы! Об этом прекрасно известно самому заурядному взломщику между Майами и Ки-Уэст. Однако убийца вряд ли был рядовым взломщиком!

Взяв авторучку, женщина записала для памяти, что нужно проехать по магазинам и узнать, не покупал ли кто-нибудь недавно нож, веревку и стамеску или отвертку. Нужно вновь поговорить с местными жителями и спросить, не видел ли кто чужую машину. Нужно проверить местные гостиницы и книжные магазины, в которых убийца мог купить Библию. Впрочем, все это особо не обнадеживало.

Кроме того, стоило потребовать, чтобы криминалистическая лаборатория вновь проверила края ран на шее у убитых, – возможно, спектрографический анализ обнаружит там какие-нибудь частицы, по которым можно будет судить о материале орудия убийства! Если убийца не оставил после себя никаких следов вроде отпечатков пальцев, волос или спермы, нужно искать то, что он унес с собой или на себе, – орудие убийства, капли крови на одежде или обуви, какие-нибудь предметы, взятые им в доме.

Андреа вновь вспомнила о Кауэрте. Что же скрывает этот журналист? Наверное, сведения о каком-то преступлении, представляющие для него исключительную важность. Но какие?!

Женщина составила мысленный портрет Кауэрта, вспомнила выражение его глаз, тон его речи. Она мало что знала о журналистах, но ей было известно, что они обычно любыми средствами стараются выудить из полицейских информацию. Кауэрт же вел себя совсем по-другому: после того как она познакомилась с ним на месте преступления, он не задал ей ни одного вопроса об убийстве на Тарпон-драйв. Наоборот, он старательно избегал отвечать на любые вопросы по этому поводу. Выходит, он и так все знает!

Но почему же Кауэрт молчит?! Неужели кого-то выгораживает?! Кого? Блэра Салливана? Исключено! А может, он выгораживает самого себя?!

Сколько Андреа ни ломала голову, выводя на бумаге бессмысленные каракули, она ни до чего так и не додумалась.

В полицейской академии ее учили, что в большинстве случаев убийца знаком со своими жертвами.

«Ладно, – рассуждала Шеффер, – допустим, Блэр Салливан сказал Мэтью Кауэрту, что это он организовал убийство. Но как он мог это сделать, сидя в камере смертников?!»

Голова у детектива Шеффер шла кругом. Тюрьма – это мир, живущий по своим законам. Заплатив нужную цену, в тюрьме можно добиться всего, что угодно, даже чтобы кого-нибудь убили. Всем обитателям тюрьмы знаком этот механизм. Но стороннему человеку узнать об этом очень сложно, а иногда практически невозможно. В тюрьме не действуют обычные рычаги, которыми можно воздействовать на полицейских, – страх перед административной или уголовной ответственностью, боязнь того, что тебя призовут к ответу.

Андреа поморщилась: неужели ей придется допрашивать всех тех, кто тем или иным образом вступал в контакт с Салливаном? Один из них, несомненно, организатор убийства. Но чем же заплатил ему серийный убийца? Ведь у него не было денег! Или были? Ведь Салливан находился в тюрьме не на каком-то особом положении, а был обычным смертником, которого ждал электрический стул. Или не был?!

Детектив Шеффер помотала головой.

Если Блэр Салливан заказал убийство, естественно предположить, что он собирался расплатиться за него по его совершении. А вдруг все было наоборот?! Внезапно включилось воображение, и Андреа ощутила приятное возбуждение, словно увидела темный силуэт марлина, поднимающегося из зеленой пучины вод, чтобы схватить наживку. Такие будоражащие чувства моменты перед началом схватки женщина считала лучшими в своей жизни.

Взяв телефонную трубку, она набрала номер. Через некоторое время на том конце провода кто-то простонал:

– Слушаю.

– Майк? Это Андреа.

– Ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Знаю, ну и что?

– Подожди секунду…

Шеффер услышала, как Майкл Вайсс бормочет жене: «Пойми, это ее первое крупное дело…» Потом шеф рассмеялся в трубку:

– Я все-таки твой начальник, и будить меня так рано тебе не положено!

– Извини.

– Я принимаю твои извинения, но, по-моему, они не очень искренние. Итак, в чем дело?

– Я о Мэтью Кауэрте, – сказала Андреа и тут же решила не выкладывать сразу все, что было на уме.

– Об этом скрытном журналисте?

– Совершенно верно.

– У меня не раз просто руки чесались съездить ему по морде…

Шеффер представила себе своего напарника, сидящего на краю кровати с телефонной трубкой в руке, и его жену, накрывшую голову подушкой. Отношения Шеффер и Вайсса носили чисто деловой характер. Они недавно работали вместе, и между ними не было особой привязанности. Майкл был решительным и вспыльчивым человеком, с небогатым воображением. Лучше всего ему удавалось обходить дома, показывая фотографии подозреваемых, и изучать документацию страховых компаний. Андреа не комплексовала по поводу того, что он занимался расследованием убийств уже десять лет, а она – всего несколько месяцев, потому что чувствовала, что скоро обставит Вайсса по всем статьям.