Текст книги "Признание"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Полиция сразу заподозрила неладное и организовала масштабные поиски Николь. Тысячи добровольцев на протяжении нескольких недель прочесывали город и округу. Ничего найдено не было. Камеры слежения торгового центра располагались слишком далеко и ничего не зафиксировали. Никто не видел, как Николь покидала торговый центр или шла к машине. Клифф Ярбер предложил вознаграждение в сто тысяч долларов за информацию, а когда никто не откликнулся, увеличил сумму до двухсот пятидесяти тысяч.

Первые новости по делу появились 16 декабря – через двенадцать дней после исчезновения девушки. Один из двух братьев, ловивших рыбу на песчаной отмели Ред-Ривер в местечке под названием Раш-Пойнт, наступил на пластиковую карту. Она оказалась пропуском Николь в спортзал. Братья осмотрелись и нашли еще ее удостоверение, выданное в школе. Поскольку имя девушки было у всех на слуху, братья немедленно поехали в полицейское управление Слоуна.

Раш-Пойнт находится в тридцати восьми милях на север от города.

Бригада следователей во главе с детективом Дрю Кербером приняла решение временно попридержать информацию о находках, поскольку самым важным было найти тело. Они тщательно обыскали Ред-Ривер на многие мили в обе стороны от Раш-Пойнта, для чего полиция штата предоставила им команду ныряльщиков. Однако ничего больше найти не удалось.

Когда велись поиски на реке, детектив Кербер принял звонок, и аноним назвал имя Донти Драмма. Он не стал терять времени, и через два дня вместе со своим напарником Джимом Моррисси задержал Донти, когда тот выходил из спортзала. Спустя несколько часов два других детектива задержали молодого человека по имени Торри Пиккет – близкого друга Донти. Пиккет согласился проехать в полицейский участок и ответить на несколько вопросов. Он ничего не мог сообщить по поводу исчезновения Николь и поэтому не волновался, однако сам факт, что его приглашали для беседы в участок, заставил его нервничать.

– Кит, по второй линии звонит аудитор, – снова сообщила Дана по громкой связи. Пастор взглянул на часы и покачал головой – 10.50. Беседовать с аудитором церкви ему сейчас совсем не хотелось.

– В принтере есть бумага? – спросил Кит.

– Не знаю, – ответила Дана. – Сейчас посмотрю.

– Пожалуйста, заправь его полностью.

– Слушаюсь, сэр.

Кит неохотно переключил телефон на вторую линию и погрузился в скучное, хотя и не очень продолжительное обсуждение финансового положения церкви по состоянию на 31 октября. Слушая цифры, он набирал команды на клавиатуре, отправляя на печать десятистраничную выжимку из дела, тридцать страниц газетных статей, справку о применении смертной казни в Техасе, отчет о жизни Донти в камере смертников, а когда поступило сообщение, что кончилась бумага, вывел на монитор раздел с фотографиями Донти и стал рассматривать их. Маленький Донти с родителями, двумя старшими братьями и младшей сестрой; маленький Донти в церковном хоре; Донти в разных позах лайнбекера; фотография паясничающего Донти на первой полосе «Слоун дейли ньюс»; Донти в наручниках ведут на суд; фотографии из зала суда; снимки, которые ежегодно делаются в тюрьме. На первом, от 1999 года, он дерзко смотрит прямо в объектив, а на последнем, сделанном в 2007-м, запечатлено исхудавшее лицо уже начавшего стареть мужчины двадцати семи лет.

Закончив разговор с аудитором, Кит вышел в другую комнату и сел напротив жены. Она разбирала напечатанные страницы и бегло их просматривала.

– Ты читал это? – спросила она, показывая на кипу листов.

– Здесь сотни страниц…

– Послушай, – сказала она и начала читать: – «Тело Николь Ярбер так и не было найдено. Хотя в ряде штатов это является основанием, препятствующим уголовному преследованию, в Техасе дела обстоят иначе. По сути, Техас является одним из немногих штатов, в которых прецедентное право разрешает уголовное преследование за убийство, даже если нет полной уверенности, что убийство действительно имело место. Наличие тела не является обязательным».

– Нет, до этого я еще не дошел, – признался пастор.

– Ты можешь такое представить?

– Я уже и сам не знаю, во что верить.

Зазвонил телефон. Дана схватила трубку и сообщила, что священник сейчас подойти не может. Повесив трубку, она повернулась к мужу.

– Ладно, пастор. И каков наш план?

– Нет никакого плана. Единственное, что приходит в голову, – это еще раз поговорить с Тревисом Бойеттом. Если он подтвердит, что знает, где находится или находилось тело, я попробую надавить на него, возможно, он признается в убийстве.

– А если он признается? Что тогда?

– Понятия не имею.

Глава 4

Частный детектив разыскивал Джоуи Гэмбла три дня, пока, наконец, его усилия не увенчались успехом. Гэмбл работал помощником менеджера на огромном складе автомобильных запчастей в пригороде Хьюстона, и это была его третья должность за последние четыре года. За это время он уже успел один раз развестись, и теперь разводился во второй. Они с женой жили раздельно, и сейчас их интересы представляли адвокаты. Делить особенно было нечего, во всяком случае, имуществом обрасти они не успели. Зато у них был общий ребенок – маленький мальчик, страдавший аутизмом, – и, если честно, ни один из родителей не хотел взваливать на себя бремя опекунства. Но тяжбу они все равно вели.

Досье на Гэмбла было составлено в то же время, когда началось следствие, и детектив знал его наизусть. После школы Джоуи, на первом курсе, играл в футбольной команде колледжа, а потом бросил. Несколько лет болтался в Слоуне, перебиваясь случайными заработками и часами качаясь в спортзале, где с помощью стероидов превратил свое тело в груду мышц. Он хвастался, что станет профессиональным бодибилдером, но постепенно потерял интерес и к этому. Женился на местной девушке, потом развелся и переехал в Хьюстон. В книге выпускников школы 1999 года Джоуи написал, что если не получится с Национальной футбольной лигой, то он станет фермером и займется разведением скота.

С Национальной футбольной лигой ничего так и не вышло, как, впрочем, и с фермой, и детектив нашел Джоуи в тот момент, когда с папкой в руке он хмуро разглядывал витрину со стеклоочистителями. В огромном отсеке никого не было. Понедельник, почти полдень, а в магазине ни души.

– Это вы – Джоуи? – спросил детектив с натянутой улыбкой, почти скрытой пышными усами.

Джоуи посмотрел на пластиковый бейджик со своим именем, прикрепленный к нагрудному карману рубашки.

– Это я, – подтвердил он и попытался улыбнуться в ответ. Как-никак, здесь торговали в розницу, и каждый покупатель был желанным гостем. Однако незнакомец ничуть не походил на покупателя.

– Меня зовут Фред Прайор, – сказал он и резким движением, похожим на удар, выбросил вперед правую руку. – Я частный детектив. – Джоуи схватил руку, будто защищаясь, и они обменялись неловким рукопожатием. – Рад познакомиться.

– Я тоже, – заверил Джоуи, сразу насторожившись.

На вид мистеру Прайору было лет пятьдесят. Довольно плотный, круглое лицо с непослушной седой шевелюрой. Одет в обычный темно-синий блейзер и тесноватые в талии бежевые брюки из полиэстера, а на ногах – начищенные до блеска остроносые туфли.

– И откуда вы, детектив? – поинтересовался Джоуи.

– Я не полицейский. Просто частный детектив, имеющий лицензию от штата Техас.

– У вас есть оружие?

– Конечно. – Прайор распахнул пиджак и показал девятимиллиметровый «глок» в наплечной кобуре. – Показать разрешение?

– Не надо. На кого вы работаете?

– На адвокатов Донти Драмма.

У Джоуи чуть обвисли плечи, и он, выдохнув, закатил глаза, будто уже устал слышать это имя. Прайор, ожидавший такой реакции, тут же сказал:

– Я угощу вас обедом, Джоуи. Здесь неудобно разговаривать. За углом есть мексиканский ресторанчик – давайте встретимся там. Я прошу вас уделить мне всего полчаса. Вы пообедаете, а я задам несколько вопросов. Может статься, это будет наша первая и последняя встреча.

В понедельник блюдом дня были quesadillas, [7]7
  Сырники, творожники, пироги с сыром (исп.).


[Закрыть]которых можно было съесть сколько угодно, заплатив всего шесть с половиной долларов. Доктор рекомендовал Джоуи похудеть и ограничивать себя в еде, но он обожал мексиканские блюда, особенно приготовленные во фритюре.

– Что вам нужно? – спросил он у детектива.

Прайор оглянулся, будто проверяя, не подслушивают ли их.

– Всего полчаса. Послушайте, Джоуи, я не полицейский. Я не облечен властью, у меня нет ордера или права задавать вопросы. Но вы знаете, как все было, лучше меня.

Позже Прайор доложит Робби Флэку, что при этих словах Гэмбл стушевался и перестал улыбаться, а в его глазах промелькнула печаль и покорность. Будто он всегда знал, что такой день рано или поздно наступит. Прайор не сомневался: у них появился шанс.

Джоуи посмотрел на часы и сказал:

– Я приду через двадцать минут. Закажите мне их фирменную «Маргариту».

– Считайте, что уже заказал. – Прайор подумал, что пить за обедом вряд ли было хорошей идеей, во всяком случае, для Джоуи. С другой стороны, алкоголь мог развязать ему язык.

Фирменная «Маргарита» подавалась в большом стеклянном бокале в форме довольно объемистого кувшина и могла запросто утолить жажду нескольких человек. Постепенно стенки кувшина запотели, и лед начал таять. Прайор сделал пару глотков чая со льдом и отправил Флэку эсэмэску: «Договорился с Д.Г. пообедать. Свяжусь позже».

Джоуи не опоздал. С трудом втиснувшись в кабинку, он подвинул к себе бокал, сунул в него соломинку и втянул приличную порцию коктейля. Пока официантка принимала заказ, Прайор поддерживал разговор ни о чем, а когда она удалилась, придвинулся ближе к Гэмблу и перешел к делу:

– Донти казнят в четверг. Вам это известно?

Джоуи медленно кивнул:

– Я читал об этом в газетах. А вчера еще разговаривал с матерью. Она сказала, город бурлит.

Мать Гэмбла по-прежнему жила в Слоуне. Отец работал в Оклахоме, так что семья, похоже, распалась. Старший брат тоже жил в Слоуне, а младшая сестра переехала в Калифорнию.

– Мы стараемся остановить казнь, Джоуи, и нам нужна ваша помощь.

– Кому это «нам»?

– Я работаю на Робби Флэка.

Джоуи поморщился.

– Этот псих еще там?

– Конечно, там. И всегда будет. Он защищал Донти с самого первого дня и, не сомневаюсь, будет вечером в Хантсвилле при печальном конце. Если, конечно, нам не удастся отменить казнь.

– В газетах писали, что все апелляции отклонены и больше ничего нельзя сделать.

– Возможно, но надо биться до последнего. Как-никак, речь идет о человеческой жизни, верно?

Джоуи снова приник к соломинке. Прайор надеялся, что его собеседник относился к тем любителями выпить, которые, опрокинув пару порций, как бы сливаются с баром, становясь его частью, а не был скандалистом, кого обычно с шумом выпроваживают.

Джоуи облизнул губы и спросил:

– Вы, наверное, считаете его невиновным?

– Да. С самого начала.

– На основании чего?

– На основании полного отсутствия улик; на основании того, что у него есть алиби – в это время он находился в другом месте. Его признание – такая же фальшивка, как и трехдолларовая купюра. Он трижды выдержал проверку на детекторе лжи и всегда утверждал, что не имеет отношения к исчезновению девушки. И еще, Джоуи, раз уж об этом зашел разговор: на основании того, что твои показания на суде были абсолютно неправдоподобными. Ты не видел зеленого фургона рядом с машиной Николь. Это невозможно. Ты вышел из торгового центра через кинотеатр, а ее машина стояла на парковке с западной стороны – то есть совсем в другом месте. Ты выдумал все от начала до конца, чтобы полицейские посадили Драмма за решетку.

Джоуи хранил молчание. Он не возмутился, не разозлился и ни разу не прервал детектива. Он проглотил обвинение как ребенок, которого застали за воровством, не в силах выдавить ни слова в свое оправдание.

– Что еще? – спросил он.

– Хочешь, чтобы я продолжил?

– Все это я уже слышал раньше.

– Да, ты слышал это девять лет назад на суде. Мистер Флэк все объяснил присяжным. Ты с ума сходил по Николь, а она не отвечала взаимностью. Обычная для нежного возраста история. Вы время от времени возобновляли отношения и начинали встречаться, без всякого секса. У вас часто бывали ссоры, и в какой-то момент ты стал подозревать: она встречается с кем-то другим. Выяснилось, что это Донти Драмм, что в Слоуне, как и множестве других маленьких южных городков, могло привести к большим проблемам. Никто не знал наверняка, но слухи продолжали распространяться. Может, Николь действительно старалась разорвать с ним отношения. Но Донти это отрицает. Он все отрицает. Потом она исчезла, и у тебя появилась возможность посчитаться с обидчиком. Что ты и сделал. Оговорил его, отправил в камеру смертников. И вина за его убийство ляжет на тебя.

– Так это я во всем виноват?

– Да, сэр. Это благодаря твоим показаниям он оказался на месте преступления, во всяком случае, присяжные тебе поверили. При всей смехотворности твоих показаний, присяжных они вполне устроили. Ты не видел зеленого фургона. Ты все выдумал, солгал! И это ты анонимно позвонил детективу Керберу, а все остальное – уже результат.

– Я не звонил Керберу.

– Конечно, звонил! У нас есть заключение экспертов, доказывающих это. Ты даже не пытался изменить голос. Согласно выводам, ты пил, но пьяным не был и говорил, чуть растягивая слова. Показать заключение?

– Нет. На суде об этом не было ни слова.

– Конечно, ведь о твоем звонке мы узнали только после суда, а все потому, что полиция и прокурор просто скрыли улики, чтобы не допустить неизбежного пересмотра дела. Такого в Техасе, конечно, не бывает.

Официантка принесла тарелку с шипящими quesadillas, которые заказал Джоуи, и салат с тако [8]8
  Пирожок из кукурузной лепешки с начинкой из фарша, томатов, листьев салата и сыра с острым соусом.


[Закрыть]для Прайора, попросившего еще чаю. Джоуи с аппетитом принялся за еду и, немного помолчав, поинтересовался:

– И кто, по-вашему, ее убил?

– Трудно сказать. Мы даже не можем утверждать, что она вообще убита.

– Но нашли ведь ее пропуск в спортзал и удостоверение!

– Да, но не нашли тела. Она вполне может оказаться живой.

– Вы сами в это не верите. – Еще глоток «Маргариты», чтобы запить еду.

– Не верю. Я думаю, она мертва. Но сейчас это не так важно. Время работает против нас, Джоуи, и нам нужна твоя помощь.

– И что я должен сделать?

– Откажись от своих показаний! Признайся, что в ту ночь ты ничего не видел.

– Я видел зеленый фургон.

– И твой друг не видел никакого фургона, а выходили вы из торгового центра вместе. Ты ему ничего не сказал. Мало того, ты молчал больше двух недель, а потом, услышав, что нашли ее пропуск и удостоверение, состряпал свою историю, желая подставить Донти. Ты был вне себя, что Николь предпочла чернокожего. Ты анонимно позвонил Керберу, и все закрутилось. Тупые полицейские были в отчаянии, они с радостью заглотили наживку. Все сработало отлично. Пятнадцать часов подряд из несчастного выбивали признание, и – вот он успех! – заголовки на первой полосе: «Донти Драмм сознался!». И тут самым чудесным образом к тебе возвращается память. Ты вдруг вспоминаешь, что видел зеленый фургон, точно такой, как у Донти, который «подозрительно» ехал по стоянке в тот вечер. Почему ты ждал целых три недели, Джоуи, чтобы сообщить полицейским об этом?

– Я видел зеленый фургон.

– Это был «форд», Джоуи, или ты решил, что это «форд», потому что на нем ездил Драмм? И действительно за рулем сидел черный парень, или ты просто так решил?

Чтобы не отвечать, Джоуи запихнул себе в рот кусок пирога и, медленно пережевывая, стал разглядывать других посетителей, не в силах посмотреть на детектива. Прайор тоже взял кусочек и продолжил, понимая, что полчаса скоро истекут.

– Послушай, Джоуи, – сказал он мягче, – мы так можем спорить до скончания века. Я приехал сюда не за этим. Я хочу поговорить о Донти. Вы же были друзьями, выросли вместе, играли за одну команду – сколько, пять лет? Вы провели на поле так много времени вместе! Вы вместе выигрывали и вместе проигрывали. Черт, вы даже оба были капитанами в выпускном классе. Подумай о его родных, о матери, о братьях и сестре. Подумай о городе, Джоуи! Что с ним станет, если Донти казнят? Ты должен нам помочь! Донти никого не убивал. Его с самого начала подставили!

– Вряд ли я могу что-то изменить.

– Шансов действительно немного. Апелляционные суды не слишком верят свидетелям, которые неожиданно меняют показания после стольких лет молчания, причем за несколько часов до казни. Ты дашь письменные показания под присягой, а мы обратимся в суд и сделаем все возможное, чтобы до него достучаться, хотя на успех рассчитывать не приходится. Однако мы будем бороться до самого конца.

Джоуи поболтал соломинкой в напитке, сделал глоток и вытер губы бумажной салфеткой.

– Знаете, со мной разговаривают уже не в первый раз. Несколько лет назад мне звонил мистер Флэк и просил заехать к нему в офис. Это было уже после суда. Думаю, он тогда составлял апелляции. Он умолял меня изменить показания и поддержать его версию событий. Я послал его к черту.

– Я в курсе. Я занимаюсь этим делом уже очень давно.

Почти расправившись с едой, Джоуи неожиданно потерял к ней интерес и, резко отодвинув от себя тарелку, взял бокал. Он болтал коктейль, глядя, как жидкость обтекает стенки.

– Сейчас совсем другое дело, Джоуи, – снова мягко произнес Прайор. – Скоро прозвучит свисток, и игра для Донти закончится казнью.

Из нагрудного кармана рубашки Прайора торчало несколько ручек. Самая толстая – темно-бордового цвета была на самом деле микрофоном, еще одна – перьевой, а последняя – шариковой, на случай, если придется что-то записывать. Из нагрудного кармана рубашки был незаметно протянут тончайший провод, соединявший микрофон с мобильным телефоном в левом кармане брюк.

Находившийся за двести миль Робби фиксировал весь разговор. Он закрылся в кабинете, слушал все по громкой связи и делал запись беседы.

– Вы когда-нибудь видели, как играл Донти? – спросил Джоуи.

– Нет, – ответил Прайор. Слышимость была отличной.

– Это было нечто! Он мчался по полю как Лоренс Тейлор. [9]9
  Звезда НФЛ.


[Закрыть]Стремительный и бесстрашный, он мог в одиночку прорвать любую оборону. Мы выиграли десять игр, когда первые два года учились в старшей школе, но никогда не могли победить команду из Маршалла.

– А почему его не пригласили в какую-нибудь известную школу? – поинтересовался Прайор. Слушавший беседу Робби подумал, что главное – не дать Гэмблу замкнуться и замолчать.

– Из-за комплекции. В десятом классе он остановился в росте и никак не мог набрать больше двухсот двадцати фунтов. Для «Лонгхорна» это слишком мало.

– Видел бы ты его сейчас, – сказал Прайор, подхватывая тему. – Он весит не больше 150 фунтов, костлявый и худой, бреет голову и проводит в крошечной камере двадцать три часа в сутки. Мне кажется, у него уже не все в порядке с головой.

– Он написал мне пару раз. Вы знали?

– Нет.

Робби прильнул к динамику – он слышал об этом впервые.

– Незадолго до того как Донти увезли, когда я еще жил в Слоуне, он написал мне. Два, может, три письма. Длинных. Он рассказывал о камере смертников, о том, как там ужасно – и еда, и шум, и жара, и одиночество. Он клялся, что никогда не дотрагивался до Никки и не встречался с ней. Клялся, что не был даже рядом с торговым центром, когда она исчезла. Умолял меня сказать правду и помочь ему выйти на свободу, добившись пересмотра дела. Я не ответил.

– У тебя сохранились эти письма? – спросил Прайор.

Джоуи покачал головой:

– Нет, я часто переезжал.

Подошла официантка и убрала тарелки.

– Еще «Маргариту»? – спросила она, но Джоуи отрицательно мотнул головой. Прайор оперся локтями на стол и наклонился к нему так, что их лица оказались совсем рядом.

– Знаешь, Джоуи, – начал он, – я занимаюсь этим делом уже много лет. Потратил на него тысячи часов, и не только на работе, но и просто размышляя, что на самом деле тогда произошло. И вот мои выводы. Ты с ума сходил по Никки, и это понятно. Она была чертовски хороша, общительна, соблазнительна, из тех, с кем хочется связать свою жизнь. Но она разбила тебе сердце, а в семнадцать лет нет горя страшнее. Ты был раздавлен и сломлен. А потом она исчезла. Весь город был шокирован, но для тебя и тех, кто ее любил, удар стал особенно страшным. Все хотели ее найти. Все хотели помочь. Как она могла исчезнуть без следа? Кто причинил Никки зло? Может, ты действительно считал, что Донти к этому причастен, а может, и нет. Но случившееся стало для тебя настоящим потрясением, и ты не мог остаться в стороне. Ты позвонил детективу Керберу, а потом все покатилось, как снежный ком. Следствие пошло по ложному пути, и остановить его было нельзя. Когда Донти признался, ты решил, что поступил правильно, ведь поймали настоящего преступника. И тебе захотелось продолжить. Ты выдумал историю о зеленом фургоне и сразу стал главным свидетелем! Превратился в настоящего героя в глазах всех, кто любил Николь Ярбер. Ты занял в суде место свидетеля, поднял правую руку и дал показания, которые не являлись правдивыми, но это уже было не важно. Ты сделал все это ради Никки. Донти увели в кандалах прямо в камеру смертников. Может, ты понимал, что когда-нибудь его казнят, но не исключаю, что нет. Мне кажется, тогда ты был еще совсем юнцом и мог не понимать, чем все это закончится.

– Он признался.

– Да, и цена этому признанию такая же, как и твоим показаниям. Люди очень часто говорят неправду, так ведь, Джоуи?

Повисла долгая пауза – оба собеседника размышляли над тем, что сказать дальше. В Слоуне Робби терпеливо ждал, хотя терпение никогда не входило в число его достоинств.

Первым заговорил Джоуи:

– А что должно быть в этом аффидевите?

– Правда. Ты заявишь под присягой, что твои показания в суде не были правдивыми. Мы подготовим текст. На это уйдет меньше часа.

– Не так быстро. Другими словами, я должен признаться, что соврал на суде?

– Мы можем выразить это иначе, но суть ты уловил правильно. И мы бы хотели довести до конца вопрос с анонимным телефонным звонком.

– И этот аффидевит будет представлен на суде, а потом о нем напишут в газетах?

– Наверняка. Пресса следит за процессом. И сообщит обо всех ходатайствах, поданных в последнюю минуту.

– И моя мать узнает из газет, что я признаюсь во лжи, так, что ли?

– Да, но подумай сам, что сейчас важнее: твоя репутация или жизнь Донти?

– Но вы сами говорили, что шансов на успех мало, верно? Значит, может так получиться, что я признаю себя лжецом, а его все равно казнят? И кому от этого станет лучше?

– Уж точно не ему!

– И не мне тоже. Мне пора на работу.

– Подумай еще раз, Джоуи.

– Спасибо за обед. Был рад познакомиться. – С этими словами он вылез из кабинки и покинул ресторан.

Прайор сделал глубокий вдох и разочарованно посмотрел на пустой стол. Они уже говорили об аффидевите, а потом все сорвалось. Он медленно вытащил сотовый и спросил в трубку:

– Ты все слышал?

– До единого слова, – подтвердил Робби.

– Мы можем это как-то использовать?

– Нет. Никак. Даже не за что зацепиться.

– Так я и думал. Мне очень жаль, Робби. В какой-то момент мне показалось, он вот-вот согласится.

– Ты сделал все возможное, Фред. Отличная работа. У него есть твоя визитка?

– Да.

– Позвони ему после работы, напомни о себе, пусть знает, что ты готов поговорить.

– Попробую пригласить его выпить. Мне кажется, он неравнодушен к спиртному. Может, его удастся напоить, и язык у него развяжется.

– Постарайся все записать.

– Само собой.