Текст книги "Рабы Тьмы"

Автор книги: Джон Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Вольк отщелкнул контакты, соединяющие его с истребителем, еще до того, как его двигатели заглохли. Крепления шлема с шипением расстегнулись. Запах топлива и машинного масла наполнил ноздри. Он выпрыгнул из кабины, как только купол начал подниматься.

– Ты похож на человека, который предпочел бы быть в другом месте, командующий. – Голос заставил его обернуться. Он не позволил удивлению отразиться на лице. Гнев облегчал эту задачу.

Первый капитан Форрикс стоял на краю посадочной площадки. Благодаря массивной терминаторской броне его землистое лицо, казалось, утопало в воротнике доспеха. Темные глаза поблескивали над тонкогубой улыбкой.

Вольк не отвечал. По правде сказать, ему хотелось бы, но ответ, который приходил на ум, был не из тех, которые стоило произносить вслух при одном из ближайших офицеров Повелителя Железа. Он усмирил свои мысли. Его нервы все еще пели воем орудийных затворов и ударами гравитации. Агрессия и убийственные инстинкты управляли ритмом его сердец. Он замер, когда трио сервиторов обступило его, чтобы приладить модуль питания к его броне. Серв–оружейник в черных одеждах и безликой железной маске протянул ему болтер. Руки смертного слегка подрагивали, сражаясь с весом, который он поднимал. Вольк взял оружие, проверил прицел и прицепил его к броне у бедра. Когда он закончил с этим, то наконец поднял взгляд на Форрикса, коротко склонил голову и собрался уже направиться туда, где прочие бойцы его авиа–батальона выбирались из своих боевых машин.

– Тебя гнетет что–то? – спросил Форрикс.

Вольк обернулся, открыл рот и закрыл снова.

– Ничего, о чем было бы нужно говорить здесь, – осторожно произнес он, показывая головой в сторону стоявших рядом слуг и Железных Воинов.

Форрикс оглядел их – и повернулся прочь.

– За мной, – сказал он.

Секунду Вольк стоял без движения, затем зашагал за Первым капитаном. Они перешли из пещеры внутрь основного массива крепости–горы. С гладких стен туннелей, сквозь которые они проходили, капала влага. Сервиторы, смертные солдаты и слуги расступались перед ними по пути. Взрывозащитные двери отворились, и в клетке лифта они начали спуск вниз по шахтам, укрепленным ржавыми металлическими балками.

До прихода Железных Воинов гора Оникс была просто горой. Шахты пронизывали ее кости, но в течение недели целый муравейник туннелей был прорыт от самых корней горы и вплоть до вершины. Вспомогательные укрепления и стены были вырублены в ее склонах, и хранилища выточены в ее сердцевине. Всё – за неделю. Таково было искусство Четвертого легиона и Повелителя Железа.

– Ты встревожен, что тебя продолжают подвергать порицанию, – сказал Форрикс, когда они вышли из макро–лифта в облицованный пласталью проход. Вольк взглянул вверх – орудия под потолком повернулись и нацелились на них. Линии прицеливания заплясали по его броне. Спустя один удар сердца орудия замерли. – Это не порицание, хотя ты его, возможно, заслуживаешь.

– За что же?

– За слабость, конечно же.

– Чего желает от меня лорд–примарх, то я исполню, – сказал Вольк. Форрикс одарил его тяжелым взглядом. – Если он желает, чтобы я принял смерть от своей же руки, ему достаточно приказать. Железо моей крови принадлежит ему.

Глаза Первого капитана сузились.

– Не всё железо выковано одинаковым, – сказал он. Туннель перед ними кончался металлической дверью, окрашенной в полосы черного и желтого. Пара исполинских фигур обрамляла проход. Щиты размером с танковые башни висели на руках, приводимых в движение поршнями, и в этих же руках покоились громадные молоты. Холодный зеленый огонь мерцал в их глазницах; пушки на их плечах повернулись следом за Форриксом и Вольком. То были автоматоны Железного Круга, машины, которые Пертурабо создал собственными руками, дабы те были его телохранителями; их присутствие устраняло всякие сомнения в том, к кому вели Волька.

– Вера рождает Честь, – произнес Вольк.

Взгляд Форрикса стал ледяным.

Необъятные механизмы внутри дверей лязгнули. Слои металла расходились по одному, пока путь в лежащее за ними помещение не открылся полностью. Спустя мгновение Форрикс и Вольк прошли туда. Свечение пикт–экранов и голо–дисплеев размывало темноту внутри. Штабеля машин и ряды сервиторов, привязанных кабелями к дата–капсулам, окружали центральную идеально–круглую нишу. Числа и символы непрестанно бежали по мерцающим экранам и голографическим проекциями. В центре их, купаясь в холодном свете, стоял Пертурабо. Четыре автоматона Железного Круга стояли вокруг него, обращенные наружу: мрачные статуи, охраняющие полубога войны.

Примарх Железных Воинов не оглянулся, когда Форрикс и Вольк приблизились к нему. Вольк не бывал в присутствии примарха уже много месяцев, с самого отступления с Талларна; с тех пор, как Вольк получил порицание за проваленную попытку задержать эмиссара Гора. За это время Пертурабо изменился. Его броня стала массивнее и тяжелее. На его плечах и руках к креплениям и бронированным пластинам добавились во множестве системы вооружения. Броня отливала холодным блеском, словно бы металл покрывала, точно пот, тонкая пленка темного масла. Его лицо было бледным, кожа туго обтягивала череп, а глаза казались точками отраженного света в затененных провалах. Таким он был с тех самых пор, как вернулся из глубин Черного Солнца, – словно из него вытянули некую жизненную силу, а то, что осталось, было сточено до острого, режущего края.

– На колени, – сказал Пертурабо, не поворачиваясь.

Вольк опустился на колени и склонил голову. За ним со скрежетом закрылась бронированная дверь. Форрикс остался стоять, на шаг позади него. Вольк услышал, как примарх обернулся, и вздрогнул под броней, ощущая покалывание в нервах. Пертурабо смотрел на него. Он чувствовал это. Это было словно момент, когда вражеские системы наведения берут тебя на прицел, и ты ощущаешь смерть в воплях сенсоров.

– Эмиссар по имени Аргонис… – произнес примарх. Услышав имя, Вольк удивился – почему Форрикс солгал. Дело было в его провале на Талларне. Дело было в наказании. – Ты его знаешь.

Вольк сглотнул; в горле пересохло, мысли бешено кружились. Аргонис был одним из Сынов Гора, одним из военных лидеров Шестнадцатого легиона во время Великого Крестового похода. Он был рожден на Хтонии – безжалостный, жестокий, прямой; лучший пилот из всех, кого Вольку доводилось видеть. Они вместе командовали воздушными войсками в трех кампаниях в составе завоевательного флота Кельтиуса. Они вместе тренировались, вместе сражались и вместе убивали – если между легионерами разной крови могла существовать такая связь, то они были друзьями. Это было до того, как Магистр Войны начал войну против Императора, до резни Легионов и сожжения прошлого. С тех пор они встретились лишь однажды, на Талларне. Это воссоединение закончилось порицанием для Волька.

– Я сражался вместе с ним, мой господин, – сказал Вольк. – Я знаю его.

– Он будет тебе доверять?

Вольк вспомнил, как Аргонис улыбался – нечастой волчьей усмешкой.

– Возможно, господин.

– А ты – ты доверяешь ему?

– Нет, – ответил Вольк без колебаний.

– Почему?

– Никогда нельзя доверять слишком острому мечу, господин.

– Именно так, – сказал Пертурабо. – Согласишься ли ты возобновить узы братства по моему приказу?

– Конечно, господин.

– И быть его тенью, чтобы ты мог узнать его мысли и побуждения?

– Да, господин.

– И по приказу своего господина, зная, что он – представитель Магистра войны, забрать его жизнь?

Вольк снова увидел, как мигали красным руны прицела на Грозовом Орле Аргониса, когда тот поднимался над изгибом сферы Талларна. Было ли это уловкой или ловушкой? Обрекал ли он себя на дальнейшее наказание? На смерть?

«Я – железо, – подумал он, – а железо – это правда».

– Да, – ответил он. Непрестанный гул экранов заполнил тишину.

– Поднимись, – сказал Пертурабо.

Вольк поднялся на ноги и встретил взгляд своего примарха. Потребовалась вся его сила воли, чтобы не поднять руки для защиты, не побежать. Его инстинкты кричали, что это смерть – смерть и полное уничтожение смотрели на него взглядом холодным, как мертвые звезды.

– Что, Аргонис возвращается к нам? – спросил он, с усилием выталкивая слова изо рта.

Пертурабо покачал головой – коротко, почти незаметно. Орудийные системы на его запястьях зажужжали, их механизмы пришли в движение.

– Он уже здесь, и он несет весть от Магистра Войны.

III

Малогарст

– Сир? Вы слышите мой голос? – Малогарст склонился перед троном, у ног Магистра войны. Черты его лица казались лишь бледным наброском в тени горжета доспехов. Огни боевых кораблей мерцали за обзорным окном – ярче далеких звезд.

– Сир? – повторил он, и слово растворилось в тишине, едва слетев с его губ.

Рана в боку Магистра войны вновь открылась. Кровь сочилась из зева разорванной плоти, и рана словно дышала, вытягивая звуки из воздуха. Пол вокруг Малогарста покрывали узоры и символы, нарисованные пеплом, солью и кровью. В подсвечниках из высушенных человеческих рук и полированных черепов горели свечи. В левой руке Малогарст держал кинжал; клинок обагрился о порез, сделанный на обнаженной плоти правой руки. С его пальцев медленно стекала кровь. Он стоял на коленях перед троном шесть часов подряд, произнося слова, призывая каждую крупицу силы, украденную у варпа за последние годы, пытаясь добиться от Гора хотя бы какой–то реакции. Всё было тщетно. Оккультные формулы бессильно угасали, и ответом на его воззвания к первостепенным и основополагающим силам варпа было лишь молчание. Казалось, что Гор восседал в центре водоворота, безмолвного шторма, поглощающего всю силу вокруг себя. Он пребывал в таком состоянии последние недели – не поднимаясь с трона, приходя в себя на краткие мгновения ясности сознания лишь затем, чтобы вновь погрузится в бессознательное.

– Ну и ну, – проговорил Малогарст, качая головой и чувствуя, как усталость расходится по его нервам. – Ну и ну…

Он вдохнул и следом выдохнул. Время истекало. Даже со всеми доступными ему силами, со способностью обходиться без сна, с силой воли, что могла крушить железо, он не мог замедлить течение времени. Переплетения контроля, власти и ответственности ожидали его, стоило ему шагнуть за порог тронного зала. Сейчас каждая идеально выверенная нить из решений и последствий вела к нему.

Так странно, подумал Малогарст – многие, очень многие в его Легионе и за его пределами, считали его манипулятором, который жадно накапливал власть и распоряжался ею. А теперь власть в самом деле принадлежала ему: давила на него всей своей тяжестью, запутывала в своих удушающих нитях. Те, кто называл его «Кривым», сочли бы, что он должен наслаждаться подобным положением дел. Малогарст нагнулся, чтобы убрать ритуальные предметы, и его накрыла волна невероятной усталости, словно лихорадка. На краю зрения кружились и лопались цветные пузыри. Он тяжело дышал. Несмотря на всю ту силу, дарованную ему генетически улучшенным телом, он не мог стряхнуть эту иссушающую усталость. Он точно знал, что она не была естественной – точно так же, как не был естественным одолевающий его сон и приносимые им видения.

Избавившись от остатков своих тайных ритуалов, он подобрал жезл власти, поклонился неподвижному силуэту Гора и проковылял к боковой двери. Кибре и четверо Юстаэринцев ждали там.

Малогарст ответил на вопрос Кибре прежде, чем тот успел его задать.

– Так же, как и прежде.

Кибре кивнул, и Терминаторы в черной броне прошли в тронный зал, чтобы нести стражу перед своим безмолвным повелителем. Кибре остановился, проходя мимо Малогарста.

– Сколько еще это может продолжаться?

Малогарст встретил его взгляд. Интересно, заметна ли усталось на его лице? Он задумался об осторожном ответе, но не сумел его найти.

– Я не знаю, – сказал он.

Кибре некоторое время смеривал его взглядом, затем отвернулся и зашагал в тронный зал.

Малогарст одиноко поплёлся в свои покои. Он предпочитал боковые коридоры и закрытые туннели, тщательно избегая мест, где собирались просители, желающие вынести свои вопросы на суд Магистра войны или предложить дары. Гор редко принимал кого–то, кроме наиболее доверенных из своих подданных; обычно его представлял Малогарст. Он продолжал исполнять эту обязанность и в последние недели – было жизненно важно, чтобы никто не заметил ни малейшей заминки во вращении механизма власти.

Но Лоргар… Зачем он явился сюда? Он был примархом, и все хитрости Малогарста не могли убедить его в том, что всё было в порядке. Лоргар знал, что с Гором что–то не так; он практически сам сказал, что знает об этом, когда прибыл. Малогарст не знал только, какой демон нашептал это владыке Несущих Слово – впрочем, он отбросил эту мысль. Это не имело значения. Он должен был пробудить Гора. Он должен был понять, что за недуг обрушился на Магистра войны. Он должен был…

– Рад нашей встрече, – пророкотал голос из теней впереди. Малогарст вскинул взгляд. Он потянулся к болтеру на поясе, одновременно проклиная самого себя за то, что позволил усталости ослепить себя и притупить чувства. – В этом нет нужды, – сказал Зарду Лайак, выходя на свет. – В конце концов, разве мы не братья?

Тьма сорвалась клочьями с Несущего Слово, точно дым, сдутый ветром. Двое безмолвных телохранителей Лайака стояли позади своего хозяина, расслабленно опустив руки. Малогарст почувствовал, покалывание кожи под доспехом, взглянув в пустые линзы их шлемов. Лайак остановился на расстоянии вытянутой руки от Малогарста. Оба впились взглядами друг в друга: сгорбленный советник в броне цвета морской волны, с посохом увенчанным Оком Гора, и Несущий Слово в сером, держащий в руках жезл в форме расколотой луны и бронзовой курильницей на нем. Ряды глаз, в маске–шлеме Лайака, светились словно угли.

Гнев Малогарста вспыхнул ярче, смешиваясь с усталостью. Ему стоит промолчать, держать язык за зубами.

– Ты – гость Магистра войны, – сказал Малогарст, понизив голос, – но если сделаешь так еще раз – я вырежу твое сердце, засуну его тебе в рот и выброшу тебя в космос.

Один из близнецов–стражей Лайака повернул голову, уставившись на Малогарста.

Секунду Лайак не шевелился, затем наклонил голову набок – точно птица, наблюдающая за змеёй.

– Это в вашей крови, не так ли? Призрак Хтонии, поджидающий случая, чтобы отплатить за слова кровью.

– Я знавал предыдущих… любимцев Лоргара, – Малогарст улыбнулся. – Спроси их.

– Я не повторю ошибок Эреба – сказал Лайак.

Малогарст заставил себя не шевелиться. С ним вели игру, и он знал это. Он не знал лишь, зачем, – но, в чем бы ни заключалась эта игра, он проиграл первый ход.

– Возвращайся в свои покои, – сказал он, тщательно контролируя себя, и шагнул вперед, намереваясь пройти через пространство, преграждаемое Лайаком и его двумя спутниками. На мгновение ему показалось, что Лайак не сдвинется с места, но Несущие Слово отступили в сторону. Малогарст прошел мимо них.

– Я могу помочь тебе, – сказал Лайак позади него.

Малогарст двинулся дальше. Теперь уловка была очевидна. Лоргар подослал Лайака, чтобы узнать о том, что произошло с Магистром Войны. Несущий Слово спровоцировал его гнев, нарушив равновесие мыслей, сделав его менее осторожным, более уязвимым для его истинных намерений. Малогарст почти улыбнулся – насколько грубо это было задумано – и продолжил идти. Уловка почти сработала. Он слишком устал.

– Я могу помочь Магистру Войны. Я знаю, что за недуг удерживает его в безмолвии на его троне.

Малогарст остановился.

«Я не должен слушать его», – подумал он. Никогда не доверять – никогда! Всегда видеть ножи в тенях, коварство в улыбке. Но… но…

Он медленно обернулся и посмотрел на Лайака.

– Именно поэтому лорд Аврелиан здесь. Поэтому я здесь. Мы знаем.

– Здесь нечего знать, – отрезал Малогарст.

– Никто не услышит нас, Малогарст, можешь не бояться. Это только наше дело, и ничье другое. Мы можем помочь.

– Если ты говоришь правду, Лоргар высказал бы это… предложение сразу же по прибытии.

– Доверие, – сказал Лайак. – Он хотел увидеть, доверяешь ли ты ему.

– Я не доверяю никому.

– Значит, ты мудр.

Малогарст молчал. Он думал про Эреба, Верховного Капеллана Несущих Слово, впавшего в немилость, про давинитов и знания, которыми они владели и которые он взял у них. Он достиг границ своих способностей и знаний – и не видел ничего за ними.

– Расскажи мне, что ты знаешь, – сказал он.

Лайак

– Это не дозволено, Малогарст, – пророкотал Фальк Кибре, выйдя из теней, в которых утопало преддверие тронного зала Гора. Малогарст повернулся, когда массивные силуэты показались из темноты, сопровождаемые гулом активируемой брони. Лайак прошипел себе под нос слова силы. Клубящаяся тьма окутала его. Позади него Кулнар и Хебек сжали рукояти своих мечей. Трещины побежали по их перчаткам и внутри замерцало алое пламя. Только Лоргар не реагировал. Примарх оставался спокоен, глядя на двери тронного зала; его лицо было бесстрастным.

– Вы не пройдете, – прорычал Кибре, с грохотом шагнув вперед. Зеркальные монеты загремели на пластинах его чёрных терминаторских доспехах. С ним было пятеро Юстаэринских Терминаторов, на безликих шлемах горели красным линзы. Еще больше вышло из тьмы за ними. Они деактивировали броню и встали во мраке, безмолвные, словно статуи. Перед Лайаком пульсировали кружащиеся руны, пока его шлем пытался охватить ауры их душ. Ему следовало бы почувствовать присутствие терминаторов – но нет. Чем ближе они были к тронному залу, тем меньшее Лайак способен был почувствовать в Море Душ. Шепот меньших демонов, скованных его волей, утихли в его в разуме, и даже его рабы клинка двигались вперед с неохотой. Казалось, будто за этими дверями ждал буря, буря такой мощи, что её ветра унесли отовсюду все прочие звуки.

– Не вмешивайся, Кибре, – прохрипел Малогарст. – Это ради Магистра Войны.

Юстаэринцы направили на них оружие. Кибре поднял плазменный бластер. Пронзительный вой прорезал воздух, когда заряд достиг пиковой величины. Лайак мог разглядеть скованный гнев, горящий в глубине души Кибре. Тот был словно алый плащ, подрагивающий и волочащийся за ним. Ему было страшно – осознал Лайак. Не так, как боятся смертные, но так, как может содрогнуться даже сильнейшая крепость, если поколебать почву под ней.

«Хорошо, – подумал он. – Семена начинают прорастать».

– Ты смеешь угрожать… – начал Малогарст.

– Я защищаю Магистра войны, – прогремел Фальк. – Кому ты служишь, брат? Какие слова тебе нашептали? Какой ложью заплатили?

Кожа Малогарста туго натянулась на черепе. Его искалеченные руки перехватили посох власти. Этот почти незаметный жест излучал уверенность. Лайак поймал себя на мысли, что ему ведомо, кто из этих двоих – огромного воина в черном и сгорбленного советника – был опаснее.

– Спокойствие. – Слово было негромким, но ощущалось, точно удар молота. Взгляд Кибре прыгнул вверх. Прицел Юстаэринца дрогнул. – Мы – братья, – произнес Лоргар. – Мы – воины, объединенные общей идеей, общим намерением. Благородный Фальк, здесь нет никакой опасности, от которой тебе следовало бы защищать своего повелителя. Твоя преданность оказывает Магистру Войны честь. – Лоргар шагнул навстречу командиру Юстаэринцев. Кибре опустил плазма–бластер. Примарх посмотрел на терминатора. – Я лишь желаю увидеть Магистра войны, прежде чем я отбуду. Малогарст не нарушил никаких клятв, и я не стану просить тебя преступить твой обет защиты. Пусть меж нами не будет раздора.

Лайак мог чувствовать силу этих слов. Они были не схожи ни с колдовским могуществом, ни с трюками ловкача. Сама вселенная словно бы перестраивалась вокруг них, словно они были – истина и созидание.

Лоргар оглядел Юстаэринцев. Его безмятежный взгляд коснулся их, и они опустили оружие – вслед за своим командиром.

– Если бы только все воины Магистра Войны были подобны вам. Вы посрамляете всех нас.

Он слегка опустил голову. А следом, чудесным образом, облачённые в черное терминаторы преклонили колени.

Малогарст и Кибре не сдвинулись с места, но Лоргар повернулся к ним.

– Я прибыл, чтобы послужить воле Магистра войны. Чтобы помочь. Я спросил бы, как могу сделать это, но кажется, мне известно, что сделать будет лучше всего. Гор приказал нам собраться на Улланоре. И будет так, как он повелел. Но есть те, кто не ответит на зов. Кёрз в яме из костей и самосожалений. Ангрон, возвышенный богами, не слышит ничего, кроме зова священной резни. И Фулгрим… где он сейчас?

Малогарст крепче сжал посох, как будто ища равновесия. Он втянул воздух. Рваные тени вздымались и подрагивали вокруг него.

– Были отправлены сообщения и посланники.

– Слова, что не могут быть услышаны, – с легкостью произнес Лоргар. – Послания, что останутся незамеченными. Если вы желаете, чтобы мои потерянные братья отозвались, вам следует отправить за ними других. Вам следует отправить примархов, чтобы иметь дело с примархами. – Мгновение Малогарст молчал, затем кивнул. Лоргар коротко улыбнулся и продолжил: – Пертурабо… Он подчинится.

– Я уже отправил к нему посланника, – сказал Малогарст.

– Тогда свяжись с этим посланником – я знаю, у тебя есть средства.

– И отправить его – куда? Он и Фулгрим…

– Нет, не за Фулгримом, – сказал Лоргар. – За Ангроном. Только железо ныне может сковать моего вознесшегося брата.

– А Керз?

– Альфарий еще оказывает вам любезность, подчиняясь приказам?

Малогарст покачал головой.

– Ему нашлось применение в другом месте.

– Тогда, возможно, Конрад недосягаем, или уже недосягаем. Я давно опасался того, что это неизбежно.

– Я направил послов к последнему его известному местопребыванию, – сказал Малогарст.

– Надеюсь, среди них нет никого, кто тебя заботит, – ответил Лоргар. Малогарст пожал сгорбленными плечами.

– И что насчет Фулгрима? – спросил советник. – Даже собственный легион не видел его с тех пор, как он исчез в разломе за Кадией.

– Око Ужаса, как называет его Пертурабо. Обитель богов и их ангелов, и лишь тот кто исповедался не страшится ступать там. – Лоргар умолк и прижал ладонь к своей груди. Полированная сталь и алое покрытие его перчатки поблескивали в неровном свете.

Я отыщу Фулгрима и приведу его к Улланору. Я клянусь.

Малогарст – впервые с тех пор, как Лоргар ступил на борт – склонил голову.

– Благодарю вас, лорд Аврелиан, за вашу мудрость, знания и верность.

Лицо Лоргара осталось неподвижным.

– Это все, что я могу дать. Берегите своего Магистра Войны. Мы увидимся вновь, на Улланоре. – Следом он отвернулся от по–прежнему закрытых дверей тронного зала и направился прочь. Вокруг него поднимались приклонившие колено Юстаэринцы. Лайак задержался мгновением дольше, смеряя ровным взглядом Кибре и Малогарста.

Вольк

– Излагай свое сообщение, эмиссар, – сказал Пертурабо, когда Вольк вошел в Окулум.

Рассветные лучи ложились на горные пики за хрустальными окнами твердыни. Это была наивысшая точка крепости, которую легион выдолбил в Ониксовой горе. Полированные адамантиевые балки скрепляли купол из хрустальных панелей метровой толщины. Пол был камнем самой горы, срезанным и доведенным до зеркальной гладкости. Свет падал сквозь купол и отражался от серого пола разноцветными лучами. Вольк не был здесь прежде, но знал, что Окулум спроектировал сам Повелитель Железа. Действительность поразила его: так величественна она была. Даже потрескивание пустотных щитов и дым, поднимающийся с пылающих отрогов горы, казались преобразованными в нечто божественное, словно бы стоять здесь означало смотреть сверху вниз на реальность, точно некий ложный бог из древних легенд.

Создатель Окулума выглядел неуместным в здешнем великолепии: грубое вторжение металла и угрозы среди безмятежности. Затворы его орудийных систем щелкали и вращались, точно сокращающиеся мышцы. По спиралям аккумуляторов пробегали волны энергии.

Аргонис Неустрашимый, эмиссар Магистра Войны, повернулся к ним. Он был без шлема, резкие черты лица – чистые, лишенные шрамов. Алый плащ ниспадал с правого плеча его черно–зеленой брони. Он держал шлем с красным плюмажем под левой рукой, а в правой сжимал эбонитовый посох, увенчанный золотым Оком Гора. Кровавый топаз в его центре мерцал, будто раскаленный уголь. Аргонис встретил взгляд Пертурабо – и удержал, не мигая, не отводя темных глаз.

– Я передаю волю Магистра Войны, – сказал он ровным голосом. – Это – не сообщение. Я принес приказ, который вы исполните.

Пертурабо выдержал долгую паузу. Когда он заговорил, его голос был низким и хриплым от усилий сдержаться.

– Говори.

Взгляд Аргониса метнулся к Вольку и обратно к примарху.

– Гор, Спаситель и Повелитель человечества, приказывает тебе, Пертурабо, Владыка Четвертого легиона, отыскать своего брата Ангрона и любым путем привести его, равно как и его легион, к месту сбора войск на Улланоре. Это следует выполнить как можно быстрее, согласно его повелению, используя все средства и любой ценой. – Аргонис прикрепил шлем к поясу и извлек из–под плаща цилиндрический футляр для свитков из черного стекла, с серебряными наконечниками. Он протянул футляр вперед. – Прими начертанную здесь волю Гора из моей руки.

– Повелитель человечества… – неспешно выговорил Пертурабо. – Магистр войны. Луперкаль. Брат. Все эти титулы – когда–то их было достаточно. А что скажешь ты о том, что вело нас на войну, эмиссар? Что о том, как мы были использованы нашим бесчестным отцом? Что о разорванных узах и предательстве?

Вольк стоял неподвижно. Кожу под доспехом покалывало. Пертурабо был точно статуя, ничто на нем не шевелилось и не издавало ни звука – только бескровные губы двигались под взглядом черных глаз. – Я считываю течения битв, сектор за сектором, и я вижу, как воины железа сражаются, и в их оружии иссякают пули, как мои сыновья утопают в волнах наступления Жиллимана. Я смотрю на владения, ради которых мы воюем, – и вижу лишь пепел. Теперь же вот до чего дошло – приказы о том, что мы должны истекать кровью и дальше, преподнесенные со всеми формальностями, приказы от нищих к господам.

– Ты отказываешься принять этот приказ? – спросил Аргонис, всё так же протягивая футляр со свитком.

– Отказываюсь ли я? – проговорил Пертурабо, и его голос был рокотом грома в блестящем воздухе. – Мой легион истекает кровью. Мы истекаем кровью ради наших клятв и верности. На сотне миров мы истекаем кровью – и не сдаемся. Отказываюсь ли я? Мой ответ написан кровью погибших, железом в их жилах, что впитывается в грязь, покуда мы вершим волю Магистра войны. Отказываюсь ли я? Нет, посланник, но я чувствую вес бремени мясника, которое ты даешь мне.

Пертурабо принял цилиндр со свитком, раскрыл его и пробежал одним взглядом.

– Форрикс, – негромко произнес он; взгляд оставался сосредоточенным на свитке в его руке. – Подготовь сообщения для Кроагера на Яннике и для Торамино на Кассусе. Вулл Брон примет командование здесь. Всем фронтам – начать отвод и переброску сил через Бета—Гармон к точке сбора на Улланоре. Никакого поспешного отступления. Не сдавать ни пяди. Те, кто должны остаться, заставят ублюдков Жиллимана заплатить. Данный приказ следует передать вниз по цепочке без искажений. Прикажи «Железной Крови» и авиационному батальону перейти на низкую орбиту и подготовь Первый Гранд–батальон к полной погрузке и перемещению из этой системы в пределах двадцатичетырехчасового интервала под моим непосредственным командованием.

– Есть, господин, – отозвался Форрикс без паузы. – Эффективность обороны здесь и на всех театрах военных действий, отсюда и до Провала Сунларна, снизится, как минимум на сорок пять процентов. Мы понесем тяжелые потери – как удерживая линию фронта, так и прорывая блокаду на узлах варп–путей. Наличный боевой состав, который мы сможем переправить на Улланор, составит…

– Я знаю, – сказал Пертурабо и поднял голову от пергамента с приказом, чтобы взглянуть на Первого капитана. – Отдавай приказы.

Форрикс направился прочь. Вольк стоял ошаломлённым.

– Задавай свой вопрос, командующий, – сказал Пертурабо, не глядя на Волька.

– То, что вы только что приказали, приведет к потере миров, которые мы ценной крови захватили и удерживали. Магистр войны обязан понимать это. Он обязан понимать, что отвести силы с этого участка фронта – означает потерпеть здесь поражение.

– Дело в том, что это не имеет значения. Наши враги становятся сильнее, а мы слабеем. Это – последний удар копья для моего брата. Он генерал, стоящий перед разрушенными стенами крепости, победа почти у него в руках, но за своей спиной он видит на холмах конницу. Он должен овладеть крепостью сейчас же. Если ему удастся, он – победитель. Всё прочее несущественно. Не так ли, эмиссар?

Аргонис не ответил, но повернулся без поклона и отошел, чтобы взглянуть на склон горы, открывающийся взгляду под ними. Свет заиграл на его броне, на секунду облекая его ореолом алого рассветного солнца.

– Я буду сопровождать вас на этой миссии от имени Магистра Войны, – сказал он. – Такова его воля.

Оружейные системы Пертурабо сделали оборот, но он не ответил.

– Почему вы, господин? – спросил Вольк. – Почему эту задачу возлагают на вас?

Пертурабо повернулся и прошел по каменному зеркалу пола; его шаги отдавались в тишине, точно выстрелы.

– Потому что он знал, что я не ослушаюсь, – сказал он.

  Зарду Лайак,«Багровый Апостол», Повелитель Безмолвных