Текст книги "Рабы Тьмы"

Автор книги: Джон Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Часть третья, в которой наступает канун всего, что будет

XVI

Малогарст

Ночной воздух Улланора слегка шевелил плащ на спине Гора. Хлопанье ткани заполняло тишину. Малогарст мог чувствовать запах топлива приземляющейся техники, перемешанный с каменной пылью. Это казалось почти реальным, почти как накануне триумфа за годы до этого. Почти.

– Улланор… – произнес Малогарст. – Вы приказали нам завоевать Улланор, и теперь здесь, в Ваших больных грезах – всегда Улланор. Почему, сир?

– Я думаю, ты можешь догадаться, Мал.

– Потому что именно здесь Вы стали Магистром Войны.

Гор потряс головой и отвернулся, положив руки на балюстраду. Он посмотрел вниз, в темноту, где пролегала дорога для парада. У него дернулся глаз.

– Потому что это был последний раз, когда я видел своего отца – последний раз я был сыном и братом. Последний раз, когда я не был Магистром Войны. Тогда у меня был выбор. Может, единственный раз, когда у меня был шанс не стать тем, кто я сейчас.

Малогарст вздохнул – почти реально.

– Он сделал свой выбор, сир, – мягко проговорил он. – Император выбрал ложь. Он оставил правду себе, покинул нас, поскольку мы стали ангелами, которые больше не были нужны на Его небесах. А что выбрали Вы?

– Выбор – это все, вся история творится выбором… – Гор улыбался, говоря. – Только не тем, что мы думаем.

– Вы встретите Его. Вы убьете Его и переделаете Империум. Это будущее, которые Вы выбрали для себя. Для всех нас.

– Они солгали, Мал, – спокойно сказал Гор.

– Император…

– Император, Малкадор, Эреб, боги, все они и даже больше, – он сделал паузу. – И я проглотил все это вранье. Когда одна ложь раскрывалась, я просто поворачивался к другой и шел за новой, ходя кругами.

– Вы вышли из этого круга, сир. На Молехе Вы стали…

– С силой есть одна проблема. Чем больше ее у тебя, тем больше ты на нее полагаешься. Тысяча шагов, Мал, десять раз по десять тысяч шагов отделяют прошлое от настоящего. Один за другим, но никогда не оглядываясь. Никогда не думая, как ты пришел.

Гор отвернулся от простиравшегося вида, и Малогарст увидел кровь на белой броне Магистра Войны. Была ли она там раньше или только что появилась? Глаза Гора были пусты, устремлены куда–то вдаль. Его правая рука прижимала широкую рану на боку. Темный багрянец пульсировал между пальцев.

– Я думаю, дело в ране, – сказал Гор. – Укус Русса. Я почувствовал, как глубоко он вошел. Я видел его лицо, когда он нанес удар. В этот момент – всего лишь на мгновение, все пропало. Я мог видеть, Мал. Я мог видеть… все. Я мог видеть так много, что все, что мне осталось – это слепота. Для нашего Легиона нет будущего, кроме стыда – не будет чести, ибо я сжег ее на войне. Не важно, что сделал мой отец, не важно, как Он солгал нам. Я длань своей судьбы, и всегда ею был.

На горизонте начало подниматься солнце. Ветер усиливался. Знамена трепетали на шестах. Малогарсту показалось, что задрожала земля. Он чувствовал огонь и пепел.

– Я бросил все в огонь, Мал, – лицо Гора было похоже на маску боли и ярости. Его образ туманился, пока он говорил. – Не осталось ничего, кроме разрушенной мечты и пепла надежды. Я виновен в этом. Я направил бурю и засеял будущее трупами. И я слышу их… – он убрал руку от раны. Она была красной. – И они смеются.

– Вы боритесь с силами варпа так же, как Ваш отец.

– Я победил одного тирана, который хотел быть богом, – сказал Гор. Его зубы сжались, губы были покрыты кровью. За ним встало солнце, горящая сфера поднялась в ослепительно белые небеса. – Я не буду рабом ложных богов!

Малогарст почувствовал порыв ветра. Он посмотрел на свои руки. Пепел и тлеющие угольки слетали с них. Камень балкона начал превращаться в дым.

– Слишком поздно, сир, – сказал он. Очень далеко он ощущал медленный стук его сердец, изливавшие его жизнь быстрее, чем плоть восстанавливалась. – Вы не можете сделать этого! – крикнул он. – Вы знаете это. Вы знаете это лучше, чем я. Эта часть убивает Вас. Вы должны подчиниться. Если Вы не сделаете этого, Вы станете ничем.

– Я – Магистр Войны! Я не буду…

– Рабом? Но Вы сказали, что сделали выбор, сир, что все случилось по Вашей воле. Скажите, что в Вашем рабстве заставило Вас сотворить все эти вещи?

– Я…

– Вы сделали Ваш выбор, сир. Вы должны подчиниться ему! Вы должны быть Магистром Войны любой ценой. Я не позволю Вам быть чем–то меньшим.

Малогарст выхватил нож. Он был ненастоящим. Он, как и все, что Малогарст видел, был лишь формой, приданной чему–то, что лишь душа могла понять. Он почувствовал вес ножа в руке, почувствовал холодное лезвие, коснувшееся фальшивого воздуха. У подножия трона, в другом мире, его сердца остановились.

Образ Гора отрыл окровавленный рот, чтобы заговорить.

Малогарст вогнал нож в открытую рану на боку Гора. Образ застыл. Малогарст почувствовал огонь, охватывающий его, почувствовал когти, потащившие последние отголоски его души в великий океан огня. Гор смотрел на него пустыми глазами, с губ сочилась кровь, а пламя ползло по его лицу, и ветер начал развеивать их обоих в пепел.

– Луперкаля больше нет, – шепнул Малогарст в последний миг жизни. – Возвышается Гор.

Лайак

Лайак сидел в одиночестве и смотрел на свою маску. Она находилась на своей подставке, ее рубиновые глаза смотрели на него в ответ. Ее клыки грустно скалились. Тишина окутывала их обоих. «Трисагион» шел вдоль границы шторма, его двигатели работали на полную мощность, демоны бежали впереди, будто предвестники. Они должны были достичь Улланора до того, как Гор закончит смотр. Потому Лоргар и жрецы Легиона вознесли кровь и молитвы Морю Душ и воззвали к детям богов, чтобы те даровали им возможность пройти быстро. Корабли Детей Императора нашли их один за другим, идя через варп на маяк зова Фулгрима. Для кораблей невозможно было найти друг друга в варпе, но если боги хотели, то возможным было все.

Если боги хотели…

И чего они хотят?

Маска скалилась в тишине.

– Ты говорила раньше, почему сейчас молчишь?

Он потряс головой, прерывая свое бдение первый раз за четыре часа. Комната была темной, его слепые рабы был отосланы. Остались лишь Кулнар и Хебек, стоя по бокам от двери, молчаливые, одетые в красное. Он пришел сюда, оставив прочих Несущих Слово их жертвам и великим ритуалам.

Они достигли Оркуса, гнилостного и черного тумана, распространявшегося по Паутине. Ничто не пыталось их остановить. В это же время туннели ксеносов отрезались и погибали, подобно отделенным от тела конечностям. Это путешествие было пройдено в молчании, лишь зов Фулгрима притягивал сознание Лайака и направлял его мысли. Память о призрачном видении, что атаковало его во время первого путешествия, вернулась и шла рядом в сером облачении, оставляяя за собой пепельный след. Видение было нереальным, никогда не существовало, но то, что оно сказало ему, было правдой. Лайак был уверен в этом. Он запомнил правду.

– Я изучил знаки отравляющего знания, – проговорили его мысли. – Я видел маски, что человечество натягивает поверх своих страхов. Я узнал, что все боги – ложь, что сила приходит из чистоты. Я был там, когда Терра еще горела в войне и разобщенности. Я шел по коридорам горящих храмов и зажигал огни в осужденных городах. Я служил Императору и сражался там же, где Он. Я видел Его, блистательного и праведного, и знал, что Он был правдой и светом – не богом, но силой над богами, реальной, ужасной и настоящей.

Так много погребальных костров, так много пепла…

– Почему ты дрожишь, могучий колдун? Что могло превратить твою душу в лед? Пламя правды было моим даром тебе. Но ты лишь раб тьмы и не заслуживаешь такого сожаления, какого ты помнишь…

Серый воин на мгновение холодно улыбнулся в памяти Лайака.

– Я был Вестником Правды до того, как Лоргар пришел из пыльного мира Колхиды. Прошли десятилетия, прежде чем я увидел примарха. Я сражался в Звездном Гало, в огромной голодной бездне потерянных завоеваний. Даже тогда я не видел яда веры, что проникла в наш Легион. Это пришло позже. Высшие и непреклонные враги заблуждений пали в фанатичную веру.

– Что есть правда? – громко сказал он.

– Откровения нельзя требовать, – ответила сзади Актея.

Мускулы на его спине дернулись, но он не оторвал взгляда от маски.

– Как ты сюда попала? – спросил он, чувствуя, как нити его мыслей возвращаются во тьму.

– Пришла, – сказала она, и он услышал тихий звук ее шагов, когда она подошла ближе. – Кулнар, Хебек и я обрели взаимопонимание.

– Ты должна умереть за подобное нарушение, – он слышал, что в его голосе было недостаточно убедительности.

– Тогда убей меня.

Она подошла ближе, шелест вельветовой ткани заполнил его уши. Он поборол желание взять маску, чтобы спрятать лицо и мысли.

– Не утруждай себя, – сказала Актея, входя в поля зрения. – Я ведь слепая, помнишь?

На ее багровых одеяниях не было крови, и она натянула тяжелый капюшон так, что было видно лишь ее рот и подбородок. Она улыбалась, губы сложились в загадочную линию.

Она посмотрела на него, потом на маску. Медленно она подошла к ней и подняла руку, чтобы почувствовать ее форму.

– Нет, – сказал Лайак. Ее рука остановилась и спряталась обратно под робу.

– Моя вера ложна, не так ли? – спросил он.

– Ты веришь в богов?

– Да.

– Ты веришь, что лишь под их властью человечество сможет выжить?

– Да.

– Тогда она истинна.

Он на мгновение замолчал.

– Я никогда не выбирал эту веру, – сказал он наконец. – Они не обращали меня, не преследовали меня, не показали свет. Они сломали то, чем я был, то, кем я был. Они взяли то, во что я верил, и вырвали это из меня. Я не был обращенным, увидевшим свет, я был отступником.

Актея подняла подбородок, наклонила голову и кивнула.

– Они сотворили тебя, дали тебе имя, дали веру и огромную силу. После взяли память о том, чем ты был. Старый безбожник–иконоборец остался в пепле огня, в котором ты переродился. – Она дважды медленно кивнула. – Очень давно.

– Поменялось ли что–то со временем?

– Все, – ответила она.

Лайак почувствовал, как корабль затрясся, проходя через потоки варпа. Он не ответил.

– Лоргар поставил сторожей у твоей комнаты, к твоему сведению, – сказала Актея после небольшой паузы.

Он кивнул, но потом понял, что это было не нужно.

– Да, – сказал он. – Я оружие. Я выполнил одно из заданий, что он дал мне. Я держу кандалы возвышенного принца пантеона. Никто не должен оставлять такие вещи незащищенными.

– Если ты принял это, почему просишь богов о наставлении?

– Я отрицал правду. Я был использован, – сказал он. – И я… Я чувствую… как оно пожирает меня. Все, что я сейчас слышу – лишь эхо. Эхо того, кем я был, эхо существования Принца Наслаждений. Это те две последние вещи, что остались мне – воин, веривший, что боги – это мерзость, и смех бессмертного.

– Это последствия того, что ты есть и что с тобой сделали, Зарду Лайак. Твоя вера – созидание, твое предназначение, как инструмент в руках повелителя. Со временем ты будешь помнить все меньше и меньше – прошлое будет съедено существами, которых ты сковал. Это неизбежная судьба… Но сейчас, в этот самый момент, у тебя есть одна вещь, которая говорит, что ты не раб. У тебя есть выбор.

Он задержал взгляд на маске.

– Я не хочу быть рабом, но я не вижу выбора, – сказал он и повернул голову к Актее.

Пространство за ним было пусто. Лишь воздух и полутьма простирались там, где неподвижно у закрытой двери стояли Хебек и Кулнар.

Аргонис

Флот Ультрамаринов появился в пустоте. Он вышел из варпа плотными рядами, каждый корабль находился так близко к другим, что казалось, будто темноту разрезал наконечник копья. Корабли, сошедшие с места, быстро вернулись в строй, как только вышли в реальное пространство, и ничуть не замедлились. Двигатели выплескивали голубовато–желтое пламя, стремясь достичь Наводнения. Слой за слоем корабли отделялись от клина, подобно лепесткам цветка, раскрывающегося на солнце. Боевые корабли Пятисот Миров шли с ними: «Вечная Месть», переименованная и перестроенная из обломков «Беликозы», оставленной на орбите Калта, «Аэзоклус», боевой галеон Свободных Когорт Индумабии, и флотилия Принцев Пояса Касандры. Их трюмы были заполнены солдатами и машинами, заряжавшими орудия. Флот Пертурабо приблизился к орбите. Внутри кораблей лексмеханики и когорты сервиторов начали вычисление шаблонов стрельбы. За ними в беспорядке дрейфовали корабли Пожирателей Миров.

Первый выстрел достиг цели сквозь пустоту между двумя флотами. Это был кластер нова–снарядов, выпущенных баржей–канониром «Сенека». Созданная во времена задолго до возвышения Императора, она была оружием потерянного времени, но ее сила упала после многих итераций ремонта и обслуживания, поскольку технологии был утрачены. Эти битвы мести должны были стать для нее последними. Кластер из трех макроснарядов ударил крейсер Пожирателей Миров «Красная Гончая». Каждый нова–снаряд в кластере был размером с жилой блок и набит плазмой и взрывчаткой. Первый взрыв вскрыл корпус «Красной Гончей» и поджег воздух во внешних палубах. Следующая партия боеголовок прорвалась через зияющую рану к сердцу корабля. Детонация реактора и снарядов образовали над Наводнением второе солнце.

Аргонис отвел глаза от взрыва за секунду до того, как дисплей шлема затемнился, чтобы скомпенсировать вспышку, тактические данные от флота были поглощены разрушениями. Когда его взгляд прояснился, он увидел, что тень Ангрона ухмыляется у ног Пертурабо.

– Ты умрешь здесь, – сказал Ангрон, когда очередная вспышка света разрезала небо. – Ты умрешь с нами.

– Нет! – ответил Пертурабо. – Я не позволю этому случиться!

Он повернул разодранное забрало шлема к небу.

– Я не позволю! – закричал он.

Аргонис никогда не слышал, чтобы его повелитель кричал. Крики других примархов отражались эхом на полях сражений, но Пертурабо был воином хладнокровной резни, его гнев – молчаливый удар топора. Но сейчас он ревел. В этом вопле были ярость, сожаление и неповиновение.

Свет войны на орбите стал похож на рваную корону, когда Ультрамарины начали обстрел Железных Воинов.

– Вот как это все закончится, – сказал Ангрон, вставая с земли. Красное пламя прокатилось под его потрескавшейся кожей. Конечности подрагивали от сокращения мускулов. Крылья на спине потрескивали, когда дым касался кожи между обугленных костей. – Это то, как все должно закончиться.

Пожиратели Миров уходили от холма, воя в небо и поднимая топоры к растекающимся потокам огня от столкновения флотов.

– Флот нужно перестроить! – закричал Форрикс. – Они скоро будут достаточно близко, чтобы начать бомбардировку. Если мы хотим противостоять ей или эвакуироваться, нужно действовать сейчас.

Пертурабо посмотрел на Форрикса, затем на Ангрона и на Волька. Тишина пала на вершину холма, как будто был проведен круг, через который не могли прорваться крики и шум войны.

Ангрон был у его ног, вновь ставший огромной фигурой красной плоти и иссеченной тьмы. Он трясся, эфирные мускулы сокращались, от него волнами расходилась ярость. Он не двигался, нечеловеческим усилием сохраняя контроль над собой, когда поднял топор и указал им на Пертурабо.

– Ты не сможешь сбежать от этого, – произнес он, выплевывая слова вместе с алым огнем. – Во всех нас – в тебе и во мне – течет красная кровь. Под плотью каждое лицо – череп.

Пертурабо смотрел не на Ангрона, а на Волька, на раздутое ходячее оружие, которое когда–то было его верным сыном.

– Ангрон, – сказал он низким голосом. Ангрон задрожал, но Пертурабо повернулся и поднял на него молот, не в угрозу или вызов, но салютуя. – Я говорю с воином, который был моим братом при жизни. Ты не умрешь. Ты проклят навечно. Ты можешь стоять здесь и смотреть, как твои и мои сыны падут, но ты не получишь облегчения. Никогда не получишь. Только не тогда, когда течет река крови.

– Не важно, как долго она будет течь!– взревел Ангрон. Между спокойствием и движением Ангрона прошел лишь один удар сердца. Аргонис не видел, но почувствовал это, будто у него перехватило дыхание.

– У тебя есть выбор, – сказал Пертурабо. Ангрон замер. – Я встану рядом с тобой, Ангрон. Мы были лишь братьями по крови, но здесь и сейчас я встану рядом, если ты решишь так. Мы будем биться, и я паду, как ты хотел пасть до того, как наш отец забрал у тебя смерть, которой ты жаждал.

Пертурабо шагнул вперед.

– Это последний выбор, который у тебя есть, Ангрон – последний выбор, который когда–либо еще будет у тебя. Ты можешь осудить меня, моих сынов и своих на смерть здесь, но ты можешь пойти со мной и встретиться с нашим отцом.

Ангрон был абсолютно неподвижен. Он был похож на статую, ярость и тьма стихли вокруг него. Аргонис обнаружил, что его взгляд притянут к демону–примарху, привязан к воплощению бесконечной жестокости и неподвижен. Глаза легионера налились кровью, и он почувствовал, как в животе вспыхнули отголоски давно потерянных эмоций. Эта неподвижность была самой устрашающей вещью, что он когда–либо видел.

Над ними среди звезд горел свет битвы.

XVII

Экаддон

Разряд молнии ударил в пол прямо перед Экаддоном. Чернота на секунду поглотила его зрение. Он прыгнул в сторону инстинктивно. Болт–снаряд взорвался там, где только что стоял Экаддон. По его броне застучала шрапнель. Он поднялся на ноги. Воздух в легких был вязким и жег кожу внутри доспеха. Его уши наполнили голоса: кричащие, смеющиеся, булькающие и перекрывающие друг друга. Звуки битвы на мгновение показались очень далекими. Потом его зрение вернулось, будто с его лица сдернули покрывало. В тронном зале кипел свет. Вспышка выстрела разрезала темноту. Разгорелось актиниевое сияние. Он увидел Луперка, бегущего на одного из Юстаэринцев с широко раскрытой пастью и выпущенными когтями. Облаченный в черное терминатор выстрелил в демоническое отродье. Копье огня пронзило Луперка за мгновение до того, как тот нанес удар. Брызнули горящий ихор и обломки кости. Он приземлился. Концы когтей были раскалены добела после удара по черной броне. Кровавый дым затмил блеск выстрела, когда оба сцепились и упали.

Пока это происходило, вокруг метались полудемоны и воины в черном, желая убить друг друга перед закрытыми глазами примарха. Малогарст лежал у подножия трона Гора, положив руку на ногу повелителя. На боку Магистра Войны зияла рана. Его кровь и кровь его слуги покрыла ступени под ними. Огонь и вспышки пустотных полей покрыли вид за кристальными окнами за ними.

Экаддон задержал взгляд на Горе. Он казался прозрачным, будто мерцающая картинка, спроецированная на дым.

Краем глаза он уловил блеск силового лезвия, и повернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от опускающегося топора. Два Юстаэринца приближались к нему, нанося тяжелые, убийственные удары. Он выстрелил в Терминаторов последние три снаряда, целясь в центр массы, надеясь опрокинуть их. Они не остановились, и он оказался отброшен к подножию кровавого трона.

– Предатель! – Закричал один из Юстаэринцев – Отступник!

Экаддон отразил удар гранью собственного топора, и почувствовал, как руку пронзила энергия от столкновения двух силовых полей оружия. Рык цепного оружия и Луперков замутил смех, сочившийся в его мысли.

Двери в дальнем конце комнаты начали открываться. Потоки огня прорвались через расширяющийся проем. Экаддон увидел воинов в доспехах цвета морской волны с бронзовыми лицевыми пластинами, ворвавшихся в авангард подкрепления Терминаторов в угольно–черном.

Юстаэринец, сражавшийся с Экаддоном, поймал момент замешательства и нанес удар в голову. Он дернулся в сторону и сделал выпад, но Юстаэринец сделал шаг навстречу удару. Из–под топора Экаддона, вонзившегося в край наплечника, полетели осколки черного керамита. Юстаэринец бросился вперед всей своей массой. Экаддон почувствовал, что грудная пластина треснула от столкновения, его отбросило к ступеням трона, тело пронзила боль. Образ истекающего кровью примарха смотрел на него сверху вниз безжизненными глазами; там, где некогда сидел король завоеваний, теперь был труп. Лицо Малогарста было на расстоянии вытянутой руки, его глаза были открыты, но смотрели в никуда и ничего не видели.

– Ты мыслишь верно, мальчик. – Прорычал он, ломая руку Экаддона с ножом, очень давно, во тьме подземного мира Хтонии. Отколовшийся кончик ножа Экаддона выступал из кости под глазом Малогарста. Кровь катилась по его щеке. – Ты подходишь. – Он рассмеялся. – Ты подходишь.

Экаддон попытался встать, но на его грудь опустился ботинок. Боль усилилась. Он посмотрел вверх, в лицо Фалька Кибре, наводившего болтер.

– Предатель, – прорычал Вдоводел. Его доспех был поврежден и все еще покрыт инеем от телепортационного конденсата. За его плечом стоял Гор Аксиманд, его глаза горели холодным пламенем под кожаной маской на лице.

Два круга оружейных стволов заполнили обзор Экаддона. Он заметил, что звук битвы стал тише. Он усмехнулся, глядя на стволы, и приготовился к выстрелу.

Стена силы отбросила командира Юстаэринца. Воздух наполнился призрачным светом, когда Тормагеддон вошел в поле зрения. Языки холодного пламени плясали на его доспехе. Экаддон начал подниматься.

– Оставьте его, – поговорил демонхост. Эти слова сухим хрипом вырвались из искалеченных голосовых связок.

Экаддон заставил себя встать. Кибре поднял болтер на Тормагеддона.

+Нет. +

Слова ударили Экаддона подобно молоту. Мускулы замерли.

Выстрелы прекратились. Шум утих.

+Нет, сыны мои. + – Вновь проговорил голос. Экаддон почувствовал, что его голова поворачивается. Над троном сверкал иней. Воздух плыл от жары. Высокие, отдаленные крики наполнили голову Экаддона.

Магистр Войны открыл глаза. Под веками пылал огонь. Он встал. С него посыпались осколки замерзшей крови, похожие на рубины. Рана на его боку затянулась, а доспех был безупречно цел. Призрачные образы воющих лиц крутились вокруг него, и тени мертвенно–бледных рук сползли с его доспеха, когда он сошел с возвышения. Его контуры размывались в глазах Экаддона: свет, тени и цвета мерцали, будто на изображении с испорченного пиктографа. Он не мог отвести взгляд, не мог дышать.

+Мои сыны,+ – голос Гора эхом отражался в черепе Экаддона, заглушая голос его собственных мыслей. – +Вы усомнились и убоялись…+

Каждый в комнате преклонил колено, когда Гор встал между Экаддоном, Кибре и Аксимандом. Великие полководцы стояли на коленях, вжимаясь в холодный металл, будто на них давили руки небес. Даже Тормагеддон съежился, втянув рогатую голову, подобно собаке под взглядом волка.

+Но теперь все сомнения и страхи отброшены,+ – продолжил Гор. Слова в сознании Экаддона размывались в воздухе, перекатываясь вместе со звуком, когда Магистр Войны стоял над ним. – +Все должно сгореть…+ – Сказал он громко, поднимая Кибре когтем за подбородок. Вдоводел трясся.

– Все должно быть завоевано. – Гор повернулся и посмотрел на Аксиманда. Из глаз Маленького Гора падали кровавые слезы. – И все должно склониться.

Он прошелся между смиренными воинами и пресмыкающимися демоническими отродьями.

Экаддон почувствовал, будто его голова вот–вот взорвется, а мускулы обратятся в прах. Он хотел сбежать. Он хотел молить о пощаде. Он хотел убивать, смеяться, жить, увидеть звезды, входящие в золотой век, что должен был прийти.

– Встаньте, мои сыны. – Сказал Гор.

Экаддон поднялся. Боль и повреждения истощили его. Все остальные поднялись как один, их взгляды были прикованы к Гору, который повернулся и посмотрел на пульсирующий свет за огромным смотровым экраном. Его глаза были теперь холодными и черными, как зеркала битвы.

– Мы закончим это сейчас. – Сказал он. – И потом двинемся к Улланору. – Экаддону показалось, что он увидел тень улыбки на лице Гора. – Мои братья ждут меня. И потом всех нас будет ждать расплата.

Гор направился к дверям, молнии уже окутали его когти. Сыны Гора последовали за ним, и хор проклятых пел, когда он шел.

Аргонис

«Завоеватель» развернулся первым. Флагман Пожирателей Миров пробудился, чтобы встретить флот Ультрамаринов. Макро залпы уничтожили его щиты. За ним, чтобы встретить врага, последовали его сестры. Двое погибли в считанные секунду, потребовавшиеся для того, чтобы координированный огонь разорвал уже поврежденные корпуса. Боевая баржа «Монумент Победы» развернулась, чтобы встретить стремительную атаку, утащив с собой восемь разрушителей. «Завоеватель» открыл ответный огонь, ломая щиты, подобно воину, провоцирующему соперника подойти ближе.

Над горизонтом Наводнения, Гранд Флот Пертурабо держал плотный строй, поддерживая свои позиции. Первые торпеды замедленного действия начали взрываться между ними. Плазменные субзаряды разрывались на корпусах яркими, как солнце сферами. Железные Воины поочередно стреляли, размечая тьму, чтобы скомпенсировать приближающий обстрел.

Флот Ультрамаринов начал расходиться, формируя диск, прижавший Пожирателей Миров и Железных Воинов к центру системы. В центре диска расположились самые тяжелые орудия флота. Просматривая тактические данные на дисплее шлема, Аргонис поймал себя на мыслях о сражениях Пожирателей Миров в ямах, о бойцах, которые бросают на противника сеть, перед тем всадив трезубец в его грудь. Вокруг него в небо поднимались штурмовики. Транспортники с плоскими бортами поглощали отряды Пожирателей Миров. Демоны ворчали за их спинами, их крики становились тише по мере того, как их тела распадались. Над ними кружил Ангрон. Ярость, исходившая от него, пронзала воздух красными полосами.

– Внутрь, – пророкотал Форрикс, потянув его за плечо, и они взбежали по рампе «Грозовой Птицы», как раз когда заработали ее двигатели. Она начала подниматься еще до того, как рампа закрылась.

– Рекомендованное построение флота для прорыва вражеской линии, – сказал Форрикс, передавая Пертурабо инфо–планшет. Пертурабо отрицательно мотнул головой.

– Нет, – сказал он. – Мы не будем просто бежать. Ангрон жаждет крови, так что мы дадим ему её.

Красный свет в кабине лег на разодранную поверхность его доспеха. В полутьме, металл казался скорее чешуей, чем пластинами, разрывы в темноте уменьшались до царапин. Рука Пертурабо плясала над инфо–планшетом, и, наконец, он отдал его Форриксу.

– Передайте эти приказы всем боевым единицам на орбите.

– И Пожирателям Миров?

– Всем боевым единицам, – сказал Пертурабо. – Мы пустим кровь и огонь в пустоту.

Форрикс бегло просмотрел планшет и затем вставил его в сокет. Секундой позже Аргонис увидел поток приказов на дисплее шлема. У него перехватило дыхание.

– Это самоубийство, – выдохнул он.

– Только если демоны солгали, – ответил Пертурабо. Его немигающие глаза были неподвижны и поблескивали черным в красном свете.

Корабли Железных Воинов начали двигаться, как только штурмовики вошли в ангары. Включив двигатели, они начали сближаться. Ближайшие корабли Ультрамаринов открыли огонь. Взрывы прошлись по большей части суден. Внешние части вражеского флота начали сворачиваться вокруг жертвы.

Приказ Пертурабо каскадом был передан по флоту Пожирателей Миров. Некоторые начали менять курс и сближаться с Железными Воинами. Другие же бездумно рвались к вражеским кораблям, поливая их огнем.

– Эти корабли будут потеряны, – сказал Аргонис. Штурмовик поднимался к Железной Крови, пока громадный корабль пробивался через взрывы. Пертурабо выглядел бездвижным.

– Три четверти флота Пожирателей Миров рапортуют о готовности, – сказал Форрикс. – Завоеватель подтверждает, что Ангрон на борту.

– Как много из Двенадцатого еще на поверхности? – Спросил Пертурабо.

– Невозможно оценить. – Ответил Форрикс. – Точно еще остались. Их дисциплина…

– Мы не будем ждать. – Сказал Пертурабо. Штурмовик тряхнуло, когда тот приземлился на палубу ангара. – Начинайте процесс, все корабли действуют в соответствии с моими командами.

– Завоеватель… – начал Форрикс.

– Завоеватель подчинится или погибнет. – Ответил Пертурабо. – Они могут догадаться о последствиях, это их выбор.

Люк открылся, и Пертурабо спокойно вышел в свет ангара. Аргонис заметил, что он двигался плавно, будто ни его тело, ни его доспехи не были повреждены.

Аргонис почувствовал, что вибрация палубы усилилась, когда вышел из штурмовика. Глубоко под его ногами, плазменный реактор корабля начал работать на полную мощность. В пустоте, флот Ультрамаринов подошел к Железным Воинам и Пожирателям Миров крайне близко. Ответный огонь велся во всех направлениях. Даже если вражеские корабли и думали над тем, почему Железные Воины не сконцентрируют огонь и не попытаются прорваться, это их не останавливало. Сеть затянулась. Корабли начали умирать.

«Разрушитель Камня» принял залп нова–снарядов от «Сенеки» и треснул вдоль борта. Огонь вспыхнул по секциям и нижним палубам. Этот удар был первичным – вторичные заряды разорвались в пустоте вокруг поврежденного судна. Корабль мог бы выжить, если бы огонь не достиг склада боеприпасов. Взрыв разорвал корпус и превратил обломки в раскаленное добела облако газа и мусора.

Боевой корабль Ультрамаринов «Знамя Правды» первым нанес удар вблизи по Железным Воинам. Залпы взрывались почти сразу после запуска. Миниатюрные звезды рождались между железнобоких кораблей, когда они начали вести ответный огонь, но «Знамя Правды» было старым крестоносцем и встретило его поднятыми пустотными щитами. «Стронциевый Рассвет» повернулся, чтобы противостоять кораблю Ультрамаринов, удерживая позиции до тех пор, пока они не уничтожили пустотные щиты друг друга и не вскрыли обшивку. С обоих крейсеров начала уходить атмосфера.

Тяжелый фрегат Пожирателей Миров, «Удар Смерти», нарушил строй и подошел к ним. Абордажные торпеды вышли из его носа и ударили в киль «Знамени Правды». Пожиратели Миров хлынули в нижние палубы корабля. Кровь и крики паники наполнили их, когда рев цепных топоров заглушил вой сирен. «Удар Смерти» усилил натиск, протаранив носом мостик «Знамени Правды». Два корабля отлетели, борясь и обстреливая друг друга, подобно двум врагам, продолжающих сражаться после падения с обрыва.

Первые концентрированные залпы начали попадать в «Железную Кровь». Носовые и спинные защитные поля упали со вспышкой. Артиллерийские офицеры на кораблях Ультрамаринов продолжали обстрел, стараясь дать во флагман как можно больше залпов, пока он вновь не поднял щиты. Сражаясь с кораблем таких размеров, крайне трудно нанести смертельный удар: они были слишком большие и слишком хорошо защищены. Единственной тактикой был непрекращающийся огонь, до тех пор, пока он не падет от ран. Таков был план капитанов и командиров артиллерии. Но щиты «Железной Крови» не поднимались. Вместо этого, ауспексы Ультрамаринов засекли реакторные вспышки у кораблей Железных Воинов и Пожирателей Миров. Думая, что жертва хочет прорваться через сеть, они дали больше мощности на двигатели. Ловушка закрылась.