Текст книги "Возвращение Мориарти"

Автор книги: Джон Эдмунд Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 13
ОГРАБЛЕНИЕ В ХЭРРОУ

Суббота, 21 апреля 1894 года

Медовый месяц получился не очень сладким – Пейджет занимался обычными делами, на Фанни же свалились новые обязанности. Да и вообще на беззаботного новобрачного Пейджет походил мало. Да, он исправно – и к взаимному удовольствию – исполнял супружеские обязанности, но в остальное время выглядел озабоченным, как будто постоянно думал о чем-то своем.

Не зная, что думать и как быть, Фанни поделилась своими тревогами с Бриджет, а та же рассказала обо всем Спиру, который объяснил, что Мориарти замышляет большое дело, и Фанни не о чем беспокоиться.

Спир уже ходил и даже начал понемногу работать руками, хотя покалеченные пальцы еще побаливали. В ночь после свадьбы они с Бриджет впервые сплясали постельную джигу. Тем не менее перемены в поведении Пейджета, его замкнутость и неразговорчивость, обеспокоили и Спира. Недолго думая, он обратился со своими сомнениями к Мориарти, который списал их на тяготы супружеской жизни и на том счел вопрос закрытым.

А между тем причины для беспокойства были, поскольку бурные события свадебной ночи глубоко огорчили Пейджета, обнаружившего вдруг, что счастье, обретенное им в браке с Фанни, плохо совмещается с его прошлой и нынешней жизнью. Кровавые события той ночи и ужасная расправа с Кейт Райт, учинить которую его заставил Мориарти, стала той самой последней – или, вернее предпоследней – каплей. Мысли о запланированном на субботнее утро ограблении в Хэрроу не вызывали теперь у Пейджета ничего, кроме отвращения.

Фургон, запряженный двумя добрыми лошадьми, был уже готов, расписанные для каждого участника роли отрепетированы. Согласно плану Пейджету предстояло выехать субботним утром в Хэрроу, пройти пешком до поместья Пиннеров, заглянуть в пивную и разнюхать общую обстановку.

К вечеру в Хэрроу должны были приехать Билл Фишер и один из братьев Джейкобс. Пейджету надлежало встретить их на станции и передать последние новости.

Прибытие остальных – Кларка, Гэя и второго Джейкобса – планировалось на вечер. Пейджету после встречи с Фишером разрешалось вернуться в Лаймхауз.

Мориарти рассчитывал, что команда справится с делом к двум часам ночи и возвратится в Лондон – на том же фургоне – не позднее половины четвертого утра.

Не будучи посвященной в детали, Фанни тем не менее чувствовала, что замышляется нечто серьезное, и когда Пейджет сказал, что его не будет всю субботу, попросила мужа взять ее с собой. Он напомнил ей об обязанностях домоправительницы, но Фанни стояла на своем, и Пейджет, не найдя иных убедительных контраргументов, отправился к Профессору.

– Вы знаете, мне не хочется там показываться, но, может быть, если я буду с женщиной, то не вызову особых подозрений. Как-никак в прошлый раз я выдавал себя за человека, ищущего работу в поместье, и ссылался на то, что жене неймётся уехать из города.

Мориарти, поднаторевший в искусстве обмана за несколько встреч, проведенных под руководством Доктора Ночь, который проявил себя весьма способным учителем и большим профессионалом, сразу понял, что присутствие Фанни отвлечет внимание от его разведчика. Взвесив «за» и «против», он дал свое согласие, но предупредил Пейджета, что ему не следует излишне откровенничать с женой.

Вот так и получилось, что субботним утром Фанни – в новой шляпке и новой накидке, которую сама же и пошила, – предстала в Хэрроу рука об руку с супругом в роли пары, надеющейся получить работу в Бичес-Холле.

Назвать Хэрроу полноправной «сельской местностью», наверное, нельзя, но в сравнении с привычным городским окружением, увиденное здесь показалось Фанни настоящими вольными просторами с зелеными лужками и рощицами, той самой природой, о которой она могла лишь мечтать в Лондоне.

В поезде Фанни вела себя, как восторженный ребенок, и Пейджету несколько раз пришлось напоминать жене о той роли, которую ей предстоит сыграть по прибытии к месту назначения.

День выдался чудесный, не очень теплый, но ясный, с чистым небом, вернувшим природную голубизну, как только они отъехали от промышленных зон, отравленных грязным, тяжелым дымом. Дальше была чудная, беззаботная прогулка через Хэрроу к имению Дадли Пиннера. Фанни легко скакала рядом, непринужденно щебеча, рассказывая о детских годах в Уорвикшире, называя прыгающих с ветки на ветку птах и ныряя время от времени в кусты – за привлекшим ее внимание цветком.

Солнце поднялось к зениту, когда они увидели вдалеке кучку домиков, лавку и пивную. В двадцать минут первого Пейджет открыл дверь «Синицы» и пропустил вперед Фанни.

Хозяин, Мейс, разговаривал с высоким, темноволосым мужчиной в твиде и крагах, по-видимому, охотником. Единственными другими посетителями была пожилая пара: мужчина с глиняной кружкой посасывал пиво; женщина, седоволосая, почтенного вида, сидела тихо, сложив на коленях руки.

– Ну и ну, – встрепенулся Мейс, – да ведь это тот самый парень, о котором, мистер Ривз, я вам рассказывал. Входите, входите. Джонс, верно?

Пейджет растерянно улыбнулся.

– Вы меня помните?

– У нас здесь гости бывают редко, так что свежие лица мы всегда запоминаем. Знакомьтесь – мистер Ривз, управляющий в поместье.

Мужчина в твиде дружелюбно кивнул. Пейджет заказал кружку пива – для себя и стаканчик портвейна – для Фанни.

– Мейс говорит, вы уже были у нас, спрашивали насчет работы. – Голос у Ривза был грубоватый, но не резкий, взгляд – оценивающий, как будто управляющий присматривался к скотине, которую собирался купить на забой.

– Моя жена, Фанни, – робко сказал Пейджет.

Мейс усмехнулся и кивнул. Ривз коротко улыбнулся.

– Значит, ищете работу, – повторил он.

– Ну да, – неуверенно протянул Пейджет. – Я сейчас работаю в доках, а Фан… ну, она много чего умеет. И в кухне, и по дому. По правде говоря, мы оба от тамошней жизни устали. Тяжело и грязно. Понимаете, Фан сама из деревни…

– Ну, у нас здесь не совсем деревня, но близко к тому, – сказал Ривз. – Да и работать приходится не меньше. В страду, бывает, в пять поднимаемся и до десяти в поле.

– Я знаю.

– Да и заработки не те, что в доках.

– Мы знаем, но есть ведь и преимущества, правда? – вставила Фанни.

Ривз рассмеялся.

– Есть, конечно. Коттедж, весной и летом овощи. Раньше было хуже, но после того как принц Уэльский взялся улучшать положение своих арендаторов в Норфолке, дела пошли на лад. Да и платят здесь побольше, чем в других графствах. Вы на двоих будете получать тридцать шиллингов или два фунта.

У Пейджета похолодело в груди. Он знал, что в Ист-Энде есть семьи, живущие на такие деньги, но хватит ли этого им с Фанни, если они станут работать в поместье?

– Ты парень вроде бы крепкий. – Ривз наклонился и похлопал Пейджета по упругому предплечью. – Подумай, работать придется много, и в доме, и около, а летом готовься помогать в поле. – А ты, – он повернулся к Фанни, – будешь чистить овощи да стирать. Пока ребенка нет, работа будет, а вот потом… Не знаю. А как вы думаете, мистер Берроуз? – Управляющий посмотрел на пожилого мужчину за столиком.

– Сильный, здоровый, молодой. – Берроуз вынул изо рта трубку. – Нам бы такой подошел. Вместо тех хлюпиков, что были раньше.

Миссис Берроуз улыбнулась.

– Подойди, дорогая, расскажи мне про себя. – Она похлопала по скамье, подзывая Фанни, и та, вопросительно взглянув на мужа, подошла к столику и присела рядом с миссис Берроуз, которая негромко спросила ее о чем-то.

– Мистер и миссис Берроуз, – объяснил Мейс, – вроде как присматривают за поместьем. Сэр Дадли человек добрый, вот и содержит стариков. Когда хозяин с хозяйкой уезжают, они живут в поместье. Миссис Берроуз помогает иногда кухарке, а мистер Берроуз – дворецкому. Они и сейчас там живут. Слуг всех отпустили, кроме двух молодых лакеев.

– Так хозяева еще не вернулись? – спросил, изображая огорчение, Пейджет.

– Дня два их еще не будет. Но я же и говорил, что раньше двадцатого они не вернутся.

– Да, да, я помню. Просто… ну, мы подумали… может быть…

– Так вы бы взяли работу? – спросил Ривз.

– Все дело в моей хозяйке, – признался, понизив голос, Пейджет. – Там, где мы сейчас, ей совсем не нравится. Вот я и хочу увезти ее оттуда.

Ривз пристально посмотрел на него, потом кивнул.

– Что ж, обещать не буду. В конце концов, все решает сэр Дадли, но вы можете прямо сейчас посмотреть коттедж. Желающих много, но вы – люди приличные. Попробуйте. А если не подойдете, расстанемся.

Пейджет неохотно кивнул. Все, что требовалось, он узнал и задерживаться не собирался, но и отказаться от предложения не мог – это выглядело бы подозрительно. Он посмотрел на занятую разговором Фанни.

– А вы что думаете, миссис Берроуз? – спросил Ривз.

– Думаю, она прекрасно бы справилась, мистер Ривз. У меня нет в этом ни малейших сомнений.

Ривз пожал плечами, словно желая показать, что его сомнения еще не рассеяны полностью.

– Что ж, если хотите взглянуть на коттедж, я вас туда отведу.

– Да, пожалуйста! – обрадовалась Фанни, а Пейджету снова стало не по себе. Лицо его супруги светилось таким счастьем, какое он не видел даже в самые пылкие моменты их любовных утех.

Коттедж был невелик, скорее даже мал. Одна комната да кладовая внизу. Деревянная дверь открывалась на узкую лестницу, которая вела наверх. Но зато домик содержался в хорошем состоянии, а сзади к нему примыкал небольшой садик.

– Так чисто и свежо, – рассмеялась Фанни. – О, Пип, мы были бы счастливы здесь, как ты думаешь?

– Полегче, миссис Джонс, полегче, – охладил ее энтузиазм управляющий. – До возвращения сэра Дадли никакую работу я вам дать не могу, но обещаю, что в списке вы будете первыми.

– Спасибо, сэр, мы так вам признательны. Мне здесь уже нравится.

Вернувшись в «Синицу», они взяли хлеба с сыром и еще по стаканчику, после чего направились в Хэрроу.

– Я серьезно, Пип, – негромко сказала Фанни, когда они миновали дома. – Мне бы хотелось там жить.

– Я так и понял. – Пейджет уже представил, как они, переехав, начинают новую жизнь, пусть нелегкую, трудовую, но совсем другую, без постоянного напряжения и страха. Представил и… сердце сжалось от отчаяния.

– Лучше и не думай, Фан. Выброси из головы. Этого никогда не будет.

– Но почему, Пип? Знаю, будет трудно, но, как говорила моя мать, лучше трудная жизнь да честная.

– Но жила-то она не в грязном домишке с одной комнатушкой.

– Там вовсе и не грязно. И у меня все будет чистенько.

– Я не про коттедж. Я про ту конуру, где сам рос.

– Ужасно, да? – Она погладила его по руке.

– Мы жили не хуже, чем другие, кто работает на Профессора. Но твоей матери наверняка не приходилось вставать ночью, чтобы отгонять крыс от своих детей.

Дальше шли молча, думая каждый о своем – Пейджет с тоской о том, что надежды нет, что убежать от Профессора еще никому не удавалось. Разве не он несколько дней назад спас Мориарти жизнь? И разве не Мориарти спас его? Но ведь известно, от Профессора живыми не уходят. Кто приходит к нему, тот все равно, что попадает в тюрьму.

В таком мрачном настроении Пейджет пребывал до самой ночи.

Фишер и Берт Джейкобс сошли с поезда в восемь часов, и все направились в ближайший заезжий двор – поговорить.

Пейджет сообщил, что в поместье сейчас никого нет, кроме двух лакеев и мистера и миссис Берроуз.

– Плевое дело, – улыбнулся Фишер. – Как я и говорил.

– Как войдете? – спросил Пейджет.

– Гэй проникнет с тылу и откроет нам переднюю дверь – добро пожаловать, дорогие гости.

– А потом?

– Лакеев и стариков свяжем и посадим в подвал. Все пройдет как по маслу. Передай Профессору, что вернемся вовремя. Если, конечно, остальные вовремя подъедут.

Разговор настроения не добавил. Молчаливые, невеселые, Фанни и Пейджет сели в поезд и вернулись на склад около десяти часов вечера.

Фанни сразу отправилась на кухню – готовить, а Пейджет по пути наверх наткнулся на Эмбера, одетого в длинное, едва ли не до лодыжек, пальто.

– Ты его уже видел? – спросил Эмбер.

– Профессора?

– Кого ж еще…

– Нет, не видел.

– Тут сегодня свиньи шлялись. Разнюхивали, вопросы всякие задавали. Мне такое не больно нравится, а ему хоть бы хны. Спокоен как камень, наш Профессор.

В субботу Доктор Ночь давал дневное представление, но Мориарти все же успел провести с ним два часа после ланча. Вернувшись на склад, он заперся в апартаментах и еще два часа просидел перед зеркалом с гримировочными материалами. За это время Профессор несколько раз очищал лицо и заново накладывал краски и парик, пока не добился наконец желаемого результата. Помогало то, что Доктор был примерно одинакового с ним сложения. Мориарти считал, что уже может выдать себя за знаменитого иллюзиониста и обмануть всех, кроме разве что матери мистера Уозерспуна.

Около семи Бриджет принесла ужин – холодное мясо, пикули и эль. Ел Профессор рассеянно; голова гудела от мыслей, а мысли кружили вокруг плана и его осуществления.

В восемь к нему явился заметно встревоженный Паркер.

– Они повсюду, Профессор, – выдохнул он с порога.

– Кто? – Мориарти живо вскинул голову.

– Пилеры. Их здесь полно, этих свиней. В пивных, на улицах. Выведывают, спрашивают про вас.

Мориарти почувствовал, как по шее пробежал холодок.

– Уверен?

– На все сто. Парочку сам видел. Мне их вопросы не нравятся.

– И что они узнали?

– Ничего. Вы же знаете, Профессор. Здесь на вас никто не донесет.

– Кейт Райт сдала меня Грину. Могут найтись и другие…

– Не найдутся. Все знают, как она закончила.

Мориарти ненадолго задумался.

– Хорошо. Будь начеку и держи меня в курсе.

За последнюю неделю люди Паркера доказали, что кое-чего стоят. Они, правда, подвели его, когда просмотрели Грина и Батлера, позволив парочке пробраться на склад, но потом осечек уже не допускали и информацию давали точную. О том, что свиньи Кроу вышли на улицы, Мориарти узнал еще два дня назад, но так быстро они подобрались впервые.

Наверное, он слишком долго тянул с решением. Что люди Кроу нагрянут в ближайшие дни, представлялось маловероятным, но в течение недели базу менять придется и по крайней мере ближайшее окружение перебрасывать в Беркшир. Да и самому, возможно, потребуется затаиться на время. Но организация может работать и без него – в этом он убедился за время своего отсутствия. За порядком присмотрит Пейджет, да и Спир скоро придет в норму.

С Пейджетом он поговорит, когда тот вернется, а потом, завтра, приведет в действие весь план.

Пейджет явился в начале одиннадцатого с известием, что в Хэрроу все идет как надо.

– Я встретил Эмбера, – добавил он. – Похоже, полиция что-то разнюхивает.

– Пусть себе разнюхивают, – пренебрежительно отозвался Мориарти. – Пусть нюхают, пока сопли не потекут. Поговорим завтра. Если придется, переберемся в Беркшир. Там они нас не найдут, а когда все утихнет, мы вернемся. Обсудим это утром. Приходи с Фанни.

Заверения Профессора не рассеяли, однако ни тревожных мыслей, ни поселившегося в душе Пейджета беспокойства. Покоя он лишился раньше, а теперь в воздухе повисло что-то еще, что-то тяжелое и мрачное, и наигранное безразличие Профессора его не обмануло. Пейджет слышал кое-что об инспекторе Кроу и чувствовал – хозяин озабочен. А еще он знал, что и ночь не принесет облегчения. Скорее наоборот.

Проведя день на открытом воздухе, Фанни с непривычки устала и быстро уснула, а вот к Пейджету сон не шел. Проворочавшись пару часов, он все же задремал, но почти сразу очнулся. Шаги. Или только показалось? Рядом чуть слышно посапывала Фанни. Он прислушался – какие-то звуки доносились издалека, из других помещений склада.

Пейджет осторожно выскользнул из-под одеяла, чиркнул спичкой и посмотрел на часы – почти пять утра. Он натянул штаны, набросил рубашку, сунул ноги в ботинки, взял свой старый револьвер – после недавних событий постоянно лежавший заряженным у кровати – и вышел в коридор.

Он остановился у винтовой лестницы и снова прислушался. Голоса доносились, похоже, из «комнаты ожидания». Осторожно ступая по железным ступенькам, Пейджет спустился, прошел по коридору первого этажа и приблизился к кухне. Теперь голоса слышались яснее – он узнал Фишера и Гэя, потом Берта Джейкобса и, наконец, Мориарти.

– Что ж, добыча неплохая, но все нужно увезти, – говорил Мориарти. – Берт, не забудь забрать картины. Их надо отправить рано утром, так что времени у тебя немного.

– Хорошо, Профессор. И… мне жаль, что так получилось со стариками.

– Выбора у тебя не было. Иногда людьми приходится жертвовать. Отправляйся.

Пейджет замер. Тяжелые шаги прошлепали по коридору и стихли.

– Так что же там случилось? – спросил Мориарти.

– Все так и было, как он говорил, – отозвался Фишер.

– В точности, – подтвердил Кларк.

– Вошли без проблем, – продолжал Фишер. – Лакеи сопротивляться не стали. Я бы даже сказал, проявили стремление к сотрудничеству.

– Потом мы поднялись наверх, к сейфу, и тут откуда-то старик с хозяйкой. Расшумелся так, что и мертвецы бы проснулись. Ну Берт его и приложил. Старик кувыркнулся с лестницы да и отдал Богу душу. А старуха на нас, с воплями да с кочергой. Берт схватил ее за горло… ну, чтоб не вопила, а она… Думаю, он не нарочно.

– И вы там их и оставили? – спросил Мориарти.

– А где ж еще? Задерживаться было не с руки.

Пейджет узнал достаточно и дальше слушать не стал. Берроузов убили, а значит, полицейские могли появиться здесь в любую минуту. Их с Фанни обязательно допросят, как только поговорят с Ривзом и Мейсом. А расследует убийства уголовный отдел. Скотланд-Ярд.

Спустившись вниз, Пейджет поспешил вернуться. Мысли скакали и разбегались в разные стороны. Дельце в Хэрроу прошло неплохо, но все испортило убийство. В Ист-Энд нагрянули полицейские. Разнюхивают, расспрашивают о Профессоре. А раз так, рассудил Пейджет, то всем им скоро крышка, это дело времени. Да, они, наверное, сорвутся отсюда и махнут в Беркшир. Место приятное, тихое, и Фанни бы понравилось, но как она поведет себя, когда проведает про стариков Берроузов? Она ведь еще не отошла от кровавой резни, случившейся в их брачную ночь. Не слишком ли для нее? И не слишком ли для него самого? Так что делать? Может, пришла пора рискнуть? Он достаточно послужил Мориарти и хотел счастья для Фанни, а счастье ведь стоит риска?

Войдя в комнату, Пейджет чиркнул спичкой и зажег лампу. Уходить нужно быстро – небо за окном уже начало светлеть. Он осторожно потряс Фанни.

– Милая, проснись.

Она нехотя разлепила веки и улыбнулась.

– Что? Уже пора?

– Нам пора, Фан. Хочешь коттедж? Хочешь жить в деревне? Со мной?

Теперь она проснулась по-настоящему и села.

– Что случилось? Что?..

Он накрыл ладонью ее губы.

– Одевайся. Побыстрее. И постарайся не шуметь. Я все объясню потом.

Брать много не стали, только самое ценное: кольца, украшения, три сотни фунтов, припасенных Пейджетом на черный день. Деньги и остальное положили в сумку из телячьей кожи. Пейджет купил ее годом раньше – таскать барыгам разную мелочь (носить краденое в краденом считалось небезопасным).

Ни в кухне, ни в «комнате ожидания» не встретили ни души, но за дверью склада их окликнул один из сычей Паркера.

– Это я, – быстро ответил Пейджет.

Сторож шагнул из тени.

– А, мистер Пейджет. Мне ничего про вас не сказали.

– Кое-что случилось. Но беспокоиться не надо. Нам надо выполнить небольшое поручение, пока Профессор не проснулся. А за остальными приглядывай. И молодец, что меня остановил.

Парень по-военному бросил два пальца к виску и отступил к стене, в темноту. Пейджет и Фанни повернулись, прошли по переулку, нырнули под арку и зашагали дальше, стараясь не перейти на бег, чтобы не вызвать ненужных подозрений.

Теперь, приняв решение, Пейджет знал что делать. Просто бежать – бессмысленно, кто-нибудь догонит в любом случае, не полицейские, так люди Профессора. Так или иначе, они рисковали, но зато Пейджет испытывал теперь новое, непривычное чувство гордости. Даже если не все пойдет как надо, он по крайней мере будет знать, что пытался изменить свою теперешнюю жизнь – ради счастья Фанни.

Исчезновение Пейджета обнаружилось только в половине восьмого, и только около восьми Эмбер и Паркер выяснили, что из комнаты пропали драгоценности. Дежурившего под утро сторожа расспросили, и вот тогда-то стало ясно: здесь что-то не так.

Профессор, когда ему доложили о случившемся, поначалу пытался убедить себя, что ничего особенного не произошло, что всему есть простое объяснение, что Пейджет и Фанни скоро вернутся или пришлют записку с объяснением. Не получив никакой записки к полудню, Мориарти забеспокоился всерьез.

Он всегда с некоторым недоверием относился к тем, кто слишком, по его мнению, привязывается к женщинам. Если Пейджет и впрямь сошел с правильного пути, то виноватой в этом грехопадении могла быть только Фанни.

Тем не менее, как ни пытался он оправдать Пейджета, который за короткое время сумел стать самым надежным и доверенным из его приближенных, Мориарти понимал, что принимать в расчет приходится самые пессимистические варианты. Супруги сбежали, и их побег мог быть следствием одной из трех следующих причин: парочка где-то спряталась, потому что девчонка, как какая-нибудь бестолковая последовательница Уильяма Бута, [70]70
  Уильям Бут – методистский священник, создавший в 1865 году религиозно-благотворительную организацию – Армию спасения.


[Закрыть]убедила Пейджета отказаться от его теперешней жизни; Пейджет вступил в какую-то соперничающую группировку или даже возглавил таковую; и, наконец, они сбежали, чтобы сдаться полиции. Последний вариант представлялся самым сомнительным и самым неприятным.

В десять минут первого Мориарти собрал у себя ближайшее окружение: Спира, Ли Чоу, братьев Джейкобс, Эмбера, Паркера и Терреманта. В наше время это назвали бы заседанием антикризисного комитета.

– Вы знаете, как досаждает нам в последнее время полиция, – начал Мориарти, – а тут еще и Пип Пейджет с Фанни исчезли. Куда они подевались, я представить не могу, но надеюсь, что Паркер со своими ребятами их отыщет. На этой неделе у меня особенная работа, и я намерен выполнить ее во что бы то ни стало. Что дальше – решу, когда закончу. А пока я хочу, чтобы все обязанности Пейджета взял на себя Спир.

– Возьму, – проворчал Спир, – и с Пипом Пейджетом разберусь, если он сдать нас надумал.

– Отложим выяснения до более спокойных времен. – Мориарти поднял руку, успокаивая Спира. – Дальше. Мы перебираемся на новое место. Со всеми пожитками. Сделать это надо быстро и тихо, чтобы никто ничего не заметил. Все перевозим в дом Стивентона, в Беркшире. Это понятно?

Присутствующие одобрительно закивали.

– Если здесь запахнет жареным, вы все можете укрыться там до лучшей поры. – Он обвел взглядом собравшихся. И вот что еще. Может так случиться, что некоторые из вас какое-то время меня не увидят, но я буду на связи, и все должно идти своим чередом, без каких-либо изменений. Вернусь, как только смогу. Сейчас вам надлежит заняться перевозкой ценностей и оружия. За старшего, как я и сказал, остается Спир. Начинайте.

Все поднялись. Мориарти жестом задержал Паркера и Эмбера и, когда остальные ушли, отдал им короткие и четкие инструкции.

– Пришлите сюда Мэри Макнил, – добавил он напоследок, – а ты, Эмбер, позаботься о картинах. – Речь шла, конечно, о его любимых полотнах Жан-Батиста Греза. – Увидимся завтра, как договорились.

Когда все ушли и шаги затихли, Мориарти стал выдвигать ящики стола и вынимать бумаги. Одни он перекладывал в портфель, другие бросал в камин.

Закончив с бумагами, Профессор достал из нижнего ящика автоматический пистолет «борхардт», проверил, заряжен ли он, и положил оружие в карман пальто вместе с запасными патронами. Последним, что захватил Мориарти, был набор для маскировки: краски, кисточки, пудра и накладные волосы – все то, от чего во многом зависел успех его ближайших планов.

Мэри Макнил вошла в комнату, когда Мориарти закрывал портфель.

– Так это правда? – спросила она. – Мы уезжаем?

Он кивнул.

– Да, уезжаем. И нам с тобой нужно кое-что сделать.

Профессор посмотрел на нее тяжелым, гипнотизирующим взглядом, словно передавая ей свою силу.

– В следующие несколько дней ты станешь свидетельницей странных событий. Я попрошу тебя сделать кое-что такое, чего ты, возможно, не поймешь. Но так нужно, Мэри. И мне необходимо твое полное доверие. Обещай, что будешь выполнять мои указания, не задавая лишних вопросов и без задержки.

У Мэри вдруг закружилась голова, но она прекрасно понимала, что говорит Профессор и как важно то, чего он от нее хочет.

Ее собственная воля ослабла, так что даже если бы она захотела, сопротивляться хозяину уже не было сил.

– Я сделаю все, что только потребуется, – твердо пообещала Мэри.

– Хорошо, тогда спустись и скажи Харкнессу, чтобы подал кэб к передней двери. Мы выезжаем через двадцать пять минут.

Задержавшись недолго у окна, Мориарти обвел взглядом комнату. Он оставлял это уютное место с сожалением, но того требовали обстоятельства. Что ж, будут другие места, столь же надежные и укрытые от посторонних глаз, а может, даже и получше. Он надел пальто, забрал портфель, нахлобучил шляпу и решительно вышел из комнаты.