Текст книги "Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")"
Автор книги: Джон Диксон Карр
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Последовало молчание.
Из мрака доносились восторженные шлепки Боствика по бедру, одобрительное ворчанье доктора Фелла и бормотание Стивенсона, возившегося с застрявшей пленкой.
– Разве я не говорил, что с этими часами что-то не так? – с гордостью добавил майор.
– Говорили, сэр, – подтвердил Боствик.
– Психологический расчет был точным. – Доктор Фелл энергично кивнул. – Я готов предложить маленькое пари, что трюк воздействовал бы на зрителей, даже если бы на циферблате не было тени. Когда стрелки часов показывают полночь, мы видим только одну из них и не ищем вторую – привычка обманывает нас. Но наш славный Чесни на этом не остановился и обеспечил свой план тройной страховкой. Вот почему он настаивал на том, чтобы устроить демонстрацию в районе полуночи. Тень создавала бы иллюзию при любом положении часовой стрелки. Но при строго вертикальной ее позиции, когда она указывала на двенадцать, Чесни добился того, что три зрителя, занимающие разные места, видели на циферблате разное время. И впоследствии он подловил бы их минимум на двух вопросах из десяти. Но настоящая проблема заключается в том, каким было подлинное время. Часовая стрелка находится в вертикальном положении, не так ли?
– Да, – отозвался главный констебль. Доктор нахмурился:
– Если я могу полагаться на свой опыт обращения с часами, это означает, что минутная стрелка могла показывать от без пяти двенадцать до пяти минут первого. В течение этого промежутка часовая стрелка остается более или менее в вертикальной позиции, в зависимости от размера и механизма часов. Но нас интересует только время после полуночи. Следовательно...
Майор Кроу сунул трубку в карман.
– Следовательно, – подхватил он, – алиби Джо Чесни летит ко всем чертям. Оно зависело от его ухода из дома Эмсуорта ровно в полночь, когда, как мы полагали, доктор Немо находился в кабинете «Бельгарда». Джо Чесни действительно ушел от Эмсуортов в полночь. Но доктор Немо вошел в кабинет и убил Маркуса Чесни позже – вероятно, в пять или шесть минут первого. Джо Чесни легко мог добраться на автомобиле от Эмсуортов до «Бельгарда» за три минуты. Q. Е. D.[23]23
Quod erat demonstrandum (лат.) – что и требовалось доказать.
[Закрыть] Кто-нибудь, раздвиньте портьеры. Я ничего не имею против Джо Чесни, но думаю, что он тот, кто нам нужен.
ЧТО ПОКАЗАЛА ПЛЕНКА
Эллиот раздвинул портьеры на одном из окон. В сером дневном свете, уменьшившем яркость луча проектора, стал четко виден майор Кроу, стоящий в дверях перед простыней, на которой светилось остановившееся изображение.
– Я никогда не воображал себя выдающимся аналитиком, инспектор, – возбужденно продолжал майор. – Но это настолько очевидно, что просто бросается в глаза. Бедняга Маркус Чесни практически сам спланировал способ своего убийства.
– В самом деле? – задумчиво произнес доктор Фелл.
– Джо Чесни, возможно, все знал о часах и иллюзии с помощью тени. Либо он после обеда околачивался возле открытых окон кабинета, где Маркус и Уилбер Эммет почти три часа обсуждали свой план, либо, что еще вероятнее, Маркус и Эммет готовили это шоу за несколько дней до того, и Джо мог узнать обо всем заранее. Он знал, что Маркус не начнет спектакль, покуда малая стрелка часов не займет вертикальное положение, и что обычным способом стрелки перевести нельзя. Если бы Джо смог обеспечить себе алиби у Эмсуортов и успеть вернуться вовремя в «Бельгард» и если бы Маркус начал шоу вскоре после полуночи, а не до, Джо Чесни получил бы возможность купаться в роскоши... Погодите! Мне сейчас пришло в голову, что впоследствии он был бы просто вынужден сделать кое-что еще...
– Что именно? – спросил Эллиот.
– Убить и Уилбера Эммета, – ответил майор. – Эммет был осведомлен о трюке с часами. К тому же сколько, по-вашему, человек в доме, кроме Джо, знало, как пользоваться шприцем? Все ясно как день, джентльмены. У этого типа голова неплохо варит. Кто мог его заподозрить?
– Вы, – сказал доктор Фелл.
– Что вы имеете в виду?
– Фактически так и произошло, – продолжал доктор. – Это было первое, о чем вы подумали. Полагаю, в вашей упорядоченной вулвичской[24]24
Вулвич – район на востоке Лондона, где находится Королевская военная академия.
[Закрыть] голове уже давно шевелилось недоверие к слишком добродушным манерам Джозефа Чесни.
– Я ничего против него не имел! – сердито запротестовал майор и повернулся к Эллиоту, вновь заговорив официальным тоном. – Это ваше дело, инспектор. После сегодняшнего утра я больше не стану в нем участвовать. Но мне кажется, оснований у вас достаточно. Широко известно, что Джо Чесни терпеть не может работать и что Маркус едва ли не принуждал его заниматься медицинской практикой. Поэтому, что касается оснований для ареста...
– Каких оснований? – прервал доктор Фелл.
– Не понимаю.
– Я спросил, каких оснований? – повторил доктор. – В своей в высшей степени толковой реконструкции вы, кажется, забыли упомянуть один маленький, но, возможно, важный факт. Не Джозеф Чесни, а его брат Маркус проделал трюк с часами. Вы путаете причину и следствие и хотите повесить одного за счет другого.
– Да, но...
– В результате вы убедили себя, что должны арестовать человека только потому, что опровергли алиби, которое обеспечил ему кто-то другой. Вы даже не предполагаете, что Джозеф Чесни сделал это сам, а хотите арестовать его просто из-за отсутствия алиби. Я не стану комментировать другие вопиющие недостатки вашей гипотезы, а ограничусь заявлением, что у вас этот номер не пройдет.
Майор Кроу выглядел оскорбленным.
– Я не говорил об аресте. Я знаю, что для этого нужны улики. Но что вы предлагаете?
– Как насчет того, сэр, – вмешался Боствик, – чтобы продолжить просмотр? Мы ведь еще не видели этого парня в цилиндре.
– Надеюсь, – с грозным видом осведомился доктор Фелл, когда порядок был восстановлен и портьеры снова задернули, – на этот раз никто не станет прерывать сеанс до окончания фильма? Договорились? Отлично! Тогда будьте любезны заткнуться и дать нам посмотреть, что произошло. Поехали, мистер Стивенсон.
Раздался щелчок, и гудение проектора вновь заполнило комнату. Теперь, когда Эллиот вглядывался в экран, все казалось ему настолько очевидным, что его удивляло, как человеческий ум, координированный со зрением, может настолько заблуждаться. Большая стрелка часов стала всего лишь тенью. Выражение лица Маркуса Чесни, держащего настоящую стрелку и старательно притворяющегося пишущим ею, было непроницаемым.
Внезапно Маркус бросил стрелку на промокательную бумагу, словно что-то услышав, и слегка повернулся вправо. Его костлявое, испещренное тенями лицо при этом стало видно еще лучше.
И тогда на сцену шагнул убийца.
Доктор Немо медленно повернулся и посмотрел на зрителей.
Выглядел он весьма непрезентабельно. Ворс на цилиндре сильно вытерся, и из-за этого головной убор казался побитым молью. Воротник грязного светло-серого плаща был поднят, закрывая уши. Расплывчатое сероватое пятно – не то морда насекомого, не то изгибы шарфа – заполняло пространство между отворотами воротника. Круглые очки, как провалы, чернели на лице.
Фигура, хотя и снятая слева, на экране вырисовывалась полностью. Доктор Немо стоял на свету, но луч оказался направлен слишком высоко, поэтому брюки и туфли было почти невозможно разглядеть. Пальцы правой руки в перчатке, гладкие и будто лишенные суставов, как у манекена, держали черный саквояж с написанным на нем именем.
Потом визитер начал двигаться с удивительным проворством.
Эллиот, ожидавший этого, внимательно следил за его действиями. Стоя почти спиной к зрителям, доктор Немо бросил взгляд на Маркуса Чесни, подошел к столу и позади коробки конфет поставил на него саквояж. Затем, словно передумав, он поднял его и поставил на коробку. Таким образом, он сначала опустил на стол дубликат коробки конфет, освободив его из пружинного захвата, а после втянул в саквояж первую коробку.
– Так вот как он их подменил! – произнес в темноте майор Кроу.
– Ш-ш! – громко прошипел доктор Фелл.
Времени на размышления не было – все закончилось слишком скоро. Когда Немо огибал стол за пределами освещенного участка, он словно дематериализовался, превратившись в колеблющееся пятно.
А потом они увидели убийство.
Немо появился с другой стороны стола. Маркус Чесни беззвучно заговорил с ним. Правая рука Немо, которую зрители видели, так как он стоял вполоборота к ним, быстро извлекла из кармана нечто вроде маленькой картонной коробочки.
Движения стали быстрыми, точными и зловещими. Пальцы левой руки слегка сжали горло Маркуса Чесни, подтягивая кверху подбородок. В темных глазницах Маркуса испуганно блеснули глаза. Правая рука Немо протолкнула капсулу ему в рот.
– Ага! – заговорил суперинтендент Боствик. – В этот момент леди крикнула: «Нет! Нет!»
Снова обойдя в тени стол, Немо поднял черный саквояж. На этот раз он направился к дальней стороне комнаты. Его фигура осветилась полностью, и стали видны парадные брюки и туфли, а также расстояние от нижнего края плаща до пола. Теперь они могли определить его рост так же точно, как если бы измерили его рулеткой.
– Остановите пленку! – крикнул майор Кроу. – Остановите, и увидите...
Но останавливать было незачем – пленка закончилась и так. Проектор начал щелкать, экран замигал и погас.
– Это все, – хриплым голосом произнес Стивенсон.
Какой-то промежуток времени двигался только аптекарь. Он выключил проектор, выбрался из-за него и раздвинул занавеси. Лицо майора Кроу излучало удовлетворение. Суперинтендент Боствик таинственно улыбался своей трубке. Но лицо доктора Фелла выглядело настолько ошарашенным, что майор разразился смехом.
– Кажется, кое-кто заработал сильный шок, – заметил он. – А теперь, инспектор, скажите, какой был рост у доктора Немо?
– Я бы сказал, минимум шесть футов, – ответил Эллиот. – Конечно, нам придется исследовать пленку через увеличительное стекло и произвести кое-какие измерения. Он стоял рядом с каминной полкой, так что это не составит труда. Сравнительные измерения дадут точный результат, но на вид его рост около шести футов.
– Так и есть, – согласился Боствик. – А вы обратили внимание на его походку?
– Что скажете, Фелл? – спросил майор.
– Я скажу «нет»! – рявкнул доктор Фелл.
– Неужели вы не верите собственным глазам?
– Безусловно, не верю. Вспомните, в какую неразбериху мы угодили, поверив своим глазам. Мы путешествуем в доме иллюзий, в ящике с трюками, в поезде-призраке. Когда я думаю о фокусе с часами, меня наполняет благоговейный страх. Если Чесни придумал такой трюк, то мог придумать и другие – не хуже или даже еще лучше. Так что я этому не верю.
– Разве есть причина подозревать какой-то трюк и здесь?
– Есть, – подтвердил доктор Фелл. – Я называю это «проблемой необязательного вопроса». Но у нас появились и более серьезные проблемы.
– А именно?
– Ну, к примеру, обратите внимание, как оплошал наш опытный свидетель. – Доктор Фелл достал свой огромный платок и взмахнул им. – Три человека ответили на вопрос о росте доктора Немо. Марджори Уиллс не слишком хороший свидетель, а Хардинг и вовсе никуда не годный. С другой стороны, профессор Инграм действительно превосходный свидетель. Однако на вопрос о росте два ненадежных свидетеля ответили правильно, а профессор Инграм – нет.
– Но почему вы настаиваете, что рост Немо не составлял шесть футов?
– Я не настаиваю, а только говорю, что тут есть что-то сомнительное. С тех пор как я услышал об этом чертовом деле, один вопрос не дает мне покоя больше, чем все остальные. Почему убийца не уничтожил пленку? После смерти Чесни, когда они отнесли Эммета наверх, весь первый этаж дома пустовал. Это давало отличную возможность уничтожить киноленту. Вы сами застали музыкальную комнату пустой, когда прибыли туда. Камеру небрежно засунули под крышку граммофона. Убийце требовалось только открыть камеру и засветить пленку. Едва ли он мог хотеть предоставить полиции свои запечатленные действия для изучения под микроскопом. Нет, нет, нет!
– Но Джо Чесни... – начал майор Кроу.
– Ладно, предположим, убийца – Джо Чесни. Предположим, он убил Маркуса, рассчитывая, что трюк с часами обеспечил ему алиби, как вы говорите. Но ведь этот человек – не законченный псих. Если он играл роль доктора Немо, то знал, что Хардинг снимает все происходящее. Он должен был понимать, что при изучении пленки сразу обнаружится исчезновение минутной стрелки, фокус с часами станет очевидным и вся схема рухнет, как и случилось. В котором часу Джо Чесни позвонил вам в полицейский участок?
– В двадцать минут первого.
– Да. А в котором часу вы прибыли в «Бельгард»?
– Около двадцати пяти минут первого.
– Да. Вот именно. Если он звонил вам, значит, находился внизу, в трех шагах от музыкальной комнаты. Почему же он не истратил пару секунд, чтобы зайти туда и уничтожить улику, способную отправить его на виселицу?
Майор Кроу заметно покраснел.
– Это кладет вас на лопатки, сэр, – сухо промолвил Боствик.
– Что, черт возьми, вы имеете в виду? – чопорно осведомился майор Кроу. – Может быть, Джо Чесни не сумел найти камеру.
– Ха-ха! – усмехнулся доктор Фелл.
– Но так как вы, суперинтендент, – продолжал майор, – держитесь с таким превосходством, то, возможно, вам удастся нам помочь. Вы в состоянии объяснить, почему убийца не уничтожил пленку?
– Думаю, что да, сэр. Один убийца не мог ее уничтожить, а другой этого не хотел.
– Что? Двое убийц?
– Да, сэр. Мистер Эммет и мисс Уиллс. – Боствик разглядывал свою трубку. Его лицо было угрюмым и задумчивым. – До сих пор, сэр, я мало говорил о деле, но много о нем думал. И если хотите знать, к какому выводу я пришел, могу вам сообщить и даже представить доказательство. Тот тип на пленке, – он указал на экран, – мистер Эммет. В этом нет сомнения. Посмотрите на его рост. Посмотрите на его походку. Спросите кого угодно по соседству, покажите им пленку, и вам скажут, что так ходит только мистер Эммет.
Я никогда не верил чепухе, будто кто-то ударил мистера Эммета по голове и занял его место. Ведь это мисс Уиллс вбила нам в голову такую идею. Но это чересчур. Кто станет предпринимать такие хлопоты, имея возможность в любой день добавить щепотку цианида в чай старому джентльмену? А если бы у него свалилась шляпа или размотался шарф? Этого не случилось, но могло случиться. Или если бы старый джентльмен схватил его за руку? Нет, сэр, так не пойдет. И, как говорит доктор Фелл, кто бы ни убил старого джентльмена, он никак не мог хотеть оставить для нас эту пленку, так почему же он от нее не избавился? Прошлой ночью я глаз не сомкнул, думая об этом. И внезапно задал себе вопрос. – Он хлопнул себя по колену. – Черт побери, а где же другая капсула?
Эллиот уставился на него.
– Другая капсула? – переспросил он.
– Да. Мисс Уиллс внушила нам, что кто-то ударил мистера Эммета и подменил обычную капсулу отравленной. Ладно, допустим. Но если так, где другая, безвредная капсула? Мы обшарили плащ, саквояж и все остальное, но не нашли ее. Это означает, что капсула была только одна – та, которую мистер Эммет заставил проглотить старого джентльмена.
Майор присвистнул.
– Продолжайте, – сказал он.
– И мы не сумели найти еще кое-что. – Боствик повернулся к Эллиоту. – Маленькую картонную коробочку, из которой он достал капсулу. В плаще ее не оказалось. Где же она? – подумал я. Утром я заглянул туда, где, как мне казалось, может быть капсула, и обнаружил коробочку там.
– Где?
– В правом кармане пиджака мистера Эммета. Они повесили пиджак на стул в спальне, когда раздевали его.
– Это выглядит скверно, – заметил майор Кроу.
– Раз уж я начал, сэр, позвольте мне закончить, – продолжал Боствик. – Прошлой ночью кто-то убил мистера Эммета. Этим «кем-то» была его сообщница в убийстве старого джентльмена. Хорошо известно, что мистер Эммет ради нее был готов на все. Правда, возможно, передавая ему капсулу, она не сообщила, что в ней яд... Она велела своему сообщнику протолкнуть смертоносную капсулу в горло старому джентльмену, а он просто подчинился. Но я не слишком этому верю, так как мистер Эммет жестоко себя поранил, чтобы обеспечить себе алиби, а это больше похоже на сговор. Как бы то ни было, почему она кричала «Нет! Нет!», когда старого джентльмена убивали, а потом отрицала это? Такое выглядело бы неестественно, если бы она не знала, что происходит. А она знала, но в последнюю минуту не смогла сдержаться. Такое случалось и раньше. Может, вы не поверите, мистер Эллиот, но я много читал про дела об убийстве у вас в Лондоне. Женщины не в состоянии сдержаться, даже если сами все затеяли. То же самое кричала Эдит Томпсон[25]25
Эдит Томпсон (1893–1923) – и ее любовник Фредерик Байуотерс (1901–1923) были казнены 9 января 1923 г. за убийство мужа Эдит, Перси Томпсона.
[Закрыть], когда этот парень, Байуотерс, пырнул ножом ее мужа, возвращавшегося из кино.
Он умолк, тяжело дыша.
Майор Кроу переминался с ноги на ногу.
– Доказательства против Уилбера Эммета... – Эллиот оборвал фразу. – Ну, если свидетели опознают Эммета в человеке на пленке, говорить больше не о чем. – Он чувствовал себя разбитым и больным, но смотрел в лицо фактам. – Но где доказательства против мисс Уиллс? Мы не можем арестовать ее только потому, что она кричала «Нет! Нет!». Этого недостаточно.
– Доказательство есть, – отозвался Боствик. Поколебавшись, он обернулся и грозно рявкнул: – Хобарт Стивенсон, если вы пророните хоть слово из того, что слышали в этой комнате, я вам шею сверну! И вы знаете, что я говорю серьезно.
– Я не скажу ни слова, суперинтендент, – заверил Стивенсон. – Вот вам крест.
– Если я услышу, что вы это сделали, берегитесь! – Боствик повернулся к остальным: – Я собирался сказать об этом после просмотра пленки. Раньше я ничего не говорил даже майору, так как хотел быть уверенным. Но доказательство существует. Минуту назад вы заявили, сэр, что, кроме врачей, мало кто умеет пользоваться шприцем. Но она умеет. Во время эпидемии гриппа шесть или семь лет назад она помогала доктору Чесни делать прививки. – Он посмотрел на Эллиота: – Вы говорили, что мы не очень стремимся арестовать тех, кто бросает в нее камни. Но это неправда. Если кто-то нарушит общественный порядок, я исполню свой долг, хотя, держу пари, судьи не отнесутся к этому человеку слишком строго. Я сказал вам, что у меня есть доказательство. Что вы думаете об этом?
Достав из внутреннего кармана пиджака конверт, Боствик открыл его и показал всем содержимое. Внутри находился маленький шприц. Никелированный поршень был вставлен в стеклянную трубку, где сохранилось немного бесцветной жидкости. От шприца исходил сильный запах горького миндаля.
В горле у Эллиота пересохло.
– Где вы это взяли? – спросил он.
– У меня привычка всюду совать нос, – отозвался Боствик. – Вот почему я попросил майора прислать сюда за вами мисс Уиллс. Я нашел сей предмет в шкатулке со вторым дном, которая стоит на туалетном столике в ее спальне.
Он передал конверт Эллиоту и скрестил руки на груди.
Майор Кроу прочистил горло.
– Похоже, это решает дело. Что скажете, инспектор? Хотите получить ордер?
– Нет, пока у меня не будет возможности переговорить с мисс Уиллс. – Эллиот глубоко вздохнул. – Но боюсь, что, как вы сказали, это решает дело. Как по-вашему, доктор?
Доктор Фелл со стоном прижал руки к седеющей шевелюре. Лицо его выражало нерешительность.
– Если бы я только мог быть уверен! Если бы мог выкарабкаться из образовавшейся неразберихи! Вся вселенная рушится вокруг меня! Не знаю, что и сказать. От этого дела у меня голова кругом идет. Никогда не думал, что такое может со мной случиться. Вполне вероятно, что они правы...
Надежды Эллиота рушились, как вселенная вокруг доктора Фелла.
– Но конечно, не мешало бы сначала побеседовать с девушкой.
– Побеседовать? – взревел суперинтендент Боствик, утратив наконец свою сдержанность. – Да мы только это и делали! Девушка виновна, как сам дьявол, сэр, и мы это отлично знаем. Видит бог, ей были предоставлены все шансы. Мы не могли бы вежливее обращаться с ней, будь она даже королевой. Ну и к чему это нас привело? Она еще хуже, чем Эдит Томпсон. Что касается Томпсон... – он бросил взгляд на Эллиота, – я слышал, что она пыталась соблазнить детектива, который допрашивал ее после убийства, а история часто повторяется.
Часть четвертая
ОЧКИ СБРОШЕНЫ
Глава 16
КАРТОННАЯ УЛИКА
В половине пятого доктор Фелл, инспектор Эллиот и суперинтендент Боствик вошли в спальню Марджори Уиллс.
Первые двое только что были на ленче в «Голубом льве». Трапеза проходила в молчании, вызванном присутствием майора Кроу. Хотя майор заявил, что больше не будет участвовать в расследовании, Эллиот не вполне этому верил. Он держался угрюмо, а когда подали мясо, почувствовал тошноту. Недавний разговор с Марджори и ее мольбы о помощи теперь казались ему настолько фальшивыми, что заставляли морщиться, как от горького лекарства. По всей вероятности, ее повесят. Но как, черт возьми, она смогла прочитать его мысли?
Эллиоту доводилось дважды присутствовать при повешении. Он не любил вспоминать подробности.
Когда они прибыли в «Бельгард», Эллиот с чувством колоссального облегчения узнал, что Марджори нет дома. Памела, хорошенькая горничная, сообщила, что хозяйка уехала на машине с Хардингом. В Бат или Бристоль, добавила другая служанка – рыжеволосая Лина. Обе нервничали, как и кухарка, миссис Гринли, поскольку остались в доме одни. Некий мистер Мак-Крэкен, помогавший Эммету в теплицах, обещал наведываться и проверять, все ли в порядке. Доктор Чесни, хотя и ночевал в «Бельгарде», тоже уехал. Ни горничные, ни кухарка ничего не могли добавить к показаниям относительно двух смертей прошлой ночью.
«Бельгард» выглядел приятно и весело при осеннем солнце. Его желтые и голубые кирпичные стены, крутая крыша и аккуратные голландские фронтоны, казалось, не таили никаких секретов. Уилбер Эммет, по-видимому, умер спокойно. Окна его спальни выходили на запад, и бледные солнечные лучи сейчас проникали сквозь щели между портьерами, падая на кровать. Голова Эммета была перевязана, а лицо слегка посинело, но выглядело безмятежным и даже почти привлекательным. Он лежал вытянувшись; покрывало было натянуто до груди, а правая рука с завернувшимся рукавом пижамы оставалась сверху. Доктор Уэст разрешил забрать тело для вскрытия – в данный момент он мог только сказать, что Эммет, вероятно, умер от дозы синильной кислоты, введенной подкожно, по-видимому шприцем. Однако, несмотря на мирную обстановку, даже доктор Фелл, окидывая взглядом освещенную солнцем комнату с ее персиковыми обоями, не мог удержаться от легкой дрожи.
– То-то и оно, – кивнул Боствик, глядя на него. – Сюда, пожалуйста.
Спальня Марджори находилась в передней части дома. Это была просторная и веселая комната с кремовыми обоями, мебелью светлого орехового дерева и золотисто-коричневатыми портьерами на окнах поверх кружевных занавесок. Рядом с кроватью стояла полка примерно с двадцатью книгами, и Эллиот пробежал глазами названия. Серия путеводителей по Франции, Италии, Греции и Египту. Французский словарь и самоучитель итальянского языка в бумажной обложке. «Море и джунгли»[27]27
«Шутовской хоровод» – роман английского писателя Олдоса Хаксли (1894–1963).
[Закрыть]. «Где начинается небо»[28]28
«Море и джунгли» – книга английского журналиста Генри Мейджора Томлинсона о путешествии по Амазонке.
[Закрыть]. «Шутовской хоровод»[29]29
«Где начинается небо» – роман американского писателя Кристофера Морли (1890–1957).
[Закрыть]. «Портрет Дориана Грея»[30]30
«Портрет Дориана Грея» – роман английского писателя Оскара Уайльда (1854–1900).
[Закрыть]. «Пьесы Дж.М. Барри»[31]31
Барри, сэр Джеймс (1860–1937) – шотландский писатель.
[Закрыть]. «Сказки Ханса Кристиана Андерсена». И – Эллиота интересовало, заметил ли их Боствик, – несколько учебников по химии.
Боствик их заметил.
– Взгляните на нижнюю полку, – посоветовал он.
– Хм, хе. Довольно разнообразный ассортимент, не так ли? – пробормотал доктор Фелл, глядя через его плечо. – Характер молодой леди начинает казаться более интересным, чем я полагал.
– Для меня он уже достаточно интересен, – мрачно промолвил Боствик. – Посмотрите сюда.
Между окнами находился туалетный стол, посреди которого, возле круглого зеркала, стояла на четырех коротких ножках узорчатая золотистая шкатулка с закругленными боками, размером около пяти квадратных дюймов. Шкатулка была итальянской работы, с цветным изображением Мадонны с Младенцем на крышке. Второе дно, глубиной менее четверти дюйма, было искусно спрятано и открывалось с помощью пружинного механизма в одной из ножек. Боствик продемонстрировал его действие.
– Полагаю, – медленно произнес Эллиот, – она брала с собой эту шкатулку в путешествие за границу?
– По-видимому, – равнодушно отозвался Боствик.
– Так что другие члены группы могли знать о втором дне?
– По-вашему, шприц подложили туда? – осведомился доктор Фелл.
– Не знаю, – честно ответил Эллиот. – Признаюсь, это первое, о чем я подумал. Но даже если кто-то подложил его туда, я не вижу в этом смысла. Давайте подумаем.
Он прошелся по комнате.
– Мы должны примириться с фактом, что убийца либо член семьи Чесни, либо близко с ней связан. От этого никуда не денешься. В детективном романе преступником мог бы им оказаться совершенно посторонний – например, аптекарь Стивенсон.
Боствик выпучил глаза:
– Эй! Вы ведь не хотите сказать...
– Нет-нет. Мы прекрасно знаем, что это не так. Но у кого из обитателей дома могла быть причина...
Эллиот оборвал фразу и обернулся вместе с Боствиком, услышав возглас доктора Фелла. Доктора не интересовала шкатулка. Почти механически он наполовину выдвинул правый ящик туалетного стола, достал оттуда пустую картонную коробочку от лампы «Фотофлад», взвесил ее в руке, поправил очки и поднес коробку к свету, словно изучая содержимое бутылки вина.
– Вот это да, – пробормотал доктор Фелл.
– О чем вы, сэр?
– Мелочь, но говорит о многом... Если ни у кого нет возражений, я бы очень хотел побеседовать с горничной, которая убирает эту комнату.
Поведение доктора вызывало в памяти человека, который начинает колотить в дверь, готовясь ее взломать. Эллиот отправился на поиски. Он выяснил, что за комнату отвечает рыжеволосая Лина. Но Памела, хорошенькая служанка, настояла на том, чтобы сопровождать подругу для моральной поддержки. Обе предстали перед доктором Феллом с серьезными и напряженными лицами, которые (как Эллиот узнал позже) скрывали с трудом сдерживаемое желание захихикать.
– Привет, – дружелюбно поздоровался доктор Фелл.
– Здравствуйте, – отозвалась рыжеволосая горничная. Памела ободряюще улыбнулась.
– Кто из вас отвечает за уборку этой комнаты по утрам?
Лина, быстро оглядевшись, с вызовом ответила, что она.
– Вы когда-нибудь видели это раньше? – осведомился доктор, показав картонную коробку.
– Да, – ответила Лина. – Она принесла ее вчера утром.
– Она?
– Мисс Марджори, – объяснила Лина, получив энергичный толчок локтем от своей компаньонки. – Она утром ходила покупать эту лампу, а когда вернулась, я как раз убирала комнату, поэтому знаю.
– Это улика, сэр? – с простодушным интересом спросила Памела.
– Да. Вы не знаете, что мисс сделала с ней?
– Положила в ящик туалетного стола, который вы открыли, – ответила Лина. – Вы лучше тоже положите ее туда, откуда взяли.
– А вы видели ее потом?
– Нет.
Лина явно робела, но Памела была сделана из другого теста.
– Я видела, – заявила она.
– Вы? Когда?
– Прошлой ночью без четверти двенадцать, – сразу ответила Памела.
– Bay! – бестактно рявкнул доктор Фелл с такой силой, что даже Памела отпрянула, а Лина смертельно побледнела. – Прошу прощения, – извинился Фелл, взмахнув руками и еще сильнее напугав девушек.
Боствик уставился на него.
– Лучше помалкивай, – предупредила подругу Лина. – Не то отправишься за решетку.
– Не отправлюсь, – возразила Памела. – Верно?
– Разумеется, – успокоил ее доктор Фелл. – Расскажите мне об этом.
Памела потихоньку скорчила торжествующую гримасу своей компаньонке.
– Я принесла лампу мистеру Чесни, – объяснила она. – Прошлой ночью я сидела и слушала радио...
– Где?
– В кухне. А когда я стала подниматься по лестнице, мистер Чесни вышел из кабинета и говорит: «Что ты здесь делаешь? Тебе давно пора быть в постели». Я ответила, что слушала радио и как раз собираюсь лечь спать. Он хотел что-то сказать, но из библиотеки вышел профессор Инграм. Тогда мистер Чесни спросил у меня: «Знаешь, где лампа «Фотофлад», которую сегодня купила мисс Марджори?» Я знала, так как мне рассказала Лина...
– Не впутывай меня в это! – огрызнулась Лина.
– А ты не будь дурой! – сердито отозвалась Памела. – Тут ничего такого нет, верно? Я ответила, что лампа наверху, а мистер Чесни сказал: «Принеси ее мне, ладно?» Ну, я сбегала за лампой, пока он говорил с профессором, а потом пошла спать.
Какой бы линии опроса ни собирался придерживаться доктор Фелл, ее прервала Лина.
– Мне все равно, есть тут что-то или нет, – заявила она. – Я устала говорить то и это, но помалкивать о ней.
– Лина! Тсс!
– Не хочу я «тсс»! – отрезала Лина. – Я не верю, что она сделала то, что про нее болтают, иначе папаша не позволил бы мне здесь оставаться, и не боюсь ее ни капельки. Не испугалась бы и десяти таких, как она. Но она все делает не так, как другие, потому про нее и говорят разное. Зачем она вчера отправилась к профессору Инграму и проторчала у него весь день, пока ее парень сидел здесь? А эти ее поездки в Лондон, когда она вроде как собиралась в Рединг к миссис Моррисон? Наверняка встречалась там с каким-то мужчиной!
Суперинтендент Боствик впервые проявил интерес.
– Какие поездки в Лондон? – осведомился он.
– Уж я-то знаю какие, – мрачно откликнулась Лина.
– Я вас спрашиваю, когда это было.
– Не важно когда, – сказала приободрившаяся Лина, приняв почти величавую позу. – Встречалась с мужчиной – и дело с концом.
– Слушайте, девочка моя, – пригрозил Боствик, теряя терпение, – бросьте ваши штучки. Почему вы раньше об этом не рассказывали?
– Потому что папаша обещал надрать мне задницу, если я об этом хоть словечко кому-то пророню. К тому же это было пять или шесть месяцев назад, так что вам это не должно быть интересно, мистер Боствик. Я только говорю, что если бы всем нам позволяли так себя вести...
– К какому мужчине она ездила в Лондон?
– Пожалуйста, можно нам уйти? – вмешалась Памела, снова ткнув компаньонку локтем в ребра.
– Нельзя! Кто был этот мужчина?
– Не знаю. Я за ней не следила.
– С кем она встречалась в Лондоне?
– Где ваши хорошие манеры? – фыркнула рыжеволосая. – Не знаю и знать не хочу, даже если вы предложите мне все деньги Банка Англии. Я только знаю, что парень работал в лаборатории или где-то в таком роде, потому что он писал ей письма. Вы ничего такого не думайте – это было напечатано на конверте, вот я и знаю.
– В лаборатории, а? – медленно переспросил Боствик. – Ладно, идите, но ждите снаружи, пока я вас не позову.
Выполнить приказ не составило труда, так как Лина в этот момент наконец разразилась слезами. События прошлой ночи дали о себе знать, пусть даже с опозданием. Более хладнокровная Памела увела подругу, и Боствик вытер лоб.
– В лаборатории, а? – повторил он.
