Текст книги "Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Думаете, это существенно? – спросил Эллиот.

– Думаю, что нам наконец повезло и мы выясним, где она добывала яд, – ответил суперинтендент. – Знаю по опыту, что удача приходит следом за неудачей. Лаборатория! Будь я проклят! У этой молодой леди прямо-таки мания насчет химиков, не так ли? Сначала этот парень, потом мистер Хардинг...

Эллиот принял решение.

– Хардинг и есть этот парень, – сказал он и пустился в объяснения.

Во время рассказа глаза Боствика становились все шире, а доктор Фелл продолжал печально смотреть в окно. У Эллиота возникла идея, что для доктора это не явилось новостью. Утром он бродил слишком близко и мог подслушать разговор. Однако свист Боствика был настолько долгим и изощренным, что походил на целую гамму.

– И с каких пор вы это знаете? – осведомился он.

– С тех пор, когда она пыталась, как вы говорите, соблазнить полицейского офицера.

Эллиот чувствовал на себе взгляд доктора Фелла.

– Значит, только... ну, не важно. – Суперинтендент облегченно вздохнул. – Самое главное, что наше дело закончено. Мы знаем, где мисс Уиллс брала яд, – у мистера Хардинга. Вероятно, она посещала его лабораторию и могла украсть то, что ей было нужно. Или... – Он сделал паузу, и его лицо омрачилось. – Интересно... Мистер Хардинг очень приятный джентльмен, но все это куда сложнее, чем мы думали. Что, если она и мистер Хардинг спланировали дело сообща? Как вы думаете?

– Я думаю, что вам придется выбрать что-то одно, сэр.

– О чем вы?

– Ну, сэр, вы говорите, дело закончено. – Эллиот с трудом удерживался от крика. – Но в чем оно заключается? Сначала Марджори Уиллс, по-вашему, совершила убийство в одиночку, потом вместе с Эмметом, а теперь выходит, что она убила Эммета и действовала совместно с Хардингом. Ради бога, будьте благоразумны! Не может же она водить хоровод убийств вокруг розового куста с каждым встречным!

Боствик лениво сунул руки в карманы.

– Ну и что вы под этим подразумеваете?

– Разве я не ясно выразился?

– Боюсь, что не слишком ясно. Вы говорите так, будто все еще не верите в виновность молодой леди.

– Вообще-то вы правы, – признался Эллиот. – Я все еще этому не верю.

Послышался негромкий звук. Доктор Фелл, всегда отличавшийся неуклюжестью, сбросил флакон духов с туалетного стола Марджори. Нагнувшись и убедившись, что флакон цел, он выпрямился с удовлетворенным видом. Чувство облегчения исходило от него, как пар от топки.

– Ха! – Доктор Фелл хлопнул себя по груди, как Тарзан, потом указал на окно. – Нам лучше продумать план кампании. Нужно решить, кого атаковать, где и почему. Мисс Уиллс, мистер Хардинг и доктор Чесни в настоящий момент подъезжают в автомобиле. Следовательно, предстоит небольшая causerie[32]32
  Беседа (фр.).


[Закрыть]. Но одно могу сказать сразу же, Эллиот, мальчик мой. Я очень рад тому, что услышал от вас.

– Рады? Почему?

– Потому что вы абсолютно правы, – просто ответил доктор Фелл. – Девушка имеет не большее отношение к этим преступлениям, чем мы с вами.

Последовало молчание.

Чтобы скрыть охватившее его смятение, Эллиот раздвинул портьеры на ближайшем окне и выглянул наружу. Внизу находилась аккуратная передняя лужайка «Бельгарда» с гравиевой подъездной аллеей и каменной оградой у дороги. Открытый автомобиль с Хардингом за рулем только что свернул в ворота. Марджори сидела рядом с Хардингом на переднем сиденье, а доктор Чесни расположился на заднем. Даже на таком расстоянии Эллиот заметил гротескный штрих – белый цветок в петлице темного костюма доктора Джо.

Эллиот старался не смотреть на лицо Боствика.

– Вот в чем состоял ваш план, – продолжал доктор Фелл, обращаясь к суперинтенденту. – Вы собирались с грозной ухмылкой наброситься на Марджори Уиллс, размахивая шприцем у нее перед носом, и орать на нее, пока она не признается, – короче говоря, взять ее на испуг, надеясь, что она допустит оплошность. Мой вам совет: не делайте этого. Помимо того, что она невиновна...

Боствик мрачно уставился на него.

– И вы туда же? – осведомился он.

– Да! – подтвердил доктор Фелл. – И я! Моя задача – следить, чтобы не причиняли вреда хромым, слепым и немощным, иначе я в этом мире не буду стоить и ломаного гроша. Засуньте ваше обвинение в трубку и зажгите ее. Предупреждаю: если вы не угомонитесь, то будете иметь на вашей совести самоубийство. И это весьма прискорбно, так как девушка невиновна и я могу это доказать. Нас ввели в заблуждение, как последних... не важно, как кого; вы и так поймете. Забудьте про ваши чертовы лаборатории. Марджори Уиллс тут ни при чем. Она не воровала, не просила и не брала никакой яд в лаборатории Хардинга, чего не делал – говорю это почти с сожалением – и сам Хардинг. Вам все ясно?

Так как от возбуждения доктор все время жестикулировал, поглядывая в сторону окна, остальные обратили внимание на происходящее внизу.

Автомобиль лениво полз по подъездной аллее футах в двадцати от ворот. Хардинг смотрел на покрасневшую Марджори и что-то говорил ей, не глядя в зеркальце – собственно, у него не было причин это делать – и потому не видя того, что творится позади. Доктор Джозеф Чесни склонился вперед на заднем сиденье, положив руки на колени и глупо улыбаясь. Зрители четко видели все детали: мокрую от дождя лужайку, каштаны с желтыми листьями у дороги и улыбку, свидетельствующую, что доктор Чесни слегка пьян.

Бросив взгляд на дом, доктор Чесни вытащил из петлицы белый цветок и бросил его на аллею, потом сунул руку в карман пиджака и достал револьвер 38-го калибра. Улыбка не сходила с его веснушчатого лица. Опершись локтями на спинку переднего сиденья, он прижал дуло револьвера к затылку Хардинга и спустил курок. Птицы испуганно вспорхнули с веток при звуке выстрела, а мотор стал кашлять и заглох.

Глава 17
БЕЛАЯ ГВОЗДИКА

Суперинтендент Боствик был на добрых двадцать лет старше Эллиота, но оказался внизу лишь на пару секунд позже последнего. В первый момент Эллиот подумал, что увиденное им было всего лишь миражем, наподобие иллюзий Маркуса Чесни. Но то, что Хардинг с криком соскользнул с водительского сиденья, иллюзией, безусловно, не было.

Машина с заглохшим мотором неминуемо врезалась бы в ступеньки крыльца, если бы Марджори не хватило присутствия духа дернуть ручной тормоз. Когда Эллиот подбежал к машине, доктор Чесни приподнялся на заднем сиденье, очевидно сразу протрезвев. Эллиот ожидал найти Хардинга, свесившегося через борт машины с пулей в голове. В действительности он застал Хардинга, умудрившегося открыть дверцу и ползущего на четвереньках по гравию к траве, где он и свалился. Его плечи были подняты до ушей. Кровь стекала из затылка за воротник, пугая беднягу до смерти. Слова, которые он произносил, в других обстоятельствах могли бы вызвать смех.

– Боже мой, меня застрелили! – лепетал Хардинг.

Потом он начал сучить ногами и корчиться на траве, благодаря чему Эллиот понял, что имеет дело не с трупом и даже не с полутрупом.

– Лежите спокойно! – приказал он.

Жалобы доктора Чесни звучали не более вразумительно.

– Оно выстрелило, – бормотал он, протягивая револьвер. – Оно выстрелило!

– Мы это заметили, сэр, – отозвался Эллиот и повернулся к Хардингу. – Да, в вас выстрелили, но вы не умерли. Вы ведь не чувствуете себя мертвым, верно?

– Я...

– Дайте взглянуть. – Эллиот схватил за плечи Хардинга, который уставился на него остекленевшими глазами. – Вы практически даже не ранены. Должно быть, у него дрогнула рука, и пуля всего лишь сорвала кожу на затылке. Вы отделались ожогом и царапиной глубиной менее одной десятой дюйма. Вы не пострадали, слышите?

– Не важно, – бормотал Хардинг. – Нет смысла жаловаться – нужно смотреть фактам в лицо. Выше голову! – Хотя он произносил слова рассеянным тоном, у Эллиота создалось впечатление, что его быстрый ум ухватился за утешительный диагноз, и Хардинг, поняв, что выглядит дураком, тут же стал разыгрывать комедию.

Эллиот отпустил его плечи.

– Вы позаботитесь о нем? – спросил он доктора Чесни. Тот судорожно глотнул и указал на входную дверь.

– Принесите мой черный саквояж – он стоит в холле под лестницей.

– Ха-ха-ха! – Хардинг сидел на траве и смеялся.

Эллиот невольно восхищался им.

Однако ожог порохом был очень болезненным, а царапина сильно кровоточила – будь она глубже на полдюйма, это означало бы смерть. Но Хардинг, хотя еще бледный, казалось, наслаждался ситуацией.

– Вы паршивый стрелок, доктор Джо, – заметил он. – Если вы умудрились промазать на таком расстоянии, вам не добиться успеха. А, Марджори?

Девушка выбралась из машины и побежала к нему. Доктор Чесни, столкнувшись с племянницей, остановился, не успев сойти с подножки.

– Господи, вы же не думаете, что я сделал это нарочно?

– Почему бы и нет? – усмехнулся Хардинг. – Осторожно, Марджори. Не испачкайся кровью. – Взгляд его был неподвижным, но он говорил весьма оживленно, похлопывая девушку по плечу. – Нет-нет, простите, я знаю, что вы этого не хотели. Но не слишком приятно, когда тебе стреляют в затылок.

Больше Эллиот ничего не слышал, так как отправился в дом за докторским саквояжем. Когда он вернулся, перепуганный доктор Чесни приставал с тем же вопросом к Боствику:

– Вы не думаете, что я сделал это намеренно?

– Не знаю, о чем вы, сэр, – мрачно отозвался Боствик и указал на окно. – Я стоял у того окна и видел, как вы достали из кармана револьвер, приставили его к затылку мистера Хардинга и...

– Но это шутка! Оружие не было заряжено!

– В самом деле, сэр?

Боствик повернулся. По обеим сторонам парадной двери находились желтые узорчатые колонны, поддерживающие плоский треугольный навес над крыльцом. Пуля угодила в левую колонну, пролетев между Хардингом и Марджори и чудом не задев девушку.

– Но револьвер не был заряжен! – настаивал доктор Чесни. – Я готов в этом поклясться! Ведь я несколько раз щелкал затвором. Все было в порядке, когда мы находились в...

– Где?

– Не важно. Дружище, вы ведь не думаете, что я способен на такое? Это бы сделало меня... – он поколебался, – убийцей!

Недоверие, звучавшее в голосе доктора Чесни, когда он указывал на себя, казалось убедительным. В его поведении было нечто детское. Он выглядел славным парнем, ненароком угодившим в скверную историю. Даже рыжеватая бородка и усы обиженно ощетинились.

– Я щелкнул им несколько раз, – повторил он. – Револьвер не был заряжен.

– Если вы это сделали, а в барабане был один боевой патрон, то вы только перевели его в нужное место, – сказал Боствик. – Но это не так, сэр. Зачем вы носили с собой заряженный револьвер?

– Он не был заряжен!

– Был или нет, зачем вы носили с собой оружие?

Доктор Чесни открыл рот и тут же закрыл его.

– Это была шутка, – сказал он.

– Шутка?

– Что-то вроде.

– У вас есть разрешение на оружие?

– Ну... не совсем. Но я мог бы легко его раздобыть. – Он агрессивно выпятил бороду. – Если бы я хотел кого-то застрелить, неужели вы думаете, я стал бы ждать, пока окажусь рядом с домом, чтобы вытащить револьвер и сделать это? Чушь собачья! Может, вы хотите смерти моего пациента? Посмотрите, он кровоточит, как недорезанная свинья! Дайте мне саквояж. Джордж, идите со мной в дом, если, конечно, можете мне довериться.

– Рискну, – отозвался Хардинг.

Хотя Боствик был в ярости, он не решился вмешаться. Эллиот заметил, что доктор Фелл вышел из дома – Хардинг и доктор Чесни, входя, с удивлением посмотрели на него.

Боствик повернулся к Марджори:

– Ну, мисс...

– Да? – холодно откликнулась девушка.

– Вам известно, почему ваш дядя носил с собой револьвер?

– Он говорил, что это шутка. Вы же знаете дядю Джо.

И снова Эллиот не мог понять ее отношения к происходящему. Прислонившись к автомобилю, девушка старалась счистить с сырой подошвы своей туфли прилипшие к ней белые кружочки. Она лишь мельком взглянула на него.

Эллиот перехватил инициативу у рассерженного суперинтендента:

– Вы провели с вашим дядей весь день, мисс Уиллс?

– Да.

– Куда вы ездили?

– На прогулку.

– Куда именно?

– Просто... на прогулку.

– Вы куда-нибудь заезжали?

– В один-два паба. И в коттедж профессора Инграма.

– Вы видели револьвер вашего дяди, прежде чем он достал его в автомобиле и выстрелил?

– Вам следует расспросить об этом его самого, – тем же бесстрастным тоном отозвалась Марджори. – Я ничего не знаю.

«Черта с два ты не знаешь!» – говорило лицо суперинтендента Боствика.

– Знаете или нет, мисс, – произнес он вслух, – у нас имеется пара вопросов, касающихся непосредственно вас, на которые вы можете ответить.

– В самом деле?

Лицо доктора Фелла, стоящего позади суперинтендента, посуровело. Он надувал щеки, собираясь заговорить, но его опередили. Хорошенькая горничная Памела открыла входную дверь, высунула голову наружу, указала на трех детективов, быстро зашевелила губами, не издавая не звука, и закрыла дверь. За исключением Марджори, это видел только Эллиот. Два голоса заговорили почти одновременно.

– Так вы обыскивали мою комнату? – осведомилась Марджори.

– Значит, вот как вы это проделываете! – воскликнул Эллиот.

Если он хотел ее удивить, это ему удалось. Она обернулась, блеснув глазами, и быстро спросила:

– Проделываю что?

– Читаете мысли. Вы действительно просто читаете по губам.

Марджори явно была озадачена. Внезапно ее лицо прояснилось.

– О, вы говорите о том случае, когда вы назвали беднягу Джорджа умной свиньей? Да, я опытный чтец по губам. Вероятно, это единственное, в чем я добилась успеха. Меня научил старик, который у нас работал – он живет в Бате...

– Его фамилия Толеранс? – спросил доктор Фелл.

К тому времени, как позднее признавал сам Боствик, он пришел к выводу, что доктор Фелл безумен. Еще полчаса назад доктор казался пребывающим в здравом уме, и суперинтендент, как и прежде, с уважением вспоминал его работу над делом о восьми крошечных мечах. Но во время разговора в спальне Марджори Уиллс в мозгу доктора Фелла как будто что-то сдвинулось. Иначе ничем нельзя было объяснить то почти злорадное удовольствие, с которым он произнес фамилию Толеранс.

– Его зовут Генри С. Толеранс? Он живет на Эйвон-стрит и работает официантом в отеле «Красавчик Нэш»?

– Да, но...

– Как же чертовски тесен мир! – процедил сквозь зубы доктор Фелл. – Никогда еще мне в ухо не капали более утешительный бальзам. Я как раз сегодня утром упоминал моему другу Эллиоту о превосходном глухом официанте. Именно от него я впервые услышал об убийстве вашего дяди. Благодарите Толеранса, мэм. Молитесь на него. Пошлите ему на Рождество пять шиллингов. Он их заслужил.

– О чем вы говорите?

– Потому что именно он докажет, кто убил вашего дядю, – серьезно отозвался доктор Фелл. – Во всяком случае, это докажут благодаря ему.

– Вы ведь не думаете, что это сделала я?

– Я знаю, что вы этого не делали.

– Но вы знаете, кто сделал?

– Знаю, – кивнул доктор Фелл.

Какое-то время девушка молча смотрела на него – ее глаза выражали не больше, чем глаза кошки. Потом она подобрала с переднего сиденья автомобиля свою сумочку, словно собираясь вернуться в дом.

– А они этому верят? – внезапно спросила Марджори, кивнув в сторону Боствика и Эллиота.

– Не важно, чему мы верим, мисс, – огрызнулся Боствик. – Но инспектор специально приехал сюда, чтобы задать вам несколько вопросов...

– О шприце? – Девушка нервно щелкала замком сумочки, опустив голову так низко, что поля мягкой шляпы касались ее лица. – Вероятно, вы нашли его, – продолжала она. – Я сама обнаружила его сегодня утром в тайнике моей шкатулки и хотела спрятать, но не могла найти в доме лучшего места. А выносить шприц из дома я боялась. Вдруг кто-нибудь увидит, как я его выбрасываю? На нем нет моих отпечатков пальцев, так как я его вытерла. Но это не я положила его в шкатулку.

Эллиот достал из кармана конверт и протянул его, чтобы девушка могла заглянуть внутрь.

Она не смотрела на Эллиота. Духовная связь между ними оборвалась, как будто ее никогда не существовало.

– Это тот шприц, мисс Уиллс?

– Да. Думаю, что да.

– Он принадлежит вам?

– Нет, дяде Джо. По крайней мере, шприц похож на те, которыми он пользуется, – на нем марка фирмы «Картрайт и компания».

– Нельзя ли хотя бы ненадолго забыть об этом чертовом шприце? – устало заговорил доктор Фелл. – Какая разница, что на нем изображено, чей он или как мог попасть в шкатулку, если мы не знаем, кто его там спрятал? Никакой! Но если мисс Уиллс верит тому, что я сказал ей минуту назад... – он задумчиво посмотрел на нее, – то она могла бы рассказать нам о револьвере.

– О револьвере?

– Я имею в виду, – объяснил доктор Фелл, – вы могли бы рассказать о том, куда в действительности ездили сегодня с Хардингом и доктором Чесни?

– А разве вы не знаете и об этом?

– Не знаю! – рявкнул доктор Фелл, скорчив страшную рожу. – Я могу ошибаться. Все дело в атмосфере, окружающей вас, Хардинга и доктора Чесни – каждого по-своему. Может, я тупоголовый осел, но есть и другие внешние признаки.

Подняв трость, он указал на белую гвоздику, которую доктор Чесни вынул из петлицы своего пиджака и бросил на аллею, когда автомобиль подъезжал к дому. Потом доктор Фелл коснулся тростью туфли Марджори. Она инстинктивно отдернула ногу, но один из маленьких белых кружочков, прилипших к туфле, перекочевал на наконечник трости.

– В вас, конечно, не бросали конфетти, – сказал доктор. – Но я припоминаю, что тротуар снаружи брачного бюро на Касл-стрит обычно усеян им. А день выдался сырой... Какой, по-вашему, вывод я должен был сделать?

Марджори кивнула.

– Да, – холодно сказала она. – Мы с Джорджем поженились сегодня в Бристольском брачном бюро. – Так как все молчали, после паузы, во время которой можно было слышать звуки внутри дома, Марджори заговорила опять: – Позавчера мы получили специальную лицензию на брак. – Она слегка повысила голос: – Мы... мы собирались хранить это в тайне целый год. Но раз вы оказались такими умными сыщиками, а мы – такими никудышными преступниками, ничего не поделаешь.

Суперинтендент Боствик уставился на нее.

– Видит бог, девочка моя, – заговорил он, – я не могу этому поверить! Даже когда я думал, что вы... что с вами что-то не так... ладно, не будем это обсуждать... даже тогда я не предполагал, что вы сделаете это, а тем более что доктор вам позволит.

– Вы не одобряете брак, мистер Боствик?

– Не одобряю брак? – переспросил суперинтендент, как будто эти слова ничего для него не означали. – Когда вы решились на это?

– Мы давно планировали пожениться именно в этот день и в гражданском брачном бюро, потихоньку, так как Джордж ненавидит церковные службы и суету. Потом умер дядя Маркус, и я чувствовала себя... Ну, как бы то ни было, утром мы решили, что все равно поженимся. У меня были на то свои причины! – Ее голос почти перешел в крик.

– Это меня и озадачивает, – сказал Боствик. – Ведь я знаю вашу семью шестнадцать лет. И чтобы доктор позволил вам это сделать, когда мистер Чесни еще даже не похоронен...

На глазах Марджори выступили слезы.

– Кто-нибудь собирается нас поздравить или хотя бы выразить надежду, что я буду счастлива?

– Вы знаете, что я на это надеюсь, – отозвался Эллиот.

– Миссис Хардинг, – серьезно начал доктор Фелл, и девушка вздрогнула, услышав свою новую фамилию, – я прошу у вас прощения. Впрочем, моя бестактность настолько широко известна, что удивляться ей не приходится. От души поздравляю вас и не только надеюсь, но обещаю, что вы будете счастливы.

Настроение Марджори тут же изменилось.

– Кажется, мы становимся сентиментальными, – заметила она с насмешливой гримасой и посмотрела на Боствика. – А наш великий полисмен даже вспомнил, что знал мою семью – по крайней мере, семью Чесни, – и хотел накинуть мне петлю на шею! Да, я вышла замуж, и у меня были свои причины, хотя вы, возможно, этого не понимаете...

– Я только сказал... – начал Эллиот.

– Забудьте об этом, – холодно прервала Марджори. – Вы все сказали то, что хотели. Поэтому теперь можете стоять с серьезным и самодовольным видом, как совы. Или как профессор Инграм. Видели бы вы его лицо, когда мы приехали к нему и попросили стать вторым свидетелем. Нет-нет! Ни за что! Это ужасно! Он не может в этом участвовать! Но вы все хотите знать о револьвере, не так ли? Это действительно была шутка. Возможно, у дяди Джо не слишком рафинированное чувство юмора, но он, по крайней мере, способен веселиться, в отличие от некоторых. Дяде Джо казалось очень остроумным притвориться, будто это «свадьба под дулом револьвера», и держать оружие так, чтобы его не видел регистратор, но видели мы. Таким образом, он мог делать вид, что присутствует с целью принудить Джорджа обеспечить мне репутацию порядочной женщины.

Боствик щелкнул языком. Его лицо выражало нечто вроде облегчения.

– Почему же вы раньше не сказали? Вы имеете в виду...

– Не имею, – перебила его Марджори. – Что вы за мастер портить театральные эффекты! Я вышла замуж, чтобы избежать смертной казни за убийство, а вам кажется, будто я сделала это, чтобы считаться порядочной женщиной. Нет, мистер Боствик. После всего, в чем вы меня подозревали, это может вас удивить, но (как вы бы сказали) моя чистота осталась незапятнанной. Ну и словечки! Ладно, это не имеет значения. Вы хотели знать о револьвере, и я вам рассказала. Понятия не имею, как в нем оказалась пуля, – вероятно, из-за небрежности дяди Джо, но это чистая случайность, и никто не собирался никого убивать.

– Таково ваше впечатление? – вежливо осведомился доктор Фелл.

При всей быстроте ума девушка не сразу его поняла.

– Вы имеете в виду, что ранение Джорджа не было... – Она осеклась. – Что убийца снова взялся за свое?

Доктор Фелл молча кивнул.

На «Бельгард» опускался вечер. Низкие холмы на востоке стали серыми, но небо на западе, куда были обращены окна музыкальной комнаты, кабинета и спальни Уилбера Эммета наверху, полыхало огнем. Эллиот припоминал, что в одно из этих окон доктор Чесни высунул голову прошлой ночью.

– Я вам нужна для чего-нибудь еще? – осведомилась Марджори. – Если нет, пожалуйста, позвольте мне уйти.

– Конечно, – сказал доктор Фелл. – Но вы понадобитесь нам позже этим вечером.

Девушка ушла в дом, а трое мужчин остались возле пулевого отверстия в желтой колонне. Эллиот едва заметил ее уход. Впоследствии он вспоминал, что зрелище окон, в которых отражалось пламя заката, будто просветлило его сознание. А может быть, из умственного паралича его вывело то, что говорила, думала и делала Марджори Уиллс. Его мышление освободилось с треском, как отпущенная шторка, и он выругал себя. Отдельные элементы складывались в четкий рисунок. Он вел себя не как полицейский офицер, а как законченный тупица, не упустив ни одного неверного шага, какой только можно было сделать! Но теперь...

Доктор Фелл повернулся, и Эллиот ощутил на себе острый взгляд его маленьких глазок.

– Значит, вы поняли? – внезапно осведомился доктор.

– Да, сэр. Думаю, что понял.

Эллиот взмахнул кулаком в воздухе.

– В таком случае, – мягко произнес доктор Фелл, – нам лучше вернуться в отель и обсудить это. Вы готовы, суперинтендент?

Эллиот был настолько погружен в свои мысли, проклиная себя и переставляя фрагменты картинки-загадки, что едва слышал мелодию, которую насвистывал доктор Фелл по пути к автомобилю. Это был «Свадебный марш» Мендельсона, но еще никогда он не звучал так зловеще.