Текст книги "Автострада запредельности"

Автор книги: Джон де Ченси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава пятнадцатая

Мир, где пересекаются пути. Эта одинокая луна газового гиганта оказалась больше, чем все, что встречались нам по пути. У нее была и атмосфера, что-то вроде биотического супа. Никаких форм жизни мы пока не видели, но тут никогда нельзя сказать наверняка. Можно просто так гулять себе на солнышке, и вдруг какой-нибудь разумный кристалл похлопает вас сзади по плечу и спросит, сколько сейчас времени. Или же предложит вам свою сестру, в аренду. Но, как бы там ни было, место это выглядело мрачным и безжизненным: плоские равнины грязно-белого льда с редкими темными скалами, расположенными по диагонали от дороги. На сером небе прямо над нашими головами горел крохотный расплавленный огонек солнца. В сорока пяти градусах справа от нас газовый гигант прорезал серое небо молочно-белым полумесяцем.

Мы выехали на основную часть Космострады. Самые невероятные автомобили обгоняли нас, виляя между рядами движения. Их формы были такими же странными, как и их цвета, некоторые отличались поразительно правильной геометрической формой, с десяток машин, которые нам встретились, я просто не в силах описать. Вот и сейчас, например, мимо плыло что-то, весьма похожее на гроздь мыльных пузырей, испускавшее тоненький предупредительный сигнал. А вот – миниатюрная штуковина несется на всех парах, словно сбежавшая детская игрушка. Сияющий голубой многоугольник вильнул перед нами, потом прибавил скорость и затерялся в потоке машин.

Тяжеловоз следовал по прямому отрезку, который проложили по ледяным равнинам. Впереди появились знаки, словно плясавшие от неровного шрифта, которым были выполнены надписи. Я не узнал в этих символах письма ногонов. А что касается сумасшедших, карты Рагны не сделали яснее обозначений на щитах, смысла которых мы не понимали. Наверняка мы покинули лабиринт ногонов и теперь находились в расширенном лабиринте.

– Ну что, воспользуемся первым поворотом?

– Я – не против, – быстро ответила Сьюзен.

– Остальные тоже не возражают?

Остальные не возражали. Вызвав Карла и Шона, я сообщил им о наших намерениях.

– Все прекрасно, Джейк, – ответил Карл. – Лори тоже считает, что это хорошая мысль.

– Нам все равно, – добавил Шон, – какая разница, бросить ли жребий сейчас или же пилить еще с десяток килокликов.

– Ладно, тогда порядок, – сказал я, – мы воспользуемся первым поворотом. Подтвердите, как поняли.

– Подтверждаем!

Я откинулся назад и убрал ногу с педали газа. Итак, дела постепенно улаживались. Пусть жребий будет брошен.

– Сэм, как насчет какой-нибудь музыки?

– Ну, судя по всему у тебя просто замечательное настроение. Твой выбор?

Я редко включаю музыку, пока нахожусь за рулем. Не то чтобы мне это не нравилось – наоборот. Мне просто не по себе, когда я не могу отдать ей все свое внимание. Я не признаю такое отношение к музыке, если ее воспринимают как фон и ничего больше. Есть и еще причина: всем стилям и направлениям предпочитаю классику, что, разумеется, отделяет меня от остальных моих коллег-водителей тяжеловозов. Хотя мне в принципе все равно, что они обо мне думают, все-таки иногда неприятно, что тебя считают каким-то извращенцем, а переварить ту мерзость, которая нынче считается популярной музыкой, я не могу. Поэтому предпочитаю тишину.

Но после тех выступлений, которыми нас одарили Дарла и Сьюзен, тишина стала казаться несколько принужденной.

– Как насчет Баха? На твой вкус.

– Сейчас сделаем.

– Погоди, я передумал. Лучше что-нибудь подходящее к такому дикому пейзажу. Может быть, Барток, «Концерт для оркестра»?

Сэм выполнил мою просьбу. Я оглянулся и обнаружил, что стал предметом ошеломленных взглядов.

– Барток? – одними губами произнес Роланд, подняв брови в отстраненном, почти клиническом удивлении.

– Ты во многих отношениях очень странный человек, – прокомментировал ситуацию Джон.

– Джон, – ответил я, – как тебе понравится: пешком прийти к Большому Взрыву?

– Прошу прощения.

На самом деле меня такая реакция вовсе не обидела и не удивила. Ну и подумаешь, я вожу тяжеловоз и люблю классическую музыку. Ну и поцелуйте меня в задницу.

– Я всегда поражался, как мне удалось вырастить такого чудака сына.

– Сэм…

– Что?

– Ладно, неважно.

Движение стало плотнее, и временами приходилось довольно трудно, когда беззаботные водители пытались обогнать нас для того, чтобы занять местечко получше в том или ином ряду. Я несколько раз предостерегающе ударил по клаксону и пугающе вильнул в ответ. После таких демонстративных выпадов все решили объезжать нас подальше. Разумное решение, потому что я вполне способен пустить этих дорожных свиней на ветчину и окорока.

– Роланд, – поинтересовался я, – пока не видно, где поворачивать?

Выглянув в густой суп за окном, Роланд ответил:

– Нет, пока нет.

– Приглядывай, чтоб не пропустить, ладно?

– Разумеется.

Я обернулся назад, к Сьюзен. Она почувствовала на себе мой взгляд и вопросительно посмотрела на меня. Потом быстро покачала головой, словно желая сказать: «Оставь меня в покое!»

Ладно, пожалуйста.

Я прижимался к самому правому краю быстрого ряда, который по земным стандартам был шириной примерно в два ряда. Остальную часть дороги занимали те ряды, по которым шло встречное движение. Для Космострады подобные дороги бывают шириной только в полтора ряда, потому что большая часть движения по Космостраде организована таким образом, что оно идет только в одном направлении. На дорожном покрытии обычно нет никаких пометок, но если заехать на неположенную полосу, то начинаешь ощущать неприятную и очень тревожную вибрацию, хотя никаких электронных устройств не видно. Однако, спустя клик или около того, начинаешь как бы видеть эти ряды.

– Ну что, видишь?

– Нет, – ответил Роланд, – атмосфера страшно густая, правда?

– Сэм, можешь ты рассмотреть какие-нибудь объекты, которые отсюда движутся вправо?

– Нет, пока слишком рано. Может быть, кликов через десять. Однако все равно смотри в оба.

– Если мы его пропустим, мы его пропустим. Это же все равно как бросить жребий, помните? Нам годится любой портал.

– Ты капитан на корабле.

– Мне нравится твой дух, Сэм. Парус поднят.

– Что у меня поднято?

– Бом-бим-брамсель или как его там…

– Терминология у тебя явно хромает.

– Ну ничего не поделаешь, я никогда не сталкивался с моряками.

– Вот как? А мне все казалось, что ты немного поплавал с той, такой большегрудой дочуркой какого-то чиновника, ну, когда учился в колледже. Очень давно это было… как ее звали? Зоя?

– Господи, ну и память у тебя.

– Зоя. Так ведь, правильно?

– Мне кажется, да. Ну конечно, я помню. Зоя Михайловна Буферова.

– И ты еще говоришь, что это у меня память хорошая! – восхитился Сэм.

– Я только одно помню – Буферова, и буфера у нее были замечательные. Очень красивая девчонка. Интересно, что с ней потом сталось?

– Тебе надо было на ней жениться. Она была по уши в тебя влюблена, если я правильно помню. Она даже приезжала как-то на нашу ферму.

– По-моему, да, – сказал я. – Это было очень давно. Мне не могло быть больше двадцати одного тогда. А ей, получается, около семнадцати.

– Ах, сладкоголосая птица юности.

– Чушь собачья.

– Тебе нужно было на ней жениться. Подумай, где бы ты сейчас был!

– В психушке.

– А? Что? Глупости! Сейчас-то ты кто – водитель грузовика? Да? Такой талантливый парень, как ты, таскает груз с одного навозного шара на другой, лакает пиво…

– Вот черт, а пива-то и впрямь хочется… у нас есть?

– Не пытайся переменить тему.

– Ты первый заговорил об этом. Есть у нас в холодильнике пиво?

– Несколько бутылок продукции компании Ш и Л, – раздался голос Дарлы. – То есть, Шона и Лайема.

– Ох-х-х, – я тяжело вздохнул. – А «Звездного облака» не осталось?

– Нет, извини, Джейк. Последнее ты выпил вместе с Рагной.

– Дерьмо! Ладно, забудь об этом.

– Ты уверен, что не станешь пить «Шон и Лайем?» – спросила Дарла.

– Нет, спасибо большое.

– Здоровенный глупый шоферюга с тяжеловоза, – бубнил Сэм. – Ты бы мог стать ученым, инженером. Да кем угодно!

– Единственное, что мне хотелось бы делать, – ответил я, – это писать стихи.

– Я помню. У тебя и это неплохо получалось. Однако поэзией не заработаешь на квартиру.

– Это уж точно. Вот тебе одна из причин, по которым я прекратил писать.

– А теперь ты через месяц платишь за квартиру. Прогресс.

– Да ну, Сэм, уж мне-то не говори, что не любишь дорогу.

Сэм неопределенно крякнул и, помолчав, сказал:

– Нет, почему же… я могу признать, что жизнь на дороге имеет свою прелесть… временами… Однако большую часть времени это просто скучно. И так ее разэтак, по большей части она и хрена моржового не приносит.

– «Моржового хрена», – повторил Роланд, прислушиваясь к тому, как это звучит, – замечательный предмет, – он повернулся ко мне и улыбнулся: – Я составляю походный словарик твоего жаргона, знаешь ли. Ты можешь дать перевод на литературный английский?

Я включил рацию.

– Эй, Карл!

– Хо-хо-хо!

– Роланд хочет знать, что такое «хрен моржовый». Ты можешь дать ему перевод на язык белого человека?

– Ах, это? Батюшки, Роланд, разве ты никогда у моржа этого не видел, что ли?

– Мне кажется, я понимаю, о чем идет речь, – ответил Роланд, – и хотя я и моржа-то никогда не видел, могу догадаться, о чем идет речь, и мне очень жаль, что спросил.

– Собственно говоря, это ни фига не означает.

– Это я и так понял, – пробормотал Роланд.

– Знаешь, – продолжал Карл, – я и сам понимаю, что мои привычки говорить именно так иногда удивляют людей, которые к такому не привыкли. Я стараюсь за собой следить, но…

Сэм отключил его.

– Джейк, кто-то вызывает тебя на дорожной частоте.

– Слушаю.

Из кабинного динамика раздался незнакомый голос.

– …этот тяжеловоз впереди, у вас что – ушей нет? Я вызываю тяжеловоз с маркерами земного лабиринта. Вы люди или нет? Можете ответить? Это вопрос жизни и смерти.

– Говори, Джейк, ты на дорожной частоте, – сказал Сэм.

– Говорит тяжеловоз. Говорит водитель по кличке «чудной Джейк». Что за авария? Отвечайте!

– Слава Богу! Даже не представляете, как приятно услышать человеческий голос снова… Мы были отрезаны от человечества два года!.. Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Мы-то уж думали, что никогда в жизни не услышим…

Передача прекратилась.

– Эй, говорите! Что у вас за сложности?

– Простите… простите… очень уж разволновались. Беда в том, что мы заблудились! В последние два года и два месяца мы блуждаем за пределами земного лабиринта. Мы – оставшиеся в живых участники экспедиции властей по исследованию неизвестного отрезка Космострады. Нас осталось трое из всей экспедиции. Двое землян, один негуманоид. Пожалуйста, скажите, может, вы знаете дорогу назад? Говорите!

Я вздохнул и ответил:

– Простите, но мы тоже потерялись.

Долгое молчание. Потом голос произнес:

– Понятно. Но мы все равно страшно рады, что вас повстречали. У нас почти иссяк запас продовольствия и медикаментов. Мы были бы вам очень благодарны, если бы вы согласились присоединиться к нам. У нас есть кое-какая полезная информация, карты и все, что нам удалось скопить. Что вы на это скажете?

– Ради Бога, добро пожаловать, – ответил я, – вам нужна медицинская помощь?

– Нет, мы в весьма удовлетворительном состоянии, если принять во внимание все наши приключения. Я просигналю своими фарами. Вы меня различите?

Я проверил экран заднего обзора, потом выглянул из иллюминатора в параболическое зеркало.

– О’кей, мы вас видим даже невооруженным взглядом.

Я все-таки не мог различить, что это за машина.

– Скажите, две машины передо мной – это тоже часть вашей команды?

– Совершенно верно.

– Сколько вас?

– Девять гуманоидов, один чужак и искусственный интеллект по имени Сэм.

– Рад с вами всеми познакомиться. Зовите меня просто Юрий. Скажите, куда вы направляетесь?

– Юрий, это просто замечательный вопрос, именно на него мы сами вот уж сколько времени пытаемся ответить. Мне кажется, проскочить в неизвестный портал сейчас было бы лучшим решением наших проблем. Ты можешь посоветовать что-нибудь другое?

– К сожалению, нет. За последние два месяца мы весьма тщательно исследовали этот расширенный лабиринт. Вокруг практически нет планет типа Земли, а на планетах нет прямого пути обратно в земной лабиринт.

– Вы исследовали лабиринт, который принадлежит расе, называющей себя ногоны?

– Мы о нем слышали и пытались найти туда дорогу, когда увидели те, первые машины земного образца, там, позади. Мы не получили от них никакого ответа. Мы предположили, что это просто машины, покинутые теми, кто проскочил через неизвестный портал, и потом подобранные чужаками. Время от времени нам встречались такие машины. Потом мы увидели вас… Извините, я отклонился от темы. Нет, мы не были в лабиринте ногонов, но, как я понял, вам это удалось. Что-нибудь нашли?

– Погодите минуту. Какие еще земные машины вы видели?

– Ну, они ехали за вами несколько минут назад, но потом отстали.

– Сколько их было?

– Четыре. Они были похожи на военные машины. Я попытался вызвать их на разных частотах, но у меня ничего не получилось.

– Понятно.

– Дьявол, – пробормотал Роланд.

– Ах ты, порождение «дорожного жука», – добавил Сэм, – Кстати, легок на помине…

Движение на Космостраде слилось в одну ленту, чтобы пропустить «дорожного жука». Он промчался мимо.

– Какой неизвестный портал вы имели в виду? – спросил Юрий.

– Тот, на который очень скоро должно быть ответвление, – ответил я, – Вы тоже можете поехать с нами, если хотите.

– Спасибо. Мы обязательно присоединимся.

– Как ты думаешь, можно ему доверять? – поинтересовался Сэм, – Вдруг он связан с той бандой? Эта история может быть просто выдумкой, чтобы подобраться к нам поближе.

– Сомневаюсь. Я слышал о подобных экспедициях.

Карл вмешался на защищенном от подслушивания спектре частот.

– Джейк, я поймал самый конец вашего разговора. Думаешь, этот парень не врет?

– По-моему, да. Слушай, расскажи Шону и Лайему про них, ладно? И попроси Шона, чтобы он их вызвал. Может быть, он сможет что-нибудь пронюхать.

Карл так и сделал. После краткого разговора с Юрием Шон тоже подключился к нам на защищенной от прослушивания частоте.

– Его голос мне не знаком, Джейк, и по акценту он никак не может быть лесорубом с Высокого Дерева, но это еще ни о чем не говорит.

– Тем не менее, – ответил я, – мне кажется, здесь все в порядке.

– Но он представитель властей, официальное лицо, – возразил Сэм.

– Да, и мне от этого не по себе, но, думаю, что он не коп. А ты?

– Какая разница? Когда он узнает, кто ты такой, могут возникнуть неприятности.

– Не знаю. Он говорит, что его не было в земном лабиринте уже более двух лет. Каким образом он мог про меня услышать?

– Тут ты прав, – согласился Сэм, – И это к тому же SOS… Да, но и мы, черт побери, не купаемся в безопасности и спокойствии. На нашей спасательной лодке не хватает мест!

– Оставим в покое этику спасательных лодок, – твердо произнес я, – для двоих или троих у нас места хватит.

Сэм поворчал, но сдался. Несколько минут спустя я опять услышал его голос:

– Эй, «дорожный жук», по-моему, собирается тоже свернуть направо, к тому самому порталу.

Я дал сигнал клаксоном, чтобы все знали, что мы собираемся свернуть направо примерно через полминуты.

– За «жуком» еще есть движение вправо? – уточнил я.

– Не похоже. Если это неизведанная дорога, само собой разумеется, что никто туда особенно рваться не будет.

– Правильно.

– Думаешь, эти машинки поедут за нами? – спросил Сэм.

– Ложится ли на зиму мишка в берлогу?

– Зависит от мишки.

– Ну вот, и давай посмотрим, что делают эти животные.

Ответвление дороги стало ленивой дугой отходить вправо. «Дорожный жук» уже затерялся в густом супе местной атмосферы. Я смотрел, как Шон и Карл повернули, потом заметил, что наш новый товарищ тоже следует за нами, потом нажал на клаксон.

– Ну-ка, газанем посильнее, – И сам начал прижимать к полу педаль газа.

– Разве мы так не можем выдать себя врагам? – спросил Карл.

– У меня есть план, – ответил я.

– Ну что ж, ты генерал, тебе и карты в руки.

– Тогда не забывайте это, рядовой.

– Да, генерал Макартур.

– Маккарти? Кто это?

– Нет, не Маккарти… А, неважно.

Некоторое время я предавался размышлениям, потом спросил:

– Первая мировая война?

– Вторая, – ответил Карл.

– Точно. Я же эту фамилию уже слышал.

Мне показалось, что для давно назревшего вопроса был сейчас самый подходящий момент.

– Карл, когда ты родился?

– Третьего августа 1946 года.

Я не сразу уточнил:

– Ты это серьезно?

– Да.

– Ладно, Карл, я тебе верю.

– А зачем мне врать?

Золотые слова…

– Джейк, как насчет этого… как его там… Юрия?

– А что он делает?

– Похоже, он сам не знает, что ему делать. Наверное, думает, что мы пытаемся от него избавиться?

– Ну, в какой-то степени это так и есть. На самом деле, мне действительно интересно, что он делает.

– Понял.

Сэм сказал:

– Кстати, он вызывает нас на дорожной частоте.

– Может быть. Ты осматриваешь дорогу сзади, погони за нами нет?

– Смотрю в оба. Пока все чисто.

– Не хочешь выслать птичку слежения?

– Вряд ли от нее будет прок. А какой у тебя план, можно спросить?

– На самом деле никакого особого плана у меня нет, – ответил я. – Если только мы не сможем найти никакого укромного местечка, чтобы залечь подольше.

– Тут практически негде спрятаться. Местность абсолютно плоская.

– Я, впрочем, думал о том, – продолжал я, – что нам следует проехать как можно дальше и затеряться в этом тумане. Потом мы могли бы преспокойно остановиться на обочине и прослушивать тех, кто едет мимо нас. Любой подозрительный звук, шум – разворачиваемся и быстренько ныряем в какой-нибудь другой портал.

– Замечательная мысль, – одобрил Сэм. – Чертовски замечательная мысль, сын. Время от времени ты демонстрируешь, что половина мозга у тебя наверняка имеется. Давай так и сделаем.

Примерно в пяти кликах дальше по дороге мы так и поступили. Дорога не была нам видна, но внешний микрофон направленного действия дал бы нам знать, если бы кто-нибудь проехал.

Юрий молча последовал за нами, пока мы выполняли этот маневр: бело-голубой омнифургон, прекрасная машина с двойной защитой, предназначенная для того, чтобы служить и машиной и домом, правда помятая и потрепанная долгой дорогой. Иллюминаторы покрывала засохшая грязь и пыль, но на передних сиденьях можно было разглядеть две смутные фигуры.

Мы сидели, молча прислушиваясь к тихим постанываниям ветра. Так прошло минут десять. Сэм не выдержал:

– Спроси Карла, кто, по его мнению, выиграет Кубок Национальной Хоккейной Лиги в этом году.

– Хм-м-м, – я протянул руку и постучал пальцем по главному экрану. – Ну-ка, включи сканнеры помощнее. Посмотри взад-вперед по дороге на небольшом расстоянии.

Сэм послушался.

– Ничего, – сказал я, – Ни одной пылинки. Я-то наверняка считал…

– И я тоже, – ответил Сэм, – я был уверен, что они постараются засечь, если мы свернем к этому порталу, если они нами все еще интересуются.

– Не могу понять, что же такое тогда были эти машины. Может быть, догадка Юрия справедлива, и они всего-навсего чужаки в машинах земной марки?

– Похоже на то.

Я надавил на клаксон, потом включил рацию.

– Карл, кто собирается выиграть Кубок НХЛ в этом году?

– Ну, я сам болею за «Доджеров» из Лос-Анджелеса… – он рассмеялся, – Ты что, издеваешься? Хоккей вымер, как доисторическая птица дронт.

– Слышал, что его собираются воскресить, снова устраивают крупные игры высшей лиги в Северной Америке.

– Правда? Я и не слышал.

– Ты сказал, что родился в 1946 году?

– Да. Тысяча девятьсот сорок шестой год от Рождества Христова.

– Я так понял, что ты родился на Земле.

– Да. Лос-Анджелес, Калифорния.

– Как же ты попал в наше время, на сто пятьдесят с лишком лет позже?

– Меня похитили. Эти, с летающей тарелки.

Глава шестнадцатая

Это называется – не задавай глупых вопросов – не услышишь соответствующих ответов.

Язык очень странно себя ведет по отношению к тому, что именно он проносит сквозь столетия в словарном багаже, а что выбрасывает по дороге. Хотя само по себе выражение «летающая тарелка» не было совсем забыто, его первоначальное значение подернулось мраком и совсем пропало из словарей. В современном значении, если тебя как следует шарахнут по голове, то ты увидишь эти самые тарелки, то есть будешь страдать временными зрительными галлюцинациями. «Слезь с летающей тарелки» означает – «прекрати свои фантазии и вернись назад, к реальности». Спроси кого-нибудь, что такое на самом деле «летающая тарелка», и скорее всего человек посмотрит на тебя непонимающим взглядом, как если бы ты у него спросил, к чему относится «бакс» во фразе «передать баксы» [7]7
  * То pass the buck (англ.) – в перен. значении: «переложить ответственность на другого»; buck – фишка, указывающая, кому сдавать (в покере). (Примеч. редактора.)


[Закрыть].

Первоначально выражение «летающая тарелка» подразумевало только одну вещь: внеземной космический корабль. Если верить отчетам того времени, небо Земли было буквально забито подобными предметами начиная с середины двадцатого столетия и кончая первой третью двадцать первого, когда была открыта Космострада на Плутоне. После того рассказы об этих штуках потихоньку сошли на нет. Официально такие объекты назывались «Неопознанные летающие объекты» или НЛО. По форме почему-то подобные предметы больше всего напоминали развешенные в небе части сервиза. Я знаю все это только потому, что как-то писал курсовую в колледже на тему популярных заблуждений. Спецкурс назывался «Массы и коллективное сознание» (ничего, кстати, из того курса не помню).

Здесь, на дорогах между мирами, люди больше не наблюдают за полетом летающих тарелок. Они встречают другое: путешествующих во времени двойников давно умерших любимых людей, машины, которые можно принять за «летучих голландцев» сегодняшнего дня, мчащиеся по Космостраде вместе со своими призрачными пассажирами; автомобили, где в водительском кресле Иисус Христос, Будда, Кришна или Джон Леннон (помню, как провел целый вечер за пивом в компании леннонитов – очень интересная маленькая секта). Людям являются во всей красе различные химеры, причем весьма разнообразные, но… никаких космических кораблей. Да и зачем нужен космический корабль, если можно сесть в машину и проехать сотню-другую световых лет? Итак, кому нужен космический корабль? Ответ: только расе, которая не имеет доступа к Космостраде.

– Карл, нам обязательно надо поговорить, – сказал я, – но пока отложим беседу, пусть даже мне очень не хочется этого делать.

– Идет.

– Сэм, дай-ка мне дорожный диапазон, канал девятнадцать, на низком уровне.

Сэм выполнил просьбу, и я произнес:

– Юрий? Это Джейк.

– Хелло!

– Наверное, ты давно уже ломаешь голову над тем, что случилось.

– Полагаю, у тебя есть причины бьггь осторожным.

– Правильно догадался. Извини, что мы тебя не предупредили, но мне показалось, что лучше поддерживать тишину в эфире, по крайней мере на волнах дорожного диапазона. Юрий, у тебя есть многоканальный декодер, который бы работал в защищенном режиме?

– Да, разумеется.

– Хорошо. Сэм сделает так, что ты сможешь принимать на нашем канале, защищенном от прослушивания.

Мы включили моторы и поехали дальше по совершенно плоской ровной дороге. Но едва впереди показалась Космострада, Сэм вдруг завопил:

– Что-то на сканнерах!

– У нас есть время развернуться обратно?

– Нет, эта дрянь мчится на скорости мах-запятая-три. Наверное, «дорожный жук».

Ну, конечно, так оно и оказалось. Мы смотрели, как серебристая машина скользит мимо нас, прорезая себе дорогу в густом, похожем на суп, тумане.

– Ну и ну, – удивленно сказал Сэм, – он нам что-то передавал. Погодите-ка… вот запись.

– ДОСТУП В СЛЕДУЮЩУЮ СЕКЦИЮ КОСМОСТРАДЫ ВОСПРЕЩАЕТСЯ. НЕМЕДЛЕННО РАЗВОРАЧИВАЙТЕСЬ НАЗАД, – раздался механический голос, говоривший на интерсистемном.

– Ну что же, – я пожал плечами, – Не собираюсь спорить с «дорожным жуком». Взвод, нале-во!

Повернув налево, я сумел вовремя выровнять машину и вывел тяжеловоз на его крейсерскую скорость. Все послушно повторили маневр.

Но вскоре сканнеры отобразили пять точек. Никто из них не торопился, сохраняя чертовски деловой вид. Я знал, кто они такие.

– Отступать! – скомандовал Сэм.

– Разве Юрий не говорил, что заметил четыре земные машины? – поинтересовался я, выводя тяжеловоз на широкий дугообразный поворот.

– Сказал.

– Это может означать, что одна из них принадлежит чужакам.

– Надо же, а я все гадаю, кто это может быть?

Разумеется, Сэм знал так же хорошо, как и я, – это ретикулянцы.

– Что нам делать? – спросил Сэм, – Мы не можем проскочить через портал. Снова съезжать с дороги?

– Да-а-а. Похоже на то, что приближаться к нам они не собираются. Если мы сможем исчезнуть с их сканнера – как ты думаешь, птичка слежения у них есть?

– Пока никого в небе не вижу.

– Отлично. Давай съедем с дороги и снова притворимся скалой. Может быть, так мы сумеем их обмануть.

– Мы окажемся самой заметной чертой местного пейзажа. Если, конечно, они будут нас искать.

Наши преследователи держались на неизменном расстоянии от нас, пока мы приближались на максимальной скорости к цилиндрам портала. Не было никакого способа оторваться от них, и наши возможности выбора стремительно уменьшались.

– Может, нам повернуться к ним лицом и принять бой? – спросил Шон, – Лайем и я готовы.

Карл сказал:

– Они действительно едут за нами, или у нас просто начинается паранойя? Может быть, это совсем не те машины, которые видел Юрий.

– Это и мне приходило в голову, – ответил я, – Хочешь, уступим им дорогу и посмотрим, станут они нас преследовать или нет?

Через минуту Карл ответил:

– Да нет, что-то не очень хочется.

– Еще одна точка на дороге. Черт! – смешался Сэм.

– Что?

– Еще один «дорожный жук»!

– Никогда еще не встречал трех «дорожных жуков» так близко друг от друга, – удивился я, – Интересно, что тут происходит?

Я съехал на край Космострады, чтобы пропустить промчавшегося мимо «жука», потом вернулся в ряд самого быстрого движения.

– По другую сторону этого портала наверняка нас ждет что-то совершенно необычное, – сказал Сэм, – но вот только вопрос – что?

– Новый филиал «Макдональдса», – решил я.

– Ага, и «дорожные жуки» хотят быть там единственными посетителями. Тот, что только что промчался, передал нам то же самое предупреждение, что и предыдущий.

– Повтори-ка его, – попросил я. Сэм выполнил распоряжение, и я смог убедиться, что сообщение действительно было точно такое же.

– Почему они нас предупреждают? Почему не останавливают?

Ответ мы получили примерно минут через двадцать. Мы катили себе спокойно, время от времени поглядывая на преследователей, которые отстали от нас так, чтобы оказаться на границе возможностей сканнера их засечь. Вдруг из тумана впереди блеснул зловещий проблеск света. Я резко затормозил и перестроился на крайнюю полосу.

Всю дорогу впереди покрывал переливчатый прозрачный купол голубого пылающего огня и радужно-прозрачного сияния, причем ему не было видно конца. Сквозь этот своеобразный туннель время от времени пробегали сполохи молний, сопровождаемые сухим потрескиванием. Во всем этом было нечто библейское. Я уже приготовился услышать грозный голос, который возвестил бы нам: «И ДАЛЬШЕ ЭТОЙ ЧЕРТЫ НЕ ПОСМЕЕТ ПРОЙТИ СМЕРТНЫЙ». Но слова были тут совершенно ни к чему, вполне понятно, что нам хотели сказать самим явлением.

– Ничего удивительного, что «жуки» не потрудились нас прогнать, – сказал Сэм, – никто в здравом уме не станет сквозь такое проезжать.

– Не знаю, не знаю, – беззаботно отозвался я. – Это может оказаться мойкой автомашин.

– А где прорезь, куда опускать жетон за пятьдесят кредиток?

Я затормозил примерно в трех корпусах тяжеловоза от странного туннеля. Остальные до сих пор следовали за мной, но теперь перестраивались так, чтобы получше рассмотреть увиденное.

– Что это за долбаная штуковина? – первым поинтересовался Шон, – то есть, я хочу сказать, понятно, что это, но из чего это сделано?

Я несколько секунд молча смотрел на вспышки и всплески огня, прежде чем ответил:

– Не знаю. Плазма, чистая энергия, может быть, какое-то силовое поле. Но может ли кто-нибудь убедить меня вескими аргументами, что эта штуковина не идет по всей дороге до самого портала?

– Только не я, – отозвался Шон.

– Сомневаюсь, что нам удастся объехать эту штуку, – добавил Карл.

– Я бы сказал, что для эффективности барьер должен был бы проходить до самых маркеров въезда, – решил вставить свое слово Юрий, – Вы согласны?

– К сожалению, да, – я пожал плечами.

– Наши «друзья» остановились, – доложил Сэм, – Интересно, видно ли им через смог.

– Ну что же, если им и не видно, то на сканнерах они видят нечто, что их должно было бы весьма озадачить. А это уже само по себе хорошо.

Я глубоко вздохнул.

– Ладно, что нам делать?

– Мне кажется, надо повернуть и разобраться с ними, – предложил Карл.

– Это означает, что нам придется вступить в спор с пятью машинами, и мы знаем, что четыре из них крепко бронированы и, вероятно, тяжело вооружены, – сказал я, – И какие у нас шансы?

– А как насчет того, что у меня в машине? – спросил Карл, – Мы их достойно встретим.

– Карл, я не сомневаюсь, что ты и Лори сможете выбраться живыми и невредимыми из этого безобразия, но я думаю и об остальных членах нашего экипажа. У нас кончились ракеты, багги Шона и Лайема не бронированный. Если бы речь шла только про меня и про Сэма…

– Джейк.

Обернувшись, я встретился взглядом со Сьюзен. Глаза у нее были красные и опухли, но плакать она перестала. Теперь она смотрела на меня с мрачной решимостью, которая испугала меня: насколько изменилась ее хорошенькая мордашка, Эта женщина не была мне знакома.

– Не дай этим сволочам нас взять, – хрипло сказала она. – Делай то, что можешь сделать.

Я кивнул.

– Именно это я и хотел услышать.

Снова включив микрофон, я сказал:

– Хорошо. Покажем им…

– Ур-р-ра-а-а-а!

– Вот что мы сделаем, – продолжал я, – Карл, ты будешь нашим авангардом, а я поведу пехоту за тобой. Шон и Юрий, я хочу, чтобы вы все время держались справа от меня, и, если вы увидите что-то припаркованное у дороги с этой стороны, немедленно перестраивайтесь мне в хвост. Поняли?

– Подтверждаем.

– Понятно.

– Карл, ты понял?

– Ты можешь создать зеленый шарик?

– Ну конечно.

– Тогда выстрели в них. Без сканнеров они нас не увидят, пока мы не свалимся им на голову.

– Нам придется немного повременить после выстрела, – ответил Карл. – Мы не можем слишком близко подъезжать к этой штуковине, потому что она вышибет из нас всю действующую электронику. Из меня-то нет, а вот из вас… Шевроле, кстати, совсем не подвластно действию этой штуки.

– Ты умеешь регулировать скорость шарика?

– Да, но даже на максимальной скорости он передвигается довольно медленно.

– Ну хорошо, запусти его на максимальной для него скорости.

– Ладно.

– Значит, от нас требуется аптекарская точность, – заметил Сэм, – Я прослежу за шариком и сообщу, когда можно ехать.