Текст книги "Путь к Эвенору"

Автор книги: Джоэл Розенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12,
в которой я слишком умничаю – себе же во вред

Поспешное суждение – первый шаг к сожалению.

Публий Сир

Соображай быстро – и если ты ошибешься, что из того? Если повезет, то и неверное решение реализуешь так, что от него будет польза.

Уолтер Словотский

Надпись гласила:

«Р е в н о р.   Ч а р о д е й, в о л ш е б н и к, м а г, п р е д с к а з а т е л ь».

Обычный эрендрийский шрифт – вот только, по всей вывеске разбросаны руны и символы.

Андреа остановилась в пяти шагах перед дверью и полезла в поясной кошель.

Я потянулся было перехватить ее руку, но передумал.

– Погоди минутку, – сказал я.

Она раздраженно обернулась.

– В чем дело?

– Понимаешь, – начал я, – в магии я не знаток...

– Это точно.

– ...но я знаю, что ты рискуешь. Ты ее, можно сказать, «переела» – и не так уж давно. Дория вообще считает, что ты «подсела» на магию. Как на наркотик.

Энди отмахнулась:

– Ты так не считаешь. Иначе не взял бы меня с собой.

Я уже думал об этом, как и о том, что мне очень удобно было не согласиться с Дорией, решить, что она ошибается, и Андреа может спокойно отправиться с нами, потому что реши я иначе – не знаю, что бы мы делали: без мага-то нам было не обойтись.

Она тряхнула головой, длинные черные волосы взлетели и опустились, подчеркивая ее позу: голова вскинута, рука на бедре. Вот откуда взяла этот жест Эйя, подумалось мне.

– Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь замаливать свои грехи. Да, я довела себя до проблемы, слишком усердствуя и не думая о последствиях. Но теперь я себя контролирую.

Думаю, скрыть скептическую мину я не смог. Неудивительно: я и не пытался.

Также неудивительно, что Андреа это не успокоило.

– Уолтер, не будь дураком! Ты же знаешь, что в этом походе вам понадобится маг – по крайней мере в Эвеноре и Фэйри.

Ее правда.

– Да, но...

– Никаких «но». Чтобы просто пройти по центру города, уже нужна магия. В некоторых ракурсах у этого города нет диаметра.

– А?

– Я хочу сказать – в центре города там кусочек Фэйри, а правила мира Фэйри, они... – она поискала слово, – ...неопределенные, по вашим понятиям. Или – по моим – не полностью определены. Если подойти близко, законы природы там начинают нарушаться.

Нет, на самом-то деле они не нарушены. Они просто... чуть-чуть свихнулись. Они действуют не как везде, и есть еще куча других, которых вам попросту не воспринять. Так что вам придется довериться мне – там. Как мы доверяемся тебе здесь.

Один мой старый приятель всегда говорил: все, чего хотят от мужчин женщины, – ненавязчивое главенство. Он не был знаком с Андреа. И с Тэннети. И с Эйей. Да и с моей женой тоже, коли на то пошло. Про Джейни я вообще молчу.

М-да. Закон Словотского номер какой-то: «Если общее правило ни к кому не подходит – значит, ты что-то упустил». Дорию, быть может? Или Доранну?

– В данный момент, – продолжала Андреа, – тебе придется довериться моему суждению о том, нужна или не нужна сейчас магия. Вопросы есть?

Ответа моего она ждать не стала. Запустила пальцы в кошель, вытащила пригоршню пыли и, швырнув ее в воздух, пробормотала пару невнятных слов. Нелегко избавиться от старых привычек: я, как всегда, попробовал разобрать их и, как всегда, не только не понял, но тут же и забыл.

Пылинки превратились в точечки слепящего света, потом потемнели до красноты – и продолжали гаснуть, пока от них не остались лишь темные крапинки у меня в глазах.

Энди замерла. Глаза ее были прикрыты, губы медленно шевелились. Прохожие косились на нас и обходили стороной. Обычный люд – я не исключение – старается держаться от работающего мага подальше.

Наконец она открыла глаза.

– Все в порядке; он нас ждет. Войдем.

– Гм... А могу я узнать, что это такое было?

– Ну, первое – просто поиск ловушек. Что до второго... – Она улыбнулась. – Старый маговский трюк. Каждое заклинание, как известно, – это набор звуков, каждый из которых стоит на точном, именно ему отведенном месте. Ну вот, наговариваешь заклинание почти до конца, а последние несколько созвучий оставляешь невыговоренными. Вроде как собираешь машину, вставляешь ключ зажигания, но не поворачиваешь его. А потом, когда тебе нужно, договариваешь заклинание до конца. – Она помахала пальцами. – И пожалуйста. Из твоих пальцев бьет молния или что там еще происходит.

– С моих пальцев молния никогда не ударит – хотя порой мне этого бы очень хотелось. – Я старался говорить спокойно и дружелюбно, но тон ее мне не понравился. Было в нем что-то смертоносное, темное. Я взял ее за руку. – Прости, подруга, но ты кое-что упустила из виду. Мы тут не затем, чтоб драться с местным магом.

Она возвела глаза к небесам:

– Я знаю. Глупый. Я вовсе не собиралась входить в лавку Ревнора, держа недостроенное заклинание у него – да и у себя – над головой. Это было бы недружелюбно. Я была занята тем, – тут губы ее растянулись в весьма завлекательной улыбке, – что глотала собственные слова. Понял? Она потрепала меня по плечу. – Ты занимайся вынюхиванием, а магию оставь мне.

Она прошла за гардины; я двинулся следом.

Когда-нибудь мне повезет и я войду в лабораторию мага, где будет освещение, как в библиотеке, чистота, как в «Макдоналдсе», и стерильный запах, как в больнице.

Сегодня мне не повезло.

В мастерской Ревнора воняло, как в раздевалке спортсменов, – старой грязью, несмытым потом и ножным грибком. Ф-фух!

Нет, то, что обо мне говорят, – правда, но я не тупица. Просто я еще в школе решил, что играть в футбол – отличный способ платить за учебу, не прорезая в кармане Стаха и Эммы кровоточащую четыре года дыру. То, что я делал на площадке, было всего лишь работой. Не более того. Вонь застарелого пота не вызывает у меня ностальгии. Слишком много времени я провел в раздевалках на Той стороне, чтобы скучать по их аромату.

Освещалась мастерская двумя чадящими свечками, вставленными в настенные подсвечники с отражателями. Даже не заговоренной сталью. Тусклый свет озарял маленькую комнатушку с рабочими столами вдоль стен и дверью в дальнем конце, открытой в непроницаемый мрак.

Снаружи был жаркий полдень – здесь же царила сырая прохлада.

Покачав головой, Андреа прошла к одному из столов, взяла небольшую – с кулак – медную плошку и принюхалась.

– Мирт, корица и конопля? Даже так? Я разочарована. – Она повернулась ко мне. – Я никогда не любила приворотных зелий, но если уж делать, то делать. Просто повысить либидо – едва ли то же самое, ты согласен?

Ей не ответили.

– Ох, умоляю, – сказала Андреа пустоте и фыркнула. – Мне известно, что ты здесь, точно так же, как тебе – что здесь я, и по той же причине. Ауру, знаешь ли, не спрячешь. Ты ведешь себя глупо, раздражаешь моего телохранителя. Я бы не хотела злить его – подозреваю, что и ты тоже.

В проеме дверей возник бронзовокожий полубог. На голову выше меня – а я не из низеньких, – с плечами, которые, казалось, вот-вот разорвут его мантию мага.

– Ничего подобного я не делал, – возразил он. У него оказался раскатистый баритон, хотя и достаточно мягкий, чтобы быть певучим. – Просто заканчивал дела в задней комнате... – Он сцепил руки и вежливо поклонился. – Меня зовут Ревнор. Добро пожаловать в мою скромную мастерскую.

Андреа наклонила голову в ответ:

– Зови меня Лотана, хотя это не мое имя и никогда им не было.

Он протестующе вскинул руку и попытался искательно улыбнуться.

– Прошу тебя, добрая госпожа. Заклятия имени мне не под силу, да я и понимаю, что этого делать не стоило бы. – Он усмехнулся, глядя куда-то за ее правое плечо. – Не знаю точно, что это там такое, но не хватает лишь одного звука, чтобы оно меня сожрало?

– Что-то в этом роде. – Она сладко улыбнулась. – А я думала, что хорошо его спрятала.

– А мне казалось, ты говорила, что съела все заклинания, – прошипел я, совершенно не заботясь, слышит ли меня Ревнор.

Она криво усмехнулась мне:

– А наложи он на тебя Заклятие Правды, разве ты не стал бы тут же все выкладывать?

– Не вижу в этом нужды. – Ревнор широко развел руки. – Я признаю, что ты сильнее меня, милостивая Лотана, но это не значит, что я слеп. Ты здесь с некоей целью – и я не думаю, что тебя интересуют гарантированно безвредные и сомнительно эффективные приворотные зелья. Могу я помочь тебе?

– Возможно. – Она лениво взяла со стола какой-то инструмент – серьезное нарушение маговского этикета, насколько мне известно. Он выглядел очень похоже на зубоврачебный зонд – только кончик его тускло светился. Энди попробовала кончик подушечкой пальца. – Ходят слухи о всяких странностях, ползущих из Фэйри. Мне интересно, что слышал ты.

Ревнор взглянул сверху вниз сперва на нее, потом на меня – на лице его не отражалось ничего, словно он заставил себя не замечать, как бесцеремонно она обращается с его вещами.

– Странности происходили, госпожа Лотана, это правда. Но что они такое – лучше тебе спросить у тех, кто сильнее меня.

– Пару декад назад здесь произошло убийство. Была оставлена записка. Мы хотели бы взглянуть на нее.

– Как ты узнала, что она у меня? – Он нахмурился. – Ты действительно сильна.

– На самом-то деле мы понятия не имели, что записка тут. Мы собирались просить помочь нам до нее добраться. Андреа начала что-то говорить, но я перебил ее:

– Ты знаешь, что Лотана сильнее тебя. Но, возможно, насколько она тебя сильнее, ты узнавать не захочешь. Как и то, какие силы в эту историю вовлечены.

Я сделал мистический знак. Он ничего не значил, во всяком случае, на Этой стороне, хотя сестра Берта из Тулузы – монахиня, которую мы прозвали «Дырка от той лузы» – была бы очень горда тем, как изящно это у меня вышло.

Ревнор поднял ладонь.

– Да, я понял.

Андреа недовольно глянула на меня, раздраженная вмешательством, но я только развел руками:

– Прости, Лотана, но этого было не избежать. Ревнор должен был узнать, какие мощные силы здесь завязаны. И нашему другу Ревнору куда безопаснее было бы отдать записку нам – и остаться в стороне от всего этого.

– Ну... – Тень улыбки поцеловала ее губы, и я был бы не прочь составить этой тени компанию. – Раз ты так думаешь... Я предпочла бы заручиться его помощью, несмотря на опасность, но...

Через пару минут мы уже шагали по улице с запиской в руках.

Записка была написана крупными печатными буквами – так писать учила в Приютской школе Андреа.

Воин жив – сообщали бурые эрендрийские письмена, а внизу по-английски было приписано: Не пытайтесь искать меня. Пожалуйста. Я уже близко.

– Нет, черт поберн, из этого я ничего не вытяну. Писал это он, и кровью, но не своей. Для поискового заклятия этого мало – тут нужны его вещи, а не те, с которыми он пару минут имел дело. Иначе бы я могла выследить кого угодно, просто перебрав несколько квадрильонов молекул кислорода, которым дышала моя дичь.

Андреа была недовольна.

И я тоже. Я стоял у окна, пытаясь выгнать пахучий дым – в состав, которым Андреа пользовалась, чтобы узнать, не укажет ли записка, где сейчас Микин, входили весьма пахучие вещества, а мне вовсе не улыбалось, чтобы гостиничные слуги унюхали серу или коноплю, или огонь заклинаний мага.

Внизу, с лошадьми наготове, нас ждали товарищи. Нас ничто не гнало из города прямо сейчас, но Микин, куда бы он ни поехал, с каждым часом удалялся от нас все больше, и, сидя на месте, мы его точно не перехватим.

Дожидаться еще одного сообщения о Воине и новом убийстве? Возможно, конечно, но опасно. Зачем каким-то путешественникам – причем путешественникам подозрительно богатым – шастать вокруг Феневара? Хороший вопрос – значит, надо сделать так, чтобы он не был задан. Надо двинуться вдоль побережья – в любом направлении – и выяснить, не проезжал ли тут кузнец по имени Алезин. А если проезжал, то когда.

Мы спустились по задней лестнице в проулок – к лошадям.

Тэннети раздобыла отменный набор: от понурого мышастого пони-мерина для Ахиры – он никогда не любил особо быстрых или горячих лошадей, я вообще думаю, что, если б мог, он любой лошади предпочел бы хромую – до норовистой пегой кобылы для себя.

Я проверил подпругу, потом вскочил на широкую спину своего гнедого мерина. Его рваное правое ухо говорило, что до того, как попасть под нож и щипцы коновала, он когда-то проиграл схватку другому жеребцу. Он хотел бежать быстрее, чем считал нужным я, но Тэннети – умница! – одарила его весьма жестким трензелем из крученой проволоки, так что мы быстро пришли к соглашению. На моих условиях.

– Итак? – поинтересовался Джейсон, вровень с гномом выезжая на главную улицу и неспешно направляясь по ней к прибрежному тракту, что шел по болотам примерно в миле отсюда. – Куда направимся?

Ахира пожал плечами.

– Днях в двух пути в одну сторону – Тромодек, днях в трех в другую – Брэ. Что нам надо решить – что мне надо решить, – это что важнее: поиски Минина или проблемы с Эвенором? – По общему решению командиром у нас был Ахира. Отчасти потому, что он не принимает решений, не подумав трижды, а то и четырежды. – Кто что посоветует?

– Брэ, – сказала Андреа. – На шаг ближе к Эвенору.

В этот миг солнце закрыло облако, и на лицо ее легла тень. Что-то было в том, как она это сказала... Одержимость? Страсть?.. Не знаю.

– Тромодек, – сказал я. – Пара дней вряд ли что-то решит, а так мы, возможно, сумеем быстрее найти Микина. Тромодек ближе, значит, мы быстрее что-нибудь выясним. По крайней мере – на день.

И уйдем на два дня дальше от Эвенора и Фэйри. Возможно, все, что известно о тварях оттуда, мы сможем узнать, просто проехав вдоль берега, а я не сторонник теории, что изучать циркулярную пилу надо, залезая под нее.

Кроме того, если Эвенорские события и вправду так важны – там может оказаться и другой народ, кроме нас, другие маги, как и Энди, желающие сунуть туда носы. Вот пусть их и прижучат первыми.

– Брэ, – сказала магичка. – Эвенор гораздо важнее. Вы разве не слышали слухов о разоренной деревне?

– Я не доверяю слухам. Слишком много их я создал сам. Тромодек.

– Брэ. – Что-то было в ее голосе, кроме настойчивости. Раздражение капризной женщины? Страх?

– Тромодек. – Я улыбнулся самой обворожительной из своих улыбок. – Поборемся?

– Как-нибудь потом.

Она улыбнулась так, будто говорила это всерьез, и заработала сердитый взгляд Джейсона на нас обоих.

Я тоже был от него не в восторге. Мне не раз приходило в голову, что, не будь его, я ночевал бы с Энди, а не с Ахирой. Случаев заняться утешением вдовы мне выпадало предостаточно.

Ахира повернулся к Джейсону.

– Барон?

Джейсон усмехнулся – чуть вымученно.

– Ты ко мне? – Я его тоже раздражал; нечего и сомневаться, он примет сторону матери. – Я за Тромодек, – сказал он.

Он меня потряс – я не рассчитывал на поддержку. Впрочем, мог бы и сообразить: Джейсон куда более заинтересован в поисках Микина, чем в разведке Эвенора, а это ставит нас на одну сторону.

– Если мы окажемся правы, – продолжал он, – то быстрее найдем Микина; если нет – это задержит нас на четыре дня, а не на шесть, как если мы ошибемся с Брэ.

Тэннети фыркнула.

– Предлагаю способ выбора получше. Подумайте, где легче влипнуть в беду, и пойдем туда сразу. Все равно у нас всегда так бывает.

– То есть ты – за Брэ, – сказал я.

– Конечно. На шаг ближе к Эвенору; на шаг дальше в могилу. Я говорю: Брэ.

Ахира резко натянул повод: его пони решил пуститься рысью, а гном этого не хотел.

– Итак, двое у нас за Тромодек, двое – за Брэ. Что означает, если б мы голосовали, что мой голос решающий. Ну а поскольку у нас не демократия, решаю в любом случае я.

Джейсон открыл было рот – но решил не высказываться.

Ахира вздохнул.

– Я тоже помню его, Джейсон. Помню, как разъярились мы с Карлом, когда узнали, что отец бьет его.

Он на миг опустил голову, быть может, прощаясь с избитым маленьким мальчиком, но, когда он поднял ее, лицо его было лицом игрока, безжалостным и холодным.

Было время, когда Ахира встречал что угодно с улыбкой на лице и шуткой на устах, но время это давно миновало.

– С одной стороны, мы знаем, что Микин не сидит на месте, – сказал он. – Так что если мы хотим искать его, самым правильным решением будет Тромодек. Эвенор же и Фэйри никуда не денутся. С другой стороны, проблема Эвенора важнее, чем поиск заблудшего Приютского воина, кто бы он ни был.

Его топор был привязан поперек седла; узлы он завязал так хитро, что мог высвободить оружие одним быстрым рывком. Сейчас рука гнома лежала на топорище, словно взывая к его помощи.

– Знай мы наверняка, что сумеем отыскать его быстро, – продолжал Ахира, – Я решил бы иначе, но сейчас говорю: Брэ. Эвенор важнее; мы идем в Эвенор.

Мальчишкой я считал, что все болота должны быть вроде Эверглейда во Флориде или Мевских топей: редкие участки влажной земли и воды, чуть прикрытые жидким кустарником, а в основном – коварные трясины, готовые поглотить тебя, стоит только оступиться.

Хорошо еще, что не существует установленной пени за ошибки, не то я бы столько их заплатил за свою жизнь, что она оказалась бы куда короче. Я чаще оказывался везуч, чем прав. Помню, однажды я оказался замешанным в одну политическую заварушку в Скироте – и, разумеется, встал не на ту сторону. Хорошие ребята, выпади им случай, выставили бы мою голову на шесте, а с плохими мы поделили бочку золота.

Ухабистый тракт вился через болота, будто искал гребень холмов там, где никакого гребня не было. Справа и слева земля полого уходила вниз, сквозь плети вьюнков и дикого винограда, к густым зарослям кипарисов и ив, среди которых тут и там проблескивала вода и зеленели предательские полянки.

Назойливые сойки время от времени садились на ветви над нами, то ли чтобы поиздеваться, то ли чтобы обдать пометом, или то и другое вместе. То и дело слышалось шуршание в опавших листьях, но, хотя болота должны были кишеть жизнью, увидеть мне так никого толком и не удалось – здешнее зверье научено не попадаться на глаза людям. То, что с людьми на этот раз ехал гном, не заставило их сделать исключение.

Несколько исключений, впрочем, было. В одном месте дорога крутыми изгибами пошла вниз, и за последним поворотом открылось озерцо – полмили в поперечнике, окруженное камышом и высокой травой. Там, у кромки воды, стояла й пила лань. При нашем приближении она подняла голову, глянула огромными испуганными глазами – и унеслась прочь; треск кустарника спугнул лебедей – стая их возникла из-под прикрытия нависших над водой ветвей и взмыла в небо.

Тэннети, всегда готовая развлечься – или, на худой конец, хотя бы кого-нибудь убить, – вскинула заряженный арбалет, но стрелять не стала. Думаю, она не была уверена в точности прицела, а останавливающее действие у арбалета небольшое, так что если не попасть оленю в хребет, в сердце или (что наиболее вероятно) в легкие, приготовьтесь к долгой погоне.

– Вот тебе и ужин, – вздохнула Тэннети.

Этой ночью мы встали лагерем на обочине близ прямого отрезка дороги – причем не на земле, а развесили гамаки меж деревьев. От змей и прочей нечисти.

Через кусты даже я не смог бы пробраться без шума, а тракт просматривался на четверть мили в обе стороны, так что мы развели костер и позволили себе расслабиться – появись кто-нибудь, времени нам хватит.

Первая стража выпала Джейсону; он настороженно смотрел в огонь, а устроившийся рядом Ахира поправлял проволочно-ременную оплетку рукояти своего топора. Мне не спалось, так что я сделал сиденье из одеял, оперся спиной о седло и занялся кинжалом. Когда от клинка зависит жизнь – он должен быть острым.

К нам – совершенно сонная – подошла закутанная в одеяло Тэннети.

Я вскинул на нее взгляд.

– У тебя усталый вид.

Она кивнула, бросила на землю рядом со мной сложенное одеяло и уселась на него по-турецки, кутаясь в то, которое было у нее на плечах.

– Я такая и есть. Просто слишком на взводе. – Она уставилась в темноту, будто ожидая, что оттуда вот-вот кто-нибудь выпрыгнет, потом тряхнула головой. – Бывает.

Я слегка подвинулся, чтобы она оперлась о мое седло. Она Улыбнулась своей особой улыбкой – губы сжаты, уголки чуть приподняты – и прислонилась к нему. И ко мне. Я сквозь одеяло ощутил тепло ее тела и подумал – сколько же времени я не был с женщиной.

И все же это время я люблю в походах больше всего – конец дня, когда нечего больше делать, кроме как сидеть и говорить, пока сон не загонит тебя в постель – какой бы она ни была.

Руки Тэннети прикрывало одеяло. Зная ее, я понимал, что обе руки лежат на рукоятях взведенных пистолетов. Я говорю без снисходительной усмешки: это даже как-то успокаивает. Когда дело касается Тэннети, в одном можно быть уверенным точно: она всегда готова отразить внезапное нападение. Может быть, даже слишком готова – но готова.

Гном перематывал топорище каким-то очень хитрым манером – я так и не смог понять, как именно. Толстые пальцы с привычной аккуратностью делали свое дело, а глаза и разум их хозяина пребывали где-то в другом месте. На земле перед ним лежал моток бронзовой проволоки: вместе с кожей это даст прочный, надежный захват, влажные будут у бойца ладони или сухие. (У меня, когда дело доходит до драки, ладони всегда влажнеют.)

Джейсон, по моему – и гнома – примеру, взялся за револьвер: вытащил его и набор для чистки, патроны, бутылочки, ветошь и все прочее и аккуратно разложил их перед собой на попоне. Сталь и медь поблескивали в свете костра.

Почистил и смазал оружие он за пару минут, потом обтер промасленной тряпицей, зарядил и убрал назад в кобуру, а кобуру привесил на место.

– Второй у тебя в мешке? – спросил я.

– Что? – Он оглянулся на меня. – Второй?.. А – второй револьвер! – Он улыбнулся: как-то уж слишком легкомысленно. – Да нет. Я оставил его твоей дочери.

–  Полагаю, Джейн, а не Доранне?

Я шутил, и мальчик это понял.

– На всякий случай, – пояснил он.

Клюющая носом Тэннети одобрительно кивнула.

Я еще немного поточил кинжал. Негера, мастер-кузнец, выковал его из единого куска железа, слегка присыпанного древесным углем, раскаленного и сложенного в тысячу раз, отчего он стал прочным, несмотря на тонкость лезвия. Он скорее согнется, чем сломается, и все же твердости в нем хватит, чтобы рассечь мышцы и хрящ. Поверхность его покрывал узор, образовавшийся в процессе: линии, похожие на папиллярные рисунки. По этому рисунку я мог бы узнать свой кинжал среди сотен таких же: на каждом клинке работы Негеры узор свой.

Я проверил клинок на большом пальце: едва коснувшись, он оставил на ногте глубокую борозду. Отлично. Я смазал кинжал маслом и сунул в ножны.

Когда я поднял взгляд, на меня смотрел Джейсон. С легким скептицизмом. Интересно, подумал я, уж не считает ли он, что это у меня от нервов, что я не знаю, куда руки девать? Впрочем, мыслей читать я не умею, так что просто вытащил из ножен метательный нож и занялся им. Заметьте: мне вовсе не обязательно занимать чем-то руки. Я просто люблю, чтоб они были заняты. Могу прекратить в любой момент.

Джейсон обменялся взглядом с Тэннети и понимающе улыбнулся.

Ахира уловил намек.

– Ты делаешь общую ошибку, Джейсон Куллииан, – заметил он. – Считаешь, что вещи, с которыми живешь и работаешь, – всего лишь предметы.

Мальчишка пожал плечами.

– Весьма полезные предметы, – проронил он. – Но в общем – да. – Он похлопал по пистолету. – Это вот куда полезнее, чем шесть кремневиков, но он был и остается всего лишь вещью.

– Нет. Это не просто вещь. Вот послушай. – Ахира вздохнул. – Я потратил кучу времени, делая этот топор. – Гном аккуратно намотал на рукоять еще виток проволоки. – С переходом я получил лишь часть знаний кузнечного дела – многому пришлось доучиваться. Получить нужную сталь я смог лишь с третьей попытки, и то только с помощью опытного сталевара. На то, чтобы придать этому куску металла нужную форму, чтобы уголь проник достаточно глубоко, у меня ушла целая декада. В странствиях я собрал с десяток буковых и дубовых палок – и еще больше времени мне потребовалось, чтобы обстрогать их до нужного размера, подогнать друг к другу и склеить так, чтобы они никогда не разошлись;

Он погладил темный металл ладонью.

– Если работаешь с чем-то или над чем-то достаточно долго, оставляешь в нем частицу души. Не только на сейчас, не на время твоей жизни или пока эта вещь существует. Навсегда.

Его взгляд затуманился.

– Мне вспоминается одна ночь... и одна дверь. Она вела в комнату, где спали трое ребятишек – двое из них были мне как родные. В ту ночь к нам проникли наемные убийцы, и хоть мы и считали, что убили их всех, – мы могли и ошибаться. Так вот, ту ночь твой отец и я провели перед этой дверью – возможно, просто на тот случай, если мы все же ошиблись, но возможно и потому, что просто не могли спать.

Тэннети опустила голову мне на плечо, веки опущены, на лице – выражение ребенка, которому рассказывают на ночь любимую сказку. Я обнял ее; она чуть вздрогнула, но тут же успокоилась.

Ахира еще раз хлопнул по топору, потом взъерошил жесткими пальцами шевелюру Джейсона.

И всю ночь этот топор нашептывал мне: «Не волнуйся. Никто не пройдет мимо нас и не тронет их».

Не знаю уж почему, но в эту ночь, впервые за бог весть сколько времени, мой сон был глубоким, теплым, темным       и без кошмаров.

На следующее утро мы завтракали, едва первые лучи солнца пробились сквозь кустарник. Людям достались хлеб, холодная колбаса, сыр и терпкое местное вино, лошадям – овес, картошка, яблоки; ключевая вода – всем.

Я откусил кусок колбасы и проглотил. Выплюнуть его было бы невоспитанно, да и вряд ли сильно бы помогло. Я люблю чеснок, видит Бог, очень люблю – но завтракать чесноком мне как-то до сих пор в голову не приходило.

Если бы колбасу поджарить, это исправило бы вкус, но нам было уже пора.

Тем не менее мне хотелось чего-нибудь горяченького. Кружка чая согрела бы мне и руки, и нутро. Я подумал было глотнуть бренди из спрятанной в сумке фляжки – оно тоже помогло бы согреться, – но решил этого не делать.

Ахира, Энди и Джейсон снимали лагерь; я взялся помогать Тэннети с лошадьми.

– Я ездил и на худших, – заметил я, чтобы завязать разговор.

Она улыбнулась.

– Эти не так плохи. Я проверила их, насколько было можно. Пони Ахиры немного хром, но он – самый худший. Да и с ним на самом деле все не так плохо. Все недавно подкованы, хороши под седлом. Хотелось бы знать, как они отнесутся к выстрелам.

Она вздохнула, будто не знала ответа, хотя ей было прекрасно известно – как.

Понесут – не удержишь.

Для лошади стоять смирно, когда где-то прямо над ее головой с треском и блеском бьют молнии, – вещь невозможная. Стрелять с коня – если он не обучен специально – можно только одним способом: спешиться, привязать его к чему-нибудь, что он точно не вырвет с корнем, отойти подальше и только потом палить.

Или так, или нужна абсолютная уверенность, что:

а) ваш первый выстрел попадет в цель;

б) вам совершенно необходимо сразу же после выстрела оказаться где-то в другом месте, причем совершенно не важно где.

– У хозяина конюшни, должно быть, большой табун, – сказал я.

Закон спроса и предложения действует, даже если сам термин неизвестен.

– Что да, то да. Куда больше, чем ему нужен. Декад восемь-девять назад он прикупил большую партию у пригородного коневода. Он ждал барышника пару декад назад.

Знаю, это очевидно – но никто больше этого почему-то не заметил. Одно дело – давать советы квотербеку, сидя в кресле у телевизора. Другое – играть самому. В поле.

– Энди?

Она проглотила хлеб, который был у нее во рту, и только потом откликнулась:

– Что?

– Чтобы найти Микина, тебе нужно или что-то от него, или что-то, с чем он близко соприкасался?

Она тоже ничего не сообразила – что ж, оно и понятно. Если вы никогда не работали с огнем и холодным железом – вам не понять, сколько труда это стоит, сколько вашей души переходит в ваше творение, пусть даже это всего-навсего жаровня для гриля, пара крючьев, обыкновенный гвоздь,..

...или подкова.

Джейсон вот понял сразу – подскочил к своей лошади и приподнял ее переднюю ногу.

– Нет – эту не меняли, точно.

– Проверь другую.

Я потянулся к левой передней ноге собственного коня. Тэннети заставляла его стоять смирно, держа одной рукой за холку.

Ничего. Кузнеца довольно часто можно опознать по манере ковать, а у гномьих выучеников она очень характерна, куда чище, чем у того, кто ковал эту лошадь.

Два промаха.

Ахира проверил своего пони и нервную вороную кобылку Энди.

– Здесь кое-что есть, – сообщил он. – Восемь гвоздиков. Прекрасный гномий стиль. – Широкое лицо Ахиры расплылось в улыбке от уха до уха. Он повернулся к Энди. – Это долго? И нужно ли мне снимать подкову?

Она покачала головой.

– Нет – если вы ее подержите, чтобы она стояла спокойно. А управлюсь я за десять минут.

На самом деле она управилась за пять, хотя лицо у нее покраснело и покрылось потом. Как и у меня.

Ее дрожащий палец указал в направлении, откуда мы пришли. На Феневар. На Тромодек. Прочь от Эвенора.

Ахира тряхнул головой.

– Черт побери все! – Он взглянул на меня. – Бродяга у нас в руках – если бы не прежние доводы. Эвенор важнее. Придется оставить Минина на потом. Идем к Брэ.

Как же я не люблю магию!