Текст книги "Нежный плут"
Автор книги: Джоанна Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
– Я, я… Господи, Джорджи… Я… Малком? – Разговор был прерван появлением молодой женщины. – Почему ты не сказал мне, что мы ожидаем посетителей? – Она широко улыбнулась Джорджине. – Я Мэг Камерон, мэм. Вы из поместья? У них снова вечеринка?
Джорджина уставилась на женщину и на пацана, который прятался за ее юбкой. У мальчика были темные волосы, как у Малкома, голубые глаза, как у Малкома, черты лица Малкома. Ему было лет пять. Она еще раз взглянула на отца мальчугана, тот выглядел крайне неважно.
– Это твоя сестра, Малком? – спросила Джорджина столь любезно, как только могла.
– Нет.
– Я так и думала.
ГЛАВА VI
Никаких прощаний. Никаких добрых пожеланий. Она даже не послала его к черту. Джорджина просто повернулась и вышла из маленького белого домика в Хендоне, оставив в нем и свои надежды, и свои девичьи мечты. Она слышала, как Мак что-то говорил. Вероятно, он извинялся перед Мэг Камерон за ее грубость. Он догнал ее и помог сесть на лошадь.
Ни слова не было сказано, по крайней мере, до тех пор, покуда они не покинули пределы деревни. Джорджина пыталась погонять клячу, чтобы поскорее оказаться как можно дальше от этого места. Бедное животное не спуталось ее. Пока они ехали по деревне, Мак как следует изучил ее и понял, что скрывается за ее спокойный внешностью. У него была отвратительная привычка говорить то, что он думает, когда это меньше всего требовалось.
– Почему ты не плачешь, девочка?
Она решила не отвечать на вопрос. Он не стал бы настаивать. Но ей было необходимо высказаться.
– Я очень зла. Этот чертов негодяй женился на этой женщине сразу же, как они пристали в Лондоне. Еще война и не закончилась. Неудивительно, он стал таким ярым британцем! Он стал им потому, что женился на англичанке!
– Возможно. Может быть, он увидел ее, она ему понравилась, и он решил не дожидаться второго захода в порт.
Какое значение теперь имеют все эти когда и почему. Все прошедшие годы я сидела дома, запертая в четырех стенах, ждала его, а он уже женился, наделал детей, жил припеваючи!
Мак фыркнул.
– Время, конечно потеряно, но ты никогда не сидела в четырех стенах.
Она возмутилась его непониманием:
– Я любила его, Мак!
– Тебе нравилась мысль о том, что ты любишь красивого парня, которого знаешь с детства. Если бы ты не забивала себе голову чепухой, не была бы такой упрямой, ты бы уже давно оставила свои детские мечты.
– Нет…
– Не перебивай меня, пока я не выскажу все до конца. Если бы ты его любила, ты разрыдалась бы, а лишь потом разозлилась бы на себя. Не наоборот.
– Я плачу, моя душа исходит слезами. Ты не видишь этого, – сказала Джорджина натянуто.
– Благодарю тебя – ты щадишь мои чувства. Никогда не мог спокойно смотреть на женские слезы.
Глаза Джорджины сверкнули:
– Все вы мужчины похожи друг на друга. Вы так же чувствительны, как кирпичная стена!
– Если ты ждешь утешения, то от меня его не дождешься, девочка моя. Вспомни, еще четыре года назад я говорил тебе, чтобы ты забыла парня. Я говорил тебе, что ты пожалеешь, если поедешь в Англию. И не потому, что твои братья будут сердиться. Ну и к чему привело твое упрямство?
– Разочарование, унижение, сердечная боль…
– Разочарование…
– Ну почему ты делаешь все, чтобы свести меня с ума?
– Из чувства самосохранения, радость моя. Я просто не выношу слез. Ну а коль ты рычишь на меня, то не будешь плакать у меня на плече. О, хорошая моя, не делай этого, – сказал Мак, потому что лицо Джорджины искривилось, и слезы полились в три ручья. Мак остановил лошадей, протянул руки Джорджине, чтобы помочь ей сойти на землю.
Джорджина соскользнула с лошади и уткнулась ему в грудь. Ей, однако, было мало выплакаться на груди любящего ее человека. Внутри было слишком много горечи.
– Эти красивые дети, Мак, могли быть моими!
– У тебя будут свои собственные малыши, много, поверь мне!
– Нет, уже нет. Я становлюсь слишком старой.
– Это в двадцать-то два года! – Он покачал головой, тщетно пытаясь подавить смешок. – Это ужасно много! Ты старуха!
Джорджина хмуро поглядела на Мака.
– Самое время начать соглашаться со мной, наконец!
Его рыжие брови взметнулись в знак притворного удивления.
– По-моему, я всегда с тобой соглашаюсь. Разве нет?
Джорджина презрительно хмыкнула и вновь залилась слезами.
– Ну почему этой женщине не прийти минутой раньше, я не успела бы тогда сказать, что готова выйти за него замуж. Я просто дура!
– Скажи, наконец, он подл!
– Низкий, ужасный…
– Пора успокоиться: то, что ты ему сказала, и есть лучшая месть, если ты, конечно, жаждала мести.
– Это мужская логика, она слишком сложна для меня. Я не отомстила, я была унижена!
– Нет, ты показала парню, что он потерял, отказавшись от тебя. Девочка, превратившаяся в прекрасную девушку, он даже не узнал тебя, такая ты стала красивая. Его корабль, которым он мог бы командовать, а не быть вторым помощником на чужом судне. Он сейчас кусает локти и не один год еще будет вспоминать о своей ошибке!
– О корабле он, может быть, и жалеет, но не обо мне. У него есть любимое дело, красивая жена, хорошие дети…
– О, да, красавица жена, но не Джорджина Андерсен, владелица «Амфитрита», совладелица компании «Скайларк», имеющая право на свою долю в доходах, равную доле своих братьев. Ну и говорят, что лучше девицы не найти на всем восточном побережье!
– Все!
– Неужели ты не восхищена сама собой?
– Нет. Девица, может быть, и хорошенькая, но она потеряла лучшие годы своей жизни. – Мак как будто рыкнул, но она не обратила внимание и продолжала: – Может быть, у нее и много денег, но именно сейчас у нее нет денег даже для того, чтобы купить себе билет на обратный рейс. Ее внешность, ее деньги не меняют того факта, что она дура, доверчивая тупица, совершенно не разбирающаяся в людях, не очень умная к тому же…
– Ты повторяешься. Тупица и не очень умная…
– Не перебивай.
– Я буду тебя перебивать, потому что ты несешь чепуху. Фу, наконец-то ты больше не ревешь. Взгляни на дело с другой стороны.
– Ее нет.
– Почему же, есть и светлая сторона. Ты ведь не смогла бы стать счастливой с таким низким, ужасным, отвратительным негодяем. Разве не так?
Губы ее задрожали, она чуть улыбнулась.
– Мак, ты делаешь для меня столько хорошего, но это не помогает сейчас. Я хочу домой и надеюсь, что никогда больше не встречу англичан, так правильно говорящих по-английски, с их чертовым самообладанием, с их бесчестными детьми.
– По-моему, ты перебираешь, дорогая. В каждой стране есть свои бесчестные дети.
– В каждой стране есть и свои кирпичные стены, но я не собираюсь выходить замуж за такую стену.
– Выйти замуж за… Опять несешь чепуху, что это за «кирпичные стены». Кого ты имеешь в виду?
– Мак, возьми и отвези меня домой. Найди корабль, который идет в Америку. Необязательно американский корабль. Главное, чтобы он отплывал в Америку и как можно скорее, хорошо бы уже сегодня вечером. Можешь продать мое нефритовое кольцо и купить нам билеты.
– Продать кольцо, которое подарил тебе отец? Ты не снимала его всю дорогу сюда.
– Пусть и так! – Джорджина настаивала на своем, и в лице ее появилось то выражение упрямства, которого Мак боялся. – Если только ты не станешь вором и не украдешь денег. Но ты же не сделаешь этого. Поэтому, чтобы купить билеты, надо продать кольцо. Я не хочу ждать, пока ты заработаешь нужную сумму. Ну а кольцо можно купить, когда мы вернемся домой.
– Так же стремительно ты приняла решение ехать сюда, и вот, новый прыжок. Твои ошибки тебя ничему не учат.
– Если ты хочешь научить меня терпению, у тебя ничего не выйдет. Я шесть лет была очень терпеливой, отныне и всегда я намерена стать нетерпеливой.
– Джорджи, – начал Мак.
– Почему ты споришь со мной? Пока мы не уедем отсюда, я буду плакать постоянно. А ты ведь не выносишь женских слез!
Женское упрямство гораздо хуже, решил Мак. Ему пришлось сдаться, хотя и неохотно.
– Если ты ставишь так…
ГЛАВА VII
В порту было много кораблей, но это вовсе не означало, что какой-либо из них отплывал в ближайшее время в Америку. Создавалось впечатление, что найти такой корабль не составит труда. Но это только казалось. Если кому-то захотелось бы держать пари, он проиграл бы наверняка. Кораблей, отплывающих в Америку, не было.
Большая часть кораблей, разгрузившихся в течение последнего месяца, уже давно отплыла в другие части света. Несколько кораблей отказывались брать на борт пассажиров. Были еще американские корабли, но они планировали возвращение домой не раньше следующего года. Такое длительное путешествие не устраивало нетерпеливую Джорджину. Один корабль собирался отплывать прямо в Нью-Йорк, а это совсем недалеко от Бриджпорта, но отплытие откладывалось на неопределенное время. Об этом им с Маком сообщил первый помощник капитана. Капитан корабля ухаживал за некой англичанкой и поклялся, что не покинет Лондон, пока не женится на ней. Узнав об этом, Джорджина изорвала в клочки два новых платья и выкинула из окна ночной горшок.
Ей очень хотелось покинуть Англию, поэтому она уже подумывала о билете на корабль, который будет путешествовать по морю ближайшие восемь-десять месяцев, пока, наконец, не доберется до родных берегов. Прошло лишь несколько дней, как они занялись поисками обратного рейса. На третье утро она поделилась с Маком своими планами. Еще через несколько часов он вернулся и сообщил ей названия трех английских кораблей, которые отплывали в Америку на следующей неделе. Он не сообщил Джорджине об этих судах раньше, потому что был уверен, она откажется плыть на них лишь потому, что это – английские суда, а их команды целиком состоят из англичан. Лишний раз упоминать что-либо английское при ней не стоило. Чтобы отплыть домой, Мак пустился на дипломатические маневры. Она, однако, отказалась плыть на борту английского корабля. Отказ был сделан в грубой форме. Мак тогда рассказал ей о другом варианте, хотя и с сомнением в голоде.
– Завтра утром, с отливом, отплывает один корабль. Он не берет на борт пассажиров, но им требуются юнга и боцман.
Глаза Джорджины расширились. В них блеснул интерес:
– Мы можем отработать стоимость билетов?
– Я думаю, это лучше, чем болтаться полгода на корабле, тем более такой нетерпеливой девушке, как ты.
Джорджина не могла не улыбнуться его интонации, к тому же, говоря это, он смешно округлил глаза. Впервые что-то ее по-настоящему рассмешило с тех пор, как она узнала о предательстве Малкома.
– Наверное, я стану менее нетерпеливой, когда вернусь домой. О, Мак, идея великолепная, – сказала она с энтузиазмом. – Это американский корабль? Он большой? Куда он направляется?
– Не спеши так, девочка. Это трехмачтовый корабль «Принцесса Анна», плывущий из Вест-Индии. Очень красивый и очень чистый. Кажется, это бывший военный корабль, на борту сохранились пушки. Правда, он принадлежит частному владельцу.
– Владельцу судна, которое плавает в Вест-Индию, необходимо иметь на борту пушки. Ему приходится плыть по морям, буквально кишащим пиратами! Все корабли компании «Скайларк», плавающие в Карибском море, имеют пушки, и все равно время от времени на них нападают.
– Справедливо, – согласился Мак. – Но «Принцесса Анна» – не торговое судно. По крайней мере, в этот рейс оно отправляется без груза, с необходимым балластом в трюме.
– Что же это за капитан, который плавает порожняком? – Джорджина знала, что один только этот факт выведет из равновесия человека, который тридцать пять лет работал на торговых судах. – Наверное, это пират.
Мак усмехнулся.
– Нет, просто человек, который плавает, куда ему вздумается. Так говорят люди из его команды.
– Значит, сам капитан и есть владелец судна, к тому же достаточно богатый, чтобы владеть и распоряжаться кораблем в свое удовольствие.
– Похоже, что так, – ответил Мак с отвращением. Джорджина улыбнулась.
– Да, это не может тебя не расстраивать. Но какая нам-то с тобой разница – везет корабль груз или нет, главное, чтобы он доставил нас домой.
– Вопрос вот еще в чем – корабль плывет не в Америку.
Он плывет на Ямайку.
– На Ямайку? – В голосе Джорджины мелькнуло разочарование, но лишь на мгновение. – У компании «Скайларк» на Ямайке есть представительство. К тому же это – третий порт в расписании Томаса. Мы скорее всего прибудем туда раньше, чем Томас покинет порт. Если и так, то на Ямайку частенько заходят другие корабли компании, в том числе корабли Бойда и Дру, не говоря уж о моем собственном. – Она заулыбалась. – В любом случае наше возвращение домой будет отложено лишь на несколько недель. Это лучше, чем плавать по морям полгода, и гораздо лучше, чем оставаться здесь хотя бы еще один день.
– Не знаю, крошка. Чем больше я размышляю, тем больше я начинаю склоняться к тому, что зря упомянул тебе об этом варианте.
– А я чем больше о нем думаю, тем мне больше нравится идея. Давай, Мак. Это – самое лучшее решение, которое нам представляется.
– Тебе придется работать, не забывай. Выполнять мелкие поручения капитана, приносить ему еду, чистить его каюту и делать все, что ему еще понадобится. У тебя не будет времени отдыхать.
– И что? – с вызовом спросила Джорджина. – Ты полагаешь, что я не в состоянии справиться с такими легкими заданиями, после того как скребла палубу, чистила пушки, залезала на мачты…
– Это было годы назад, когда ты еще не стала красивой леди. Твой отец и твои братья разрешали тебе заниматься тем, чему тебе вовсе не было необходимости учиться, когда корабли стояли в порту, да и они просто снисходительно смотрели на твои выходки и проказы. Ты была девчонкой. Тебе же предстоит жить и работать среди мужчин, которые не знают тебя и которым незачем тебя знать. Работа не для девушки, да ты уже и не будешь девушкой, если за эту работу возьмешься.
– Я уже обо всем подумала. Все мои платья я оставляю здесь. Когда надеваешь штаны – внешность меняется, мы уже убедились в этом. Надень на мальчика платье – получится некрасивая девочка. Надень на девочку штаны – получится хорошенький парнишка. Кроме того, у меня все отлично получилось в тот раз…
– Да, пока ты не произнесла первое слово и не подняла глаза. Твое переодевание было сразу же разоблачено, – сказал Мак сурово.
– Все потому, что я хотела выдать себя за мужчину. С моим лицом это, конечно, глупо. Теперь я буду умнее. – Она сделала жест, чтобы ее не прерывали. – Ты мне уже все сказал, и я приняла твердое решение. У мальчика могут быть нежные черты лица. Так что положение будет совсем другим. Ну а моя стройная тоненькая фигурка, тембр голоса, мой рост, – она посмотрела на грудь, – если еще перевязать себя бинтами – все это сделает меня похожей на десятилетнего пацана.
Мак посмотрел на нее с отвращением.
– Твой ум тебя сразу выдаст.
– Что же, значит, двенадцатилетний подросток с блестящими умственными данными, но замедленным физическим развитием. – Голос Джорджины звучал решительно. – Я смогу это сделать. Если бы ты не думал, что я смогу, ты не предложил бы мне этот вариант.
– Если что-нибудь случится со мной, ладно. Но если мы оба утонем в море? Кто будет за это отвечать?
– Ну, ну, – проворчала она, улыбнувшись. – Я уже девушка, а совсем скоро стану леди. Тебе со мной сложно. – Мак в ответ что-то страшно прорычал. – Поэтому, чем быстрее ты меня привезешь домой, тем быстрее сможешь умыть руки. Посмотри на дело с этой стороны.
Мак вынужден был согласиться.
– Есть и еще одна тонкость. Знаешь, мужчины и женщины по-разному отправляют свою естественную нужду. Мужчина повернулся спиной – и все. А…
– Мак! – Она вспыхнула, хотя, живя среди пяти братьев, слышала и знала почти все, что девушке не было нужды знать. – Я не говорила, что между мужчиной и женщиной нет различий. Но я достаточно изобретательна и сумею всех перехитрить. В отличие от большинства девушек, я знаю корабль вдоль и поперек. В том числе и те места на корабле, которые матросы предпочитают избегать. Я все сумею сделать лучшим образом. Ну а если они и обнаружат, что я девушка? Что такого может случиться? Неужели ты полагаешь, они выкинут меня за борт посреди океана? Нет, конечно. Меня в худшем случае запрут где-нибудь и высадят в порту. Но я этого и буду заслуживать, если буду достаточно беззаботна, чтобы выдать себя.
Они проспорили еще некоторое время, наконец Мак вздохнул.
– Ладно, но сначала я попытаюсь договориться о работе сам. Тем более, что денег я не попрошу. А потом они будут думать, что ты мой брат.
Джорджина подняла бровь.
– Я – твой брат? Говорящий без шотландского акцента?
– Сводный брат, – предложил Мак. – Воспитывались отдельно. Никто не станет спрашивать – у нас слишком большая разница в возрасте.
– Но мне казалось, ты говорил, им нужен юнга. Они станут настаивать, чтобы и я работала. Мои братья никогда не пустились бы в плавание без юнги.
– Я же сказал, я попытаюсь. Они могут попытаться найти кого-то еще. Времени достаточно.
– Надеюсь, этого не произойдет, – ответила Джорджина и на самом деле имела это в виду. – Я предпочту работать, а не шататься без дела, тем более, все равно мне придется переодеваться. Не вздумай сказать им, что я твоя сестра. Если они по этой причине не возьмут тебя боцманом – мы упустим хорошую возможность выбраться отсюда. Поэтому поспеши, пока место не занял кто-нибудь другой.
– Тебе необходимо обзавестись подходящей мужской одеждой.
– Мы купим одежду по дороге.
– Что делать с твоей одеждой?
– Пусть ее возьмет хозяин гостиницы.
– А твои волосы?
– Я подстригу их.
– Нет, твои братья убьют меня, если узнают.
Она вытащила из сундука шерстяную шапку и помахала ею перед носом Мака.
– Может быть, ты кончишь нудеть, и мы, наконец, пойдем?
– Я было подумал, ты перестала быть нетерпеливой, – проворчал он.
Джорджина засмеялась, выталкивая его из дверей.
– Мы еще не пустились в плавание. Но я обещаю перестать быть нетерпеливой, как только мы пустимся в путь.
ГЛАВА VIII
Сэр Энтони Мэлори сделал знак официанту, чтобы он принес еще бутылку портвейна, потом откинулся на стуле и взглянул на своего брата.
– Знаешь, Джеймс, я буду скучать по тебе. Тебе надо было бы урегулировать свои дела на Карибских островах до возвращения домой. Тогда не было бы нужды возвращаться туда вновь. А то я так привык, что ты все время где-то здесь, рядом.
– Откуда мне было знать, что вопрос о наследии несчастного Хокса будет урегулирован так быстро, – ответил Джеймс. – Ты забываешь к тому же, что единственной причиной, почему я вообще вернулся домой, было свести счеты с Эденом. Я и не знал, что он собирается жениться и стать членом нашей семьи. Не знал, что меня принимают обратно в семью и дни бродяжничества позади.
– Тем более, что ты представил старшим нового племянника Джереми. Все так сентиментальны, когда дело доходит до семейных уз.
– А ты сам не сентиментален? Энтони ухмыльнулся.
– И я тоже. Но ты уже спешишь? Когда ты был здесь, мне вспомнились старые времена.
– Да, времена на самом деле были добрые, и мы неплохо жили тогда, а?
– Волочась за одними и теми же женщинами, – улыбнулся Энтони.
– Слушая одинаковые нравоучения от старших.
– Наши братья желают нам добра. Джейсон и Эдди слишком рано были вынуждены взвалить на себя груз ответственности за семью. У них совсем не было времени погулять. Им пришлось слишком много заботиться о нас.
– Не стоит их защищать передо мной, старик, – ответил Джеймс. – Ты же не думаешь, что у меня на них зуб? Сказать по правде, я бы очень быстро сам себя оставил без гроша – быстрее, чем вы это сделали.
– Но я не лишал тебя денег, – возразил Энтони.
– Мальчик, выпей лучше, это поможет тебе восстановить свою память, – сухо ответил Джеймс.
– Память у меня в порядке. Возможно, я был зол на тебя за то, что ты взял с собой на корабль Реджи восемь лет назад. Три месяца на проклятом пиратском корабле, а девочке едва исполнилось двенадцать лет. Но, если помнишь, я как следует отлупил тебя, когда ты, наконец, вернулся и привез девочку домой. И ты воспринял все без звука. Почему, объясни, пожалуйста.
Джеймс удивленно поднял брови.
– Ты считаешь, что я мог противостоять? Один против трех? Ты слишком хорошего мнения обо мне, дорогой.
– Дело не в этом. Ты совсем не дрался в тот день. Ты даже не пытался оказать сопротивление. Джейсон и Эдвард могли и не заметить этого. Но я-то не раз сражался с тобой на ринге.
Джеймс пожал плечами:
– Я чувствовал, что заслуживаю трепку. Мне казалось милой шуткой взять племянницу в море, выкрасть ее из-под носа братцев. Я был разозлен на Джейсона за то, что он запретил мне видеться с Реган после того, как я…
– Реджи, – автоматически поправил Энтони.
– Реган, – повторил Джеймс, делая ударение на строгом имени и продолжая старый спор с братьями, как именно называть племянницу. Джеймс всегда предпочитал называть ее так, как ему нравилось, – Реган. – Сейчас братья улыбнулись, поняв, почему они спорят.
Энтони пошел дальше. Он согласился:
– Хорошо, сегодня вечером пусть будет Реган.
Джеймс стукнул себя ладонью по уху.
– Кажется, что-то произошло с моим слухом.
– Черт подери, – сказал Энтони, то ли рыча, то ли смеясь. – Заканчивай свою историю, пока я не заснул. А, подожди, вот вторая бутылка.
– Ты не думаешь меня снова надуть?
– Даже и не мечтай, – ответил Энтони, наливая оба стакана до краев.
– То же самое ты сказал в последний раз, когда мы были здесь, в «Уайте». Помнится, твой дружок Эмхерст вынужден был нести нас обоих на горбу домой – вечером. Ты так и не сказал, как на это прореагировала твоя маленькая женушка.
– Не стоит и вспоминать, – ответил Энтони кислым тоном.
Джеймс так громко рассмеялся, что несколько посетителей посмотрели в их сторону.
– Не понимаю, что случилось с вашей светлостью. Похоже, что вы впали в немилость уже на второй день после женитьбы. Все потому, что ты не сумел убедить ее, что маленькая буфетчица, которая прилипла к тебе на какие-то несколько минут, не провела с тобой весь вечер. Тебе дико не повезло – маленькая потаскушка оставила несколько соломенных волосков на рукаве куртки, а жена их обнаружила. Но ты не сказал Рослинн, что в таверне-то мы оказались, разыскивая ее милого кузена Камерона.
– Не сказал.
– И не сказал, что потаскушка была моя, а не твоя?
Энтони упрямо покачал головой.
– И не собираюсь ей ничего объяснять. Достаточно того, что я сказал, что ничего серьезного не произошло, – я не принял сделанное мне предложение. Остальное – дело доверия. Мне кажется, мы уже обсуждали эту тему, братец.
Оставь мою личную жизнь в покое. Моя маленькая шотландка вернется ко мне, я знаю, как добиться своего. Давай лучше вернемся к твоей великой исповеди.
Джеймс потянулся за стаканом и отпил ровно столько же, сколько и Энтони.
– Как я уже сказал, я был разозлен на Джейсона, что он даже не позволил мне видеться с Реган.
– А ты ожидал, что он разрешит? После твоих пиратских похождений в течение двух лет?
– Я мог заниматься чем угодно в открытом океане, но сам-то я не изменился. Он прекрасно знал, что я прекращу свою жизнь под именем Хока, если он только разрешит мне увидеть ее. Он лишил меня денег за то, что я бесчещу семью, хотя никто в Англии не знает, что капитан Хок и Джеймс Мэлори, виконт Ридинг – одно и то же лицо. Джейсон сделал свой выбор и не собирался мне уступать. Что было делать? Я похитил девочку.
– Но ты мог бы прекратить заниматься пиратством, – заметил Энтони.
Джеймс медленно улыбнулся.
– Подчиняться диктату Джейсона? Когда я это делал? Кроме того, мне очень нравилось играть в пиратов. Был вызов, была опасность, и более того – я подчинил свою жизнь дисциплине и поэтому спас свое здоровье. Уезжая из Лондона, я чувствовал себя достаточно разбитым. Все эти похождения лишь подрывали здоровье, хотя и доставляли массу удовольствия, особенно когда дело уже доходило до задирания юбок очередной леди. Все опостылело, увеселения стали монотонными. Ничто уже не радовало.
Энтони рассмеялся.
– Мое сердце обливается кровью от жалости к тебе, старик.
Джеймс налил еще вина из бутылки.
– Пей, старая задница. Ты становишься жалостливее, когда напьешься.
– Я еще не напился. Я и жене пытался объяснить это. Но она не поверила. Итак, ты ушел в море и жил чистой, здоровой пиратской жизнью.
– Я стал пиратом-джентльменом, – поправил его Джеймс.
Энтони согласно кивнул головой.
– Конечно. Необходимо проводить различия. Каково, кстати, различие?
– Я ни разу не топил корабль, никогда не брал его на абордаж, не дав шанса уйти. Кстати, таким образом, я потерял немало ценной добычи. Они обманывали меня. Я никогда и не надеялся завоевать славу удачливого пирата, но настойчивого, да.
– Джеймс, для тебя все это было простой игрой. Но ты специально представил дело так, что Джейсон уверен – ты убивал, насиловал, скармливал людей акулам!
– Почему бы и нет? Джейсон не будет до конца счастлив, если его лишить возможности кого-нибудь из нас проклинать. Пусть уж лучше меня – тебя эти проклятия слишком задевают.
– Очень благородно с твоей стороны, – заметил Энтони саркастически.
– Ты думаешь? – Джеймс улыбнулся и допил стакан. Энтони сразу же наполнил его. – Но я всегда был благороден.
– Наверное, – неохотно согласился Энтони. – Сколько я помню, ты всегда заводил Джейсона и провоцировал его своими выходками.
Джеймс пожал плечами.
– Мальчик, во что превратится жизнь, если убрать остроту ощущений?
– Мне кажется, тебе всегда нравилось, как Джейсон вставал на хвост от злости. Признайся.
– Но у него это отлично получается, не думаешь? Энтони усмехнулся, а потом хмыкнул.
– Хорошо, не имеет значения, почему и отчего. Тебя снова приняли в семейство, простили все твои прегрешения. Но ты так и не ответил на мой вопрос о трепке, которую ты почти добровольно принял.
Бровь Джеймса вновь поползла вверх:
– Разве? Должно быть, ты меня прерываешь, и я не могу закончить свою историю.
– Я затыкаюсь.
– Невозможно.
– Джеймс…
– Слушай, Тони. Поставь себя на мое место, и все сразу станет ясным. Все не так уж и сложно. Я хотел тоже заботиться о своей племяннице, Реган. Я думал, ей понравится немного попутешествовать по свету. Кстати, ей на самом деле понравилось наше путешествие. Но как бы мне, ни нравилось ее пребывание на корабле, я осознал всю глупость затеи еще до того, как вернул ее домой. Я не занимался пиратством, пока она была на корабле. Но море никому не дает гарантий. Штормы, другие пираты, враги. Все может случиться в море. Риск для нее был минимальным, но он был. А если что-нибудь случилось бы с Реган…
– Бог мой, бессовестного Джеймса Мэлори преследует чувство вины? Конечно, мне и в голову не приходило!
– У меня бывают свои причуды, – сухо ответил Джеймс, бросив на Энтони взгляд, полный отвращения. Ему был неприятен его смех.
– Что я такого сказал? – спросил Энтони невинным тоном. – Не обращай внимания. Лучше выпей еще немного. – Он отлил из бутылки. – Знаешь, – добавил он с задумчивой улыбкой, – я представлял ее своим друзьям как девицу в высшей степени строгую, хотя имел ее всегда, когда хотел. Ты же отдал ее шайке головорезов…
– Головорезы-то как раз относились к ней в высшей степени почтительно…
– Да, с нашей помощью Реджи получила законченное образование.
– Она и сама не промах. Поэтому и вышла замуж за такого проходимца, как Эден.
– Киска любит его, вот в чем жалость.
– Я и сам об этом уже догадался.
– Продолжай, Джеймс. Тебе он не нравится, потому что слишком похож на нас. А тот, кто похож на нас, не слишком хорош для Реджи.
– Вот уж нет, поэтому он тебе не нравится. Я же хорошо помню те оскорбления, которые он бросал мне в лицо, когда мы столкнулись в море. Он бросил мне эти оскорбления уже после того, как чуть не погубил мой корабль.
– Ты же сам на него напал, – отметил Энтони, уже не раз слышавший историю об этом морском сражении, во время которого был ранен сын Джеймса, – вот еще почему он бросил пиратство.
– Кроме того, – настойчиво продолжал Джеймс, – он еще раз оскорбил меня, засадив в тюрьму в прошлом году.
– После того, как ты чуть не вышиб из него мозги. Ты говорил еще, что и Николас получил свое перед тем как отбыть в Вест-Индию. Наверное, тоже гонимый совестью?
– Потому что он едва избежал виселицы.
Энтони загудел:
– Похоже на него, наглый щенок. Но воздай ему должное. Если бы тебя не арестовали по милости нашего нового родственника, ты не сумел бы так чисто замести следы капитана Хока. Теперь же мосты сожжены, а вины на тебе нет. Ты вновь можешь ходить по лондонским улицам не оглядываясь.
За это заявление стоило выпить, и они осушили стаканы.
– Когда это ты начал защищать этого молодого петушка?
– Боже милостивый, разве я этим занимаюсь? – Энтони искренне ужаснулся. – Прости меня тогда, старик. Больше такого не повторится. Он становится все более неприятным.
– Реган заставит его расплатиться за все, – усмехнулся Джеймс.
– Как это?
– Кончится тем, что всякий раз, когда он невежливо отзовется о ком-либо из нас, а Реган это услышит, он будет спать на диване.
– Черт возьми.
– Сущая правда. Он мне сам рассказывал. Тебе на самом деле необходимо чаще бывать у них, пока меня нет.
– Я пью за это, – рассмеялся Энтони. – Эден на диване. Великолепно.
– Не смешнее того дерьма, в которое ты вляпался по милости своей женушки.
– Лучше остановись.
– Мне безразлично. Надеюсь только, что к моему возвращению через несколько месяцев в вашей семейной жизни будет полный штиль. Тем более, я отдаю Джереми братьям, никаких буферов не останется. Только ты и маленькая шотландка… одни.
Улыбка Энтони была спокойной, но с искоркой злости.
– Ты поспешишь вернуться?
