Текст книги "Таинственный герцог"
Автор книги: Джо Беверли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Глава 29
Герцог, единокровный брат Торна, прибыл в качестве официального представителя! И Белла, собравшись с мыслями, старалась придумать, как использовать представившуюся возможность.
Когда он вошел, Белла приняла его за самого Торна и инстинктивно спряталась. Постепенно она осознала, что это должен быть герцог, а затем проявились и едва уловимые различия между братьями. Конечно, герцог держался высокомерно и, несмотря на провинциальную одежду, был безукоризнен до мельчайших деталей и так тщательно выбрит, что невозможно было представить даже маленький волосок на его подбородке.
Однако сходство между братьями было поразительным, поэтому неудивительно, что Торна подростком отослали из страны.
Теперь, когда Белла поняла правду, ей нужно было найти способ использовать ее, чтобы спасти всех. Поможет ли прямая просьба, если она сообщит… Сообщит что? Что она друг капитана Роуза? Посмеет ли она объявить себя его любовницей? Белла не была уверена в том, что это правда, и при ее нынешнем внешнем облике герцог, вероятно, ей не поверит.
Торн знал о жизни герцога, а знал ли герцог о жизни капитана?
– Герцог Айторн! Должно быть, это дело считается очень-очень серьезным. Как вы думаете, нас… нас действительно могут повесить?
– Нет-нет, не думаю, – быстро проговорила Белла. – Мы невиновны.
– Кого-нибудь из нас могут сделать козлом отпущения, – сказала Гортензия, бросив сердитый взгляд на Бетси. – Того, кто активно помогал печатать.
– Я не замышляла ничего плохого, – всхлипнула Бетси. – Оливия Драммонд была так убедительна!
– Никого из нас не повесят, – успокаивая всех, сказала Мэри. – Это немыслимо, все мы благородного происхождения.
– Кого-нибудь из нас могут выслать, – настаивала Гортензия, которая никогда не оставляла незамеченным ни одного неприятного факта.
– Все выяснится, – возразила Белла. – Герцог приехал, чтобы помочь нам.
– Вы слишком доверяете герцогам, Беллона, – язвительно усмехнулась Гортензия. – Только потому, что вы веселились на…
Слава Богу, она не закончила фразу, но у Беллы под гримом покраснели щеки.
– Я подозреваю, что его интересует только Эллен Спенсер, – высказалась Мэри.
– Почему?
– Разве вы не помните? До того как приехать сюда, Эллен служила компаньонкой у леди, которая, как оказалось, была незаконной женой лорда.
Мэри из осторожности не называла имен.
– О да.
Это случилось в то время, когда проходила Олимпийская пирушка, но тогда Белла не слишком много внимания уделяла ежедневным событиям у леди Фаулер. Не уловив смысла, Белла бросила на Мэри вопросительный взгляд.
– Думаю, муж той леди связан с герцогом.
Белла обдумала ее ответ и повеселела.
– Раз он здесь, чтобы спасти ее, он должен спасти и всех нас!
– Вы так думаете? – спросила Гортензия. – Вы не знаете, насколько бесчувственны подобные люди. А он отъявленный негодяй. – Она даже не старалась говорить тихо. – Неужели вы не помните, как бессердечно он обошелся с женщиной, с которой развратничал несколько лет? Склонил ее к прелюбодеянию, а как только ее муж умер, полностью порвал с ней все отношения.
Белла предостерегающе посмотрела на Гортензию. Все это могло быть передано герцогу, а сейчас неподходящее время враждовать с ним. Во всяком случае, Белла столкнулась с леди Джессингем на пирушке, и если герцог был не прав, то и леди, по мнению Беллы, вовсе не была невинной жертвой.
– Гортензия, нашему делу не пойдет на пользу, если мы будем относиться к герцогу с ненавистью, – предупредила Мэри.
Гортензия насупилась, но больше ничего не сказала.
– Однако, леди, нужно помнить о его репутации, – все же прошептала Бетси. – Неуемный распутник. Я правильно поняла, что он хочет побыть наедине с каждой из нас?
Белла сомневалась, что даже Казанова, самый безнравственный на свете распутник, испробовал бы свои приемы на Бетси – и вообще на любой из них, – но не стала этого говорить.
Они все погрузились в молчание, ожидая решения своей судьбы.
В сложившихся обстоятельствах Белла написала бы Торну по тому адресу в Стоутинге и попросила бы его повлиять на брата, но она была уверена, что ей не разрешат отправить письмо, к тому же понадобилось бы несколько дней, чтобы он ответил. Она боялась, что за эти несколько дней их отправят в тюрьму. Белла достаточно знала о тюрьмах, чтобы страшиться такой судьбы. Это были места, полные порока, жестокости и болезней.
Если бы она послушалась Пег и не пошла сюда, то могла бы сейчас благополучно ехать в Танбридж-Уэльс.
Белла вспомнила о леди Трейс и подумала о мистере Клаттерфорде – вероятно, он мог бы помочь. И тут ей в голову пришла страшная мысль: имена леди Трейс стояли в подписных листах!
Найдены ли эти листы? Они хранились вместе с кучей других бумаг в маленькой кладовой в скриптории. Дверь в эту комнатку была оклеена обоями, как и стены, поэтому ее трудно было заметить. Белле захотелось застонать от еще одной свалившейся на нее обязанности, но надо постараться уничтожить те списки. Фактически все женщины, оказавшиеся в списках, невиновны, но она вдруг с пугающей ясностью поняла, что для властей это не имеет значения.
Возможно, они повесят восьмерых.
Возможно, сотни привлекут к суду.
Но затем Белла посмотрела на это с другой стороны.
Как сказал ей мистер Клаттерфорд, леди Трейс доводились тетками маркизу Ротгару и маркизу Ашарту. Может, стоит рискнуть получить их помощь?
Надо же, один герцог, два маркиза. Остается только найти трех графов, причастных к этому недоразумению.
Торн снова пригласил Нормана, и тот, подойдя, недовольно сжал губы, но подобострастно поклонился.
– Считаю целесообразным опросить каждую леди в отдельности, чтобы по возможности установить истину. Если кто-нибудь солжет, это станет ясно. Вы не возражаете? – Не получив от Нормана немедленного согласия, Торн добавил: – Если желаете, я поговорю об этом с лордом Нортинггоном.
– Нет-нет, ваша светлость, конечно, нет. – Норман побледнел. – Вы сами собираетесь опрашивать их? Один?
– Одна из леди может присутствовать как наблюдатель. – Торн решил не обращать внимания на намек и сделал важный шаг. – Я предлагаю мисс Флинт, так как она не присутствовала в решающие моменты. Честно говоря, я не вижу причин для ее задержания.
– Я получил инструкции не позволять никому покидать дом, ваша светлость.
Это была робкая попытка дать отказ.
Торн напомнил себе, что Норман, несомненно, держится за свое место.
– Вы, безусловно, великолепно исполняете свои обязанности, Норман. Если у вас здесь нет клерка, я пошлю за одним из своих, а затем приступлю к опросу.
В присутствии Оверстоуна не было необходимости, поэтому Торн послал ему записку с просьбой найти подходящего мелкого чиновника и прислать адвоката для консультации. И еще он отправил короткое сообщение Ротгару, с предложением переговорить с Нортинггоном.
Это была не та работа, к которой привык Торн, и он намеревался быстро переложить ее в руки других, но теперь, когда в деле оказалась замешана Белла, не мог этого сделать.
Скоро он окажется с ней наедине.
Торн с трудом сдерживал улыбку. В ситуации не было ничего забавного, но оригинального маскарада Беллы было достаточно, чтобы заставить Торна громко рассмеяться.
Белла думала, что держит себя в руках, но когда герцог вернулся, его слова напугали ее.
– Мисс Флинт, могу я поговорить с вами в комнате напротив?
Когда она поднялась, Бетси шепнула:
– Ох, Беллона…
– Бетси, меня приглашают не на виселицу. Уверена, я буду в полной безопасности.
– В полной, – холодно подтвердил герцог. – Дверь, разумеется, останется открытой. Леди, вас всех вскоре попросят высказать мнение о последних Событиях. Мисс Флинт, которой в то время здесь не было, станет наблюдателем при разговоре с вами.
Белла вышла из комнаты, размышляя, представится ли ей возможность забрать списки – для этого необходимо всего на несколько секунд остаться одной.
– У нас эта комната называется скрипторием, – сказала она, входя. – Мы садились за длинный стол и вручную переписывали послания. Это до появления печатного станка.
Белла обернулась лицом к Торну.
Оставив дверь приоткрытой, он как-то странно смотрел на Беллу, и она испугалась, не догадался ли Айторн, как много фальшивого в ее внешности, ведь любая маскировка могла вызвать подозрения.
Или, быть может, дело в ее манере держать себя. Белла поняла, что вела себя без должного благоговения, потому что ей было трудно не видеть в нем Торна.
Братьев действительно почти невозможно различить. Ей хотелось подойти к нему, коснуться, улыбнуться. Белла чуть не рассмеялась, представив реакцию герцога Айторна на такое нападение Беллоны Флинт.
– Вы согласны выступать в роли наблюдателя, мисс Флинт?
– Я согласна делать все, что в моих силах, чтобы помочь этим леди, ваша светлость.
Слегка поморщившись, он оглянулся на дверь, и Белла посмотрела в том же направлении, но там никого не было и она снова обернулась к герцогу, подумав, не страдает ли он нервным тиком.
– Но вы не будете лгать, – предупредил он.
– А кто не солжет, выбирая между ложью и виселицей?
Он бросил на нее такой выразительный, предупреждающий взгляд, что Белла почувствовала опасность.
– Нет, ваша светлость, я редко лгу, и сейчас в этом нет смысла. Я не знаю ничего, что нужно было бы скрывать.
– Прекрасно.
Он сопроводил свои слова кивком. Он в самом деле на их стороне? Почему?
– Сейчас придет клерк, – сказал он, двинувшись вдоль длинного стола. – Он будет записывать сказанное. Ваше присутствие необходимо только для соблюдения приличий. – Он дошел до конца стола и снова поморщился. – Вы не будете ни говорить, ни подсказывать. Вам понятно?
А затем он поманил ее к себе.
Черт, неужели страхи Гортензии оправдываются? Неужели распутники столь неразборчивы?
Но он тихо, почти беззвучно произнес:
– Идите сюда, Белла. Святые небеса, это Торн!
Он каким-то образом узнал о случившемся и приехал сюда, чтобы спасти ее! Но ему грозит опасность. Изображать герцога среди кучки предателей? Здесь, в Лондоне, где так близко его брат?
Торн выбрал место, самое дальнее от двери и подслушивающих ушей и недоступное для взглядов. Белла, направляясь к нему, понимала, что хмурится, но потом улыбнулась – просто была не в силах сдержать улыбку.
– Я не буду ни говорить, ни подсказывать, ваша светлость, – не забыла она ответить на его последние слова так, как положено Беллоне. – Хочу совершенно искренне поблагодарить вас за то, что пришли помочь нам.
– Я здесь для того, чтобы установить истину, мисс Флинт. – Торн, взяв ее за руки, улыбнулся, и Белла внезапно почувствовала себя сильнее. – Надеюсь узнать, что все леди, находящиеся в доме, невиновны.
– Это так, сэр. – Белла поняла, что прямо сейчас могла бы осуществить две крайне необходимые вещи. – Здесь есть маленькая комната. – Мягко высвободив руки, она открыла замаскированную дверь в кладовую. – В ней в основном хранятся бумага и чернила, но здесь и все оригиналы посланий леди Фаулер. Я уверена: они будут фигурировать как доказательства того, что ни у кого из нас не было предательских намерений.
Она вошла внутрь, совершенно уверенная, что Торн следует за ней, но потом осознала кое-что еще. Теперь Торн понимал все ее безрассудство и к тому же видел Беллону Флинт – буквально до бородавки!
Белле пришлось собрать все мужество, чтобы повернуться лицом к нему, а повернувшись, она обнаружила, что Торн улыбается.
– Белла, вы не перестаете удивлять меня.
– А вы сумасшедший!
– Не старайтесь быть со мной суровой. По-видимому, мне предстоит в третий раз спасти вас. Я заслужу награду?
– По-видимому, это будет веревка виселицы.
– Это почему же я в такой опасности?
– Потому что изображаете своего брата. Здесь, в Лондоне, среди обвиняемых в измене!
Торн был ошарашен – а такое с ним случалось редко. Он был настолько изумлен, встретив здесь Беллу, настолько испугался за нее, что не понимал, что она видит в нем капитана Роуза.
– Вы должны понимать, какой это риск.
Белла строго посмотрела на него, что при ее стянутых назад волосах, сросшихся бровях и бородавке оказалось чрезвычайно возбуждающе.
– Конечно, но он невелик, – не подумав ответил Торн.
– Невелик? Только вчера я читала в газетах, что Айторн по какому-то случаю посетил благотворительную школу в Чипсайде. Кто-нибудь может заметить, что вас двое.
– Но кто настоящий?
Белла вздохнула.
– Однако вы можете быть полезным. – Ее слова удивили Торна. – Еще некоторое время продолжайте давать Беллоне инструкции.
Отвернувшись от него, Белла выдвинула ящик.
Белла Барстоу действительно была самой поразительной женщиной из всех, кого он знал. Торн, глядя ей в спину, с трудом удержался от смеха, и ему пришлось напрячь мозги, чтобы завести какой-то разумный разговор.
– Пожалуй, вам следует забрать все эти копии посланий леди Фаулер, мисс Флинт, – сказал он.
Указав на несколько коробок, стоявших на полке, Белла продолжала перебирать бумаги в ящике.
– Сколько их?
Покачав головой, Торн спустил одну коробку и открыл ее.
– Не знаю. – Взяв несколько листов, она просматривала их. – Но леди Фаулер начала писать послания вскоре после смерти своего мужа, а это случилось десять лет назад.
Торн увидел, что в коробке на самом деле находится по одной копии каждого послания, написанной довольно четким почерком.
– Эти архивные экземпляры посланий – оригиналы, написанные самой леди Фаулер?
– Не знаю, но думаю, что самые старые – да. – Белла подошла к нему с бумагами в руках, чтобы посмотреть на послание. – Да, это писала она. Наверное, несколько лет назад. Со временем ее почерк стал неразборчивым, и последние послания она диктовала.
– Что это? – тихо спросил он, глядя на листы, которые держала Белла.
– Адреса тех, кто получал послания. Я должна их уничтожить.
– Лучше не надо. – Торн выхватил у нее бумаги. – Они будут серьезными доказательствами.
– Большинство этих женщин не повинны в склонности к революции, – прошипела она, схватившись за край стола.
– Тогда им не причинят никакого вреда.
– Как и нам?
– Ваша светлость?
Они оба застыли, услышав из соседней комнаты голос Нормана, и Белла умоляюще посмотрела на Торна.
Имея всего секунду на размышление, Торн засунул списки сзади под сюртук за пояс брюк, и в тот же момент вошел Норман.
– Что это за комната? – подозрительно нахмурившись, спросил охранник.
– Я сам только что узнал о ней, – ответил Торн, вдруг утратив свое герцогское высокомерие. – Это просто кладовая, но мисс Флинт любезно сообщила мне, что в ней хранятся оригиналы посланий леди Фаулер. Полагаю, их следует забрать, так как они служат вещественными доказательствами.
– Несомненно. – Норман взял у Торна коробку. – Думаю, было бы лучше, сэр, если бы вы предоставили обследовать эту комнату моим людям.
– Вы совершенно правы. Но, полагаю, мисс Флинт заслуживает благодарности. Без ее добровольной помощи мы бы эту комнату не обнаружили.
– Ваша помощь будет учтена, мадам.
Плотно сжав губы, Норман с презрительной усмешкой посмотрел на Беллу, но она проявила поразительную выдержку!
– В этом нет ничего особенного. Я говорила вам, мистер Норман, что, если вы будете относиться ко мне и к другим леди как к своим помощникам, дело пойдет быстрее.
– Будьте добры вернуться в гостиную, мисс Флинт, – оборвал ее Норман.
– Это совпадает с вашими желаниями, ваша светлость?
Белла, озорная красотка, взглянула на Торна.
Его подмывало сказать «нет», отчасти чтобы позлить Нормана, а отчасти просто чтобы больше времени провести с Беллой, но разум одержал победу.
– Да, мисс Флинт, – сказал он, сопроводив ответ легким поклоном.
Она сделала реверанс, одновременно элегантный и дерзкий, и, выпрямив спину, вышла. Торн помнил эту спину…
– Хитрая штучка, – пробурчал Норман. – В ней больше, чем кажется.
– Больше ума, хотите сказать?
– Женщины не бывают умными.
– Сэр, боюсь, вас в жизни ждет очень много неприятных открытий. Но сейчас меня интересуют две женщины, которые прячутся наверху.
– Они обе очень расстроены, ваша светлость.
–А вы больше доверяете расстроенной женщине, чем умной?
Торн видел, что Норман хотел возразить против слова «умной», но удержался.
– Просто в подобной ситуации для женщины вполне естественно пасть духом.
– Тем не менее настоятельно прошу, чтобы им рекомендовали присоединиться к остальным.
– Как пожелаете, ваша светлость, – обиженно отозвался Норман, и Торн кивнул.
– Я должен вернуться домой, чтобы отдать кое-какие распоряжения. Поручаю вам следить, чтобы все эти леди не обсуждали последние события.
Он направился из комнаты, надеясь, что легкий шелесту него под сюртуком не слышен с расстояния нескольких футов.
Белла вернулась в гостиную, испытывая искушение изобразить истерику, чтобы ей позволили побыть в спальне, но тогда другие женщины подумали бы, что Торн ужасно обращался с ней.
У Беллы голова шла кругом от последних событий, но, несмотря на это, в душе пело счастье. Торн пришел, чтобы помочь ей. Она снова увидела его…
– Беллона, дорогая, что все-таки произошло?
– О, ничего. – Она удивленно посмотрела на Мэри Ившем, которая явно очень беспокоилась. – То есть… Я думаю, герцог действительно собирается помочь нам.
– Никогда не верьте таким, как он, – бросила Гортензия.
– Нам нужна любая помощь, – огрызнулась Белла.
– О, не нужно, – заскулила Бетси. – Прошу вас, не спорьте. Я чувствую, что у меня начинается мигрень.
Белла была спасена шумным появлением Эллен и Клары. Клара выглядела по-настоящему измученной беспокойством, а Эллен Спенсер дрожала, и ее взгляд метался по сторонам, словно она боялась, что в каждом уголке таится опасность.
– Вы тоже помогали сестрам Драммонд, – объявила Бетси, указывая прямо на Эллен. – Если меня повесят, то вас тоже должны повесить!
Эллен Спенсер упала без чувств.
Глава 30
Торн выложил на свой письменный стол аккуратно заполненные, но помятые подписные листы. Они были разложены в алфавитном порядке. Просматривая списки, Торн узнавал имена многих светских леди, но не удивлялся – послания леди Фаулер служили источником развлечений.
Там были имена матери Робина и Психеи Джессингем, но, увидев имя леди Аррандейл, он удивленно поднял брови. Неужели жена Ротгара была его каналом поступления информации? Или она заказывала послания исключительно для самой себя? Она была известна тем, что строго относилась ко многим вопросам, касающимся женщин.
Торн не мог уничтожить эти листы, потому что они были важными, ведь некоторые из людей в этих списках могли оказаться настоящими сторонниками революции, однако он с удовольствием убрал бы их из своего дома. А пока Торн запер бумаги в письменный стол.
Его удивительной леди оказана еще одна услуга, и Торн ощутил беспокойство, осознав, что сделал бы и более сомнительные вещи, если бы она попросила. Ему непременно нужно вытащить ее из нынешней опасности…
И что потом?
– Уау.
Табита прыгнула к нему на стол.
– Знак согласия? Думаю, да. Но когда я должен сказать ей правду?
– Кому сказать правду? – входя полюбопытствовал Кристиан.
– Надо стучаться, – холодно заметил Торн.
Кристиан удивленно поднял брови, но, как ни странно, слова друга не произвели на него впечатления.
– Продолжаешь разговаривать с Табитой? И она продолжает отвечать тебе?
– Наподобие оракула. – Торн с изумлением увидел, что Табита спряталась под столом. Ее неприязнь к Кристиану явно не была забыта, но котята, которым уже исполнился месяц, выбрались и весело возились у ботинок Кристиана. – Ты остаешься?
– Если это удобно, – почти саркастически ответил Кристиан.
– Прости, – покачал головой Торн. – Разумеется, это твой дом. У меня сегодня чертовски сложное утро.
– Рассказывай, – сказал Кристиан, и Торн поведал ему обо всем. – Эта Спенсер! – взорвался Кристиан. – Я не хочу видеть ее под своей крышей.
– Я думал повесить ее на Робина.
– Надолго не получится. Что нам нужно для таких женщин, так это монастыри. Изолировать их там, но обращаться с ними достойно. Ты можешь вытащить Эллен Спенсер из этой грязи?
– Должен.
Торн внезапно почувствовал, что может рассказать своему молочному брату о Белле.
К концу истории Кристиан ухмылялся.
– По-видимому, она именно та женщина, которая тебе нужна.
– У нее не больше понятия, как быть герцогиней, чем разума у этого кота, – сказал Торн, снимая Соболя со шторы.
– У него есть разум. Просто он ведет себя не так, как ты хочешь. Да, тебе нужна жена такая, как она.
– Эксцентричная герцогиня Айторн? Кристиан, я не хочу, чтобы она была несчастной. Ты знаешь, каким жестоким может быть наш мир.
– Да, но все свидетельствует о том, что у нее есть характер. И, честно говоря, у тебя нет выбора.
– Ты прав, нет. Какая бы странная сила ни сводила людей вместе, вопреки логике или всем законам общества она поймала меня в свои сети и управляет мной слишком долго, чтобы поверить, что это каприз. У тебя есть еще какое-нибудь дело в Лондоне, кроме того, чтобы навестить меня?
– Несколько поручений, и мы подумали, что нужно освободить тебя от кошек.
Торн посмотрел на Табиту и почувствовал неожиданно острую боль.
– А с кем я буду советоваться?
– Если хочешь оставить их всех…
– Каро может не согласиться.
– В доме дюжина кошек, и, кроме того, Каро занята пчелами, за которыми учится ухаживать. – Кристиан улыбнулся. – Ей предназначено быть провинциальной леди. Оставь пока кошек. Когда будет возможность вам с Каро встретиться, мы проведем эксперимент.
– Отлично. Как бы ни хотелось мне остаться, я должен вернуться в омерзительную берлогу. – Торн открыл дверь и лицом к лицу столкнулся с лакеем, который испуганно отступил назад. – В чем дело?
– Вас хочет видеть джентльмен, сэр. Мистер Клаттерфорд. В связи с делом Фаулер.
– Где он?
– В третьей приемной, сэр.
Спустившись, Торн увидел джентльмена, невысокого и полного, но на первый взгляд достойного.
– Мистер Клаттерфорд, – кивком поздоровался Торн.
– Ваша светлость, – поклонился визитер.
– Чем могу помочь?
Торн жестом предложил мужчине сесть.
– Прошу простить за вторжение, сэр, но мне стало известно, что вы принимаете участие в разбирательстве прискорбных событий в доме леди Фаулер. Я пришел просить у вас поддержки, чтобы помочь одной из оказавшихся там леди.
– Какой леди?
Торн постарался не показать своего нетерпения и досады.
– Мисс Флинт.
– Что связывает вас с мисс Флинт, сэр?
– Я ее поверенный, ваша светлость. Я имел честь вести дела ее прабабушки, леди Раддел, и когда леди Раддел умерла… Мисс Флинт – наследница, мне поручены ее дела.
Значит, поверенный знает, что имя выдуманное.
– Что я могу сделать для вас, мистер Клаттерфорд?
– Я надеюсь, что вы поможете мне вызволить ее из того дома. Она порвала отношения с леди Фаулер несколько недель назад, еще до тех неприятных событий.
Порвала?
– Почему порвала?
– Потому что, сэр, ей не нравилось кое-что из того, что стало там происходить.
– Тогда почему она вернулась?
– Могу сказать только то, что узнал от ее экономки, сэр. – Поверенный смущенно поморщился. – Вчера вечером миссис Гассидж в отчаянии прибежала ко мне. Когда ее хозяйка не вернулась, она пошла к дому леди Фаулер и увидела, что он под охраной. Ей не позволили поговорить с мисс Флинт. Она немедленно вспомнила обо мне, но, чтобы разыскать меня, ей с сыном понадобилось некоторое время, и, когда она добралась до меня, было уже поздно. Сегодня рано утром я отправился к дому леди Фаулер. Люди там оказались весьма любезными, и один из них назвал мне вас. Уверяю вас, сэр, мисс Флинт не способна ни на какое преступление.
«Значит, вы не знаете ее так хорошо, как знаю я. В любой ситуации Белла Барстоу будет поступать так, как считает нужным». Торну оставалось только надеяться, что она никогда не чувствовала необходимости свергнуть монархию. Однако перед ним был рассудительный, почтенный джентльмен, желающий поручиться за нее, и он мог оказаться полезным.
– Насколько вам известно, мистер Клаттерфорд, она не принимала участия в какой-либо предательской деятельности.
– Разумеется, нет, сэр.
– А есть кто-нибудь, кто подтвердит это?
Поверенный явно чувствовал себя неловко, и это неудивительно, ведь он знал, что использует вымышленное имя, говоря об интересовавшей его леди.
– Уверен, что смогу найти таких, ваша светлость, но она жила замкнуто.
– Отлично, сэр. – Торн встал. – Я сделаю все, что смогу. Где ваша контора?
– В Танбридж-Уэльсе, ваша светлость.
Остановившись у двери, Торн вопросительно посмотрел на посетителя.
– Я приехал в столицу, чтобы убедить леди вернуться со мной в Уэльс. Мы должны были уехать сегодня.
– Могу я узнать зачем?
– Чтобы жить там, сэр.
– И она согласилась?
Торна такое объяснение крайне заинтересовало, но его удивление было неправильно истолковано и поверенный обиделся.
Торн решил, что Клаттерфорд ему нравится.
– Желаю, чтобы мисс Флинт хорошо жилось в Уэльсе, и, уверяю вас, сделаю все, что в моей власти, чтобы она туда попала.
Торн проводил Клаттерфорда и уже был готов вернуться в дом леди Фаулер, когда прибыл курьер с письмом от Ротгара.
«Уважаемый сэр.
Пишу в спешке. Относительно дела Фаулер: боюсь, если оставить расследование в руках охотников за изменниками, леди могут серьезно пострадать, прежде чем официальные процедуры освободят их. Предлагаю обратиться напрямую к королю. Его величество всегда добр к слабому полу и может пожелать утешить этих леди в их несчастье.
Премного обязанный вам,
Ротгар».
Торн восхитился неопределенностью обращения и словами, выбранными на случай, если письмо попадет не в те руки. Человек, женатый на графине Аррандейл, не мог считать, что женщины всегда слабее мужчин, но король принимал это как Слово Божье.
Торн попытался представить Беллу как слабый пол и покачал головой, но сыграть эту роль она могла. Ившем и Аберкромби подходили под королевский стандарт. Он ничего не знал о других женщинах, которые оставались в постелях, но их поведение казалось обнадеживающим. Камнем преткновения могла стать худая и вечно недовольная мисс Спротт. Она представлялась тем типом людей, кто может настаивать на повешении ради принципов.
Торн поручил Оверстоуну надлежащим образом составить петицию к королю, а Джозефу – продумать соответствующую одежду для возможной аудиенции.
Белла вышивала, взяв все необходимые принадлежности из корзинки для благотворительного шитья, которую держали в гостиной. Она подала пример другим леди делать то же самое, и они все что-то шили, чтобы занять мысли, особенно теперь, когда им было запрещено обсуждать важные проблемы.
Ощутив внутри какую-то тревогу, Белла подняла взгляд и увидела в дверях Торна. Она изо всех сил старалась не улыбаться ему и молилась, чтобы ее румянец не был заметен.
– Леди, мы готовы записывать ваши мнения. Мисс Флинт и миссис Ившем, прошу вас.
Белла встала, радуясь, что первой он выбрал Мэри, чье мнение, вероятно, будет самым последовательным и беспристрастным. Они вошли в скрипторий и увидели молодого мужчину, стоявшего возле стола, на котором лежали аккуратная стопка бумаги и несколько новых перьев.
Все сели, и начался опрос.
Все шло хорошо, и из рассказа Мэри стало ясно, что большинство леди не играли существенной роли в написании и печатании предательской листовки. Однако Бетси Аберкромби оставалась в опасности.
Следующей Торн пригласил Эллен Спенсер.
Эллен, появившись, клятвенно заявила о своей невиновности, но с такой безнадежностью, словно ее тащили вверх по ступенькам виселицы, а когда Торн приказал ей успокоиться и просто высказать мнение о событиях последних нескольких недель, разразилась слезами.
Торн взглянул на Беллу, прося у нее помощи.
– Эллен, дорогая, вы не должны так вести себя. – Белла обняла Эллен, хотя до сих пор повиновалась распоряжению Торна ничего не говорить и не делать. – Мы все знаем, что вы ничего не сделали.
– Но я сделала, Беллона! – Эллен посмотрела на нее. – Самое ужасное, что только можно. – И, словно стараясь сохранить это в секрете, прошептала: – Я убила, и Хелена Драммонд об этом знала.
Белла бросила взгляд на Торна, но тот ничего не мог сделать, и клерк все это записал.
Белла хотела поинтересоваться, где нашли такого безупречно вышколенного клерка, но кто-то должен был задать другой вопрос, и это пришлось сделать ей:
– Кого вы убили?
– Не совсем убила… – все еще шепотом ответила Эллен. – Потому что он не съел пирожное, понимаете? Но я пыталась. А они рассказали леди Фаулер, поэтому и Хелена знала. И она заставила меня кое-что сделать.
Белла отказалась задать следующий вопрос, и это сделал Торн.
– Что именно, миссис Спенсер?
– Информационный бюллетень. Я сделала чистовую копию. – Эллен закрыла лицо совершенно мокрым носовым платком. – Там были просто ужасные вещи. Против короля, а он такой добрый человек.
– Запишите это, – резко сказал Торн. – Миссис Спенсер, никто не собирается что-либо предпринимать против вас по делу о попытке убийства. У вас было временное умопомрачение, так как вы подумали, что вашей хозяйке грозит опасность, и вы попытались спасти ее единственным доступным вам способом. За вашу репутацию ручаются люди, с чьим мнением считаются.
Торн все знал об этом? Но откуда?
– Правда? – Эллен выглянула из-за своей промокшей ширмы.
– Честное слово, мадам.
Забрав у Эллен мокрый платок, Белла дала ей свой, и Эллен высморкалась, а Белла в это время постаралась сложить вместе эти новые куски головоломки.
Эллен начала относительно связно описывать происходившее в последнее время. Как выяснилось, она оказалась чрезвычайно полезной, потому что Хелена Драммонд знала, что Эллен у нее под каблуком, и не трудилась что-либо скрывать от нее. Белла подозревала, что ирландке доставляло удовольствие заставлять Эллен слышать и видеть то, что причиняло женщине страдания.
Хелена делала вид, что советуется с леди Фаулер, но так как несчастная редко была способна членораздельно говорить, то Эллен было велено подтверждать согласие леди Фаулер.
–И в конечном счете она действительно согласилась, – серьезно сказала Эллен. Теперь, когда она призналась в самом страшном, в ней наконец проявлялась умная женщина. – Леди Фаулер находилась не в здравом уме, поэтому она согласилась связать свое имя с великой революцией. Она не боялась смерти, она боялась оказаться забытой.
– Но план и информационный бюллетень были полностью творением Хелены Драммонд? – спросил Торн.
– Судя по тому, что я слышала, да, ваша светлость.
– Миссис Спенсер, у вас есть что добавить к сказанному?
Эллен Спенсер задумалась; теперь, когда к ней полностью вернулось самообладание, это был совершенно другой человек.
– Только то, что леди, находящиеся здесь, никак не могут быть изменницами, ваша светлость. Некоторые глупы, некоторые озлоблены, но все – честные верноподданные.
Умная, но не добрая, подумала Белла, радуясь, что смотрит в спину Эллен Спенсер.
