Текст книги "Перемены"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 31 страниц)

– У Лары достаточно влияния, чтобы послать военную вертушку в чужое воздушное пространство для эвакуации? – говоря, Мёрфи продолжала легонько покачивать Мэгги. Похоже, она сама не замечала, что делает. – Жутковато как-то.

– Угу, – кивнул я. – Возможно, ей пришлось спеть «С днем рождения, мистер президент».

– Не хочу мешать вашей беседе, – подал голос Саня, – но я видел, как какие-то люди подъехали на машине и уехали, очень быстро. Пожалуй, самое время… – Он бросил взгляд через плечо и нахмурился. – Эй. Кто оставил вон ту дверь из молний?

– Это я устроила, – беззаботно заявила Леа. – Она выведет вас прямиком в Чикаго.

– Как это вам удалось? – удивился я.

Леанансидхе оправила платье и с легкой голодной улыбкой сцепила руки на коленях.

– Поговорила с ее создателем. Довольно настойчиво.

Я поперхнулся.

– Ну надо же довести твое дело до конца, детка, – сказала моя крестная. – Мэгги надо доставить в безопасное место. И хотя мне понравился тот заплыв, не уверена, что он пойдет ей на пользу. Мне дано понимать, что маленькие довольно хрупки.

– Хорошо, – кивнул я. – Я… – Я оглянулся на храм. – Я не могу оставить ее здесь.

– Уж не собираешься ли ты взять ее в Чикаго, детка? – удивилась крестная. – Позволить вашим полицейским задавать вопросы? Это почти все равно, что положить ее в твою могилу на Грейсленде и присыпать землей.

– Я не могу оставить ее здесь, – повторил я.

Леанансидхе посмотрела на меня и покачала головой. Выражение лица ее сделалось… не таким хищным, как обыкновенно, хотя и совсем уж мягким я бы его тоже не назвал.

– Ступай. За матерью девочки я присмотрю. – Она подняла руку, не дав мне возразить. – Со всеми почестями и уважением, которые ты, крестник, хотел бы выразить сам. И я отведу тебя сюда, когда ты выскажешь такое желание. Даю тебе слово.

Прямое обещание от одной из сидхе. Большая редкость. А проявления доброты – и того уникальнее.

Впрочем, возможно, мне и не стоило так уж удивляться этому. Даже Зимой мороз не всегда жгучий. И не каждый день жесток.

Мы с Саней и Мёрфи спустились по лестнице и вступили в дверь из молний. Мёрфи вежливо отказалась от Саниного предложения понести девочку. Он просто не умеет правильно заставить ее принять помощь.

Я предложил забрать у нее амуницию.

Она без особого сопротивления согласилась уступить мне Меч и пистолет-пулемет, так что я отстал от них на несколько шагов, застегивая на себе все постромки. Я повесил на плечо П-90, единственный предмет, в котором нашлось достаточно свободного места, чтобы в нем поместился блуждающий дух. Приклад стукнулся о череп, так и висевший в импровизированном мешке у меня на поясе.

– Пшел вон из пушки, – негромко шепнул я.

– Давно пора, – прошипел в ответ Боб. – Вот-вот солнце взойдет. Хочешь, чтобы я тут испекся? – Облачко оранжевого света устало выплыло из прицельной планки П-90 и нырнуло в уютную пустоту черепа. – И не занимай меня работой следующую неделю. Как минимум, – огоньки погасли.

Я удостоверился, что футболка надежно привязана к поясу и что приклад не будет колотиться о череп. Потом догнал остальных и первым шагнул в портал.

Это напоминало занавеску, отделяющую одну комнату от другой. Один-единственный шаг перенес меня из Чичен-Ицы в Чикаго. Говоря конкретнее, мы оказались в кладовке-убежище отца Фортхилла. Стоило замыкающему шествие Сане ступить в кладовку, как портал, затрещав искрами статических разрядов, закрылся за нами.

– Прямой перелет, – заметил, оглядываясь по сторонам, Саня. В голосе его удивление смешивалось с уважительным одобрением. – Славно.

Мёрфи кивнула.

– Без остановок? Без всяких безумных переходов? Как это действует?

Я не имел ни малейшего представления. Поэтому я просто улыбнулся и пожал плечами.

– Магия, – неопределенно ответил я.

– Что ж, удобно, – со вздохом сказала Мёрфи и опустила Мэгги на одну из раскладушек. Девочка снова заплакала, но Мёрфи успокоила ее, накрыла одеялом, подложила под голову подушку, и та почти сразу же снова уснула.

Я смотрел на Мэгги, не вмешиваясь.

На моих руках еще не высохла кровь ее матери. В буквальном смысле слова.

Саня шагнул ко мне и положил руку на плечо.

– Надо поговорить, – сказал он, мотнув головой в сторону двери.

– Иди, – кивнула мне Мёрфи. – Я с ней посижу.

Я пробормотал слова благодарности и следом за Саней вышел в коридор.

Он молча протянул мне «Амораккиус». Некоторое время я смотрел на Меч.

– Не уверен, что могу его принять, – сказал я наконец.

– Если бы не могли, я бы вам его не отдавал, – возразил он. – Уриил доверил его на хранение вам. Если бы он хотел переместить его в другое место, он бы так и сказал.

Подумав, я взял меч и повесил его на плечо рядом с «Фиделаккиусом». Два меча сильно оттягивали плечо вниз.

Саня кивнул.

– Прежде чем улететь, Томас просил передать вам вот это. Он сказал, вы поймете, от чего он. – Он передал мне ключ.

Я узнал его по выгравированным буквам «Ж» и «П». Так назывался старый рыболовный катер Томаса, «Жучок-плавунец». Там имелись туалет, душ, маленькая кухня, несколько коек. Там даже хранилась кое-какая моя одежда, оставшаяся с ночных поездок на один из островов в центре озера Мичиган.

Мой брат предлагал мне место, где я мог бы пожить.

Мне пришлось проморгаться, прежде чем я взял ключ.

– Спасибо, – сказал я Сане.

Он внимательно смотрел на меня.

– Вы сейчас уходите, да?

Я оглянулся назад, на приют Фортхилла. Каким-то он сразу показался мне тихим и уютным.

– Угу.

Он кивнул.

– Когда Мэб придет за вами?

– Не знаю. Наверное, скоро.

– Я поговорю с Майклом за вас, – сказал он. – Расскажу ему о дочери.

– Спасибо. Да, чтоб вы знали… Мёрфи в курсе моих пожеланий касательно Мэгги. Она все расскажет.

– Da, – кивнул он. Потом сунул руку в карман и достал оттуда плоскую металлическую фляжку. Сделал из нее глоток и протянул мне. – Вот.

– Водка?

– Разумеется.

– На пустой желудок, – вздохнул я, но послушно взял у Сани фляжку, приподнял ее, словно чокаясь, и сделал большой глоток. Жидкость обожгла горло, но это было даже приятно.

– Я рад, что мы дрались вместе, – сказал он, когда я вернул ему флягу. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вашей дочери ничто не грозило до вашего возвращения.

Я выгнул бровь.

– Возвращение… боюсь, дружище, такой карты у меня на руках нет.

– Я не играю в карты, – хмыкнул он. – Я играю в шахматы. И, если вам интересно мое мнение, для вас это еще не эндшпиль. Пока нет.

– Зимний Рыцарь не из тех профессий, с которых выходят на пенсию.

– Рыцарь Меча – тоже, – возразил он. – Но Майкл сейчас живет в кругу семьи.

– Майклов босс черт знает насколько добрее моего.

Саня расхохотался и сделал еще глоток из фляжки, прежде чем завинтить крышку и убрать ее в карман.

– Чему быть, тому не миновать. – Он протянул мне руку. – Удачи.

Я пожал ее.

– И вам.

– Идем, – произнес мой русский друг. – Я вызову вам такси.

Я спустился в кубрик «Плавунца». Я стянул с себя доспехи. Я спрятал мечи в потайной рундучок, устроенный Томасом как раз на такой случай. Боба я тоже положил туда. Потом долго, очень долго плескался под душем. Нагреватель работал так себе, но я вообще привык мыться холодной водой. Правда, став Зимним Рыцарем, я переносил эту холодную воду не лучше. Скажем так – как всегда. Я оттирал мочалкой всего себя, особенно старательно руки. Я так и не решил, смылась ли с них кровь Сьюзен или просто впиталась в кожу.

Дальше я действовал чисто механически, по заведенному холостяцкому распорядку. На кухне – пардон, на камбузе – нашлись куриный суп и чили в пакетиках. Я разогрел оба и съел. Мне пришлось делать выбор между белым вином, апельсиновым соком и теплой колой. У апельсинового сока истекал срок хранения, поэтому он и выиграл в качестве питья к обеду. Горячие супы и холодный сок подошли друг другу лучше, чем я ожидал, а потом я прилег на койку. Я надеялся уснуть.

Я не смог.

Я лежал, ощущая легкое покачивание судна на озерных волнах. Вода шлепала о борт. Солнце грело кубрик. Я был чист, переоделся в старый тренировочный костюм и лежал на койке, которая оказалась неожиданно удобной – но уснуть мне не удавалось.

Часы на стене – пардон, переборке – тикали ровно, убаюкивающее.

Но уснуть я не мог.

Куриный суп и чили. Черт знает что для последней трапезы.

Может, мне попросить таксиста подождать меня у «Бургеркинга».

Ближе к полудню я спустил ноги на пол и осмотрел доспехи моей крестной, удерживавшие пули, и молнии, и черт знает еще какую гадость. Я нашел на спине и боках несколько следов от попаданий, которых я не заметил. Одно ясно: без этих штуковин с дурацким орнаментом я был бы покойником.

Часы пробили двенадцать, и с двенадцатым ударом доспехи изменились. Они… они просто превратились в мой кожаный плащ. Тот, что подарила мне Сьюзен перед каким-то боем много-много лет назад.

Я поднял плащ. В нем зияли отверстия. Рваные дыры. Обожженные дыры. Аккуратные пулевые пробоины. Нет, правда, там было больше дырок, чем плаща, и даже оставшаяся кожа потрескалась, пересохла и крошилась. Плащ расползался прямо у меня в руках.

Думаю, никто не пытался испечь пирога из Золушкиной тыквы после того, как та побывала каретой. Хотя, кажется, в отдельных версиях истории фигурировала не тыква, а луковица. Возможно, ее можно было бы положить в суп.

Я бросил плащ в озеро и посмотрел, как он тонет. Потом сполоснул лицо под краном и нахмурился, глядя на свое отражение в зеркале. Мамин амулет и камень блестели на моей голой груди.

Три дня назад моя жизнь текла по установленному распорядку. Теперь от той жизни у меня остались только кусочек серебра и камешек. Ни офиса. Ни конторы. Ни машины. Ни собаки, ни кошки. Господи, куда делся Мистер после пожара? Ничего такого, что я мог бы назвать своим. Ни свободы. Ни друзей… ну, не станет и их после того, как Мэб со мной разберется.

Что осталось?

Кусок серебра и маленький камешек.

И Мэгги.

Я сел и принялся ждать, что будет дальше.

Шаги послышались на пристани, потом на трапе, на палубе. Спустя мгновение Мёрфи постучала в дверь и спустилась в кубрик.

Похоже, она приехала прямо из церкви: на ней был все тот же выбеленный боевой наряд, и, судя по выражению лица, поспать ей тоже не удалось. Она медленно перевела дух и кивнула:

– Так я и знала.

– Мёрф, – сказал я. – Тебе, наверное, не стоило приезжать.

– Мне надо было повидаться с тобой, – возразила она. – Ты… просто взял и уехал.

– А ты хотела попрощаться?

– Не говори ерунды, – мотнула головой она. – Вовсе не хотела. – Она сглотнула. – Гарри… ну, просто… я за тебя волновалась. Я никогда не видела тебя таким.

– Мне никогда прежде не доводилось убивать мать моего ребенка, – бесцветным голосом отозвался я. – К этому надо… надо еще приспособиться.

Она поежилась и отвернулась.

– Я… Я только хотела убедиться, что ты делаешь это не для того, чтобы наказать себя. Что ты не сделаешь… ничего драматического.

– Ну конечно, – сказал я. – Ничего драматического. Это я.

– Черт подери, Дрезден.

Я развел руками:

– Чего ты хочешь от меня, Мёрфи? Ничего не осталось.

Она подошла и села рядом со мной, глядя на мое лицо, на мою грудь и плечи, на шрамы.

– Я знаю, каково тебе, – сказала она. – После того как я устроила Мэгги, я позвонила в контору. Там… там начали новое расследование. Этот поц Рудольф. – Она сглотнула, и я буквально кожей ощущал ее боль. – Исход предрешен. Столлинз надеется, что сможет выбить мне не волчий билет, а уход по состоянию здоровья. С половинной пенсией.

– Господи, Мерфи, – выдохнул я.

– Я коп, Гарри, – прошептала она. – Но после такого… – Она развела руками, демонстрируя мне, что они пусты.

– Прости, – пробормотал я. – Это я втянул тебя во все.

– Иди ты. Тоже мне, втянул он. – Она подняла на меня сердитый взгляд голубых глаз. – Даже не пытайся вешать мне лапшу на уши. Я знала что делаю. Я принимала риск. Я за это заплатила. И буду поступать так и дальше, если, черт подери, сочту нужным. И не пытайся отобрать у меня это.

Я отвернулся от нее, испытывая некоторый стыд. Возможно, она была права. Она давно уже могла отстраниться от меня. Она выбрала дружбу со мной, хотя прекрасно понимала всю опасность этого. Не могу сказать, чтобы я стал от этого более высокого мнения о себе, но это заставило меня уважать ее еще больше.

И разве это плохо – восхищаться женщиной, которая умеет держать удар? Принимает его с достоинством, которому можно только позавидовать, и снова встает, готовая к бою?

Если плохо, я всегда могу свалить все на свое тяжелое детство.

– Хочешь взять Меч? – спросил я.

Она негромко застонала.

– Ты прямо как Саня. Это первое, что он сказал. – Она изобразила на лице широкую улыбку и постаралась воспроизвести русский акцент. – Это замечательно! А то слишком много работы для меня одного!

Я почти засмеялся.

– Ну, что я могу сказать? На тебе он смотрится классно.

– И ощущения тоже хорошие, – призналась она. – Если не считать этого вещания, обещания-геенны-огненной. Это как если бы кто-то использовал меня как перчаточную куклу. – Она поежилась. – Бррр.

– Угу, архангелы тоже могут раздражать. – Я мотнул головой в сторону тайного рундука. – Там, вон за той панелью. Захочешь принять, найдешь его там.

– Не собираюсь бросаться во что-то очертя голову. Романы с целью забыть о предыдущих у меня уже случались. Мне не хватало еще такой карьеры.

Я хмыкнул:

– Ну… И что ты собираешься делать?

Она пожала плечами:

– Не знаю. И не хочу думать об этом. Не хочу принимать никаких решений. Ну… Думаю, пойду и напьюсь как следует. Потом займусь бездумным сексом с первым более или менее здоровым самцом, что подвернется под руку. Потом справлюсь с бодуном. А там посмотрим.

– План неплох, – согласился я. А мой рот продолжал, не посоветовавшись с остальным. Черт, опять. – Составить тебе компанию?

Последовало резкое тяжелое молчание. Мёрфи даже дышать перестала. Сердце мое забилось чуть быстрее.

Я хотел проклясть свой дурацкий рот за глупость, но…

Почему бы, черт подери, и нет?

Неудачный момент – это для тех, у кого есть время.

– Я… – Она поперхнулась, и я видел, каких усилий стоит ей говорить как ни в чем не бывало. – Я думаю, тебе стоило бы потренироваться. Это бы все упростило.

– Все просто, – сказал я. – Это я.

Рука ее невольно поднялась к волосам, и она, спохватившись, опустила ее обратно.

– Я хочу… – Она набрала в грудь воздуха. – Заеду за тобой через час?

– Идет, – сказал я.

Она встала. Щеки ее разрумянились. Черт, на нее было приятно посмотреть.

– Значит, через час.

Прежде чем она успела выйти, я поймал ее за руку. Руки у нее маленькие, сильные, чуть обветренные. Волдыри, натертые мечом за полчаса напряженного боя, она заклеила пластырем. Я наклонился и поцеловал ее пальцы, один за другим. Потом неохотно отпустил ее. Почему-то у меня дрожали поджилки.

– Через час.

Она вышла, и я в иллюминатор видел, как она быстро шагает к своей машине. Хвост на затылке с каждым шагом мотался вправо-влево.

Единственное в жизни, в чем можно быть уверенным – так это в переменах. Правда, большую часть перемен в моей жизни в последнее время вряд ли назовешь удачными.

Может, хоть эта… Впрочем, в душе я не был до конца в этом уверен.

Я потратил сорок минут на то, чтобы побриться и переодеться в самое пристойное, что имелось у меня из одежды – то есть в джинсы, футболку и старую джинсовую куртку. Одеколона я не нашел, поэтому пришлось обойтись мылом и дезодорантом. Я не позволял себе думать о том, что происходит. Во сне, как правило, стоит вам подумать о том, что это сон, как – пффф! – и все кончено.

А я не хотел, чтобы вышло так.

Потом я провел несколько минут, просто… дыша. Слушая плеск воды вокруг. Тиканье часов. Мирную тишину. Успокаивающее ощущение одиночества.

– К черту эту фигню с медитацией, – произнес я вслух. – Может, она приедет раньше. – И встал, собираясь уходить.

Я вышел на палубу, на начинавшее клониться к закату солнце. Во мне вибрировали приятное напряжение и усталость – и надежда. Я прикрыл глаза рукой от солнца и принялся всматриваться в городской силуэт.

Моя нога чуть поскользнулась, и я едва не потерял равновесия. Что-то с резким хлопком ударило в стену рубки у меня за спиной – словно камень, угодивший в деревянный забор. Я повернулся, и это вышло у меня почему-то медленнее обычного. Я смотрел на рубку «Жучка-плавунца», или переборку, или как там она называется, и думал: кто это заляпал мою лодку красной краской?

А потом левая нога начала подламываться подо мной.

Я опустил взгляд и уставился на дырку в моей футболке, чуть левее и выше солнечного сплетения.

Зачем это я надел футболку с дыркой от пули? – подумал я.

И упал за корму, в ледяную воду озера Мичиган.

Было больно, но всего секунду. А потом по телу разлились блаженное тепло, чудовищная усталость, и сон, ускользавший от меня, похоже, оказался на расстоянии вытянутой руки.

Сделалось темно.

Сделалось тихо.

И я понял, что я совсем один.

Умри в одиночестве, – прошептал полный ненависти старческий голос.

Цыц, ну! – прошептал женский голос. Он показался мне знакомым.

Я не шевелился, но увидел впереди свет. Теперь я мог разглядеть, что двигаюсь по направлению к нему по туннелю. А может, это он двигался навстречу мне. Свет показался мне теплым, и красивым, и я зашагал в его сторону.

До тех пор, пока не услышал звук.

Надо же,подумал я. Даже когда умрешь, легче от этого не становится.

Свет быстро надвигался, и я как сквозь вату услышал гудок и рык дизеля приближающегося поезда.