Текст книги "Перемены"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Глава тридцать восьмая

– Нет, – яростно возразила Сьюзен. – Нет. Забудь про чертово время по Гринвичу, Гарри. Эти твари проводят свои ритуалы не по часам. Они сверяют время по звездам. Мы знаем время лишь приблизительно. Все может произойти и после полуночи.

«Все могло произойти и за полчаса до полуночи», – подумал я, но говорить этого не стал. Я просто кивнул. Она говорила дело. Ну, не то чтобы все именно так и обстояло, но логика в ее словах все-таки имелась. Я заставил себя игнорировать тихий пораженческий шепот у меня в ушах.

– Верно, – согласился я. – Тогда пошли, на максимальной скорости. Надо вернуться в Святую Марию и забрать оттуда всех остальных.

Сьюзен кивнула.

– Полчаса на дорогу, если пробок не будет.

– И если у тебя машина, – добавил я. – Которой у нас нет.

Губы Сьюзен скривились в недоброй улыбке.

– Нам повезло. Вон целая стоянка, бери любую.

Я отворил Сьюзен входную дверь магазина, следом за ней вышел на тротуар и едва не угодил под колеса изумрудно-зеленого лимузина-стретча. Хвостовые плавники, длинный капот и блестящая хромированная решетка радиатора выдавали в нем изделие экстравагантного периода, последовавшего за окончанием Второй мировой. Заскрежетав тормозами, лимузин остановился, из него выскочил водитель в безукоризненном черном костюме и поспешил к ближайшей от нас дверце. Роста водитель был среднего, худ, юн и достаточно хорош собой, чтобы преуспеть в модельном бизнесе – точнее, настолько, что я мгновенно заподозрил в нем не человека.

Не успел я подумать этого, как вдруг увидел юного нобля из сидхе в его истинном обличии: в изумрудно-зеленом с лиловым отливом мундире и плотно обтягивающих лосинах. Ярко-желтая как солнце шевелюра была заплетена в длинную, ниже пояса косу, и взгляд его кошачьих янтарных глаз пронизывал насквозь. Увидев, как я таращу на него глаза, он отвесил мне шутливый поклон (скорее намек на поклон) и отворил дверцу лимузина.

Из глубины салона на нас неодобрительно смотрела Леанансидхе.

– Ну наконец-то, дитя мое. Какое безумие заставило тебя нанести визит вежливости Охотнику? Он давно уже таил на тебя обиду. Разве ты не знал, что из этого следует?

Сьюзен напряглась и отступила на шаг. Моя крестная заметила это и одарила ее ослепительной улыбкой.

– Не бойся, полудитя. У меня нет причин удерживать тебя – если, конечно, ты сама не пожелаешь посмотреть, к чему это приведет. – Она покосилась на ночное небо, почти неразличимое в отсветах городских огней. – Впрочем, нам в любом случае пришлось бы перенести удовлетворение подобного любопытства на другой раз.

– Крестная, – пробормотал я, продолжая таращить глаза. – Какая у вас… большая машина.

Она отмахнулась.

– Лучшая, чтобы отвезти тебя в Дом Скорбящей Матери, дабы мы выступили на дело, дитя мое. Гленмейл, помоги им, будь так добр. Мы едем наперегонки со временем.

Молодой сидхе галантно пригласил нас в салон лимузина, предложив мне при этом опереться на его руку.

Я насупился (заработав еще один издевательский поклон) и помог сесть в машину Сьюзен. Сам я забрался без посторонней помощи, и очень скоро мы уже сидели на диване лицом против хода, а моя крестная и молодой сидхе выруливали со стоянки на пятьдесят пятое шоссе.

– Просто удивительно, – заявила Леа, неодобрительно глядя на меня. – Вид у тебя не лезет ни в какие рамки приличий.

Я удивленно посмотрел на нее, потом опустил взгляд на себя самого. Ну да, ничего не скажешь. Я весь перемазался гноем, а потом вывалялся в пыли и обломках, из порезанной руки еще шла кровь, что не улучшало моего внешнего вида. От джинсов осталось грустное воспоминание, футболка не подлежала восстановлению и даже плащ перепачкался как черт знает что. Сьюзен тоже выглядела не лучше.

– Я ведь не на званый обед собираюсь, крестная, – заметил я.

– Это, полагаю, зависит от того, кто победит, – сухо заметила она, осмотрела меня с ног до головы и покачала головой. – Нет. Нет, это никуда не годится. В конце концов, моя королева должна блюсти свою репутацию. Твоя первая работа в должности Зимнего Рыцаря требует внешности, чуть менее… постапокалиптической. – Она смерила критическим взглядом Сьюзен. – Гм-м-м. И твоей сожительнице тоже нельзя срамить ни тебя, ни – через тебя – королеву.

Я поперхнулся.

Сьюзен возмущенно выгнула бровь.

– Его сожительнице?

– Его любовнице, матери его ребенка… Как еще назвать ту, на которой он не женат? Полагаю, дорогая, что слово вполне уместно. – Она небрежно махнула рукой. – Слова… Ля! Посмотрим-ка.

Она задумчиво дотронулась пальцем до кончика носа, глядя на меня. Потом кивнула.

– Начнем с шелков.

Она пробормотала что-то себе под нос, провела рукой у меня над головой, и моя одежда зашевелилась, словно до сих пор меня обволакивал какой-то плоский зверь, только ему не хватало позволения проявить свою сущность. Отвратительное, признаюсь вам, ощущение, и я больно ушибся башкой о крышу лимузина, подпрыгнув от неожиданности.

Держась руками за ушибленную макушку, я испепелил свою крестную взглядом.

– Мне не нужна помощь, – буркнул я.

– Гарри, – сдавленным голосом произнесла Сьюзен. Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза.

Я опустил взгляд и обнаружил, что одет с головы до пят в шелка. Футболка превратилась в пышную рубашку из темно-серого шелка, поверх нее красовался довольно-таки длинный черный жилет, расшитый аметистами, зелено-голубыми опалами и крупным жемчугом. Штаны, само собой тоже из шелка, были белые, в обтяжку, а кожаные башмаки чуть не до колен, повторяли цветом рубашку.

Я смотрел на себя. Потом на Сьюзен.

– Ух ты, – выдохнула Сьюзен. – У тебя… У тебя самая настоящая крестная-фея.

– И я никогда не умела баловать, – добавила Леа, глядя на меня с отсутствующим видом. – Нет, не то. – Она снова взмахнула рукой. – Может, еще немного…

Моя одежда снова зашевелилась. Очень странное это было ощущение, странное и назойливое какое-то, и я снова едва не двинулся макушкой о крышу лимузина.

Минут за пять мы сменили с дюжину нарядов. Викторианский сюртук с пальто, с положенными фалдами. От него отказались в пользу другого шелкового наряда, явно вдохновленного стилистикой имперского Китая. К этому времени в проекте принимала уже активное участие и Сьюзен. Они с Леа увлеченно обсуждали один эксперимент за другим, абсолютно игнорируя все до одного слова, исходящие из моего рта. К седьмому переодеванию, если это можно так назвать, я сдался и перестал даже пытаться высказать свою точку зрения на то, как мне одеваться.

Меня наряжали в стиле самых разных мировых культур и исторических эпох. В какой-то момент я не выдержал и потребовал возвращения моего кожаного плаща, но Леа только шикнула на меня и снова повернулась к Сьюзен.

– Какой наряд больше всего достанет эту сучку? – спросила Сьюзен.

Наконец губы Леа растянулись в улыбке.

– Идеально, – заявила она.

Мои одежды зашевелились еще раз, и я обнаружил, что облачен в богато украшенные доспехи западноевропейского рыцаря пятнадцатого века. Они были черные, изобиловали шарнирными сочленениями, с широкими, узорными наплечниками и совершенно уж безумно украшенной – золотая филигрань и все такое – нагрудной пластиной. По виду этой штуковины казалось, что весит она никак не меньше шести сотен фунтов.

– Кортес носил очень похожие доспехи, – пробормотала Леа. Она внимательно посмотрела на мою голову. – Хотя, нужно еще…

Какая-то тяжесть внезапно навалилась мне на голову. Я терпеливо вздохнул, поднял руку и снял конкистадорский шлем, украшенный в духе остальных доспехов. Я положил его на пол лимузина.

– Я не ношу шапок, – твердо заявил я.

– Балда, – возразила Леа. – Арианна до сих пор патологически ненавидит все европейское, ясно? Именно поэтому она взяла себе в мужья конкистадора.

Я зажмурился.

– Ортегу?

– Ну разумеется, детка, – кивнула Леа. – Любовь и ненависть часто трудно отличить друг от друга. Она завоевала сердце Ортеги, обратила его, вышла за него и на протяжении столетий занималась тем, что раз за разом разбивала ему сердце. Призывала его к себе и снова прогоняла прочь. Отдавалась ему и тут же выцарапывала ему глаза. Она утверждала, что так она поддерживает огонь своей ненависти.

– Тогда ясно, почему он работал в своей чертовой Бразилии, – сказал я.

– Разумеется. Гм-м-м… – Она повела рукой и добавила к моему наряду темно-серую накидку в римском стиле, с завязками на грудной пластине. Еще один взмах руки немного изменил башмаки. Потом она добавила накидке капюшон, потрудилась над золотой отделкой доспехов, сделав ее переливающейся как хамелеон, отчего я приобрел холодный, даже сюрреалистический вид. Накидка удлинилась спереди и подхватывалась теперь алым кушаком. Последним штрихом стало некоторое увеличение доспехов в плечах, что придало мне сходство с футболистом: помнится, в школе мы тоже играли по пятницам.

Я окинул себя взглядом и тряхнул головой.

– Бред какой-то, – заявил я. – Вы сделали из меня тюнингованную версию рыцаря-джедая.

Сьюзен и Леа удивленно посмотрели на меня, потом друг на друга.

– Отдайте мне, черт подери, мой плащ, – пояснил я.

– Эту рванину? – удивилась Леа. – Тебе нужно поддерживать образ.

– И я буду поддерживать его в моем плаще, – упрямо буркнул я.

– Гарри, – укоризненно сказала Сьюзен. – Возможно, ее слова не лишены практического смысла.

Я посмотрел на нее. Потом на свой наряд.

– Практического?

– Первое произведенное впечатление порой является решающим, – настаивала она. – Использованное должным образом, оно само по себе становится оружием. Не знаю, как тебе, а мне нужно все доступное оружие.

– Истинно так, – согласно промурлыкала Леа.

– Ладно. Не вижу, с чего это мой плащ будет портить мой образ. И потом для нас очень важна скорость. Эта фигня будет сковывать движения как черт-те что.

Леа лукаво изогнула углы губ.

– Ой ли?

Я насупился. Потом повел плечами и поерзал на диване. Доспехи оказались упругими, эластичными – настоящие стальные так не смогли бы. Что еще более важно, подвигавшись, я практически не ощущал их веса. То есть вообще. С таким же успехом я мог бы носить легкую пижаму.

– Ни одному смертному не пробить их силой обычного оружия, – спокойно произнесла Леа. – И даже удары от таких созданий, как вампиры Красной Коллегии, они отразят – до определенного момента, конечно. И еще, они, возможно, помогут тебе оградить свой разум от воли Властелинов Ночи.

– Возможно? – переспросил я. – Что значит «возможно»?

– Они обладают древними силами, крестник, – ответила Леа, одарив меня еще одной кошачьей улыбкой. – У меня не было до сих пор возможности помериться своей вновь обретенной силой с ними. – Она еще раз окинула меня взглядом и удовлетворенно кивнула. – Что ж, ты выглядишь в рамках приличий. А теперь, детка, – продолжала она, поворачиваясь к Сьюзен, – посмотрим, что можно сделать для тебя.

Сьюзен перенесла процедуру на порядок легче, чем я.

Правда, пока они этим занимались, я немного отвлекся. Выглянув в окно, я увидел, как мы обгоняем полицейскую машину, словно она стоит на месте – при том, что она неслась со включенными сиреной и мигалками. Должно быть, скорость наша измерялась трехзначной цифрой, так быстро полиция осталась позади.

Патруль копов не обратил на нас внимания, из чего я сделал вывод: Гленмейл, должно быть, спрятал нашу машину за каким-то подобием завесы. Ну, помимо этого, как я заметил, он вел машину в плотном городском потоке с невероятной ловкостью, проводя ее буквально в считанных дюймах от чужих бамперов и крыльев – опять-таки, незаметно для всех остальных. Более того, сидя в салоне, я вообще не ощущал никакого движения. По всем правилам нам полагалось бы биться разными частями тела об окна и крышу, но этого не происходило, словно машина стояла на месте.

В общем, он доставил нас к Святой Марии меньше чем за пятнадцать минут – правда, в процессе этого добавил мне несколько седых волос.

Мы остановились у входа, и Гленмейл распахнул дверцу салона, казалось, в ту же секунду, как машина замерла, хрустнув ручником. Я вылез, низко опустив на глаза капюшон. Тень, падавшая от меня на тротуар, показалась мне неестественно большой и страшной. Странное дело, от этого я почувствовал себя немного лучше.

Я повернулся, чтобы помочь выйти Сьюзен, и рот мой раскрылся сам собой.

Ее наряд был… гм… чертовски возбуждающий.

В первую очередь в глаза бросился золотой головной убор, украшенный перьями и резными нефритовыми штучками, знаки на которых напомнили мне те, что я видел на Каменном Столе. Все это дополнялось мерцающими синими и зелеными самоцветами. На мгновение мне показалось, что ее вампирская составляющая снова берет верх, потому что лицо ее покрылось тем, что я принял за татуировки. Однако уже второй взгляд дал мне понять, что это разновидность макияжа, что-то вроде рисунков хной, довольно примитивных и даже, я бы сказал, дикарских. Орнамент состоял из черных и красных завитков, подчеркивавших ее большие карие глаза.

Собственно же наряд составляло платье из того, что показалось мне мягкой кожей, с разрезами по бокам для легкости движений. Ноги были обуты в подобие мокасин из такого же материала, тоже украшенного перьями. Чисто белый цвет платья и мокасин резко контрастировал со смуглой кожей Сьюзен и позволял любоваться ее мускулистыми руками и ногами.

На белом кожаном поясе висели пустая кожаная кобура и пряжка для крепления ножен. Поверх платья она накинула плащ с капюшоном из перьев, зловеще напоминавший тот, что мы видели в Неваде, – только насыщенных цветов Зимней Династии: ледяного голубого, морского зеленого и закатного лилового.

– Сейчас наверняка скажешь что-нибудь про кордебалет из Лас-Вегаса, – заявила она, подняв на меня взгляд.

Мне потребовалось не меньше секунды, чтобы мои голосовые связки восстановили связь с мозгом.

– Выглядишь совершенно потрясающе, – признался я.

Она улыбнулась в ответ, не сводя с меня своих темных глаз.

– Э… – добавил я. – Правда, с виду оно… не слишком практично.

Леа приняла руку Гленмейла и вышла из лимузина. Пригнувшись, она прошептала что-то Сьюзен на ухо.

Та удивленно приподняла бровь, но кивнула.

– Ла-адно, – протянула она и на мгновение, нахмурившись, закрыла глаза.

И исчезла. То есть совсем исчезла. Не скрылась за практически непроницаемой для взгляда завесой, а просто исчезла.

Моя крестная рассмеялась.

– Так же, как в прошлый раз, детка, только красным.

– Ага, – отозвался из пустоты голос Сьюзен, и она вдруг появилась обратно, широко улыбаясь. – Ого!

– Плащ спрячет тебя не только от глаз, но и от других чувств, детка, – продолжала моя крестная. – И пока ты обута в эти башмаки, твои ноги не оставят ни следа и не произведут ни звука.

– Э… отлично, – вмешался я. – Но мне было бы значительно спокойнее, если бы к этому добавился бронежилет или что-нибудь в этом роде. Так, на всякий случай.

– Гленмейл, – окликнула моя крестная.

Водитель невозмутимо достал из кармана девятимиллиметровый револьвер и практически в упор выстрелил ей в висок. Пистолет рявкнул.

Сьюзен резко дернула головой и пошатнулась, прижав руку к уху.

– Ох! – прорычала она, поворачиваясь к молодому сидхе. – Ах ты сукин сын, так ведь и оглохнуть можно! Еще раз, и я тебе глаза на жопу натяну!

Вместо ответа сидхе с нечеловеческим изяществом наклонился, подобрал что-то с земли и продемонстрировал – сначала Сьюзен, потом мне.

Это оказалась пуля. С расплющенным наконечником, из-за чего она стала похожа на маленький гриб.

Мы оба, скажем так, вытаращили глаза.

Леа развела руками.

– Фея-крестная, – невозмутимо сказала она.

Я ошалело покачал головой. У меня ушел не один год на то, чтобы разработать, изготовить и усовершенствовать защитные заговоры для моего кожаного плаща, но и так защита ограничивалась непробиваемостью кожи. Леа же обеспечивала своими чарами неуязвимость всего тела.

Я вдруг ощутил себя жалким дилетантом. Что ж, возможно, иногда оно и полезно.

И тут я, нахмурившись, тряхнул головой. Дары моей крестной обладали невероятной мощью – однако вселенная редко дает тебе что-то задаром. Это так же верно в отношении магии, как и физики. Потратив несколько лет напряженного труда, я, возможно, повторил то, на что способны подарки Леа. Сидхе работают с той же магией, что и я, хотя отношения у них с ней совсем другие. Однако же столько энергии в одной точке означало, что где-то в другом месте ее стало ровно на столько же меньше. Или что за это рано или поздно придется заплатить.

Скажем, долголетием.

– Крестная, – поинтересовался я. – Как долго будут работать эти ваши дары?

Ее улыбка сделалась немного печальной.

– Ах, детка. Я же крестная-фея, не так ли? Такие штуки длятся сравнительно недолго.

– Только не говорите мне, что до полуночи.

– Ну конечно, нет. Я же не из Летних! – Она возмущенно фыркнула. – До полудня.

Что ж, не лишено логики. Моих чар для плаща хватало на несколько месяцев, и я рассчитывал в следующий раз растянуть их действие на год с лишним. Дары моей крестной питались той же энергией, сила их была неизмеримо выше – значит, и срок действия на порядок уступал моему. Моя самооценка несколько восстановилась.

– Леа, – спросил я. – Вы мою сумку захватили?

Гленмейл открыл багажник и протянул мне сумку, сбоку которой были приторочены Мечи в ножнах. Я взял ее и кивнул.

– Спасибо.

Он с улыбкой поклонился. Я испытывал сильный соблазн дать ему на чай и посмотреть, что будет дальше, но с сокрушением вспомнил, что кошелек остался в синих джинсах и теперь предположительно сделался частью нового наряда. Возможно, он должен был вернуться в полдень завтрашнего дня – если, конечно, я останусь к тому времени жив, чтобы еще нуждаться в джинсах и кошельке.

– Я подожду здесь, – сказала Леа. – Когда вы будете готовы ехать ко входу на первую Тропу, Гленмейл отвезет нас туда.

– Отлично, – кивнул я. – Идемте, принцесса.

– С удовольствием, сэр Рыцарь, – откликнулась Сьюзен, весело сощурив глаза. Я взял ее под руку, и мы вошли в церковь.

Глава тридцать девятая

Дверь охранял Саня. Он широко распахнул ее перед нами и одобрительно посмотрел на Сьюзен.

– Случаются дни, – заметил он, – когда мне нравится моя работа.

– Идем, – сказал я на ходу. – Времени в обрез.

Саня в буквальном смысле слова щелкнул каблуками, взял Сьюзен за руку и галантно поцеловал ее чуть ниже запястья. Балда здоровая.

– Ваша красота превыше всех сравнений, леди.

– Спасибо, – улыбнулась Сьюзен. – Но нам правда надо спешить.

Я закатил глаза и направился дальше.

В гостиной шел негромкий разговор. Когда я вошел, все замолчали. Я задержался у двери и окинул взглядом всех, кто собирался помогать мне вернуть дочь.

Молли сидела, одетая в свой боевой наряд. Рубаха в нем состояла из туго сплетенных металлических звеньев, каждое из которых изготовила ее мать из титановой проволоки. Получившаяся в результате кольчуга надевалась между двумя длинными кевларовыми бронежилетами. Все это, как правило, носилось под какой-нибудь верхней одеждой – в данном случае светло-коричневым пожарным комбинезоном. Волосы свои – надо же, естественного каштанового цвета! – она собрала в тугую косичку на затылке, а на столе рядом с ней красовался хоккейный шлем. Вооружение ее составляли с десяток мелких приспособлений для фокусировки, которым я ее научил – ни одно из них не предназначалось специально для боя. Лицо Молли немного побледнело, голубые глаза внимательно следили за происходящим.

Рядом с ней сидел Мыш – то есть сидел до моего появления. Он встал, подошел ко мне и ткнулся в меня носом. Я опустился на колени и потрепал его за ушами. Мой пес вильнул хвостом, но и только; судя по серьезному взгляду, он понимал, что ситуация невеселая.

Далее следовал Мартин в простых черных армейских штанах, черной рубахе с длинными рукавами и жилетом-разгрузкой – все наверняка купленные на армейской распродаже или в оружейном магазине. Я застал его в процессе чистки и осмотра двух комплектов оружия, состоявшего из автомата, дробовика и тяжелого пистолета каждый. В ножнах на поясе висел мачете. Еще один такой же тесак лежал в нейлоновом чехле на столе рядом с набором для заточки. Мартин даже не посмотрел на меня, полностью сосредоточившись на пистолете, который кончал чистить.

На противоположном от Молли краю столика, по соседству с амуницией Мартина стояла маленькая шахматная доска с фигурами. За ней сидел мой брат, отделенный от Молли Мартином (а также поздоровавшимся со мной и вернувшимся на место Мышом). Его одежду составляли дорогие на вид шелковые брюки и кожаный жилет – и то, и другое, само собой, белого цвета. На поднятой створке наполовину разложенной раскладушки висел пояс с пистолетом и мечом с необычным, вогнутым клинком – старинной испанской фалькатой. Томас лениво развалился на раскладушке, наблюдая из-под прищуренных век за своим соперником.

Мёрфи была одета примерно так же, как Мартин, только в более поношенную и лучше сидящую одежду. Вообще-то на людей роста Мёрфи обмундирование не шьют, поэтому в магазинах она закупается не так часто. У нее есть свой старый кевларовый бронежилет и кольчуга, которую ей подарила на прошлое Рождество Черити в благодарность за то, что Мёрфи рисковала своей жизнью ради спасения Молли. Впрочем, на сегодняшнее дело она собралась идти в обычном жилете-разгрузке, в карманы которого напиханы сегменты керамической брони. На бедре у нее красовался автоматический пистолет, а у стены стоял причудливый, угловатый пистолет-пулемет, всегда напоминавший мне скорее коробку шоколадных конфет, а не оружие. Мёрфи, задумчиво нахмурившись, склонилась над шахматной доской. Она двинула ладью в самую гущу вражеских фигур и только после этого повернулась ко мне.

Ей хватило одного взгляда, чтобы прыснуть со смеху.

Этого оказалось достаточно, чтобы перестали сдерживаться все остальные – точнее, все кроме Мартина, который, казалось, вообще никогда не замечал присутствия других людей. Следом за Молли заржал Томас, и даже Мыш разинул пасть в собачьей ухмылке.

– Ха-ха, очень смешно, – буркнул я, проходя в комнату, чтобы Сьюзен и Саня тоже смогли войти. Над нарядом Сьюзен почему-то никто не смеялся. Мне показалось, что подобная несправедливость могла бы стать знаковой в ряду всех моих житейских несправедливостей, но развивать эту мысль было некогда, да я и не стал бы лезть со своими заключениями до тех пор, пока у меня над головой не загорится лампочка.

– Ну, – сказала Мёрфи, дождавшись, пока стихнет смех. – Я рада, что вы выбрались благополучно. Что, потом по магазинам пробежались?

Я покачал головой:

– Не совсем. Ладно, ребята, слушайте сюда. Время поджимает. Что еще нам удалось узнать о месте?

– Мат в шесть ходов, – сказала Мёрфи Томасу, достала из-под стула папку и протянула ее мне.

– Как скажете, – лениво протянул Томас.

Я смерил его взглядом и открыл папку. Внутри обнаружилось довольно много страниц: аэрофотосъемка и спутниковые снимки развалин.

– Неплохо, – хмыкнул я. – Откуда ты это достала?

– Интернет, – невозмутимо ответила Мёрфи. – У нас есть кое-какое представление о том, где они собираются все проводить и какие меры безопасности для этого необходимы, но прежде чем обсуждать пути подхода, нам надо знать, где мы выйдем с Тропы.

Я провел пальцем по маминому камню и проверил все еще раз. Потом стал перебирать карты, пока не нашел одну подходящего масштаба, взял со стола шариковую ручку и поставил на карте крестик.

– Здесь. Это примерно в пяти милях к северу от пирамид.

Томас негромко присвистнул.

– Что? – спросил я. – Не одолеешь пяти миль?

– Пять миль по тротуару запросто, – ответил Томас. – Пять миль через джунгли – немного другое дело.

– Он прав, Дрезден, – подал голос Мартин. – И к тому же ночью.

Томас развел руками.

– Я бывал немного в джунглях, – сказал Саня, всматриваясь в карту. – А там очень густые заросли?

– Хуже, чем в низовьях Амазонки, лучше, чем в Камбодже, – спокойно ответил Мартин.

Саня хмыкнул. Томас брезгливо поморщился. Я постарался сделать вид, будто Мартин снабдил меня весьма ценной информацией, и искренне удивился, когда Томас с Саней повели себя точно так же.

– Сколько потребуется времени, Мартин? – спросил я у него.

– Два часа, это минимум. Может, больше, это как сложится.

Я хмыкнул и покачал головой.

– Посмотрим, не сможет ли Леа помочь нам с этим, – сказал я.

В комнате воцарилась тишина.

– Гм… – произнесла Мёрфи. – Эта твоя безумная фея-крестная? Та самая Леа?

– Гарри, вы же говорили, что она опасна, – не выдержала Молли.

– И у меня до сих пор шрам в подтверждение этого, – поддержал ее Томас.

– Да, – тихо сказал я. – Она могущественна, и она безумна по всем нормальным меркам, и в настоящий момент она играет с нами в одной команде. Поэтому мы воспользуемся ее помощью.

– Мы ведь воспользуемся, правда? – с ухмылкой спросил Саня.

– Он рассказал нам, что Тук говорил про Мэб, – мягко произнесла Молли.

Последовала долгая пауза.

– Ты пошел на сделку, – сказала Мёрфи.

– Да, пошел. Ради Мэгги. – Я окинул комнату взглядом. – Я остаюсь собой, пока эта история не закончится. Это одно из условий сделки. Если кто-нибудь здесь хочет позубоскалить насчет меня и Сьюзен, делайте это сейчас. В противном случае вы свободны держать свое мнение на этот счет при себе. У моей дочери нет времени на наши дебаты касательно этической стороны моего выбора, тем более, что это, черт подери, вообще вас не касается.

Я снова обвел комнату взглядом.

– Я иду, – сказал Саня. – Кто еще с нами?

Мыш чихнул.

– В тебе я не сомневался, – заверил я его. Он вильнул хвостом.

– Я, естественно, – сказал Мартин.

Мёрфи кивнула. Молли тоже. Томас закатил глаза.

– Отлично, – кивнул я. – У Леа, возможно, имеется способ ускорить переход.

– Лучше бы имелся, – заметил Томас. – Время поджимает.

– Мы успеем туда вовремя, – убежденно заявил Саня.

Я кивнул.

– А еще я прошу двоих из вас оказать мне честь, – сказал я.

Я поставил сумку на пол и отвязал от нее «Фиделаккиус». Гладкая деревянная рукоять древнего меча-катаны ничем не отличалась по фактуре от ножен, так что убранный в них клинок выглядел совершенно безобидно, напоминая чуть изогнутую трость, только без набалдашника. Сам клинок был подобен остротой бритве. Помнится, как-то раз я в качестве эксперимента уронил на него пластиковую соломинку для коктейля. Падения с высоты в пять-шесть дюймов хватило, чтобы соломину перерубило напополам.

– Кэррин, – произнес я и протянул ей Меч.

Санины брови взлетели только что не к потолку.

– Я… Мне ведь предлагали уже этот Меч, Гарри, – тихо сказала она. – С тех пор ничего не изменилось.

– Я не прошу тебя принять мантию Рыцаря, – так же тихо ответил я. – Я хочу доверить его тебе на сегодняшнюю ночь, на один бой. Этот меч изготовлен, чтобы сражаться с силами тьмы, а уж тьмы там сегодня будет в достатке. Возьми его. До тех пор, пока моя дочка не окажется в безопасности.

Мёрфи нахмурилась.

– Он имеет право поступать так? – спросила она у Сани.

– Имеете? – спросил Саня, глядя на меня.

– Мне доверили хранение Меча, – спокойно ответил я. – Так что я делаю именно то, что мне положено делать. А кому еще, скажите, выбирать в меру способностей носителя Меча?

Саня обдумал это и пожал плечами.

– По мне, так это вполне очевидно. Доверив вам Мечи, вам предоставили и право выбора. Одна из таких штук, которые не произносят вслух, но всем ясно, что это именно так.

Я кивнул.

– Мёрф. Если пользоваться Мечом ради правого дела и в здравом уме, он не представляет опасности. Только ты можешь знать наверняка, что это – ради правого дела. Но я прошу тебя. Возьми его. Помоги мне спасти дочь, Кэррин. Пожалуйста.

Мёрфи вздохнула.

– Нечестно играешь, Гарри.

– Ни капельки, – возразил я. – В таких делах – ни за что.

Мёрфи помолчала еще секунду. Потом встала, подошла ко мне и взяла у меня из рук Меч. К ножнам крепилась лямка из выцветшей ткани, так что меч можно было носить на плече или наискось, на спине. Мёрфи закинула лямку на плечо.

– Что ж, буду носить. Если мне покажется правильным, использую по назначению.

– Только об этом тебя и прошу, – сказал я и отвязал от сумки «Амораккиус», длинный, европейского типа меч с эфесом как у крестоносцев и простой, обмотанной проволокой рукоятью.

И повернулся к Сьюзен.

Она изумленно уставилась на меня, потом медленно покачала головой.

– В последний раз, когда я прикасалась к чему-то подобному, – сказала она, – я получила такой ожог, что целых три месяца заживал.

– Одно дело тогда, – возразил я. – Другое дело теперь. Ты делаешь то, что делаешь, потому что любишь дочь. Если ты не будешь забывать об этом, Меч не причинит тебе вреда, – я протянул ей Меч рукоятью вперед. – Коснись его рукой.

Сьюзен повиновалась так медленно, словно рука делала это против ее воли. В последний момент она заколебалась. Потом пальцы сомкнулись на рукояти.

И все. Ничего не произошло.

– Невинным он вреда не причиняет, – тихо произнес я. – Поклянись использовать его в благих целях, чтобы вернуть дочь. Поклянись, что будешь беречь Меч и добровольно вернешь его после того, как он исполнит свою задачу. И я не буду видеть причин, мешавших бы тебе носить его.

Она встретилась со мной взглядом и кивнула:

– Клянусь.

Я кивнул в ответ и отпустил Меч. Сьюзен выдвинула его на пару дюймов из ножен. Клинок сиял; сталь его казалась отполированной до зеркального блеска. Когда Сьюзен пристегнула ножны к поясу, Меч смотрелся у нее на бедре как влитой.

Должно быть, моя хитроумная крестная подумала и об этом.

– Надеюсь, Всевышний не обидится, если я захвачу и более современное оружие, – заметила Сьюзен. Она подошла к столу, сунула в кобуру один из револьверов Мартина, а потом прибавила к нему и автомат.

Саня последовал ее примеру и взял дробовик с раздвижным телескопическим прикладом.

– Если Он существует, – с улыбкой сказал он. – Он никогда не выказывал мне своего неодобрения на этот счет. Da. Пока все идет как надо.

Томас коротко хохотнул.

– Семеронас против Красного Короля и чертовой дюжины его могущественнейших ноблей, и все как надо?

Мыш чихнул.

– Восемь, – поправился Томас, подумал, закатил глаза и поправился еще раз: – И с сумасшедшей феей смерти будет девять.

– Прямо как в кино, – кивнул Саня. – Ставлю на Леголаса.

– Вы шутите? – ухмыльнулся Томас. – Леголас, несомненно, я. А вы… – Он задумчиво нахмурился, глядя на Саню, потом на Мартина. – Ну, он – Боромир, а вы – явно Арагорн.

– Мартин слишком кислый, он больше похож на Гимли. – Саня ткнул пальцем в Сьюзен. – Вот ее меч похож на тот, что у Арагорна.

– Арагорн бы позавидовал ее внешности, – парировал Томас.

– А как насчет Кэррин? – спросил Саня.

– Что, если… Гимли? – задумчиво протянул Томас. – Она довольно…