Текст книги "Уроки развращения (ЛП)"

Автор книги: Джиана Дарлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава восемнадцатая

Крессида

– Возьми его.

Боже.

Я думала, что уже принимаю его.

Но когда Кинг повернул свои бедра к моей заднице, я поняла, что он даже не начал трахать меня. Его пальцы обвились вокруг моей талии, откидывая меня от кровати, даже когда остальная часть его твердого тела вдавливала меня в матрас. Его член задел что-то во мне, что осветило мое тело, как рождественская страна чудес.

– О Боже! – кричала я в матрас, зная, что семья Кинга ждет нас внизу и что технически лестница, ведущая в мою комнату на чердаке, не имеет двери.

– Хочу услышать это, детка, – хрипел он, приподнимая свои худые бедра, так что его член мучительно медленно выходил из моего сжимающего жара.

– О Боже, пожалуйста, заставь меня взять твой член, – задыхалась я, оглядываясь через плечо, чтобы увидеть, как он смотрит на свой член, медленно проталкивая его обратно в мою жаждущую киску, когда он упирался в меня своими бедрами. – Боже, это так горячо.

– В этой спальне нет Бога, Кресс. Называй меня так, как я есть: твой Король. – прорычал он, приподнявшись, чтобы схватить в кулак мои волосы и рывком откинуть мою голову назад.

Его губы опустились на мою шею, и он сильно присосался к ее основанию. Отдаленно я понимала, что он ставит на мне клеймо, причиняет мне боль, но мне это так нравилось, что я не могла заставить себя остановить его. Я хотела превратить свое тело в одну из его поэм, оду мне, написанную на моей коже и костях.

Он начал врезаться в меня, трахая меня так сильно, что его бедра громко шлепали по моей заднице, мои бёдра под его руками начали покрываться синяками. Черная дыра удовольствия росла в моем сознании, засасывая любые мысли и заботы, оставляя после себя постоянно расширяющееся блаженство.

– Ты выглядишь так чертовски красиво, когда берешь мой член, – прохрипел Кинг мне на ухо. – А еще лучше, когда он внутри тебя.

Его рука спустилась с моего бедра вниз, к укрощенным локонам между бедер. Он прижал пятку ладони к коже там, в то время как два пальца совершали жесткие, тугие круги по моему скользкому клитору.

– Этого недостаточно, пока я не сделаю тебе больно, не так ли, детка? – промурлыкал он мне на ухо.

По моей коже вспыхнул румянец, превращая и без того пылающую кожу в пепел.

– Да, – прошептала я.

В следующую секунду он снова встал на колени, подняв мои бедра высоко в воздух, так что я оказалась на четвереньках. Через секунду после этого его огромная рука с гулким ударом опустилась на мою задницу. Я покачнулась вперед от ударов и его грубых толчков, когда он бил меня обеими руками одновременно.

– Да. – шипела я, вцепившись руками в простыни, чтобы снова опуститься на него.

Я была так близка к кульминации, что у меня заскрипели зубы.

Кинг намотал мои волосы на свой кулак, как поводок, и тряхнул меня так, что я села на его член, а он впился в меня, прижался губами к моему уху и прорычал:

– Моя. – чтобы довести меня до конца.

Секунды спустя он последовал за мной с хриплым криком, который, возможно, был моим любимым звуком во всем мире.

Мы рухнули друг на друга, его тяжелый и восхитительный вес лежал на мне.

– Лучше любой фантазии, – пробормотал он после нескольких минут восстановления.

– Ты ужасно милый для байкера, – поддразнила я его.

Он слегка скатился с меня, чтобы сильно шлепнуть по моей больной заднице.

– Я или не я только что оттрахал тебя до бесчувствия, пока шлепал по этой прекрасной заднице?

Я фыркнула.

– Грубо.

– Правда.

Я лениво повернула голову и увидела, что он улыбается мне. Я улыбнулась в ответ.

– Папа и Харли внизу, – напомнил он мне. – Нужно принять душ и подготовиться ко дню, детка. У меня много дел.

– О Боже, я не могу поверить, что твой отец и твоя сестра знают, что мы только что занимались сексом. – простонала я в матрас.

Рука Кинга скользила от моей макушки до копчика в томной демонстрации обладания.

– Не обращай внимания, что они знают, что я трахаю тебя.

– Ты мой чертов студент! – закричала я, перекатываясь, чтобы резко вскинуть руки вверх.

– Да, – легко согласился он.

– Кинг, – сказала я, совершенно раздосадованная нами обоими. – Какого хрена я делаю?

– Ты живешь.

– Жить – это значит чувствовать, что ты постоянно находишься на грани принятия неправильного решения?

– Да.

– Ты когда-нибудь привыкаешь к этому? – Кинг обхватил мое лицо, его большой палец провел по моей скуле.

– Нет, не привыкаешь.

Я порывисто вздохнула.

– Думаю, мне нужна терапия.

Его ухмылка была маленькой, но нежной, как будто он считал меня дурочкой, но очень милой.

– Удивительно, что ты не нуждаешься в ней больше, будучи из такой семьи, как твоя.

– Да, это справедливо. – сказала я.

– Теперь тебе нужно принять душ, чтобы вы с Харли могли начать готовить ту огромную индейку, которую оставили твои предки.

– А что вы с Зевсом будете делать, пока женщины будут готовить? – спросила я, приподняв бровь. – Сейчас не пятидесятые, знаешь ли, и я только что провела последние восемь лет, готовя ужин каждый вечер для Уильяма, с особыми семейными ужинами каждое воскресенье. Кроме того, я не просила тебя и твою семью остаться. Я ценю, что ты вызвал войска, чтобы помочь мне, правда, ценю, но это было бы… не знаю, очень странно, если бы мы все вместе устраивали воскресный семейный ужин. – Кинг сел, не обращая внимания на то, как мой рот раскрылся при виде его прекрасной мужественной обнаженной груди.

– Страннее, чем трахаться, пока они ждут нас внизу? Страннее, чем то, что мой отец притворяется, что встречается с тобой, чтобы обеспечить тебе защиту от твоего ублюдочного засранца бывшего? Еще более странным, чем тот факт, что ты только что взяла мой член, блять, снова, и с каждым разом тебе это нравится все больше и больше?

– Не нужно быть грубым – сказала я ему.

– Также не нужно быть сукой ради гребаных приличий. Ты мне очень нравишься, Кресс, думаю, я это, блять, ясно дал понять. Что ты также должна понять, так это следующее: я могу быть моложе тебя, я могу быть твоим учеником в классе, но здесь, с нами и в реальной жизни, я мужчина, который знает, чего хочет, и берет это. Без вопросов и определенно без сожалений. Вот такой я человек. Я понимаю, что ты не знаешь, какая ты на самом деле женщина, потому что ты была привязана как марионетка на ниточках к своему бывшему и своим родителям. Я понимаю. Но это не значит, что я собираюсь оставаться рядом и мириться с этим дерьмом. Я не оправдываюсь и не извиняюсь, и я устал от тебя. Я не осуждаю тебя за твое прошлое, но ты продолжаешь осуждать меня за мое. Если ты хочешь, чтобы это сработало, ты должна сделать так, чтобы это сработало для тебя, Кресс, и быстро.

– Эта штука? Кинг, милый, серьезно, у нас не может быть ничего такого. – сказала я мягко, но даже для меня это звучало как заезженная пластинка.

– Да? – он скрестил руки на груди и уставился на меня. Это было бы забавно, идея этого великолепного блондина, сидящего со скрещенными ногами и скрещенными руками, обнаженного в моей постели, пытающегося убедить меня быть с ним. Любая здравомыслящая или безумная женщина ухватилась бы за этот шанс.

Я знаю, я так и сделала.

– Скажи мне, почему мы не можем этого сделать. – осмелился он, как будто просил меня подискутировать о чем-то сложном, об этике капитализма или о достоинствах пыточных методов в современном допросе.

– Хм, ладно. Во-первых, я твой учитель и поэтому имею над тобой власть, – я проигнорировал его пренебрежительное фырканье, – так что, хотя технически ты еще не взрослый, – еще одно фырканье, – меня все равно могут уволить и выгрести на угли, разрушающие репутацию, если кто-нибудь узнает о нас. Во-вторых, разница в возрасте. Может быть, я только что вышла из посредственного брака, но это не значит, что я отказалась от идеи иметь мужа и семью когда-нибудь в будущем. Тебе восемнадцать, и у тебя вся жизнь впереди. И, наконец, ты серьезно связан с преступной организацией, и независимо от того, решил ты в нее вступить или нет, это всегда будет важной частью твоей жизни, учитывая, что твой отец – президент «Падших». А я – будущая разведенка, которая в своей жизни совершила всего три плохих поступка, и эти поступки чуть не довели меня до сердечного приступа!

– Какие три вещи? – спросил он, заставляя меня чувствовать, что он меня не слушает.

Я пересчитала их по пальцам для него.

– Вчера я затянулась сигаретой твоего отца. Когда мне было восемнадцать, я случайно подцепила мужчину, когда была очень пьяна в баре. Я переспала с тобой.

– Переспать со мной – значит сделать это только один раз, – резонно заметил Кинг. – Я был в тебе четыре раза за последние двадцать четыре часа и дважды до этого проникал в тебя языком.

– Мне кажется, ты упускаешь суть. – напомнила я ему.

Он пожал плечами.

– Ты всегда говоришь нам в классе, чтобы мы были конкретными, так что я просто говорю, будь конкретной.

Я закатила глаза и наклонилась вперед, чтобы ударить его по одному из его восхитительных грудных мышц.

– Не используй мои собственные слова против меня!

Он схватил меня за запястье и дернул так, что я опрокинулась на него, а он упал прямо на спину.

– Я сделаю все, что нужно, чтобы ты меня услышала. Во-первых, мы осторожны. Я, наверное, все равно буду трахать тебя в школе, потому что, детка, то, что ты моя учительница, не может не радовать, но мы будем осторожны. Я знаю, что тебе нужна работа, я понял. Во-вторых, я, может, и школьник, но, как я тебе уже говорил, я мужчина. Мы увидим, к чему это приведет, и нам это понравится, я люблю детей, и в каком-то смысле это больше, чем просто нравится идея подсадить их к тебе. – Он взмахнул бровями и обхватил мою голую половую щель, все еще влажную от нашего секса.

Я стряхнула его руку, но только для того, чтобы отвлечься от мыслей о светловолосых, бледноглазых детях, похожих на Кинга.

– Что касается криминала, мне нечем оправдаться, кроме как сказать, что я не прошу тебя толкать наркотики, лгать полиции или носить оружие. Я прошу тебя поверить, что я не втяну тебя ни во что из этого. Но, честно говоря, сейчас я просто прошу тебя попробовать жизнь.

Я прикусила губу, пока мои мысли крутились быстро и неуклюже, как переполненная стиральная машина, перебирая в голове наш общий багаж.

Это было то, о чем я просила, о чем только смела мечтать последние двадцать с лишним лет. Жизнь, полная приключений, с мужчиной, достаточно сильным, чтобы поддержать меня на протяжении всей этой жизни.

Я посмотрела на Кинга сквозь ресницы и задала вопрос в качестве ответа:

– Как ты думаешь, я хорошо смотрелась бы в чем-то кожаном?

Он моргнул, затем крепко обхватил меня руками и разразился смехом.

– Боже мой! – крикнула мне Харли-Роуз, хотя я находилась всего в метре от нее в маленькой комнате для переодевания в Revved & Ready Clothing.

Я также не думала, что облегающее кожаное мини-платье с V-образным вырезом, спускавшимся до пупка, выглядит на мне «совершенно потрясающе». Мне казалось, что я похожа на плохо приготовленную кровяную колбасу.

Я так ей и сказала.

Она рассмеялась, но я уже поняла, что, как и ее брат, Харли-Роуз любила смеяться, и делала это свободно, красиво, с широко разинутым ртом и рукой, прижатой к животу. Ей было всего четырнадцать, но она уже была сногсшибательна: огромная голова с копной светлых волос, огромные глаза глубокого, настоящего синего цвета и ноги такой длины, что, казалось, они растут из ушей. Если кто и смог бы надеть платье, которое я сейчас пыталась надеть, так это она.

– Да, это немного чересчур. – согласилась Майя.

Это была «старушка» Бака (термин, который, как я только что узнала, означал нечто более серьезное, чем «подружка», но мог также означать и «жена»). Она была одета в облегающие, потертые синие джинсы, которые так низко сидели на ее бедрах, что я могла легко разглядеть клеймо на ее спине, гласившее, что она «Buck'ed up». Женщина лет пятидесяти с небольшим, она носила этот наряд на удивление хорошо, вероятно, потому, что выглядела так, будто: а) ей наплевать, что вы думаете, и б) если вы выскажете свое нежелательное мнение по поводу этого наряда в любом виде, она вас пошлет на хуй.

Серьезно, эта женщина носила пистолет в своей сумочке – клатче с металлической отделкой.

Я знала, потому что она показала мне его в машине по дороге в магазин.

– Думаю, тебе стоит примерить розовое. – прокомментировала Тейлин со своего места на полу. На коленях у нее стояла баночка попкорна, которую она купила в старом школьном кинотеатре через дорогу.

Очевидно, она никогда не ходила по магазинам без пропитания.

– Согласна, нам нужно ее немного подправить, – присоединилась Клео. Она была на два года младше меня, и ее отец тоже был членом «Падших», который, очевидно, носил имя Человек-Топор. (прим. пер. Байкерские прозвища)

Я не знала, откуда они придумали эти имена, и когда я спрашивала у дам, они смеялись надо мной, но не в плохом смысле, а скорее в смысле «байкеры – сумасшедшие люди, что тут скажешь».

– Я думаю, Кинг и так хочет ее развратить. – сказала Харли-Роуз остальным, сморщив нос. – Он провел полтора часа наверху, «утешая» ее после того, как ее сумасшедшие родители и бывший муженек взорвали ее.

– Ревнует, – вздохнула Клео со звездами в глазах.

– Зажигай. – прокричала Лайла. Она не была чьей-то старушкой или родственницей, но она казалась неотъемлемой частью группы, которая собралась в магазине, чтобы помочь мне выбрать что-то подходящее для моей первой байкерской вечеринки.

Когда я покраснела, Ханна, владелица Revved & Ready и женщина, которая показала большую часть своей кожи, но большая часть ее была татуирована, так что это было как-то круто, а не неприлично, отмахнулась от моего смущения, сказав:

– Девочка, я уже давно живу в городе кугуаров. Не могу сказать, что это плохое место. Эти парни могут ублажать женщину всю ночь.

– Фу, фу. – Харли-Роуз издала рвотный звук. – Мы говорим о моем брате, Хан. Может, ты сможешь обуздать своего внутреннего извращенца?

– Однажды ты встретишь мужчину и поймешь, – сказала ей Ханна.

Харли-Роуз скорчила гримасу, но затем быстро спряталась за густой копной волос, чтобы скрыть свой румянец.

Интересно.

Но мне уже надоели разговоры о моей сексуальной жизни с моей ученицей, поэтому я отступила обратно в раздевалку, бормоча что-то о примерке розового платья.

Секунды спустя Тей протиснулась сквозь занавеску с ведерком попкорна под мышкой и села на табурет. Когда я приостановилась, раздеваясь, она сказала:

– Продолжай, это не то, чего я не видела раньше.

– Да, на себе. Не на мне. – заметила я.

– Девушки раздеваются друг перед другом, Крессида, в этом нет ничего особенного. – сказала она, как будто я была глупой, но потом поморщилась. – Прости, я знаю, что ты новичок во всем этом «нормальном социальном поведении».

– Почему-то я сомневаюсь, что это нормальное социальное поведение. – ответила я резко, но все же выпуталась из кожаного платья.

– Итак, мы собираемся поговорить о последних сорока восьми часах или как? – спросила она как раз перед тем, как разжать челюсть и запихнуть в нее кулек попкорна.

Я вздохнула, но я знала, что это произойдет, с того момента, как колокольчик над дверью звякнул, когда Харли-Роуз потащила меня в магазин, чтобы познакомить с несколькими байкершами, и Тейлин оказалась одной из них.

После того, как мы с Кингом наконец вылезли из кровати, чтобы принять душ (в конце концов, вместе, поэтому это заняло немного больше времени, чем обычно), мы присоединились к Зевсу и Харли-Роуз в гостиной, где они чувствовали себя как дома. Упаковка пива, оставленная отцом, стояла рядом с Зевсом, когда он откинулся в моем огромном кожаном кресле, и он уже пил четвертую, а Харли-Роуз присвоила себе один из моих романтических романов и читала его, сидя вверх ногами на диване.

Я беспокоилась, что это будет неловко, потому что, в общем, это было неловко. Вместо этого семья Гарро вела себя так, словно мы проводили вместе каждое воскресенье, как какая-то неполноценная современная семья.

Это было лучшее воскресенье в моей жизни.

Харли-Роуз помогала мне готовить. Не потому, что мы были леди, а потому, что мужчины были байкерами и единственное, что они могли успешно делать руками, это заставлять реветь моторы и мурлыкать леди (так они сами мне говорили). Когда я открыла рот, чтобы нахамить им, сестра Кинга спокойно сообщила мне, что они приготовят, если я захочу, но это будет далеко не съедобно.

Итак, мы приготовили.

И я узнала, что Харли-Роуз – веселая, уверенная в себе, как это бывает только с самыми любимыми детьми, и совершенно искренняя. Она все время болтала о мальчиках (всем из которых она, похоже, нравилась, но ни один из которых не нравился ей), о девочках (примерно то же самое) и о том, каким потрясающим был «Падший». Я подумала, не избрали ли Зевс и Кинг ее представителем MК, потому что она рассказывала о том, как они каждый год организовывают огромные благотворительные сборы, как хорошо гараж известен в автомобильном сообществе и как здорово было расти с таким количеством «тетушек» и «дядюшек». Больше всего меня поразило, когда она говорила о своей маме и о том, какой «полной стервой» она была, но как много значило для нее то, что у нее были все эти байкерши, с которыми она могла поговорить о том, о чем не могла поговорить с мамой.

Я хотела этого.

Было очевидно, что Харли-Роуз заметила это, потому что когда мы все сели ужинать за мой шаткий обеденный стол, который я купила на гаражной распродаже за сорок баксов, она сообщила ребятам, что они собираются устроить барбекю, чтобы отпраздновать начало весенних каникул и должным образом ввести меня в «Падших».

Я была в ужасе и возражала до посинения, но оба мужчины Гарро, похоже, считали это потрясающей идеей, так что к тому времени, как я подала яблочный пирог, который я приготовила для Кинга тем утром, новость распространилась по байкерской сети, и планы были определены.

Это привело меня к тому моменту в раздевалке с Тейлин, примеряющей одежду, потому что Харли-Роуз после ужина примчалась в мою спальню, чтобы проверить мой шкаф на предмет одежды «для вечеринки», и не нашла ничего подходящего. Она собрала несколько байкерских малышек, назвав это «чрезвычайной ситуацией в моде, как "9-1-мать твою-1», и вытащила меня из дома, чтобы встретиться с ними в Revved & Ready.

Мое сердце застряло где-то в горле еще до того, как я увидела Тейлин. Рассказывать больше людям наш секрет не казалось «осторожным» с нашей стороны, но когда я попыталась сказать об этом Кингу, он рассмеялся и сказал «детка» в своей манере, которая должна была быть достаточным ответом.

Я сказала ему, что он так делает, и мне это не нравится, что заставило его рассмеяться еще больше. Но потом он сказал:

– Детка, «Падшие» – это гребаное хранилище. Ты думаешь, кто-то будет обращать внимание на то, что сын президента трахает свою учительницу? Вряд ли.

Когда он так говорил, с ним трудно было спорить.

Знание Тейлин было совсем другим делом.

Во-первых, она была моей подругой, и теперь она знала, что я хранила от нее колоссальный секрет. Наша дружба была новой, но я любила ее. Она была миниатюрной, но очень привлекательной, красивой, но не боялась уродливой правды. Тейлин Брукс была женщиной, которая жила так, как я хотела бы жить, и я была бы подавлена, если бы потеряла такую подругу, как она, из-за того, что она решила, что я мерзкая извращенка, раз сплю со студентом.

Затем, конечно, был неоспоримый факт, что она была моей коллегой в школе, где мы с этим студентом поддерживали наши профессиональные (а иногда и слишком личные) отношения. С этической точки зрения, она была обязана рассказать директору школы о моих неуместных проступках. В это время завтра утром я могла остаться без работы и быть известной на весь Энтранс как шлюха.

– Я же говорила тебе той ночью в «Макклеллане» – ее мягкий голос оторвал меня от моего жалкого внутреннего монолога. – Мужчина, не уважающий закон, не уважает ничего. Такой мужчина, увидев женщину, которую он хочет, получит ее, даже если она сначала не захочет его. Он будет изматывать ее до тех пор, пока она даже не сможет вспомнить причины, по которым он не должен был стать мужчиной ее мечты. – Я медленно повернулась, чтобы посмотреть на нее, мое сердце перепрыгнуло из горла в рот. Мне казалось, что меня сейчас вырвет.

Ее огромные карие глаза смотрели на меня широко и печально. – Я пытаюсь сказать тебе, что я понимаю. Во-первых, парень греховно горяч. Честно говоря, такого студента не должны посылать никуда, кроме монастыря. Даже тогда, – она покачала головой, – он, вероятно, мог бы дать им несколько уроков развращения, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Несмотря на себя, я фыркнула от смеха.

Она быстро протрезвела.

– Я говорю тебе, что понимаю, но я также очень волнуюсь, Кресс. Я знаю, что ты похожа на диснеевскую принцессу, но это реальная жизнь, и я думаю, ты достаточно знаешь, чтобы понять, что счастливые судьбы случаются нечасто. Я не говорю, что это не может случиться для тебя и Кинга, но учитывая обстоятельства, ты не можешь думать, что шансы в твою пользу.

– Поверь мне, – пробормотала я. – Я не верю. Честное слово, Тей, я даже не знаю, как я сюда попала. В одну секунду я замужем и несчастна, а в следующую я сплю с чертовым подростком.

– И тебе это нравится – точно угадала Тейлин.

Я кивнула и привалилась к стене, лишь смутно осознавая, что я все еще полуголая.

– Нравится. Он еще горячее, чем Сатана, Тей.

– Ты такая странная.

– И он тоже милый, в стиле крутого байкера, который даже лучше, чем обычные уровни миловидности, потому что он такой мужественный. – Я деликатно вздрогнула.

Она засмеялась и запихнула в рот еще одну горсть попкорна.

– Сай такой же. Ты должна следить за собой, «Падшие» мужчины застают тебя врасплох. Они выглядят сломанными так, что их невозможно исправить, но как только ты проникаешь в их суть, ты находишь таких мужчин, о которых большинство женщин молились бы, умоляли и подкупали, чтобы быть с ними.

– Да – тихо согласилась я. – И так случилось, что моему уже восемнадцать.

– Через десять лет тебе понравится разница в возрасте.

– Ты говоришь как Кинг. Я еще даже не разведена юридически, он еще учится в школе и говорит так, будто мы будем вместе… какое-то время. – Я вздрогнула, на этот раз от дискомфорта.

Тей наклонила голову и посмотрела на меня.

– Ты действительно думаешь, что поставишь под угрозу свою карьеру и репутацию ради чего-то, что не продлится и десяти лет?

Ее вопрос ударил по моей душе, как молоток по гонгу, отдаваясь во мне. Этот удар расставил все вещи, которые сбились с пути в моем вихревом романе с Кингом, на свои места, но под новыми углами.

Я хотела того же, что и всегда. Любовь, смех и жизнь на широкую ногу рядом со страхом, гневом и слезами. Я хотела всего этого, всего, что могла предложить мне жизнь. И было очень кстати, что каждая из этих вещей была завернута в Кинга Кайла Гарро. Как и все хорошие желанные вещи, он не был полностью хорош для меня, что делало его еще более желанным.

– Рада, что смогла образумить тебя – пошутила Тей, когда ей надоело мое прозрение.

Я рассмеялась.

– Я люблю тебя, Тейлин. Правда. Спасибо, что пытаешься понять.

Она встала, аккуратно поставила попкорн на землю, чтобы он не рассыпался, и преодолела два шага, которые потребовались ей, чтобы заключить меня в свои маленькие объятия.

– Добро пожаловать в сумасшедший город, где живут крутые байкеры и их сучки, а мы, здравомыслящие, должны держаться вместе.

Позже, после того как я примерила еще шесть нарядов и наконец остановилась на одном, который, как я знала, снесет Кингу крышу, мы с байкершами были «У Юджина» за городом и пили классический коктейль Юджина, который он придумал, под названием «Кленовый кисель», который, по сути, был просто виски с кленовым сиропом. Это было восхитительно, и я сказала Юджину, что это официально мой любимый напиток. Я пила уже третий.

– У этого человека один глаз, как, блять, он попадает в цель? – Майя спросила Тейлин, которая только что поведала о своих сексуальных похождениях с Саем на батуте на каком-то случайном заднем дворе однажды ночью после того, как они выпили.

– Он компенсирует это в других, более важных областях. – лукаво ответила Тей.

Мы все разразились гогочущим смехом. Харли-Роуз все еще была там, несмотря на то, что она была несовершеннолетней, но она не пила, и, очевидно, никого не волновало, даже если бы она пила, потому что Майя предложила ей пиво или сидр, когда мы заказали первую порцию. Было ясно, что «У Юджина» – это бар, дружественный байкерам, но я задавалась вопросом, как им удается избегать подобных вещей с полицией.

– Бак, может, уже и старик, но, скажу я вам, этот человек подвешен как лошадь. Раньше, в первые дни, я ходила с кривыми ногами. Вот почему старожилы зовут меня Боу – боу.

Я хихикнула.

– И они дали Баку его имя, потому что он был твоим скачущим бронко?

Майя ударила рукой по столу и разразилась хохотом, прежде чем ответить:

– Нет, хотя мне это чертовски нравится. Его зовут Бак, потому что его брат-идиот застрелил его из ружья, когда они были подростками, и у него в заднице до сих пор застряла картечь.

Я закрыла рот обеими руками, чтобы не выплюнуть глоток коктейля, которым только что напилась.

– Они безумно крутые, да? – прошептала Харли-Роуз, сильнее прижимаясь к моему боку.

Она была рядом со мной весь вечер, постоянно вовлекая меня в разговор, часто касаясь моих волос или беря меня за руку. Несмотря на ее жизнерадостность, я заметила, как она цеплялась за каждую унцию женской ласки, которую эти дамы демонстрировали друг другу, и мне нравилось, что я ей сразу понравилась. Я не знала, странно ли это, когда двадцатишестилетний и четырнадцатилетний подросток дружат, но у меня было чувство, что дело уже сделано, и я не хотела ничего делать, кроме как вытирать чернила на пунктирной линии.

– Безумно круто. – подтвердила я заговорщицким шепотом.

Она засияла.

– Знаете, я ушла от Уильяма в тот же день, когда впервые увидела Кинга на парковке «Бакалеи Мака», – сказала я в наступившей тишине.

Виски сделало меня нехарактерно общительной.

Девочкам понравилось.

Я не знала, буду ли я такой же большой поклонницей утром.

– Ебать, – сказала Ханна, потому что она была грубой, но в то же время потрясающей.

– Нет, серьезно, – нервно рассмеялась я, но я уже твердо решила рассказать им. – Я покупала продукты и думала о том, что мой вечер будет таким же, как и все остальные вечера за последние восемь лет: приготовить Уильяму ужин, почитать, потом лечь спать, только поскольку я снова начала работать, у нас, вероятно, будет неловкий разговор о том, что мне не следовало снова начинать работать. Я даже не понимала, насколько скучной и унылой была, пока не увидела, как он и Мут запугивают нескольких симпатичных парней из колледжа. – Я пожала плечами и нахмурилась на дно своего пустого стакана, когда сделала еще глоток. – Увидела его, и это ударило меня между глаз, как удар молнии. Даже если бы я больше никогда не увидела его после этого, он всегда был бы тем парнем, который изменил мою жизнь.

– Вау. – вздохнула Клео, положив голову на руки. – Это так романтично.

– Было бы романтичнее, если бы моя женщина действительно говорила мне в лицо такие вещи, а не болтала об этом со своими подружками.

Я застыла с пустым стаканом на полпути ко рту (я собиралась слизать остатки кисло-сладкой пены с внутреннего ободка). Женщины за столом, все раскрепощенные спиртным и легкие от хорошей дружбы, насторожились.

– Кинг, – сказала я голосом, в котором было больше дыхания, чем звука, когда повернулась и увидела, что он стоит рядом с нашим большим столом в кабинке.

На нем была неприлично обтягивающая футболка с круглым вырезом, как он обычно делал, когда не был в форме, а его взъерошенный ореол золотистых волос спускался на широкие плечи. То, как он стоял, засунув руки в задние карманы, демонстрировало безумную ширину его груди, как рекламный щит мужской красоты, и я облизнула губы при виде этого. Когда я снова подняла глаза на него, они практически светились в темноте, как неоновый голубой свет позади него.

– Пора идти, детка. – мрачно приказал он.

Я громко сглотнула и опустила свой бокал на стол.

– Я думаю, мы все собирались выпить еще.

– Дорогая, – сказала Лайла, пытаясь скрыть улыбку, – твой мужчина хочет идти, иди и ты.

Мгновенно я нахмурилась.

– А что, если я хочу остаться? Мне весело, и у меня никогда раньше не было настоящих подруг. Мне это нравится.

Суровые, но красивые лица байкерш, Тей (которая почему-то была только псевдобайкершей) и Харли-Роуз (которая была слишком юной и яркой, чтобы быть жесткой) смягчились в сочувствии.

От этого зрелища мне в горло обожгло горячее виски. Я не была уверена, хорошее это чувство или плохое.

– Мы будем здесь, если тебе нужен еще один девичник. – сказала Клео, протягивая руку через стол, чтобы сжать мою ладонь.

– И мы увидим тебя в пятницу на барбекю в этом горячем новом наряде. – добавила Ханна, взмахнув своими татуированными бровями. – Когда ты его увидишь, Кинг, ты не захочешь чтоб твоя женщина вышла из дома.

– Определенно пора идти, Королева. – повторил Кинг, его нетерпение расходилось по краям, как веревка.

У меня возникло нелепое желание попросить его связать мое тело его словами, похожими на веревку, согнуть его и закрепить в новые формы, используя только вес этого тона. Желание, должно быть, промелькнуло на моем лице, потому что он потянулся к Тейлин, чтобы силой поднять меня с места.

Я позволила ему, потому что мне нравилось, как он это делал, словно я была всего лишь перышком. Он поставил меня на ноги, взял мою сумочку и пальто из протянутых рук Тейлин, затем положил одну руку на меня. Каждый раз, когда он это делал, мне казалось, что на мои плечи опускается мантия власти.

– Осторожно, – сказала я, хотя мне нравился этот жест, потому что мы были на людях, даже несмотря на то, что находились за городом в байкерском баре.

Его губы дернулись.

– Ты не хочешь быть осторожной.

Я потерла ноги друг о друга, чтобы унять внезапную боль между ними.

– Верно. – сказал он, кивнув.

Я видела, как он снова бросил мои вещи на колени Тейлин, а затем его руки обхватили меня, одна легла поперек спины, а другая заняла свое место под моими волосами.

– Прошло четыре часа, а я уже скучаю по этому гребаному рту, – пробормотал он, прежде чем сомкнуть губы над моим ртом и впиться в него.

Похоть бурлила в моих венах, оживленная выпитым алкоголем. Я была пьяна от своего нового любимого коктейля, канадского кленового сиропа, канадского ржаного виски и восхитительного вкуса канадского парня.