Текст книги "Уроки развращения (ЛП)"

Автор книги: Джиана Дарлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава четырнадцатая

Крессида

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он был рукотворным. Глубокое рычание мотоциклов, проносящихся группой по улицам Энтранс, стало знакомым, и теперь я узнала этот звук, когда он обрушился на фасад моего дома.

Я вскочила с кровати, не обращая внимания на свою красивую ночную рубашку с узором из роз, и подлетела к окну, чтобы отодвинуть занавеску, как раз вовремя, чтобы увидеть, как по крайней мере десять мотоциклов катятся по моей крутой подъездной дорожке. Я сразу же заметила золотистую белокурую голову человека, ответственного за мое грубое пробуждение.

Не думая, я распахнула старое окно и высунулась наружу, чтобы крикнуть:

– Кинг Кайл Гарро, что, черт возьми, ты делаешь, когда приводишь эту шпану в мой дом на рассвете в субботу?

Он продолжал отмахиваться от своего мотоцикла и игнорировал меня, пока огромный белый грузовик спускался по дороге. Я наблюдала, как он направил его к единственному оставшемуся месту для парковки перед домом, на старой клумбе, которая теперь была просто сухой грязью.

– Кинг! – снова позвала я.

– Подожди секунду, детка. – отозвался он, не оборачиваясь.

– Я не твоя детка, я твой учитель. – крикнула я ему.

Несколько мужчин захихикали, но в остальном все меня игнорировали.

Как только грузовик был припаркован, мужчины сгрудились вокруг него, вытаскивая из кабины инструменты, ведра и тяжелое оборудование. Большинство мужчин «Падших» были одеты в стриженые костюмы, но многие из них были без рубашек, а некоторые даже сняли пиджаки, чтобы показать поношенные, грязные футболки поверх старых джинсов и спортивных шорт.

– Какого хрена вы делаете? – снова позвала я, настолько взбешенная и растерянная, что даже не покраснела от проклятия.

– Почему бы тебе не спуститься и не выяснить это? – крикнул Кинг, наконец-то повернувшись лицом ко мне, высунувшемуся из окна. – Но прежде чем ты это сделаешь, оденься, ладно? Моим братьям не нужно видеть, как чертовски мило ты выглядишь в этой ночнушке.

– Может, это побудит нас работать усерднее? – предложил Нова.

Кинг ударил своего друга по затылку, но я высунулась из окна, внезапно осознав, как много кожи я обнажила перед всеми парнями на улице. Я бросилась к шкафу, надела старые джинсы, которые давно переделала в шорты, и одну из своих книжных футболок, с обложкой «Великого Гэтсби» спереди. Я бросилась в ванную, посмотрела на свои опухшие от сна глаза и взъерошенные каштановые волны, но решила, что у меня нет времени ни на что, кроме как закрепить волосы лавандовой банданой, обернутой вокруг макушки.

– Кинг – позвала я еще до того, как полностью открыла входную дверь.

– Да, детка?

Я резко остановилась, наблюдая, как он выносит из грузовика огромный мешок с землей и высыпает его на растущую кучу рядом с моим двором. Четверо байкеров последовали за ним, а остальные исчезли.

– Остальные сзади. Сказал им закончить с прополкой, чтобы мы могли перейти к серьезным вещам. – сказал Кинг, опуская мешок и направляясь ко мне.

Я стояла в оцепенении, когда он наклонился и поцеловал меня в щеку.

От него пахло бельем и потным, трудолюбивым мужчиной. Мои колени подкосились, но усилием воли я осталась стоять, а не нырнула в его объятия.

– Что ты здесь делаешь? – сказала я вместо этого.

Он склонил голову набок.

– Что ты имеешь в виду?

– Что. Ты. Здесь. Делаешь.?

– Детка – сказал он, нахмурившись. – Тебе нужна была помощь с твоим двором, да? Я привел своих братьев. Мы проведем утро, работая над ним, а ты вознаградишь нас, приготовив немного свинины, о которой всегда говорит Рейнбоу Ли.

– Кинг, – начала я, в моем голосе звучали недоверие и благоговение. – Я даже не собираюсь спрашивать, откуда ты знаешь о моей свинине. Но ты мой студент, а не парень. Ты не можешь просто быть у меня дома и уж точно не можешь приводить сюда членов банды!

Он нахмурился еще сильнее.

– Точно. Позволь мне прояснить ситуацию. Мои братья пришли помочь тебе с работой во дворе, потому что они хотят помочь тебе, а ты называешь их гребаными членами банды? Какого черта, Кресс?

Стыд залил мой гнев, как ведро холодной воды.

– Прости. Я не хотел этого, я просто…

– Заткнись, я не закончил. – прорычал Кинг, подойдя ко мне вплотную, чтобы наклониться к моему лицу. Единственное, что удерживало его позу от полной угрозы, это рука, которая нашла путь к моей шее, под моими волосами. Я поняла, что он делал это, когда хотел соединиться со мной, когда ему нужно было уверить нас обоих, что я принадлежу ему. Меня пугало, как сильно мне это нравилось. И как сильно я в этом нуждалась.

Он твой гребаный студент, Крессида, напомнила себе взрослая, уважаемая и нравственная часть меня.

А еще он чертовски горяч, когда он такой, – напомнила себе другая сторона, более темная, девиантная, которая всегда жила глубоко внутри меня, но неуклонно пробиралась все ближе и ближе к поверхности моего существа.

– Во-вторых, ты права. Я не твой гребаный парень. У детей есть девушки и парни. Идиоты позволяют своим женщинам ходить невостребованными, защищенными гребаной надеждой и молитвой, потому что они не дают своим женщинам почувствовать себя собственницами, заветными, как высший приз. Нет, я твой мужчина, детка. Ебаный мужик, который видит, как ты с трудом сводишь концы с концами из-за своего придурка – бывшего мужа, и зовет своих братьев, чтобы помочь ей, хотя знает, что они будут драть его за то, что он пиздит. Я твой ебаный мужик, потому что мне нравится быть им для тебя. Теперь, ты меня слышишь?

Мое дыхание вырывалось в клочке воздуха между нами. Его слова заводили меня, как игрушку, готовую пружинить дальше, не задумываясь о последствиях. Я попыталась придумать все причины, по которым я не могу позволить этому мужчине быть моим мужчиной, и первая, которая пришла мне на ум, была, по глупости, та, с которой я согласилась.

– Ты не можешь быть моим мужчиной, потому что ты еще мальчик. Тебе восемнадцать, Кинг.

Несмотря на то, что его глаза были бледными, как солнечный свет на льду, они были вечно приветливыми. Он был счастливым, общительным парнем с врожденной харизмой и богатым обаянием, парнем, который любил жизнь и вообще был в восторге от того, что живет ею. Поэтому я с ужасом наблюдала, как из этих глаз уходит вся теплота.

Его рука на моей шее сжалась почти до боли.

– Мне нужно работать, поэтому я собираюсь игнорировать твои попытки вывести меня из себя до тех пор, пока ребята не уйдут, и я смогу показать тебе, какой я охуенный мужчина.

Я болезненно сглотнула, увидев отвратительный упрек в его глазах, когда он отстранился от меня, уже выкрикивая приказы мужчинам.

– Этого мальчишку очень трудно вывести из себя, но, похоже, тебе это удалось. – раздался сзади меня глубокий гул знакомого голоса, и я, даже не обернувшись, поняла, что там стоит Зевс Гарро.

Он выглядел таким же огромным и опасным, как и всегда, слишком горячим для всех, даже более горячим, чем его сын, если вам нравится мужчина, который выглядит так, будто может буквально и легко убить когото голыми руками.

В отличие от других парней, он по– прежнему опирался на свой мотоцикл, носил свою кожаную куртку, курил сигарету так, что это говорило о том, что он знает, как заниматься любовью с женщиной, и, наоборот, что ему наплевать на ваше мнение о его раковой палочке.

Тем не менее, я сказала:

– Курение тебя убьёт.

Поскольку я искала это, я увидела вспышку юмора в его глазах, почти такого же цвета, как у его сына, но скорее серебристых, чем бледно-голубых.

– Может быть, не так уж и удивительно, что ты его бесишь. – поправил он.

Я беспомощно пожала плечами и подошла к его мотоциклу, чтобы вместе с ним опереться на огромное металлическое чудовище. Было что-то такое в отце Кинга, в человеке, сама поза которого смела любого, кто посмел бы с ним возиться, что странно успокаивало меня. Я знала, что я ему не интересена, что он не осуждает меня за то, что я вожделею его сына, что у меня уродливый двор или испорченный брак. Зевсу Гарро было наплевать на всех, пока он сам этого не делал, а потом ему было все равно, кто ты и что ты когда-то сделал.

У меня было чувство, что я отношусь к последней категории, и от этого мне становилось тепло внутри, как никогда не было приятно угождать родителям, чтобы сохранить их расположение, или подчиняться Уильяму, потому что это был мой долг как его жены.

Зевс протянул мне влажный кончик своей сигареты. Когда я с сомнением подняла брови, он дернул плечом и сказал:

– Невозможно ненавидеть наркотики, если ты их никогда не пробовал.

Я посмотрела на него и подумала о том, что никогда не принимала наркотики, даже не курила косяк, никогда не занималась сексом на публике, не крала зажигалку на заправке и не целовалась с незнакомцем. Я думала о том, что ушла от Уильяма, чтобы наконец-то жить, чтобы позволить темной мне наконец-то дышать, а я едва это сделала.

Я взяла сигарету и поднесла ее к губам, сделав крошечную затяжку. Зевс наблюдал за мной, его губы уже скривились, прежде чем я начала кашлять, словно мои легкие были в огне. Он глубокомысленно хихикал, похлопывая меня по спине мясистой лапой.

– Не для всех – признал он.

– Ты, – сказала я между приступами кашля, – знал, что мне это не понравится.

– Женщина, я многого не знаю, и большинство из того, что я узнал, я узнал, попробовав. Это самый чистый способ прожить жизнь.

– Почему бы тебе не заняться байкерским мародерством, а я займусь обучением. – посоветовала я, бросая сигарету на землю, чтобы потоптаться по ней своим ярко-розовым шлепанцем.

Когда я закончила, я уставилась на Зевса, нахально вскинув подбородок.

Он разразился смехом, откинув голову назад, как это делал Кинг, обнажив свое толстое, красиво обтянутое шнуром горло. Я была потрясен молчанием от великолепия этого человека и от привилегии видеть его смех.

– Эй, старик – крикнул Кинг со стороны дома. – То, что я зол на нее, не значит, что ты можешь приставать к моей женщине. Найди кого-нибудь поуродливее, кто согласится терпеть твою ужасную рожу!

– Ради всего святого, я не твоя женщина. – крикнула я в ответ, и руки тут же сжались в кулаки на моих бедрах.

Зевс уставился на меня, забыв о юморе.

– Парень плохо к тебе относится, учитель. Он ни хрена не скрывает этого. Он хочет тебя. В его понимании, это уже решенный вопрос. Я вырастил их избалованными, но ты не можешь винить меня. Моя бывшая жена – сумасшедшая дрянь, так что я, возможно, переборщил, но он хороший ребенок, хороший сын и брат, и однажды он станет хорошим человеком для Падших. Он был бы чертовски хорошим партнером, вся эта любовь и преданность, заложенная в нем, только и ждет, чтобы размотаться и прикрепиться к нужным людям.

– Я понимаю, откуда Кинг черпает свой поэтический талант. – сказал я тихо, потому что хотела, чтобы мне не пришлось этого говорить. – Но я его учитель. Неважно, как мы познакомились, это не отменяет того факта, что быть с ним было бы не только неэтично, но и социально неприемлемо.

– Никогда не заботился о том, что обо мне думают люди, так что не могу сказать по собственному опыту, когда говорю: Да какая на хрен разница?

– Может, в школьный совет? Мне нужна эта работа. – напомнил я ему. – Не каждый может управлять империей марихуаны.

Глаза Зевса вспыхнули.

– Мне нравится твое чувство юмора, учитель, но это не то, над чем стоит шутить, слышишь?

– Да – проглотила я мгновенно возникший страх. – Я тебя поняла.

Он отрывисто кивнул, разжал руки, чтобы встать во весь свой внушительный рост, и повернулся ко мне лицом.

– Дело в том, что мне наплевать, хочешь ли ты быть с моим сыном. Насколько я понимаю, вы оба взрослые люди по обоюдному согласию, и ты кажешься приличной женщиной, немного тощей на мой вкус, но если моему сыну это нравится. – пожал он плечами, в его глазах плясал юмор, когда я набросилась на него. – Полегче, учитель, я тебя понимаю. Жизнь тяжела, когда тебе не все равно, что думают люди. У тебя есть работа, друзья, которые могут тебя осудить. Просто скажу, что ты всегда можешь найти другую работу, новых друзей. Сучки из Mото-Клуба – неплохие женщины. Они тебе понравятся. Если решишь, что хочешь этим заняться, я попрошу Маджу, женщину Бака, позвонить тебе. Она руководит MК, сучки.

– Это самый странный разговор, который у меня когда-либо был. – призналась я. – И, просто чтобы сказать, называть женщин суками в 2017 году – это полное женоненавистничество.

Он пожал одним огромным плечом.

– Как я уже сказал, меня такие вещи не волнуют. Она чертов персик, изменила дерьмовую удачу Бака к лучшему. Я думаю о ней все, так что какая разница? – Он посмотрел, как я впитываю его убедительную, но странную байкерскую философию, и кивнул. – И, просто чтобы сказать, у тебя их будет больше, если ты будешь держаться за моего сына. Парень – та еще штучка.

– Кстати, спасибо – быстро сказала я, чувствуя, что он уже почти закончил со мной. – За вчерашнее. Уильям оказался на удивление настойчивым.

Его взгляд прошелся по мне.

– Не так уж и удивительно.

– Это хорошо, но на самом деле, он не особо заботился обо мне, когда я жила с ним, так что я не понимаю, почему он заботится об этом сейчас.

– Мужчины не любят терять то, что им принадлежит, особенно если это хорошенькая маленькая учительница с нахальством, но с серьезной жаждой угодить. Его гордость уязвлена, а такой мужчина, как Вилли-бой, этого не потерпит. Я работаю над кое-чем, чтобы он получил чертову картину, но пока он думает, что ты со мной, и, поскольку он адвокат и умный человек, он отступит.

– Я думаю, не только Уильям думает, что я с тобой. – рискнула я, думая о тех носах, прижатых к стеклу во время нашей перепалки на парковке.

Мне пришло в голову, что многие события, изменившие мою жизнь, произошли со мной на парковке.

Зевс пожал своими могучими плечами.

– Какое мне дело до того, что люди думают, будто я заполучил себе какую-то горячую учительскую задницу?

– Кинг не против такой инсинуации?

– Пока.

Я болезненно сглотнула, но не стала оспаривать его неопределенный и пугающий ответ.

Я встала и отошла от мотоцикла, потому что, несмотря на то, что меня передернуло, было ясно, что он сказал свое слово и собирается уходить. У президента клуба были дела поважнее, чем помощь даме в ее саду, но я глубоко оценила, в каком-то странном смысле, то, что он нашел время, чтобы утешить меня, дать мне свою точку зрения на ситуацию. Меня также взволновало то, что у меня, по сути, было его родительское согласие на то, чтобы трахнуть его сына

Глава пятнадцатая

Крессида

Это было позже, после целого утра и дня, проведенных за работой в моем беспорядочном саду бок о бок с мужчинами, которые были, осужденными или нет, преступниками. Тем не менее, я обнаружила, что очарована одним за другим, пока мы трудились над землей. Я гадала, связано ли это с тем, что нас объединяет что-то элементарное, как земля и тяжелый рабочий день, потому ли, что я чувствовала себя обязанной им за их благотворительность, и им было достаточно любопытно узнать о моих отношениях с Кингом, чтобы быть внимательными, или потому, что Кинг собрал самых харизматичных из своих солдат, чтобы склонить меня на темную сторону, чтобы убедить меня, что по крайней мере одно из препятствий на пути наших отношений – его преступная семья – было несущественным.

Это было после того, как я приготовила им всем свою знаменитую свинину, которую я, к счастью, уже мариновала в холодильнике и поставила в медленноварку, прежде чем помочь ребятам во дворе. Они поглотили свинину, сало и сэндвичи с булочками бриошь, которые я им приготовила, уничтожив продукты, которые я планировала использовать в своем плане питания на следующие несколько недель, менее чем за полчаса. Я никогда не видела, как ест группа взрослых мужчин, и это было одновременно страшно и волнующе – быть той, кто их кормит. Все они молча поглощали еду и чипсы, которые я разложила, большинство даже съели немного простого зеленого салата, который я приготовила, а потом хвалили меня, ворча, похлопывая по животу и искренне улыбаясь. Это было более приятно, чем все изысканные блюда, которые я готовила Уильяму во время нашего брака.

Поэтому, когда Нова продолжал приставать ко мне, несмотря на рычание Кинга, Бак отрыгивал так громко, что буквально сотрясал стол, сумасшедший байкер по имени Лаб Рэт напился как скунс какой-то таинственной жидкости, которую он хранил в инкрустированной драгоценными черепами фляге у бедра, и начал говорить причудливыми загадками, я только смеялась. Я смеялась, потому что это было похоже на жизнь, и мне это нравилось.

Кинг наблюдал за мной весь ужин, его гнев был скрыт или забыт, его глаза ярко светились, когда он показывал мне кусочек своей семьи. Казалось, они манили меня ближе, приглашая принять его семью как свою собственную. Я знала, что он отдаст мне все в своей жизни, без стеснения, совершенно щедро. Я также знала, что он не будет ожидать взамен слепого послушания, ужинов на столе ровно в шесть вечера, стирки и складывания белья в ящики, как будто оно никогда не было испачкано. Кинг хотел, чтобы я жила, и он просто хотел иметь возможность помочь мне в этом.

Мужчины не задержались после ужина, только почтительно оставили свою посуду у раковины (они не были язычниками, но они были байкерами, поэтому не собирались мыть за меня посуду). Я закрыла глаза, сидя за обеденным столом и слушая, как Кинг тихонько что-то бормочет Муту, в то время как снаружи раздается рев мотоциклов. Я устала после долгого дня и общения, устала физически, но и морально, это была тяжелая работа – пробиться через всю жизнь предвзятых мнений, чтобы увидеть мужчин, которые посвятили свою субботу тому, чтобы помочь мне.

Итак, я знала, что готова встретиться с Кингом, провести с ним разговор о границах, о том, что я – учитель, а он – ученик. У меня не было сил лгать ему.

Правда заключалась в том, что я влюбилась в него на стоянке у магазина «Бакалея Мака» пять месяцев назад, и с тех пор я только глубже погрузилась в себя. Он был для меня тем, что нужно, и, возможно, это был книжный гик во мне, вечный романтик, страдающий от отсутствия романтики на протяжении всей жизни, но я действительно верила в это. Кинг был всем, о чем я мечтала; настоящим мужчиной, построенным на верности, упорстве и смелости, который смеялся так, будто весь мир создан только для того, чтобы развлекать его, и любил как сумасшедший. Я никогда не могла знать, что другие вещи, его молодость и присущая ей энергичность, отсутствие морали и освобождение, которое она дала ему и, соответственно, мне, станут моим криптонитом.

Я была хорошей женщиной, которая влюбилась в настоящего плохого парня.

Теперь мне нужно было только понять, что с этим делать.

– Я слышу, как ты думаешь на кухне. – сказал Кинг, и я поняла, что он стоит рядом с моим стулом, руки в карманах, в непринужденной одежде, а его глаза горячо смотрят на мое лицо.

Я посмотрела на него из-под одного глаза.

– Мне есть о чем подумать, Кинг.

– Не хочешь поделиться с классом? – поддразнил он меня, ссылаясь на наши профессиональные отношения, потому что он мог быть засранцем, особенно когда не думал, что получит то, что хочет.

– Я слишком устала, чтобы делать это прямо сейчас.

– К черту.

Я вздохнула.

– Если бы я сказала тебе, что твои ругательства меня беспокоят, ты бы перестал?

– Если бы ты была моей женщиной, я бы подумал об этом. Трудно отказаться от привычки после восемнадцати лет, но я бы попробовал. – мгновенно ответил он.

Ярость внезапно вспыхнула в моем нутре, прорвалась через горло и попала на язык, как кислотный рефлекс. Несправедливость ситуации, когда я люблю парня, а он преследует меня с такой настойчивостью, когда мой муж отказывается разводиться со мной и держит свои деньги в качестве выкупа, когда мой брат полагается на то, что я каким-то образом обеспечу его работой благодаря моим несуществующим отношениям с Кингом… Я открыла рот, и гнев хлынул с моих губ.

– Господи, Кинг, как ты можешь ожидать этого от меня? Я взрослая женщина, я была замужем, ради всего святого, а ты еще совсем мальчик.

Бледные глаза Кинга сузились на меня, сверкая в лунном свете, проникающем через огромные окна, как свет от лезвия.

– По-твоему, я похож на мальчика? – спросил он, не сводя с меня глаз и проводя рукой – рукой, которую я знала, как сильную и грубую, с мозолями, – по гребням его живота, которые я могла видеть даже сквозь рубашку.

Я была поражена его видом, когда он расстегнул несколько первых пуговиц на своих джинсах. Он сделал паузу, его глаза пульсировали, как маяк. Для него это было смелостью – продолжать. Я стиснула зубы от желания, которое жило между моих бедер и пылало жарче раскаленного угля. Меня раздражало то, что Кинг всегда подталкивал меня, заставлял переступать границы приличий, словно хотел трахнуть меня сзади на глазах у публики, состоящей из моих личных демонов. Еще больше раздражало то, что это заставляло меня чувствовать напряжение и жизненную силу, что краски мира становились неоновыми и резкими.

Он воспринял мое колебание как позитивное поощрение и погрузил руку под джинсы.

– Мальчик знает, как доставить удовольствие такой женщине, как ты? Как заставить ее чувствовать себя королевой?

Я тяжело сглотнула, когда он обхватил пальцами рельефную длину, прижатую к бедру под неумолимой джинсовой тканью. Медленно, целенаправленно он потянул себя вверх, так что над поясом показался набухший фиолетовый

кончик его члена, головка, мокрая от спермы, которую я так хотела размазать по своему задыхающемуся рту, слизать своим жаждущим языком. Я облизала губы, погрузившись в фантазии.

Мой взгляд был прикован к его паху, но я знала, что он наблюдает за мной, знала, что его глаза светятся властью и желанием. Он прекрасно играл со мной, манипулируя моей красотой, дразня меня, пока я не оказалась на грани того, чтобы умолять увидеть его член.

– Ты хочешь этот член, детка? – прорычал он.

Боже мой, но я хотела.

Мой рот был слишком сухим, чтобы ответить, поэтому я кивнула.

– Взрослые женщины не встают на колени перед мальчиками, не так ли, Крессида? Так что у тебя есть выбор. Ты можешь сказать мне, чтобы я убирался, или ты можешь встать передо мной на колени сейчас, и я покажу тебе, как настоящий мужчина обращается со своей женщиной, начиная с того, что позволю тебе поклоняться моему члену своим прекрасным ртом, как я знаю, ты хочешь.

Мой разум очистился от всего, когда сила его слов, его позиция и вызов омыли меня. Неосознанно мое тело качнулось в его сторону, подхваченное током его убеждения. Не успела я опомниться, как мои колени ударились о холодное твердое дерево у его ног, а рот был открыт, приподнят и ждал, когда он поднесет к нему свой член.

Он смотрел на меня сверху вниз, его лицо было свирепым и суровым от желания, но прикосновения были нежными, когда он протянул руку к моему затылку и запутался в моих волосах, притягивая меня ближе.

– Хорошая девочка, ты сделала правильный выбор. Теперь возьми меня в рот и покажи, какой я мужчина.

Мой язык высунулся, чтобы слизать бисеринку влаги с его кончика, вкус взорвался на моем языке, когда из горла Кинга вырвался низкий стон. Я уставилась на него, ухватившись зубами за край его джинсов, и сильно дернула. Джинсы упали на землю, ремень с лязгом упал, и я была вознаграждена видом его великолепного члена, толстого и длинного на фоне твердого живота.

– Черт, этот взгляд в твоих глазах. – простонал Кинг, запустив обе руки в волосы над моими ушами. – Ты выглядишь так, будто хочешь поклоняться мне.

– Хочу – вздохнула я. – Я не должна хотеть этого, но я никогда не хотела ничего большего.

Я мечтала об этом с момента полового созревания, но только в самые темные часы перед утром, мои пальцы были липкими от моей вытекающей киски, когда я представляла все способы, которыми меня можно было бы заставить ублажать мужчину, который имел власть склонить меня на колени. Теперь у меня была свобода выплеснуть свои самые грязные фантазии на мужчину, который был слишком сексуальным, чтобы быть правдой.

Как будто он знал, что мне это нужно, его руки откинули назад мои волосы по обе стороны от виска и крепко сжали их в кулак. Он наклонил мою голову так, что я смотрела в его суровое лицо.

– Я устал от того, что ты сопротивляешься. Сегодня ты моя.

– Да – задыхалась я, рот был в дюйме от его пульсирующего ствола.

– Приступай к работе.

Я застонала и тут же прижалась щекой к его горячей коже, уткнувшись лицом в его пах, чтобы глубоко вдохнуть его мужской запах. Мой язык высунулся, чтобы нежно, дразняще провести по основанию его члена, по коже его яиц. Его руки вцепились в мои волосы, когда я сильно сосала в месте соединения, пробуя его соленый, восхитительный вкус.

Он был необычайно длинным, и когда я проследила толстую вену на нижней стороне его ствола, я забеспокоилась, что не смогу взять его весь. Решив попробовать, я провела языком по чувствительной нижней стороне головки, подняла на него глаза и увидела, что он смотрит на меня со льдом, похожим на тающий лед. Я задрожала от глубокого удовольствия, широко открыв рот и глубоко вобрав его в себя.

– Твою мать – тихо выругался он, его руки судорожно вцепились в мои волосы.

Я стонала от желания, осознавая вибрацию звука вокруг его члена, когда я прижимала его к задней стенке своего горла. Кинг попытался покачать бедрами вперед, но у меня вырвался рвотный позыв.

Одна из его рук нашла мое горло и слегка надавила на него, пока он инструктировал меня:

– Открой горло, детка. Нужно проникнуть туда.

Я снова застонала, отчаянно желая сделать то, что мне сказали, но не зная, как это сделать.

Чувствуя мой конфликт, Кинг расширил свою позицию и слегка повернул бедра вперед-назад, трахая мой рот мелкими толчками.

– Глотай, пока я нажимаю вперед.

Его горячий ствол снова запульсировал, проникая в мое горло, и я судорожно сглотнула.

– Ах, черт, вот оно – прорычал он, медленно и уверенно продвигаясь вперед, пока не уперся глубоко в мое горло.

Я снова сглотнула, слюна стекала с моих растянутых губ по подбородку, пока я смотрела на него. Мои бедра покрылись влагой при мысли о том, как бесстыдно я выгляжу в таком виде, рот заполнен членом, щеки раскраснелись от борьбы за то, чтобы принять его так глубоко.

– Ты выглядишь чертовски великолепно с моим членом в твоем сладком ротике. – прохрипел Кинг, медленно вытягивая себя на мой язык. – Высунь свой язык для меня

Я так и сделала, не чувствуя ни глупости, ни стыда, когда он шлепнул по ней своей набухшей пурпурной головкой раз, два, три раза, прежде чем я снова поймала его между губами. Мой разум очистился от всего, все заботы и тревоги, которые я носила как тяжелую мантию, спали с меня, и я сосредоточилась только на мужчине, который стоял передо мной, как мой Король. Это была самая сексуальная вещь, которую я когда-либо делала: я свободно лизала и сосала его, небрежно и небрежно, делая его влажным своим ртом, наслаждаясь его вкусом и звуками, которые мы издавали вместе.

Наконец, я не могла больше терпеть и протянула руку вниз, чтобы нажать между бедер.

– Остановись – рявкнул он.

Я тут же замерла.

Боже мой, что я делала?

Стыд взорвался во мне, как перезрелый фрукт, разливаясь по телу, пока все не стало казаться гнилым. Я попыталась отстраниться от него, но его руки все еще были вплетены в мои волосы и больно сжимали их, пока я не задыхалась и не переставала двигаться.

– Отпусти меня. – умоляла я.

Это прозвучало как всхлип, и я поняла, что близка к слезам.

Я ничего не могла с собой поделать. Я наконец-то позволила себе захотеть кого-то, проявить это желание таким образом, который, как я знала, некоторые люди считали отвратительным, но я не думала, что Кинг…

Его руки дернули мою голову, наклонив ее к нему.

Я опустила глаза.

– Блять, посмотри на меня, Кресс. Куда ты пропала?

Я тяжело сглотнула, но ничего не сказала.

– Посмотри на меня.

Я прикусила дрожащую губу, заметила, что она распухла от его прикосновений, и поморщилась.

– Я сделал тебе больно? – спросил он, его голос стал неожиданно мягким.

Когда я не сразу ответила, он опустился на колени, чтобы смотреть мне в глаза. Его руки сместились вниз по моей шее, а большие пальцы взяли мой подбородок, чтобы аккуратно поднять его вверх.

– Что, блять, произошло, детка? Я получаю самый горячий минет, который когда-либо получал в своей жизни, а потом моя девочка выходит из себя. Мне нужно знать, что я сделал, чтобы больше так не делать, да?

– Ты ничего не сделал, – пробормотала я, потому что не могла смириться с тем, что он думает, будто это он сделал что-то не так.

Я была единственной, кто превратился в шлюху класса А.

– Крессида, – прорычал он. – Если ты не ответишь мне, тебе не понравится то, что ты получишь.

Мой взгляд метнулся к нему, его угроза зажгла что-то внутри меня.

– Я ничего от тебя не хотела. Это ты заставил меня сделать это, так что не сердись на меня за то, что я так себя веду.

– О чем ты, блять, говоришь?

– Не вини меня за то, что я веду себя как шлюха!

Его лицо затвердело, а затем разрушилось, как будто я ударила по нему молотком. Быстро, прежде чем я успела пискнуть, он поднял меня с пола и поднял на руки. Автоматически я обхватила его своими конечностями, чтобы удержаться, пока он переносил нас на кухню. Он поставил меня на покрытую шрамами стойку, но при этом одной рукой обхватил мою поясницу, а другой нашел и взял за подбородок.

– Кресс, детка, – начал он, прежде чем я успела открыть рот. – Ты должна знать, что я так о тебе не думаю. Поверь мне, ты самая далекая от гребаной шлюхи, которую я когда-либо видел. Думаешь, я бы хотел тебя так, как хочу, если бы не считал тебя королевой?

Я жадно пила его слова, но пригнула голову, чтобы прижаться лбом к его шее, чтобы он не видел моего румянца.

– Иногда я немного… увлекаюсь.

– Да? – спросил он с мечтательным удивлением на одном слоге. – Детка, если ты думаешь, что я буду жаловаться на это, то у тебя есть еще одна вещь на подходе. Никогда, никогда не видел, чтобы в твоем рту было что-то такое горячее, как я. Если бы ты перестала быть до смешного неуверенной в себе из-за этого, я бы через минуту снова поставил тебя на колени.

С моих губ сорвалось шокированное хихиканье.

– Правда?

– Да, детка, – подтвердил он, обхватив рукой мою спину, чтобы взять в горсть мою задницу и сжать ее. – Правда. Единственная причина, по которой я говорил тебе остановиться, это чтобы я мог быть тем, кто заставит тебя кончить. – Он по-мальчишески улыбнулся. – Я такой жадный.

– Мой бывший муж был не в восторге от этого. – объяснила я, хотя мне было неприятно это делать.