Текст книги "Уроки развращения (ЛП)"

Автор книги: Джиана Дарлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава семнадцатая

Крессида

– Я сплю, – сказала я себе. – Это не реально.

– Это реально, детка, – прорычал Кинг.

– О боже мой, о боже мой, о боже мой, – напевала я, не в силах пошевелиться и привязанная к рельсам, пока поезд несся ко мне.

– Крессида, детка, – прорезался сквозь мою панику голос Кинга. – Послушай меня. Открой дверь и избавься от него. Если он не уйдет, я разберусь с ним, хорошо?

– Ты не можешь, – сказала я, мой голос был на октаве, которую я никогда не слышала раньше. – Он не может видеть тебя здесь. Он думает, что я встречаюсь с твоим чертовым отцом, а ты мой чертов студент!

– Глубоко, блять, дыши сейчас, детка. Если ты взбесишься, я взбешусь, а мы не можем допустить, чтобы я убил твоего бывшего мужа, да?

– Да, – согласилась я, потому что я определенно не хотела, чтобы он попал в тюрьму, даже если я вроде как хотела увидеть, как он избивает Уильяма.

– Мы собираемся пройти через это вместе. Это чертовски не вовремя, потому что у меня были планы съесть свой яблочный пирог, а потом съесть тебя, но мы отложим это на потом. Я не жалею о том, что я здесь. Я рад, потому что помогу тебе избавиться от него навсегда. А теперь иди и открой дверь – он прижал ко мне крепким поцелуем, как знак препинания, и спрыгнул со стойки.

Я ждала, пока он исчезнет где-то в доме, чтобы глубоко вздохнуть и собраться с мыслями.

– Крессида, – снова позвал Уильям из-за двери.

– Ты можешь это сделать, – сказала я себе. – Ты сильная, независимая женщина, и ты сможешь это сделать.

Я направилась к двери, затем остановилась и провела руками по лицу.

– Ты также бесстыдная блудница, которая только что провела ночь, трахаясь с великолепным мужчиной намного моложе тебя, который вместе со своим отцом «собирается» что-то сделать с мужем, требующим войти в твой дом, в то время как этот молодой мужчина прячется где-то внутри.

Еще один стук в дверь и шипение:

– Открой, блять, детка, – дононеслось откуда-то из дома.

– О боже, я попаду в ад, – пробормотала я.

Затем я открыла дверь.

К моему ужасу, передо мной стоял не только Уильям, но и моя мать.

– Что ж, давно пора. Невозможно представить, чтобы ты оставила гостей на крыльце замерзать до смерти, пока сама бездельничаешь внутри. Боже мой, уже почти одиннадцать часов, что ты делаешь в халате? – сказала Фиби Гаррисон, протискиваясь мимо меня и входя в мой дом.

Я тупо стояла в дверях, мои глаза были устремлены на Уильяма и моего отца, которые что-то доставали из машины и направлялись ко мне.

О мой гребаный БОГ!

– Крессида, пожалуйста, не говори мне, что ты готовишь пирог на завтрак? – позвала мама изнутри.

Мои глаза метались между приближающимися мужчинами и матерью, которая в данный момент рылась в моем доме, и я быстро приняла решение сосредоточиться на более серьезной угрозе. Я бросилась внутрь и увидела, что она открывает и закрывает все мои шкафы.

– Ты говорила мне, что это место очаровательно, – обвинила она меня, но не прекратила рыться в шкафах. – Это абсолютный стиль.

– Это работа в процессе, – защищалась я. – Как ты помнишь, у меня не было денег, когда я уезжала от Уильяма.

– Да, я помню. Так как же ты смогла позволить себе даже эту кучу хвороста? – спросила Фиби, наконец-то повернувшись и устремив на меня взгляд.

Это были мои глаза, смотрящие на меня, что я всегда находила утешительным, но сейчас я находила это невероятно тревожным, потому что они смотрели на меня с тем же осуждением, которое, как я знала, я использовала всю свою жизнь на таких людях, как Кинг и его братья. От одной мысли об этом у меня болел живот.

Я также не могла сказать матери, что взяла деньги у Лисандера, потому что, насколько мне было известно, я отлучила его от семейной церкви много лет назад.

Поэтому вместо этого я перешла в наступление.

– Что ты здесь делаешь, мама? Кажется, я помню, как ты что-то говорила о том, что никогда не навестишь меня здесь, потому что не хочешь, чтобы я привыкла к этой мысли.

Она поджала губы, но Уильям и мой отец вошли в кухню прежде, чем она успела прочесть мне лекцию о моей грубости.

– Принцесса, – позвал отец, как только увидел меня. В следующую секунду я оказалась в его объятиях, его сигара и запах газетной бумаги были мне так же знакомы, как и мой собственный.

Питер Гаррисон не был плохим человеком, но он был простым, и это само по себе было плохо. Он вставал каждое утро в шесть утра, прочитывал всю газету «Глоб энд Мейл» от начала до конца, затем шел на работу в UBC, где каждый год читал одни и те же шесть курсов на кафедре классики, затем возвращался домой к маме и ужину на столе к шести-тридцати вечера, после чего проводил ночь за работой или чтением в своем кабинете. Простая жизнь. Простой человек. И, в его глазах, простые отношения с дочерью.

Он очень любил меня, но не понимал, и это было выше его сил.

Поэтому я обняла его в ответ и наслаждалась кратким мгновением покоя в папиных объятиях.

– Почему ты еще не одета, ведь уже почти одиннадцать часов? – спросил Уильям, повторяя слова моей матери, когда ждал своей очереди, чтобы прижать поцелуй к моей щеке.

Я приняла поцелуй, но сделала большой шаг назад, когда он закончил.

– Почему ты здесь в одиннадцать часов в воскресенье? Почему ты вообще здесь?

Он моргнул, глядя на меня.

– Ты не возвращалась домой, а когда я увидел тебя с этим ужасным байкером, я понял, что должен взять дело в свои руки.

– Так ты привел моих родителей и устроил мне засаду в воскресенье? – язвительно спросила я.

– Да, – заявил он.

– Я могу ударить тебя прямо сейчас, – процедила я между зубами.

– Крессида Филлипа Айронс, не разговаривайте так со своим мужем! Я знаю, что учила тебя лучше. – упрекнула меня мама, разгружая продукты, которые принесли мужчины.

– Мама, почему в моем доме лежат продукты, которые я не покупала? – спросила я на удивление спокойным голосом.

Как я собиралась заставить их уйти, когда они уже явно освоились? Я подумала о Кинге где-нибудь в моем доме, и тревога подхлестнула мою кровь, как свинцовое отравление.

– У нас здесь воскресный ужин, потому что ты отказываешься возвращаться домой, – сказала она в духовку, проверяя ее чистоту (оказалось, что ее очень не хватает) и устанавливая температуру.

– Нет, не отказываюсь. Я больше не хожу к тебе домой на семейные ужины, потому что это больше не мой дом! – кричала я.

Детская ярость и разочарование нарастали во мне, готовые вот-вот затопать ногами и вскинуть кулаки вверх. Эти реверансы имели смысл хотя бы потому, что они заставляли меня чувствовать себя ребенком, беспомощным против их «взрослых» мандатов превосходства, как будто мое мнение было недействительным, учитывая мой возраст.

Если так подумать, то становится понятно, почему меня тянуло к мужчине (намного) моложе. Я устала от стариков и их застоявшихся в грязи взглядов.

– Вы должны уйти, – приказала я.

Никто меня не послушал.

На самом деле, мой отец уже брал свое пиво из кулера, который они также принесли из машины, тот самый, который они с Уильямом использовали каждую субботу, когда ходили на рыбалку. Не слушая моего приказа, он спустился по четырем неглубоким ступенькам, отделяющим кухню от гостиной, и сел на мой потрескавшийся кожаный диван.

– Неплохо. – пробормотал он, похлопывая по подушкам.

Моя мама продолжала раскладывать ингредиенты для того, что выглядело как настоящий ужин из индейки, а Уильям просто стоял и смотрел на меня, словно ожидая моего выступления.

О, я бы выступила, но я была уверена, что ему не понравится шоу.

Я открыла рот, чтобы закатить истерику, извращенно предвкушая ее, когда вдалеке послышался низкий отдаленный гул мотоцикла.

– Я жду, когда ты расскажешь мне, что ты делала с этим преступником, – подтолкнул меня Уильям.

– Откуда ты вообще знаешь, что он преступник? – ответила я.

– То, что у него есть татуировки и он ездит на байке, еще не значит, что он совершил что-то противозаконное.

– Он президент Мото-Клуба Падших, конечно, он преступник. Если бы ты знала хотя бы половину того, что я знаю о нем, ты бы прибежала ко мне и умоляла оставить тебя. – ответил он.

– Откуда ты вообще что-то о нем знаешь? – спросила я, любопытство боролось с моей яростью.

Уильям слегка покраснел, и я подумала, не потому ли это, что он нанял частного детектива, чтобы следить за мной.

Боже мой, я надеялась, что нет.

– Я адвокат, Крессида, я знаю такие вещи, – сказал он неопределенно. – Я здесь не для того, чтобы спорить с тобой, в любом случае. Я здесь, чтобы уговорить тебя вернуться домой со мной.

– Если бы ты хотел поговорить со мной об этом, ты мог бы подождать до нашего сеанса в следующую пятницу, – ответила я. – Сейчас я очень хочу, чтобы вы все ушли.

– Мы беспокоились о тебе, Крессида, – вклинилась моя мама. Я не должна была быть шокирована, увидев ее в красно-белом клетчатом фартуке с оборками, который она надевала, когда готовила дома. Конечно, она взяла его с собой. Менее чем за десять минут она каким-то образом сделала меня гостем в собственном доме.

Рычание мотоцикла стало громче, он спускался по прибрежной дороге к моему подъезду. Я не знала, что именно сделал Кинг, но знала, что он вызвал подкрепление.

Зная это, я сказала:

– Хорошо, но вы должны знать, что ко мне на ужин придут гости. Они должны скоро прийти.

Сразу же три головы повернулись, чтобы посмотреть на меня.

– Компания? – Уильям и моя мама сказали одновременно.

– Они любят Jeopardy. (прим. пер. «Jeopardy!» (с англ. – «Рискуй!», дословно «опасное положение») – американская телевизионная игра-викторина, автором которой является Мерв Гриффин.) – спросил мой отец

– Да, компания. Нет, папа, я абсолютно уверена, что они не любят Jeopardy.

Мы все замолчали, когда звук шин, проезжающих по подъездной дорожке, стал различим.

Мама повернулась ко мне с выражением ужаса, прижав руку к сердцу.

– Пожалуйста, скажи мне, что это не тот ужасный байкер, с которым, как нам сказал Уильям, ты встречаешься?

Как по команде, раздался громкий стук в дверь, после чего она распахнулась, явив Зевса и, к моему полному замешательству, полностью одетого Кинга. Мой рот открылся при виде их, но моя челюсть полностью отвисла, когда за ними вошел совершенно потрясающий светловолосый подросток, и я впервые увидела младшую Гарро.

Как один, моя семья моргнула при виде Кинга.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, хотя не знала, хватит ли моих актерских способностей, чтобы сыграть ту роль, которую они ожидали от меня, когда Кинг шагнул вперед и встал рядом со мной. Когда он это сделал, светловолосая девушка перешла на другую сторону, подмигнув мне, когда она запрыгнула на стойку и взяла яблоко из ящика, который оставил Кинг.

– Привет, детка, – проурчал Зевс голосом, очень похожим на звук его взревевшего мотоцикла. – Что это за старики? – Прежде чем я успела ответить, он повернулся к Уильяму. – И какого хрена ты в доме моей женщины, Вилли? Я же предупреждал тебя держаться подальше.

– Мы, я, ты… – заикалась моя мать, когда ее мозг перегружался от страха.

– Мама, – обратилась я к ней, когда Зевс присоединился к нашему единому фронту. – Это Зевс Гарро и двое его детей, Кинг и Харли-Роуз.

– Как дела? – Харли-Роуз кивнула моей маме и заговорила через яблоко, которое она с шумом разгрызала.

Кинг просто скрестил руки и уставился на них. Неосознанно я придвинулась ближе, чтобы прижаться к нему плечом.

– Крессида, – начал Уильям, его лицо было спокойным, когда он сделал шаг вперед, чтобы показать семье байкеров, внезапно поселившейся на моей кухне, что они его не пугают. – Мы с твоими родителями проделали весь путь до этого захолустного городка, чтобы провести с тобой день. Как я уже говорил, твоя мать буквально больна от беспокойства. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это уважать нас настолько, чтобы отправить этих… – он с трудом подбирал слово, – людей подальше, чтобы мы могли потратить время на отдых.

– Отдых? – недоверчиво повторил Кинг. – Твоя жена ушла от тебя, и ты отрезал ее от ваших общих счетов и от ее гребаных родителей. Пока вы были женаты, ты заставлял ее чувствовать себя шлюхой и брошенной домохозяйкой. Ты видел ее, приятель? Она просто охуенная, а ты ее игнорируешь? Я думаю, это тебе нужно подлечить голову.

– Проповедуй, – сказала Харли-Роуз, подняв руки вверх.

Я почувствовала себя так, будто меня закинули в эпизод «Семейной вражды».

Там было долгое противостояние, когда я всерьез не знала, начнется ли драка (это чувство исходило от семьи Гарро) или будет вызвана полиция (моя семья).

Тогда мне пришло в голову, что я была вершиной ситуации и прятаться за семью Гарро было трусостью. Я все равно хотела это сделать, я годами играла в мертвеца, идя по пути наименьшего сопротивления и всегда делая то, что мне говорили. Поскольку я была дурой, я всегда мечтала, чтобы вампиры были реальными, но сейчас, как никогда, я хотела умереть и возродиться в образе Гарро, кого-то злого, умного и жестокого, эгоистичного настолько, чтобы пробиться вперед и взять то, что ты хочешь, и красивого странным образом, который перекликался как внутри, так и снаружи.

Итак, я отошла от семьи байкеров, которая была у меня за спиной, и вышла в центр молчаливой войны, чтобы умереть этой метафорической смертью. Уместно или нет, я не могла решить, но Sympathy For The Devil заиграла в колонках, когда я заняла свою позицию.

– Уильям, я хочу, чтобы ты ушел. Мне жаль, что ты не можешь понять, почему я не хочу быть с тобой, но я чувствую, что с самого начала я сделала все возможное, чтобы объяснить тебе причину этого, а ты, похоже, не способен сопереживать мне. Я хочу развода. Я буду повторять это снова и снова до моего предсмертного вздоха. Даже если ты откажешься подписать бумаги, я никогда не вернусь к тебе или к той жизни, которая у нас была. Моя жизнь сейчас здесь, в Энтранс, и, честно говоря, я больше не думаю, что я такой человек, который тебе понравится.

– Ясно. – твердо согласился он. – Но брак – это не то, с чем можно покончить по прихоти, Крессида. Мы вместе уже восемь лет. Все говорят, что мы идеальная пара, и это так, разве ты не видишь? Разве для тебя это ничего не значит?

– К сожалению для нас обоих, это мало что значит, – тихо призналась я.

Я знала, что он со мной не согласится.

Я повернулась к маме, которая сжимала руки перед собой и металась взглядом туда-сюда между Кингом и Зевсом. Честно говоря, я поняла. Я никогда не видела их бок о бок и была благодарна, что они были позади меня, потому что они были отвлекающим дуэтом. Конечно, моя мать, вероятно, представляла себе все способы, которыми они могут ее убить, в то время как нормальная женщина была бы доведена до смятения всеми способами, которыми они могут ее сделать, но это было примерно то же самое.

– Я была бы рада, если бы ты захотела остаться и познакомиться с моими новыми друзьями, но я понимаю, что тебе тяжело. Я зависела от тебя всю свою жизнь, даже когда была с Уильямом, поэтому я могу дать тебе время на адаптацию, если тебе это нужно. Тем не менее, мне нужно, чтобы ты поняла, что эта «куча хвороста» и эти «байкеры», – это моя жизнь, и я… счастлива. Счастлива. На самом деле, я счастливее, чем когда-либо. Так что, если тебе нужно уйти, пожалуйста, уходи, потому что они остаются.

Я скрестила руки, и, подобно бойз-бенду, следующему за вокалистом, Гарро скрестили руки в унисон за мной.

Моя семья колебалась слишком долго, потому что Кинг сделал выпад вперед, щелкнул зубами и рявкнул на Уильяма:

– Свали, пока я не побил тебя.

Как один, мои родители и Уильям собрали свои вещи и направились к выходу, не оглядываясь назад. Я наблюдала из окна над раковиной, как мама замешкалась у машины, положив руку на плечо отца, вероятно, размышляя, безопасно ли мне оставаться наедине с преступниками. Что бы там ни было, отец закрыл ее, они сели в машину и уехали.

– Черт, – сокрушенно прошептала я, как только их машина исчезла на крутом подъезде.

Тут же Кинг прижался к моей спине, а его руки обхватили меня крепче веревки.

– Я держу тебя. – пробормотал он.

Я повернулась к нему и разрыдалась.

Я смутно осознавала, что Харли-Роуз и Зевс ушли в гостиную, чтобы дать нам возможность побыть наедине, но я была слишком занята, чтобы обращать на это внимание.

– Они не заслуживают твоих слез, детка, но если тебе нужно поплакать, сделай это сейчас и выпусти боль. Не хочу, чтобы ты делала это в одиночестве. – пробормотал Кинг.

Я заплакала еще сильнее.

Что я сделала, чтобы заслужить такого мужчину, как он?

И что я сделала, чтобы заслужить встречу с ним в качестве его чертового учителя?

– Ладно, пора остановиться, – приказал Кинг через добрых пять минут.

– Хорошо, – фыркнула я, но не стала отрывать голову от его рубашки, потому что сопли текли из обеих ноздрей.

Твердыми, но нежными руками он оторвал меня от рубашки, посмотрел в мое отвратительное лицо, а затем наклонился, чтобы оторвать кусок бумажного полотенца. Я взяла его у него и высморкалась, слегка отвернувшись от него. Когда я повернулась обратно, он улыбался мне, и я знала, что он собирается дразнить, прежде чем он сказал:

– Хорошо, что я спал с тобой прошлой ночью, и ты показала мне, какой милой ты можешь быть между простынями, иначе я, вероятно, был бы за дверью после сраного противостояния семьи Степфорд. – Он резко вздрогнул. – Не знаю, как ты жила с ними так долго, детка.

– Я была одной из них, Кинг. – признала я. – Я и сейчас вроде как одна из них. Я очень благодарна твоей семье за то, что она вытащила меня из той ситуации, но во мне все еще живет часть меня, которую они воспитали, говоря, что вы, ребята, преступники, и мне страшно быть частью этого, особенно после того, как мой брат попал в тюрьму, когда мне было восемнадцать. – Лицо Кинга расширилось, затем смялось от удивления. – И есть другая часть меня, которую создал Уильям, которая даже не понимает, почему я вообще тебе нравлюсь. Тебе восемнадцать лет, у тебя вся жизнь впереди. Ты такой умный, красивый и очаровательный… С какой стати ты решил прицепиться ко мне?

– Может быть, потому что ты чертовски очаровательна, когда говоришь такие вещи, как «прицепляй свою повозку» и «ради Пита», словно ты из Англии XIX века. – пошутил он.

Когда я лишь слабо улыбнулась, он провел рукой по волосам, которые я накрутила себе только этим утром, и посадил меня на стойку. Он раздвинул мои ноги своими бедрами и положил руку на свое место на моей шее.

– Я вообще не люблю объясняться, тем более больше одного раза, так что слушай внимательно, Кресс, потому что я расскажу тебе только один раз. Я увидел женщину на парковке в сентябре. В тот день было чертовски жарко, как потные яйца, я едва мог видеть на асфальте из-за волн жары, но я увидел тебя, а ты увидела меня. Не знаю, что ты увидела, но я увидел чертову крошку. Все эти волосы, выбеленные солнцем, и огромные глаза – не могу определить цвет, но могу сказать, что они засасывают и поглощают меня целиком. Маленькая крошка, которая смотрела на байкера так, будто имела на меня право, будто могла забраться на заднее сиденье моего мотоцикла, на верхушку моего члена и ехать, пока не перестанешь терпеть.

Увидел тебя в классе несколько месяцев спустя, и эта женщина, которой я был одержим, должна была стать моим чертовым учителем? Ни за что, блять. Не раньше, чем я тебя трахну. – Я вздрогнула, но он поймал мой подбородок между пальцами и поцеловал мой закрытый рот, уговаривая приоткрыть губы, пока он не коснулся своим языком моих. – Потом я поцеловал тебя, и скажу тебе, я никогда не мог продать наркотик лучше, чем твой поцелуй. Я уже был подсажен, но это была та самая катушка.

– Кинг, – вздохнула я.

Но он продолжал: – В детстве меня за это драли, но я романтик. Прочитал гребаный «Грозовой перевал», когда мне было восемь, и подсел на классику. Всегда знал, что встречу девушку, захочу ее, возьму и оставлю навсегда. Для меня это было бы все. – Он пожал плечами, как будто говорил мне, что он хочет съесть на ужин. – Не ожидал, что это случится, когда мне будет восемнадцать лет, но ты справляешься с ударами, понимаешь?

– Я знаю, что ты милый, но ты также пугаешь меня. – призналась я.

Кинг кивнул.

– Ты спросила, я ответил. Не задавай мне вопросов, на которые не хочешь получить ответ, Крессида, предупреждаю тебя прямо сейчас. Я всегда буду давать его прямо. Ты должна быть осторожна с этим, да?

– Да, – согласилась я, подумав, что после всего этого я еще не готова спрашивать его о его нынешних или будущих делах в Мото-Клубе.

– Ты была хороша сегодня, храбрая с ними, – похвалил он, слегка согнув колени, чтобы смотреть мне прямо в глаза. – Сексуальная, как черт, и суперкрутая.

– Да? – спросила я, покраснев, потому что я всегда хотела быть сексуальной и крутой, но не думала, что у меня это получится.

– Я покажу тебе позже, насколько сексуальным я это считал, – пообещал он, крепче прижимая свой твердый член к моей нижней части живота, едва прикрытому расстегнутым халатом и ночной рубашкой.

Я задохнулась и прижалась к нему, наблюдая, как его глаза вспыхнули как молния, затем сделала это снова, чтобы увидеть такую же реакцию.

– Папа, Харли? – позвал он свою семью. – Нам надо немного поговорить с Крессидой наедине. Она очень расстроена из-за всей этой семейной драмы и прочего дерьма. Вы не против?

Зевс только рассмеялся.

Харли-Роуз высунула голову из-за дивана и нахмурилась на брата.

– Хорошо, но поспеши, ладно? Я еще даже толком не познакомилась с женщиной.

– Это может занять некоторое время, Харли, она очень взбалмошная. – ответил Кинг со злобной ухмылкой.

Я открыла рот, чтобы отругать его за то, что он так чертовски очевиден, но вместо этого вырвался визг, когда он опрокинул меня со стойки на плечо. Он вышел из комнаты, держа меня на руках и хихикая, пока не отшлепал меня по заднице. Затем, опустив меня на мою не заправленную кровать, он принялся раззадоривать меня еще больше.