Текст книги "Дорогой, все будет по-моему!"
Автор книги: Джейн Фэллон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Глава 12
Они договорились созвониться следующим утром. У Стефани все валилось из рук, она отправилась домой и сразу позвонила Наташе, чтобы рассказать подробности разговора с Кати и посоветоваться, как быть дальше.
– Тут надо все тщательно обдумать. Нельзя открывать карты слишком рано, – сказала Наташа, когда Стефани закончила.
– Знаю, знаю. Может быть, придумаешь что-то поновее?
– Я, как ни странно, еще ни разу не сталкивалась с тем, что муж лучшей подруги оказывается двоеженцем. Так что прости, если не могу сию же секунду посоветовать, как поступить.
– Но мне очень нужен твой совет, – взмолилась Стефани. – Я не представляю, что делать.
– Ничего не делай.
– Ты это уже говорила.
– Но в этот раз я уверена. Ничего не делай, а мы пока составим план. Как ты думаешь – Кати согласится с тем, что ты предложишь?
– Думаю, да. И вообще, она, кажется, славная.
– Немного странно это слышать, согласись, – сказала Наташа.
– И тем не менее. И вообще ей, по-моему, меня даже жальче, чем себя.
– Давай встретимся ближе к вечеру, в кафе на Харви-Николс, – предложила Наташа перед тем, как повесить трубку.
Стефани наполнила ванну, легла в нее и уставилась в потолок. Она вспоминала разговор с Кати. Она была искренна, когда говорила, что находит Кати славной. Кати явно испытала сильное потрясение, пытаясь уяснить то, что говорила ей Стефани, но, уяснив, больше всего тревожилась о чувствах Стефани. Из ее слов было ясно, что она любила Джеймса и считала, что у них есть будущее, но Стефани не сомневалась: теперь с их отношениями покончено – для Кати, по крайней мере. Кати сказала, что она не из тех, кто крадет чужих мужей, и Стефани ей поверила.
Джеймс остановил машину на стоянке паба «Веселый лодочник» в маленькой деревушке на окраине Стивениджа, вылез и сладко потянулся. День был чудесный, и он предвкушал, как сейчас возьмет пинту пива и посидит на открытом воздухе в садике среди весенних цветов. Проведет беспечные полчаса в гостеприимном пригороде и снова продолжит путь. Он не собирался надолго задерживаться – по средам Финн ходил на футбольную секцию и возвращался домой около пяти. Джеймс любил быть дома к его приходу, но не хотел и возвращаться слишком рано. Иногда в отсутствие сына он не знал, чем заняться в собственном доме.
Подавая пиво, барменша ему подмигнула, и в другое время Джеймс ответил бы ей тем же, поболтал бы о погоде и всякой ерунде, беспечно флиртуя. Но сегодня он, однако, не был расположен к этому, потребовалось бы сделать усилие, а ему хотелось просто посидеть, спокойно и мирно, наслаждаясь полнотой момента, «живя настоящим», как говорит Кати. Он вышел с пивом в сад на задворках, который спускался к реке, по которой сновали утиные семейства, и сел за столик в сторонке от остальных посетителей.
Для марта было довольно тепло, поэтому он снял пиджак и засучил рукава рубашки, греясь на солнышке, как лев, который самодовольно сознает, что он – единственный властитель леса. А неплохо жить, думал он, лениво отмахиваясь от мошкары. Ему в самом деле не на что жаловаться. Он подумал, что многие мужчины позавидовали бы ему. Какой здоровый мужик хоть раз в жизни не мечтал жить сразу с двумя женщинами? Он, конечно, не думал, что многие из мужчин захотели бы реально обременить себя сразу двумя семьями. Иметь двойную дозу обязательств и пререканий по поводу того, купить новую гладильную доску или подождать? Спасибо!
Иногда он думал: вместо того чтобы жить такой завидной жизнью, не лучше ли жить обыкновенной, какой живет большинство? Можно подумать, что секс без обязательств так уж привлекателен. Но ведь будешь слышать уже с двух сторон бесконечные «ты вынес мусор?» или «надо пригласить Мартинов, ведь они же приглашали нас, нехорошо выглядеть негостеприимными», «ты больше ничего мне не рассказываешь» или «в чем я лучше выгляжу – в голубом с бежевым поясом или в полосатом?».
Джеймс потер лоб ладонью, чувствуя, что его немного разморило. Он допил пиво и отнес пустой стакан назад на стойку.
– Пока, приятель! – крикнула ему барменша на прощание.
Он снова подумал, что она очень даже ничего и определенно положила на него глаз. Он улыбнулся как можно обворожительнее.
– До встречи! – прокричал он в ответ, сказав себе, что надо хорошенько запомнить, где находится это место.
Он и предположить не мог, что его жизнь готова вот-вот совершить крутой вираж.
Глава 13
Одна фраза, которую Наташа сказала несколько дней назад, прочно закрепилась в голове Стефани и не желала ее покидать: «Надо задеть его за живое. Тебе станет лучше, когда он окажется в дерьме». В этом совете была порочная правда. Почему Джеймсу должно сойти с рук его злодеяние? Если он потеряет сразу двух своих женщин, которым клялся в любви, это, конечно, расстроит его, но она сомневалась, что он будет долго горевать. Понятно, что ни к одной из них у него нет ни уважения, ни подлинных, глубоких чувств. Он просто найдет себе новую женщину – а может быть, снова двух – и опять заживет припеваючи.
Вопрос заключался в том, какая форма наказания для него предпочтительнее.
Наташа считала, что это должно быть какое-то физическое воздействие, но впервые Стефани решила на этот раз не послушаться подругу и придумать что-то самостоятельно.
Она порылась в сумке и выудила телефон.
– Нам надо встретиться, – сказала она, когда ей ответил голос Кати.
Кати на том конце линии замолчала, осмысливая предложение.
– Вы полагаете? – спросила она несколько нервно.
– Я считаю, что нам нужно обсудить некоторые вещи, и лучше сделать это при встрече. Кроме того, мне просто любопытно.
Она услышала, как Кати вздохнула, явно обдумывая приглашение. Она ждала.
– Хорошо, – решилась наконец Кати. – Давайте встретимся. Мне тоже любопытно.
Они условились встретиться в баре отеля в Питсборо, на полпути из Лондона в Линкольн. Стефани предполагала выехать сразу же, как только Джеймс уйдет утром на работу, но, пока лихорадочно выбирала, что надеть (может быть, приталенную рубашку, джинсы и к ним туфли на шпильках, хотя в них трудно вести автомобиль – даже теперь, когда она знала, что Кати не виновата, все-таки хотела показать ей, что находится в прекрасной форме и вовсе не является стереотипной опустившейся домохозяйкой) и как причесаться (оставить волосы распущенными или собрать в хвост на макушке), она задержалась почти на час. Она позвонила Кати, чтобы предупредить, и узнала, что та столкнулась с той же дилеммой и сама опаздывает.
– Я не спросила вас, как вы выглядите, – сказала Стефани. – Ну, чтобы сразу узнать.
Ей было немного не по себе. Реальность случившегося с ней все глубже проникала в ее сознание. Что, если женщина, с которой ее муж состоит в связи вот уже больше года, – сногсшибательная красавица? Она не была уверена, что воспримет это спокойно.
– Ну… на мне будет бирюзовая юбка, длинная, и белая блузка без рукавов с легкой голубой кофточкой. А ростом я примерно пять футов два дюйма, – ответила Кати не совсем то, что желала узнать Стефани. Она худая или толстая? Красотка или серая мышка? Ей двадцать или пятьдесят?
Кати тоже медлила перед гардеробом. Она хотела выглядеть хорошо, но не представлять угрозы. Сама не зная почему, она хотела понравиться Стефани. И чтобы та простила ее, хотя прощать в общем-то не за что. Она решила остановиться на имидже хорошенькой, но не слишком сексуальной, приятной, но не самой первой молодости женщины. Сама она уже мысленно составила портрет Стефани, основываясь на фотографиях Финна, которые ей показывал Джеймс. Миловидная брюнетка с карими глазами, возможно, с ямочками на щеках, как у Финна, и с его вздернутым носом. Разумеется, она очень привлекательная. Ведь Джеймс женился на ней и… женат до сих пор.
У нее из головы не выходила картинка – эта женщина и Джеймс, обнаженные, сплелись в объятиях на кровати. Как Кати ни старалась изгнать ее вон, она упорно возвращалась, не давая думать ни о чем другом. Она пыталась сосредоточиться на приятном, но ее обычные «спасательные круги» – как можно отчетливее вообразить себя на солнечном пляже на Маврикии, вспомнить о самом веселом Рождестве в далеком детстве – не помогали против негативных мыслей, пустивших глубокие корни. Она полезла в шкафчик за успокоительным.
Когда такси остановилось на стоянке отеля, Кати пригладила волосы ладонью и взглянула на себя в маленькое зеркальце. Нервы ее были на пределе. Она никогда не умела конфликтовать, уступала людям, старалась сделать то, что те требовали, и сейчас в глубине души боялась, что Стефани начнет бурно выяснять отношения. Она глубоко вздохнула, вошла в отель и огляделась в поисках бара.
У стойки толпились люди. Кати обвела холл взглядом, высматривая одинокую женщину, но не увидела. Должно быть, она приехала первой. Присев за столик у окна, она заказала минеральной воды. Обычно она почти не употребляла спиртного, но сейчас ей ужасно хотелось выпить водки с тоником. Отпивая воду, Кати смотрела в окно и чувствовала, как покрывается испариной.
Уже через пару минут она услышала покашливание и, оглянувшись, увидела рядом стройную женщину чуть выше среднего роста, с длинными ярко-рыжими волосами, перехваченными лентой. Она неловко поднялась.
Реальная Стефани определенно производила впечатление. Она была симпатичной, если не сказать красивой, и нисколько не походила на нарисованный Кати мысленный портрет. Ее ослепительно-белая кожа напоминала персонажей прерафаэлитов. Кати подумала, что ее собственный деревенский загар, наверное, выглядит вульгарным. Она нервно улыбнулась.
А Стефани, увидев Кати, едва не рассмеялась. Не потому, что Кати оказалась дурнушкой, нет – она сразу нашла ее хорошенькой. По возрасту Кати приближалась к сорока, и Стефани с облегчением подумала, что они примерно одногодки. Но этим сходство исчерпывалось. Первое, что поразило Стефани при виде Кати, – насколько они разные. В любовнице Джеймс нашел все то, чего не находил дома. Стефани была высокой, Кати – маленькой. У Стефани ярко-рыжие прямые волосы, у Кати – светлые кудряшки. Стефани стройная и спортивная, Кати женственная и мягкая; у нее карие глаза, а у Кати – голубые.
– Да уж, нельзя сказать, что у него есть излюбленный тип женщин, – хмыкнула Стефани, и Кати засмеялась, хотя и несколько вымученно. – Стефани. – Она протянула руку.
Кати взяла ее и слабо встряхнула, словно не привыкла здороваться за руку.
– Кати, – проговорила она.
Они сели и погрузились в молчание.
Стефани наконец решила, что должна что-то сказать, не то Кати подумает, будто ей предлагают взять инициативу в свои руки. Джеймс однажды упрекнул ее, что у нее мания все контролировать, и Стефани разозлила его тем, что приняла это как комплимент. «Почему это я не могу распоряжаться собственной жизнью? – удивлялась она. – Только идиоты позволяют другим решать все за них».
– В общем, – заявила она наконец, – я просто очень хотела встретиться с вами. Наверное, мне еще не верится до конца…
– Мне тоже, – сказала Кати и отпила воды. Снова последовала неловкая пауза.
– Вы быстро доехали? – промямлила Кати.
– Да, спасибо, я приехала поездом. А вы? – Стефани было очень странно, что они говорят такие банальности, но она решительно не знала, как подойти к делу. Ей было трудно сосредоточиться, ее отвлекал розовый ротик Кати. В голове проплывали картины, как Джеймс все ближе склоняется к этому ротику…
– Я тоже, – вздохнула Кати.
Снова пауза. Стефани принялась что-то искать в сумочке. Или просто сделала вид, что ищет. Теперь, оказавшись тут, она растерялась. И уже сама не знала, зачем предложила встретиться, почему решила, что из этого что-то получится.
– Стефани, вы ведь верите, что я ни о чем не догадывалась? – вырвалось у Кати. Она не могла больше выносить напряжение.
– Пожалуй, – кивнула Стефани. – Да, я вам верю. Но я не понимаю, почему он решил, что это останется тайной.
– Я вообще ни о чем не подозревала. А вы?
– Ни минуты. Значит, мы обе круглые дуры?
– Нет. Это значит только, что Джеймс – прекрасный актер.
Но Стефани было трудно в это поверить. Однажды она видела его в роли Третьего Крестьянина в любительской постановке Джозефа, и он показался ей неубедительным. Первый и Второй Крестьяне выглядели изможденными, сгорбленными под тяжестью своих котомок, а Джеймс вальяжно шествовал вразвалочку и выглядел так, словно собрался на пикник.
– Как он объяснял то, что вам нельзя приезжать в Лондон?
– Потому что он живет там у Питера и Аби. Он говорил, что чувствует себя у них довольно неловко. Все звучало очень правдоподобно.
– Кто такие Питер и Аби? – фыркнула Стефани.
– Они будто бы живут в Швейцарском дворе. Питер учитель, а Аби программист. Джеймс спит у них на раскладушке в кабинете, а Аби отвратительно готовит.
– Жаль вас снова разочаровывать, но едва ли эти персонажи существуют в действительности. Я о них никогда не слышала, – сказала Стефани.
Кати натянуто улыбнулась.
– А вы? Почему вы не приезжали в Линкольншир?
– А знаете – вообще-то он никогда мне этого не запрещал. Когда мы только переехали в Лондон, даже звал меня с собой. Но я не хотела. А после уже так повелось. Не хотелось срывать с места Финна, а потом, у меня же работа. И он перестал звать, наверное, потому, что встретил вас… – удрученно добавила она. – А я ничего не замечала.
– Не говорите так, словно вы в чем-то виноваты. Виноват только он один! Это он вел себя гадко, он, а не мы!
– Но, черт, что же нам делать теперь? – вырвалось у Стефани.
– Давайте закажем что-нибудь выпить, – предложила Кати, подзывая официантку. – А потом решим.
После трех рюмок водки с тоником (Кати) и трех бокалов белого вина (Стефани) они перешли на «ты» и посвятили друг друга в подробности своих отношений с Джеймсом. Обе решили, что должны говорить со всей откровенностью, не боясь задеть чувства друг друга. Так Стефани узнала, что секс у Кати был первоклассный, но Джеймс всегда отказывался обсуждать возможность иметь ребенка, оправдываясь тем, что уже испортил жизнь одному и не хочет рисковать второй раз. А Кати выяснила, что для Стефани секс был большой редкостью, зато Джеймс недавно сказал ей, что неплохо бы родить второго ребенка. Чем дольше они говорили (и выпивали), тем больше нарастала в них обида на Джеймса и на то, как он с ними поступил. В пять минут четвертого они готовы уже были его повесить, утопить и четвертовать.
– Так вот, – подвела итог Стефани. – Его необходимо наказать.
– Как пить дать, – согласилась Кати. Она не привыкла ненавидеть, но теперь алкоголь и испытанное унижение ударили ей в голову.
– Вот только не знаю, как именно.
Кати задумалась. В голове слегка туманилось, но все же она не теряла нити происходящего. Конечно, Стефани права. Что ты делаешь другим, то возвращается к тебе. Это будет карма, просто карма, лишь с небольшой помощью извне.
– Что для него важнее всего? – размышляла Стефани. – Только, разумеется, это не мы с тобой.
– Что о нем подумают люди! – не колеблясь сказала Кати и сама удивилась, почему так уверена. Верно ли это? Жаль, что в голове немного мутится. Не стоило все же напиваться средь бела дня.
– А что – пожалуй, – засмеялась Стефани.
– Он, например, попросил заказать ему икру на день рождения, чтобы произвести впечатление на друзей. Представляешь – икру!
– На день рождения? Откуда ты узнала? – спросила Стефани озадаченно.
– Ну, так я же все устраиваю, – сказала Кати. – Вечером в воскресенье. Все придут.
Стефани обалдело смотрела на нее.
– Значит, вечером в субботу он отмечает свой первый сороковой юбилей, подготовку которого взвалил на меня, а воскресным вечером станет праздновать второй раз, уже благодаря твоим трудам. Он просто небывалый козел!
Кати, которая уже несколько недель как начала подготовку к юбилею Джеймса и старалась, чтобы этот праздник стал его лучшим днем рождения, почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
– Я даже спросила его – может, пригласить его родных, но он ответил – нет, он в субботу просто тихо посидит с близкими друзьями и их детьми. И что Финн тоже будет, а он единственный из родных, кто его волнует.
Стефани захохотала:
– И вдобавок еще человек сорок! А мне он велел не приглашать никого из Линкольна, потому что им слишком далеко добираться и едва ли у нас понравится.
– А кто же придет? – спросила Кати.
– Его друзья, тут он не соврал. Коллеги, соседи, родители приятелей Финна…
– А Питер и Аби тоже объявятся?
– Надеюсь, что да, – ухмыльнулась Стефани. – Просто умираю, как хочу с ними познакомиться.
– И я тоже! Может, я предложу ему пригласить их в Линкольн и посмотрю, что он ответит.
Стефани втянула в себя воздух.
– А что, если так? Если мы скажем ему, что все знаем, прямо в разгаре одного из праздников – перед всеми его друзьями и коллегами? Публичное разоблачение, это хорошо сработает.
Кати кивнула. Ее сердце отчаянно билось – она только не была уверена, от спиртного или от волнения.
– Хорошо, – выговорила она нервно.
– Ты уверена, что сможешь? – спросила Стефани. – Я пойму, если ты откажешься.
– Шутишь? – возразила Кати слегка заплетающимся языком. – Я просто предвкушаю, как это будет, – добавила она не слишком убедительно.
– Но нам нужно все тщательно подготовить. Продумать все наши действия.
– А какие будут действия?
– Прежде всего – он ни за что не должен заподозрить, будто что-то не так. Нам надо вести себя абсолютно естественно. Пусть он считает себя любимым, так потрясение окажется сильнее. Чем больше он будет думать, как ему хорошо с нами, тем больнее его тюкнет.
Когда они встали, чтобы проститься, Стефани обнаружила, что нетвердо держится на ногах. Кати потянулась, чтобы обнять ее, и она неловко ответила ей тем же, лишь долю секунды сомневаясь, уместно ли это. Потом обе несколько смутились, осознав, что момент расставания еще не пришел и надо вместе дойти до станции, где одна собиралась сесть на поезд, а другая поймать такси. На платформе они еще раз обнялись. Наташа права, подумала Стефани, это и впрямь становится странным.
Глава 14
Когда без пятнадцати семь Джеймс подъехал к дому 59 на Белсайз-авеню, Стефани уже вернулась и пила кофе, чтобы заглушить запах выпитого в непомерном количестве спиртного. Она все еще чувствовала небольшое головокружение – не в ее привычках было пить днем, и возвращение домой на поезде помнилось ей смутно.
Перед тем как она уехала, они с Кати проработали первую фазу операции «Месть, или Джеймс по уши в дерьме». Кати должна была оставаться милой и непритязательной, а Стефани – попытаться преобразиться в женщину, которую Джеймс некогда страстно любил (если только ей удастся вспомнить, что собой представляла та женщина). Она на самом деле не была уверена – получится ли завоевать Джеймса еще раз, пропасть между ними ширилась давно, а теперь Стефани убедилась, что она сделалась слишком уж широкой, но для того, чтобы их план оказал максимальное воздействие, требовалось, чтобы обе женщины были одинаково ему необходимы.
– Я всегда делаю ему массаж, – сказала Кати, – когда он возвращается ко мне в воскресенье. Чтобы он смог расслабиться после долгой езды. Он говорит, что массаж замечательно снимает напряжение.
– О боже, – вздохнула Стефани. – Ну ладно.
Войдя в дом, Джеймс с ходу пожаловался на усталость после утомительного рабочего дня (выбивается из сил, бедняжка, – двойная жизнь как-никак изнуряет, подумала Стефани) и направился прямиком в ванную, задержавшись, только чтобы поздороваться с Финном и услышать, что нового тот узнал сегодня в школе (ответ был – ничего), что ел на завтрак кот Себастьян (тунца и копченую форель), а также о безвременной кончине хомячка Арона Симпсона.
– Он лег на пол и стал дергаться – вот так, и закрывать и открывать глаза – вот так, – рассказывал Финн, смакуя ужас момента. – И Арон говорил, что он делал еще вот так! – И Финн издал булькающий звук горлом и для пущего эффекта свесил набок язык.
– Как печально, – сумел не засмеяться Джеймс. – Бедный Арон.
Проходя мимо Стефани, он рассеянно поцеловал ее (на ней было облегающее платье, зеленовато-голубое, и туфли на очень непрактичных высоких каблуках).
– Устал? – спросила она у его удалявшейся спины, надеясь, что у нее не заплетается язык.
– Как старая кляча, – отозвался он.
– Может, принести тебе в ванну бокал вина?! – крикнула она, когда он начал подниматься по лестнице.
– Лучше, когда я выйду! – крикнул он в ответ. – А ты можешь выпить, не дожидаясь меня, – добавил он, словно она была алкоголичкой.
Стефани вздохнула и вернулась на кухню, где готовила цыпленка по-тайски.
Обычно Стефани готовила это блюдо сама, вот только покупала соус в магазине, но сегодня собственноручно делала его из взбитого арахисового масла, кокосового молока с добавлением чеснока и чили в специальной кастрюльке с выпуклым днищем для китайской кухни. Она плохо представляла, что нужно сделать, чтобы Джеймс снова обратил на нее внимание, но, по крайней мере, новое платье и домашнее блюдо, приготовленное своими руками, вряд ли повредят. Когда он спустился вниз после ванны, Стефани услышала, как он присоединился к Финну, игравшему в новую компьютерную игру. Он, несомненно, обожает сына, подумала она грустно, но напомнила себе о главной цели. Может, он и неплохой отец, но она заслуживает лучшего для своего сына.
Поставив на стол еду (кроме цыпленка еще рыбные палочки для Финна), Стефани собралась с духом, подошла к Джеймсу сзади и стала массировать ему плечи.
– Что ты делаешь? – фыркнул он.
– Просто подумала, что тебе нужно снять напряжение после рабочего дня. – Она чувствовала себя полной дурой.
Он шутливо увернулся.
– Финн, тут что-то неладно. Неужели наша мамочка расколошматила машину?
– Я просто подумала, что тебе будет приятно, – проговорила Стефани безнадежно.
Финн тоже засмеялся.
– Мам, ты, что ли, правда расколошматила машину? – радостно спросил он.
– Нет, – сказала Стефани, сдаваясь и садясь на свое место. – Я ничего не колошматила.
– Вот глупышка, – снисходительно сказал Джеймс, и ей очень захотелось треснуть его чем-нибудь.
– Штука в том, – позднее говорила Стефани Наташе по телефону из своей спальни, плотно прикрыв дверь, – что мы с ним сейчас не в таких отношениях. И уже давно.
– Естественно, – сказала Наташа. – Для секса он завел себе Кати, а ты нужна, чтобы вырастить ребенка.
– Просто здорово, – ответила Стефани уныло. Минут десять спустя ей позвонили на мобильный. Она узнала номер Кати и снова поднялась наверх, чтобы ответить.
– Он только что мне позвонил, – сказал голос Кати. Они договорились держать друг друга в курсе всех шагов Джеймса.
– Ну и?..
– Сказал, что Аби ушла в гости и они остались с Питером одни. Подумывают, не сходить ли в паб. Что он на самом деле делает?
– Читает Финну вслух. Финн любит, чтобы Джеймс почитал ему перед сном. Кажется, «Робинзона Крузо». Эта у них одна из самых любимых.
– Да, он говорил мне, – печально вздохнула Кати.
– Он сказал еще что-нибудь?
– Что скучает по мне… – Она помедлила. – Еще что любит меня, ну и все такое.
– Ты как себя чувствуешь? – спросила Стефани. Раньше ей бы и в голову не пришло, что она сможет задать такой вопрос любовнице мужа.
– Ничего. А ты?
– Сейчас, по крайней мере, лучше, чем сразу после нашей пьянки.
– Я тоже. Да, он еще сказал, что позвонит перед сном пожелать спокойной ночи.
– Прекрасно. Попробую ему помешать, надо же мне позабавиться. Если мы собираемся осуществить наш план, попробуем заодно доставить себе удовольствие.
– Я пришлю тебе сообщение, если он все-таки сможет позвонить, – пообещала Кати и отключилась.
Джеймс в гостиной смотрел телевизор, а Себастьян мурлыкал у него на коленях. Финн уже спал. Стефани машинально села на маленькую софу – свое излюбленное место, тогда как Джеймс обычно растягивался на диване. Уже усевшись, она подумала: а не присоединиться ли к нему на диване, не попробовать ли спровоцировать его на более тесное общение?
– Может, хочешь еще выпить? – спросил он, вставая.
– С удовольствием, – ответила она и решила, что если не получится по-другому, то просто напьется и набросится на него, и тогда он уже не сможет отвертеться. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз они были близки. У нее возникло ужасное подозрение, что это было еще до переезда в Лондон. Конечно же они это делали и потом. Она просто забыла. У него-то, разумеется, в сексе нет недостатка. Но только не с ней.
Они вполне дружески посмотрели «Кошачью прогулку» и «Кухонные кошмары Рэмси». Оба любили реалити-шоу, смеялись над незадачливыми людьми, втайне испытывая облегчение оттого, что они не такие, а в том или ином превосходят их. В начале одиннадцатого Джеймс встал и направился к двери.
– Пойду звякну Малкольму, – проронил он.
Вот оно, подумала Стефани. Она подождала, когда он поднимется наверх, затем тоже поднялась в спальню и принялась убирать в шкаф одежду, словно решив прибраться. Джеймс с явным раздражением спрятал мобильник в карман.
– Ох, прости, – сказала Стефани. – Ты хочешь, чтобы я вышла?
– Конечно нет, – ответил он. – Я всего лишь собирался спросить, как там жеребенок Коллинза. У него были колики.
– Ну так спроси, милый, – улыбнулась она.
– Да сейчас только вспомнил, Малкольм сегодня вечером собирался на свидание. Потом позвоню.
– Ну-ну. Так он признался наконец, что он гей?
Джеймс рассмеялся:
– Как бы не так.
Он сбежал вниз по лестнице, Стефани последовала за ним, болтая о каких-то пустяках. Просто удивительно, до чего эта маленькая победа ее воодушевила! Может быть, Наташа права и забавно будет смотреть, как он корчится?
Час спустя, примерно в четверть двенадцатого, Джеймс снова встал.
– Наберу еще раз Малкольма, – объявил он и шагнул к двери.
– Наверное, уже не стоит звонить, слишком поздно, – сказала Стефани, улыбаясь про себя. – Вдруг ты ошибся насчет свидания и он уже давно лег?
Она могла бы поклясться, что Джеймс покраснел.
– Если он и лег, то наверняка отключил телефон, так что все-таки я попробую.
– Едва ли отключил, если жеребенок Коллинза болен, – гнула свое Стефани. – Наверное, он весь вечер ждет срочного вызова. Неприлично беспокоить его понапрасну.
– Все в порядке, – твердо возразил Джеймс. – Я обещал, что позвоню.
Он вышел из комнаты, а Стефани улыбнулась. Он явно смутился. Теперь ему придется выдумывать что-то для Кати в оправдание, почему не позвонил раньше.
Кати все еще не ложилась и сидела перед телевизором, рассеянно глядя на экран. После встречи со Стефани ода вернулась домой в состоянии алкогольного дурмана. В поезде она заснула и едва не пропустила свою станцию. Проснулась только потому, что соседка похлопала ее по плечу. Кати решила, что встреча прошла хорошо. Стефани вела себя дружелюбно, она определенно поверила, что Кати не желала причинить ей боль, а это главное. Интересно, если бы не Джеймс, нашлось бы у них что-то общее? Они бы определенно поладили, хотя близкими подругами вряд ли стали. Внутренне они отличались так же сильно, как внешне. Стефани была, как бы это выразиться… рассудительная. Сдержанная, циничная. И пессимистка. А Кати – женщина исключительно эмоциональная, у которой стакан всегда наполовину полон. По крайней мере, она сама так о себе думала. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что звонок заставил ее подскочить. Она зевнула, чтобы правильно настроиться, и приглушила телевизор.
– М-м-м… алло? – пробормотала она в трубку, делая вид, что говорит спросонья.
Как она и предполагала, это оказался Джеймс.
– Черт, прости. Ты спала?
– Угу…
– Прости еще раз. Мы ходили в паб, и я потерял там счет времени, – сказал он очень убедительно.
– Ты ходил с Питером? – спросила Кати.
– Потом к нам присоединилась Аби. Она была в кино. Смотрела «Звуки музыки», – добавил он.
– Да? С кем же она ходила?
– Понятия не имею. Наверное, с подругой.
– Ну и как – понравилось ей?
– Наверное. Слушай, любимая, я просто хотел пожелать тебе спокойной ночи.
– Не знаешь, кто играл Марию? – спросила Кати, которая, сама не зная почему, едва сдерживала смех. Просто невероятно – до чего легко ему дается ложь.
– Я не спросил. Знаешь, мне завтра рано вставать, и я…
– Не та актриса, ну как ее, она еще недавно получила приз зрительских симпатий?
– Я же сказал – не знаю, – уже с раздражением произнес Джеймс. – Мне в самом деле пора ложиться.
– Ладно, – выговорила Кати. – Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи. – И он почмокал губами, изображая поцелуи, следуя их каждодневному вечернему ритуалу.
Она заставила себя сделать то же.
Минуты две спустя, пока Джеймс спускался вниз, уже переодетый в пижаму, на мобильный Стефани пришло сообщение: «Только что звонил Джеймс. Он весь вечер был в пабе с Питером. Аби смотрела «Звуки музыки».
«Какая ирония, – подумала Стефани, – что теперь ночные послания от «К.» получаю я».
– Ну, как дела? – спросила она Джеймса, когда тот вошел в гостиную и направился к серванту налить себе виски. Вид у него был слегка напряженный.
– Все нормально, ложная тревога. С жеребенком все оказалось в порядке.
– А как прошло его свидание?
– Я не спросил. Решил, что это не мое дело. – Он вытер лоб, словно его бросило в жар, что вполне естественно. Как правило, Стефани никогда не интересовалась делами Нижнего Шиппингема.
– Как-то все же странно, что он сказал тебе о своем свидании, если не хотел, чтобы ты узнал, с кем оно… – проговорила задумчиво Стефани.
– Да, пожалуй.
– Он как будто специально хотел, чтобы об этом стало известно. Может быть, тебе стоило расспросить его? Поговорить откровенно? Наверное, ему надоело жить во лжи. Я хочу сказать, это ведь отнимает так много сил.
– Да? – осторожно переспросил Джеймс. – Ты так думаешь?
