Текст книги "Дорогой, все будет по-моему!"
Автор книги: Джейн Фэллон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Глава 50
У Стефани нашлось бы сколько угодно полезных занятий, вместо того чтобы два с лишним часа трястись в поезде до Линкольна для встречи с Кати. Но оборачивалось все так, что у нее не оставалось выбора. Было необходимо немедленно пресечь деятельность Кати. Стефани только не могла придумать, что ей сказать. Было уже само по себе неприятно возвращаться в Нижний Шиппингем, рискуя столкнуться там с едва знакомыми людьми, которые не преминут подойти к ней с утешениями по поводу распавшегося брака. Подумать только – всего два месяца назад идея объявиться нежданно-негаданно на празднование юбилея Джеймса представлялась ей удачной, даже в своем роде забавной. Теперь ей хотелось, чтобы ее пребывание в деревне прошло незамеченным. Вот только бы придумать, как это устроить…
Стефани шла по Кингс-Кросс к платформе, когда зазвонил мобильный. Это была ее свекровь, Полин. Ни у Джеймса, ни у Стефани до сих пор не хватило духу сообщить о своем раздельном проживании Джону и Полин. Эта новость могла разбить им сердце. Стефани дважды останавливала Финна, когда он готов был заговорить о том, что «папа собирается прийти в гости», или о его номере в мотеле на Чак-Фарм. В конце концов Стефани попросила Полин некоторое время звонить ей на мобильный, сославшись на большую занятость. Ей очень не хотелось вынуждать Финна обманывать бабушку.
Сейчас она хотела пропустить звонок – совсем не было настроения мило болтать о своем семейном счастье. Кроме того, она все время боялась, как бы Полин что-то не заподозрила. Но ей стало неловко. Она знала, что Полин всегда беспокоится о дороговизне звонков по мобильнику и считает, что пять минут разговора обойдутся ей в ту же сумму, что и двухчасовой разговор с Америкой. Если ей потребуется оставить голосовое сообщение, она станет переживать, не окажется ли и это слишком дорого. Стефани, чуть помедлив, нажала кнопку.
– Полин, привет, я сейчас вам перезвоню, – сказала она, как обычно.
– Хорошо, дорогая, – ответила Полин.
Стефани показалось, что ее голос слегка дрожит. Она уже хотела спросить – все ли в порядке, но решила, что лучше спросит за свои деньги, и, отсоединившись, тут же перезвонила Полин.
– Что-то случилось? – спросила она с ходу, как только та ответила.
– Нет. Пока у вас с Джеймсом все в порядке, ничего плохого случиться не может.
Стефани почувствовала безотчетное волнение.
– Что может случиться у нас с Джеймсом?
Боже, они в самом деле должны наконец решиться и сказать ей все! Стефани подозревала, что Джеймс попросил ее пока не говорить ничего родителям, рассчитывая, что проблема как-то рассосется и ничего говорить вообще не понадобится. Ей стало совсем не по себе.
– Просто… тут был один странный звонок. Сегодня утром я должна была идти к парикмахеру… – Полин, рассказывая, никогда не могла пропустить самую ничтожную подробность, она представляла слушателю картину во всей полноте, включая описание, что на ней было надето, что она ощущала и так далее. Стефани едва сдерживалась, чтобы не крикнуть: «Скажите же, наконец, что случилось!» – Я всегда записываюсь на четверг, в этот день причесывают за полцены, если только прийти до десяти, а открывают они в восемь, и меня это прекрасно устраивает, потому что я всегда рано встаю. Но я немного опаздывала, потому что по пути встретила Мэри Артур. Ты помнишь Мэри? Она как-то заходила, как раз когда вы с Джеймсом к нам приезжали. Кажется, это было на Рождество. Низенькая такая женщина. Вся кругленькая.
Стефани закатила глаза. Она посмотрела на большие часы, висевшие в зале ожидания. До отхода поезда на Линкольн оставалось девять минут.
– Да, помню ее, – быстро сказала она, надеясь тоном дать понять, что не очень хочет уводить беседу на путь обсуждения достоинств Мэри Артур.
– Она выгуливала свою собаку. Чудное создание. Такая лохматушка. Не знаю, правда, какой породы…
Стефани не могла дольше вытерпеть.
– И что же произошло? После парикмахерской?
– Штука в том, что я вернулась домой только в половине десятого. Забежала в «Моррисон». По утрам там всегда много народу, люди ходят за покупками по пути на работу, сама знаешь. – Она подождала, пока Стефани ей поддакнет, но та не поддакнула, а молчанием показала, что ждет, когда Полин наконец доберется до сути. – А когда я вошла в дом, увидела, что на автоответчике оставлено сообщение. Я сказала, что Джон как раз должен был пойти на почту?
– От кого сообщение? – спросила Стефани, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
– Вот потому-то я и звоню, детка. Сообщение было от одной вашей с Джеймсом приятельницы. Она сказала, что должна поговорить с кем-нибудь из нас. И я испугалась, что что-то случилось. Несчастный случай или что-то такое… Боже, мне сейчас просто необходим глоток бренди.
– Как она назвалась? – спросила Стефани, точно зная ответ.
– Кати, кажется. Но у вас в самом деле все хорошо? У вас обоих?
– У нас все великолепно, – сказала Стефани. Ей не терпелось уже окончить разговор и поскорее добраться до Кати.
– Тогда немного странно, что она позвонила нам. Ты не знаешь, с чего это вдруг?
– Понятия не имею. Послушайте, Полин, не стоит вам ей перезванивать. Она не то чтобы наша приятельница… Мы ее, правда, знаем, но она немного не в себе. Нет, эта женщина не опасна, ничего такого, – поспешно добавила она, испугавшись, что Полин станут мучить кошмары об убийце с топором. – Она просто самую малость не в своем уме, как говорят – крыша временами едет. – Сказав это, Стефани подумала, что Кати и в самом деле слегка помешалась. – А если она снова позвонит – не отвечайте! – У нее мелькнула мысль прямо сейчас сказать Полин: «Мы с Джеймсом, вообще говоря, расстались, а эта Кати как раз и есть разлучница, но вы не волнуйтесь, потому что у нас все равно все хорошо». Но нет – это не ее дело, Джеймс сам должен сказать матери правду. И Стефани не хотела услышать в голосе Полин боль и разочарование.
– А как же я узнаю, что звонит она? – нервно спросила Полин.
– Ну, тогда просто не говорите с ней. Скажите, что заняты и перезвоните позже. А я тем временем свяжусь с ней и выясню, что ей надо. Может, она потеряла наш телефон и просто хочет связаться с кем-то из нас, – неожиданно нашлась она.
– Я могла бы дать ей ваш номер. Или ей лучше дать мобильный Джеймса?
Вот еще не хватало, господи!
– Полин, вы просто не вступайте с ней в разговор. У нее нездоровое чувство юмора, она может сказать что-то такое, что вас расстроит. Я же говорю – слегка тронутая особа.
Нечего надеяться, что Полин все это проглотит, – несмотря на свою сентиментальность, глупой она не была. Если удастся сейчас удержать ее от разговора с Кати, то она непременно потребует от Джеймса, чтобы он не откладывая поехал к родителям и сообщил им новости.
– Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше, – осторожно проговорила Полин.
Стефани понеслась на посадку. Она не была уверена, что ее поездка в Линкольн – самый лучший выход, но, поскольку Кати упорно не отвечала на ее звонки, другого пути она не видела. Как ни мало у Стефани было надежды, что удастся удержать Кати от следующего шага, который та явно замышляла, она понимала, что должна действовать. И ей понадобится помощь Джеймса. Но если она обратится к нему за помощью, придется рассказать ему всю правду, как есть.
– Ты представляешь? – начал Джеймс бодро, когда она позвонила ему. – Я нашел работу! – Он торжественно замолчал, ожидая ее реакции, но Стефани не могла позволить себе отвлечься от главной цели. К тому же смысл сказанного им не вполне дошел до нее.
– Джеймс, я должна кое-что тебе рассказать, но только не сейчас. А сейчас надо, чтобы ты позвонил матери и как можно дольше занимал ее разговором. Самое лучшее часа два – два с половиной, – сказала она и едва не засмеялась, до того нелепо и смешно это прозвучало. – Полин только что сказала мне, что женщина, назвавшаяся Кати, пытается им дозвониться. Я думаю, она собирается все ей рассказать.
– Господи! Но как она… в смысле…
– Потом я тебе все объясню. Я хочу поговорить с Кати и попытаться убедить ее отказаться от этой мысли.
– Тебе нужен ее телефон?
– Он у меня есть. Я вообще уже на пути к ней, в Нижний Шиппингем, чтобы поговорить с ней там.
Джеймс издал несколько бессвязных восклицаний, что при других обстоятельствах могло показаться забавным. Для него все это явно было чересчур.
– Обещаю, что все расскажу тебе, только позже. Главное сейчас – чтобы Полин и Джон не были втянуты во всю эту историю. Займи свою маму разговорами на столько времени, на сколько сумеешь. Может быть, Кати устанет звонить и бросит. Это все, что мы пока можем!
– Мы встретимся в Нижнем Шиппингеме, – решительно сказал Джеймс, и Стефани испытала большое облегчение. На самом деле ей нисколько не улыбалось заниматься этим в одиночку. – Я перезвоню, – добавил он и отключился.
Стефани села в поезд и принялась раз за разом набирать телефонный номер Кати. Она оставила несколько новых сообщений, в которых просила не опускаться до того, чтобы причинить боль Джону и Полин.
Несколько недель назад она сказала Джеймсу, что готова сохранить существование Кати в тайне от его родителей навсегда, если он считает, что так будет лучше. Можно сказать им, что они просто охладели друг к другу, что расстаются друзьями, оберегая нежный возраст сына. Она была готова на все, чтобы пощадить чувства Полин и Джона. Но выходит, лучше, если бы он сказал им все тогда же! К нынешнему времени они уже привыкли бы к мысли об их расставании, мечтали бы, как их сын встретит другую женщину. И вся история не грозила бы расстроенными нервами и сердечными приступами.
Глава 51
Когда спустя полчаса Стефани решила дать передышку своему натруженному пальцу, ее телефон тут же возвестил, что пришло сообщение. «Мы можем вздохнуть свободнее, – сказал голос Джеймса, – я убедил родителей на два часа сходить к друзьям. Перезвони мне».
Стефани и впрямь облегченно вздохнула. Теперь, когда не нужно было волноваться, что Кати дозвонится Джону и Полин, она могла сосредоточиться на неизбежном объяснении с Джеймсом. Не то чтобы она боялась его гнева – он не имел на это никакого права, – а просто предстоящее признание по понятной причине тяготило ее. Она неохотно набрала его номер.
– Я сейчас еду по А-1! – прокричал он в трубку. – Тебе вовсе не обязательно в это ввязываться, Стеф. Это моя проблема. Я сам с ней разберусь.
Стефани зажмурилась:
– Меня это тоже отчасти касается. Я объясню тебе все, когда увидимся.
Она не поддалась на его просьбы объясниться не откладывая. Разговор и без того предстоял нелегкий, а тут еще придется прерываться каждые две минуты, когда поезд въедет в тоннель или официант из вагона-ресторана станет предлагать к кофе жареных орешков. Они условились встретиться на вокзале в Линкольне и вместе доехать до Нижнего Шиппингема. Дальнейшие действия предстояло обсудить по дороге.
Кати надоело набирать номер Джона и Полин – он постоянно был занят. Мысль позвонить им пришла ей внезапно. Она вовсе не планировала причинить боль родителям Джеймса, хотела только наказать Джеймса за свое унижение перед Оуэном. Если бы Джеймс не поступил с ней так, она ни за что не стала бы навязываться первому подвернувшемуся свободному мужчине, который, как оказалось, был уже занят, и, соответственно, не была бы отвергнута. В автобусе! В половине седьмого утра! Пока притворялась, что едет плавать!
Она полагала, что Джеймс сообщил родителям о крахе своего брака. Но твердо знала, что он никогда не откроет им всей правды о причинах, которые к этому привели. Куда ему, разве у него достанет смелости? Она всего лишь хотела сказать его матери, что является подругой ее сына и хочет с ним срочно связаться, ничего более. Такая вот маленькая бомба замедленного действия!
Она еще раз набрала номер. На этот раз после ряда протяжных звонков включился автоответчик. Кати не стала оставлять нового сообщения – ни к чему. Лучше перезвонить позже. Даже если она так и не дозвонится, родители Джеймса непременно скажут ему о звонке какой-то Кати, которая назвалась его подругой. Это окончательно добьет его, подумала Кати с улыбкой. Интересно, вспомнят ли его родители, что так звали женщину, которую Джеймс представил им в Линкольне несколько недель назад? То-то они призадумаются.
Она переключилась на свои планы по расширению практики. Банк согласился выдать ей кредит при условии, что она представит отчет об использовании сумм и точно назовет срок, в который выплатит долг. Временами ее это сильно тревожило. Сознание того, что она залезла в долги и теперь должна работать не покладая рук, чтобы свести концы с концами, тяготило Кати. Ее вполне устраивало то, как она работала раньше – на первом месте была сама жизнь, а работа на втором. Если работать не хотелось, она могла целый день отдыхать. А теперь она взвалила на себя ответственность, теперь надо было беспокоиться о квотах и перспективах. Она не могла сказать, что все это ее воодушевляло. Главное было – вынудить Джеймса продать лечебницу за жалкие крупицы ее подлинной стоимости. Вот это была победа! Но Кати не находила в себе стремления сделаться деловой женщиной. А контракт был уже заключен, и отказаться нельзя – иначе она потеряет все свои вложения. Нет, никак нельзя этого себе позволить. И она вопреки всякой логике все больше злилась на Джеймса, который поставил ее в такое положение, что теперь ей придется всю жизнь посвятить работе. Она взяла телефон и снова набрала номер Джона и Полин. И снова включился автоответчик.
Когда Джеймс подъехал к кафе на линкольнском вокзале, чтобы забрать оттуда Стефани, она приканчивала уже третью чашку кофе и всерьез подумывала о том, чтобы сесть на поезд, уходящий назад в Лондон. Это просто безумие! Что они, собственно говоря, собираются предпринять? Привяжут Кати к стулу, чтобы помешать ей звонить? Идея по-своему неплохая. Но Стефани сомневалась, что их появление вместе с Джеймсом принесет какую-то пользу. Хотя мысль о том, что скоро со всеми секретами будет покончено, приятно бодрила.
Раньше она никогда не понимала католиков с их привычкой исповедоваться – может быть, оттого, что у нее не было на душе ничего такого, что требовало исповеди. Но теперь предчувствовала, какое облегчение принесет признание.
Она понимала, что перенасытилась кофеином, и в то же время пыталась не обращать внимания на других посетителей кафе, которые с чашками в руках нетерпеливо дожидались, когда она освободит столик. Но тут в дверь вошел Джеймс и торопливо сел на стул напротив нее.
– Давно ждешь? – спросил он, словно они встретились, чтобы выпить чайку и скоротать время за приятной беседой.
– Не важно, – сказала Стефани. – Что будем делать дальше?
Они решили выехать в Нижний Шиппингем не откладывая и поговорить по дороге. В машине Стефани набрала в легкие побольше воздуху и начала с самого начала: как она обнаружила в его телефоне эсэмэску и позвонила Кати, как они встретились, как строили планы испортить ему жизнь. Джеймс слушал ее молча. Когда она добралась до того места, как Кати звонила в налоговую инспекцию и в комитет по землеустройству, заставила себя взглянуть на Джеймса, чтобы проверить – как он воспринимает ее рассказ. Он сидел весь красный, и Стефани поняла, что ему неловко из-за того, как он вел себя с Салли, но пока еще недостает сил в этом признаться.
– Мне очень жаль, – выговорила наконец Стефани, закончив свой рассказ.
– Все в порядке, – ответил он. – Я получил по заслугам.
– Ну, может быть, немного больше. Но основную часть всего этого ты и правда заслужил, тут я с тобой согласна! – Ей показалось, что в уголке его губ промелькнула улыбка, и она решила этим воспользоваться. – Особенно вечеринку с обедом. Это тоже было подстроено.
Он рассмеялся – в самом деле рассмеялся.
– Твоя идея?
– Наша совместная с Кати! Ничего не скажешь, мне от этого значительно полегчало.
– Мне сейчас самому не верится, что я так хотел поразить этих людей.
– Мне в очень многое о тебе не верится, – сказала она и тут же пожалела. Не стоит заново обсуждать его прегрешения. Он сам их уже осознал. И она постаралась поднять им обоим настроение: – Например, то, что ты угощал их рыбным ассорти. Ты же его терпеть не можешь.
– Да я ничего другого не сумел достать. В этом «Ле Жоли Пуле» не очень богатый ассортимент.
– Так что мы станем делать, когда туда доберемся?
– В «Ле Жоли Пуле»?
– Очень остроумно!
Джеймс убрал руку с руля и тыльной стороной ладони вытер вспотевший лоб.
– Я надеялся, что ты все продумала. Не хочу, чтобы сюда вовлекали маму с папой.
– Я тоже, – отозвалась Стефани.
– Просто не могу поверить, что она намеренно хочет сделать им больно. Это так не похоже на Кати.
– Кажется, она тяжело восприняла все это… то, как ты с ней поступил… и, по-моему, таким способом дает выход своим чувствам, и ей становится легче. Но она очень изменилась – тут ты прав.
– О господи, – вздохнул Джеймс. – И что же нам теперь делать?
Дорога была знакома до боли. Каждый перекресток, каждый поворот. Он машинально избегал мест, где возможны пробки, выбирал более удобные маршруты и старался не думать о цели их поездки. Сгоряча он предложил Стефани поехать в Линкольн вместе, но, выехав из Лондона, почти сразу пожалел о своем решении. Он плохо представлял, что происходит между Стефани и Кати, понятно было только, что они общаются. Видимо, Стефани нашла в его телефоне номер Кати и позвонила ей, а может быть, Кати первая с ней связалась, позвонила и сказала: «Кажется, я живу с вашим мужем». Судя по тому, как она вела себя в последнее время, это представлялось весьма вероятным. Может быть, она никогда в действительности и не была той милой и наивной женщиной, которой казалась? От этой мысли ему почему-то становилось легче.
Когда он нашел Стефани за столиком на вокзале, она выглядела бледной и встревоженной, и сердце Джеймса несколько раз сильно стукнуло, напомнив ему, что именно о ней он переживает. Их глаза встретились, и она слабо улыбнулась, но тут же отвела взгляд, словно не зная, что сказать. Он сел напротив.
Было нелегко сразу понять то, что она рассказала ему в автомобиле, тем более что приходилось следить за дорогой. Он пережил унижение, досаду, возмущение. Его выставили дураком! Он чувствовал себя жалким объектом тщательно продуманного розыгрыша, в который были посвящены все, кроме него. Когда Стефани рассказала про налоговое управление, у него едва не вырвалось: «Но как же ты могла?..» Однако он промолчал. Стефани сказала, что тут Кати действовала в одиночку и, по ее мнению, зашла слишком далеко. И в конце концов, разве у него было право жаловаться на то, как с ним обошлись? Он в замешательстве подумал о Салли. Вспоминая то, как разговаривал с ней, какие упреки бросал. Джеймс почувствовал, как краснеет.
– Ужасно жаль Салли, – сказала Стефани, словно прочтя его мысли. – Она-то угодила в эту историю случайно и пострадала безвинно.
– Я повидаюсь с ней и попробую объясниться. Попрошу прощения, – сказал он, и Стефани предложила пойти к бывшей секретарше вместе с ним для моральной поддержки.
– Скажи ей, что все это ей померещилось. Что это был сон, как в «Династии», – произнесла она, и он засмеялся. Стефани всегда здорово удавалось насмешить его, когда ему, казалось, было совсем не до смеха.
Кати совсем забыла о своих звонках Джон и Полин к тому времени, когда, открыв дверь, увидела стоящими на пороге своего бывшего любовника и его в скором времени бывшую жену.
Убедившись, что трубку никто не снимает, она решила отказаться от намерения поговорить с родителями Джеймса так же спонтанно, как сначала захотела это сделать. Она даже пожалела о том, что вообще оставила им сообщение. Одно дело – навредить Джеймсу, но совсем другое – заодно расстроить обожающих его родителей. Это уже чересчур. Она успела понять во время той их короткой встречи, что они очень симпатичные и чувствительные люди. Давно ли она стала человеком, который из кожи вон лезет, чтобы напакостить двум безобидным старичкам? Это он сделал ее такой, все это сотворил с ней он!
Она попробовала в точности вспомнить, что именно наговорила на автоответчик. Что она знакомая Джеймса и Стефани и хочет с ними связаться. Достаточно, чтобы испугать Джеймса, если родители скажут ему об этом, но слишком мало, чтобы они что-то заподозрили и начали беспокоиться. Лучше ничего больше не предпринимать. Еще один шаг превратит справедливое возмездие в нечто более темное, а ей хотелось думать, что глубоко внутри ее по-прежнему живет добрая, славная Кати, которая снова выплывет на поверхность, когда окончательно выкинет Джеймса из головы.
– Стефани? Привет, – пробормотала она, открыв дверь, и только потом заметила, кто стоит немного позади нее, словно опасаясь приема, который может встретить. – А он что здесь делает?
