Текст книги "Плутовство и обман: экстрасенсы, телепатия, единороги и другие заблуждения (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Рэнди

7. Лорел и Харди парапсихологии

Что касается новой книги Рэнди, я думаю, моя основная реакция – скукота. Полагаю, наиболее умные люди теперь видят Рэнди именно таким, какой он есть.

Гарольд Э. Путхофф, 3 июля 1979 года.

Когда в октябре 1974 года научная работа под названием «Передача информации в условиях сенсорного экранирования» появилась в британском журнале «Nature», об этом уже много говорили. Еще в 1972 году Рассел Тарг и Гарольд Путхофф, ее авторы, представили ее к публикации в США как проект Стэнфордского исследовательского института (SRI). Все ее отвергли. То, что «Nature» принял эту статью, было действительно интересно, тем более что редактор придерживал ее беспрецедентных восемь месяцев, пока не проверил в ней то, что он называл «всякая всячина».

«Nature» – одно из самых престижных научных изданий в мире. И то, что его сотрудники приняли эту необычную работу, кажется на первый взгляд удивительным, поскольку известно, что стандарты журнала высоки. Мало кому известно среди тех, кто предоставил эту работу на одобрение традиционной науки, что результат этого принятия в том, что она должна пройти несколько рассмотрений и проверок, прежде чем будет принята, тем более легкомысленный материал, который должен был быть отсеян по настоянию редакторов. Более того, «Nature» запустила длинную передовицу в том же номере, объясняя, что работа Тарга– Путхоффа публикуется таким образом, чтобы ученые могли видеть материалы, которые оказались в сфере парапсихологии. Передовица называла статью «слабой», «неоднозначной», «ограниченной», «неполноценной» и «наивной». Но «Nature» принял ее, и в результате последовал длинный поток шумной рекламы. Даже «New York Times» попался на крючок, рассматривая ее как заслуживающую уважения научную работу. Если бы «Times» было известно о работе Тарга– Путхоффа то, что известно сейчас, ее поместили бы на страницу развлечений.

Получилось так, что эти два автора стали любимцами мира парапсихологии, когда их попросили выступить и высказать свое мнение обо всех аспектах паранормального. Они стали выразителями того, что наука считает иррациональным. Еще до публикации в «Nature» они заняли этот пост. Был большой ажиотаж в Женеве, Швейцария, в августе 1974 года, когда Тарг и Путхофф объявили о колоссальном эксперименте, проведенном в 1972 году с участием «одаренного объекта, мистера Инго Сванна». Поскольку этот «экстрасенс» уже совершил свое отважное «астральное путешествие» на Юпитер (см. главу 4), что произвело глубокое впечатление на Тарга и Путхоффа, они теперь лишь с трудом осознавали его великие способности. Два ученых Стэнфордского института стояли перед аудиторией своих коллег и читали им лекцию о еще одном «Ребенке Розмари», к восхищению всех присутствующих. Фактически, двое из этих присутствующих, Чарльз Панати из журнала «Newsweek» и писатель Артур Кёстлер, неделями упивались этим событием. Я говорю здесь об этом, потому что это прекрасный пример разницы между сообщением и реальным событием, и это предвосхищает недавнее, более известное сообщение «Nature» об Ури Геллере.

Тарг с Путхоффом рассказали, что Сванна доставили в Стэнфордский университет, где его ждал огромный магнитометр, настроенный в то время для регистрации скорости распада магнитного поля. Они сообщили, что сказали Сванну, что если он оказывает паранормальное влияние на магнитное поле, это будет видно на ленте самописца. Сванн «сосредоточил свое внимание на внутренних частях магнитометра, и в это время частота выходного сигнала удвоилась в течение примерно ... 30 секунд». Далее, продолжали они, Сванна спросили, может ли он прекратить изменение поля, как показано на графике. «Тогда он, по-видимому, начал делать именно это», – сказали они. Как только Сванн описал им свои усилия, самописец подскочил снова! Затем, заявили они, когда его попросили не думать о аппаратуре, кривая вернулась к своему нормальному виду, но когда он снова вспомнил о магнитометре, она отреагировала опять! Его попросили остановиться, сказали они, потому что к тому времени он устал от напряжения.

Я прошу читателя внимательно перечитать предыдущий абзац, чтобы составить картину того, во что Тарг & Путхофф хотели заставить нас поверить. Теперь читайте дальше.

Один из людей на лекции, Джеральд Фейнберг из Колумбийского университета, разговаривал с человеком, который фактически построил магнитометр, и который присутствовал на представлении Сванна. Фейнберг с довольно большим сожалением заметил, что и этот человек, и разработчик аппаратуры «судя по всему, отнеслись к докладу совершенно равнодушно.

[16]16
  Они] пожимали плечами». Да, пожимали, и на это были веские причины, поскольку они знали, что доклад вводил в заблуждение. Откуда я знаю? Потому что я удосужился связаться с доктором Артуром Ф. Хебардом, создателем устройства, который присутствовал при происходившем и сохранил отличные воспоминания.
  Хебард был ошеломлен, когда я сказал ему, что его цитировали Тарг с Путхоффом в отношении этого фиаско. Не являясь читателем литературы для посвященных, он не знал о их наглости, и был очень рассержен тем, что его использовали подобным образом. Это было очевидно по его замечаниям, когда я связался с ним при изучении свидетельств Тарга– Путхоффа.
  «По-моему, это невероятно, что никто не удосужился уточнить у меня, как вы»,– сказал он мне. Тарг и Путхофф поспешили со многими выводами – они переусердствовали... и установили опрометчивые связи между общим и частным. Путхофф никогда не спрашивал Хебарда – создателя устройства – есть ли у него какие-либо объяснения. На самом деле, у него их было много. «Было много вещей, способных привести к тому, что мы видели», – сказал он. «Дублирование в линии гелия, которое обычно используется многими разными людьми здесь в обоих зданиях, могло бы это сделать. Ранее такое случалось. Тот факт, что мистер Сванн был неспособен воспроизвести этот эффект позже в последующих попытках, подтверждает мнение, что первоначальное событие было случайным».
  Но постойте! Чарльз Панати, этот образец реального изложения фактов, сказал Таргу и Путхоффу, что «если [Сванн


[Закрыть] делает это с частотой и повторяемостью – другими словами, с безошибочной точностью... это было бы своего рода сокрушительным ударом». Видите ли, Панати сделал ошибку, поверив Таргу & Путхоффу, когда те сказали, что «в течение этого и следующего дня, когда были получены похожие данные с мистером Сванном, за экспериментом наблюдали многие другие ученые». Имелось в виду, что Сванн успешно повторил эксперимент под компетентным наблюдением. Неправда. По словам Хебарда, он не смог этого сделать, но подтекст остался. Более того, Сванн даже не повторил тест во время первоначальной попытки! Вас снова обманули, не так ли? Правда в том, что эффект Сванна не был повторен. Когда я спросил Хебарда: «Вы имеете в виду, это было искажением фактов?»– он ответил, – «Это был обман. Вы можете называть это как хотите, но я это называю обманом».

Сванн простоял «десять или пятнадцать минут», уставившись на оборудование, сообщает Хебард, пока Тарг с Путхоффом не сказали ему, чтобы он «что-то делал». Его ни разу не просили «прекратить изменять поле». Когда кривая на мгновение выравнивалась, по любой причине, Тарг с Путхоффом решали, что это было то, чего они хотели. Сванн не реагировал на инструкции; что бы ни происходило – совершенно нормальным образом – все интерпретировалось как паранормальное. На самом деле, сказал Хебард, когда был «всплеск» кривой, Сванн спросил Тарга и Путхоффа: «Это то, что я должен делать?», и они с радостью сказали, что да, не имея понятия, что заставило линию колебаться, и не интересуясь никакими рациональными мнениями о том, чем эти колебания вызваны.

Затем, по словам Хебарда, Сванн прошел через комнату и отвлек свое внимание от самописца. Другие следили за этим, чтобы увидеть, появятся ли отклонения снова. Они появились, что, казалось бы, указывало на изменения в вентиляции где-то в лабораторном комплексе университета. Когда Тарг и Путхофф увидели скачок, они закричали Сванну: «Вы сделали и это тоже?»– и Сванн согласился, что сделал, случайно. Сообщая об этом, Тарг с Путхоффом сказали Джеральду Фейнбергу, что Сванн «сделал несколько попыток и получил один и тот же эффект!»

Эти два ученых также сообщили, что Сванн описал «с большой точностью» внутренности стэнфордского «кваркового детектора». В ответ на это доктор Хебард сказал: «Мистер Сванн не смог ни описать внутренности детектора «с большой точностью», ни начертить точный чертеж детектора. Он описал, используя краски и формы, и немного поэтической вольности, то, как, по его мнению, мог выглядеть детектор. Интуитивно, я спросил доктора Хебарда, подсказывали ли Тарг и Путхофф Сванну. «Они были с ним в постоянном взаимодействии», ответил он. «Делая замечания, вроде «Все верно» или «Расскажите нам больше об этом»«. Интересно, если это было типично для предыдущих экспериментов Тарга и Путхоффа, а также репетицией для предстоящих тестов «на расстоянии», доказывает ли это, что такой конфуз был во всех подобных исследованиях.

Заметьте также, что Тарг и Путхофф автоматически предположили, что когда «частота выходного сигнала удвоилась», это произошло потому, что магнитное поле внутри претерпело изменения. Это почти все равно что выписать чек на миллион долларов и предположить, что это означает, что эти деньги у вас на счету. На самом деле, случилось так, что (по одной из многих причин, как случалось и ранее в этой лаборатории) самописец отобразил двойную линию. Только и всего. И это произошло не тогда, когда Сван «сосредоточил свое внимание» на задаче; это произошло на десять или пятнадцать минут позже. Это расхождение возникло потому, что когда Тарг и Путхофф сказали: «в это время... выходной сигнал удвоился», мы предположили, что они имели в виду «немедленно». Они не имели это в виду. Они приписали Сванну, что он вызвал второй подъем линии, пока его внимание не было сосредоточено на задаче, но Хебард говорит нам, что на самом деле изменения произошли, когда Сванн пересекал комнату, и они спросили Сванна, сделал ли это он! Это был небольшой скачок от того, что произошло на самом деле, к версии, сфабрикованной Таргом и Путхоффом. То есть, небольшой для парапсихологии, но непростительно большой для любой другой дисциплины.

Однако самый большой смех вызвало последнее заявление об искусстве Инго Сванна. «По нашей просьбе он остановился, и исследование прекратилось». Другими словами, когда машина работала нормально, это было связано с тем, что Сванн не использовал свои страшные способности.

(Последнее напоминает мне самые гениальные заявления Жерара Круазе. Круазе, голландский «экстрасенс», принимал участие в семинаре парапсихологии и соревновался с «экстрасенсами» из ГДР. Во время турнира немцы сосредоточились на увядании цветов, тогда как Круазе сосредоточился на их сохранении. Цветы выжили, и Крузе хвалился победой, сказав, что его способности сильнее. Конечно, поскольку они были парапсихологами, приглашенные ученые не удосужились проверить, могли ли немцы заставить цветы увянуть).

В мае 1979 года журналист Брайан Инглиш, писавший в лондонской «Evening Standard», предоставил дополнительную ошибочную информацию, связанную с якобы чудом Сванна. В восторженном сообщении он писал: «Ответственный физик был в ужасе, потому что ... конструкцию магнитометра[17]17
  кваркового детектора


[Закрыть] держали в секрете, поэтому его можно было запатентовать, и он понял правильно». Рассказывая об этом, Хебард сказал, что это было что угодно, только не «ужас». Машина была улучшенной версией той, что была сделана в Гарварде, и ее чертежи были повсюду. Они вовсе не были секретными; он дал Сванну описание ее принципа и работы. Не было никакого намерения запатентовать устройство, и Сванну просто не удалось его описать.

Инглиш неверно описал эпизод со Сванном в целом. Он закончил так: «Они выкопали несчастную машину, с огромными затратами, чтобы обследовать ее неисправности, которые могли объяснить ее неестественное поведение; но не нашли ни одного дефекта». Неправда. Ее никогда не выкапывали – ее даже не закапывали. И не было никаких причин ее открывать, потому что ничего неожиданного не произошло. Инглиш даже ссылался на «инструкции, что эксперименты подобного рода будут запрещены», еще одна фальшивка в отчете, который Хебард называет «настоящим абсурдом – откровенной ложью сенсуалиста».

Добавьте ко всем этим уклончивым и обманчивым отчетам заключительный комментарий Тарга и Путхоффа, что испытания проводились на следующий день, что их видели «многочисленные другие ученые», и их неспособность заметить, что Сванн не делал ничего вообще. В письме в «Американский научный журнал» Тарг и Путхофф ссылаются на магнитометрические приключения Сванна как на «тщательно проверенные и хорошо задокументированные» в Стэнфордском исследовательском институте. Письмо также подписали Уилбур Франклин из Кентского государственного университета и Эдгар Митчелл. Из документа ясно: Таргу и Путхоффу просто нельзя доверять представление фактического отчета. Сванн, должно быть, наслаждался всем этим. Он перешел к большим победам в Нью-Йорке, где Американское общество психических исследований испытывало его на внетелесные переживания, которые Панати назвал хорошим состоянием в своей книге «Supersenses». По словам Панати: «За Сванном... наблюдали ученые, и телекамера записывала каждое его движение». Задача состояла в том, чтобы экстрасенсорно – что значит не заглядывая – посмотреть в маленький ящичек и описать его содержимое. И он так и сделал, восемь раз из восьми! Единственным недостатком было то, что за ним не наблюдали. Кроме того, Панати ошибался насчет телекамеры. Разве вы не хотите, чтобы ваша работа была столь же легка, как работа Сванна? Кстати, мое предложение $10 000 для него остается, конечно, в силе. Забавно, что он никогда не ловил меня на этом.

Услышав захватывающие новости об этом воспроизводимом и безупречном эксперименте, к Парати примкнул Артур Кёстлер, агитируя совместно поднять интерес и собрать деньги на повторение чуда с магнитометром в других лабораториях. Панати призвал к «объединению международных усилий, когда несколько видных ученых из нескольких институтов по всему миру собрались бы вместе, чтобы засвидетельствовать влияние Сванна на магнитометр». Путхофф с Кёстлером подумали, что это отличная идея. Но другой паранормальный ученый предупредил их: не забывайте, что отрицательные флюиды могут мешать! Он предположил, что их может принести «экстрасенс», переодетый в студента, поэтому противоречащих мыслей не должно быть, чтобы не подавить эффект. Теперь я понимаю: «экстрасенс» в белой одежде, ученые-парапсихологи в колпаках с колокольчиками...

Закон Гордона гласит: если научное исследование не стоит делать вообще, то его не стоит делать качественно. Правильно, правильно!

Тарг с Путхоффом неоднократно заявляли, что в своих исследованиях они не фиксируют успешные тесты и отвергают неудачные. Это не правильно. Они не только делают это в серии из тринадцати тестов с Ури Геллером – эксперимент содержится в их докладе 1974 года в «Nature» – но также и в других тестах. Фактически Геллер, Сванн и еще один «экстрасенс» по имени Пэт Прайс тестировались в Стэнфордском исследовательском институте схожим образом, и о многих тестах не сообщалось. Почему? Два важных опыта на дальнем расстоянии были проведены с Геллером, и оба были неудачными. Один был забракован – после неудачи – поскольку цель была признана «непригодной». Они не сообщают о другом тесте с Геллером, в котором он просто «рисовал картины в воздухе». Можете быть уверены, он бы раструбил на весь мир, если бы тест сработал. Но он не удался, и доклад не был опубликован. В отчаянной попытке добиться успеха, Тарг и Путхофф заявили, после другого простого теста с Геллером, что три из десяти его догадок были «удовлетворительными», даже несмотря на то, что он «пропустил» все десять! (Испытуемому было разрешено «пропускать» любой тест до или после того, как он был сделан. Это означало, что тесты не будут учитываться в окончательных результатах, если испытуемый в них не уверен. Но было правило, что о тесте, если он пропущен, не сообщается вообще).

Ни один доклад не был опубликован ни об опыте по «дистанционной визуализации» в запечатанной комнате с бывшим полисменом Пэтом Прайсом, который не удался, ни об общем количестве опытов, когда-либо проводившихся. Они могли исчисляться сотнями. Прайс, будучи преданным саентологом, как Сванн с Путхоффом, мысленно переносился сознанием в далекие города, без всякого успеха. Хотя Тарг с Путхоффом ранее отмечали, что электромагнитное экранирование комнаты улучшает результаты тестирования Прайса, на этот раз они обвинили экранирование в провале и решили не сообщать о тестах! Таким образом, вопреки их официальным сообщениям, все тесты Прайса не были учтены. Когда этому самому «одаренному» (их термин) «экстрасенсу» совершенно не удалось угадать офисные объекты в другом тесте на дистанционную визуализацию, снова же отчета не было. В простом тесте на способность определять вспышки света в зоне, прилегающей к зоне тестирования, Прайс потерпел поражение при попытке наблюдения ЭЭГ психологом Чарльзом Робертом из Стэнфордского института. Тарг и Путхофф также не составляли отчет об этом.

Коллеги по институту спрашивали этих двух ученых о процедуре оценки в тестах Прайса. Когда три выбранных экспертных судьи не смогли обеспечить достаточно хороший для Тарга и Путхоффа результат, те выбрали двух других, которые были обязаны обеспечить благоприятные данные. Больше они не выбирали. Основывались ли объявленные результаты на решениях всех пяти судей? Тарг с Путхоффом нам не сказали. При надлежащей процедуре в тестах Прайса по дистанционной визуализации нужно было бы заставить его выбирать среди многих фотографий, чтобы найти правильный объект, а не просто болтать о своих общих впечатлениях о нужном решении. Результаты были бы точно определенными и легко оцениваемыми, не двусмысленными. Когда психологи в Стэнфордском институте предложили это, идею проигнорировали. По мнению Тарга и Путхоффа, это были хорошие тесты, и не было никакой необходимости в таком процессе. (В 1979 году в тестах по дистанционной визуализации в Государственном колледже Метрополитан, Денвер, Колорадо, использовался более строгий метод. Результаты были отрицательными).

Из всех экспериментов – если можно использовать этот термин в широком смысле – проведенных Таргом и Путхоффом с Геллером, тринадцать тестов экстрасенсорных способностей были хорошо известны тем, кто интересуется этим вопросом. Они были ключевым вопросом статьи в «Nature». Экспериментаторы выбирали свои целевые объекты из словаря, используя вполне приемлемый метод случайности. Геллер, закрытый в зоне тестирования, должен был угадать заданные объекты, которыми были рисунки выбранных слов. У него была опция «пропустить», что было обычной договоренностью в этих тестах. Довольно честно – если бы процедура была именно такой. Геллеру дали бумагу и ручку, и попросили нарисовать рисунок, соответствующий целевому слову. Нам сказали, что он должен был оставаться в комнате, пока каждый тест не был бы объявлен завершенным, в это время он выйдет и представит свою работу экспериментаторам, прежде чем они покажут заданное слово. Опять же, хорошая процедура, если бы этот метод использовался.

В течение нескольких дней Геллер сделал тринадцать попыток экстрасенсорного угадывания. В отличие от обычных научных процедур, эти тесты проводились в самых разнообразных условиях, которые каждый момент менялись. Как нам сказали, Геллер был способен определить семь из тринадцати заданных слов. Это 54 процента успешных ответов, шансы один на миллион, поскольку пул заданий состоял из огромного числа слов. Звучит впечатляюще, пока вы не вспомните обычные нормы предоставления отчетов наших двух ответственных лиц. На самом деле, Геллер правильно определил только три из тринадцати слов, и нет никакого секрета, как он получил два из них.

Тарг с Путхоффом проводили эти тесты и делали свои выводы способом, ранее неизвестным ученым, но часто используемым халтурщиками. Оценочный лист гласит:

 
Фейерверк – (решение института) ошибка – (фактический результат) ошибка;
Гроздь винограда – (р. и.) удачная попытка – (ф.р.) нарушение секретности;
Дьявол – (р. и.) ошибка – (ф.р.) ошибка;
Солнечная система – (р.и.) удачная попытка – (ф.р.) нарушение секретности;
Кролик – пропустил – пропустил;
Дерево – пропустил – пропустил;
Конверт – пропустил – пропустил;
Верблюд – (р.и.) удачная попытка – (ф.р.) пропустил;
Мост – (р.и.) приемлемо – (ф.р.) пропустил;
Чайка – (р.и.) удачная попытка – (ф.р.) удачная попытка;
Воздушный змей – (р.и.) удачная попытка – (ф.р.) пропустил;
Церковь – (р.и.)ошибка – (ф.р.) пропустил;
Сердце – (р.и.) удачная попытка – (ф.р.) ошибка;
 

В опубликованном Таргом и Путхоффом докладе перечислены только три пропуска в тринадцати попытках. На самом деле, в случаях с «верблюдом» (8), «мостом» (9), «воздушным змеем» (11) и «церковью» (12) Геллер пропустил попытку, хотя об этом не сообщалось. По правилам Тарга и Путхоффа, пропускать разрешается только если вы ошиблись! Например, было несколько ответов на «верблюда», и Путхофф выбрал один наиболее близкий, лошадь, как удачный. Они сообщили, что «все рисунки были опубликованы», но было много таких, которые они решили опустить, по-видимому, чтобы улучшить результаты. Но нам говорят, что даже со всем этим надувательством они предъявили эти результаты для вынесения решения в условиях двойной анонимности людьми, не знавшими ожидаемых выводов. Угу. И, поступая так, они исключили номера 5, 6 и 7, поскольку они были пропущены, но включили выбранные ответы под номерами 8, 9, 11 и 12 – а они были тоже пропущены! Но – тщательно прополотые и подстриженные – эти ответы очень хорошо свидетельствовали в пользу экстрасенсорных способностей Геллера! «Двойная анонимная» предосторожность не рассчитана на такую тщательную «прополку».

План помещения, где Рассел Тарг и Гарольд Путхофф проводили свои 13 тестов на экстрасенсорное угадывание Ури Геллера

На этом последующем этапе, с детально и тщательно запутанным докладом, поданным в промежуточный период, чтобы скрыть необходимую информацию, невозможно сказать, насколько Геллер обманывал экспериментаторов в тестах, проведенных Стэнфордским институтом. Достаточно сказать, что помимо услужливых Тарга и Путхоффа, у него были хорошие сообщники в лице Шипи и Ханны Штранг, двух помощников, которых он научил в Израиле передавать ему информацию на его выступлениях. Джин Майо, ревностная поклонница Геллера, также была там, все время вертелась под ногами, и также вполне могла быть полезна Геллеру. Она была там, чтобы сделать рисунки для тестов. Ни один из этих людей никогда не появлялся в опубликованных «научных» докладах, и согласно книге Джона Вильхельма «Поиски Супермена», Майо дала специальные указания Таргу, чтобы он никогда не признавал, что она там была. «Нарушения секретности», перечисленные мною для тестов 2 и 4, были обусловлены отверстием в стене комнаты, в которую был заключен Геллер, чтобы отгородить его от заданных рисунков, и спором между Майо и Таргом о целевом объекте, который можно было не только услышать, но и поддержать, пишет Вильхельм, громким предложением Тарга «добавить ракетный корабль» и напеванием Майо музыкальной темы из фильма «Космическая одиссея 2001 года». Похоже на комедию «Кейстоунский полицейский», и так оно и было. Только непонятно, как Геллер не угадал вообще все слова.

Вид на объект из комнаты Геллера

Вид со стороны объекта

Но как же три признанных пропуска в тестах 5, 6 и 7? Почему Геллер предпочел их пропустить, и почему эти пропуски признали. Потому что в этих трех тестах, и только в них, он столкнулся с трудностями в виде умного человека. Эти три теста провел Чарльз Реберт, специалист по ЭЭГ и психолог Стэнфордского института, и Геллеру это нисколько не понравилось. У того не было возможности совершить обман.

Реберт с доктором Леоном Отисом, также психологом, позже провели серию из сотни тестов, которую Геллер успешно завалил, прибегнув к старому и надоевшему алиби «негативных флюидов». Психологи подготовили сотню целевых объектов (рисунков) и запечатали их в отдельные конверты. Геллера попросили угадать содержимое каждого конверта, выбранного наугад. Процедурные правила были строгими, и Геллер был подключен к электродам ЭЭГ, чтобы получить отчет о функциях его организма, пока он работал. По мнению экспериментаторов, он не мог угадать задания в каждом из конвертов, хотя Тарг и Путхофф пересмотрели результаты и заявили, что шесть из ста догадок можно было бы «разумно ассоциировать» с заданными объектами. Психологи не согласились с этими выводами. Кроме того, после того, как психологи прекратили тесты, условия были смягчены по настоянию Тарга и Путхоффа, и после нескольких ходок Геллера из комнаты и обратно – что было запрещено в предыдущих тестах – он смог угадать один из шести новых рисунков, которые были приготовлены. Почему шесть новых? Потому что Геллер жаловался, что другие были сделаны людьми с негативными чувствами.

Реберт был зол, когда Тарг и Путхофф представили свои отчеты в «Nature», несмотря на его возражения. Он давал им распоряжение не включать в отчет серию ЭЭГ экспериментов, которыми он руководил, и информировал их, что их самонадеянные выводы в действительности не имели под собой никаких оснований, поскольку рисунок ЭЭГ был необычным только в одном из шести исследований, и даже этот рисунок не был изучен должным образом. После анализа, оказалось, что он просто отличался, и отличия не были существенными. Но все равно результаты были опубликованы. К своему ужасу, Реберт также услышал, что Тарг с Путхоффом собирались обнародовать свои ошибочные выводы раньше, чем кафедра психологии Стэнфордского университета, и он воспрепятствовал такой халатности. Обсуждение было отменено.

Хотя Тарг с Путхоффом утверждали, что Геллер потерпел неудачу в тесте Реберта-Отиса со ста конвертами из-за негативного отношения экспериментаторов, факт остается фактом, что Геллер «добился успеха» только после того, как жесткий контроль, введенный Ребертом и Отисом, был намеренно ослаблен. Реберт опубликовал заявление, сказав, что убежден, что Геллер их просто обманывал.

В моей книге «Магия Ури Геллера» я сетовал, что ученые Стэнфордского исследовательского института, как и его администрация, умалчивали важную информацию о Тарге с Путхоффом и их фиаско. Конечно, главной причиной этого был их конфуз. Когда люди из Стэнфордского института почувствовали, что все больше рискуют из-за продолжающейся утечки новостей, я почувствовал, что пришло время для более смелых шагов. Я сел и написал тридцать одно письмо выдающимся личностям института, спрашивая, не готовы ли они рассказать правду о ситуации в целом.

Шли недели. Затем, однажды вечером, мне позвонил человек. Мне сказали, что этот человек представляет группу из «десятка» ученых Стэнфордского института, решивших, что надо сказать правду. Они выбрали кодовое название «Broomhilda», и в течение следующих нескольких месяцев начали давать мне информацию, которая должна была быть включена в отчеты Стэнфордского института. Вскоре после этого я получил сообщение от члена второго специального институтского комитета, которому было поручено рассмотрение проделок Тарга и Путхоффа (первый, «Комитет по рассмотрению психических исследований», посчитал все совершенно безупречным), и меня расспрашивали о подробностях моего расследования ситуации в институте. Они расспрашивали меня, и я никогда после этого не ступал ногой на священную землю института. Но эта группа казалась чуть лучше организованной и искренне обеспокоенной. К сожалению, после нескольких месяцев переписки с членом комитета, мне сообщили, что их расследование зашло в тупик, и что мне было категорически запрещено упоминать в этой книге его имя или ссылаться на все, о чем он меня просил или говорил.

Брумхильда проверила для меня большую часть информации, которую я придерживал многие годы. Эти данные в настоящее время изменили статус от слухов до документально подтвержденных фактов. Дополнительные факты были выявлены во время бесед и переписки с отдельными людьми. Многие из этих людей не знали о Брумхильде и действовали самостоятельно. Их абсолютно независимые выводы поддержали обвинения Брумхильды. Собранная вместе, информация из всех источников составила настоящий обвинительный акт.

В основном, он заключается в следующем: психологов Стэнфордского исследовательского института попросили проконсультировать по вопросам корректности экспериментальных процедур Тарга и Путхоффа, правильности их отчета в журнале «Nature», и ценности другой статьи, позже представленной в «Журнале Института инженеров электротехники и электроники». Они сказали Таргу и Путхоффу, что те не имели права делать заключение (из-за большой неоднозначности их работы), что любой тестируемый человек обладал способностью «удаленного видения с большой ясностью», как они утверждали. Они сказали, что у работы не было абсолютно никакого научного обоснования, и что Тарг с Путхоффом показали общую неспособность или нежелание использовать надлежащие научные процедуры. Утверждение Тарга и Путхоффа, что в результате работы, сделанной в Стэнфорде, были установлены способности Геллера, по словам коллег, которые были связаны с тестами, было неоправданным, ненаучным и чрезвычайно преждевременным. Они говорили, что оба ученых должны опубликовать объективное и честное представление работы. Тарг и Путхофф решили проигнорировать это. Они ограничились публикацией в «Nature». В преддверии подачи статьи в «Nature», Чарльз Реберт, как уже отмечалось, не делал секрета из своих возражений. Он сказал Таргу и Путхоффу, что они по этическим соображениям были обязаны сообщить «Nature», что среди тринадцати целевых заданий в тестах с Геллером, номера 8, 9, 11, и 12 – три из которых засчитаны как удачные – были пропущены. Они этого не сделали. Неудачные тесты Геллера не были включены в статью «Nature». Хотя должны были быть включены по любым стандартам. Тарг и Путхофф знали, что во время тестов были нарушения протокола, такие как отверстие в стене комнаты, в которой был заключен Геллер. Они не сообщили об этом. Реберт напомнили им, что, по его собственным воспоминаниям, Геллером во время тестов «были сделаны сотни рисунков». Где они были? Тарг и Путхофф сказали всем, что «все рисунки предъявлены». Психолог Реберт жаловался на дикие рационализации Тарга и Путхоффа в их попытках оправдать свои неудачи, и напомнил им, что, хотя они заявляли, что целевые объекты никогда не обсуждались, они это делали громко и оживленно в присутствии испытуемого.

Группа ученых из Стэнфорда, которые работали над тестами с Таргом и Путхоффом, возражала против использования ими слов, «совершенно однозначно» и «скрупулезно» в отношении их экспериментальных процедур. Они таковыми не были. Тарг, услышав от Леона Отиса, что его доклады были недостоверными, никогда не отвечал на комментарии. Отис сделал вывод, что Тарг был готов предоставить необоснованные результаты клиентам института, и опасался, что скандал в результате разоблачения таких процедур может поставить под угрозу престиж института как научной организации. Он недооценил упорство администрации института, которая по сей день ни разу публично не признала манипуляции Тарга и Путхоффа фактом или научным методом.

О сотнях экспериментов, проведенных институтом с Прайсом, Геллером и Сванном, никогда не сообщалось. Напротив, тесты с удобными результатами, несмотря на плохой контроль и сильную неоднозначность, было решено опубликовать как подлинно научные результаты, вопреки энергичным возражениям более серьезных и осторожных ученых. И все это с благословения администрации института. В конце концов, оно привлекало финансирование.