Текст книги "Плутовство и обман: экстрасенсы, телепатия, единороги и другие заблуждения (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Рэнди

Эванс, в компании с Дэвисом, уже встречался Жираром и видел, как были сделаны некоторые изгибы. Он не претендовал на компетентность и просто сообщал, что был свидетелем того, что не мог объяснить, но считал, что это должен видеть фокусник. Мы все согласились, что условия, созданные Крюссаром, были несоответствующими, если не сказать больше. Металлические образцы, в частности, не были под хорошим контролем, и Жирару даже предлагали взять пруты с собой домой, чтобы потренироваться с ними, что позволяло заменить их уже изогнутыми стержнями по возвращении В записанных на пленку и заснятых тестах, которые мы видели, всегда было большое количество прутов, разбросанных по столу, а не только один, используемый в данное время. Но вспомните, это был любимый способ работы Жирара. Опять же, мы обнаружили, что этот мышонок выполнял эксперимент.

Дэвис и Эванс, при их первом контакте с Жираром, не сделали попытки что-либо контролировать. Их методом было позволить вещам происходить как обычно – без помех. Таким образом, недостатки, если таковые имеются, будут выявлены. Они были выявлены. И наша работа в тот день убедила нас, что новые условия, с которыми столкнется Жирар, были достаточными, чтобы предотвратить любой обман, но никоим образом не будут препятствовать действию любых подлинных сил. Мы с Дэвисом подробно расписали простые правила, и Эванс был назначен ответственным за коробку с образцами, которые будут использоваться. Мы были готовы.

То, что последовало далее, было комической опереттой. Занимался болтовней, пытаясь сделать изгиб. В какой-то момент на кухне с большим звоном был опрокинут поднос со стаканами. Многие глаза обернулись на шум, но три пары никогда не отрывались от теста. Рэнки, несравненный наблюдатель, стал жертвой хорошего вина и еды, и несколько раз храпел так громко, что мы вынуждены были его будить. Санлавилл не отрывал глаз от эксперимента – за исключением того, что пересекал комнату, чтобы снова наполнить свой стакан, чтобы закурить еще одну из бесконечной цепи противных сигарет, чтобы пообщаться с Рэнки, когда тот проснулся от короткого сна, и чтобы самому несколько раз безмятежно задремать. Если это были стандарты, которые они ранее использовали при постановке тестов Жирара, не было ничего удивительного, что их обманули. Что касается Дэвиса, Эванс и меня, наши глаза отказывали от усталости. Жирар был свеж, как и вначале, и, когда он с энтузиазмом занимался делом, мы неоднократно отмечали, что его энтузиазм включал в себя действия, которых, как мы знали, было вполне достаточно, чтобы оказать достаточное давление на образец. В тот момент мы хотели прервать процесс, чтобы заменить образец на новый. В тот день Крис Эванс нечаянно испортил один образец.

Это был прут с пометкой «999», и мы обнаружили, что в нем было 99.9 процентов чистого алюминия. Небольшие количества других металлов в алюминиевых смесях придают им на удивление разные свойства, но почти чистый металл также удивителен. Крис приложил очень небольшое давление на толстый прут, и тот согнулся так легко, что он был поражен. Таким образом, мы узнали, что почти чистый алюминий очень легко согнуть очень небольшим усилием, и интересно, сколько раз Жирар с успехом использовал этот материал. Мы уже видели довольно жесткий и крепкий прут, который он согнул в предыдущем эксперименте, но мы также знали, при каких условиях он выполнял предыдущие тесты, поэтому здесь не было тайны.

У Жирара не получалось ничего вообще в течение трех с половиной часов, когда его тестировали компетентные и внимательные наблюдатели. (К последним не относятся два присутствовавших французских фокусника. Если бы там был пробивной человек, такой как Жерар Мажакс, у нас было бы лучшее представление с той стороны.) Наше заключение о Жираре было полностью отрицательным, и таким было решение других, кто тестировал Жирара в течение нескольких недель нашего противоборства с великими «экстрасенсом».

Доктор  Ив Фарж с двумя помощниками и фокусник Клингзор встретились с Жираром для проведения тестов в Национальном центре Научных Исследований, где Фарж занимал должность директора. Они настаивали на тех же методах и правилах, что мы с Дэвисом и Эвансом разработали ранее. Как и ожидалось, у Жирара ничего не вышло. У меня была долгая встреча с Фаржем задолго до испытаний, и я проинформировал его о мерах предосторожности, хотя я думаю, что он вряд ли нуждался в какой-либо помощи. Он был крепким орешком – именно таким контролем, который был необходим Жирару и должен был быть с самого начала.

Фарж вызвал Жерара Мажакса, чтобы спроектировать вторую часть теста, в которой Жирар должен был перемещать объекты с помощью психокинеза, как было объявлено. Он полностью провалился в двух длительных испытаниях. Хотя он был тщательно и детально проинформирован заранее о характере теста – предосторожность, на которой мы всегда настаиваем, чтобы не допустить жалоб на необычные или сложные условия – он, тем не менее, сетовал, что ему все не нравилось. Крюссар, конечно, вмешался, заявив, что в его тестах условия были не столь жесткими (да, Чарльз, мы хорошо понимаем это), и что Фарже согласился «работать в соответствии с не слишком жесткими протоколами». Ладно, но не со слишком уж свободными.

Группа из Печиней даже вызвала Бернарда Дрейфуса, руководителя Центра ядерных исследований в Гренобле, и в срочном порядке сделала его членом экспертной комиссии. Его раздражало то, что он был плохо подготовлен для всего этого, и он признал отчаяние команды Печиней. Опять ничего не произошло, и Жирар был пойман в конце испытания, после того, как они были официально закончены, положив достаточное усилие к пруту, чтобы вызвать незначительный изгиб около четырех тысячных дюйма. Дрейфус – решив, что не будет больше никаких криков парапсихологов во Франции, что их коллеги в реальной науке не обращают внимание на их результаты – заставил Жирара пройти через серию тестов (используя правила, которые установили мы с Дэвисом и Эвансом) в сентябре 1977 года, действительно приготовив свой паштет из фуа-гра раз и навсегда. Жирар очень старался, но, за исключением теперь ожидаемых несущественных результатов, достигнутых после того, как испытания были закончены, опять ничего не показал, чтобы радикально изменить науку. Дрейфус вдобавок также протестировал парня по имени Стивен Норт, которого Джон Хастед представлял ему как верного чудотворца. Стивен тоже был повержен в прах под пристальным взглядом Бернарда Дрейфуса.

Жан-Пьер Жирар, во время попыток демонстрации своих трюков в лаборатории профессора Бернарда Дрейфуса. Он должен был заставить магнитные иглы, сбалансированные на шарнирах, отклониться без использования магнитных материалов. La Recherche

Марсель Блан, пишущий для журнала «New Scientist», подробно описал Жирара. Он также рассказал, что Крюссар несколько долгих часов пытался уговорить принять его результаты, несмотря на все доказательства против. Дрейфус, отметил Блан, принял вызов и оказывал противодействие: он не проигнорировал проблему, как если бы это было ниже достоинства настоящей науки. Чарльз Крюссар, рассказал Блан, «любит сравнивать себя с новым Коперником или, как он сказал мне, с Ньютоном. Во всяком случае, он не может сказать, после недавней серии экспериментов, что его рассматривают как Галилея».

События развивались стремительно. Жирар отозвал иск против Жана-Паскаля Хуве. Он предъявил иск после того, как Хуве написал статью, в которой говорил, что Жирар признался ему лично, что все это были планы доказать, что ученых можно легко обмануть. Жирару пришлось оплатить судебные расходы. Крюссар, не собираясь ни в чем признаваться, утверждал, что, хотя Жирар действительно иногда обманывал, он все же обладает экстрасенсорными способностями. Он также сказал, что «Рэнди тоже ими обладает, но отказывается признать этот факт, и...  использует их для блокировки сил Жирара». Опять же, это аргумент «я такой умный, что, если я не вижу обмана, то это не обман».

Мы отказались от чрезмерного применения приборов и очень точных измерений, ранее используемых на представлениях Жирара, поскольку видео– и магнитофонные записи показали, что протокол очень нестрогий и не соответствует задаче. Вместо этого были использованы научно корректные, простые, прямые испытания заявленного чудотворца. Жирар потерпел неудачу. Тогда зачем он пытался вообще? Он открыто признал абсолютную незаинтересованность в моем предложении $ 10 000 за одну простую демонстрацию паранормального характера. Для меня в это трудно поверить. Тем не менее, он был очень заинтересован в моем положительном заключении, и в заключении Комитета по научному изучению заявлений о паранормальном. Он не получил ни того ни другого, так как он является обычным фокусником, который должен, по вполне понятным причинам, создавать себе условия для выступления.

После моего возвращения в Соединенные Штаты я получил письма от Крюссара, заявившего, что Печиней уже не чувствует себя связанной обещаем предоставить мне – в обмен на мое участие в тестах Жирара – видеоленты и киноматериалы, которые я изучал. Это напоминало ситуацию со Стэнфордским исследовательским институтом, где тысячи метров кино– и видеопленки, используемых для записи проводившихся там экспериментов, хранили разгадку обмана. Но мы никогда не имели возможности видеть эти хорошо охраняемые записи, возвещающие Новый Век Чудес. Они слишком секретны, чтобы их видели обычные смертные.

Пьеро Анджело является тележурналистом, который работает на итальянском радио и телевидении (RAI). Когда он выпустил в 1978 году серию из пяти часовых специальных программ о своем исследовании паранормальных явлений, он обрушил на свою голову град угроз, отрицаний и жалоб, в которые ему было трудно поверить. Отдельные люди и группы людей как внутри, так и за пределами Италии, зависящие от отсутствия полного изучения их способностей, очень сильно ощущали его вмешательство в их комфортное положение, и его с RAI атаковали телеграммы и письма с требованиями, чтобы он отказался от своих высказываний, которые вредили парапсихологам и всей парапсихологической индустрии. Анжела не отказался, и чтобы подтвердить свои выводы, он опубликовал отчет о своих исследованиях, «Viaggio nel mondo del paranormale» («Путешествие в мир паранормальных явлений») с подзаголовком «Исследование парапсихологии». Протесты удвоились.

Я впервые познакомился с Пьеро Анджело по телефону. Он приехал в Соединенные Штаты, чтобы познакомиться с работой различных парапсихологических центров, и позвонил, чтобы спросить моего совета относительно людей, которых он мог опросить. Я предложил, конечно, наследных принцев парапсихологии, Рассела Тарга и Гарольда Путхоффа. Для разнообразия я включил Чарльза Хонортона из Госпиталя Маймонидес с его игрой в телепатическую передачу слайдов стереоскопа во сне, и предложил в качестве легкого развлечения знаменитое обучение использованию экстрасенсорных способностей Чарльза Тарта. Один ныне выдающийся исследователь, Гельмут Шмидт, был в то время для меня загадкой, но также присутствовал в списке. Я предупреждал Анджело, что если его опыт работы был похож на мой, он не много мог вытянуть из этих канатоходцев, если они не были убеждены, что он был верующим. Несколько недель спустя, когда он позвонил мне из Калифорнии, чтобы сказать, что они, похоже, не в состоянии ответить на простые вопросы без высокопарных, уклончивых заявлений и уклонений от прямого ответа, я предложил ему посоветоваться с Рэем Хайманом, Мартином Гарднером, и со мной, чтобы обрести более твердую хватку для его скользких типов. Он так и сделал, и в результате появилась его разгромная серия на RAI в Италии.

Если бы Пьеро не был отличным журналистом, каким он является, он мог бы легко уверовать в сладкие слова, сказанные ему семантичными парапсихологическими чудодеями. Удобные истории охотно поехали бы домой, а негативные было бы трудно сделать приемлемыми. Но Анжела привык бросать вызов традициям. Он был полон решимости добыть факты и пренебречь фантазиями. В серии программ, когда она, в конечном итоге, вышла в эфир, было яркое обвинение парапсихологов, литературы по данному вопросу, и позорного одобрения такой болтовни в средствах массовой информации. И, полагаю, это экскурс в лженауку принес огромные перемены в жизнь и карьеру Пьеро Анджело.

В начале 1979 года Пьеро снова пригласил меня в Италию (я был там в прошлом году, чтобы сняться в телесериале), чтобы ответить более чем сорока чудотворцам, которые поймали меня на моем предложении $ 10 000 любому, кто мог исполнить лишь один подлинный паранормальный трюк. Шли недели между принятием мною предложения и вылетом в марте в Италию, претенденты выбывали один за другим. Отчасти это было связано с моими условиями, которые они должны были заранее принять, что присутствие скептически настроенных наблюдателей, таких как я, не будет препятствовать результатам, и что они должны будут позволить мне использовать любые данные, полученные в ходе испытаний. Некоторые из этих людей считали, что могли уговорить меня (как Ури Геллер уговорил многих своих исследователей) согласиться не раскрывать результаты, если они терпели неудачу. К тому времени я прибыл в Рим, чтобы встретиться исполнителями, которых осталось всего десять.

В сопровождении коллеги, Уильяма Родригеса, я поехал на конференцию с Пьеро Анджело. RAI освещала это событие, и сделала две специальных воскресных программы по фильму, который они сняли. Претенденты съехались со всей Италии, разделенные, как обычно, на две группы: те, кто ошибочно считали, что они обладают подлинными способностями, и те, кто были отъявленными обманщиками. Последняя группа была небольшой и ограничивалась специалистами по столоверчению. Вот звезды нашей драмы:

 
Миссис Антонетта Петригнани, которая с помощью фотоаппарата полароид создает «изображения духа».
Профессор Джузеппе Фест, мумификатор фруктов и мяса.
Он держит образец между рук, чтобы его «облучить».
Мистер М.Сальватори, специализирующийся на проектировании образов сна на ночные мысли своих подопытных.
Миссис Катарина Зарика, специалист по «столоверчению», и «столостучанию», в чем ей помогает муж.
Миссис Клара Дель Ре, специалист по «столоверчению», с ассистентами мужем и дочерью.
Мистер Фонтанэ, профессор Борг, мистер Стэнзайола и мистер Сенатор, все лозоискатели воды; некоторые также в состоянии найти металлы.
Мистер Жаковино, сгибатель ключей и останавливатель часов (который в последний момент не явился).
 

Таким образом были запланированы выступления девяти готовых и охочих участников, охватывавших различные специализации.

Мой тридцатипятилетний опыт в этой области предписывал мне сделать определенные необходимые шаги. Такие исполнители последовательны прежде всего в одном: когда тест терпит неудачу, они предлагают рационализации и замысловатые оправдания самого возмутительного вида. Чтобы расстроить подобные алиби, я настоял на предварительном длинном анкетном опросе, чтобы мы поняли друг друга. В свою очередь, я буду комментировать претендентов, подробно излагая главные особенности и проблемы в каждом конкретном случае.

Миссис Антонетта Петригнани сосредоточена на создании ещё одного нечеткогоснимка.

Начинала миссис Петригнани из Милана. Сразу должен сказать, эта маленькая дама впечатлила нас всех до одного, искренне сбив с толку своей неспособностью делать хорошие снимки. Для меня это стало печально очевидным, когда я исследовал огромный стопку из нескольких сотен фотографий, сделанных полароидом, которые она принесла с собой, и выслушал ее интерпретации того, что она там разглядела. На одном из снимков – по крайней мере, на ее взгляд – был человек, лежащий на доске, с камнем внизу. Я увидел только серое и белое пятно на черном фоне. Когда она перебирала отпечатки, я отложил его для последующего использования в тесте, который я предполагал провести. Миссис Петригнани сделала эти фотографии фотоаппаратом полароид, используя черно-белую пленку квадратного формата. Она привычно нажала спуск, направив камеру на свое лицо в условиях плохой освещенности. Вначале она была спокойна и собрана. Она медленно нажала на спуск, позволяя автоматическому затвору сделать правильную экспозицию. Но, постепенно она вошла «в транс», дрожала и шаталась, нажимая кнопку спуска яростно и рывками. Она не позволяла работать автоматической функции, и все фотографии вышли черными с небольшими серыми пятнами. Время проявления, обычно 10 секунд, растянулось на целых 35 секунд. В результате первые фотографии были почти резким, несмотря на то, что она держала камеру в 50 сантиметрах, при фокусе, выставленном на один метр. На последующих кадрах, снятых с расстояния 20 сантиметров, и в движении, были пятна, которые она интерпретировала как «экстрасенсорные».

Во время моей экспертизы результатов ее съемки я перевернул снимок «человека на доске» на 180 градусов и представил его ей снова, как будто выбрал его из числа несортированных фотографий. На сей раз, рассматривая его вверх тормашками, она сказала, что увидела на фотографии часть старого здания и собаку. Дальнейшая экспертиза показала, что из двенадцати самых успешных ее снимков «экстрасенсорных» сцен, шесть рассматривались вверх тормашками, два были повернуты на 90 градусов влево, еще два были повернуты на 90 градусов вправо, а два были в нормальном положении. Эстрасенсорные способности не знают направлений....

Результаты нашего теста были интересны. Когда студия была хорошо освещена, все ее фотографии были достаточно резкими. Функция автоматической системы полароида достаточно эффективна, несмотря на короткий спуск затвора. Когда освещение было уменьшено до значительно более низких уровней, появлялись мазки, но все они были связаны с расфокусированными чертами лица или смазанными в результате слишком быстрого вытаскивания снимка из камеры. Я должен отметить следующее. По крайней мере, миссис Петригнани следовала инструкциям и начисто протирала ролики внутри камеры, прежде чем сделать фотографии. Никаких «очевидных загрязнений» не было видно, в отличие от случая с другими «экстрасенсорными фотографами», которые я исследовал.

Петригнани призналась, что она никогда не могла предсказать, какой результат она получит, и что узнаваемые образы получались только «иногда». Она не делала никаких заявлений относительно полученных ею странных результатов и была готова прислушаться к голосу разума, если бы я предложил вероятное объяснение. Она слушала, казалось, соглашаясь с моим анализом, и грациозно покинула сцену. Она даже не спросила о 10 000 $.

Профессор Джузеппе Фест, который утверждал, что в состоянии мумифицировать пищу в доказательство своего целительного прикосновения.

Но профессор Джузеппе Фест был напористым. Как доказательство своей целительских способностей, он утверждал, что мог мумифицировать продукты радиацией, исходящей от его рук. Тест был легко устроен, и анкетный опрос был наиболее показателен. Пробовал он когда-либо тест с образцами, завернутыми в пластик? Нет. Проводил ли он контрольные испытания с некоторыми обработанными образцами и некоторыми не обработанными? Нет. Давали ли удовлетворительный результат тесты с гамбургером, цыпленком и телятиной? Да. Сколько раз он делал это прежде? Приблизительно четыре или пять раз (?!). Показатель успеха? Сто процентов.

Тесты Феста продлились девять дней. Причина была в том, что образцам нужно было позволить созреть – и они созревали – в течение по крайней мере трех дней. Правила определяли, что мы проведем три теста, и два из этих трех должны быть положительными, чтобы получить приз в 10 000 $. Я начал беспокоиться, когда заметил профессора Феста, рассматривающего дорогое электронное оборудование в витрине магазина в первый день испытаний. Гамбургер был разделен на десять частей, и каждый был упакован в пластмассовое блюдо, пронумерованное на дне. Фест доставал номер из шляпы и четырнадцать минут водил соответствующий образец между своими руками, а затем возвращал его на поднос. Образцы перемешивались так, что никто не знал, который из них был обработанным, после чего поднос ставился в другое место, которое надежно запиралось. Три дня спустя мы встретились, чтобы посмотреть результаты.

Эксперту был задан простой вопрос: является ли какой либо из образцов мумифицированным, и если да, то какой (какие)? Ответ был нет. Все были в прогрессирующей стадии гниения, что было довольно очевидно по запаху. Фест попросил, чтобы образцы подержали подольше, и я согласился, отметив, однако, что он определил семьдесят два часа, и что дальнейшее хранение образцов нужно было рассматривать вне процедуры теста. Следующим мы подвергли испытанию цыпленка, которого, как утверждал Фест, он обработал с большим успехом. К тому же, он показал нам образцы цыпленка, груши и апельсина, которые «мумифицировал» в своем доме. Цыпленок походил на стекло, груша, была высушена и черна, а апельсин был твердым, сморщенным и ссохшимся. Расспросы показали, что Фест поместил эти образцы на открытом воздухе на сквозняке. По моему мнению, они были просто быстро высушены тем же самым способом, которым индейцы приготовляли пеммикан, без копчения или других консервирующих процессов. На самом деле, передо мной в тот момент был апельсин, подобный тому, который моя кошка закатила под шкаф месяц назад. Он во всех отношениях идентичен апельсину Феста, засохнув естественно.

После теста с куриными грудкам, также потерпевшего неудачу (с намного более драматическими обонятельными проявлениями!), Фест объявил, что не был удовлетворен процедурой эксперимента, утверждая, что девять необработанных образцов повлияли на рассматриваемый образец своей близостью. В третьем тесте, в этот раз с телятиной, все образцы были разделены, но содержались в схожих условиях влажности, температуры, и так далее. Снова мумификация не состоялась. Фест продолжал разглагольствовать о препятствующих факторах, но он потерпел неудачу как экстрасенс.

Доказательства Феста засушенные апельсин, куриная грудка, и груша – по его заявлению, все психически «исцелены»

Я полагаю, что профессор Фест действительно думал, что у него есть эти способности. Показателен тот факт, что он никогда не подвергался контролируемым испытаниям прежде. Совершенно обычное явление казалось ему чудом. В конце концов, если новости в некоторых источниках были полны обычными людьми со сверхспособностями, почему подобными способностями не может быть наделен директор средней школы? Я надеюсь, что его способности к логическому объяснению не передались его ученикам ни качественно, ни количественно.

Мистер Сальваторе телепатически «проецировал». Он не справился, ни в одной из трёх попыток.

Мистер Сальваторе был следующим на экзекуции. Он заявлял, что, если передаст «заданную мысль» человеку ночью, то эта мысль проникнет в сон (сны) человека. Он должен был знать человека изначально, встречавшись с ним, и для передачи мысли должен был иметь его фотографию. Он сказал, что мы могли выбрать человека, и мы подготовили список из двадцати различных мыслей на выбор. Список содержал кур, казнь, Париж, копание в саду, гуляние с собакой, хождение по Луне и Рождество. Сальваторе показали пронумерованный список заданий, и он выбирал из обязательной шляпы номер от одного до двадцати. Он был единственным, кто знал число, а значит и задание, и он пометил пронумерованный сон, смешал его с другими в конверте, запечатал конверт и передал его в руки надежного человека вместе со списком. Подопытный был сфотографирован и болтал с ним перед этим процессом, а затем увезен подальше для сна.

На следующий день, удостоверившись, что Сальваторе не связался со спавшим, мы представили ему список заданных мыслей. Он должен был определить, была ли там мысль, которая описывала или указывала на его сон (сны) предыдущей ночи. Было проведено три таких теста, и во всех трех не удалось найти ни одной из перечисленных мыслей, которые бы соответствовали сну. Но при этом один аспект очень меня заинтересовал. Во-первых, в разговоре с Сальваторе выяснилось, что у него была привычка изобретать свое собственное задание для передачи человеку. Это давало ему преимущество «предпочитаемого задания», так как мы обнаружили, что он был склонен выбирать темы, такие, как полет или падение, то, что скорее всего, происходит в снах испытуемого. Во-вторых, мы обнаружили, что мистер Сальваторе всегда просил, чтобы люди описывали свои сны, прежде чем им скажут заданную мысль, ведя их в направлении задания, и воспринимая любое неопределенное, удаленное совпадение как доказательство успеха. Зная все это, я позволил Сальваторе обсуждать сны с его испытуемыми только после того, как они изучили список и сделали выводы. Как и ожидалось, он старался соотнести что-то из снов с выбранным заданием. В первом случае, когда выбранным заданием была «казнь», испытуемому снился телефонный звонок от жены человека, который был убит. Для Сальваторе это был успех.

Случай с Сальваторе – хороший пример исполнителя, не знающего, что такое контролируемый двойной слепой тест, с его попыткой подогнать факты к теории. Это старая и бородатая история. Сальваторе в анкете указал, что остался доволен выбором задания и испытуемым, что он обычно «все равно» выбирает свои собственные задания, что раньше он никогда не подвергался контролируемым тестам, и что его способности действовали на любом расстоянии. Он также заявил, что его тестировал «психолог» и подтвердил его способности, но, когда мы стали требовать от него имя этого человека, Сальваторе сказал, что этот исследователь не хотел бы, чтобы его в это вмешивали. Мистер Сальватори покинул состязание, и вызвался следующий претендент.

Катарина Зарица, довольно худая и таинственная леди, сказала нам, что появляются духи, когда они с мужем кладут руки на стол. Но, по ее словам, требовался стол на трех ножках. Мы перерыли Рим в поисках такого предмета, и владельцы магазинов считали нас немного странными, когда мы отказывались от вполне хороших столов, потому что у них было четыре ножки. В конце концов, мы вынуждены были заказать специальный стол, сделанный по описаниям Зарицы. Между тем, мы продвигались вперед с миссис Кларой Дель Ре и ее коллегой-специалистом по столоверчению.

Нас убедили заранее, что миссис Дель Ре «очень религиозна». Если так, я хотел бы знать, как ее религиозная философия согласуется с таким надувательством. Ее муж, который говорил на хорошем английском (мой итальянский ограничивается E pericoloso sporgersi), провел со мной долгий разговор, в котором пообещал, что стол во время сеанса будет «идти к вам». Мы пожали друг другу руки, и я согласился, что я был бы довольно поражен – за 10 000 долларов – таким явлением.

Г-жа Клара Дель Ре, столовращатель. В условиях, исключающих мошенничество, она и ее семья оказались не в состоянии его сдвинуть.

Семья Дель Ре потерпела провал. Они сидели за столом (мама, папа и дочь) казалось, целую вечность, и он не двигался. Мы приглушили свет. По-прежнему никакого движения. На стол положили распятие и четки, и члены семьи поменялись местами. Ничего. Они признали свое поражение, но пообещали, что позже в ту ночь, во время неофициальной демонстрации, будут творить чудеса. Я не мог дождаться, тем более, что для меня было довольно очевидно, почему никаких чудес не было видно. Чтобы объяснить мои меры предосторожности, потребуется обсуждение некоторых основ физики.

Схема 1. Надавливание (D) и притягивание (H) заставляют стол наклониться вверх (R).

Есть два основных метода столоверчения. Если нажать на часть стола, которая находится за пределами возможного места опоры, противоположная сторона будет подниматься. На схеме 1, оказывая давление в направлении D руками в положении, отмеченном звездочками, можно заставить стол наклониться вверх в направлении R, ножка F действует как точка опоры. Таким образом, сидящий в точке SI является инициатором, а сидящие S2, S3 и S4 могут быть вполне невинными, хотя S3 содействует, прилагая на той стороне очень слабое давление. Вторым фактором движения стола является действие, которое состоит в размещении на нем рук в положении двух стрелок и протягивании стола в направлении Н, горизонтально. Результат такой же, F действует в качестве точки опоры, и стол наклоняется вверх в направлении Р. Нажатие вниз в пределах области, определенной пунктирными линиями, однако, не вызовет никакого движения стола; это можно сделать только двигая его горизонтально, когда руки находятся в этой области. Чтобы исключить всякое движение стола с помощью одного из этих приемов, первое требование – держать руки в области, ограниченной четырьмя ломаными линиями, не разрешать, чтобы какая-либо часть ладони или чей-то палец контактировали со столом вне этой области, и держать все локти подальше от стола. Затем поместите два листа вощеной бумаги, один на другой, под руками «экстрасенса». Вы получите результаты, которые мы наблюдали с Дель Ре и Зарицей. Стол никак не мог сдвинуться. Горизонтальные протяжки лишь заставляют руки скользить по бумаге, а нажатие вниз не имеет смысла. (В данном обсуждении мы не принимаем во внимание возможность использования ноги или колена.)

Майкл Фарадей, знаменитый изобретатель, разработал способ доказать это, поместив на стол доску на шарикоподшипниках. Медиум должен был класть руки на эту доску. Стол оставался на месте, хотя доска часто вертелась.

Схема 2 . Специальный стол, сделанный для команды Зарицы. Давление в области, отмеченной большими звёздочками легко наклоняет его, а давление на области, отмеченные маленькими звездочками также вызывает наклон, но с некоторым трудом.

Команда Зарицы, несмотря на то, что мы сделали стол по их требованиям, не смогла его сдвинуть. Этот стол, представленный на схеме 2, весил около двадцати семи килограмм и давал огромные преимущества исполнителям. Опять же, нажав на места отмеченные большими звездочками, стол было легко наклонить. Даже нажатие на места, указанное меньшими звездочками, приведет к хорошему наклону, хотя необходимо гораздо большее давление. Один из членов съемочной группой, нажав в «мертвой» треугольной области, смог немного наклонить стол, хотя должен был стоять, чтобы это сделать. Очевидно, нажимать намного легче, если столовращатель сидит высоко, и хотя мы поставили стулья стандартной высоты для Катарины и ее мужа, они попросили еще шесть дюймов высоты в виде подушки, чтобы сидеть.