Текст книги "6-я мишень"
Автор книги: Джеймс Паттерсон
Соавторы: Максин Паэтро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 122
– Жаль, девочки, что вы не видели Юки с заключительным словом. – Синди обняла сидевшую рядом подругу за плечи и ослепительно улыбнулась нам с Клэр. – Это было что-то! Она просто стерла их в порошок!
– Это и есть беспристрастный взгляд журналиста? – Юки слегка покраснела, но все же улыбнулась и убрала за ухо прядь волос.
– Нет, черт возьми, – рассмеялась Синди. – Это мой личный взгляд. Не для печати.
Мы вчетвером сидели в «Макбейне», напротив Дворца правосудия, положив перед собой свои сотовые. Синди Макбейн, дочь хозяина и официантка, принесла четыре стакана и две высокие бутылки минеральной воды.
– Вода, вода, – покачала головой Синди. – Да что с вами такое, леди? Это же бар, или вы уже забыли?
– Работа, работа, – ответила я и, указав на Клэр, добавила: – Даже беременные, и те работают.
Синди засмеялась, поздравила Клэр, приняла заказы и отправилась в кухню.
– Итак, он слышит голоса или нет? – спросила я, обращаясь к Юки.
– Может быть. Но голоса слышит не он один. От пяти до десяти тысяч в одном только Сан-Франциско. Возможно, даже пара человек из сидящих в этом баре. Да только никто из них не бегает с револьвером и не стреляет в людей. Не исключаю, что Фред Бринкли слышит голоса. Но в тот день он прекрасно сознавал, что делает.
– Дрянь, – сказала Клэр. – Это мое личное мнение. Для печати. Как пристрастного свидетеля и пострадавшей.
Картина случившегося встала вдруг передо мной с отвратительной ясностью – скользкая от крови палуба, кричащие и плачущие пассажиры. Я вспомнила, как боялась в тот день за Клэр. Как обнимала Уилли, благодаря Бога за то, что последняя пуля Бринкли прошла мимо.
– Думаешь, присяжные вынесут обвинительный приговор? – спросила я у Юки.
– Не знаю. На мой взгляд, обязаны. Если кто и заслужил иглу, так это он, – с чувством ответила Юки, посыпая солью жареную картошку. Волосы упали ей на лицо, и мы не видели ее глаз.
Глава 123
Присяжные заседали уже третий день. Юки позвонили в начале третьего пополудни. В первый момент у нее даже затряслись руки.
Вот оно.
Несколько секунд она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой и мигая. Потом тряхнула головой.
Первый звонок – Леонарду. Второй, третий и четвертый – Клэр, Синди и Линдси, каждая из которых находилась в пределах нескольких минут ходьбы от зала заседаний. Юки встала из-за стола, вышла в коридор и постучала в стеклянную перегородку, за которой сидел Дэвид.
– Они вернулись!
Дэвид отложил недоеденный сандвич с тунцом и последовал за Юки к лифту, уже через минуту доставившему их на первый этаж.
Они миновали главное фойе, прошли через обитые кожей двойные двери второго фойе, отметились у охранника и заняли свои места в зале заседаний.
Помещение быстро заполнялось. Новость распространилась быстро. Телевизионщики уже устанавливали камеры. Репортеры местных газет и стрингеры, представляющие таблоиды, телеграфные агентства и общенациональные новостные каналы, стекались в зал. Синди уже стояла в проходе. Оглядевшись, Юки увидела сидящих в средних рядах Клэр и Линдси. А вот матери подсудимого, Елены Бринкли, нигде видно не было.
К своему месту прошел Микки Шерман в прекрасно пошитом синем костюме. Он положил на стол свой металлический кейс, кивнул Юки и достал телефон.
И тут же зазвонил ее сотовый.
– Лен, – сказала она, взглянув на дисплей, – они готовы.
– А я у своего треклятого кардиолога, – проворчал Паризи. – Держи меня в курсе.
Боковая дверь открылась, и бейлиф ввел в зал заседаний Альфреда Бринкли.
Глава 124
Повязку с головы Бринкли сняли, и под ней обнаружилась вертикальная полоска швов, пересекавшая лоб от середины до линии волос. Синяки под глазами поблекли до желтовато-зеленого цвета переваренного яичного белка.
Бейлиф отстегнул поясные цепи, снял наручники, и подсудимый опустился на стул рядом со своим адвокатом.
Дверь совещательной комнаты, справа от скамьи присяжных, открылась, и в зал один за другим прошли двенадцать членов жюри и двое запасных. Все выглядели как нельзя лучше: мужчины подстрижены, в свежих костюмах, у женщин – стильные прически, на руках и шее – украшения. Ни на Юки, ни на подсудимого никто не смотрел, и вообще держались они напряженно и скованно, как будто спорили до самого последнего момента и пришли к окончательному согласию всего лишь час назад.
Последним свое место занял судья Мур. Откашлявшись и протерев очки, он повернулся в сторону старшины присяжных:
– Насколько я понимаю, жюри вынесло свой вердикт?
– Да, ваша честь.
– Передайте, пожалуйста, вердикт бейлифу.
Старшина жюри, плотник с длинными, до плеч, блондинистыми волосами и пожелтевшими от никотина пальцами, протянул сложенный листок судебному приставу, который, в свою очередь, передал его судье.
Судья Мур развернул листок, пробежал по нему глазами и, подняв голову, попросил присутствующих соблюдать порядок, проявлять уважение к суду и удерживаться от проявления эмоций после того, как вердикт будет оглашен.
Юки положила руки на стол. Рядом с ней тяжело дышал Дэвид Хейл.
Судья прочистил горло и начал читать:
– По обвинению в убийстве первой степени Андреа Канелло жюри признает подсудимого, Альфреда Бринкли, невиновным по причине психического заболевания или психической неполноценности.
Юки показалось, что ее сейчас вырвет.
Она вжалась в спинку стула, едва слыша доносящийся как будто издалека голос судьи, зачитывающего имена жертв и бьющую наотмашь формулировку – «признать невиновным по причине невменяемости».
Когда Юки поднялась, рядом уже стояли Линдси и Клэр. Они так и стояли втроем, пока на Бринкли снова надевали наручники. И они видели, как он смотрел на Юки.
Это был странный взгляд – пустой, бессмысленный и в то же время насмешливый, издевательский. Юки не поняла, что хочет сказать этим взглядом Бринкли, но почувствовала, как по спине у нее поползли мурашки. А потом Бринкли обратился к ней:
– Хорошая была попытка, мисс Кастеллано. Очень хорошая попытка. Но знаете что? Кому-то придется заплатить.
Один из охранников подтолкнул Бринкли в спину, и тот, бросив еще один загадочный взгляд в сторону Юки, побрел по проходу.
Больной или здоровый, вменяемый или нет – в любом случае Альфреда Бринкли убрали с улицы на долгие годы. Юки это знала.
И все равно – ей было страшно.
Глава 125
Месяц спустя мы с Конклином пришли в Альта-Плаза-парк, туда, где все началось.
Навстречу нам шел по дорожке Генри Тайлер. Ветер дул ему в лицо, хлеща по ногам полами пальто. Подойдя ближе, он протянул руку Конклину, потом повернулся ко мне:
– Вы вернули нас к жизни. У меня нет слов, чтобы выразить вам всю нашу благодарность.
Тайлер окликнул жену и дочь, игравшую на странной шестиугольной площадке, представлявшей собой усовершенствованный вариант известного гимнастического снаряда «джунгли». Мэдисон повернулась, узнала нас, и лицо ее осветила улыбка. Спрыгнув с перекладины, она побежала к нам.
Генри Тайлер подхватил девочку на руки. Мэдисон забралась ему на плечо и крепко обняла нас с Конклином.
– Вы – мои любимцы, – прошептала она.
Несколько секунд мы так и стояли, обнявшись и улыбаясь друг другу. Потом Генри опустил дочку на землю и посмотрел на нас. Лицо его сияло от счастья.
– Мы все так вам признательны. Я, Лиз, Мэдди – мы ваши друзья на всю жизнь.
Слезы подступили к глазам.
Бывают дни, когда ты чувствуешь, что быть копом не так уж плохо.
Возвращаясь по дорожке к машине, мы с Ричем снова говорили о том, каким трудным оказалось дело, – столько рутины, малоприятного общения с киллерами и наркоманами, тупики…
– А в итоге такой вот поворот и совершенно счастливая развязка, – сказала я.
Рич остановился и положил руку мне на плечо.
– Давай немного постоим.
Я села на согретые солнцем широкие каменные ступеньки, и он опустился рядом. Похоже, ему хотелось что-то мне сказать.
– Линдси, ты думаешь, будто я тобой увлекся, но, поверь мне, это нечто большее.
Впервые за все время мне было больно смотреть ему в глаза. Воспоминания о том случае в лос-анджелесском отеле до сих пор вгоняли меня в краску.
– Ты можешь дать мне шанс? Давай сходим пообедать, а? Я не стану приставать, Линдси. Я только хочу… а, черт…
Должно быть он прочитал что-то на моем лице и замолчал. Потом покачал головой и похлопал меня по руке.
– Все, все, ни слова больше. Я уже заткнулся.
Теперь уже я взяла его за руку:
– Извини, Рич, мне очень жаль.
– Не надо. Проехали… забудь… Я ничего не говорил, ладно? – Он попытался улыбнуться, и это у него почти получилось. – Несколько лет терапии, и все пройдет.
– Терапии?
– Как, по-твоему, это помогает? Нет. – Он рассмеялся. – Просто… я знаю, что чувствую к тебе, и этого почти достаточно.
Во Дворец правосудия возвращались молча. Разговор не ладился, пока нас не направили в Тендерлойн – взглянуть на очередной труп. Дело затянулось до начала следующей смены, но мы не жаловались – работали вместе, слаженно и четко, как будто были напарниками уже не первый год.
В начале десятого я попрощалась с Ричем. До утра. Но не успела сесть в машину, как в кармане зазвонил сотовый.
– Что еще?
В трубке защелкало, затрещало, потом сквозь пелену помех пробился густой низкий голос, и ночь вдруг превратилась в день.
– Знаю, вооруженному копу сюрпризы лучше не устраивать. Так что, Блонди, предупреждаю заранее. Прилечу на уик-энд. У меня новости. И я очень хочу тебя увидеть.
Глава 126
В дверь позвонили.
Я нажала кнопку интеркома, бросила «иду» и сбежала по ступенькам. У двери стояла Карен Трибел, сиделка Марты. Мы обнялись, и я наклонилась, чтобы подхватить на руки мою любимицу.
– Ты бы знала, Линдси, как она по тебе скучала, – сказала Карен.
– Думаешь? – рассмеялась я. Марта заскулила, загавкала и едва не свалила меня с ног, тычась в лицо влажным носом.
– Ладно, я пойду. Вижу, вам надо побыть наедине, – сказала Карен, спускаясь к своему старенькому «вольво».
– Подожди минутку. У меня для тебя чек.
– Чек потерпит. Захвачу в следующий раз, – отозвалась она, захлопывая дверцу. Двигатель по-стариковски задребезжал.
– Спасибо! – Карен, отъезжая, помахала рукой, а мы с подружкой остались вдвоем.
– Знаешь, как сильно я тебя люблю? – прошептала я в мягкое, шелковистое ухо.
Марта в ответ облизала мне щеку, давая понять, что прекрасно это знает.
Мы бегом поднялись наверх. Я надела шапочку, куртку и переобулась в кроссовки. Через минуту мы снова были на улице и уже бежали по Девятнадцатой к Центральному парку. Я шлепнулась на скамейку, а Марта принялась носиться кругами, сгоняя в кучку других собак и вообще веселясь вовсю на свой собачий манер.
Через какое-то время она вернулась к скамейке, села рядом, положила голову мне на колени и посмотрела на меня своими преданными карими глазами.
– Рада, что снова дома, а, Бу? Прогуляла все каникулы?
Возвращались неспешной трусцой. Я поставила ей большую чашку рагу с подливкой и отправилась в душ, а когда, уже высушив волосы и завернувшись в полотенце, вошла в комнату, Марта преспокойно спала на кровати.
Веки ее трепетали, челюсти подрагивали, лапы шевелились – наверно, ей снился какой-то чудесный собачий сон. Она так и не проснулась, пока я расхаживала по комнате, собираясь на свидание с Джо.
Глава 127
Ресторан «Большая четверка» находится в районе Ноб-Хилл, на вершине холма, напротив собора Грейс. Названное в честь четырех бизнесменов-основателей железнодорожной компании «Сентрал пасифик», заведение отделано элегантными панелями из темного дерева, имеет роскошное освещение и живописно убрано экзотическими цветами. К тому же, по мнению дюжины самых модных глянцевых журналов, в нем работают лучшие в городе шеф-повара.
Подали закуски: фуа-гра под яблочной глазурью для Джо и французские груши с прошутто для меня. Но ни великолепный вид из окна, ни шикарная обстановка не отвлекли настолько, чтобы не заметить, что Джо не спускает с меня глаз, причем смотрит с непонятной застенчивостью.
– У меня целая куча совершенно неоригинальных, порядком избитых идей, – сказал он. – Только ты, пожалуйста, не спрашивай о них, ладно?
– Конечно, не буду, – усмехнулась я и, подцепив на вилку кусочек обсыпанного ореховой крошкой козьего сыра, отправила его вслед за тающей во рту грушей.
– После долгих и глубоких размышлений – нет, Блонди, серьезно – я кое-что уяснил для себя и собираюсь этим с тобой поделиться.
Я отложила вилку, и подоспевший официант тут же убрал тарелку.
– С удовольствием послушаю.
– Ладно. Как ты уже знаешь, мы все – я и шесть моих братьев и сестер – выросли в Куинсе. Знаешь ты и о том, что наш отец вечно бывал в разъездах.
– Да, он был коммивояжером.
– Точно. Разъезжал по всему Восточному побережью шесть дней в неделю и появлялся дома только к воскресенью. Да и то не всегда. Мы все сильно по нему скучали. Но конечно, мама больше всего. Она в нем души не чаяла, и вот однажды он исчез, – продолжал Джо. – Вечером, перед тем как лечь спать, он всегда звонил домой, пожелать нам спокойной ночи, а в тот раз не позвонил. Мама разволновалась и позвонила в полицию. На следующий день один патрульный нашел его спящим прямо в машине, в гараже на окраине какого-то захолустного городка в Теннесси.
– Машина сломалась?
– Да. А сотовых телефонов в те времена еще не было. Ты не представляешь, о чем мы только не передумали за те часы, что от него не было никаких вестей. Что он сорвался с дороги в озеро. Что его застрелили бандиты, ограбившие заправку. Что все это время он вел двойную жизнь.
Я кивнула:
– Понимаю, Джо.
Он помолчал, повертел ножом и, вздохнув, продолжил:
– Отец видел, как тяжело приходится маме и всем нам, и говорил, что вот-вот бросит эту работу, но время шло, а он не уходил и не уходил, потому что на другой работе он не смог бы обеспечить нас так, как хотел. Только когда я был уже на втором курсе, он наконец принял окончательное решение и вернулся домой насовсем.
Джо разлил вино по бокалам, мы пригубили. Официант принес первые блюда, но у меня вдруг пропал аппетит. Голос у Джо дрогнул, и я вдруг поняла – с ним что-то происходит.
– Что-то случилось?
– Отец остался дома. Мы уходили, один за другим. Родители обходились меньшим, но были счастливы. Они и сейчас счастливы. И я еще тогда пообещал себе, что никогда не поступлю со своей семьей так, как поступал с нами отец. В прошлый раз, когда я сказал, что мне надо успеть на самолет, я вдруг увидел что-то в твоих глазах. И все, что ты говорила прежде, дошло наконец до меня. Я понял, что сам того не сознавая, вел себя так же, как когда-то отец. И вот какая у меня для тебя новость: я вернулся домой, Линдси. Навсегда.
Глава 128
Я держала Джо за руку, пока он рассказывал, что добился перевода в Сан-Франциско. Я слушала его, смотрела в его глаза и видела в них любовь. Но колесики в голове продолжали крутиться.
Мы часто разговаривали о том, как будет замечательно жить в одном городе, быть вместе, и я порвала с ним главным образом потому, что в какой-то момент поняла: нам больше нравится говорить и мечтать, чем строить планы и претворять их в жизнь.
Теперь, сидя рядом с Джо, я спрашивала себя, была ли вся проблема только в его работе, или мы оба подсознательно предпочитали держаться на безопасном расстоянии друг от друга и от отношений, которые могли стать длительными и прочными.
Джо поднял кофейную ложечку и положил ее в нагрудный карман – вероятно, в полной уверенности, что это его очки для чтения. Потом опустил руку в боковой карман и достал ювелирную коробочку, два на два дюйма, обтянутую черным бархатом.
– Хочу, чтобы это было у тебя, Линдси. – Он отставил в сторону стоявшую между нами вазу с чудесными розами и подал коробочку мне. – Открой. Пожалуйста.
– Не думаю, что смогу.
– Надо всего лишь поднять крышку. Там, сзади, шарнир.
Я рассмеялась шутке, но когда он сказал это, у меня перехватило дыхание. Внутри, на бархатной подкладке, лежало платиновое колечко с тремя большими брильянтами и двумя маленькими по краям.
Несколько секунд я не могла оторвать от него глаз, потом посмотрела через стол на Джо.
– Я люблю тебя, Линдси. Выйдешь за меня замуж? Станешь моей женой?
К столу подошел официант и, все поняв, без слов удалился. Я опустила крышечку. Она чуть слышно щелкнула, и – хотите верьте, хотите нет – в зале стало чуточку темнее.
Что сказать? Я не знала. Колесики в голове все крутились, и вместе с ними, казалось, кружился сам зал.
Мы оба уже побывали в браке. И оба развелись.
Готова ли я рискнуть еще раз?
– Линдси?
И тут меня прорвало.
– Я тоже люблю тебя, Джо, и я… я… у меня нет слов. – Голос дрогнул. – Мне еще нужно какое-то время. Подумать обо всем. Пойми, я должна быть абсолютно уверена, что поступаю правильно. Ты ведь можешь немного подождать, правда? – Я положила коробочку на стол и подтолкнула к нему. – Давай еще немного приглядимся, ладно? Поживем, как все. Будем заниматься стиркой. Ходить в кино. Будем проводить вместе уик-энды, зная, что никому не нужно спешить на самолет.
Разочарование разлилось по его лицу. Мне было больно смотреть на Джо – он выглядел совершенно потерянным, но потом взял мою руку, повернул вверх ладонью, положил на нее коробочку и сжал мои пальцы.
– Держи ее у себя, Линдси. Я не передумаю. Я останусь с тобой, сколько бы белья мы с тобой ни перестирали. И пусть мне придется мыть машину, выносить мусор и, может быть, даже ругаться с тобой из-за очереди, это меня не отпугнет. – Он усмехнулся.
Невероятно, но в зале снова посветлело.
Он взял меня за руки и улыбнулся.
– Когда будешь готова, дай мне знать, и я приду и надену это колечко на твой пальчик. У нас будет большая итальянская свадьба.
Глава 129
На календаре было шестое июня, когда Джейкоби позвал нас с Ричем к себе в кабинет. Таким злым мы видели его нечасто.
– Плохие новости. Альфред Бринкли сбежал.
У меня просто челюсть отвалилась.
Из Атаскадеро не убегали. Это психиатрическое заведение для невменяемых преступников. Не столько лечебница, сколько тюрьма строгого режима.
– Как это случилось? – спросил Конклин.
– Снова разбил голову о тюремную стену…
– Но ему же давали успокоительное? И без присмотра их там не оставляют…
Джейкоби пожал плечами:
– Не знаю. Обычно в таких случаях врач сам приходит в камеру, но тут доктор Картер потребовал, чтобы заключенного доставили к нему в кабинет. Под охраной. В крыло общего режима.
– О нет, – прошептала я, уже догадываясь, что произошло дальше. – У охранника было оружие.
– Охрана носит оружие, только когда переводит заключенного из одного крыла в другое, – объяснил Джейкоби. – Док сказал, что должен провести тест и наручники нужно снять.
Дальше было так. Бринкли схватил скальпель, обезоружил охранника, завладел пистолетом. Потом переоделся в одежду врача, забрал у охранника ключи, вышел и уехал на машине Картера.
Это произошло два часа назад. Полиция уже предупреждена. У доктора синяя «субару».
– Машину он скорее всего уже бросил, – заметил Конклин.
– Согласен, – кивнул Джейкоби. – Не знаю, поможет это или нет, но Бринкли много читал об Эдмунде Кемпере, серийном убийце…
– …который убил шестерых молодых женщин и жил с собственной матерью, – подхватил Конклин.
– Тот самый. Однажды этот тип приходит домой после свидания, а мать ему говорит: «Ну что, будешь расписывать, чем занимался всю ночь?»
– Мать знала об убийствах? – спросила я.
– Нет, не знала. Но уж такая была зануда, что запилить могла до смерти. Слушай, Линдси, когда позвонили, я как раз собирался отлить, так что позволь закончить, ладно?
Я усмехнулась.
– Валяй, босс.
– Ну так вот, Эдмунд Кемпер дожидается, пока мамаша уснет, отрезает ей голову и кладет ее на каминную полку. А потом рассказывает голове о своих похождениях. Подозреваю, что изложил ей полную версию.
– Помнится, этот псих потом сдался, – сказал Конклин, щелкая костяшками пальцев, что делал всегда, когда сильно волновался.
Признаюсь, мне тоже стало не по себе при мысли, что Бринкли, вооруженный и в возбужденном состоянии, разгуливает по улицам города. Я помнила, как он смотрел на Юки после вынесения вердикта. Помнила его ухмылку и последние слова – «кому-то придется заплатить».
– Да, Кемпер сдался. И знаете, что сказал копам, когда писал признание? Что вообще-то убил тех девушек вместо матери. Понятно? – Джейкоби посмотрел на меня. – Сказал, что наконец-то убил того, кого надо.
– И, по словам надзирателей, Бринкли интересовался им и читал о нем?
– Вот именно. – Джейкоби поднялся, подтянул штаны, обошел длинные ноги Конклина и шагнул к выходу. – Бринкли был прямо-таки одержим Эдмундом Кемпером.
