Текст книги "Схватить тигра за хвост"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Дж. X. Чейз
Схватить тигра за хвост

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА I

1

Высокая стройная блондинка в белом летнем платье, шедшая впереди Кена Холленда, поймала его взгляд. Он изучал её, наблюдая за ласковыми линиями тела, обозначающимися при ходьбе. Кен быстро отвёл глаза. Он не смотрел на женщину такими глазами с тех пор, как встретил Энн.

Что со мной происходит, спрашивал он себя. Я становлюсь похожим на Паркера.

Он снова взглянул на блондинку. Вечер, проведённый с ней, подумал он, это было бы потрясающе.

Чего не видит глаз, всегда говорил Паркер, о том не болит сердце. Так оно и есть. Энн никогда бы не узнала. В конце концов все женатые мужчины это делают. Почему бы и ему не попробовать?

Но когда девушка перешла дорогу и затерялась в толпе, он с усилием вернулся в мыслях к письму от Мин, полученному утром.

Прошло уже пять недель, как она уехала, и теперь писала, чтобы сообщить, что её матери не стало лучше и что она еще не знает, когда вернётся.

Почему её мать живёт чёрт знает где и ведёт себя так вызывающе независимо, спрашивал себя Кен, быстро шагая по направлению к банку. Нельзя позволять жить одиноко тем, кому за семьдесят. Когда они болеют, их многострадальные дочери должны бросать всё и присматривать за ними, а ещё более многострадальные мужья их дочерей должны сами заботиться о себе.

Пять недель – слишком долгий срок, и Кену уже надоело заботиться о себе, но хуже всего, конечно, то, что Энн не было рядом.

Он сбежал по ступеням, ведущим в служебный гардероб, и увидел там Паркера, который приводил в порядок свой галстук, глядя в зеркало, висевшее над умывальником.

– Привет, – сказал Паркер, усмехаясь. – Как себя чувствует холостяк? Когда приезжает Энн?

– Мне бы самому хотелось это знать, – сказал Кен, намыливая руки. – Старушка ещё не очухалась, и Энн не знает, когда освободится.

Паркер вздохнул.

– Мне бы очень хотелось, чтобы моя жена исчезла на месяц. Уже четырнадцать лет, как закончилась моя спокойная жизнь. – Он внимательно исследовал отражённый в зеркале подбородок. – Ты чертовски счастливый парень, но не похоже, чтобы ты это понимал. Почему ты не устроил себе праздник – не могу понять, Не знаю, кто-то из нас ни черта в этой жизни не смыслит.

– Заткнись! – огрызнулся Кен. Ему надоели постоянные насмешки Паркера. С тех пор, как уехала Энн, Паркер не переставал подбивать его пуститься во все тяжкие. Дня не проходило, чтобы Паркер не изводил его.

Паркер был склонным к полноте, лысеющим сорокапятилетним мужчиной. Он постоянно воскрешал в памяти прошлое, вспоминая каким он был повесой и как все женщины находили его неотразимым, и всё ещё находят его таковым, коли на то пошло.

– Ты раздражён, – сказал Паркер, пристально глядя на Кена. – И я тебя не осуждаю. Тебе надо немного выпустить пар. Поднимаясь сюда, я говорил со старым Хэмингуэем. Он говорит, что для тебя нет ничего лучше, чем провести вечер в «Сигейле». Сам я там не был, к сожалению, но он ходит постоянно и говорит, что лучшего места не найдёшь. Хорошая жратва, дешёвые напитки и куча доступных баб. Ты бы замечательно провёл время. Смена женщин время от времени хороша для всех мужчин.

– Иди сам и меняй женщин, – отрезал Кен. – Я доволен тем, что у меня есть.

Но этим утром он почувствовал растущее беспокойство, которое ещё на прошлой неделе лишь едва ощущал. С тех пор как женился, он всегда с нетерпением ждал того момента, когда откроет входную дверь и с чувством блаженства увидит встречающую его Энн. Но эти пять недель всё изменили: мысль о возвращении вечером в пустое бунгало раздражала его.

Он вспомнил разговор с Паркером. «Сигейл». Кен несколько раз был возле этого ночного клуба, который находился за углом Мэйн стрит: блестящее здание, неоновый свет, хром. Он вспомнил глянцевые фотографии шоу-герлс, которые видел, проходя мимо.

Это было не то место, куда бы мог пойти респектабельный женатый банковский служащий. Перед тем как закрывать кассу, отправляясь на обед, он твёрдо решил не ходить в «Сигейл». Он пойдёт, как всегда, домой и будет скучать в четырёх стенах.

Кен спустился в гардероб за шляпой.

Паркер мыл руки, когда он вошёл.

– Так, – сказал Паркер, вытирал руки. – Ну, решил, что будешь делать сегодня вечером? Вино, женщины и музыка или просто вечерок с подружкой у камина?

– Я иду домой. Газон надо подстричь.

Лицо Паркера расплылось в гримасе.

– Дьявол! Ты, должно быть, погряз в рутине больше меня. Стричь газон, когда жены нет дома! Серьёзно, Холленд, у тебя есть обязательства перед собой. Чего не видит глаз, о том не болит сердце. Это, может быть, твой последний шанс перед тем, как ты станешь дряхлым и никому не нужным.

– Замолчи! – воскликнул Кен, доведённый до бешенства. – Твоя беда в том, что ты так и не повзрослел.

– И слава богу, – сказал Паркер. – Когда я начну развлекаться тем, что буду по вечерам в отсутствие жены подстригать газон, значит мне пора в могилу.

Кен оставил продолжавшего бушевать Паркера и направился к выходу.

Бесконечные приставания Паркера раздражали его, и он находился не в лучшем расположении духа, шагая по раскалённому тротуару к ресторану, где он всегда обедал.

Он размышлял: конечно, Паркер прав. Я погряз в рутине. С тех пор как женился. Я не надеюсь, что мне когда-нибудь ещё представится шанс немного развлечься. Энн вряд ли уедет снова, во всяком случае в ближайшие годы. Но действительно ли я хочу развлечься? Если бы я только знал, когда вернётся Энн. Ее отсутствие может тянуться ещё несколько недель. Это, может быть, твой последний шанс, прежде чем ты станешь старым и никому не нужным, сказал Паркер. Он прав. Энн никогда об этом не узнает. Почему бы не развлечься сегодня вечером? Почему?

Его вдруг охватило отчаянное возбуждение. Он сделает это! Вероятнее всего, ничего из этой, затеи не выйдет, но всё равно это лучше, чем возвращаться в пустое бунгало.

Он пойдёт в «Сигейл» и выпьет пару рюмок. Может, какая-нибудь блондинка и захочет разделить с ним компанию.

Решено, сказал он себе, входя в ресторан. Последняя ночь холостяка, лебединая песня.

2

Вторая половина дня тянулась для Кена мучительно долго. Впервые, сколько он себя помнил, работа нагоняла на него скуку и он поймал себя на том, что беспрестанно поглядывает на стенные часы.

Спёртый обжигающий воздух, вползающий с улицы, рёв автомобилей и разгорячённые потные лица посетителей раздражали его.

– Замечательный вечер для стрижки газона, – сказал с усмешкой Паркер, когда курьер закрывал двери банка. – Будешь потеть как лошадь.

Кен промолчал. Он начал подсчитывать кассу.

– Тебя нужно призвать к порядку, Холленд, – продолжал Паркер. – Найдётся множество здоровых мужчин, которые подстригут твой газон, пока ты будешь развлекаться.

– Ты замолчишь или нет? – сказал резко Кен. – Это уже не смешно.

Паркер задумчиво посмотрел на него, вздохнул и покачал головой.

– Бедняга! Ты даже не представляешь себе, что теряешь.

Они молча продолжали считать деньги, пока не закончили, и тогда Паркер сказал:

– Если ты на машине, подбрось меня.

Паркер жил недалеко от Кена, и хотя Кену надоела его компания, он не смог отказать.

– О'кей, – Сказал он, собирая кассовые книги. – Только живо. Мне не терпится отсюда вырваться.

По пути домой Паркер просматривал вечерние газеты и сообщал наиболее интересные новости.

Кен думал о своём.

Теперь, закончив работу и направляясь домой, он почувствовал, как просыпается его врождённая осторожность.

Буду подстригать газон и проведу вечер дома, решил он. Надо быть сумасшедшим, чтобы рисковать. Если бы его увидели или он. попал бы в какую-нибудь неприятную историю, это могло бы не только расстроить его семейную жизнь, но и означать конец карьеры.

– Не надо подвозить меня прямо к дому, – сказал вдруг Паркер. – Я хочу немного размяться. Едем к тебе, а там я дойду.

– Я могу подбросить тебя прямо к дому.

– Я пройдусь. Может быть, ты предложишь мне выпить. У меня закончилось виски.

Кену хотелось сказать, что у него тоже нечего пить. Ему надоел Паркер, но он подавил в себе этот порыв и теперь, когда движение на дороге стало менее интенсивным, он увеличил скорость и через несколько минут затормозил у небольшого, аккуратного, стоящего в ряду себе подобных, бунгало.

– Клянусь честью, не газон, а джунгли, – сказал Паркер, выбираясь из машины. – Тебе таки придётся попотеть.

– Это не займёт много времени, – возразил Кен, направляясь к дому по тропинке. Он открыл входную дверь, и они прошли в небольшую гостиную.

Воздух в комнате был горячий и спёртый, и Кен поспешил открыть все окна.

– Ну и ну! Были закрыты целый день? – произнёс Паркер, входя за ним.

– Только после полудня, – ответил Кен, снял пиджак и бросил его на стул. – Наша прислуга приходит по утрам.

Он быстро приготовил два больших хайбола. Мужчины закурили и подняли стаканы.

– Твоё здоровье, – сказал Паркер. – Жаль, не могу задерживаться, жена потом жизни не даст. Знаешь, Холленд, я иногда думаю, правильно ли я поступил, что женился. Конечно, это имеет массу преимуществ, но женщины такие зануды. Похоже, они не понимают, что парням время от времени нужно давать немного свободы.

– Опять всё с начала, – резко сказал Кен.

– Это реальность, – сказал Паркер. Он допил виски, вздохнул и выжидающе посмотрел на Кена. – Хорошее виски.

– Ещё?

– Я бы не отказался.

Кен осушил свой стакан и приготовил ещё два.

– Сколько уже Энн нет? – спросил Паркер, принимая стакан из рук Кена.

– Пять недель.

– Много. А что со старушкой?

– Не знаю. Старость, надо полагать. Это может протянуться ещё с месяц.

– Как бы ты предпочёл развлечься сегодня? – спросил Паркер, хитро посмотрев на Кена.

– В каком смысле?

– Только между нами: у меня есть маленькое соглашение, которое прекрасно работает. Я не прочь дать и тебе возможность им воспользоваться.

– Соглашение? Что это значит?

– У меня есть отдушина, о которой не знает жена. Не всегда ею легко воспользоваться, но мне время от времени удаётся, когда жена уезжает к матери.

Кен посмотрел на него.

– Ты имеешь в виду женщину?

– Женщину! Клянусь честью, ты прав как никогда. Я вышел на неё благодаря Хэмингуэю. Всё строго конфиденциально. Нет опасности, что тебя увидят, и всё продумано. У неё квартира. Если согласишься, то кроме дружелюбия от тебя ничего не потребуется. Она заботится об одиноких ребятах вроде тебя. Конечно, ты ей платишь. Можешь пойти с ней куда-нибудь, хотя это и не обязательно, а захочешь – можешь остаться у неё. Чертовски удобно и совершенно безопасно. – Он достал бумажник, нацарапал что-то на карточке и положил её на стол. – Это её телефон. Зовут Фэй Карсон. Всё, что тебе нужно – это позвонить и сказать, что хочешь её увидеть, и она назначит время. Плата правда, высокая, но она того стоит.

– Нет, спасибо, – сказал Кен.

– Бери и не будь болваном, – Паркер допил виски и встал. – Мне бы хотелось оказать ей услугу. Я обещал рекомендовать её своим друзьям. Я всегда держу слова.

Кен смахнул карточку со стола в сторону камина.

– Нет, спасибо, – повторил он.

– Оставь. Пойди с ней куда-нибудь. Она прелесть Как раз то, что нужно одинокому мужчине. Поведи её в ресторан. Что здесь такого? В ней действительно что то есть. Я бы не подсунул тебе дешёвую шлюху. У это: девочки есть всё, что надо.

– Не сомневаюсь, – отрезал Кен. – Но меня это не интересует.

– Ну что ж, до завтра. Спасибо за виски. – Паркер кивнул на карточку, лежавшую у камина. – Возьми её. Когда-нибудь пригодится.

– Забери её, – сказал Кен, подходя к камину. – Мне она не нужна.

– Оставь. Пригодится. Не провожай меня.

Пока Кен поднимал карточку, Паркёр пересёк гостиную, открыл дверь и вышел из дома.

Кен взглянул на телефонный номер на карточке, «Риверсайд 33344». Мгновение он колебался, затем разорвал карточку пополам и выбросил её в корзину для мусора.

Взяв со стула пиджак, Кен направился в спальню. Остановился на пороге и оглядел просторную светлую комнату. Она была слишком чистой, словно нежилая. Он бросил пиджак на кровать и начал раздеваться. Тело его было липким от пота. Сквозь занавески на окне он видел, как в густой траве газона гас отблеск вечернего солнца.

Ещё слишком рано заниматься газоном, сказал он себе, прошёл в ванную и принял душ.

Ему стало лучше, когда он надел рубашку с открытым воротом и старые широкие брюки. Он прошёл в гостиную и немного там постоял.

Было всего лишь двадцать минут седьмого. Ещё куча времени до того, как можно будет ложиться спать, а он уже чувствовал себя одиноко.

Подойдя к столику и плеснув себе виски, Кен уселся в кресле возле приемника. Затем включил его, закурил и бессмысленно уставился на противоположную стену.

Итак, Паркер нашёл себе девушку. Это удивило Кена. Он всегда считал Паркера человеком, который много говорит и мало делает.

Когда по радио началась передача об ужасах водородной, бомбы, Кен нетерпеливо его выключил. Он поднялся, подошёл к окну и посмотрел в сад. У него не было ни малейшего желания стричь газон и пропалывать клумбы с розами, которые требовали особенно тщательного ухода.

Несколько минут он смотрел в окно… Взгляд становился всё более хмурым. Затем, взглянув на часы, Кец вернулся в гостиную, открыл входную дверь и вышел на крыльцо.

Воздух был горячий и спёртый.

«Вероятно, будет гроза, – подумал он. – Слишком жарко, чтобы заниматься сегодня газоном. Ну его к чёрту! Может завтра будет прохладней».

Как только он принял это решение, ему стало легче. «Как тихо и спокойно», – думал он, возвращаясь в гостиную. Он прошёл в гостиную, допил виски, автоматически плеснул себе ещё, взял стакан и пошёл на кухню.

«Ещё один скучный, вечер», – посетовал он, открывая холодильник, чтобы посмотреть, что Кэрри, цветная прислуга, оставила ему на ужин. Пустые полки свидетельствовали о том, что она не позаботилась о его ужине, и Кен с силой захлопнул дверцу. В кладовой были консервы, но его не приводила в восторг перспектива есть из консервной банки.

Раздражённо пожав плечами, он вернулся в гостиную и включил телевизор.

Танцующая блондинка в короткой юбке, появившаяся на экране, привлекла его внимание. Он сел в кресло и уставился на экран. Она была похожа на ту девушку, которую он видел сегодня утром. В течение получаса или около того он безучастно смотрел телевизор и за это время дважды поднимался, чтобы наполнить стакан. Затем он выключил телевизор, встал и начал медленно расхаживать из угла в угол. Слова Паркера не выходили из его головы: чего не видит глаз, о том не болит сердце.

Он посмотрел на часы. Скоро стемнеет. Он подошёл к столику и взял бутылку. Она была почти пустая, и он вылил всё, что оставалось, в стакан. Выпитое давало о себе знать, Кен чувствовал растущее отчаяние.

Ради чего я должен сидеть дома, спрашивал он себя. Почему бы не последовать совету Паркера? Он сказал, что она заботится об одиноких мужчинах. А разве Кен не был им в настоящую минуту?

Он прошёл в спальню со стаканом в руке, поставил его на туалетный столик, стянул с себя рубашку и вытащил из ящика новую.

Какой у неё номер?

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, и внезапно понял, что выпил виски больше, чем думал.

«Риверсайд 33344».

«Всё зависит от её голоса, – сказал он себе, – и от того, что она скажет. Если мне не понравится её голос, я просто положу трубку. Если никто не ответит, займусь газоном. Решено».

Застёгивая рубашку, он подошёл к телефону и набрал номер. Слушая гудки, он почувствовал, что сердце забилось сильнее.

«Её нет, – сказал он себе через некоторое время, почувствовав при этом одновременно облегчение и разочарование. – Всё, с этим покончено. Положу трубку и займусь газоном». Но не спешил класть трубку.

Вдруг в трубке раздался щелчок, и его сердце сначала остановилось, а затем бешено забилось.

Женский голос произнёс: – Алло?

– Это мисс Карсон? – спросил он.

– Да, а кто это?

Он почти услышал улыбку в её живом голосе.

– Я думаю, вы меня не знаете. Мой друг… – Он замолчал, смешавшись.

– О, – девушка засмеялась. Смех был приятный и дружелюбный, и Кену вдруг стало легко. – Ну, не смущайтесь. Вы хотите прийти?

– Да, но вероятно вы заняты?

– Нет. Когда вас ждать?

– Я не знаю, где это.

Девушка снова рассмеялась.

– Лессингтон авеню, 25. Знаете, где это?

– Это рядом с Крэнборн стрит?

– Совершенно верно. Я на верхнем этаже, выше только небо. Вы на машине?

– Да.

– Не оставляйте её на улице у дома. За углом – стоянка.

Лессингтон авеню находилась на другом конце города. Ему понадобится минут двадцать, чтобы добраться туда.

– Я смогу приехать к девяти, – сказал он.

– Буду ждать. Парадная дверь открыта. Сразу поднимайтесь.

– Хорошо.

– Ну что ж, до девяти. Пока.

В трубке послышались гудки, и он медленно положил её.

Кен вынул из кармана носовой платок и вытер лицо Даже теперь он ничем не связан. Не обязательно ехать. Есть ещё время подумать.

Он вернулся в спальню и начал собираться. Завязывая галстук, он вспомнил её голос. Попытался представить её себе. Блондинка? Высокая? Судя по голосу, молодая. Паркер сказал, что у неё есть всё. Должно быть, она хорошенькая, если Паркер так говорит.

Он накинул пиджак. Выйдя из спальни, направился в гостиную. Затем, колеблясь, простоял минуту на месте.

«По крайней мере, взгляну, что это за дом, – подумал он. – Если не понравится, могу и вернуться. Чёрт! И чего я так волнуюсь. Совсем необязательно переступать грань приличий. Свожу её в ночной клуб или ресторан».

Он вынул бумажник, и пересчитал деньги. Заметил, что руки дрожат, и ухмыльнулся.

Бросив взгляд через комнату на входную дверь, он вдруг обнаружил, что не может заставить себя посмотреть на фотографию Энн в серебряной рамке на столе.

ГЛАВА II

1

На стоянке, на углу Лессингтон авеню, было всего четыре автомобиля.

Служитель, пожилой мужчина в белом комбинезоне, вышел из маленькой будки и знаком показал Кену поставить машину рядом со сверкающим «бьюиком».

Когда Кен выключил двигатель и вышел из машины, служитель спросил:

– Вы надолго, сэр?

– Может быть. Я не знаю. Зависит от того, дома мой друг или нет, – осторожно сказал Кен. – На сколько я могу её здесь оставить?

Служитель понимающе улыбнулся.

– Хоть на всю ночь. Здесь часто оставляют машины на всю ночь.

Кен с беспокойством Подумал, догадывается ли старик, куда он идёт. Он заплатил за стоянку.

– Держу пари, эти четверо парней не появятся до утра, – продолжал служитель, указывая на машины. – Лучше района, чтобы провести ночь, не найдёшь.

Кен выдавил из себя улыбку.

– Да? А я и не знал.

Служитель подмигнул ему.

– Эти ребята тоже не знали, – сказал он и вернулся в будку.

Сумерки уже опустились, и Кен чувствовал себя в полной безопасности, шагая по Лессингтон авеню.

Улица была тихой, с двумя рядами густых деревьев которые служили укрытием от посторонних глаз. Дома опрятные и респектабельные, и по пути к дому № 25 он не встретил ни одного человека.

Паркер сказал, что это совершенно безопасно, нет риска быть замеченным, приняты все меры предосторожности.

Пока он был прав.

Кен остановился и оглядел улицу, прежде чем подняться по ступенькам дома № 25. Довольный тем, что никто его не видит, он повернул ручку парадной двери и толкнул дверь. Затем быстро вошёл в холл.

Перед ним был лестничный пролёт. На стене у начала марша – ряд почтовых ящиков. Он остановился, чтобы рассмотреть их. Над каждым висела карточка с фамилией владельца.

Он прочёл их: Мэй Кристи, Гэй Хордерн, Ив Беркли, Глория Голд, Фэй Карсон.

«Одного поля ягоды, – подумал он с беспокойством. – Куда я попал?»

Колеблясь, он остановился у подножия лестницы. На некоторое время его нервы сдали, и он почти решил вернуться на стоянку.

«С ума сошёл, – говорил он себе, – прийти в незнакомый дом, даже не зная как выглядит девушка».

Если б не выпитое виски, он бы ушёл не колеблясь, но алкоголь ещё давал о себе знать и подталкивал его вперёд.

Паркер сказал, что она – то, что надо. Паркер регулярно ходил к ней. Должно быть, она действительно хороша.

Он начал подниматься по ступеням.

На третьем этаже сквозь красную входную дверь донёсся звук лёгкой ритмичной музыки. Он продолжал подниматься и уже был почти на четвёртом этаже, когда вдруг услышал как открылась и захлопнулась дверь.

Пока он решал, не повернуть ли назад, послышались шаги, и прямо перед ним возник мужчина.

Это был толстый, лысеющий коротышка. В руке он держал шляпу с загнутыми полями и хлопал ею себя по бедру. Увидев Кена, он застыл.

Несмотря на лысину, он вряд ли был намного старше Кена: было что-то отталкивающе мягкое в его внешности. Он напоминал сдобную булку с несвежими сливками. У него были большие чёрные навыкате глаза с налитыми кровью белками. Тонкий уродливый рот, маленький крючковатый нос и заострённые уши, крепко прижатые к голове, делали его одним из самых необычных по внешности мужчин, которых когда-либо видел Кен.

Мешковатый костюм был помят, а узорчатый оранжево-синий галстук покрыт жирными пятнами.

Левой рукой он прижимал к себе желтовато-коричневого китайского мопса, чья длинная шелковистая шубка свидетельствовала о заботливом уходе. Внешность мопса была прямой противоположностью внешности хозяина.

Толстяк отступил.

– Поднимайтесь, сэр, – сказал он мягким женоподобным голосом. – Я никогда никому не перехожу дороги. Полагаю, вы не ко мне?

Чёрные налитые кровью глаза изучали Кена, и у того появилось неприятное чувство, что толстяк запоминал каждую деталь его облика.

– Нет. Мне выше, – сказал Кен, поспешно продолжая путь.

– Следовало бы установить лифт, – пожаловался толстяк. – Моё сердце не выдержит этой ужасной лестницы. Лео тоже ненавидит её. – Он коснулся головы мопса жирным грязным пальцем. – Какое красивое животное, не правда ли? – Он немного приподнял мопса, как бы приглашая Кена полюбоваться им. – Вы любите собак, сэр?

Кен как раз поравнялся с толстяком.

– Да, думаю, что люблю. Безусловно, красивое животное, – сказал он, чувствуя себя неловко.

– Он выиграл множество призов, – продолжал толстяк. – Только в этом месяце он взял золотой кубок.

Мопс уставился на Кена. Его глаза напоминали глаза хозяина: чёрные, навыкате и налитые кровью.

Кен продолжал подниматься. Добравшись до верхней площадки, остановился. Преодолевая последние ступени, он пытался уловить звук шагов спускающегося толстяка, но ничего не услышал.

Перегнувшись через перила, он посмотрел вниз.

Площадкой ниже неподвижно стоял толстяк и глядел вверх. Их глаза встретились, и толстяк улыбнулся. Это была любопытная, хитрая, понимающая улыбка, и она напугала Кена. Мопс тоже взглянул вверх. Его плоская чёрная морда осталась бесстрастной.

Кен поспешно отшатнулся и повернулся к зелёной входной двери в дальнем конце площадки. Он чувствовал, как колотилось сердце и дрожали руки. Встреча с толстяком взволновала его.

Если б Кен не был уверен, что толстяк всё ещё стоит на площадке, он бы моментально покинул дом. Но его нервы уже не выдерживали мысли о том, что нужно ещё раз пройти мимо толстяка.

Сожалея, что поступил так безрассудно, Кен осторожно нажал на кнопку звонка.

2

Дверь открылась почти сразу.

Девушка, открывшая дверь, была жизнерадостной и симпатичной. Ей было не больше двадцати четырёх лет. Волосы, спадавшие на плечи, были чёрными, как вороново крыло. У неё были широко расставленные голубые глаза, крупный чувственный рот, подведённый ярко-алой помадой. Её дружелюбная улыбка сразу же успокоила Кена.

На ней было бледно-голубое летнее платье и формы, намечавшиеся под ним, заставили его сердце гулко забиться.

– Привет, – сказала она, давая ему пройти. – Входи.

Он видел как быстро, внимательно она его осмотрела. «Казалось, осмотр удовлетворил её, ибо она одарила его ещё одной ослепительной улыбкой, когда он входил в большую светлую гостиную.

Перед незажжённым камином стояла массивная кожаная кушетка. Три кресла, радиола, телевизор, большой, орехового дерева, бар и обеденный стол, стоявший в эркере, довершали обстановку.

Вазы с цветами были расставлены на столе, радиоле и каминной доске.

Девушка закрыла дверь и подошла к бару. Она двигалась умышленно раскачивая бёдрами и бросила взгляд через плечо, чтобы увидеть, как на это отреагирует Кен.

Кен отреагировал. Он подумал, что у неё великолепная фигура.

– Будь как дома, – попросила она. – Сядь и расслабься. Я абсолютно безобидна, и не надо стесняться или бояться меня.

– Я не боюсь, – сказал Кен, понемногу воодушевляясь. – Просто я к такому не привык.

Она рассмеялась.

– Это видно за милю. Такому хорошему мальчику, как ты, не нужна такая, как я. – Болтая, она быстро приготовила два хайбола. – Что случилось, мистер Гуляка? – продолжала она. – Девушка бросила?

Кену стало жарко.

– Не совсем.

Она поднесла напитки к кушетке и села рядом.

– Извини, сорвалось с языка. Я не собираюсь вмешиваться в чужие дела, – сказала она. – Просто ты совсем не похож на тех, с кем мне обычно приходится иметь дело. – Она протянула ему стакан. – Мне сегодня повезло. Выпьем за то, чтоб нам было весело, мистер Гуляка.

Кену стало легко. Ничего подобного он не ожидал. Всё было очень прилично. Гостиная была даже лучше, чем у него. А девушка была похожа на девушек из банка, только намного симпатичней. Он бы никогда не догадался, что она была тем, кем она была.

– Ты спешишь? – спросила она, забросив ногу за ногу и аккуратно прикрыв юбкой колени.

– Нет, но…

– Отлично. Больше всего не люблю, когда мужчины забегают на десять минут. А чаще всего так и бывает. Можно подумать, жёны ждут их внизу. Хочешь остаться здесь на ночь?

Кен колебался. Это было вершиной его желаний, но он вспомнил своё решение не делать того, о чём он может потом пожалеть.

– Думаю, нет, – сказал он, пытаясь скрыть неловкость. – Дело в том … я только хотел бы … я думал сходить в ресторан или что-то в этом роде.

Девушка быстро взглянула на него и улыбнулась.

– Конечно, если ты действительно этого хочешь. Но послушай, Гуляка, тебе это будет стоить столько же. Так что можешь доставить себе удовольствие.

– Пожалуй, пойдем, – сказал Кен, чувствуя как в голове застучали молоточки. Он достал бумажник. – Финансовые вопросы решим сразу?

– Двадцать долларов. Не много? – сказала она, улыбаясь.

– Нормально, – сказал Кен и протянул ей две десятки.

– Если ты передумаешь, я не возражаю, – сказала она, поднимаясь. – Так куда же мы пойдём?

Она вышла в другую комнату и сразу же вернулась.

– Ну, – сказала она, садясь на ручку его кресла. – Что мы будем делать?

Он почувствовал, что её присутствие смущает его. И всё же решимость вести себя прилично слабела.

– Я полагаю, мы можем пойти в ночной клуб, – сказал он. – Мне надо быть осторожным, чтобы меня не увидели.

– Об этом не беспокойся. Мы пойдём в «Голубую Розу». Держу пари, никто из твоих знакомых никогда не заглядывает в подобные места. Будет весело, и напитки не слишком противные. Мне надо переодеться. Хочешь зайти?

Кен казался озадаченным.

– Ничего. Я посижу здесь.

– Смешной ты. Большинство мужчин мне приходился сдерживать чуть ли не под дулом пистолета. Прошу тебя, не стесняйся.

– Всё в порядке, – пробормотал Кен, не глядя на неё.

Она озадаченно посмотрела на него, покачала головой и вышла в спальню, оставив дверь открытой.

Кен сидел неподвижно, пытаясь перебороть себя. Было б намного проще, если бы она подходила к своей роли. Если бы она была обыкновенной шлюхой, его приход сюда не был бы окружен такой сдержанной свестской атмосферой.

– Ради бога, Гуляка, – сказала девушка, показавшись в дверном проёме, – ты выглядишь, прямо как гнев господен. Что случилось?

Она подошла к нему, взяла у него стакан с виски и поставила его на стол. Затем опустилась перед Кеном на колени.

– У нас куча времени, – сказала она. – Мы можем выйти позже. – Она обняла его за шею и притянула к себе. – Поцелуй меня, Гуляка.

Отбросив благоразумие, он схватил её и прижался губами к её рту.

3

В половине одиннадцатого они вышли из квартиры. Никого не встретив на лестнице, они спустились и сразу же поймали такси.

– «Голубая Роза», – сказала водителю девушка. – Сто двадцать вторая улица.

В темноте она подсела ближе к Кену и взяла его за руку.

– Ты мне нравишься, Гуляка, – сказала она. – Ты не представляешь, как ты непохож на тех парней, с которыми мне обычно приходится путаться.

Кен улыбнулся ей, но ничего не сказал. Он чувствовал себя свободно и счастливо. Эта ночь не в счёт: часы, выпавшие из повседневной жизни. Таким образом он успокоил свою совесть. Кен понимал, как безумно ему повезло, что попалась такая девушка как Фэй, согласившаяся разделить с ним эту украденную ночь. Завтра всё будет позади – воспоминания, которые останутся с ним до конца жизни. «Этого никогда больше не повторится», – уверял он себя. Он не захочет, чтобы это снова повторилось. Но сейчас это происходило, и надо быть дураком, чтобы не наслаждаться каждой секундой этой ночи.

Он взглянул на Фэй, когда они проезжали мимо неоновых рекламных щитов. Голубые, зелёные и красные огни осветили машину.

«Она чертовски привлекательна», – подумал он. На Фэй было платье цвета электрик, расширенное книзу и с открытым верхом, обнажающим очаровательные молочно-белые плечи. Ожерелье из голубых бусин подчёркивало голубизну её глаз.

Кен уже забыл, что заплатил за эту ночь двадцать долларов. Было странно, но он чувствовал, что время перескочило на пять лет назад, и он проводит одну из тех ночей, которые он обычно проводил до встречи с Энн.

– Ты любишь танцевать? – спросила она неожиданно.

– Да, а ты?

– Обожаю. Я зарабатывала танцами на жизнь, а затем настали тяжёлые времена. Я потеряла партнёра и не смогла найти другого, поэтому всё бросила. Мы выступали в «Голубой Розе». Это довольно уютный клуб. Думаю, тебе понравится.

– А что случилось с твоим партнёром? – спросил Кен только для того, чтобы поддержать разговор..

Он увидел как тень легла на её лицо.

– О, он просто ушёл. Он не из тех людей, которые надолго задерживаются.

Инстинктивно Кен почувствовал, что для неё это больная тема и попытался переменить предмет разговора.

– Кто этот толстяк, что живёт этажом ниже, хозяин китайского мопса?

Она резко взглянула на него.

– Значит, ты его видел?

– Я встретил его на лестнице.

Фэй поморщилась.

– Отвратительная маленькая вошь. Никто не знает, на что он живёт. Верь не верь, но зовут его Рафаэль Свитинг. Он всегда останавливает меня на лестнице, пользуясь своим мопсом в качестве предлога для разговора.

Машина затормозила и остановилась у высокого тёмного здания.

Они вышли, и Кен расплатился с шофёром.

– Это клуб? – спросил он, уставившись на здание.

– Вниз по улице, – сказала Фзй, взяв его под руку. – Не бойся, что встретишь знакомых. Число посетителей строго ограничено, и они не из твоего круга.

Кен последовал за ней вниз по узкой улочке. В конце её находилась тяжёлая дубовая дверь с окошком. Над дверью висела искусно сделанная из неоновых ламп большая голубая роза.