Текст книги "Агент Веги и Другие истории"

Автор книги: Джеймс Генри Шмиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 53 страниц)

– Справлюсь, – улыбнулся Илифф, – с моей-то командой!

Он встал и уже серьезно посмотрел на нее сверху вниз:

– Итак, если предоставите мне информацию, полученную вами от тех самых супер-биопсихологов на Ликанно, я немедленно приступлю к выполнению операции.

Она доброжелательно кивнула и заметила:

– Тем не менее, есть две вещи, о которых мне хотелось бы спросить, прежде чем вы уйдете. Первая – зачем вы весь вечер пытались проникнуть сквозь мою разумозащитную систему?

– В нашем деле никогда не повредит знать как можно больше о тех, с кем работаешь, – ничуть не смущаясь, ответил Илифф. – Большинство из нас – народ небезобидный. Но у вас необычайно мощная защита, я почти ничего не смог разузнать.

– Вы не смогли разузнать НИЧЕГО! – категорично заявила она, желая сказать что-то наперекор.

– Примерно так, совсем немного. Непосредственно в тот момент, когда вы читали мне лекцию о Ланнаи, какой вы гордый народ и не желаете, чтобы вас защищали, и все такое. В какой-то момент вы забыли о защите…

Он медленно воспроизвел в уме похищенную мысль: панораму тихого города, освещенного лучами рассвета, море многоскатных крыш цвета слоновой кости, хрупкие башни, тянущиеся к пылающему небу.

– Это Ла-Санкайа Прекрасная, мой город, моя родная планета, – произнесла Пэйгадан. – Верно, я подумала об этом и вспомнила, – она рассмеялась: – Какой вы все-таки умница, Агент Зоны! Ну и что это вам дало?

Илифф пожал плечами. Он все еще продолжал материализовывать фигуру старины Кассельмата, толстого, маленького, беспринципного землянина-торговца, чьи странствия по Галактике удивительно часто совпадали с исчезновением неблагонадежных и доселе неуязвимых ее граждан, а также с необъяснимыми изменениями прежде агрессивных политических курсов и бескровным падением коррумпированных правительств. Всезнающий, циничный, жадный, но обаятельный, и мало кто воспринимал его всерьез.

– Во-первых, Ланнаи – патриоты, – потемнел лицом Агент, – что, разумеется, делает вас потенциально опасными. В общем, я рад, что вы на нашей стороне.

Пэйгадан усмехнулась:

– Я тоже рада, в общем. Однако если позволите небольшую дерзость, определенно заслуженную вами – я бы хотела услышать ответ на мой второй вопрос; что заставило вас так встрепенуться, когда я упомянула о вероятной связи Тахмея с Гантскими пиратами?

Старина Кассельмат рефлекторно потер бесформенный нос.

– Это долгая и печальная история, – ответил он, – но если желаете знать, пожалуйста. Несколько лет назад я, можно сказать, прижал к ногтю главаря этой мигрирующей шайки, великого и ужасного У-1, ни больше, ни меньше. Это произошло вскоре после того, как Конфедерация нанесла Гантскому флоту сокрушительное поражение. В конце концов, я решил, что подобрался к нему достаточно близко для того, чтобы со всей возможной деликатностью исследовать его разум, бр-р-р!

– Полагаю, вас отбросило.

– Вовсе не так быстро, как хотелось бы. Мерзавец знал, что я все время следил за ним, и поймал меня в ментальную ловушку. Это была механическая и очень мощная ловушка. Меня извлекали оттуда долго, а затем, чтобы я смог вернуться к работе, еще в течение полугода психоанализировали.

– Это было очень давно, – печально закончил Кассельмат, – но с тех пор, когда речь заходит об У-1, Гантских пиратах или чем-либо даже отдаленно о них напоминающем, мне становится не по себе.

Пэйгадан внимательно осмотрела свои великолепные ногти и мило улыбнулась.

– Агент Зоны Илифф, я передам вам необходимые материалы, а затем можете идти. Отныне я знаю, что способно заставить вас вздрогнуть.

* * *

Грузный человек с каменным лицом, сидевший за пультом управления, медленно прочесывал бороду пальцами, унизанными множеством перстней, – великолепную веерообразную бороду, черную, блестящую, всю сплошь в модных завитках. Его глаза были черны, как и борода, но выглядели странно тусклыми, отчего его часто принимали за слепого.

Впервые за долгую череду лет ему стало страшно.

Чуждая мысль не смогла проникнуть под Купол, хоть здесь защитные устройства не подвели. Он потянулся к боковому разрезу своего струящегося черного одеяния и извлек маленький серебристый конус. Осторожно поставив усилитель на пульт управления перед собой, он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на огромном животе и наполовину прикрыл веки.

Почти сразу же им были восприняты ненаправленные мыслительные импульсы. Такие расплывчатые и безличные, что даже сейчас, когда он мог спокойно проследить их модифицированные следы – пусть и привлекшие его внимание, но этого не ощутившие и оттого не замершие ни на миг – они поддавались лишь самому общему анализу. Однако незащищенная часть его разума все же отреагировала тогда на них, тупо и автоматически, что продолжалось почти целый час, а этого вполне достаточно, чтобы выведать практически все!

Драгоценные камни гневно сверкнули на его пальцах, когда он смел с пульта управления усилитель. Прибор треснулся об стену, рухнул на пол и, выпустив шипящий салют пурпурных брызг, затих. Импульсы замерли.

Чернобородый посмотрел на разбитый усилитель. Затем мало-помалу, почти незаметно, выражение его лица начало меняться. Вскоре он уже тихо смеялся.

Неважно, как ему удалось модифицировать и приспособить этот человеческий мозг для своих целей, но он оставался совершенно таким, каким был, когда им завладели впервые. Стоило ослабить контроль, и он автоматически возвращался к прежнему уровню эмоциональных реакций.

Он заставил его развить все свои зачаточные способности, пока силы не превзошли безмерно те, что присущи любому обычному представителю его расы. Ни одно человеческое существо, как бы одарено оно ни было, не могло сравниться с тем, кому выпало счастье стать промежуточным хозяином для паразита Цитала. Даже Цитал не мог считать себя равным этому гипертрофированному человеческому интеллекту, он лишь управлял им, как человек управляет созданной им машиной, гораздо более мощной, чем он сам.

Однако знай Цитал человеческое отродье получше, выбрал бы себе более подходящего хозяина. Этот оказался в лучшем случае злобной бездарностью, и поскольку злоба в нем росла и развивалась вместе с силой, иногда приходилось прилагать титанические усилия, чтобы потакать капризам карлика, тупицы, который, однако, мог по приказаниям незримого хозяина творить чудеса. При малейшем подозрении, что его всесилию угрожают, он впадал в трусливое раскаяние и панику, колеблясь между животным страхом и животной яростью.

Поздно что-то менять, на данной фазе жизненного цикла Цитал прикован к своему рабу. Впрочем, данный носитель вполне соответствует его целям, он даже порой забавляет его своими причудами. И все же для новых Циталов, тех, кто появится на свет после следующей Смены, он будет подбирать более подходящие пристанища.

Одним из них вполне мог стать тот тайный агент, что так встревожил его промежуточного хозяина. Совершенство его ментальной атаки являлось хорошей рекомендацией на эту роль.

Однако этого шпиона еще предстояло поймать.

* * *

Быстрыми волнами релаксации влияние Цитала распространилось по телу чернобородого человека и вернулось обратно в расслабленный мозг. План поимки почти созрел, сети расставлены, а громоздкая мыслительная машина промежуточного хозяина была более чем подготовлена для подобной работы.

Теперь, когда взятый под контроль страх и даже память о нем были нейтрализованы, носитель воспринимал происходящее просто как некую задачу, рассматривал ее, прояснял для себя, выдвигал гипотезы и делал выводы.

Все очень просто. Силки на шпиона будут расставлены с учетом добытой информации. Тем временем на Гулле Тахмей выступает приманкой для другого шпиона, чей нечеловеческий разум смог скрыться посредством мгновенного шокового рефлекса в тот самый момент, когда экс-пират был готов его схватить. Цитал был почти уверен, что эти двое сотрудничали, причем оба являются агентами Конфедерации Веги. Ни одну другую организацию, которую можно было подозревать в использовании боевых разумов подобной мощи, не могла заинтересовать так сильно личность Тахмея.

Он, конечно, пока не готов бросить вызов Конфедерации, и какое-то время еще готов не будет, поэтому Тахмею может понадобиться новая форма укрытия. Однако, контролируя эту настырную парочку шпионов и обладая полученной от них информацией, все эти задачи станут легко разрешимы.

Руки чернобородого принялись неспешно двигаться по поверхности пульта, постепенно запуская в действие сложную сеть приборов.

План преобразился в краткие, методичные распоряжения.

* * *

Когда Цитал переместился в центральный зал Купола, его уже ожидали четверо посетителей – трое мужчин и женщина, представители высокой, красивой расы Ликанно. На всех обращенных к нему лицах застыло одно и то же выражение высокомерного нетерпения.

Все эти люди, а также некоторые другие, знавшие чернобородого просто как Психолога, много лет считали себя настоящими, хотя и теневыми правителями системы Ликанно. И это почти соответствовало истине.

При его появлении двое почти одновременно захотели заговорить.

Однако им не удалось издать ни одного членораздельного звука. Со стороны это выглядело так, словно чернобородый не сделал ничего плохого. Но тела всех четверых одновременно вздрогнули, словно подчиненные невидимой силе. Они застыли в неудобной позе, их лица исказил почти гротескный ужас, пока Цитал саркастично рассматривал их по очереди.

– Неужели нельзя обойтись без подобных аффектов, – дружески упрекнул он, – теперь, когда вы понимаете, кто я есть на самом деле? Раскаиваетесь, что хотели от меня избавиться, как от того мавра, который сделал свое дело? Позволю полюбопытствовать, молились ли вы на ночь?

Он сделал паузу, выражение дружелюбия постепенно стерлось с его лица.

– Да-да, сей сюжет мне известен, – заявил он, удобнее устраиваясь на низкой кушетке и внимательно осматривая свои ногти. – При обычных обстоятельствах мне следовало бы расстроить ваши планы, не ставя вас в известность. Однако обстоятельства необычны, и, боюсь, отныне мне придется обходиться без вашей помощи. Некоторым образом, мне даже жаль. Наше сотрудничество было полезным и увлекательным. Для меня, по крайней мере. Но…

Он покачал головой.

– Даже я иногда ошибаюсь, – откровенно признался он, – и последние события достаточно ясно показали, что было ошибкой посвящать столь заурядных людей, как вы, а также вашего приятеля, чье отсутствие справедливо настораживает вас, в мои планы и эксперименты. Он, – добродушно пояснил Психолог, – вероятно, переживет вас на день или два. Странно, но факт, – с ухмылкой добавил он, – что своей чуть затянувшейся жизнью он обязан исключительно тому, что значительно отстал от вас в умственном развитии, поэтому я счел целесообразным удалить его из нашего тесного кружка первым.

Многозначительная ухмылка стала еще шире, и его, по-видимому, ничуть не огорчило то, что ни одна из побледневших как мел вытянувшихся перед ним марионеток не разделяла с ним этой лучистой радости.

– Ну что ж, – окончательно просиял он, – довольно о грустном! Встречаются еще на нашем пути разумы, способные пробиться сквозь любую защиту, какую я только могу создать. Разумеется, я не желаю подвергаться подобному риску. Ваш друг проживет ровно столько, сколько потребуется, чтобы ввести меня в заинтересовавший меня разум (да, и еще одно маленькое уточнение: ваша раса никогда не перестанет меня удивлять!), который со временем станет мне полезнее, чем все вы вместе взятые. Возможно, он будет для меня столь же ценен, как тот, кого вы знаете под именем Тахмея. Пусть эта мысль скрасит вам последние мгновенья, кои, – заключил он, взглянув на перламутровый прямоугольник, приобретавший мерцающую видимость на стене позади четырех ликаннийцев, – уже на подходе.

Пара крепко сбитых мордоворотов вошла в помещение сквозь прямоугольник, отдала честь и замерла в ожидании.

Чернобородый кивнул им в ответ и ткнул большим пальцем в сторону неподвижной группки отверженных.

– Удавить их, – приказал он, – по очереди…

Некоторое время Психолог продолжал наблюдать экзекуцию, но затем почувствовал скуку. Поднявшись с кушетки, он медленно побрел в сторону одной из шести стен зала. По мере того, как он приближался, она становилась прозрачной, и когда Цитал остановился перед ней окончательно, несколькими метрами ниже отчетливо проступили крыши зданий портового города Ликанно на планете Ликанно Четвертая, самого крупного города в системе Ликанно.

Он сладострастно всматривался в развернувшуюся перед ним панораму, наслаждаясь своей властью и уверенностью в ее непоколебимости. Ведь, как только что в очередной раз было доказано, он являлся абсолютным господином этого города, хозяином восьми миллионов проживающих здесь человеческих существ, а еще двух миллиардов обитателей Четвертой планеты, а также шестнадцати миллиардов, населявших Систему. Долгие годы ничто не угрожало его господству.

Тусклые черные глаза медленно обратились к двум солнцам Ликанно, которые в это время склонялись к горизонту. Методично рассредоточенные по Галактике, примерно около тысячи подобных солнц освещали аналогичное количество планетных систем, каждая из которых медленно, но верно опутывалась сетью Цитала. Чернобородый не питал иллюзий насчет того, что Ликанно является значительным завоеванием – не важнее любой другой из разбросанных повсюду гуманоидных цивилизаций. Однако когда настанет урочный час…

Он пустился в размышления о галактической экспансии. Как ни странно, именно та его часть, что была человеческим разумом, тешила себя подобными мечтами. Паразит продолжал существовать в нем слегка обособленно, следя за чужими грезами, но не с наслаждением, а с тревогой наблюдая за очередной человеческой слабостью, которой, возможно, когда-нибудь придется воспользоваться.

Цитал не впервые убеждался в том, какой странный и сложный у человека организм. Разум промежуточного хозяина знал о своей связи с паразитом и своем подчинении ему, но никогда не осознавал ситуацию полностью и, по-видимому, привычно идентифицировал себя с Циталом. Удивительно все же, как эта сумасбродная раса может управлять Галактикой!

В центре зала послышалось слабое волнение, неприятные хрипы и дробный стук пяток по ковру.

– Плохо у вас стало получаться, ребята, неаккуратно, – холодно заметил Психолог, не поворачивая головы, – такие вещи нужно делать тихо.

* * *

Маленькому желтолицему человечку с глубоко посажеными глазами янтарного цвета досталось немало насмешливых и любопытных взглядов за два дня его пребывания в Старой Гостинице Ликанно.

Ничего другого он и не ждал. Даже в таких видавших виды космополитичных регионах его внешность казалась невероятной и почти непристойной. Безволосый купол головы плавно переходил в закругленную мордочку, безносый, и, по-видимому, желтый безухий скальп конвульсивно подергивался от волнения, точно бока коровы, осаждаемой паразитами.

Легендарная Старая Гостиница представляла собой паноптикум мутированных людей, чьи родные миры на любой цивилизованной звездной карте обозначались просто безымянными номерами. Наряду с ними можно было встретить представителей более редких гуманоидных видов, прибывших на Ликанно с торговыми намерениями, неразличимых друг от друга для среднего наблюдателя.

Гротескная внешность желтолицего человечка обеспечивала ему законное место в упомянутой классификации. Его вид мгновенно приковывал к себе внимание и почти столь же быстро удовлетворял любопытство, так что никто не чувствовал особого желания познакомиться с уродцем поближе. Какая разница, кем он был, мутированным человеком или гуманоидом, главное, что он был платежеспособен и питал пристрастие к неброской роскоши. В гостинице строго следили за тем, чтобы постояльцы получали то, что хотели, и брали с них плату, а они, в свою очередь, не доставляли никаких хлопот персоналу.

Как успел заметить желтолицый, прогуливаясь по вестибюлю первого этажа, эффект привлечения и в то же время отталкивания особенно незаменим в том случае, когда кто-то проявляет к тебе повышенный интерес. Двое из охраны Психолога, за которыми он минуту назад проследовал к панорамному лифту, доставлявшему пассажиров к террасе на крыше, бегло изучили и без всяких сомнений смогли его идентифицировать. Накануне они его проверили – Тальпу, гуманоид из Центрального Звездного Скопления, торговец драгоценными камнями пяти разновидностей, три из которых на Ликанно не были известны ранее. Парень, конечно, странный, но совершенно безвредный.

У телохранителей Психолога оставалось еще несколько шансов догадаться, но им не приходило в голову, что реальная опасность может предстать в столь экзотическом обличии.

Сам же Психолог, чье куполообразное жилище венчало собой одну из башен Старой Гостиницы, шансов не имел никаких. Следуя между телохранителями, он устроил беглую проверку гуманоиду, плетущемуся позади них, и нашел, что его разумозащита совершенно не отличается от тысяч обычных путешественников, утаивающих от посторонних свои коммерческие секреты. Подобную защиту он мог разрушить в мгновение ока и к тому же безо всяких усилий.

Однако столь внезапное воздействие приведет к тому, что маленький желтолицый уродец начнет биться в конвульсиях на полу вестибюля, что-то бессвязно лепеча, а это привлечет ненужное внимание. Цитал знал этих Тальпу – подлый трусливый народец, не годящийся даже в рабство.

Желтолицый человечек осторожно включил дополнительное защитное поле, которое было скрыто под основным, доступным для проверки Психолога, в то время как поверхностные мысли Тальпу продолжали бегло плести узоры, укрывая оба защитных поля, причем на них не повлияли ни проверка, ни та, более глубинная, реакция, которую она вызвала.

Когда Психолог с компанией достигли лифта, гуманоид шел почти за арьергардом охраны и всего в нескольких шагах от Весьма Важной Персоны. Группа остановилась, один из охранников просканировал пустую кабину и затем посторонился, чтобы дать пройти Психологу. Эта секундная задержка входила в обычный ритуал. Желтолицый рассчитывал именно на нее, он не замедлил шаг вместе с остальными, и прошло не более полсекунды, прежде чем кто-либо из стражей Психолога осознал, как нечто робкое и незаметное, как тень, проскользнуло сквозь их ряды.

Момент был упущен – Цитал грузно шагнул в лифт, а маленький гуманоид, неизвестно как оказавшийся прямо позади него, вошел следом.

Одновременно было проделано еще два движения.

Пока он левой рукой нажимал кнопку, отправившую кабину наверх, от пола до потолка выросла невидимая стена. Мало того, она еще и выгнулась в сторону охранников, заставив их отпрянуть, причем так мягко и неодолимо, словно их выдавила огромная пуховая подушка. Никогда еще на Весьма Важных Персон не нападали непосредственно на территории гостиницы, и шокированные охранники просто замерли у лифта, наблюдая, как он взмывает по серебристой шахте.

Как только кабина стала подниматься, желтолицый совершил свое второе движение. Он кольнул Психолога в шею крошечной инъекционной иглой и нажал на поршенек.

Разумеется, нельзя было просто так, среди бела дня, похитить самого влиятельного гражданина Системы, не вызвав при этом серьезного конфликта. Однако пока все шло по плану. Лифт остановился напротив апартаментов почти под самой крышей огромного здания, и у Агента в запасе оставалось в запасе еще около тридцати секунд, прежде чем охрана предпримет контр действия. Так что спешить было некуда.

От лифта до жилища Психолога было не более полудюжины шагов. С бородатого лица похищенного, пока они проходили мимо знакомой двери, не сходило выражение вялого удивления. Пройдя еще несколько шагов, оба оказались на открытой платформе, где Илиффа ожидал взятый напрокат скоростной аэрокар.

На высоте десяти километров Агент приостановил резкий подъем и повернул на север. Вокруг блестящих горстей драгоценных каменьев – приморских городов – сгущались сумерки, но здесь, в вышине, зеленоватый свет главного солнца Ликанно еще бросал яркие блики на серебристый фюзеляж машины. Аэрокар летел все быстрее, ничто не могло настичь его, кроме лучей атмосферных наблюдателей, а их можно было пока не опасаться. Кроме того, любой преследователь должен был бы сначала опознать их среди мириад подобных машин, спешащих к порту и от него, а сделать это было необычайно трудно.

Аккуратно скатав вивогелевые муляжи с головы и рук, он бросил эту бешено конвульсирующую полуживую массу в мусорный бак позади сиденья, где ей предстояло быть раздробленной двигателем.

Покорный Психолог сгорбился сзади, его мутные глаза тупо смотрели прямо перед собой. Новый разумоблокиратор пока полностью оправдывал ожидания Третьего Координатора.

* * *

Узника допросили в маленькой долине, расположенной на необитаемом острове в приполярной зоне вдалеке от побережья. Когда аэрокар приземлялся, стая огромных хищников со змеиными шеями бросилась от него врассыпную, ибо он был гораздо крупнее всего, чем они привыкли питаться. Их сопение и недоуменный вой навели Илиффа на мысль о дальнейших операциях, требовавших осуществления в ближайшем будущем. Он послал им импульс безумного страха, настроенный на примитивный уровень ощущений подобных тварей, и это заставило их беспомощно корчиться на краю окружности радиусом в сотню метров.

В центре этого круга сидел на корточках Илифф, наблюдая за работой дознавателя.

Дознаватель представлял собой небольшой аппарат кубической формы и был крайне непритязателен на вид. Продираясь сквозь хитросплетения ментальной защиты Психолога тонко, но беспощадно, он все, что удавалось обнаружить, шаг за шагом перекачивал в разум Илиффа. Можно было бы, конечно, обойтись и без дознавателя, поскольку защита все же была не настолько сложной, чтобы запутать опытного исследователя. Но это отняло бы гораздо больше времени, а времени, даже в самом лучшем случае, могло хватить лишь на то, чтобы извлечь наиболее важную информацию. Кроме того, дознаватель работал необычайно ювелирно, в то время как Илифф мог в спешке нанести подопытному разуму серьезные повреждения, к тому же Агент все еще решал, стоит ли убивать Психолога.

Когда дознаватель вступил в контакт с Циталом по второму разу, решение созрело. Прибор только что сообщил о чуждой форме сознания, которая произвольно пересекала линии поиска, не поддаваясь локализации.

– Данная форма сознания является доминантной в рамках данного субъекта. Однако ее связь с организмом осуществляется посредством иной формы сознания.

Дознаватель остановился. Удивляться он не умел, да и замешательство было ему столь же чуждо, но в том случае, когда он не мог классифицировать свою находку, он приостанавливал поток сообщений. Ему также мешал эффект, вызванный инновацией[1] разумоблокиратора, на взаимодействие с которой его никто не настраивал. Химические вещества блокиратора работали через посредство разумозащиты, замораживая гибкие в обычных условиях защитные структуры в сблокированные силовые сети, заставляя их изолировать нервную систему от питающих энергетических центров.

– Давай все, что есть! – потребовал Илифф.

Машина еще немного посомневалась, но затем ответила:

– Данный субъект полагает, что как только ему удастся преодолеть то, что вы называете разумоблокиратором, и сгенерировать в своем организме достаточное количество энергии, он окажется в состоянии уничтожить вас. Причем, немедленно. Однако данный субъект опасается, что подобное действие может нанести серьезные повреждения его организму. Поэтому данный субъект предпочитает подождать подкрепления в виде своих помощников, которые и должны вас убить. Данный субъект совершенно уверен, что ждать осталось недолго.

Илифф хмыкнул. Ничего нового, конечно, но сообщение дознавателя все же заставило его поежиться. Утонченность его обычной молниеносной тактики не принесла никакой пользы.

– А то, доминирующее сознание, – спросил он, – понимает, что ты делаешь, и что ты мне об этом докладываешь?

– Данное доминирующее сознание понимает, что я пытаюсь сделать, – без задержки ответила машина, – но данное сознание не подозревает о том, что я докладываю об этом вам. Данному сознанию не известно о вашем присутствии и намерениях, поскольку данное сознание не обладает способностью получать чувственные данные. Данное сознание обладает исключительно способность к мышлению.

– Не так уж плохо, – кивнул Илифф, – тогда оно не должно обладать способностью вмешиваться в твою работу?

– Именно так, но лишь до тех пор, пока разумоблокиратор не позволяет ему восстановить энергопитание.

– Что известно о его втором – человеческом – сознании?

– Данное человеческое сознание спит и совершенно беспомощно. Оно просто осознает, что происходит, но вмешиваться не пытается. Только разумоблокиратор закрывает мне доступ к необходимой вам информации. Если нейтрализовать его воздействие, иных препятствий не возникнет.

Илифф бросил недобрый взгляд на своего приземистого помощника, что, впрочем, тому было совершенно безразлично.

– За исключением того, – с горечью заметил он, – что я буду убит!

– Правильно, – согласилась машина с тупым безразличием. – Энергетические центры данного организма развиты гипертрофированно, теоретически они должны были исчерпать его жизненные силы еще много лет назад. По-видимому, данное чуждое сознание имеет отношение как к гипертрофированному развитию, так и к тому, что организм в целом успешно адаптирован к необычайным стрессам, возникшим в результате.

* * *

На исходе следующего получаса структура добытой информации, наконец, начала принимать определенную форму – форму, которая все больше и больше беспокоила Илиффа. Он пока не знал, каким образом завершить задание, но уже понимал, что интуиция Третьего Координатора работает даже лучше, чем он сам предполагает.

Агенту Зоны давно уже пора было обратить пристальное внимание на систему Ликанно.

Илифф должен был бы сейчас радоваться, но вместо этого его бросило в холодный пот от страшного напряжения. Теоретически разумоблокиратор был неразрушим, но Цитал, а это был он, так не думал. Он лишь опасался, что если разбить блок защиты силой, то это может убить его промежуточного хозяина и, следовательно, его самого. Данное соображение пока удерживало паразитное сознание от подобных попыток. Это, а также то, что знали оба – он и его захватчик – их скоро отыщут.

Однако при каждом новом контакте дознаватель монотонно отмечал нарастание гнева и тревоги, с которыми паразит наблюдал за продвижением исследования. Поначалу он был настроен чересчур высокомерно, затем постепенно стал осознавать, что жизненно важные секреты все же вытаскиваются из одурманенного наркотиком человеческого разума, с которым он связан, и остановить этот процесс невозможно.

Теперь он был опасно близок к крайнему бешенству, и несколько раз ручная энергетическая пушка Илиффа уже примеривалась к сгорбленной фигуре Психолога. Промежуточный хозяин и Цитал умрут на месте, если потребуется. Но даже если они начнут агонизировать, Илиффу вовсе не светило находиться в этот момент в непосредственной близости от этого разума и той силы, которая могла при этом вырваться наружу. Время от времени он снимал дознавателя с линии расследования, когда казалось, что это может спровоцировать суицидальный взрыв. Зато остальные элементы структуры скрупулезно собирались по кусочку.

Это была трудная и необычайно кропотливая работа. Оставалось выяснить всего несколько важных моментов. Возможно, ему как раз хватит времени на то, чтобы…

Илифф вскочил, услышав, как взревела, перекрывая хор разъяренных плотоядных, доносившийся из-за стометрового оградительного круга, система оповещения, которую он заранее установил на аэрокаре.

– Два планетарных транспортных средства приближаются на низкой крейсерской скорости, – прокомментировало устройство, – сектор четырнадцать, расстояние восемьдесят пять километров, высота – девятнадцать тысяч метров. Используются поверхностные психосканеры.

И, мгновение спустя:

– Вас обнаружили, шеф!

Спасители прилетели на несколько минут раньше, чем предполагал Агент. Но благодаря предупреждению, у него оставалось как раз столько времени, сколько было необходимо для дальнейших действий, и неуверенность и напряжение мгновенно исчезли.

Он выкрикнул команду дознавателю:

– Оставить процесс, затем самоуничтожиться!

Освобожденное от невидимых щупальцев тело Психолога грузно скатилось на землю, после чего неуверенно поднялось на ноги. Позади него дознаватель быстро выпустил облако шипящих звездочек, сплющился, превратился в колышущееся желе, затем снова затвердел, но уже бесформенной металлической грудой.

Несколько секунд спустя Илифф поднял аэрокар над верхушками деревьев. Видеоглобус был настроен на окружающую местность так, что каждый уголок маленькой, погруженной в темноту долины виднелся так ясно, словно был залит ярким солнечным светом. Почти в самом его центре, дергаясь из стороны в сторону, двигалась фигура Психолога сквозь то, что выглядело для него почти абсолютной мглой. Он стремился выйти на открытое пространство. Возможно, чуждый разум понял, что его спасители прибыли и пытался привлечь их внимание, но Илиффу узнать об этом было не суждено.

Теперь все это уже не имело значения. Орудия на аэрокаре были нацелены на эту дерганую фигуру, а палец Агента лежал на спусковом крючке.

Однако выстрела не последовало. Плавно выскользнув на поле из-под деревьев, на экране глобуса появились тонкие пятнистые силуэты. Забыв о невидимом отпугивающем барьере, как только тот был снят, хищники спешили обратно, к месту недавно покинутого ими кровожадного пиршества. Внезапно они отклонились в сторону, заметив нечто новое, и стали неотвратимо окружать человека, беспомощно озиравшегося по сторонам.

Илифф слабо поморщился, повернул видеоглобус, настраивая его на более широкий охват, и направил аэрокар над береговой линией прямо в море. Этот маневр должен был обеспечить защиту от поверхностных сканеров приближавшихся преследователей и позволить осуществить новый, теперь уже срочно необходимый запуск.

Конечно, коллеги Илиффа на Джелтаде будут польщены тем, что Цитал ошибся относительно прочности разумоблокиратора. Те краткие секунды, которые можно было прожить внутри хищного пятнистого клубка, этот злой гений, должно быть, потратил на то, чтобы любым способом освободиться от психопут и уничтожить все живое вокруг.

Попытка оказалась безнадежной.

* * *

Под утро, в пятом по величине городе на Ликанно Четвертой, небольшого роста человек в военной форме прошел вдоль доков маленького космического порта к огромному, на вид неповоротливому, но вероятно, дорогому транспортному кораблю, который был зарегистрирован им двое суток назад. Одной рукой он придерживал подмышкой пухлый кейс откровенно шпионского вида, какие были в употреблении только у сотрудников посольства Земли.