Текст книги "Одиночка. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Фелан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Несколько часов я провел с биноклем, всматриваясь в темноту, и, наверное, заснул, потому что проснулся от холода, от того, что все тело затекло.

Рядом сидела Анна. Может, это она разбудила меня. Было немного за полночь. В окне отражалось лицо Анны – нечетко, размыто, будто лицо призрака. Света нигде не было – только темнота. Анна не спрашивала, что со мной, не спрашивала, что я здесь делал, а мне и не хотелось ничего рассказывать. Мы просто молча сидели рядом, но мне казалось, что я могу читать ее мысли.

– Нам действительно нужно уходить? – наконец спросила она.

Я не знал, что ответить. Я пока не решил даже для себя, не знал, как поступить.

– Когда мы уйдем, всё станет по-другому.

– Я знаю.

– Возможно, нам придется расстаться.

– Я знаю.

– Разделиться.

– Я знаю.

– Разойтись в разные стороны.

– Я знаю.

– В этот раз – навсегда.

У меня по щеке скатилась слеза. Я понимал, что Анна имеет в виду. Она заслужила полное право уйти и быть свободной, жить своей собственной жизнью, найти своего мистера Дарси или кто ей там больше по душе. А может, ее место рядом с Дейвом, может, они больше подходят друг другу. У них было что-то общее, а я был чужаком… И уже во второй раз за эту ночь я понял, что пора решаться…

– Я понимаю, что нам, возможно, придется разделиться, если мы уйдем отсюда. Но знаешь, если мы останемся, однажды наши дороги все равно разойдутся. Я проснусь, а тебя не будет, – сказал я.

– Ты поймешь меня? – тихо спросила она.

Я промолчал. Просто смотрел на ее красивое отражение в окне и не думал больше ни о чем.

Встал, протянул Анне руку:

– Пойдем. Завтра – наш последний день, и нужно провести его с пользой. Для начала хотя бы выспаться.

18

До ухода нужно было многое успеть. Во-первых, я хотел попрощаться с некоторыми уголками приютившего нас небоскреба, а во-вторых, я должен был пересилить страх и вернуться в квартиру 59С. Да, я буду скучать по нашему дому, но лишь по некоторым его уголкам. Пора было вставать и приниматься за дело, но так хотелось просто лежать, спать и ждать, пока нас найдут, пока все само собой вернется на круги своя.

Завтрак стоял на столе. Я присел на матрас к Мини и тихонько позвал ее по имени, чтобы разбудить. Ели мы молча. В большой походный рюкзак я уложил смену одежды и запас еды на неделю, засунул в боковые карманы два фонарика – наш старый добрый динамо-фонарик и мощный надежный «Мэглайт», – аккумуляторы, два айпода, зубную щетку пасту и мыло, небольшую аптечку, десяток зажигалок и коробков спичек, патроны в пластмассовой коробочке. Пистолет положил на стол: засуну его в карман перед уходом. Предварительно я достал магазин и высыпал на ладонь патроны, а потом один за другим вставил их обратно. Куртку и самые удобные вещи я повесил на спинку стула. Легкое, но довольно теплое одеяло свернул и пристегнул к верху рюкзака. Я был готов.

На одном из столиков в ресторане мы свалили в кучу солнцезащитные очки, найденные в квартирах. Я примерил несколько штук и выбрал одни. Потом прошелся по другим «тематическим» столикам: с шапками, с верхней одеждой, с одеялами, с аккумуляторами, с изолентой, с оружием. Глядя на последний стол, я помянул Дейва недобрым словом, но все же взял оттуда дробовик и самурайский меч.

– А если мы встретим других людей? Ну, нормальных людей, как мы? – спросила Мини.

– Узнаем, что знают они. Может, где-то есть лагерь, – ответил я.

– Мы должны быть осторожны. Я думаю, лучше избегать встреч с людьми, – сказала Анна.

– Ты имеешь в виду охотников?

– Охотников, само собой. Но мы же понятия не имеем, что творится вокруг. Мы ничего не знаем о выживших, не знаем, что они за люди.

Я думал об этом. Свет фонарика вчера ночью говорил о том, что в здании напротив могут быть выжившие, вернее, они там точно есть, просто мы их не видим. Интересно, кто они? Что из себя представляют? Выжидать больше нет смысла – пора действовать.

– Ты права, Анна. Осторожность не помешает. Наверное, нужно придумать несколько кодов, шифров…

– Например?

Все трое сидели за столом и смотрели на меня так, будто я знаю ответы на все вопросы. Лучше бы они помогли мне сложить вещи.

– Для начала назначить ключевые места. Пока у нас их два – этот небоскреб и лодочная пристань. Пусть будут пункт А и пункт Б. Если вдруг мы попадем в ловушку или вынуждены будем разойтись, можно просто крикнуть: «Встретимся в пункте Б!»

– А названия поинтереснее придумать нельзя? – спросила Анна.

– Твои предложения?

– Например, по именам дорогих нам людей.

– То есть наш небоскреб будет «мистером Дарси», а пристань – «Джейн Остин»?

Анна пожала плечами:

– А почему нет?

– Ладно, тогда этот небоскреб – мистер Дарси…

– Ну уж нет! – перебил меня Дейв.

Через двадцать минут каждый из нас подготовил листочки с вариантами названий, и мы сложили их в большую вазу.

В итоге для нашего небоскреба мы вытащили название «Дом» и единогласно приняли его. А вот для пристани мы с удивлением вытащили название «Опра», но в авторстве никто не сознавался, идентифицировать любителя Опры Уинфри по почерку тоже не получилось. Хотя я подозревал Дейва.

– Итак, завтра мы отправляемся к лодочной пристани…

– К Опре, – поправил меня Дейв.

– Ну да, к Опре. Дейв, ты сказал, там есть машины вдоль…

– Сколько угодно.

– И они все заводятся, и мы можем выбрать…

– Именно так.

– Отлично. Тогда мы можем поехать на север по Восьмой авеню, которая на пересечении с Пятьдесят девятой улицей переходит в Централ-Парк-Вест, а потом выехать на Семьдесят девятую улицу на западе?

Дейв кивнул.

– Отлично, – сказал я.

Я посмотрел на карту: выбранный нами путь был далеко не самым коротким, но, по словам Дейва, небоскреб компании «Тайм Уорнер» на площади Коламбус-серкл рухнул и перегородил проезд.

– И что дальше? Мы найдем яхту или катер и поплывем в Австралию? – съязвила Анна.

Мини засмеялась.

– В Бостон, – ответил Дейв. – Мы будем идти вдоль берега. Может, на Лонг-Айленде или еще где-нибудь встретим других выживших.

– О, Дейв, спасибо! Чуть не забыл бинокль!

В боковой карман, где уже лежал пистолет, я засунул маленький, но мощный бинокль.

– Итак, мы спустимся по Гудзону, обогнем Лонг-Айленд с юга и…

– А если на пристани будут охотники? – спросила Мини.

– Мини, нужно говорить «Опра»!

– О, черт, забыла!

Она встала, почесала голову и, глядя на меня, спросила:

– Джесс, но если там будут охотники, что тогда? Нам ведь и здесь неплохо, да?

– Мини, там было пусто вчера, – вмешался Дейв.

– Это было вчера!

Мини почти перешла на крик, хотя раньше всегда говорила тихо и спокойно. Ее доводы звучали вполне здраво:

– А если там охотники, что мы тогда будем делать? Пойдем в пункт В, в пункт Г, в пункт Д? Вдруг мы уйдем отсюда, а окажется, что идти некуда? Нам нужно еще одно укрытие вроде этого. Какой-нибудь дом, здание повыше, чтобы спрятаться от этих. Ну как вы не понимаете?!

Я кивнул и вытащил из вазы еще один свернутый трубочкой листочек. «Первомай». Я показал его Мини, и она рассмеялась, хоть и была на взводе еще секунду назад.

– Итак, – сказал я, глядя на карту, – выбираем пункт С под кодовым названием «Первомай». Это должно быть безопасное место. Какое, по-вашему, место – самое безопасное в Нью-Йорке?

– На Манхэттене?

– Да, Дейв.

– Небоскреб «Башня Трампа».

– Серьезно?

– А что?

– Ну, просто еще вчера ты называл Фондовую биржу и здание Федерального резерва.

– Они все надежные и безопасные.

На карте я обвел кружками все три места.

– Как насчет здания компании «Вулворф»? – спросил я, вспомнив, что видел этот большой небоскреб старой постройки недалеко от ратуши во второй день нашего пребывания в Нью-Йорке. Он выглядел очень надежным, построенным, как говорится, на века.

– Далековато…

– Зато оттуда открывается отличный вид, и оно расположено в Нижнем Манхэттене.

– Ну да, неплохой вариант, – сказал Дейв. – Не хуже, чем здесь.

– Пятьдесят семь этажей, – прочитал я по карте.

– Концертная площадка Мэдисон-Сквер-Гарден?

– Слишком открытое место со слишком большим количеством входов и выходов, – объяснил я.

– Универмаг «Барниз». Круглосуточный шопинг! Просто мечта!

– Да уж, Анна! Просто мечта! – сказали мы с Дейвом в один голос и закатили глаза.

Еще минут десять мы выбирали варианты, но в итоге остановились на здании Штаб-квартиры ООН. Оно-то и стало пунктом В под кодовым названием «Первомай». Правда, до него было довольно далеко, и находилось оно в противоположной от лодочной пристани стороне, но мы решили, что нам нужен «запасной аэродром» именно такого типа.

Я обвел взглядом «Комнату радуги», ставшую нашим домом: я наверняка буду скучать по этому месту. Посмотрел на наши уютные «гнезда»: каждое отражало характер хозяина. Мы неплохо проводили здесь время, но уходить все равно придется, так лучше сделать это, когда нам удобно и когда есть время на сборы.

Дейв перекладывал собранный им арсенал. Интересно, в Нью-Йорке действовали хоть какие-то ограничения на ношение и хранение оружия? Чуть ли не в каждой квартире и в большинстве офисов были тайники с огнестрельным оружием. За последние несколько дней я научился отлично обращаться со своим «глоком»: заряжал, стрелял, взводил затвор практически с закрытыми глазами. Мы нашли несколько руководств по пользованию огнестрельным оружием – по словам Дейва, он изучил их от корки до корки. Правда, когда я сам стал читать одно из них, заметил, что написанное там сильно отличается от точки зрения Дейва.

Глядя на меня, ребята тоже стали складывать вещи. Они подошли к этому вопросу не менее тщательно, чем я. Одежда, еда, вода, горючее, спички и зажигалки, аптечка, деньги – как минимум по десять пачек сотенных долларовых купюр и по тысяче евро на каждого. Если путешествие вдоль побережья окажется удачным, если нас спасут – мы будем во всеоружии.

Вдруг Мини, пораженная собственной догадкой, сказала:

– А вы не думаете, что дождь мог его смыть – вирус, я имею в виду?

– Вполне мог, – ответил я. – Или вирус мог погибнуть от холода. Но пока мы точно не знаем, лучше ничего не есть и не пить на улице – вдруг пища или вода окажутся зараженными? Осторожность не помешает.

– А как же быть?

– Ну не знаю. Может, мыть еду водой из бутылок?

– А зачем нам вообще нужно что-то брать с улицы? У нас здесь запасы еды на несколько месяцев, а то и лет. Всегда можно вернуться сюда и взять еще, – сказала Анна, сидевшая на краешке матраса.

Повисла неловкая пауза. Интересно, Дейв и Мини подумали о том же? Мы не собираемся возвращаться сюда.

– Пойду последний раз осмотрю квартиры, хотя бы до пятьдесят девятого этажа. Может, мы пропустили что-то нужное, – сказал я.

– А пистолет зачем? – спросил Дейв.

Я остановился и посмотрел на увесистый пистолет в своей правой руке, а потом, не считая нужным давать объяснения, просто повернулся и вышел из ресторана.

На шестьдесят втором этаже находилась квартира некоего Стюарта Хоппера: я прочитал имя хозяина в счетах на кухонном столе. В последние дни я частенько сюда захаживал, пил сок из холодильника и читал «Эсквайр» и «Нэйшнал географик», лежа на кожаном диване.

Я зашел в квартиру, пересек кухню, почти целиком сделанную из нержавейки, и подошел к аквариуму. Сменил там часть воды: слил немного старой и долил свежей из бутылок. Когда рыбы успокоились, я насыпал им корма – сразу двойную порцию. В общем-то, только так я и мог попрощаться с местом своего обитания, лишний пафос был ни к чему. Из квартиры Стюарта Хоппера я сразу пошел вниз.

Сам не знаю почему, но дверь в квартиру 59С я решился открыть не сразу: постоял, подождал. Пистолет так и оставался у меня в правой руке, но сил взвести затвор не было. Я готов был развернуться и уйти, поддаться страху – глупому, липкому, необъяснимому страху, который не давал пошевелиться. По лбу градом тек пот. И я решился – пинком распахнул дверь в квартиру, стараясь смотреть только на то место, где раньше был замок. Я был почти уверен, что за дверью в коридоре стоит и ждет меня пожилой хозяин квартиры.

Но ничего необычного не произошло – ровно до тех пор, пока я не переступил порог: тут случилось страшное. Я уже был в этой квартире, точно был. Я видел эту комнату и ходил по этим половицам, видел чучела животных, знал планировку.

Я зашел в кабинет и посмотрел на стол, обитый зеленой кожей. В старинной машинке торчал лист бумаги.

Все мы

–

писатели.

Мы пишем всегда и везде.

Это моя история.

У меня нет ничего.

У меня есть все.

Я

–

совсем один.

Именно эта квартира преследовала меня в ночных кошмарах. Именно про нее рассказывал Дейв и предупреждал, что туда не стоит ходить. Глядя на изображения в рамках на стенах, я провел кончиком пальца по столешнице. В рамках были вырезки из старых газет, фото давно сошедших со сцены политиков, морские пейзажи.

Палец собрал толстый слой пыли. Печатной машинкой пользовались совсем недавно: на некоторых клавишах пыли не было. Я вспомнил, как в тот день повернулся и пошел в следующую комнату.

Теперь я стоял перед дверью, которая еще пару дней назад была заперта изнутри. Она все так же была закрыта, только ручка выбита выстрелом. Я потянулся к двери…

– Не надо.

У меня за спиной стоял Дейв.

– Почему?

– Потому что ты не хочешь заходить туда.

– Я хочу знать, что там.

– Ты и так знаешь.

– Не знаю.

– Знаешь, Джесс. Лучше уйти.

Я внимательно посмотрел на Дейва:

– Что я знаю? Что там, Дейв?

– Ничего такого, на что стоит смотреть опять. Пойдем.

– Я хочу зайти.

– Не надо.

– Мне нужно знать.

– А мне – забыть.

– А ты помнишь, что там?

– Помню и не могу забыть. А ты помнишь тоннель, Джесс? Лучше не входи туда. Пойдем назад.

Я повернулся к Дейву, но тот уже удалялся по коридору. Я вновь посмотрел на дверь, скрывавшую столько тайн, и понял, что Дейв прав. Лучше не открывать ее. И я пошел по коридору за Дейвом, за своим другом. Хотелось верить, что мы уйдем, а все страшные воспоминания останутся за запертыми дверьми.

19

Когда же прибудет помощь?

Эти слова написал кто-то из нас жирным черным маркером на одном из окон ресторана через несколько дней после катастрофы. Тогда мы надеялись вот-вот увидеть в небе самолет или вертолет со спасателями. Я смотрел на надпись, а за черными буквами плыли с востока мрачные тучи. Хотелось верить, что семья Дейва погибла быстро, без боли и страха, сразу же, как только посыпались бомбы.

Дейв верил, что родителям удалось спастись, и старался всеми способами ускорить наш уход из небоскреба. Уходить было страшно, но в то же время неизведанное манило нас. Утром Дейв организовал урок стрельбы: мы поднялись на крышу и перевели пару сотен патронов для «глока». Я попробовал было выстрелить из дробовика, но отдачей мне чуть не выбило плечо. Тренировка пошла на пользу: мы почувствовали себя подготовленными к предстоящему дню. Прицелился, выстрелил, перезарядил. Прицелился, выстрелил, перезарядил. Я довел эти действия до автоматизма. Прицелился, выстрелил, перезарядил.

Когда мы спускались с крыши, я не сводил глаз с Анны. Хотелось быть с ней рядом, но я знал, что мы никогда не будем так близки, как мне хочется. Мое сердце было разбито, а ее – нет, но она не была в этом виновата.

– Оружие не защитит нас, – сказала Анна, не обращаясь ни к кому конкретно, когда мы вернулись в ресторан. Она все еще не могла успокоиться после стрельбы. – Если охотников будет много, всех не перестреляешь. Пистолет пригодится только в одном случае: он может избавить владельца от страшной смерти, – продолжала Анна.

Я отложил «глок» и взял книжку с комиксами. Интересно, почему Анна это сказала? Кому предназначались ее слова? Мне? Может, прочитала какую-нибудь серьезную книгу и теперь ей в голову лезут мрачные мысли? Как-то мне не хотелось избавлять самого себя от страшной смерти. А может, мне было нужно, чтобы она отговорила меня от последнего шага, на который я уже почти решился?

– Я уверен, мы точно найдем нормальных людей, когда поплывем по Гудзону. Как только мы уйдем отсюда, мы встретим других спасшихся, – сказал Дейв.

– А что, может, решимся пересечь Атлантику? – сказала Анна довольно весело.

– То есть ты собралась домой? Думаешь, на лодке можно доплыть до Англии?

Она никак не отреагировала на мое ехидство:

– Ты тоже читал эту книгу?

Я подумал, что ответить.

– Ну, читал, – почти соврал я. Книгу мне в детстве читал отец, в ней рассказывалось о подростке, который провел несколько месяцев на спасательной шлюпке вместе с бенгальским тигром, после того как его родители погибли в кораблекрушении.

– Слушайте, а ведь в тот день в Нью-Йорк должен был приехать президент, да? – спросила Мини.

– Ну и что? – отозвался Дейв.

– Просто интересно, а он тоже… того?

– Сомневаюсь.

– А остальные члены правительства?

– А что остальные?

– Ну, обычно на такой случай для всяких шишек предусмотрен бункер или специальный самолет, – сказала Мини.

– А ты откуда знаешь?

Дейв не дал Мини ответить на вопрос Анны:

– Из компьютерных игр, книг, фильмов…

– Они отлично готовят к концу света, – добавил я.

– Да уж.

– А если даже правительство живо и здорово? Ну, сидят себе всякие министры и генералы в какой-нибудь скале с запасом еды на сто лет. А нам-то с этого что? У нас от этого лампочки не загорятся, когда в генераторе кончится топливо, – сказал я.

– В машинах на улице полно топлива.

Я прекрасно понимал, к чему ведет Анна.

– Анна, мне надоело тягать канистры на эту верхотуру. Если ты не хочешь уходить, то…

– То можно найти где-нибудь в городе двухэтажный дом и жить там. Мы все равно знаем Нью-Йорк гораздо лучше, чем Бостон или любое другое место, куда мы можем доплыть. Почему не обосноваться в одном из таких уютных кирпичных домов, как те, что показывают в «Сексе в большом городе»?

– Ты просто выбираешь самый легкий путь, – сказал Дейв.

– Почему?

– Да потому что пора убираться с этого долбаного острова.

– И рисковать при этом?

– Нужно узнать, что творится за его пределами, или ты собралась сидеть тут до скончания веков? Мы должны выбраться отсюда и посмотреть, что творится в мире.

– Дейв прав, – сказал я. – Мы отправимся к ло…

– К Опре, – поправил меня Дейв.

Я вздохнул.

– Завтра мы отправимся к Опре. А вообще, ну как верить в то, что правительство в порядке, армия в порядке, остальная Америка в порядке, если за столько времени здесь никто не объявился? В конце концов, мы же не в зоне отчуждения?

– Новому Орлеану тоже пришлось ждать помощи.

– Но здесь все по-другому, Дейв! Прошло столько времени, а до сих пор – тишина.

– Отец говорит, что власти способны только на две вещи: выкачивать деньги и убивать людей, – сказал Дейв.

– Почему нас никто не предупредил? Не эвакуировал?

– Проглядели.

– Отличный ответ, Дейв!

– Я уверена, они знали про атаку, – вмешалась Мини. – Самая крутая и богатая страна в мире, самые крутые военные – и что, никто ничего не знал?

– Мини, тебе снова мерещится ЦРУ? – спросил я с улыбкой. Остальные тоже заулыбались.

– А если охотника укусит комар, а потом укусит кого-нибудь из нас – мы заразимся?

– Мини! Ну и фантазия у тебя! – сказал я, но все равно стало не по себе. – Задашь эти вопросы чиновникам, когда они начнут вылезать из своих бункеров.

Мы замолчали, думая каждый о своем. Интересно, останемся ли мы друзьями и завтра? Как там моя семья? Все же до Австралии отсюда далеко: может, с ними все в порядке? А вдруг «авторам» всего этого кошмара Австралия тоже показалась удачным полигоном? Я представил, как отца с мачехой выгнали из дому и они скитаются по улицам, а в нашей столовой обедают захватчики. А потом мне пришла в голову странная мысль: мы ведь тоже рыскаем по чужим квартирам, едим чужую еду, носим чужую одежду – так чем мы лучше?

За обедом все разговоры снова вертелись вокруг нашего ухода, но мы больше ничего не планировали, просто болтали: так было легче принять это решение. Где-то глубоко в душе я понимал, что готова даже Анна: хоть она и говорит, что мы можем жить здесь месяцами, все же понимает, что чем меньше у нас еды и воды, тем опаснее наше положение, ведь рано или поздно придется спускаться все ниже и ниже.

Друг за другом мы встали из-за стола. Дейв пошел возиться с оружием, девчонки сели играть в «Монополию», а я улегся с книгой, про которую упомянула Анна, – «Жизнь Пи». Отец читал мне ее лет в восемь или в девять, и это была последняя наша с ним книга; да и вообще, с тех пор мне никто не читал вслух. К сороковой странице мне страшно захотелось услышать голос отца, захотелось, чтобы мама спела мне колыбельную.

Наверное, я не сумел скрыть своего состояния, потому что Анна и Мини спрятали игру, легли на матрасы и попросили меня почитать вслух.

Я посмотрел на них, потом на Дейва, который тоже отложил книгу «Современные карательные операции и борьба с повстанческим движением на Ближнем и Среднем Востоке» и кивнул.

Дейв налил себе колы и устроился на лежаке у восточного окна.

– Итак, главный герой, подросток по имени Пи, остался один в океане.

– Сколько ему лет? – спросил Дейв.

– Шестнадцать.

– Ух ты, как нам, – сказала Мини.

– Да, как нам, только он индиец, из Индии… не индеец. У родителей был свой зоопарк, но они его продали, чтобы переехать в Канаду. Они взяли некоторых животных и сели на корабль, но он по пути затонул. Спастись удалось только Пи.

– И больше никому?

– Еще животным. На шлюпке вместе с ним оказались зебра, гиена, орангутанг и бенгальский тигр по кличке Ричард Паркер.

– А как зовут мартышку?

– Мини, мартышки и орангутанги – совсем разные обезьяны, – вмешалась Анна.

– А по-моему, особой разницы нет: обезьяна она и есть обезьяна, – сказала Мини.

– Википедия вам в помощь, – пошутил Дейв, и мы засмеялись.

– Самку орангутанга зовут Апельсинка.

Я прочитал вслух пятьдесят страниц, а когда отложил книгу, все спали. Я выключил небольшой светильник, работавший от аккумулятора, и повернулся на другой бок.

Дома, если не хотелось спать, я мысленно прокручивал всякие важные и не очень события из своей жизни и думал, что хотелось бы изменить. Вспоминал, как я опозорился перед одноклассниками или как на дне рождения у своего пятилетнего друга так смеялся, что намочил штаны. Вспоминал, как на отцовской машине врезался в забор, как украл в супермаркете пенал, как бросался сырыми яйцами в соседский дом, а меня поймали.

Только сейчас мое отношение к этим событиям изменилось: каждое из них стало мне дорого.

Я стал вспоминать, как мы пришли в этот небоскреб, что мы здесь делали день за днем… и вдруг понял, что я – часть всего случившегося, что я тоже на войне. Понял, что я убийца и вор. Я брал чужое и убивал – и почти не чувствовал своей вины.

– Спокойной ночи, – прошептала в темноте Мини.

– Спокойной ночи.

20

Утром все сели завтракать, а я все лежал и лежал, потому что никак не мог отойти от ночных кошмаров. Я с головой укрылся одеялами, свернулся калачиком и пытался забыть свои сны. Через щель в одеяле я видел, что Дейв готов к выходу – даже пистолет зарядил.

– Газ кончился, – сказала Анна. – Может, вскипятим от генератора электрочайник?

– В генераторе тоже пусто, – ответил Дейв.

– Слушай, а почему американцы называют бензин газолином? Ну, вот газ вы называете газом, а бензин – газолином?

Еще некоторое время Анна с Дейвом переругивались. Дейв обвинял Анну в ненависти к американской культуре.

Закончился спор тем, что Дейв выдал:

– И вообще, можешь больше не переживать по поводу Америки! – И он замолчал.

Вылезать из постели не хотелось.

– Ну, так какие у нас планы? – не выдержала через час Анна. – Мы уходим сегодня или нет?

Мини не было слышно – наверное, еще спит. Я посмотрел на дверь в кухню, и впервые мне захотелось, чтобы оттуда появился кто-нибудь, кроме этих троих. Пусть даже охотник, да кто угодно, лишь бы…

– Ты уходишь с нами или остаешься? – спросила Анна, присев ко мне на кровать.

Я не ответил, делая вид, что сплю, хотя прекрасно понимал, что Анна в мои хитрости не верит. Я устал, я не знал, как дальше быть, и меньше всего мне хотелось принимать сегодня важные решения.

– Не веди себя как эгоист!

У меня горело лицо, дико болело горло. Неужели я схватил ангину? Я вдруг покрылся потом, сердце заколотилось, веки будто отекли. Ну почему спасатели не могут найти меня сами? Почему нельзя остаться здесь еще на пару дней?

– Мы все спланировали, подготовились, а ты начинаешь валять дурака! Между прочим, это была твоя идея.

Анна поднялась и ушла в кухню. В тот день я так и не встал с постели. Ребята что-то там обсуждали, складывали и перекладывали вещи, время от времени кто-нибудь подходил ко мне, убеждал подняться, но я не слушал их. Да пусть бы шли без меня! Я прекрасно обойдусь без них! Да, я отлично обойдусь без них!

Я поднялся, только когда стемнело, завернулся в одеяло. Ребят нигде не было, но по сумкам я понял, что они не ушли. Взяв из бара банку спрайта, я прямо в одеяле пошел на смотровую площадку. Никого не хотелось видеть. Пусть я эгоист – мне все равно. Горло страшно болело – наверное, у меня и вправду ангина. А может, просто сдали нервы. Я посмотрел на запад, на юг и уселся на пол: пил спрайт, смотрел и ждал. Казалось, я могу просидеть так бесконечно долго. Может, я тоже становлюсь охотником.

На черном ночном небе ярко сияли звезды. Я вспомнил, как в школе ходил в походы, как жаркими летними ночами спал на улице в спальнике и считал падающие звезды. Чем чернее было небо, тем больше падало звезд. Оказалось, Нью-Йорк – самый темный город в мире. Когда-то он весь светился огнями, неоном и бурлил жизнью даже ночью, а теперь повсюду простиралась темнота. Мир будто перевернулся с ног на голову, и черное небо стало землей, а расцвеченная огнями земля – небом.

А потом я увидел, как на западе, где-то за Гудзоном, где раскинулся штат Нью-Джерси, вспыхнули огнями несколько зданий. Там был свет!

Электрический свет! Самое прекрасное творение человеческого разума! Я не рыдал так искренне и без стеснения с тех пор, как ушла мама.

Электрический свет! Чудесный, яркий, он там, где люди!

Я был готов уходить.

21

– Нас ждет Нью-Джерси! Ура! – завопил Дейв.

Мы проработали маршрут, обсудили все детали и были готовы к старту.

– На катере мы пересечем Гудзон, а оттуда до района, где горит свет, всего пара кварталов. Представляете, мы придем туда, а там все в порядке? – сказал я.

И все в курсе, что случилось.

И все в курсе, что делать дальше.

И у них есть самолеты.

Со смехом – просто потому, что не могли не смеяться от радости, – мы уминали одну за другой шоколадки с «шоколадного» столика. Мы решили уходить с первыми лучами солнца, чтобы добраться до Нью-Джерси к полудню. Я отлично себя чувствовал и не испытывал ни малейших угрызений совести из-за того, что задержал отход своей болезнью. Ребята стали считать меня первооткрывателем – Куком, Колумбом, Поло, но мое открытие было куда важнее: я не просто увидел новую землю, я нашел новую жизнь! И, слава богу, эта жизнь состояла не только из меня, не только из нас четверых!

Мы болтали без умолку, от возбуждения перескакивали с темы на тему.

– А не порулить ли мне пожарной машиной? – вдруг ляпнула Мини – по-моему, она была слегка пьяна.

– В какой-то передаче по «MTV» показывали одного рэпера известного, – стал рассказывать Дейв. – Ну, и у него был огромный гараж. Я-то думал, там будут стоять всякие «феррари» и «порши», а там были одни пожарные машины, представляете? А что, мог себе человек позволить.

– Фу, ну мерзость! В мире дети голодают, а тут такое! И вообще, ненавижу этот канал, – сказала Анна.

– Да, ладно, что там ненавидеть. Это слишком серьезное слово, – сказал я.

– А что, ты прямо всех любишь? Я-то думала, что австралийцы ненавидят нас, англичашек.

Я с удивлением посмотрел на Анну. Если она решила, что я ее ненавижу, то как же она ошибается!

– Чего нам вас ненавидеть? У нас даже королева общая. А вот Дейв, да, он вполне может вас ненавидеть. Это ведь его народ воевал с вами за независимость.

– Жестко, но правильно! – среагировал Дейв. – Было такое. И мы надерем задницу любому, кто снова попробует провернуть нечто подобное.

– Что именно? Колонизировать вас?

– Да что угодно. Вы же видели, почти в каждом офисе, в каждой квартире есть оружие. И пусть только чужаки попробуют высадиться на нашей земле – три миллиарда вооруженных американцев будут драться до последнего.

– А представляете, если Штаты в свое время не купили бы Луизиану? – вдруг пришло мне в голову. – Наполеон бы отсиделся, перевооружил армию и разгромил бы Британию в пух и прах.

– Вот видишь, все-таки вы нас ненавидите, – сказала Анна, глядя в окно.

– Да ладно тебе. Кстати, вполне возможно, что проблема голодающих детей в мире уже снята.

– Или, наоборот, стоит еще острее…

– Все может быть, – сказал я и посмотрел на свет в окнах Нью-Джерси. – Зато может не быть проблемы глобального потепления.

Мы молчали. Каждый думал о том, что готовит нам будущее и как в нем дальше жить. Хотелось верить, что скоро рядом будут люди, знающие больше нас, понимающие, что происходит. Я вырос вместе с Интернетом, я привык находить там ответы на все вопросы и моментально узнавать новости. Темнота, информационный вакуум, в котором мы прожили последние десять дней, казались какими-то нереальными. Нам стало не так важно, кто и зачем это устроил, гораздо важнее было знать, что делать дальше, как бороться с последствиями. Совсем скоро мы будем в Нью-Джерси, встретимся с настоящими живыми людьми, узнаем, к чему готовиться в будущем.

Ребята задумчиво сидели за столом. Что бы ни готовил нам завтрашний день, что бы мы ни встретили на пути, мои друзья навсегда останутся частью моей жизни, и я всегда буду благодарен им. Мы стали неплохой командой, только вот интересно, смогли бы мы так подружиться в обычной жизни? Вряд ли я узнаю ответ на этот вопрос…

22

В эту ночь мы не спали. До трех часов я еще старался заснуть, но и минуты не мог пролежать с закрытыми глазами: боялся, что свет в Нью-Джерси погаснет. Но он горел. Наконец в пять утра мы решили выдвигаться. Я окинул прощальным взглядом место, ставшее на десять дней нашим домом, и вышел последним. Вниз я шел впереди, освещая ступеньки двумя фонариками. Еще в темноте мы спустились в вестибюль и вышли к «Рокфеллер-Плаза».

На Сорок седьмой улице ничего не изменилось: пожарные и полицейские машины стояли ровно на тех же местах. Было холодно, и пришлось надеть куртку. Мы решили пересидеть в кабине одной из пожарок до рассвета, а не добираться до Восьмой авеню только при ненадежном свете фонарика. Аккумулятор в машине сел, так что печка не включалась, и мы пытались согреть руки дыханием и жались друг к другу.

При первых лучах солнца мы вылезли наружу. Я достал из кармана маленькую карту и еще раз проверил маршрут. Мы прошли пару кварталов на запад и оказались прямо на Восьмой авеню. Несколько раз я спрашивал у Дейва, какие из машин на нашем пути заводятся, но он только пожимал плечами и говорил, что не помнит. Это разозлило меня, ведь он ходил по этому маршруту, и я просил его поднимать дворники на рабочих машинах, а теперь нам приходилось терять время, пытаясь завести хоть что-нибудь. Кстати, за три квартала нам так и не повезло. Одни машины были закрыты, в других не было ключей, в третьих сел аккумулятор, а в четвертых были мертвецы.