Текст книги "Одиночка. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Фелан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

В одном из углов гостиной была большая стеклянная витрина, в которой стояли всякие безделушки и висела какая-то медаль – оказалось, медаль лауреата Нобелевской премии по литературе.

Гостиная переходила в кабинет, обшитый дубом и от пола до потолка уставленный книжными стеллажами. Я провел пальцем по корешкам и подумал, что нужно будет захватить для Анны хотя бы пяток старинных романов. Она все больше уходила в себя: читала, вела дневник. С одной стороны, я был не против, ведь Анна казалась счастливой, а с другой – она почти не разговаривала с нами, и я скучал по ее голосу.

На письменном столе стояла старинная пишущая машинка – я такие видел только в кино. Да и стол явно был сделан очень давно: старый, деревянный, со столешницей, обитой потертой зеленой кожей. Я сел на винтовой стул и крутанулся, стул жалобно скрипнул.

Я попробовал напечатать на машинке несколько строк. Кнопки были тугие, жесткие, не то что на ноутбуке.

Из кабинета я пошел на кухню и залез в холодильник. В отличие от холодильников в других квартирах, из этого не воняло. Я посветил фонариком внутрь – там не было продуктов, которые могли испортиться: ни мяса, ни фруктов, ни овощей. На полках стояло несколько банок с соусами и целая куча всяких напитков: вода в бутылках, соки, коктейли, слабоалкогольные напитки, пиво, белое вино. Я обнаружил еще один холодильник, поменьше, забитый спиртным и всякими содовыми, тониками. В кладовой стояли консервы, мука, макароны, рис – запасов хватило бы на пару лет, а то и больше. Интересно, что за человек был хозяин квартиры?

Я нашел пачку шоколадного печенья и с удовольствием съел его, пока осматривал другие комнаты. Спальня была большая, с дорогой, роскошной мебелью; из окон открывался шикарный вид на запад, Манхэттен отсюда напоминал городок из конструктора «Лего». В шкафах было полно одежды – она явно принадлежала человеку немолодому. Странно, но во всей квартире я не увидел ни одной фотографии.

Еще одна комната напоминала по виду спальню, но там не было кровати, зато валялось полно коробок. В одной из коробок я нашел женские вещи, в другой – парики, а в еще одной – фотографии, правда, почти все черно-белые. На фотографиях была одна и та же пара: в день свадьбы, на отдыхе, на всяких вечеринках. Может, женщина ушла и поэтому ее вещи были упакованы в коробки? Хотя нет, тогда бы она забрала их… Дальше в голову полезли только грустные мысли о ее судьбе, поэтому я сложил фотографии обратно в коробку и вышел из комнаты.

За спальнями была небольшая прачечная, вся заставленная огромными пластиковыми бутылями с водой – такие обычно используют в кулерах. Надо будет сказать ребятам, что я нашел запасы питьевой воды – вдруг пригодятся?

Последняя дверь по коридору была заперта, причем заперта изнутри. Но удивило меня не только это: замка на двери не было. Я снова покрутил ручку, но дверь не открывалась. Точно, заперта изнутри. Может, на щеколду или что-то в этом роде… И только через несколько секунд я понял смысл того, что дверь заперта изнутри.

Как можно тише я вытащил из-за пояса пистолет. Приложил ухо к двери. Выстрелить в область замка или сходить за топориком? От страха дрожали ноги, но я должен был узнать, кто и что скрывается за этой дверью. Я положил палец на спусковой крючок и прицелился в дверную ручку.

15

Я проснулся от громкого звука, похожего на выстрел. Сел на матрасе, пытаясь восстановить дыхание.

Наступило еще одно мрачное утро, небо было все так же затянуто тучами. Одежда на мне насквозь вымокла от пота. Я положил голову на колени и обхватил ее руками. Во рту пересохло, в висках стучало. Костюм Человека-паука висел на спинке стула. Мне стало не по себе, но потом я вдруг сообразил, что и квартира 59С, и фотографии, и закрытая дверь мне всего лишь приснились.

Я услышал какой-то шорох: оказалось, это ворочается на кровати Мини. Странно, а я думал, что она давно встала. Анна и Дейв сидели за столом. Дейв читал старую газету, Анна пила кофе и читала Джейн Остин. Стало легче.

Я пошел в мужской туалет, умылся, намылил и ополоснул из ведра голову, переоделся и вышел к остальным. Сегодня настроение было гораздо лучше, чем за все последнее время, – появилась какая-то надежда.

Мини сидела на постели и терла глаза, пытаясь проснуться. Она сделала вид, что не заметила меня; я не стал ничего говорить, просто подсел к Дейву и Анне, залил молоком хлопья. Я сидел, ковырял ложкой хлопья и смотрел в окно: ветер нес тучи, небо понемногу прояснялось.

Я уже открыл рот, чтобы попросить Анну подать мне сок, но так и не смог сделать этого. Меня прошиб холодный пот. Рядом с тарелкой Дейва лежала Нобелевская медаль.

– Где ты ее взял?

Дейв поймал мой взгляд и пожал плечами.

– Нашел вчера в одной из квартир, – сказал он и снова уткнулся в газету.

– В какой?

Дейв молчал.

– Дейв, в какой?

– Что «в какой»?

Он даже не потрудился отвлечься от газеты.

– В какой квартире ты нашел медаль?

– На пятьдесят девятом этаже, я не помню точно. Там еще много всякого хлама было.

– Какого именно?

– Всякого. Впору нафталином посыпать.

– Чучела были?

– Были. – Дейв наконец-то оторвался от газеты: я раздражал его своим допросом. – Да, там были чучела. Гостиная внутри устроена как охотничий домик – такие раньше были в моде; на стенах висят ружья, книг много и еще всякой чепухи. Прямо экскурсия в прошлое.

– А медаль? Ее ты где взял?

– Ты чего?

– Ничего. Я просто хочу знать точно. Она лежала в витрине?

– Ты не заболел?

Я промолчал.

– Да, медаль лежала в стеклянной витрине в гостиной. Ты что, не с той ноги сегодня встал?

– А кабинет в квартире был?

– Да, кабинет был.

Дейв глянул на Анну так, будто хотел сказать, что я совсем того, но она только пожала плечами и снова уткнулась в книжку. Я хотел выяснить у Дейва остальные детали, доказать Анне, что я не свихнулся.

– В кабинете был стол?

– Столы есть во всех кабинетах.

– Старинный стол, обитый зеленой кожей, на нем древняя печатная машинка с тугими кнопками и стул…

– …старый скрипучий стул, – перебил меня Дейв.

– И спальня с окнами на запад, и еще одна комната, забитая коробками, и прачечная, и…

– …и запертая дверь в конце коридора.

Дейв откинулся на спину стула, в глазах наконец-то появился интерес. Анна и Мини теперь внимательно слушали.

– Вы про что вообще? – спросила Мини, подсаживаясь к нам.

– Дверь в квартиру была закрыта, пришлось выбить замок топориком. Ты туда ходил после меня?

– Может, ты был в такой же квартире? – предположила Анна.

– Нет, я был именно в этой квартире. Мне приснилось, что вчера я пошел туда, но я проснулся, как раз когда выстрелил в замок последней двери и…

– Ну? – Мини смотрела на меня во все глаза.

– Дейв, что было дальше?

– В смысле?

– Что ты увидел за дверью?

Дейв посмотрел на меня с недоумением, которое сменилось раздражением, когда он понял, что я требую от него отчета. Он отложил газету, перегнулся ко мне через стол и заговорил так, как обычно мой дядька разговаривал со мной и моей двоюродной сестрой, когда мы были в чем-то виноваты.

– Я рассказывал об этой квартире вчера днем, ты что, забыл? Я принес оттуда для Анны целую стопку книг, рассказал тебе о квартире, еще сок принес, кстати. Ты напялил эту медаль и просидел в ней весь обед. На обед мы ели курицу, которую Мини принесла с крыши, но тебе что-то стало плохо, и ты рано лег спать.

Я вопросительно посмотрел на остальных. Анна, не отрываясь от «Гордости и предубеждения», еле заметно кивнула. Мини странно посмотрела на меня, а Дейв ехидно улыбнулся, будто радовался, что я свихнулся.

– Да уж, точно крыша поехала, извини, – сказал я.

Глядя в окно, я пытался восстановить свой сон, но дальше запертой двери – ее-то я мог описать до мелочей – ничего не мог вспомнить. Неужели я такой трус, что живу не своей жизнью, а приключениями Дейва?

Дейв глянул на часы: черт, я ведь взял их для себя в одной из квартир. Или нет? Все смешалось.

– Ладно, пойду схожу на разведку, – сказал Дейв.

Анна обеспокоенно посмотрела на меня.

– Зачем? – спросила она.

– Поищу хорошую машину. Посмотрю, можно ли добраться до лодочной пристани. Должен же у нас быть выбор. Не переживай за меня. Если уж Джесс ходил и вернулся живой и здоровый, то со мной подавно ничего не случится.

– Отличная мысль.

– Отличная? Да уж… – В голосе Анны прозвучала досада. Она поднялась и ушла на кухню.

Дейв улыбнулся мне, но какой смысл он вложил в эту улыбку, я не понял, поэтому просто сказал:

– Иди, только вернись до темноты.

– Само собой. Я вот думаю, если все получится, если мы найдем машину, может, уедем отсюда? Будем ехать, пока не найдем помощь.

– Или пока не уткнемся в разрушенные или заблокированные дороги. И что тогда? Будем ночевать в машине? Прямо как ужин на тарелочке, – вмешалась Мини.

– С голубой каемочкой, – добавил я.

Судя по выражению лица, Мини было не до шуток. Я извинился. Дейва, похоже, раздражало, что я не в восторге от его идеи.

– Но если мы найдем джип, дизельный полноприводный джип, который легко идет по бездорожью?

С кенгурятником. Загрузим канистры с топливом, возьмем запас еды и воды, закрепим на крыше запаски…

– А запаски ты где собираешься взять?

– Снимем с таких же машин. Можно выбирать дороги подальше от воды, поехать на север, в Бостон, например.

На его последних словах вернулась Анна.

– Я не смогу спать в машине, когда на улице полно этих! – сказала она. – Мы будем как в мышеловке. Я не стану спать в машине ночью, и всё тут!

Я вспомнил белого медведя. С ним было бы не страшно. Уж от охотников он бы нас защитил, почуял бы их приближение и предупредил нас, или бы они сами испугались…

Дейв не унимался:

– Можно вести машину по очереди круглые сутки. Можно делать на ночь остановку каждый раз в новом месте: пустых квартир, домов – полно.

– А если мы не найдем помощь? Если вокруг остались только охотники? Если мы застрянем в каком-нибудь захудалом городишке, где не будет ни еды, ни воды, что тогда? – не унималась Анна.

– Ну, уж в Бостоне-то точно…

– Заткнись, Джесс!

Мини взглянула на меня с сочувствием. Дейву похоже, перестала нравиться собственная идея.

– Ну вспомни, вспомни любой фильм ужасов, – продолжала Анна. – С героями всё в порядке, пока они держатся вместе и не рыпаются. Нам и здесь неплохо, так зачем уезжать? Зачем без надобности испытывать судьбу? Вдруг мы уедем, а спасатели придут сюда? Про закон подлости слышал?

– Я всего лишь предложил, – стал оправдываться Дейв. – Хочется узнать, что там дальше, поискать. Может, где-то тоже прячутся нормальные уцелевшие люди, как мы…

И вдруг я сказал то, что никто не решался произнести вслух:

– А если мы ничего не найдем?

Стало очень тихо. Молчание было долгим, и я даже испугался, что мои друзья больше никогда не заговорят.

– Пусть Дейв сходит в город на разведку, нам это поможет, – сказал я.

– Каким, интересно, образом? – Анна смотрела прямо мне в глаза.

– Мы сможем составить маршруты ухода из города, по суше или по воде…

Анна перебила меня:

– Все равно тоннели и мосты, скорее всего, заблокированы. А здесь у нас есть все необходимое.

– Может, ты и права. Но я лучше проверю. Я хочу убедиться сам.

Мне показалось, что Дейв завидует мне. Завидует, что это я, а не он ходил в город.

– Мы договорились держаться вместе. Как только группа распадается, начинаются неприятности, – сказала Анна.

– Анна, но если однажды нам просто

придется

расстаться? Что, если мы просто не сможем поступить иначе? Что, если кто-то из нас захочет уйти? – спросил я.

– Что ты заладил, Джесс? – Она заговорила так, как никогда до этого не говорила: как совершенно взрослая. – Вдруг с воздуха заметят наш знак на крыше? Тогда заберут тех, кто остался здесь, а того, кто ушел, – нет. И как тогда?

– Все может быть, Анна. Но пока спасением и не пахнет. Нас вообще могут никогда не найти. Поэтому мы должны сами подумать, что делать, изучить окрестности, продумать варианты. Мы будем делать это вместе, мы будем очень осторожны. Если Дейв считает нужным пойти в город один, пусть идет. Кто мы такие, чтобы запрещать ему?

Похоже, моя речь не показалась Дейву убедительной, но все же на его лице промелькнуло что-то вроде благодарности.

– Ты же ходил в город один, – сказал он.

– Дейв, дружище, я только «за», чтобы ты пошел. Я ходил один, потому что ты был нужен им…

– С каких это пор ты говоришь про нас в третьем лице, а? – спросила Анна.

– Не придирайся к словам. Дейв взрослый, сильный, не то что я. В случае чего он бы сумел защитить вас. Вот и всё, что я имел в виду.

– Ты отлично справился в городе сам, Джесс. – Мини наконец вступила в разговор. – А мы отлично справились тут. Пусть Дейв идет, если ему хочется. Ну что с нами станет?

Анна снова выскочила из-за стола. Дейв молча поднялся, взял рюкзак и ушел, даже не попрощавшись.

Когда Дейв ушел на разведку в город, всем как-то сразу полегчало, хотя девчонки в этом ни за что не признались бы. Я надеялся, что он вернется с новостями и сразу все решится с маршрутами и вариантами. Или что Дейв найдет организованные лагеря выживших, выяснит, что произошло. Но к полднику Дейв не появился, и мне стало не по себе: что могло случиться? Как мы справимся без него? Даже подумать было страшно, что придется остаться без друзей.

До самого захода солнца мы готовили на крыше сигнальный огонь. День был подходящий: хоть солнце и не могло пробиться сквозь густую пелену туч, на голову все же не лило. Перемазавшись по уши желтой краской и бензином, мы написали на крыше «SOS» и приготовили огромный таз со всяким тряпьем, пропитанным керосином и жидким бутаном, чтобы поджечь сразу, как покажется самолет. Безусловно, Дейв в городе старался для всех нас, но и я не бездельничал. Когда мы наконец закончили на крыше, отмылись и сели ужинать, я вдруг осознал, что выход есть из любой ситуации.

Да и мир за стенами небоскреба уже не так пугал меня. Я лицом к лицу столкнулся с одним из его представителей – с тем пареньком. Может, далеко не все охотники – исчадия ада, не все – убийцы. Ведь тот мальчик был другим.

– А я вот уверена, что охотник обязательно убьет человека, если будет сильно хотеть пить, – сказала Анна, будто прочитав мои мысли.

Мы, как всегда, ужинали за «нашим» столиком в «Радужной комнате». Анна приготовила спагетти с томатным соусом, и я вспомнил, что мы с отцом готовили пасту с очень похожим соусом. Мини почти не ела.

– Если другого варианта не будет, если от жажды не будет спасения, охотник точно убьет человека, – все говорила и говорила Анна.

Я кивнул, и она улыбнулась.

– Неважно, что у них там в голове, важнее, что мы решим. Мы можем сидеть и дожидаться помощи, а можем уйти. Можем разделиться, ведь Дейв сейчас… – сказал я и посмотрел на часы.

Анна сделала вид, что не заметила.

– Единственное, что у нас есть, – это право выбора, причем каждый должен выбирать сам.

Вместо улыбки у Анны вышла гримаса. Она молча встала из-за стола и ушла с фонариком читать. Мини тоже улеглась на матрас и уткнулась в айпод. Я задул все свечи, кроме одной, которую отнес к своему лежбищу. Попытался читать при тусклом мерцающем свете, но из головы никак не шли мысли о ребятах, которые были с нами в лагере ООН. Встань передо мной выбор, с кем остаться после катастрофы, я бы выбрал этих троих – Анну, Дейва и Мини.

Анна выключила фонарик, осталась гореть только моя свеча.

– Он скоро вернется, – сказала Анна.

– Конечно, – ответил я.

– Так, нам нужна на завтра развлекательная программа. Пора отдохнуть. Будем играть в бутылочку, – предложила Мини. – А что, Дейву понравится.

– Еще бы, – сказал я и засмеялся.

Девчонки тоже стали смеяться, и постепенно наш смех перерос в самый настоящий хохот. Мы не могли успокоиться несколько минут и насмеялись так, что я забыл, с чего нас разобрало.

– Дейв вернется, обязательно вернется. Я уверен. Завтра он вернется.

16

Завтрак был просто шикарный. Анна приготовила фруктовый салат, я принес из нашего снежного «чуланчика» на крыше яйца и йогурты. Срок годности у яиц все равно подходил к концу поэтому мы, не мучаясь угрызениями совести, слопали сразу по четыре штуки. Жаль, что пирушка проходила без Дейва. У нас даже был свежий хлеб: на чьей-то кухне мы нашли хлебопечку. Хлеб слегка не пропекся, но мы все равно его слопали. По-моему, Мини даже брала добавку.

Несколько часов подряд мы играли в «Монополию», пытаясь отвлечься. Кстати, играли на самые настоящие деньги, которые находили в квартирах. Уж не знаю, сколько у нас их было, – мы просто набили деньги в большой пакет. Может, сотня тысяч или больше. Хоть Мини с завидным постоянством оказывалась «акулой», мы все равно отлично провели время. Мини скупала все, что видела, Анна предусмотрительно копила деньги, а я отсиживался на полях «Шанс» и «Общественная казна», но такая стратегия мне почти ничего не приносила. Когда Анна купила Бродвей, я попытался остановиться там, заранее представив, как буду изображать страдания по поводу необходимости платить ей аренду, однако покусился на один из отелей Мини и в итоге вылетел из игры.

Еще несколько часов я осматривал квартиры на пятьдесят седьмом и пятьдесят восьмом этажах. В глубине души я понимал, что намеренно избегаю квартиры 59С, которая приснилась мне: наяву я пока был не готов вернуться туда.

В одной из квартир под огромной двуспальной кроватью я нашел пластиковый чемоданчик, набитый наркотиками: белым порошком, пакетиками с веществом, напоминающим кристаллики соли, и несколькими маленькими голубыми таблетками. Может, Дейв в курсе, что со всем этим обычно делают.

Мини и Анна, когда я показал им свою находку, отреагировали со смесью любопытства и удивления. Чемоданчик я оставил на стойке бара.

– Сбрось эту дрянь с крыши, – сказала Анна.

– Зачем?

– А нам она зачем? Ты что, собираешься пробовать наркотики?

– Нет, конечно, – ответил я, а про себя подумал: «Сейчас – нет, но лет через десять, если ничего не изменится, все может быть» – и сам вздрогнул от этой мысли. Пусть лучше рядом будут друзья – этого вполне достаточно.

– Так выброси эту дурь! Нам не нужны наркотики.

– А если использовать их как лекарства? – спросил я. – Вдруг кто-то из нас получит серьезную травму и придется вправлять вывих, например?

– А что, ты умеешь вправлять вывихи? – подключилась к разговору Мини.

– Да ничего он не умеет. А если бы и умел? Как ты собираешься рассчитывать дозу, а? Джесс, просто возьми и выброси их.

Я посмотрел на чемоданчик, взвешивая все «за» и «против». В итоге решил, что такая куча наркотиков может нам пригодиться, и покачал головой:

– Мы сможем их продать или обменять. Вполне возможно, найдутся люди, готовые в обмен отдать что-то нужное нам.

– Что, например?

– Пока не знаю. Но мы ведь даже предположить не можем, что теперь ценится в этом мире. Я вот насобирал целый чемодан денег, а вдруг они теперь вообще не нужны?

Больше никто ничего не сказал. Анна как-то незаметно ушла: наверное, снова легла читать.

– Я все же оставлю их на всякий случай, – сказал я самому себе. – Хотя бы до нашего ухода. Может, в далеком будущем они мне пригодятся. Может, друзья бросят меня, а может, окажется, что они мне не друзья, и тогда я останусь совсем один, один во всем мире. Пусть в таком случае у меня будет право выбора.

Несколько послеобеденных часов я провел на смотровых площадках, наблюдая за городом. В Бруклине что-то рвануло, но облако дыма очень быстро рассеялось. По улице пробежала группа людей, но я так и не понял, кто это: охотники или нормальные люди. А вдруг Дейв тоже встретил их и попытался наладить контакт?

Потом я поиграл сам с собой в теннис, отбивая мячик от стены. Вспомнился дом. Интересно, чем там занят отец? В Австралии, правда, еще раннее утро, но, может, он не спит и вспоминает обо мне, как я сейчас вспоминаю о нем? Раньше мне и в голову не приходило, что я смогу жить без отца, а ведь живу…

Когда я спустился вниз, Анна с Мини над чем-то хохотали. Сразу стало как-то легче, вернулась надежда.

– Я вот говорю Анне, что нам надо поработать над культурной программой.

Мини стала посвящать меня в их «тайны». Анна улыбнулась. Она снова стала сама собой и вроде бы забыла про наркотики.

– Пошли в Музей современного искусства, – предложил я.

– Да ну рисковать своим задом из-за какого-то Ван Гога или Уорхола, – фыркнула Анна.

Я стал складывать домик из карт и с удовольствием подыграл Анне:

– А какой риск? Ты думаешь, тамошние экскурсоводы тоже превратились в охотников?

– Нет, просто как-то не хочется рисковать из-за искусства и всякой прочей белиберды. Лучше уж из-за еды, бензина, крыши над головой.

– А как насчет домов знаменитостей?

– Ты про что, Мини?

– Ну почему бы не пройтись по домам всяких звезд – актеров, певиц, спортсменов?

– А что, классная идея! – обрадовалась Анна. – А как мы узнаем адреса?

Я отвлекся от карточного домика и повернулся к Анне:

– О да, идея – лучше не бывает! Ты готова рисковать из-за чего угодно, только не из-за искусства?

Она покачала головой:

– Нет, я не стану рисковать ни из-за искусства, ни из-за звезд, ни из-за чего подобного. Мы ведь просто мечтаем, чем заняться на Манхэттене, если уж он в нашем полном распоряжении. Если бы еще охотники куда-нибудь испарились. Представляешь, сколько времени понадобится, чтобы облазить здесь все пентхаусы?

– Жизни не хватит, да и надоест скоро, – сказала Мини.

– Ну, денек можно этому посвятить, – заметил я, пытаясь выставить второй ярус карт.

– Ладно, сменим тему. Какая группа самая великая в истории человечества? – спросила Анна.

– «Мэйдэй», – выпалила Мини.

– Это еще кто? Какой-то чокнутый тайваньский бой-бэндбенд? – спросил я.

– И ничего не чокнутый.

Я вспомнил, что Мини уже упоминала про эту группу.

– «Радиохед», – предложил я свой вариант.

– Как насчет «Битлз»? Или они вне рейтинга? – спросила Анна.

– А я говорю, «Радиохед» – величайшая группа всех времен и народов. У них даже состав не менялся со дня основания. Да что тут объяснять! А твой вариант?

– Не знаю…

– Как не знаешь, ты же сама спросила? Ну, если не считать всякую попсу, какие группы ты любишь?

– «Мьюз».

– Ты серьезно? Они ж вроде ударились в мормонство?

– О, а правда, что у мормонов разрешено многоженство? Я бы вышла за богатенького мормона, – сказала Мини.

– Чего-чего?

– А что такого? Мне бы не пришлось особо напрягаться – всё бы делали другие жены.

Анна повернулась и посмотрела на Мини:

– Ты не хочешь быть единственной женой? А как же самоуважение?

– Да ну, сейчас им вряд ли разрешают заводить по несколько жен. Это раньше так было. Оп! Анна, ты же говорила, что у тебя две матери.

– А как они делят обязанности? – спросила Мини. – Одна из них вместо отца?

– Кому это теперь интересно?

– Нам интересно.

Я подошел к Анне и хотел взять за руку, но Анна отшатнулась.

– А почему не должно быть интересно? – спросила Мини.

– Наверное, Анна думает, что больше их никогда не увидит.

Мы молчали. Нужно было что-то сказать, но я представить не мог, как убедить Анну в том, что она снова встретится с семьей, поскольку сам в это слабо верил.

– А вдруг Дейв – мормон?

– Мини! Ты собралась замуж за Дейва?

– Да нет… Просто подумала.

– По внешнему виду определила? Я думаю, он католик, – сказал я.

– Ты уверен?

– Нет.

Я вообще ни в чем не уверен, подумал я и смел домик со стола.

– Ну-с, вариантов масса, – сказал я, глядя на большую туристическую карту Нью-Йорка, расстеленную на столе. – По домам звезд мы уже прошвырнулись. Куда дальше пойдем?

– В Музей естественной истории? – предложила Анна.

– Куда-куда?

– А почему нет? Чтобы спрятаться – просто отличное место. Зря вы так.

Давно у Анны не было такой хитрой искорки в глазах.

– А еще есть ратуша в Сити-Холл Парке, резиденция мэра, штаб-квартира полиции, – стал перечислять я, глядя на карту.

– И Остров Свободы, – добавила Анна.

– И Централь… – начала было Мини и замолчала. – Упс. Ошиблась.

– В любом случае, там было очень открытое место. Нам нужно здание с небольшим количеством входов-выходов, только тогда мы будем в безопасности.

– Интересно, а что бы предложил Дейв? – спросила Анна.

И вдруг раздался голос Дейва:

– Федеральный резервный банк или Нью-Йоркскую фондовую биржу. Это настоящие крепости, защищенные от атак террористов.

Дейв улыбался во все тридцать два зуба. Девчонки радостно подскочили и бросились ему на шею. Меня Дейв хотел было по-дружески толкнуть кулаком в плечо, но в последний момент передумал.

– Что за резервный банк?

– Там хранят золотой запас, – сказал Дейв, снимая куртку и садясь к столу. – Самое крупное золотохранилище в мире.

– Прикольно, – произнес я.

После самостоятельной вылазки в город Дейв казался выше, больше.

– Только зачем нам золото?

– В смысле?

– Джесс, наверное, думает, что наркотики куда больше подойдут для обмена и продажи. Золото и деньги, по его мнению, утратили ценность, – ответила за меня Анна.

– Да нет, но… – Я замолчал на полуслове: лучше закрыть эту тему.

Повернулся к Дейву и спросил, кого он встретил на улицах.

– Никого.

– Как это «никого»?

– Так. Никого, – повторил он, разуваясь.

– А что же ты тогда видел?

– Машины. Трупы. Рухнувшие здания.

Он говорил, а у меня, как в кино, прокручивались мои собственные воспоминания о походе в город. Это было кино о смерти и разрушении.

– Снега было не особо много, а вот мусора и мокрого пепла – полно.

– Пепла? – переспросила Мини.

– Ну да, сгорело-то много всего, – стал объяснять Дейв. – Помнишь кадры со взрывами башен-близнецов одиннадцатого сентября? А сколько пыли и грязи было на людях?

– Не особо.

Зато мы с Анной прекрасно поняли, что Дейв имел в виду. В одной из квартир мы даже нашли фотографию башен в клубах пепла, дыма и пыли. Я снова вспомнил про квартиру 59С. И будто наяву представил, как я стреляю в запертую дверь. Картинка вспыхнула у меня в мозгу – но всего на мгновение.

– Так что, какой у нас план? – спросила Анна.

– Давайте обсудим варианты. Мы должны принять решение вместе, – сказал я.

– Мы уходим отсюда?

Анна посмотрела на Дейва, но мне вдруг стало ясно, что ответить должен я.

– Да, мы уходим.

Дейв кивнул.

– Завтра?

Я отрицательно покачал головой. Послезавтра. Нам нужно собраться, все подготовить, отдохнуть. По очереди посмотрел на каждого из ребят.

– Мы уходим послезавтра.

17

Вечером Дейв рассказывал, как провел в городе эти полтора дня. Рассказ получался скучный и монотонный, так что через какое-то время я ушел на крышу подышать воздухом. Что-то внутри мне подсказывало, что он просто сидел все это время где-то на лестнице и даже не высовывался наружу. Его рюкзак не стал меньше, не испачкался, будто он ничего не ел и ничего не доставал оттуда. Где были доказательства виденного? А если он врет нам, как ему вообще доверять? Не предаст ли он в самый важный момент?

Я смотрел на ночной город, а в голове один за другим вспыхивали вопросы. Если уж я сомневаюсь в Дейве, то насколько остальные доверяют мне? Готовы ли они остаться со мной до конца? С самого начала Дейв был неофициальным вожаком нашей группы, но после выстрела в охотника все переменилось. Все больше и больше я чувствовал свою ответственность за друзей. Впервые я начал понимать, почему мама бросила нас с отцом: возможно, ей оказалось не по силам нести бремя ответственности за нас, не хватило уверенности в себе. Я устал постоянно сомневаться. Пора было принимать решение.

В абсолютной темноте на крыше небоскреба возникало странное чувство. Я выбрасывал сверху мусор и не мог избавиться от чувства, что одного за другим я сбрасываю с крыши своих друзей. Мешок за мешком падал в разинутую темную пасть разрушенного катка, а мне казалось, что сама мать-земля поглощает то, что не осилил человек. И что в один прекрасный день из этого мусора вырастет густой могучий лес, и белый медведь будет бродить по нему, как самый настоящий царь природы, а вокруг будут играть медвежата. Как же хотелось увидеть новую жизнь на месте разрушенного города, увидеть ту обновленную Землю, про которую мы говорили!

Я поднял последний мешок, но как-то неловко и чуть не упал с крыши вместе с ним, еле-еле поймав равновесие на самом краю. От страха мне стало нехорошо, я сел, свесив ноги с крыши и вцепившись в ледяные перила ограждения. Интересно, что будет, если спрыгнуть? Что почувствуешь? Будет страшно? Сейчас страха высоты я не испытывал, потому что все равно не видел ничего дальше носков ботинок. Я чуть наклонился вперед – в лицо ударил ночной ветер. Интересно, я смогу парить, будто летающий змей? Интересно, а у ветра хватит силы унести меня? А может, просто отпустить руки, слегка оттолкнуться и броситься в пропасть…

Я попытался засмеяться, но получился странный звук, больше похожий на всхлип. Неужели у меня хватит смелости на такое? Что же должно случиться для этого? Должны уйти мои друзья? Должна кончиться вода? Должно произойти то, с чем я не смогу жить? Я вспомнил убитого Дейвом охотника, вспомнил паренька возле реки, закрытую дверь в квартире 59С… Пора было уходить. Не важно, останутся друзья со мной или нет, пора было уходить – не только из небоскреба, из города…

Я вытер слезы. Внутри прозвучало: «Не смей!», но я поднялся и заревел в голос – от обиды на мир, на тех, кто всё это устроил. Я плакал, и мне становилось легче, жизнь возвращалась, и…

Свет!

Луч света с соседнего здания полоснул меня по глазам и исчез. Я стоял на высоте в семьдесят этажей, так что о природном источнике света и речи быть не могло.

Я смотрел во все глаза, но больше ничего не замечал. Наверное, просто показалось: такая короткая, незаметная вспышка… Тоненький лучик, прорезавший темноту ночи, безлунной ночи. Я хотел было развернуться и уйти, как…

Боковым зрением я снова заметил свет: дрожащий луч от фонарика, пропавший так же быстро, как и в первый раз. Но теперь я был уверен: мне не показалось. Этот лучик говорил, что где-то есть жизнь. А свидетельством чего еще мог быть свет в абсолютно темном здании в это время и в этом городе? Я оглянулся: точно, Дейв решил меня разыграть. Но нет, на крыше никого не было – только я один.

Перепрыгивая через две ступеньки, я спустился на шестьдесят седьмой этаж и подбежал к окну, напротив которого видел свет. Схватил бинокль и стал ждать. Мне было не по себе, нашла какая-то необъяснимая тоска. Я ждал и ждал… А вдруг там есть кто-то такой же, как я…

Я осматривал окно за окном в здании напротив. Может, бросить всё и бежать рассказать остальным? А если я уйду и свет появится снова? Я вспомнил фильм Хичкока, в котором парню на инвалидной коляске показалось, что он видел убийство в одной из квартир. День за днем он сидел возле окна и смотрел – и видел в темноте убийцу, который следит за ним самим. А вдруг это охотник хочет выманить нас? Да нет, это точно другой выживший!