Текст книги "Милое видение (ЛП)"
Автор книги: Джейми Макгвайр
Соавторы: Тереза Маммерт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– Да, – без колебаний признался он.
Как предсказуемо, я резко втянула в себя воздух; его признание причинило боли
больше, чем авария, подтолкнувшая наши отношения.
– Эйвери, – произнес он, поставив кофе на столик. – У подобных мне мудаков
бывают моменты просвещения, если им повезет, конечно. Ты на моих руках после
аварии… это стало моим. Не потому что я пожалел тебя или во мне взыграл комплекс
Бога. – Он сделал вдох, пытаясь успокоиться. – Я умолял тебя о свиданиях и решил
принести кофе, потому что изменился. Изменился, так как хочу соответствовать мужчине, которого ты себе представляешь.
– Ты не мудак, – пробормотала я.
– Но был им. Мы должны признать, что изменение произошли в лучшую сторону.
Мне следовало сделать первый шаг давным-давно, Эйвери. Я и так уже потерял слишком
много времени. Практически лишился тебя еще до того, как заполучить, помогло мне
понять.
Я пожевала губу, ожидая от него совершенно других слов. Все было слишком
реальным, слишком стремительным и меня пугало отдавать сердце человеку, способному
его разбить.
– Эйвери… малышка… – Он посмотрел на свои часы, и увиденное заставило его
челюсть напрячься. – Мне пора на работу.
Я кивнула.
– Все в порядке. Правда. Мне жаль, что я сейчас подняла эту тему.
– Скажи, что все в порядке. Что у нас все в порядке.
Я снова кивнула, и он подошел ко мне. Притянул в свои объятия, и я вдохнула его
запах, сразу же почувствовав себя лучше. Это не было игрой, вызовом или пост
травматическим синдромом. Он переживал обо мне. Мне просто необходимо поверить в
себя, поверить, что я стою его заботы.
Он поцеловал меня в висок.
– Дождись меня. Я вернусь позже. Мы еще поговорим.
– Все нормально. Просто сорвалась, – ответила, почувствовав себя дурой.
Джош схватил мои влажные волосы одной рукой и потянул за них, пока я не
посмотрела ему в глаза. Он запечатал своим ртом мой, целуя жестко и стремительно, прикусывая мою нижнюю губу зубами, потом отстранился, оставив новую метку на моем
теле.
– Восемь часов, – произнес он. После чего поднял стакан кофе и захлопнул за собой
дверь, все еще заведенный после нашего спора и поцелуя.
Я подошла к двери и, вернув цепочку на место, отступала спиной вперед, пока не
почувствовала, как в обнаженные икры упирается журнальный столик.
– Полный пиздец, – выдохнула я.
Этого следовало ожидать. Я ощущала, как чувства окружают меня в квартире, по
дороге в «ДжейВок», и сидя на свободном кресле во время перерыва, пока доедала
оставшуюся курицу с жареным рисом в комнате отдыха. С каждым куском, каждым
глотком воды и с каждым вошедшим и вышедшим человеком, они переполняли меня. Я
сильно увлеклась Джошем Эйвери, «МакТрусиками», парамедике, которого нельзя
приручить.
– Я люблю тебя, но ты такой идиот. И, да, я говорю о Джоше, – произнесла Дэб,
сидя напротив меня и облизывая жирные пальцы.
– Он не идиот, – резко ответила я.
– Ты права. У него хороший вкус в женщинах. С последнего месяца. Ты же знаешь,
что я бы никогда не обвинила Кариссу «блядскую» Эштон в сходстве с кем-то помимо
испускающей газы кошки, замоченной в остатках кандидоза.
Я проглотила образовавшийся в горле комок, просто представив эту картину.
– Дэб, как ты общаешься с людьми, помимо медсестер? Такое ощущение, что мне
приходится держать себя в руках, одновременно убирая дерьмо и на всякий случай
придерживая мешок для рвоты.
Она замолчала, сделав еще один укус от своего чизбургера.
– Правда?
Я закатила глаза и швырнула в нее пакетик соевого соуса.
– Я ухожу.
– Перерыв еще не окончен! – Крикнула мне в след Дэб.
Я вышла из комнаты отдыха, пошла по холлу и нажала на кнопку лифта. Он
открылся, и я оказалась внутри со взволнованным новоиспеченным отцом и совершенно
новым пустым детским автомобильным креслом.
– Выписываетесь сегодня? – Поинтересовалась я.
Он просиял.
– Ага.
Я посмотрела на переноску. Она была кремово-коричневого цвета. Никакой
подсказки.
– Мальчик или девочка?
Он не мог перестать улыбаться.
– Девочка.
– Примите мои поздравления, – добавила я.
Двери лифта открылись в родильном отделении, и мне пришлось ждать, когда он
выйдет, чтобы отправиться следом, останавливаясь возле одного из трех больших окон
палаты с младенцами. Половина люлек были заняты.
Вошла Джорджия в яркой форме. Огромная часть золотисто-коричневых волос
выбились из хвоста, ее глаза были покрасневшими и усталыми.
– Полный аншлаг? – Спросила я.
– Позволь кое-что предложить, – начала она сильным южным акцентом. – Сегодня
полнолуние. Если вдруг тебе в скорой станет скучно, приходи сюда, я найду, чем тебя
занять.
Я усмехнулась, а она, подмигнув и зашуршав формой, направилась в одну из
родильных комнат.
– Милые, правда? – Позади меня раздался голос доктора Розенберга. – Я часто
прихожу сюда, чтобы собраться с мыслями и перезарядиться.
– А я просто прячусь от Дэб, – пошутила я.
Доктор Розенберг засмеялся.
– Последнее время тебя не видно в «Корнер Хоул». Похоже, ты занята.
– Похоже на то, – ответила я, глядя сквозь прозрачное окно с улыбкой на лице.
Малыши, конечно, милые, но мысли витали вокруг Джоша. Выражение моего лица резко
изменилось, и я посмотрела на доктора. – С каких пор вы стали частым посетителем
«Корнер Хоул»?
– С тех самых, как перестал тебя видеть.
Мои губы поджались, но уголки все равно поползли вверх.
– Знаю. Я была занята.
– Как у вас дела? – Спросил доктор Розенберг.
Я не собиралась, но все равно вздохнула. После чего меня понесло. Поток слов не
иссякал, даже когда выражение лица доктора сменилось с вежливого до смущенного.
– Это замечательно, – ответил он. Тон его голоса соответствовал тому, как он
общался с Дэб и другими медсестрами, когда они пытались его разговорить.
– Желаю вам всего наилучшего.
– Вы желаете мне всего наилучшего? – С каждым словом мой голос становился все
больше пронизан отвращением.
Моя реакция снова зажгла искру в его глазах.
– Нет, на самом деле, нет, но ты раньше не прислушалась к моему совету. И не
думаю, что послушаешься сейчас.
– О чем вы говорите? Какой совет?
– Чтобы ты держалась от него подальше. Он плохой, Эйвери. Понимаю, что сейчас
все в новинку и весело, но… – он оглянулся по сторонам и, бережно взяв меня за руку, повел за угол. – Выслушаешь меня? Мы когда-то были друзьями.
– Правда?
Он выглядел уязвленным.
– Я так предполагал.
Затем прикоснулся кончиками пальцев к моему лицу, и я отстранилась от него,
оглядываясь по сторонам. Я сжалась, когда увидела Джоша в десяти шагах от нас с
убийственным выражением лица.
Сделала шаг назад.
– Вы ведь знали, что он здесь, так?
– Разумеется, нет, – ответил доктор Розенберг. – Джош.
Джош кивнул, и доктор, извинившись, направился в сторону лифтов.
Когда Джош подходил, я указала рукой на то место, где только что стоял доктор.
– Это ничего не значит. Он вел себя крайне странно, но я не… это не… – пока я
пыталась подобрать слова, заметила, как дрогнул подбородок Джоша.
– Понимаю, как это выглядит.
– И как же? – Наконец выдавил Джош. Его слова были резкими. Он изо всех сил
старался сдержать характер.
– Вижу, что ты зол, но я на работе. А он – мой начальник.
Джош засунул руки в карманы и пожал плечами.
– И что, блять, это значит, Эйвери?
Я наклонилась вперед.
– Тон снизь! – Прошипела я. И пошла мимо него, но он потянулся к моей руке и
схватил ее.
Я обернулась посмотреть, заметил ли нас кто-нибудь, а затем вновь повернулась к
нему.
– Отпусти меня, пока нас никто не увидел.
– Ты все еще влюблена в него?
Мой рот распахнулся.
– Я никогда не была в него влюблена. Он женат. Кем ты меня считаешь?
Брови Джоша сошлись на переносице.
– Да брось, детка, открой глаза. Он тебя хочет.
Я посмотрела по сторонам.
– И что с того? Я похожа на робота? Раз красивый доктор, которого хотят другие
медсестры, заинтересован во мне, значит, что я должна упасть перед ним на спину и
раздвинуть ноги? Я заслуживаю большего доверия, Джош. И если я открылась перед
тобой, не означает, что я наивна.
Джош неуверенно моргнул, стараясь разобраться, польстили ему или наоборот
оскорбили. – Не представляю, как воспринимать твои слова.
– Воспринимай как тебе угодно. Мой перерыв закончился.
– Позволь проводить тебя вниз.
– Доктор Розенберг, скорее всего, там. И будет лучше, если ты станешь держаться от
него подальше, – сказала я.
– О, ему пиздец как понравится, если я уйду с пути.
– Нравится тебе или нет, но я с ним работаю. Если ты не можешь вести себя как
профессионал, держись от доктора Розенберга подальше. Не порть все.
Мои слова его не убедили, так что я прошла мимо в сторону лифтов.
– Эйвери, – позвал он через плечо. Но когда обернулся, двери лифта уже
закрывались.
Глава 10.
Джош.
По дороге на работу мне не удавалось игнорировать напряжение и стресс,
сковавший тело. Необходимо было срочно прочистить голову в тренажерном зале, но
времени катастрофически не хватало. Я не мог пропустить работу, а свободное время
провести без Эйвери, чувствуя себя потерянным, даже несмотря на то, что долгие ночи и
ранние смены доведут меня до сердечного приступа.
Я вымывал заднюю часть фургона после последнего пациента до содранных
костяшек пальцев, но на поверхности все равно оставалась грязь. Разговор о моей сестре
до сих пор не выходил из головы. Эйвери не сбежала от меня с криками, но в ее глазах
появилась боль после моего признания своей вины. Теперь же я пытался понять причину, по которой она осталась рядом. Скорее всего, тому виной был алкоголь. И в любой момент
девушка могла прийти в себя.
Для меня огромным облегчением стало то, что Эйвери не настаивала на истории
каждой полоски, вытатуированной на моих ребрах. Если бы она настояла, мое
самочувствие оказалось бы гораздо хуже. Обычно женщины не ищут скрытый смысл
татуировок, так что раньше мне не приходилось ничего объяснять – хотя я в любом случае
не признался бы.
Я не ожидал, что Эйвери не просто заинтересуется, но еще и станет меня слушать.
– Земля вызывает Джоша, – Куинн помахал рукой перед моим лицом, и я оттолкнул
ее в сторону. Он усмехнулся. – Эта девчонка тебя окрутила.
Я покачал головой, огибая машину скорой помощи, и замер на полпути при виде
Док Рози. Он проверял телефон, когда направлялся через парковку к автоматическим
дверям скорой, но как только увидел меня, бросил телефон в карман и растянул по лицу
улыбку.
В ответ я только кивнул, пробормотав под нос несколько красочных выражений в
его адрес.
– Тебе и впрямь не нравится этот парень, да? Он все еще подбивает клинья к
Эйвери? – Спросил Куинн, закрывая задние дверцы машины.
Вытерев ладони о штаны, я представил, как использую ножницы, спрятанные в
петельке карго. Для меня Док Рози стал высокомерным ублюдком, и его лживая улыбка
исчезнет, как только он получит по физиономии. Мне пришлось прогнать кровожадные
мысли.
– Ого.
– Что?
– Чувствую прилив жестокости. Это и называют ревностью?
– Хочешь прикончить его?
– Ага.
– Да. Ты ревнуешь. Он ее беспокоит?
– Она так не считает, хотя все равно не признается мне.
– Не могу ее винить. Убери руки с ножниц.
Я указал ладонью в сторону доктора.
– Как парни могут нормально к нему относиться, у него есть все; пустить на
самотек? У него есть жена, дети. Дома у него настоящая американская мечта.
– Киски – очень важная вещь, дружище. Посмотри, как тебя прихватило.
– Не смей говорить об Эйвери таким образом, – предупредил я.
Куинн приподнял руки.
– Кто сказал, что мечта любого американца включает в себя детей? Я совсем не
хочу, чтобы вокруг отирались маленькие Куинны.
– Никто этого не хочет, брат, – последовало мое согласие.
Куинн наградил меня суровым взглядом, а затем его внимание привлекло движение
на парковке.
– Припомни Дьявола…
Эйвери приближалась с широкой улыбкой на лице и бумажным пакетом в руках.
Заприметив красный логотип, мой желудок заурчал, но внимание мгновенно обратилось к
обтягивающим джинсам, которые она надела, и белой соответствующей майке. Я не знал
ни одной женщины, которая выглядела бы так же великолепно без особых усилий.
– У нее сегодня выходной? – Спросил Куинн.
Мне не удалось оторвать от Эйвери взгляд.
– Ага.
– Ты знал, что она придет? Потому так долго вычищал фургон?
– Возможно. – Я стер широкую улыбку с лица и, скрестив руки на груди,
прислонился к корпусу фургона, стараясь держать себя в руках.
– Я подумала, ты захочешь пообедать, – произнесла Эйвери, остановившись в двух
шагах от меня. И протянула пакет из «ДжейВока».
Я преодолел оставшееся между нами расстояние, обернул руками ее талию и,
оторвав от земли, поцеловал в губы. Она приоткрыла свои губки мне навстречу и
позволила проникнуть глубже. Я застонал, внезапно отстранившись. Нужда в ней должна
была ослабнуть, но никак не усилиться, и я задался вопросом, нормально ли так отчаянно
нуждаться в ней и сильно переживать, что у нас осталось совсем немного времени.
– Только если присоединишься, – ответил я.
Ее улыбка стала еще шире, и, коротко кивнув Куинну, она вновь вернула все
внимание на меня.
– Конечно. Только поздороваюсь с Дэб, потом мы найдем, где можно укрыться. На
улице слишком хорошая погода, чтобы есть в помещении, к тому же до конца лета
осталось несколько недель. Лучше всего насладиться ими.
– Передай Дэб, что я тоже не против «перекусить» на свежем воздухе, – влез Куинн.
Он подмигнул ей и провел языком по нижней губе. – Она поймет, о чем я.
Эйвери издала кудахтающий звук по дороге к больнице.
Я ударил его по груди.
– Да что с тобой такое?
Куинн потер место удара, не испытывая ни капли раскаивания.
– Нет, что с тобой? Ты потерял чувство юмора. Эта девчонка окрутила тебя вокруг
пальца, чувак.
Эйвери исчезла за раздвижными дверями скорой помощи. Я не мог спорить с
Куинном. Эйвери вселяла в меня ужас, но мне не хватало сил держаться от нее подальше, даже если часть меня знала, что добром наши отношения не кончатся.
До появления Эйвери, я совершал ошибки, в которых стыдно признаваться. И как
только она узнает о них, ее отношение ко мне резко изменится. Я отсутствующе провел
рукой по ребрам, представив в голове огромную серую дверь, стоявшую между мной и
моим будущем несколько недолгих лет назад.
– Брук! – Заорал я, забежав в холл клиники.
Заметив Дэниела, охранявшего дверь, понял, что она там.
Дэниелю хватило одного взгляда в мою сторону, прежде чем ему пришлось
приложить все свои силы, чтобы удержать меня на месте. Он – мой лучший друг, но если
не уйдет с пути, то я ему врежу.
– Ты должен успокоиться, Джош, – произнес Дэниел. – Ей не стоит видеть тебя в
таком состоянии. Ты должен оставаться сильным ради нее.
Я сжал воротник его футболки.
– Что произошло? Я же сказал ей, что вернусь завтра. Почему? Я уехал всего на
один чертов день! – Мой взгляд устремился на дверь, хотя я понимал, что уже слишком
поздно. Тело сотрясала дрожь, и я снова попытался прорваться через Дэниела.
Он прижал руку к моей груди, отталкивая обратно.
– Джош, уймись. Ты пожалеешь об этом.
Я опустил взгляд, после чего уставился на него.
– Ты мой друг, Дэниел, но, если не уберешь руки, я переломаю тебе пальцы.
Дэниел вздохнул.
– Я не могу. Знаешь ведь, что не могу. Если ты сейчас туда ворвешься, она
возненавидит тебя.
– Думаешь, мне не известно, что ты делал? – Процедил сквозь зубы я. – Что
надеешься извлечь из этого?
Я отступил. Хотя мог бы с легкостью побороть его, но внутренности сжимало
от боли так, что я не понимал, как приступить к угрозам. Возможно, меня
останавливали мысли о будущем, в котором мне удалось ей помешать.
Мое лицо скривилось, и я потер заднюю часть шеи. Наверное, я действительно
эгоистичный ублюдок, как назвала меня Брук.
– Ей нужно, чтобы я был рядом, – произнес я.
– Если бы ты был рядом, она бы там не оказалась, – выпалил Дэниел.
Одним движением он оказался отброшен и прижат к стене. Он пытался
оттолкнуть меня, но не смог.
Маленькая, полная женщина с цепочкой, отходящей от ее очков, прикоснулась к
моей руке.
– Сэр, мне придется попросить вас покинуть помещение, если вы не сможете
держать себя в руках. – Ее зализанный пучок едва шевелился, когда она двигала головой.
Голубая форма отглажена и накрахмалена, но мешки под глазами говорили о
продолжительной усердной работе и многолетнем опыте. Она не собиралась допускать
никаких беспорядков, но, если и не всегда получалось, я не мог еще сильнее усложнить ее
день. Она медсестра, и просто выполняла свою работу.
– Успокойтесь, в противном случае вам придется уйти, – ее взгляд задержался на
моих руках, удерживающих Дэниела. Она не отступала, но в ее глазах читалось
понимание моего чувства вины. – Не заставляйте меня звать охрану.
Я отпустил Дэниела и толкнул его в последний раз, после чего отошел на несколько
шагов, тяжело дыша.
– Мне следовало выехать раньше, – начал я, измеряя холл шагами. – Тогда бы не
попал в пробку.
– Это ничего бы не изменило, Джош. Она сделала выбор.
Я вспомнил утро по возвращению в колледж после работы на каникулах. Авария на
I-95 шоссе замедлила меня на несколько часов. Глупо было с моей стороны отключать
телефон, когда она осталась в двух часах пути беременная и напуганная.
– Я получил ее голосовое сообщение только сегодня утром, – признался я.
Дэниел престал делать вид, что успокаивает меня. Здесь он находился только по
одной причине. Он хотел стать жилеткой, в которую она поплачется после того, как
уничтожит единственное препятствие между ними.
– Мы поссорились, – сказал я.
– Знаю.
– Разумеется, знаешь, – вырвалось у меня. – Ты ведь наслаждаешься, да? Каждый
раз, когда она плачется тебе на то, каким эгоистичным ублюдком я являюсь.
Он промолчал.
– Мне нужно было проветрить голову, Дэниел. Мы даже не знали друг друга, и уже
ждали ребенка.
Дэниел едва меня слушал, только следил за дверью в ожидании Брук.
– Я знаю, что ей было страшно. Знаю, что она не хотела, но мне тоже было
страшно, – ни к кому в частности не обращаясь, говорил я. Дэниел стоял ко мне спиной. –
Не уверен, что справился бы с этим. Я был в ужасе, ожидая, что произойдет что-нибудь
плохое… с ней… с ребенком… из-за меня. И моего прошлого. Я ведь чертов магнит для
неприятностей.
– Какая ирония, правда? – Ответил Дэниел, все его притворство испарилось. – Ты
сбежал, потому что боялся, что с ними произойдет что-то плохое. Теперь Брук лежит
за этой дверью, совершая то, что поклялась не делать. Ты отворачиваешься на секунду, и кто-нибудь умирает. Прямо как Кайла.
– Пошел ты, – выругался я, опускаясь на корточки. Сжал руками голову, вспоминая
катастрофический визит к родителям. Мне нужно было отдохнуть от Брук и моих
разрушений, и я поехал домой. Но вместо этого, мама с папой орали весь вечер. Они
говорили, что не винят меня в произошедшем с Кайлой, но по блестящим глазам и запаху
виски изо рта мамы понял обратное. Я разрушал все вокруг близких людей. На мне
лежало чертово проклятие.
– Мне просто необходимо увидеть ее, – с мольбой в голосе обратился я к
медсестре.
Она подняла на меня грустный взгляд.
– Прошу прощения, но я не могу вас пропустить. Только членов семьи. – Ее
болезненные слова прервались открываемой позади нее дверью.
Я мгновенно оказался на ногах, когда увидел Брук. Не так давно мы были
простыми незнакомцами. Последние два месяца стали для нас краткосрочным курсом по
знакомству друг с другом, когда она сообщила, что беременна и ребенок – мой.
Ее глаза покраснели и опухли, платиновые волосы были в полном беспорядке. Карие
глаза встретились с моими, и она сразу же обернула себя руками.
– Все кончено? – Спросил я, почувствовав, как от лица отхлынула кровь.
Брук кивнула, все ее тело сотрясали глубокие рыдания. Мне хотелось обнять ее, но
это было слишком интимно для людей, которые провели всего одну пьяную ночь вместе.
– Мне пришлось это сделать, Джош. Я не готова стать мамой.
Я кивнул, сцепляя руки за шеей и протяжно выдыхая. Мне нужно было много чего
сказать. Я не понимал, как она могла поступить так импульсивно, не дождавшись моего
звонка, чтобы вместе принять решение, но я не испытывал злости. Мы оба боялись, и
теперь мне было непонятно, как воспринимать сложившуюся ситуацию. Она сделала
выбор, и прошлого уже не вернуть.
Мне пришлось беспомощно стоять и смотреть, как Брук падает в объятия
Дэниела. Дэниела. Он был абсолютно уверен, что именно он станет утешением, я же
остался стоять в одиночестве, ощущая себя так, словно врываюсь в их интимный
момент и не имею права прерывать. Возможно, так оно и было. После того как мы с
Брук переспали, Дэниел признался, что был влюблен в нее со времен старшей школы. И
узнав о ребенке, он помчался к ней и пообещал всегда быть рядом, независимо от того
каким будет мое решение.
Крики Брук с прошлой ночи врезались в мою память. Она говорила, что не знает
меня, не доверяет, и что, оставшись дома, начнет волноваться о будущем, пока я
справляюсь с собственными демонами. Она была права, и я не имел права винить ее за
эти слова.
Колени Брук подкосились, и Дэниел поймал ее, поглаживая по волосам. Он
посмотрел на меня, словно почувствовав мои размышления.
– Мне уйти? – Спросил я у Брук.
Она повернулась ко мне, прижавшись щекой к плечу Дэниела.
– Ты свободен, Джош, – шмыгнула носом она. – Мы оба свободны.
Двери напротив парковки распахнулись со свистом, и сквозь них вышла Дэб,
широко улыбаясь Куинну.
Моя рука так крепко сжимала в кулаке пакет из «ДжейВока», что костяшки пальцев
начали болеть.
– Ты в порядке, приятель? – спросил Куинн, стоя рядом с задним бампером скорой.
– Нормально, – мое внимание сразу же вернулось к Дэб. – Где Эйвери?
– Она разговаривает с доктором Розенбергом.
Тело непроизвольно направилось в сторону дверей, но я остановился, когда те
снова открылись. Показалась Эйвери, она засмеялась, обернувшись на Док Рози,
следовавшего за ней по пятам. Его ладонь придерживала ее чуть ниже спины, пока они
выходили, но она этого даже не замечала или же была совсем не против.
Когда взгляд доктора наткнулся на меня, он улыбнулся, усмехаясь себе, словно
одержал победу. Кровь в венах вскипела, и мне пришлось приложить колоссальные
усилия, чтобы не сделать первый шаг, потому что потом меня ничто не остановит. Они
разошлись, и он направился к своему автомобилю, а Эйвери ко мне.
– Привет, – прошептала Эйвери, встретив меня на середине парковки. Она
поднялась на носочки и поцеловала меня в середину губ.
Надеюсь, она сделала это с определенной целью, чтобы показать разницу между
дружбой и нечто большим. Это помогло мне усмирить гнев, я обхватил ее руками и,
приподняв, углубил поцелуй.
Опустив ее обратно на землю, я засмеялся над ее покрасневшими от смущения
щеками.
– Что это было? – Удивилась она.
Я пожал плечами, оглядываясь через плечо на Док Рози, который распахнул дверцу
машины и скользнул внутрь, определенно раздраженный. Подонок.
– Что это? – Поинтересовался я, опустив взгляд на книгу, которую она сжимала в
руке.
– О, эта книжка, о которой рассказывал Рози.
– Правда? – Я забрал у нее книгу, переворачивая ее, чтобы прочитать описание.
Что за бред? – Выглядит неплохо. Не против, если я возьму почитать?
– Для чтения? – Ее брови устремились вверх, когда она окинула меня
подозрительным взглядом.
– Неужели, ты считаешь меня такой некультурной свиньей?
– Это имеет какое-либо отношение к вашему с доктором состязанию на «дальность
струи»?
– Голодна? – Решил сменить тему я.
Ее губы вытянулись в одну сторону, решая, сможет ли она и дальше давить на меня.
После чего кивнула, и сзади ее головы покачался хвост.
– Умираю от голода.
– Ты ненасытна.
– Я тебе говорила, что меня заводит, когда ты используешь большие слова? –
спросила она.
– Ты должна увидеть и другие большие штуки, которые я использую, – ответил я,
протягивая ей белый мешок.
Я застонал, потягивая спину в конце продолжительной смены. Мне не терпелось
увидеть Эйвери, но еще осталось закончить некоторые дела. Взгляд метнулся в сторону
книги, торчавшей из ящика с перчатками последние две недели. Понадобилось время,
чтобы вернуть ее Док Рози. Этот мудак делал все, чтобы сблизиться с Эйвери. Мне
оставалось только игнорировать его. Но когда он со спины положил руки на ее бедра, мне
понадобились все силы, чтобы не рвануть через отделение и не надрать ему задницу.
Каким-то образом мне удалось сохранить спокойствие. Я не мог потерять Эйвери и
работу в процессе борьбы. Если Док Рози играл жестко, он будет не единственным, кто это
делает.
Я включил радио, стуча пальцами по рулю в такт музыке, пока направлялся на
север по 95-у шоссе до Алапокас.
У меня не было конкретного плана. Единственная цель – напомнить доку, что у него
так же есть что терять, неважно сознает он или нет. Он перестал преследовать ее
несколько недель назад и начал наслаждаться сплетнями, порожденными его флиртом. Я
сталкивался с подобными «лучше, чем…» типами всю жизнь, но будь я проклят, если
позволю ему разрушить нашу с Эйвери жизнь.
Припарковавшись рядом с домом доктора и выключив двигатель, я посмотрел на
кирпичное в стиле «шейкер» здание, которыми были усыпаны все пригороды
Пенсильвании. В моем воображении Рози жил в одном из домов в викторианском стиле, застроившие Геттигсбергскую площадь, но этот дом был гораздо современнее.
Наверху загорелся свет, осветив темный силуэт, после чего снова погас. Весь
первый этаж горел, словно в доме шла вечеринка. Часть меня надеялась на это, так я смогу
вытащить его мерзкую задницу перед всеми его претенциозными друзьями.
– Счет за электричество наверняка запредельный, – пробубнил себе под нос я,
вылезая из машины и шагая по очень широкой подъездной дорожке в сторону небольшого, имеющего откос входа.
Оглядываясь по сторонам, постучал в дверь. Как только солнце скрылось за
зданиями, округа погрузилась в темноту, сделав мой визит более зловещим.
Дверь открыла женщина с улыбкой на лице и любопытством в глазах, прижимая к
груди бледно-голубой свитер.
– Чем я могу вам помочь? – Спросила она, но тут мое внимание привлек
электрический звук, раздавшийся поблизости. Я опустил глаза на девочку-подростка, которая выезжала позади нее на красном электрическом инвалидном кресле. Женщина
переместилась, перекрыв мне вид.
– Вы заблудились? – Задала она еще один вопрос.
Я тяжело сглотнул, пожалев о своем приходе в дом Рози.
– Пиццу доставили? – Позади раздался глубокий голос Рози, когда он вышел,
капаясь в своем бумажнике и доставая наличку. Стоило его взгляду подняться на меня, усталость мгновенно обернулась тревогой.
Как только я распознал в нем страх, сожаление испарилось. Этот подонок был
виновен.
– Джош, – он пытался скрыть удивление в голосе, прочистив горло. Затем положил
руку на плечо своей жене. – Это ко мне, дорогая. Джош – мой коллега. – Он прижался к ее
лбу поцелуем, и она скрылась в глубине дома. Дочь последовала за матерью, а доктор Рози
закрыл позади себя дверь.
Он посмотрел на книгу в моих руках и слегка покачал головой.
– Не знаю, что тебе рассказала Эйвери, но уверен, она неправильно меня поняла.
Мне пришлось проглотить извинения и чувство вины за появление в его доме. – И
что, по-вашему, она неправильно поняла, док? – Спросил я, крепче стиснув книжку,
удерживая себя, чтобы не вмазать ему по самодовольной физиономии.
– Эйвери – хорошая девушка. Она милая, молодая, и смотрит на меня по-
особенному, не как на простого парня, выполняющего дома роль няньки.
– Так вам нужна жалость? Да? Приятель, проснись. У тебя жизнь, о которой
можно только мечтать.
Он усмехнулся, покачав головой. Парням вроде него всегда все давалось легко, но
неважно откуда мы происходили, жизнь – жестокая штука. Я ощутил это на собственном
опыте. С хорошими людьми случаются плохие вещи, и иногда, Бог «направляет лупу» на
самого крупного муравья и следит за тем, как он извивается.
– Иногда сложно различить серебристый луч надежды, – произнес он.
– У вас есть жена, дети, дом и шестизначная зарплата. Что еще нужно? – Я старался
не повышать голос. Мышцы на его подбородке напряглись, а я расширил плечи, словно
безмолвно отвечая. – Эйвери вне вашего доступа.
Он усмехнулся.
– Ты мне угрожаешь, Джош?
– Нет. Но вы станете не очень хорошим доктором с двумя переломанными руками. –
Я швырнул книгу ему в грудь. – Теперь угрожаю. – И задержал его взгляд на некоторое
время, после чего поспешил через дорожку к своей машине. Мне просто необходимо было
увидеть Эйвери или же я вконец сойду с ума.
Глава 11.
Эйвери.
Как только мои ноги коснулись тротуара, на кроссовки спланировал золотой лист,
сорвавшийся с клена возле дома. Я посильнее запахнула верхнюю часть формы и
попыталась отыскать взглядом машину Джоша. Он забрал меня с работы и высадил около
дома, пообещав в скором времени вернуться, но спустя тридцать минут солнце начало
садиться за горизонт, а его все не было.
Светящиеся тыквенные «головы» мерцали, украшая наш подъезд, вдоль всей улицы
на деревьях покачивались пластиковые привидения. На западе небо затягивало ночными
тучами, от чего ветер стал пронзительней. Приближался Хэллоуин, мое любимое время
года, правда, на этот раз осень ощущалась неправильно. Не стану утверждать, но даже
несмотря на морозный воздух и зловещие декорации время словно ускользало от меня.
Неожиданно на обочине остановилась и просигналила старомодная машина.
Лаймово-зеленый цвет практически светился, оттеняя черную полосу на борте. Машина
выглядела дерзко, мощно и ярко настолько, что незамеченной на дороге остаться просто
невозможно.
Джош заглушил двигатель и выскочил наружу, улыбаясь от уха до уха.
– Она работает! – Воскликнул он и направился ко мне, поправив черный капюшон
одной рукой. Прижал меня к себе, глядя на «железного монстра» словно гордый родитель.
– Здорово, – ответила я.
Мужчина посмотрел на меня, нахмурив брови. Прелестные две линии,
образовавшиеся между его глазами, слегка вскружили голову. Наши отношения
находились в той стадии, когда любое действие выглядело волшебно, в большинстве
случаев он не допускал промахов, но сейчас походил на обиженного ребенка, у которого
отобрали последнюю любимую печеньку.
– Здорово и все? Она твоя, Эйвери. Я надрывал задницу, чтобы привести ее в
порядок для тебя.
– Моя? – В недоумении переспросила я.
– Мне не нравится твой скептический настрой, – продолжил хмуриться он.
Мои руки потянулись разгладить обожаемые линии.
– Ты показывал развалюху темно-зеленого цвета. А это сверкающая, эм… что это?
– А это, моя восхитительно невежественная дама, «Додж Челленджер» 1970 года
ярко-зеленого цвета. Приятное улучшение по сравнению с твоей прошлой машиной цвета
«детской неожиданности», которую, должен заметить, размазало по шоссе. Ей необходимо
