Текст книги "Милое видение (ЛП)"

Автор книги: Джейми Макгвайр

Соавторы: Тереза Маммерт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Филадельфии, пока не загорелись уличные фонари, индикатор бензина не начал моргать, и

не разболелась моя спина. Погладив живот, повернула в сторону дома, надеясь, что Джош

уже ушел к Куинну, прихватив большую часть вещей.

Небо затянуло чернотой, и сквозь его темноту просачивались звезды, когда моя

машина остановилась на красный свет перед поворотом. Я разглядывала верхние этажи

больницы Святой Анны над кроной деревьев, как вдруг внутри меня пошевелилась Пенни, взгляд сразу же опустился на живот. А в горле зародился всхлип, когда до моего сознания

дошло, где я находилась. Дорожный знак «Холли Роуд» висел поверх указателя «Джексон

Авеню» – место, где все началось.

Я могла бы вернуться к Джошу, но простить его сил не хватало. Он потерял мое

доверие. Мне бы совсем не хотелось, чтобы Пенни стала свидетелем подобного брака. Я

несла ответственность перед дочерью и на собственном опыте должна преподать ей урок

должной силы воли.

С внутренней стороны глаз началась болезненная пульсация, неужели Джош

всерьез заявил, что заберет у меня дочь? Я лишилась родителей, потеряла Джоша, теперь

еще и Пенни? Мне без особого труда удавалось отпускать близких, но только сейчас я

поняла, что не по собственному желанию отпускала любимых людей. Их у меня забирали.

В конце концов теория Джоша о проклятиях, возможно, не была лишена смысла.

– Этого не может быть, – крикнула я. Видения, галлюцинации, головные боли

начались со свадьбы. – Это просто плохой сон, – сделав несколько вдохов, успокаивала

себя я. С губ сорвался очередной всхлип. – Я хочу проснуться. – Голова упала вперед, оперевшись лбом о руль. – Хочу проснуться.

Перед закрытыми глазами вспыхнула больничная палата, и я моргнула, осматривая

«Додж». Может в словах Джоша есть доля правды. Может, я схожу с ума. Мне было не по

себе со времен аварии. Наверное, я все придумала. Сумасшедшие люди ведь не осознают, что лишились рассудка.

Затуманенный взгляд сосредоточился на маленьком медном кругляше под ногами.

Я потянулась вниз за тусклой пенни и сжала ее в ладони.

Дыхание прервалось, и грудь начали сотрясать рыдания, нарушая тишину ночи.

Внезапно две приближавшиеся встречные фары ослепили меня, заставив крепко

зажмуриться и затаить дыхание.

Пришла в себя, задыхаясь от страха и сжимая ручки по сторонам больничной

кровати. Отовсюду раздавалось гудение, и я проследила глазами путь вниз. Вместо

рабочей формы на мне была надета больничная пижама. Осмотрев живот, поняла, что он

плоский. Пенни тоже пропала.

Я заплакала, прикрыв лицо руками, и в палату вбежала Майклс.

– Эйвери?

В ответ я могла только рыдать.

Майклс бросилась обратно и заорала на весь холл.

– Она пришла в себя! Эйвери пришла в себя! – Затем быстро вернулась проверить

мои жизненные показатели. – Ты знаешь, где находишься? – Спросила она спокойным,

мягким голосом.

– В больнице, – ответила я. – Ребенок в порядке?

Брови Майклс сошлись вместе, и мое сердце дрогнуло.

Женщина-врач вбежала к нам, ее темные блестящие волосы едва касались плеч, на

одной стороне подбородка находилась большая родинка.

Карманный фонарик засветил мне в глаза, сначала в один, потом во второй, после

чего, выключив его, врач вставила стетоскоп в уши.

– Можешь назвать свое имя?

– Эйвери… Эйвери, – ответила я, поморщившись от яркого света.

– Приятно, наконец, познакомиться с тобой, Эйвери. Меня зовут доктор Уивер. Ты

попала в аварию.

Я растерянно нахмурилась.

– Мы долго ждали, пока ты придешь в себя. – Она потерла диафрагму стетоскопа о

белый халат и, скользнув им под мою пижаму, прижала к груди. – Можешь сделать

глубокий вдох?

Я подчинилась.

– Пенни… малышка в порядке? – Голос дрогнул, испугавшись произносить ее имя

вслух.

Доктор Уивер вытащила стетоскоп из ушей.

– Эйвери, нам необходимо сделать еще несколько анализов, но давай поговорим. Ты

можешь быть шокирована.

Нижняя губа задрожала, и я закрыла лицо ладонями, ощутив, как слезы

просачиваются сквозь пальцы.

– Кто-нибудь позвоните моему мужу?

Доктор Уивер обернулась на Майклс, после чего положила руку мне на плечо.

– Эйвери… – начала она, слабым от беспокойства голосом. – Ты не замужем.

Я подняла на нее взгляд и моргнула. – Нет, замужем.

Майклс нахмурилась и посмотрела на доктора Уивер.

Я указала на Майклс, трубка капельницы натянулась на руке.

– Позвони моему мужу. Пожалуйста. Он скорее всего сходит с ума. Мне

необходимо рассказать ему о Пенни. Необходимо рассказать, что я натворила, -

всхлипывая, проговорила я. Доктор Уивер успокаивающе погладила по моей ноге.

– Дайте ей легкое успокоительное. Мне необходим полный анализ крови и новый

снимок томографии. Хочу посмотреть, как заживают ушибы.

– Ушибы? – Переспросила я, когда Майклс вышла из палаты. – И только?

Доктор Уивер выдавила утешительную улыбку.

– Ты спала долгое время, Эйвери. Твое тело успело зажить.

Я посмотрела на нее, чувствуя, как нечто темное и пугающее заполняет грудь.

– Пожалуйста, найдите моего мужа.

Она поджала губы, сопереживая моему страху.

– Сделаю все, что смогу.

Я сидела в одиночестве в той самой палате, которую не раз видела в видениях. Те

же обои, покрывавшие стены интенсивной терапии, где очнулась после аварии. Я

обернулась в поисках телефона, сумочки, хоть чего-нибудь. Но все что меня окружало -

это мониторы, аппараты и убогие обои.

Майкл остановилась в дверях, ее силуэт падал на поверхность пола.

– Эйвери? Ты помнишь Дэб?

Я вытерла лицо.

– Да, ты можешь ей позвонить?

– Она здесь. Пустить ее?

Я кивнула, проследив, как Дэб входит в палату. Ее рука взлетела к губам и,

подбежав ко мне, она присела рядом.

Ее руки сжали мою ладонь. Она выглядела стройнее, и волосы стали длиннее.

– Господи, партнер, это был самый долгий сон в мире.

– Позвони Джошу, пожалуйста, – попросила я. – Я не могу найти свой телефон, он

очень переживает.

– Джошу? – Переспросила Дэб, покачав головой.

– Да, Джошу. Почему все ведут себя так странно?

– Джошу Эйвери? – С беспокойством в глазах уточнила она.

– Дэб, перестань! Я и так места себе не нахожу.

– Эйвери, – ее голос звучал необычно успокаивающе. – Джош находится дальше по

коридору.

Я села ровно.

– Тогда скажи ему, что я очнулась! Почему никто его не зовет? – На мгновение

задумавшись, откинулась обратно на подушку. – Он не хочет меня видеть. Он просил меня

не уходить, и теперь я потеряла ребенка. Он меня ненавидит, да?

– Милая, – она замолчала, осторожно подбирая правильные слова. – Джош в своей

собственной палате.

Я сжала ее руку.

– Он пострадал? Дэб! Отведи меня к нему!

Майклс начала вводить в капельницу успокоительное, которое прописала доктор

Уивер.

– Нет! – Воскликнула я, борясь с ней.

Медсестра закончила вкалывать препарат и отступила, выглядя одновременно

грустно и растерянно.

– Нет! – Мой взгляд переместился на Дэб. – Мне нужно его увидеть.

– Отдохни, дорогая, – ответила она, погладив меня по волосам. – Отдохни. Ты

сможешь увидеть его, когда проснешься.

– Я уже отдохнула! И теперь хочу видеть своего мужа!

Дэб охнула и посмотрела на Майклс. Майклс в свою очередь покачала головой и

вышла из палаты.

Мои веки отяжелели, и я провалилась в темноту. Где не было слез, чувств, грез. Я

спокойно уснула.

При пробуждении в памяти всплыл только момент паники перед тем, как

подействовало успокоительное. Дэб сидела в кресле, листая в руках «Космополитен».

Простынь съехала с матраса, когда я попыталась принять сидячее положение, Дэб

сразу же бросила журнал, чтобы мне помочь.

– Доброе утро, солнышко, – произнесла она. – Хочешь, чтобы я открыла жалюзи?

Я кивнула.

Подойдя к окну, она повернула длинный горизонтальный стержень, впуская яркие

солнечные лучи и открывая вид на большой рекламный щит «Д.К. Пенни» (Крупнейшая

сеть магазинов, основателем которой стал Джеймс Кэш Пенни).

Я прищурилась, пока глаза не привыкли к свету, и потянулась рукой к кулону.

– Я оставила его.

– Кого? – Присев рядом со мной на кровати, спросила Дэб.

– Кулон из пенни, которое мне подарил Джош. Мы поссорились. Я оставила его,

когда убегала.

Дэб почувствовала себя некомфортно, осторожно подбирая слова.

– Доктор Уивер приходила утром. Анализы в норме. Сегодня тебя переведут на

второй этаж.

– В реабилитационный центр? – Спросила я.

Губы Дэб вытянулись в одну сторону.

– Эйвери, тебе необходимо восстановить работу мышц на ногах. Это не займет

много времени. Хочешь пить? – Спросила она и прежде, чем я ответила, налила воды в

большую кружку.

Я выглянула в окно, ощутив тяжесть эмоций. День назад мне было так легко

отказаться от жизни с Джошем. Теперь же готова сделать все, что угодно, лишь бы

вернуться обратно.

Рука прижалась к животу, и меня поглотило чувство одиночества. Я потеряла

родителей. Друзей. Но на этот раз все было гораздо, гораздо хуже. Слезы наполнили глаза

и побежали по щекам.

– Доктор Уивер договорилась о приеме доктора Ливингстона и доктора Брока на

полдень.

– Кто это? – Всхлипнула я.

– Доктор Ливингстон – невролог, – она ненадолго замешкалась. – А доктор Брок –

психиатр. – Как только я начала возражать, Дэб сжала мою руку своими ладонями. –

Эйвери, никто тебя не осуждает. Твоему маленькому телу досталось. Вообще, чудо, что ты

осталась жива. Твоему мозгу пришлось делать все возможное, чтобы отвлечься, пока

заживали повреждения. Мы еще многого не знаем об особенностях человеческого

головного мозга. Очень важно, чтобы ты все им рассказала.

– Я просто хочу к своему мужу, – я вырвала свою руку, спрятав в ладонях лицо.

Грудь и лицо болели после долгой безутешной скорби по дочери.

Дэб только сочувственно кивнула.

– Дэб, – начала я предупреждающим тоном. – Ты отведешь меня к Джошу?

– Я могу, – ответила она. – Но это расстроит тебя.

– Отведи меня, – потребовала я. Единственный, кто сможет меня успокоить – Джош.

Дэб причесала мои грязные волосы, заплела их в косу, после чего взяла в руки

чашку с водой, в то время, как я чистила зубы.

– Вот, – она протянула мне теплое полотенце. – Протри лицо, пока я достану кресло.

Я провела теплой махровой тканью по своему лицу, чувствуя, как она остывает и

высыхает от соприкосновения с моей кожей. Смотреть на свое отражение мне совсем не

хотелось.

Дэб вкатила в палату мой «транспорт», нажала на тормоза и приподняла ножные

педали кресла. Приложив все силы верхней части тела, чтобы приподнять меня,

перевернула и под невероятным контролем осторожно опустила в кресло.

– Готова? – Она сняла со стойки капельницу и, удерживая ее в одной руке, второй

взялась за ручку кресла.

Я кивнула, почувствовав движение вперед. Стоило нам пересечь порог палаты и

выйти в коридор, что-то внутри меня встало на место. Ощущение опустошенности и

безнадежности исчезло.

Спустя четыре палаты Дэб остановилась.

– Ты уверена, Эйвери? Мне, правда, кажется, что тебе стоит немного подождать. Ты

запуталась и…

– Я уверена, – перебила я, потянувшись к дверной ручке.

С большим трудом мне все-таки удалось вкатить кресло через порог в палату.

Представшая картина выбила из меня весь воздух. Джош лежал на спине с закрытыми

глазами, к нему были подключены многочисленные трубочки и аппараты, грудь

вздымалась и опускалась с помощью искусственной вентиляции легких.

Я взяла его руку. Пальцы ощущались чужими, на указательном отсутствовало

кольцо, подаренное мной в день свадьбы. Я приподняла свою руку, на ней тоже ничего не

было. Почему я не могла просто выслушать его? Он хотел мне что-то рассказать. О

Хоуп… Накатила внезапная слабость. Хоуп закончила стирку. Она с самого начала хотела

заполучить Джоша. И решила оставить трусики. Вот, что он хотел мне сказать.

– Мне так жаль, – прошептала я. И обернулась посмотреть на Дэб. – Что

произошло?

– Вы возвращались домой после работы. Ты выехала на перекресток прямо перед

фурой, и тебя отбросило назад в Джоша. Машины разбило всмятку.

– Нет, Дэб, что случилось в этот раз?

– Это и случилось, Эйвери. По словам его напарника Куинна, когда они прибыли на

место аварии, вы оба оказались без сознания, но машины находились так, что кончики

ваших пальцев соприкасались.

– Его напарник Куинн, – повторила я, изучая спящее лицо Джоша. – Ты имеешь в

виду своего парня Куинна?

Дэб удивленно уставилась на меня. И перекинула мою косичку через плечо.

– Нет, милая. Фу.

– То есть, нет? Вы с Куинном встречались почти два года.

Дэб рассмеялась, но, когда до нее дошло, что я говорю серьезно, нахмурилась. И

медленно отрицательно покачала головой.

– Да, – повторила я, наклонившись вперед и сильнее сжав ладонь Джоша. – Джош,

просыпайся. Ты должен им все рассказать. Я не сошла с ума.

Я подняла взгляд на Дэб.

– А что случилось с Пенни?

Она покачала головой и передернула плечами.

– Кто такая Пенни?

– Наша малышка. Моя и Джоша. Я была беременна на тридцать первой неделе, Дэб.

Дэб попыталась откатить мое кресло-каталку, но я ухватилась за одеяло Джоша.

Она присела позади меня.

– Эйвери, ты не была беременна. И не выходила замуж за этого парня, – ответила

она, указав на Джоша.

– Хватит, – внутри начала нарастать паника.

– Вы двое попали в аварию и впали в кому.

Я покачала головой и опустила подбородок.

– Ты врешь.

– Эйвери, – она прикоснулась к моей руке. – Зачем мне врать о таких болезненных

вещах? Ты провела в бессознательном состоянии семь недель.

– Семь недель? – сказала я. – Мы с Джошем вместе уже два года. Мы встречались.

Обручились. Я прекрасно помню день нашей свадьбы и тот момент, когда мы узнали о

ребенке. Это был не сон, Дэб. Я вижу разницу между сном и воспоминанием. Это

произошло на самом деле, – в отчаянии я взглянула на Джоша. – Прошу, проснись.

Проснись и расскажи им все. Мне так страшно.

– Эйвери… Эйвери, нам лучше вернуться в палату. Тебе нужно поесть. И отдохнуть.

Я прижала ладонь Джоша к своей щеке и прикрыла глаза.

– Приди в себя, Эйвери. Это всего лишь плохой сон. Проснись же. Проснись! – Не

выдержала и закричала я.

– Ладно, дорогая. – Произнесла Дэб, откатывая меня от Джоша. – Прием окончен.

Я тянулась к нему, пока она не развернула кресло, но даже потом повернулась

обратно к Джошу и протянула руку.

– Джош! Джош!

Глава 22.

Джош.

– Я знаю, что ты взяла ее смену, но она до сих пор не вернулась домой. Куда еще ей

идти?

– Я не видела ее всю ночь, – уверяла Майклс. Пробормотав слова благодарности, я

сбросил вызов, мысли одна тревожнее другой проносились в голове.

Затем быстро набрал номер Куинна и, расхаживая по комнате, ожидал три

мучительно долгих гудка.

– Вы опять поссорились?

– Господи, Куинн, Эйвери решила поехать прочистить голову и до сих пор не

вернулась. Прошло уже четыре часа, на звонки не отвечает.

– Успокойся. Скорее всего, она просто потеряла счет времени, катаясь по округе.

– Ты видел, в каком она состоянии. Что если у машины спустило колесо, а телефон

разрядился? Или вообще попала в аварию?

– Ты звонил в больницу?

– Ага, – продолжая мерить комнату шагами, прикусил кончик большого пальца. – Ее

подменила Майклс, и она бы призналась, зайди Эйвери к ним.

– Как насчет полиции? – Его голос был более осторожен.

– И как им объяснить, что мы с женой поссорились, и теперь она не хочет ко мне

возвращаться? Да они рассмеются мне в лицо.

– Расскажи… – тон его голос понизился. – Расскажи о ее психическом состоянии. И

объясни, что у тебя есть причины переживать за ее безопасность.

Опустившись на диван, спрятал лицо в ладонях.

– Ей не настолько плохо. – Кого я пытался обмануть?..

– Ты не сможешь ее защитить, продолжая лгать, Джош. Она, скорее всего,

расстроится, но так будет лучше.

Я понимал, что друг меня не видит, но все равно молча кивнул головой, стараясь

проглотить комок в горле.

– Ты должен это сделать, Джош. Так будет лучше для Пенни.

– Знаю, – прошептал в ответ. И отняв телефон от уха, завершил разговор со слезами

на глазах. Все вокруг рушилось с невероятной скоростью.

Эйвери никогда меня не простит, но мне предстояло выбрать между ее

безопасностью и нашим браком, и ее безопасность стояла на первом месте.

Пальцы дрожали, пока я набирал номер службы спасения, снова расхаживая по

комнате. Объяснив ситуацию оператору, начал молиться, чтобы моя реакция оказалась

чрезмерной, и Эйвери сейчас спокойно зайдет в дверь. Во время разговора телефон

пискнул, и, отстранив аппарат от уха, я увидел номер Эйвери и ее фотографию,

замерцавшую на экране.

– Мне пора. Жена звонит, – подавив панику, переключил на второй звонок. Голос

Эйвери звучал отдаленно и приглушенно, словно она нечаянно набрала номер, и теперь

мне никак не удавалось разобрать, что она говорит.

– Эйвери? Ты меня слышишь? Где ты находишься?

– Что произошло? – Спросила она.

Посторонний голос периодически пропадая ей ответил.

– Ты выехала на перекресток прямо перед фурой, – связь ослабла. – Машины

разбило всмятку.

– Эйвери? Малышка? Я уже еду. Скоро буду. – Мое тело на автопилоте

перемещалось по квартире, схватив ботинки и обув их прежде, чем сбежать по лестнице и

броситься на улицу сквозь входную дверь.

– Ты должен им все рассказать. Я не сошла с ума! – Ее голос выдавал тревогу, и я

почувствовал себя беспомощным, не оказавшись рядом с ней.

– Не переживай, малышка. Я рядом. И не допущу, чтобы с тобой что-нибудь

случилось, – уверял ее, нажимая кнопку зажигания «Дуранго».

– А что случилось с Пенни?

– Кто такая Пенни? – спросил второй голос.

– Наша малышка. Моя и Джоша. Я была беременна на тридцать первой неделе, Дэб.

Я ее потеряла? Ее забрали?

– Эйвери? Ответь мне. Ты сказала Пенни? – С трудом выдавил я, слезы застилали

глаза, размывая дорогу. – Эйвери? Ты меня слышишь? Я уже еду! – Внутренности вновь

скрутило узлом. Она была с Дэб, но где именно? Я резко вдавил педаль тормоза в пол, когда светофор переключился на красный свет. Пальцы удобнее устроились на руле в

ожидании зеленого света. Скорее всего, она в больнице.

– Хватит! – Раздался ее возглас. Голос был пронизан паникой, и мне пришлось

молиться, чтобы она поскорее оказалась в моих объятиях. – Ты врешь!

Как только свет переключился, я нажал на газ. С неба мелкими каплями закапал

дождь, создавая влажный туман. Простояв в небольшой пробке на шоссе, мне пришлось

ускориться на холмах.

– Расскажи им все. Мне так страшно, – плакала она.

– Не бойся, малыш, – выкрикнул я, вдавливая педаль газа до упора. – Я уже в пути.

Клянусь, я заберу тебя оттуда!

– Джош! Джош!

Связь оборвалась, и я стиснул телефон в ладони, надеясь на повторный звонок.

Спустя несколько минут «Дуранго» влетел на парковку отделения скорой помощи,

останавливаясь рядом с выходом. Бросившись через двери, я едва смог отдышаться.

Приемная была забита стариками и больными детьми, но моей жены не было

видно.

– Эйвери? – поперхнулся я.

Регистратор помахала мне рукой из-за стойки.

– Джош? Все в порядке?

– Энджи, – произнес я, обрадовавшись при виде знакомого лица. – Звонила Эйвери.

Мне кажется, она здесь. Возможно, пострадала. Она ведь здесь?

– Сделай глубокий вдох, Джош, – ответила Энджи. Ее голос был слишком

спокойным, что только сильнее меня обеспокоило.

– Джош! – Я развернулся, увидев Эштон, сжимавшую в руках планшет с бумагами.

– Я как раз собиралась тебе звонить. Эйвери здесь.

– Она в порядке? Что случилось?

– Она слишком резко повернула, и ее машину перевернулась. Ремень безопасности

был пристегнут, но…

Я дал ей несколько секунд, чтобы подобрать слова. Плевать мне было на

деликатность, я просто хотел знать в порядке ли моя жена.

– Но что? Эштон, блин, просто ответь на вопрос!

– Ее состояние стабильно. Доктор Уивер только что ушла, но она скоро вернется.

Доктор Розенберг приказал дать ей какое-нибудь обезболивающее.

– Что с Пенни?

– С кем?

– С ребенком, – огрызнулся я. И последовал за девушкой через несколько двойных

дверей к проходу в смотровой кабинет.

– Мне очень жаль, Джош, – Эштон остановилась, обернувшись ко мне. – Мы

сделали все, что смогли.

Я кивнул, колени грозились подогнуться под тяжестью печали. Мы сделали все,

что смогли. Слова крутились в голове снова и снова. Так ли это? Можно ли было сделать

больше? Я должен был остановить ее и не дать уйти. Мне следовало прислушаться, когда

она сказала, что расстроена, вместо того, чтобы обвинять ее в нерациональности. Жизнь с

Эйвери была пределом моих мечтаний, и теперь я позволил ей ускользнуть сквозь пальцы.

Прекратив шаркать ногами, обратил внимание, что Эштон вела меня вдоль

коридора мимо палат, где за каждой дверью скрывалась собственная трагичная история.

– Все будет хорошо, – заверила меня Эштон.

Я кивнул, принимая ложь. Мне неоднократно приходилось успокаивать этой фразой

отцов и мужей. Базовые слова, которыми медицинский персонал облегчал чувство вины.

Очень непросто ощущать бессилие, когда оказание помощи является основой работы.

Если мы не в силах помочь людям, какой тогда в нас толк?

Я толкнул дверь, к которой меня подвела Эштон. Словами прошлого не изменить.

Эйвери лежала на кровати, словно просто на просто уснула. Ее светлые волосы

разметались по подушке, на лбу по линии роста волос красовались пурпурные

кровоподтеки.

Вокруг мониторы издавали устойчивый ритм, и я обернул ее руку своей, бережно

сжал пальцы, будто она была настолько хрупкой, что могла рассыпаться и выскользнуть из

моих рук. Мое тело затрясло от первого из многих рыданий, из глаз потекли слезы, капая

на укрывавшее ее одеяло.

– Я не должен был отпускать тебя.

Губы приникли к тыльной стороне ее ладони, после чего прижал к своей щеке и

закрыл глаза, представив улыбающееся лицо жены в день нашей свадьбы.

– Ненавижу видеть тебя в таком состоянии. Ненавижу видеть твою боль. Я добавлю

этот пункт в список, хорошо? – Я попытался выдавить улыбку, ощущая себя полностью

сломленным. И откинул несколько непослушных прядей с ее лица.

Наша с Эйвери жизнь из мечты превратилась в сущий кошмар, от которого никак не

получалось избавиться. Мы словно оказались в подвешенном состоянии, на время

отстранены из ада. Ее глаза двигались под трепыхавшимися ресницами, но не сделали

попыток открыться. Частота ее сердечных сокращений увеличилась, когда я прошептал

«люблю тебя», но и это не пробудило ее от глубоко сна. У меня не было сил отказаться от

нас. Я отказывался отойти в сторону.

Я приходил к ней каждый день и ждал. Ждал невозможного: какого-то знака,

взгляда в мою сторону… в надежде, что и грешникам доступны чудеса.

Глава 23.

Эйвери.

Глаза отекли и болели от долгого созерцания пейзажа за окном. Ланч нетронутым

стоял на столике, а Дэб сидела в кресле, делая вид, что читает журнал.

Раздался стук в дверь, и в палату вошли две женщины в белых халатах в

сопровождении тощего санитара.

Дэб поднялась.

– Эйвери, познакомься с врачами, о которых я тебе говорила. – Она указала на

брюнетку, волосы которой спадали до плеч кудрявыми локонами. Ее полные губы

блестели естественным оттенком, дополняя смуглую теплую кожу. – Это невролог, доктор

Ливингстон.

– Приятно познакомиться, – сухо ответила я.

Следом Дэб указала на маленькую коренастую женщину с теплыми карими глазами

и седыми волосами.

– А это, доктор Брок.

Доктор Брок заговорила первой, осветив палату своей улыбкой.

– Я так рада с вами познакомиться, Эйвери. Вы, должно быть, огорчены,

оказавшись в подобной ситуации, но, если бы вы поделились с нами подробностями,

возможно, тогда мы смогли бы помочь.

– Вы не сможете мне помочь. – мрачно заявила я.

Доктор Ливингстон выступила вперед.

– Мы бы хотели попытаться.

Дэб проверила показатели на мониторе и кивнула мне.

– Да, – ответила, отсылая ее прочь. – Ты была здесь на протяжении нескольких

часов. – Пойди и найди Куинна, – стоило мне только произнести эти слова, я закусила губу.

Оба врача взглянули на монитор и обменялись многозначительными взглядами.

– То есть я хотела сказать, – с огромным трудом не разрыдавшись, исправилась. –

отдохни.

– Кто такой Куинн? – Поинтересовалась доктор Брок.

Я покачала головой, не в силах ответить.

Дэб подошла ко мне и сжала руку.

– До аварии Куинн был напарником Джоша Эйвери. Она помнит наши с Куинном

отношения.

– А у вас они были? – Спросила доктор Ливингстон.

– Дэб отрицательно замотала головой и тихонько ответила. – Нет. Никогда.

В некоторой степени нахождение в больнице обезличивало частную жизнь. Плохое

дыхание, сексуальных партнеров, грибок ноги, запах половых органов, желудочно-

кишечные шумы, даже бывшие отношения и плохие привычки не могли оставаться тайной

– все указывалось в истории болезни. В больницах доктора играли роль священников, и

недосказанность при «очищении души» расценивалось актом протеста против

собственного здоровья. Но в данном случае, Дэб, скорее всего, почувствовала, что

выступает против моего.

Доктор Ливингстон сделала жест санитару. Он ненадолго покинул палату и вскоре

вернулся с двумя стульями. Врачи присели в изножье кровати.

– Было бы интересно послушать ее ответы во время «МЭГ»

(Магнитоэнцефалография – технология, позволяющая измерять и визуализировать

магнитные поля, возникающие вследствие электрической активности мозга), – сказала

доктор Ливингстон.

Доктор Брок кивнула, все еще глядя на меня с той же обманчиво теплой улыбкой. –

И ваши воспоминания с Джошем охватывают приблизительно два года?

– Да, – меня не покидало ощущение, что надо мной ставили эксперимент, а не

лечили.

Доктор Брок изо всех сил старалась делать вид, что заинтересована в помощи, но

игнорировать блеск их глаза при мысли опубликовать статью в «Медицинском журнале

Новой Англии» невозможно. Мне были понятны их волнение и любопытство.

Становиться свидетелем каких-либо отклонений от нормы удивительное ощущение.

Проявленный интерес не означал отсутствие сострадания к пациентам, но в том

заключалась борьба – найти баланс между первым и вторым – борьба, которую врачи

вынуждены проигрывать.

Доктор Брок скрестила ноги и поудобнее устроилась на стуле, приготовив ручку и

блокнот.

– Что ты почувствовала, увидев Джоша?

Я указала пальцем на ее записи.

– Я не давала согласие на сеанс психотерапии. Никаких записей.

– Понимаю, – произнесла доктор Брок. – В самом конце я с легкостью смогу

избавиться от них, если ты не пожелаешь продолжать.

На меня посмотрела Дэб.

– Но, – продолжила доктор Брок, – случившееся вас явно травмировало. И

стремление осмыслить потерю времени, оплакать Джоша и жизнь, проведенную в

бессознательном состоянии, а также попытки приспособиться под сегодня, завтра или

послезавтра могут сломить вас. Вы уже задумывались над тем, что будете делать при

выходе из больницы?

– У нее впереди неделя физиотерапии, – вместо меня ответила Дэб. – Завтра ее

переведут в реабилитационный центр.

– А после него? – Заметила доктор Ливингстон.

– Я… я не знаю. Мы с Джошем жили у меня. Но теперь я не уверена есть ли у меня

своя квартира.

– Есть, – ответила Дэб, сжав мою ладонь.

– Расскажи поподробнее, что ты помнишь, – попросила доктор Ливингстон. – И

вытекающую из воспоминаний физиологию.

Я нахмурилась.

Доктор Брок напряглась.

– Доктор Ливингстон, если вы не возражаете, думаю, на первом сеансе нам следует

сосредоточиться на эмоциональном состоянии Эйвери.

– Или же совсем не смешивать две абсолютно разные сферы деятельности, -

пробурчала Дэб. – Что по этому поводу думает доктор Уивер?

– Прошу прощения? – резко спросила доктор Ливингстон.

– Какая катастрофа, – заметила Дэб. – Вы сами проявили инициативу и обратились к

доктору Уивер, так?

Доктор Брок выдохнула тихий смешок.

– Хамата, выздоровление Эйвери должно происходить в самых разных областях.

Мы всего лишь хотим помочь ей приспособиться к реальности.

– Я очень заинтересована в… – начала доктор Ливингстон, глядя на доктора Брок

вместо того, чтобы смотреть на меня.

Дэб приподняла руку, заставив ее замолчать.

– Нам прекрасно известно, в чем вы заинтересованы. Думаю, сейчас вам лучше

уйти и возвращайтесь только тогда, когда перестанете в присутствии Эйвери разговаривать

о ней в третьем лице.

Санитар улыбнулся.

– Хамата, – вновь начала Ливингстон.

Дэб подошла к двери и распахнула ее с вежливой улыбкой на лице. Врачи

переглянулись и дружно встали, кивнув мне на прощание. Санитар забрал стулья и

последовал их примеру.

– Поправляйся, Джейкобс, – произнес он.

– Спасибо.

Дэб начала закрывать за докторами дверь, но медсестра не позволила этого сделать

и, влетев в палату, начала носиться по ней, проверяя показатели на мониторах, раскрывая

ленту кардиограммы и делая записи в моей карте.

– Посмотри, Джейкобс. Новенькая, – сказала Дэб.

– Привет, – ответила медсестра, едва отрывая взгляд от работы. Ее голос по

непонятным причинам мгновенно пробудил во мне злость.

– Новенькая? – спросила я.

– Меня приняли в отделение прямо перед твоей аварией, – ответила медсестра. – Ты

меня не помнишь?

Темнокожая красотка напоминала кого-то, но мне так и не удалось припомнить кого

именно. Я совсем не помнила ее среди больничного персонала. Но что-то подсказывало, она не очень хорошая новость.

– Нет, – просто ответила я. Мне хотелось, чтобы она ушла. Ее присутствие

порождало желание швыряться вещами.

– Выглядишь усталой, Парсонс, – произнесла Дэб.

– Да, работы полно. Майклс попросила заменить ее. Уверена, сегодня концерт

Бруно Марса.

Дэб засмеялась, а я нахмурила брови.

Парсонс мне улыбнулась.

– Извини, что сразу не представилась. Я предположила, раз мы уже встречались…

но мне не следовало. Меня зовут Хоуп Парсонс. Несколько недель назад я въехала в то же

здание, где ты живешь, – она наклонилась вперед и протянула руку.

Но я ее не пожала.

Парсонс медленно и неловко выпрямилась.

– Ээ… ладно, приятно снова с тобой познакомиться. Мне пора возвращаться в

палату Джоша.

– Кто бы сомневался, – выдохнула я.

Она посмотрела на меня, затем обратилась к Дэб.

– Я помогаю доктору Уивер с процедурами.

– У Джоша? – Спросила я.

Глаза Парсонс широко распахнулись.

– Мне не следовала говорить этого. Нельзя обсуждать его состояние с…

– Ты можешь обсудить со мной, – прервала ее Дэб. – Завтра моя смена.

Парсонс покачала головой.

–Не могу, Хамата. Не перед Эйвери. Мне нужна эта работа.

Я села ровно.

– Потому что ты мать-одиночка?

Парсонс замешкалась.

– Да. А что?

– Так, когда ты говоришь переехала в мой дом?

Я увидела замешательство на лице Парсонс, но она продолжила делать подсчет в

уме.

– Недели через две после аварии.

– Мы встречались с твоим сыном? – Спросила я.

– Нет.

Я закусила губу. Меня точно признают сумасшедшей, и неважно окажусь я правой

или нет.

– Его зовут Тоби?

Парсонс выдавила осторожную улыбку.

– Да? Должно быть, я упоминала его имя, когда заходила к тебе с проверкой. У нас

случалось несколько односторонних разговоров, – ее щеки покраснели. Она сделала еще

несколько записей в карте, после чего повесила ее в изножье кровати. – Мне

действительно пора. Рада, что ты в порядке, Джейкобс.