Текст книги "Дикие сердца (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Итак, как долго ты работаешь на Деклана?

– Долгое время.

– Это тяжелая работа?

– Зависит от того, что вы подразумеваете под тяжелой.

– Тебе обязательно убивать людей?

Он бросает на меня косой взгляд, означающий "Конечно".

– О, вау.

Я на мгновение задумываюсь о том, какой облом, должно быть, иметь это в своей должностной инструкции, затем отпускаю это, потому что я ничего не могу с этим поделать.

Я не из тех, кто зацикливается на вещах, которые нельзя исправить.

– Ты хотел быть гангстером, когда был маленьким? И не давай мне косвенного ответа. На этот раз я хочу конкретики.

Я могу сказать, что он пытается не рассмеяться. – Косвенного?

– Да, косвенного.

– Я знаю, что это значит, девочка. Просто иногда меня забавляет твой выбор слов.

Обидевшись, я язвительно говорю: – Значит, я фанатка слов. Подай на меня в суд.

– О, не злись. Какое твое любимое слово?

Это ставит меня в тупик. Я обдумываю это некоторое время, пока мы едем, проезжая мимо еще более гигантских поместий, расположенных за запертыми воротами и высокими живыми изгородями. Бермуды, кажется, полностью населены параноидальными богачами.

–Serendipity (в переводе с анг. интуитивная прозорливость, счастливый случай)

– Прозорливость?

– Да, из-за того, как это звучит, а также потому, что мне нравится его значение.

Паук кивает. – Счастливый случай.

А я-то думала, что он просто еще одно симпатичное личико.

–Да, именно. Еще мне нравится слово " mellifluous " (в переводе с анг. сладкозвучный), потому что, когда ты используешь его в предложении, люди думают, что ты супер умный. И это красиво. Mel-li-flu-ous [məˈlɪflʊəs]. Звучит так, будто ты произносишь заклинание. Кстати, именно такой я хотела быть, когда росла. Ведьмой. Боже, это было бы так круто – накладывать проклятия на людей, ты так не думаешь? И летать. Вот только я бы не хотела летать на метле. Засунуть палку от метлы себе между задницей было бы безумно неудобно.

Паук зажимает рот кулаком. Он пытается подавить смех.

– Привет! Я здесь открыта и честна! Ты мог бы хотя бы иметь манеры держать лицо.

–Ведьмы должны ездить на своих метлах боком, а не с этой чертовой штукой, зажатой между бедер.

Я закатываю глаза. – Извините, что не знаю, как правильно садиться на метлу. Я пропустила тот день в Хогвартсе.

Паук смеется, явно получая удовольствие. Интересно, когда он в последний раз хорошо смеялся. Его работа, вероятно, не позволяет ему часто делать это.

Глядя на его ухмыляющийся профиль, я внезапно спрашиваю: – С ними все будет в порядке?

Он знает, кого я имею в виду. Его голос нежен, он говорит: – Деклан чертовски умный мужчина, девочка. И чертовски могущественный. Он не допустит, чтобы с твоей сестрой что-то случилось.

–Но что насчет него? Бьюсь об заклад, есть много парней, которые хотят причинить ему вред, верно?

–Да. Но он в этой игре уже очень, очень давно. Он знает все уловки, даже те, что еще не написаны. Больше двадцати лет жизни, а он все еще стоит на ногах. И будет стоять еще двадцать, помяни мое слово.

Паук явно очень гордится своим боссом. Его уверенность в Деклане звучит непоколебимо. Мне становится немного легче дышать, но я также знаю, что никто не может быть непобедим.

Каким бы умным ты ни был, всегда найдется кто-то умнее. Даже самые высокие и надежные стены замка могут быть взломаны.

Показательный пример: Малек.

Он входил и выходил незамеченным никем из охраны Деклана. Я заперла дверь во внутренний дворик, а он каким-то образом открыл ее снаружи. Я не слышала ни звука от сработавшей охранной сигнализации или звука о нарушенном периметре, но он прокрался на территорию, не поднимая никаких красных флажков, бесшумно появившись в моей спальне, где он мог бы довольно легко убить меня.

Но этого не произошло.

Вместо этого он назвал меня малышкой и оставил мне белую розу.

Я еще не решила, что буду делать, если он появится снова.

Я не наивна. Я знаю, что он опасен. От него веет жестокостью, как от одеколона. Доверие к таким мужчинам, как он, убивает таких женщин, как я.

Но есть что-то мощное и неоспоримое, что влечет меня к нему. Непреодолимая природная сила, такая как притяжение. Он опустился на колени рядом с моей кроватью и взял мое лицо в свои большие грубые ладони, и мое сердце раскрылось, как цветок.

Очевидно, что у меня такие же мозги, какими бог наградил блоху.

–Деклан рассказывал тебе что-нибудь о ситуации со своим бывшим боссом, когда ты говорил с ним о том, чтобы взять меня покататься?

– Это было текстовое сообщение.

– О.

– Но я действительно разговаривал с ним прошлой ночью.

По его голосу я могу сказать, что у него есть информация. Выпрямляясь на своем месте, я нетерпеливо смотрю на него. – И? Что он сказал?

– Короче говоря, не вдаваясь во все кровавые подробности, у Диего амнезия. Не может вспомнить ни черта из того, что с ним случилось.

Я ахаю. – Вот это да!

– Да. Они видели его в больнице. Бедняга даже не узнает Деклана. Не знает своего имени. Понятия не имеет, кто он и где он.

– Это ужасно!

Паук издает звук согласия. – Кругом настоящий беспорядок.

Я изучаю его лицо. – Похоже, это нечто большее, чем амнезия.

С серьезным видом он смотрит в мою сторону. – Когда Деклан подумал, что Диего был убит ... давайте просто скажем, что он не воспринял это спокойно.

– О боже. Звучит убийственно.

– Да. Возмездие натурой при убийстве босса – обычное дело. Но пока Диего жив, некоторые действия Деклана оказались ненужными. А поскольку Диего не может вспомнить, кто его похитил и запер, все это – одна гигантская куча дерьма.

Я понимаю, что Деклану придется расплачиваться за все те кровавые поступки, которые он совершил, чтобы отомстить за Диего, и я не думаю, что это справедливо.

– Но у Деклана есть оправдание. Он действительно думал, что Диего мертв. Там было тело и все такое!

Паук мрачно усмехается. – Скажи это остальным семьям.

–Вау. Я рада, что ты можешь относиться к этому так беспечно. Думаю, у меня был бы сердечный приступ.

Он пожимает плечами. – Такова жизнь. Скучно не бывает. Уклонение от смерти сохраняет молодость. Он делает паузу. – Что это странное лицо?

–То, что ты только что сказал, наверное, самая мужественная вещь, которую я когда-либо слышала.

– Спасибо.

– Я не уверена, что это был комплимент. О, смотри, книжный магазин! Мы можем войти туда?

Я показываю на очаровательный маленький магазинчик, мимо которого мы проходим. Фасад выкрашен в ярко-синий цвет. Большое эркерное окно напротив украшено красной геранью в горшках. Несколько велосипедов припаркованы снаружи, рядом с рядом столиков небольшого кафе. Люди пьют кофе и болтают под утренним солнцем.

– Твое желание для меня это команда, – говорит Паук, улыбаясь. Он поворачивает направо, объезжая квартал.

– В таком случае, я хотела бы получить билеты на 49ers игры сезона.

Паук издает рвотный зук. – Фу. Американский футбол.

– Что в этом плохого?

– Вы, янки, носите слишком много чертовых защитных накладок. И шлемы! Он усмехается. – Чтобы прикрыть ваши изящные идиотские мозги.

– Ах. Я понимаю, к чему ты клонишь. Ты собираешься превозносить мужские достоинства регби, верно?

Он смотрит на меня, ухмыляясь, прежде чем припарковаться за магазином. – Превозносить?

Я мягко говорю: – О, заткнись.

Как только Паук выключает двигатель внедорожника, я открываю дверь и выпрыгиваю, забирая свой ноутбук. Когда я оборачиваюсь, он стоит прямо передо мной.

Он хмурится.

Застигнутая врасплох, я спрашиваю: – Что?

– Ты должна была позволить мне открыть дверь и помочь тебе выйти, девочка, – сердито говорит он.

–Почему? Я выгляжу так, будто у меня обычно возникают проблемы с выходом из машины?

– Нет, потому что я мужчина, а ты женщина.

Когда я просто стою и смотрю на него со сморщенным лицом, он добавляет: – Кроме того, я работаю. Это моя работа.

– Тебе следовало с этого и начинать.

– Почему?

– Потому что тогда я бы не подозревала, что у тебя старомодные, негибкие представления о гендерных ролях.

Он усмехается. – У меня действительно старомодные, негибкие представления о гендерных ролях. Но поверь мне, когда я говорю, что все это тебе на пользу. Теперь ты позволишь мне открыть для тебя дверь в чертов книжный магазин, или твое маленькое феминистское эго будет настаивать, чтобы мы поборолись за это на руках?

Я поднимаю нос вверх и вздергиваю подбородок. – Я бы не стала заниматься с тобой армрестлингом.

Я пыталась быть высокомерной и пренебрежительной, но он воспользовался возможностью моего отказа высказать свою точку зрения.

– Конечно, ты бы этого не сделала. Ты бы проиграла. Хочешь знать почему?

Понимая, к чему он клонит, я тяжело выдыхаю и закатываю глаза. – Потому что ты сильнее меня.

– Да. И это потому, что ...?

– Потому что ты мужчина, а я женщина.

– Правильно.

– Боже, ты заноза в заднице.

– Ты не первая женщина, которая говорит мне это.

– Я в шоке.

Он ухмыляется. Затем закрывает пассажирскую дверь и ведет меня в магазин, положив руку мне на поясницу.

Разговоры за столиками кафе смолкают, когда мы проходим мимо. Одна женщина смотрит на Паука с таким широко открытым ртом, что мне приходится подавить смешок.

Внутри мы осматриваем очаровательное пространство. С одной стороны магазина, у входа, есть небольшой кофейный прилавок и еще несколько маленьких столиков. Касса находится с другой стороны. За обоими рядами книжных полок тянутся до самой задней части здания.

Небеса.

– Могу я угостить тебя кофе, девочка?

– Конечно. Спасибо. Американо, без сахара и сливок.

Он морщит нос. Для такого мускулистого мачо это очаровательно. – В общем, горячая вода с бобами. Ты много времени провел в тюрьме?

–Хa. И спасибо, что оценили мой выбор напитков с кофеином. Ничего, если я немного осмотрю полки, прежде чем мы сядем?

–Конечно. Я догоню тебя. Его взгляд становится острее. – Не уходи слишком далеко.

Он стоит в очереди позади старика, тяжело опирающегося на трость, а я иду по главному проходу, пока не попадаю в секцию путешествий.

Я сворачиваю по проходу по наитию.

Он на удивление большой, с выбором всего: от путеводителей по Киото до спелеологических путеводителей по подводным пещерам Новой Зеландии.

Книги о России находятся в конце прохода.

Я листаю несколько из них, не зная, что ищу. Затем мое внимание привлекает большой красочный том на верхней полке. Он выделяется на несколько дюймов из остальных.

Решив, что я хотела бы взглянуть на него, я ставлю свой ноутбук на пол и беру стремянку на колесиках, которую кто-то оставил посреди стеллажа. Я пододвигаю ее, поднимаюсь на несколько ступенек и тянусь за книгой.

Я собираюсь вытащить её, когда другая рука протягивается и ложится на мою.

Она большая, мужская и покрыта татуировками.

Рука, к которой прикреплена кисть, одета в черное шерстяное пальто.

Резкий вдох, который я втягиваю в легкие, наполнен ароматом сосновых иголок.

Малек.

13

Райли

Я застываю на несколько мгновений, широко раскрыв глаза, глядя на его руку, накрывающую мою, и пытаясь не свалиться с лестницы от шока. Затем я шепчу: – Ты следил за мной?

Его ответ низкий и мгновенный. – Да.

–Ты наблюдаешь за мной?

–Да.

Святое дерьмо. Он наблюдал за мной. Как? Откуда?

Я тяжело сглатываю. Он стоит так близко позади меня, что я чувствую жар его тела. Он излучает его. Этот человек горит. Он сам себе пожар с пятью сигналами тревоги.

Я хочу спросить его, какого черта на нем черное шерстяное пальто, когда на улице 27 градусов тепла, но отвлекаюсь, когда он наклоняется ближе и прижимается губами к моему уху.

–Пойдем со мной сейчас, – настойчиво говорит он. – Я могу увести тебя от охраны. Я отвезу тебя в любую точку мира, куда ты захочешь. Ты можешь начать новую жизнь.

Прислушайтесь к визгу тормозов.

Черт. Я забыла. Он думает, что я плененная проститутка Деклана.

Поворачивая голову, чтобы посмотреть через плечо, я встречаюсь с ним взглядом. Его бледно-зеленые, ярко-пронзительные, сжигающие амбар дотла глаза.

Вау, это будет супер неловко. – Эм ... я не та, за кого ты меня принимаешь.

Его хватка на моей руке усиливается. Через мгновение он хрипло говорит: – Я не пытаюсь тебя трахнуть. Я пытаюсь спасти тебя.

Когда я слышу, как он говорит – черт, у меня горят щеки.

Но я не знаю, как относиться ко всему остальному. Мне следует обидеться или сделать комплимент, что он считает меня проституткой, просто не той, которой он заплатил бы за секс?

Решив, что этот разговор и без того достаточно неловкий, чтобы ему пришлось приводить доводы в пользу быстрого бегства в мой профиль, я разворачиваюсь на лестнице и смотрю ему в лицо. Поскольку я на две ступеньки выше, мы на одной высоте. Мы смотрим друг другу в глаза, и вблизи он еще более сногсшибателен средь бела дня.

Через мгновение мне удается заставить свой язык работать. – Нет, я имела в виду, что я не проститутка.

Он медленно вздыхает. Каким-то образом это выглядит сексуально.

Мягким тоном он говорит: – Я не осуждаю тебя, малютка.

Ладно, мне действительно нравится, когда он меня так называет. Мне это нравится чрезмерно сильно. Это вредно для здоровья. Но я не могу отвлекаться от того, что мне нужно сказать.

–Я не секс-работница. И я говорю это не потому, что боюсь, что ты осудишь меня. Я говорю это, потому что это правда.

Между его темными бровями появляется морщинка.

То, что он, по-видимому, мне не верит, раздражает. – Перейти от того, что на мне открытое платье, к тому, что я продаю себя, —это большая натяжка.

– Дело было не только в платье, – говорит он, хмурясь.

– Что еще это было? Каблуки?

Игнорируя это, он подходит еще ближе и требует: – Тогда кто ты? Почему ты остаешься с ним? Почему ты сказала, что он держит тебя в плену?

– Нет, давай ты первый. Почему ты наблюдаешь за мной? И что ты делаешь на Бермудах?

– Я наблюдаю за тобой, потому что мне это нравится. И, может быть, я здесь живу.

Игнорируя все внутренние вопли, вызванные его комментарием – потому что мне нравится, я говорю: – Ни у кого из живущих на Бермудах нет черного шерстяного пальто до колен.

– Может я в отпуске.

– Я думаю, что человек, который тратит свое время на слежку за людьми, раздачу наличных, как в банкомате, и появление из воздуха в запертых комнатах, занимается чем-то иным, кроме отдыха.

– Тогда, может быть, тебе стоит перестать думать.

– Так ты говоришь мне, что ты хороший парень?

После паузы он мрачно говорит: – Нет. Я не хороший. На самом деле, Райли Роуз, я худший человек, которого ты когда-либо встречала.

Он смотрит на меня, и в его глазах горит правда.

Я вспотела. Мое сердце бешено колотится. Мои колени стучат друг о друга так громко, что он, наверное, слышит их.

Несмотря на все это, я не боюсь.

Накачана адреналином, да. Но в глубине души на самом деле не напугана.

Но мы уже установили, что я идиотка, так что это не должно быть новостью.

Я говорю, затаив дыхание: – Но ты не представляешь для меня опасности.

– Нет, не для тебя.

То, как он говорит – ты, подтверждает мои подозрения.

Малек не представляет опасности для меня, но он представляет опасность для других людей.

Людям, например, которым нравится мой будущий шурин, глава Ирландской мафии.

Я закрываю глаза и облизываю губы. Когда я открываю глаза, Малек пристально смотрит на мой рот.

Я шепчу: – Деклан.

Его ресницы приподнимаются. Его свирепый взгляд впивается в мой. Он ничего не говорит.

–Вот почему ты здесь, не так ли? Ты пришел за Декланом. Но потом ты увидел меня и отвлекся от убийства, пытаясь помочь мне.

Выражение его лица неописуемо, но одно оно говорит мне наверняка: я права.

Я собрала воедино след из крошек, выдвинула еще большую версию, чем та, которую он выдвинул о том, что я проститутка, и я права.

Начиная дрожать, я говорю: – Пожалуйста, не убивай его.

Он яростно отвечает: – Ты не понимаешь, о чем просишь. И почему тебя волнует, выживет он или умрет? Кто ты?

– Его будущая свояченица (прим. сестра жены).

Реакция Малека настолько ошеломительна, что я с таким же успехом могла бы дать ему пощечину.

Его ноздри раздуваются. Зрачки расширяются. Он резко отшатывается от меня, как от змеи, и смотрит на меня черными глазами, полными отвращения.

Мужчина окликает: – Райли?

Это Паук.

По звуку его голоса я знаю, что он близко. В любую секунду он может завернуть за угол прохода. И когда он это сделает, произойдет одно из двух.

Он застрелит Малека, или Малек застрелит его.

При мысли об этом я теряю рассудок.

Я спрыгиваю с лестницы, хватаю с пола свой ноутбук и поворачиваюсь к Малеку. – Я умоляю тебя. Пожалуйста, не причиняй вреда Деклану. Я верю, что ты мог бы, и если бы ты это сделал, это убило бы мою сестру. Я никогда не смогла бы смириться, если бы это случилось.

Я поворачиваюсь и бегу по проходу, заворачивая за угол как раз в тот момент, когда подходит Паук.

Он останавливается. Держа по чашке кофе в каждой руке, он подозрительно смотрит на меня. – К чему такая спешка?

–Нам нужно идти. Сейчас же.

Я прохожу мимо него, иду быстро, не оглядываясь. Через несколько секунд Паук оказывается рядом со мной.

Таким, каким я и знала, он будет.

– В чем дело, девочка? – спрашивает он.

– Я расскажу тебе в машине.

Я врываюсь в парадную дверь книжного магазина и несусь прямиком к внедорожнику, прижимая ноутбук к груди, как щит. Следуя за мной по пятам, Паук выбрасывает кофейные чашки на тротуар и бежит впереди меня, открывая мою дверь. Я запрыгиваю внутрь, он захлопывает за мной дверцу, затем обегает вокруг, чтобы сесть на водительское сиденье.

Мы выезжаем со стоянки, визжа шинами.

Когда мы поворачиваем на сверхскоростной скорости, Паук командует: – Поговори со мной.

–Мужчина последовал за мной в книжный магазин. Тот же мужчина, который последовал за мной в дамскую комнату ресторана прошлой ночью. Он здесь, чтобы убить Деклана.

Паук воспринимает все это спокойно. Он просто едет быстрее, поглядывая в зеркало заднего вида. Только после того, как я добавляю: – Он русский. Его зовут Малек, что он чуть не съезжает с дороги на обочину.

Едва не врезавшись лоб в лоб в уличный фонарь, он кричит: – Иисус, Мария и Иосиф! Малек?

Я так понимаю, они знакомы.

– Черт возьми, Райли! Он причинил тебе боль?

– Нет. Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься развернуться и попытаться убить его.

– Как будто я бы мог! Этот ублюдок – чертов призрак! Он насадил бы мою голову на пику прежде, чем я понял, что в меня попало! Он перестает орать и смотрит на меня. – Почему ты не хочешь, чтобы я убил его?

Действительно, очень хороший вопрос. Я ломаю голову в поисках разумного ответа.

–Я не хочу быть рядом, когда кто-то еще кого-то убивает, ясно?

Должно быть, это прозвучало достаточно разумно, потому что Паук снова обращает свое внимание на дорогу. Напряженный и сердитый, он рявкает: – Расскажи мне все, что он тебе сказал. В ресторане и только что. Не пропустите ни слова. Это важно.

Я делаю все возможное, чтобы рассказать ему все, что помню. Когда я заканчиваю, он в ужасе.

– Христос. Он вошел в дом?

– Да.

– Он мог убить тебя, девочка. Он мог задушить тебя во сне!

Я сухо говорю: – Спасибо за это. Но он не причинил мне вреда. И я поверила ему, когда он сказал, что не сделает этого.

– Это безумие!

Его возмущение заставляет меня защищаться. – Сумасшедшая я или нет, на самом деле он был довольно милым.

Паук снова чуть не съезжает с дороги. Он грохочет: – Милым? Этот человек – кровавый убийца! Он самый безжалостный ублюдок на свете!

Я решаю, что сейчас не время указывать на то, что он тоже милый, и в его должностных обязанностях также есть убийство. – Так вы встречались с ним раньше?

Проводя рукой по волосам, Паук раздраженно фыркает. – Никто его раньше не встречал. Он как Страшила: кошмар, существующий исключительно за счет репутации. Он правая рука короля московской Братвы и главная причина, по которой этот человек пришел к власти. Малек чрезвычайно талантлив в устранении препятствий.

А под препятствиями он подразумевает врагов.

Человек, который пытался спасти меня от проституции и нежно взял мое лицо в ладони, как будто оно было фарфоровым, – русский убийца с такой ужасающей репутацией, что у – обычных убийц вроде Паука мурашки бегут по коже.

Я закрываю лицо руками и стону. Это выводит Паука из себя.

Он кричит: – Что еще?

О, ничего. Я только что поняла, что меня привлекает убийца, который входит в запертые двери и делает Терминатора похожим на Бритни Спирс. Подобные вещи случаются со мной каждый день. Здесь не на что смотреть. Ничего особенного.

– Девочка!

– Пожалуйста, перестань кричать на меня. У меня небольшой нервный срыв, вот и все. На прошлой неделе я жила своей милой тихой жизнью в своей милой тихой квартире в Сан-Франциско. С тех пор я узнала, что моя сестра выходит замуж за главу ирландской мафии, и что я привлекла внимание печально известного русского убийцы, в хобби которого входит выслеживание, появление из воздуха, создание совершенно неверных предположений о людях на основе их гардероба и раздача большого количества наличных незнакомцам в туалетах. Он также выполняет задание убить моего будущего шурина. Это были насыщенные событиями несколько дней.

Паук тяжело выдыхает. Он бормочет серию красочных ругательств. Затем он резко сворачивает с двухполосной дороги, по которой мы мчимся, на шоссе побольше.

Он не собирается возвращаться в дом.

– Куда мы идем?

– Аэропорт.

– Почему?

Он смотрит на меня. Его челюсть так же тверда, как и глаза. – Когда Палач узнает, где ты живешь, ты исчезнешь прежде, чем он успеет нанести тебе визит. Выругавшись, он поправляет себя. – Еще один визит.

Он нажимает ногой на педаль газа. Мы мчимся по шоссе. Он берет свой мобильный и делает серию звонков, каждый раз коротко говоря по-гэльски.

Пока я сижу, ссутулившись, на пассажирском сиденье, прокручивая все в голове.

Особенно прозвище Малека: Палач.

Я изо всех сил стараюсь не представлять, как он его получил.

14

Maл

Они прибывают в аэропорт, сжигая резину, и с визгом останавливаются возле ангара.

Светловолосый охранник с татуировкой в виде паутины на шее вытаскивает Райли из внедорожника и тащит за руку по асфальту.

Они исчезают внутри ангара.

Десять минут спустя двери ангара открываются. Внутри садится большой белый частный самолет. Двигатели самолета с ревом оживают.

Меня не удивляет, что они так быстро нашли пилота. Глава ирландской мафии – могущественный человек.

Не то чтобы его сила была способна защитить его.

Теперь ничто на земле не может защитить его.

Стиснув зубы, я издали наблюдаю, как самолет выезжает на взлетно-посадочную полосу, разворачивается, направляется к главной взлетно-посадочной полосе и ждет разрешения на взлет.

Я смотрю, как он поднимается в небо, сверкая под восходящим солнцем.

Я смотрю, как он уменьшается, пока не превращается в крошечную белую точку на фоне бескрайнего синего моря.

Все это время я заставляю себя глубоко дышать, чтобы сдержать бушующий пожар ярости, горящий в моей груди.

В последний раз я был в такой ярости, когда узнал о смерти Михаила.

Это едва ли не хуже. Этот шок сопровождается глубоким чувством предательства.

Беспризорница, которой я хотел помочь, – свояченица Деклана.

Не проститутка.

Не его жертва.

Его невестка.

Семья.

Думая о том, что я собираюсь делать дальше, я чувствую себя лучше.

Я полагаю, это можно было бы назвать поэтической справедливостью. Или прозорливостью, слово, которое мне всегда нравилось. Каким бы ни было название, результат будет идентичным.

Деклан О'Доннелл кое-что отнял у меня.

Теперь моя очередь кое-что у него забрать.

К тому времени, как самолет начинает выруливать на взлетно-посадочную полосу, я уже запомнил бортовой номер и отслеживаю.

15

Райли

Когда мы прибываем в Бостон, льет дождь. Погода такая плохая, что самолету приходится целый час кружить над аэропортом, прежде чем мы получаем разрешение на посадку. Когда мы наконец приземляемся, это сопровождается сильным толчком, который заставляет меня прикусить губу так сильно, что она кровоточит.

Я стараюсь не воспринимать это как дурное предзнаменование.

Но внезапно все кажется плохим предзнаменованием. С того момента, как мы взлетели на Бермудах, у меня было непоколебимое чувство обреченности.

Жестокая турбулентность во время полета не помогла. Не помогла и стая гусей, которых мы убили при посадке в Бостоне. Я выглянула в окно и увидела пролетающий мимо вихрь перьев и окровавленных частей птиц, и до побелевших костяшек пальцев сжала подлокотники своего кресла, пока мы не приземлились.

Теперь мы здесь, и Паук подталкивает меня по проходу к открывающейся двери кабины пилотов с таким нетерпением, что, вероятно, было бы легче, если бы он вместо этого взял меня на руки и понес.

–Поторопись, девочка, – подгоняет он меня сзади, толкая вперед рукой между лопаток.

–Я не могу спешить быстрее, чем уже спешу.

Он легонько толкает меня. – Попробуй.

То, что он так нервничает, заставляет меня нервничать еще больше. А у него пистолет!

Снаружи, на асфальте, ждет еще один черный внедорожник с работающим двигателем. Паук набрасывает мне на голову свой пиджак, чтобы защитить от ливня, затем следует за мной по трапу, прямо за мной по пятам.

Он затаскивает меня в машину, забирается следом за мной и захлопывает дверцу, и все это со скоростью торнадо.

–Киран. Рад тебя видеть, приятель. Он кивает большому грубияну на водительском сиденье, одетому в черный костюм, идентичный его собственному.

В ответ грубиян поднимает ему подбородок. – Паук. Как ты?

–Минус сумашедший. Ты в курсе событий?

–Да. Он качает головой. – Деклан был в бешенстве, когда получил твой звонок.

Паук бормочет: – И неудивительно. Это чертовски ужасные новости.

– В полном отчаянии.

В зеркале заднего вида Киран смотрит на меня, стягивает пиджак с головы и набрасывает на плечи, дрожа от холода.

Он говорит: – Привет, девочка.

–Привет, Киран. Я Райли. Понятия не имею, о чем вы, ребята, говорите, но это звучит плохо.

–Да, – отвечает он, кивая. – Но ты не волнуйся. Теперь все наладится, раз ты не проводишь все свое время с этим чертовым плавильщиком.

Он снова дергает подбородком в сторону Паука. Паук говорит что-то по-гэльски, что звучит нелестно.

Они обмениваются кривой усмешкой, затем мы трогаемся с места, уносимся прочь от аэропорта, как будто за нами гонится армия демонов.

Мы едем в тишине около десяти минут, пока Киран не сворачивает с дороги. Мы находимся в промышленной зоне недалеко от аэропорта. Огромные склады тянутся по обе стороны улицы. Мы проезжаем мимо десятков из них, затем замедляем ход у забора из сетки, увенчанного колючей проволокой, который пересекает конец дороги.

Киран набирает код в маленькую черную коробочку, стоящую на металлической подставке рядом с проезжей частью. Через мгновение ворота отъезжают в сторону, пропуская нас.

Прямо перед нами четырехэтажное квадратное здание из красного кирпича. На первом этаже в нем нет окон. На окнах верхних этажей железные решетки и темная тонировка. Дым поднимается из трех бетонных штабелей на крыше.

Это выглядит жутко, как крематорий.

– Что это за место? Я спрашиваю Паука.

– Безопасное место.

Он больше ничего не говорит, что я тоже нахожу жутким. Разве он не должен заверять меня, что мы будем в безопасности в безопасном месте?

Или у него есть сомнения?

Мы объезжаем дом сзади, останавливаясь перед огромной металлической дверью на колесиках. Киран вводит код в другой маленький черный ящик. По обе стороны от двери вверху установлены камеры, их красные глазки горят.

Я замечаю любопытное отверстие в центре стены над дверью. Оно около трех футов в длину и, возможно, шести дюймов в высоту. – Для чего это отверстие в стене?

Киран говорит: – Пулеметы. Они управляются дистанционно. Пятьдесят выстрелов в секунду. Нажмите кнопку, и там, где раньше был нарушитель, в земле появится огромная дыра.

Когда он видит выражение моего лица, он усмехается. – Ты думала, мы будем швырять во врагов водяные шарики?

– Нет, я полагаю, что нет. Затем я улыбаюсь. – Хотя было бы забавно бросить их потом. Поднимитесь на крышу и посмотрите, кто сможет забросить больше шариков в чертову большую дыру.

Паук бросает на меня странный взгляд.

– Что?

– Тебя мало что пугает, не так ли?

Киран фыркает. – Значит, маленькая девочка похожа на свою сестру.

Следующий человек, который скажет, что я похожа на свою сестру, рискует потерять яичко.

Дверь открывается, открывая пространство внутри. Стены из необработанного кирпича. Пол из неполированного цемента. С потолка свисает единственная голая лампочка.

Весь первый этаж здания пуст.

Мы въезжаем внутрь и останавливаемся посреди площадки. Киран ставит машину на ручник. Металлическая дверь, через которую мы вошли, откатывается назад, ударяясь о бетон с грохотом, который эхом отражается от стен. Больше ничего не происходит.

Когда я смотрю на Паука, он говорит: – Подожди.

Я собираюсь спросить Чего? когда земля уходит у нас из-под ног. Внедорожник начинает тонуть. За считанные секунды весь автомобиль опустился ниже уровня пола. Мы окружены со всех сторон стенами из цементных блоков.

Мы на гидравлическом подъемнике спускаемся под землю.

– Вау, – говорю я, глубоко впечатленная. – Это какое-то дерьмо о Бэтмене прямо здесь.

– Все жилые помещения находятся под землей, – говорит Паук.

– Что находится на верхних этажах?

Киран посмеивается. – Много-много боеприпасов.

Я выдыхаю и прижимаю кончики пальцев к закрытым векам.

Паук тихо говорит: – Тебе не о чем беспокоиться. Никто и ничто не сможет войти в это здание, если его не пригласят.

Бьюсь об заклад, то же самое он думал и о замке на Бермудах. – Деклан и Слоан здесь?

– Нет. Они в Нью-Йорке. Они думают, что будет безопаснее, если вы пока не будете вместе.

Я убираю руки от лица и смотрю на него. – Безопаснее для меня или для них?

–Для тебя, девочка. Это у Деклана на спине мишень.

Тогда я надеюсь, что где бы они ни остановились в Нью-Йорке, там так же безопасно, как в Форт-Ноксе. Из того, что Паук рассказал мне о Малеке, Деклан нигде больше не будет в безопасности.

Наблюдая за моими мыслями, Паук мягко говорит: – Слоан чувствует себя ужасно.

– Ты имеешь в виду, что она не поверила мне о мужчине, находившемся в туалете ресторана.

– Да. Деклан говорит, что она безутешна. Винит себя за то, что не поверила тебе на слово, за то, как она разговаривала с тобой при ребятах, за все. Он делает паузу. – Наверное, мне не следовало тебе этого говорить.

Я мрачно бормочу: – Не волнуйся. Я больше никогда не буду разговаривать со своей сестрой, так что я все равно не смогу это повторить ей.

Он улыбается мне, качая головой.

– Что?

– Вы двое так похожи.

– Скажи это еще раз, и я позабочусь о том, чтобы ты никогда не смог иметь детей.

Киран фыркает. – Ты просто доказываешь его точку зрения, девочка.