Текст книги "Дикие сердца (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
–Спасибо. Блин.
Некоторое время мы едем, не обмениваясь больше ни словом. Я сопротивляюсь желанию приставать к нему с вопросами, в основном потому, что боюсь, что от его ирландского акцента мои трусики задымятся.
После того, как Паук с любопытством взглянул на меня в зеркало заднего вида около четырехсот раз, я тяжело вздыхаю и поправляю очки. – Я знаю. Мы с сестрой не похожи.
– Впрочем, та же наглость.
– Наглость?
– Дерзость. Уверенность.
– Ha! Ни у кого на земле нет такой уверенности в себе, как у Слоан.
Он усмехается. – Да. Кроме, может быть, ее мужчины.
Я не собиралась задавать вопросов, но любопытство взяло верх надо мной. – Ты имеешь в виду ее жениха? Богатого и пожилого мистера О'Доннелла?
Он сердито смотрит. – Сорок два – это еще не возраст, девочка.
Ладно, две вещи. Во-первых: он прав. Хотя он немного старше Слоан, сорок два – это еще не старость.
Что еще более важно, то, что меня называют – девушкой, – это моя новая любимая причуда.
Я откидываюсь на спинку пассажирского сиденья и смотрю на красивый профиль Паука.
Через мгновение он бросает на меня вопросительный взгляд.
– Извини, я просто пытаюсь представить, каково это —разгуливать в таком виде.
– Например, в каком?
–Ты знаешь. Я машу рукой, указывая на его общую лучезарность. – Ну в таком.
–Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Как ни странно, он кажется искренним. На лице у него неподдельное замешательство. Но как это возможно? Если бы я была великолепна, уверена, я бы это знала.
Как это делает Слоан.
Мне приходит в голову, что, возможно, лифт Паука поднимается не до самого верхнего этажа. Возможно, мне нужно кое-что прояснить для него.
–Я хочу сказать, что ты очень красивый.
Я поражаюсь, когда его щеки становятся ярко-красными.
Он бормочет что-то вроде бессмысленного отрицания, поправляет галстук и смотрит прямо перед собой в лобовое стекло, комично моргая.
Ого. Он застенчивый! Великолепный, хорошо обеспеченный и стеснительный!
Я хочу забраться к нему на колени, но вместо этого улыбаюсь ему. – Ты, должно быть, очень популярен среди дам, Паук.
Снова ругань. Наконец он берет себя в руки настолько, чтобы сухо сказать: – У меня нет времени на отношения.
Я смеюсь над этим. – Поняла. На твоем месте я бы тоже стала игроком. Зачем хранить все эти печенья в одной банке, когда можно раздавать их по всему городу и делать всех счастливыми?
Он грубо говорит: – Ты сошла с ума.
– О, не злись. Я делаю тебе комплимент.
– Что-то не похоже.
– Ты бы предпочел, если бы я сказала, что ты невзрачный и отталкивающий? Потому что я рада потакать твоему очаровательному заблуждению, что ты не особенно привлекательный. Это мило.
Все его лицо теперь красное. Ярко-красное, от верха накрахмаленного белого воротничка до кончиков ушей.
Этот парень до смешного привлекателен.
Я плюхаюсь на заднее пассажирское сиденье и вздыхаю. – Хорошо, мы поедем дальше. Как насчет того, если ты скажешь мне, где мы находимся?
–Бермудские острова.
У меня глаза чуть не вылезают из орбит. Бермуды? Неудивительно, что воздух такой влажный.
Заметив выражение моего лица, Паук говорит: – Это временно. Мы были на Мартас-Винъярде недавно, но там были некоторые, э-э... Он корчит странную гримасу. – Я позволю твоей сестре объяснить.
Хм. Сюжет усложняется.
Я сухо спрашиваю: – Вас выгнали из Мартас-Винъярда из-за ежедневной давки поклонников Слоун, ломившихся в дверь? Бьюсь об заклад, ее жениху, должно быть, тяжело смиряться с тем, что каждый парень падает на колени у ее ног.
Он делает паузу, прежде чем тихо сказать: – Ревность тебе не идет.
У меня перехватывает дыхание. Я смотрю в окно на проплывающий мимо пейзаж, мои щеки горят от стыда.
Некоторое время мы едем молча, пока я не признаюсь неохотно: – Всякий раз, когда она рядом, люди смотрят сквозь меня, как будто я невидимка.
– Это потому, что люди – чертовы идиоты.
Он был добр ко мне, потому что я сделала ему такие бурные комплименты.
Как будет угодно. Я возьму их.
Я улыбаюсь ему. – Спасибо тебе, Паук. Ты не только очень горячий, но и очень милый.
Его уши приобретают более темный оттенок малинового.
Затем мы сворачиваем на длинную частную дорогу, и меня отвлекают размеры железных ворот, через которые мы проезжаем. Они огромные, со скрипом медленно открываются, пропуская нас. Ворота окружены с обеих сторон высокими каменными стенами и рощей деревьев, которые закрывают вид за ними.
Когда я замечаю камеры слежения, установленные на стенах, и всех вооруженных охранников, прячущихся под деревьями, я хмурюсь.
– Паук?
– Да, девочка?
– Жених моей сестры знаменит?
Он кривит губы. – Что-то в этом роде.
–Не будь загадочным. Я нервничаю, когда люди загадочны.
– Мистер О'Доннелл ... могущественный человек.
Нерешительность заставляет меня нервничать еще больше. – Например, насколько могущественный? Он политик или что-то в этом роде?
Он усмехается. – Политики хотели бы иметь такую власть, как у него.
–О боже. Звучит пугающе. Он суперзлодей?
Его улыбка кроткая и загадочная. – Я бы не стал заходить так далеко.
–Значит, он хороший парень?
Он пожимает плечами. – Зависит от того, кого ты спросишь.
–Серьезно? Ты убиваешь меня!
Он находит мою растущую панику забавной, потому что начинает хихикать. – Не мое дело говорить тебе, девочка. Но не волнуйся. Здесь ты будешь в безопасности.
Мы проезжаем мимо парня в черном костюме, держащего в руках большую черную винтовку. Он притаился в кустах, наблюдая за нами прищуренными глазами, когда мы проезжаем мимо. Он подносит руку ко рту и говорит в то, что выглядит как его наручные часы, но, очевидно, является каким-то устройством связи.
Как у шпиона.
Или приспешника суперзлодея.
Я сухо говорю: – О, да, я уже чувствую себя в полной безопасности. Затем я ахаю. – Вау. Это наш отель? Он огромный!
Когда Паук в ответ лишь еще раз хихикает, я понимаю.
–Охренительные наггетсы. Это его дом?
–Да.
Я разинула рот при виде раскинувшегося каменного поместья на вершине холма. Я видела замки поменьше.
–Это один дом? Одного человека?
– Двоих, если считать Слоан.
Я бросаю на него удивленный взгляд. – Ты смеешься надо мной.
–Я бы никогда.
Он пытается изобразить невинность, но у него ничего не получается. Я хлопаю его по плечу.
–Ой! Не нужно насилия, девочка! Какой бешеный маленький барсук!
Теперь он смеется еще громче, придурок. Я бормочу: – Я засуну маленького бешеного барсука прямо тебе в задницу, мистер.
Его плечи трясутся, губы плотно сжаты, глаза блестят, и я собираюсь ударить его.
За исключением того, что это не так, потому что в этот момент я замечаю Слоан, выходящую из огромных деревянных парадных дверей дома. За ней следует мужчина, от которого у меня в шоке отвисает челюсть.
Высокий и широкоплечий, с развязностью Мика Джаггера, у него волосы черные, как полночь, глаза синие, как кобальт, и хитрая, дерзкая ухмылка короля пиратов.
Этот мужчина так красив, что сам дьявол позавидовал бы.
Мой голос звучит сдавленно. – Это жених?
Паук звучит гордо, когда он отвечает. – Да. Единственный и неповторимый Деклан О'Доннелл.
Деклан О'Доннелл.
Боже Милостивый, даже имя у него горячее. Рядом с ним мой последний парень похож на Шрека.
Как только эти каникулы закончатся, я сажусь в самолет, направляющийся прямиком в Ирландию.
Когда внедорожник останавливается, Деклан открывает для меня заднюю дверь еще до того, как заглушается двигатель. Я выпрыгиваю и сразу поражаюсь его росту. Мне приходится вытянуть шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Это делает его красоту еще более впечатляющей.
– Райли, – говорит он. – Наконец-то мы встретились. Твоя сестра так много рассказывала мне о тебе.
У него глубокий голос, ослепительная улыбка, а уровень моего эстрогена стремительно растет.
Затем, просто чтобы полностью прочистить все провода в моем мозгу, он заключает меня в крепкие медвежьи объятия, при этом отрывая от земли.
Интересно, будет ли моя сестра возражать, если я начну называть ее жениха папочкой?
Когда Деклан ставит меня на ноги, я смотрю на Слоан. Она стоит в нескольких футах от нас, наблюдая за нами с неуверенной улыбкой.
Она тихо говорит: – Привет, Смоллс.
Как всегда, она выглядит потрясающе. Идеальные волосы, идеальное лицо, идеальное тело. Моя великолепная старшая сестра, бесстрашный лев, непринужденная кокетка, пожирательница мужских душ.
Жизнь всегда была для нее легкой. Даже в ее – неуклюжей подростковой фазе эмо, она была солнцем, вокруг которого вращались все остальные. Она всегда была сногсшибательной.
В отличие от меня, которая похожа на одну из летучих обезьян из «Волшебника страны Оз». По крайней мере, по ее словам.
Я говорю: – Привет, Голливуд. Спасибо, что пригласила меня. Твой мужчина – жаба, а это место – помойка.
– Подожди, пока не увидишь свою спальню.
– Дай угадаю. Ты поселила меня на чердак с призраками?
– Нет, мы поселили тебя в подвале, чтобы ты не пугала призраков.
– Цени это, проститутка.
– Без проблем, тролль.
Мы улыбаемся друг другу. Я могу сказать, что Деклан встревожен этим обменом репликами, что заставляет меня думать, что у него нет сестры.
Затем я совсем забываю о его братьях и сестрах или об их отсутствии, потому что он поднимает меня и перекидывает через плечо.
Он перекидывает меня через плечо!
Я кричу от восторга, а потом начинаю хихикать, как сумасшедшая.
Перевернутая Слоан скрещивает руки на груди и неодобрительно качает головой. – Ее сейчас стошнит, милый.
–Ты шутишь? Кричу я, уставившись на задницу Деклана, которая находится на уровне глаз и великолепна. – Это потрясающе! Деклан, я разрешаю тебе продолжать!
Деклан хихикает, Слоан закатывает глаза, а я дрыгаю ногами от счастья.
Хорошо, что я взяла с собой в эту поездку достаточно моих любимых конфет, потому что я могла бы никогда отсюда не уезжать.
4
Maл
Я уже собираюсь нажать на спусковой крючок и всадить пулю в голову Деклана, когда из машины выходит женщина.
Благодаря кристально чистому увеличению мощного оптического прицела винтовки я быстро оцениваю ее.
Юная и хрупкая. Мышиного цвета светлые волосы, собранные в небрежный хвост. Мешковатые серые спортивные штаны и шлепанцы. Очки и плохо сидящая толстовка.
Что-то в ее внешности наводит на мысль, что она бездомная.
Или, по крайней мере, малообеспеченная. Ее одежда помята. Волосы растрепаны. То, как спортивные штаны свисают с бедер, наводит на мысль о недоедании.
Возможно, Деклан усыновляет беженку.
Я с растущим раздражением наблюдаю, как он обнимает неряшливую беспризорницу. Если бы она только убралась с дороги, я мог бы продолжить. Я уже несколько часов сижу в этой полуразрушенной церковной колокольне.
Пот струится по моей шее. Мои бедра начинают сводить судорогой. В воздухе пахнет плесенью и мышиным пометом, усиливающимся изнуряющей жарой.
Я не могу дождаться возвращения в Москву. В холод и темноту, подальше от этой тропической адской дыры.
Здесь все такое яркое. Такое красочное. Такое жизнерадостное.
Я ненавижу это.
Женщина, стоящая сбоку от Деклана и новоприбывшей, – Слоан. Я узнаю ее по фотографии, которую дал мне Казимир. Она высокая, соблазнительная, и ее ни с кем нельзя спутать, она нерешительно наблюдает за новенькой.
Отпуская взгляд с нее, я возвращаю свое внимание к Деклану.
Он ставит беспризорницу на ноги, но у меня все еще нет четкого обзора для выстрела. Она стоит слишком близко к нему. Затем он поднимает ее и…
Я отвожу лицо от прицела, моргаю, чтобы прояснить зрение, затем снова прищуриваюсь к прицелу.
Я не ошибся.
Он перекинул беспризорницу через плечо.
Теперь он с важным видом возвращается в особняк, держа Слоан за руку и одновременно неся другую женщину вверх ногами. Троица вместе исчезает внутри.
Я сажусь на корточки и думаю.
Девушка, очевидно, не беженка. Возможно, домашняя работница? Новая горничная? Судя по тому, как холодно Слоан поприветствовала ее, они не были знакомы, так что это имело смысл. Казалось, что они встретились в первый раз.
Но то, как Деклан обнял ее с таким явным энтузиазмом… То, как он фамильярно обращался с ней, перекидывая ее через плечо, как собственность…
Ах.
Она шлюха.
Девушка настолько бедна и обездолена, что вынуждена продавать себя развратным богатым парам за деньги на еду.
– Чертов ирландец, – бормочу я с отвращением.
Я думаю о своем мертвом брате и печально выглядящей беспризорнице в мешковатых спортивных штанах, которые оба были жертвами злобного короля мафии.
Затем, кипя от злости, я снова устраиваюсь поудобнее и жду момента для следующего выстрела.
Этот ублюдок не может оставаться внутри вечно.
5
Райли
Внутри поместья / замка / дворца / выбирайте что угодно еще более впечатляюще, чем снаружи.
Все сделано из мрамора, хрусталя или полированного красного дерева. Греческие статуи с пустыми глазами прячутся в освещенных нишах в стенах. Дорогие безделушки украшают каждую доступную поверхность. Плюшевые турецкие ковры заглушают звук наших шагов, в то время как белые льняные занавески, задрапированные на окнах от пола до потолка, колышутся и складываются под легким морским бризом.
Я разинула рот от всего этого великолепия, потому что Деклан поставил меня на ноги, как только мы вошли в дом.
Я до сих пор не простила его за это.
Я плетусь за ним и Слоан, пока они ведут меня в комнату для гостей, где я остановлюсь. Там, наверное, есть свой бассейн. – Итак, Деклан. Кем ты работаешь?
Они со Слоан обмениваются взглядами. Он говорит: – Международные отношения.
За окнами крадется пара вооруженных охранников. – Правда? Это интересно. Однажды я смотрела фильм Дензела Вашингтона, где он говорил людям, что занимается международными отношениями, но на самом деле работал на ЦРУ. Ты работаешь на ЦРУ?
Он усмехается. – Они этого желают.
–ФБР?
Он поднимает мускулистое плечо. – Иногда.
–Да, я тоже. Правда, только когда мне выкручивают руку. Я предпочитаю работать на МИ-5 .
–Шесть.
–Прошу прощения?
–МИ-6 —это иностранная разведка, действующая за пределами Великобритании. МИ-5 —внутренняя.
–Ах да. Я всегда забываю. Иногда трудно вспомнить все разведывательные агентства, для которых я шпионю.
–Расскажи мне об этом.
Это заставляет меня улыбаться. Мне нравится, когда люди подыгрывают моим глупым играм.
В конце длинного коридора мы останавливаемся перед закрытой дверью. Деклан прислоняется к стене, складывает свои пухлые руки на груди и улыбается мне сверху вниз. Мои яичники удовлетворенно вздыхают.
– Я позволю вам устроиться и дам вам, девочки, шанс наверстать упущенное. Если вам что-нибудь понадобится, просто поднимите трубку.
–У меня нет телефона. Я философски настроена против технологий, которые могут преследовать меня.
–Я имел в виду телефон рядом с твоей кроватью.
Когда я приподнимаю бровь, Слоан говорит: – Это домашний телефон. Скажи тому, кто ответит, что тебе нужно, и он это принесет.
Я перевожу взгляд с неё на него. – Кто этот человек, который ответит?
– Кто бы ни был на смене, – говорит Деклан.
– Значит, у вас есть персонал, а не просто армия телохранителей. Что-то вроде аббатства Даунтон, только с оружием.
Деклан усмехается. – Ты очень похожа на свою сестру.
–Не говори ей этого. Она разорвет помолвку. Кстати, о помолвке, Слоан, почему ты не носишь кольцо?
Деклан поворачивается к ней и мягко говорит: – Хороший вопрос. Не могу дождаться ответа.
Она закатывает глаза. – Технически, я еще не сказала "да".
Я чуть не бью ее по лицу.
–Что? Кричу я. – Ты с ума сошла? Я развожу руками, как пресс-модель, от его общего великолепия. – Он просил тебя выйти за него замуж, а ты не сказала «да»? Что с тобой не так?
Подавляя смех, Деклан говорит: – Аминь.
–И еще, подожди минутку, потому что ты говорила или нет, что хочешь, чтобы я навестила тебя, потому что ты со дня на день выходишь замуж? За своего жениха?
Раздраженная, она говорит: – Мы поженимся со дня на день. Когда я, наконец, скажу "да".
– Ты ведешь себя так, будто в этом есть какой-то смысл. Предупреждение о спойлере! Это не так.
– Я каждый день спрашиваю ее, выйдет ли она за меня замуж, – прерывает Деклан хриплым голосом. – Она всегда говорит, что пока нет. Но скоро она согласится, и мы отправимся прямо в здание суда и оформим это официально.
Он смотрит на нее горящими, полуприкрытыми глазами.
Как ей удается оставаться на ногах под этим пылающим взглядом и не растаять в пылающую лужицу гормонов, выше моего понимания.
Возмущенная, я поворачиваюсь к ней. – Ты намеренно провоцируешь его? Потому что это не круто.
– Не круто, – соглашается Деклан, качая головой.
Она прикусывает внутреннюю сторону губы и смотрит в пол.
Такая нерешительность совершенно нехарактерна для нее. Она не останавливается, чтобы подумать, прежде чем ответить. Это заставляет меня волноваться. Слоан, которую я знаю, уже дала бы мне пощечину к этому моменту.
Образно говоря. С презрением.
Глядя себе под ноги, она тихо говорит: – Я его не обманываю. Просто сейчас все так идеально, как есть между нами. Лучше, чем есть, уже быть не может. Я не хочу все портить.
Деклан смотрит на нее с такой нуждой и преданностью, горящими в его глазах, что мне неловко стоять там. Затем он хватает ее и страстно целует.
Он отстраняется и смотрит ей в глаза, полные жара и голода.
Он рычит: – Скажи "да", и я клянусь, каждый день будет лучше предыдущего, ты, чертова упрямая женщина. У тебя мое сердце. Моя душа. Моя жизнь. Я хочу, чтобы ты тоже носила мое имя и носила мое кольцо, чтобы каждый, кто увидит тебя, знал, что ты принадлежишь мне. Я так горжусь тем, что я твой мужчина, я хочу, чтобы весь чертов мир знал, что ты мой.
Мы со Слоан обе ошеломлены и затаили дыхание.
Этот человек просто ... вау.
Я вернусь к вам с впечатляющим прилагательным. Прямо сейчас я потеряла дар речи.
Если она не выйдет за него замуж в течение двадцати четырех часов, она мертва для меня навсегда.
Я протискиваюсь мимо них в комнату, закрываю за собой дверь, наклоняюсь к ней вплотную и громко говорю: – Рада познакомиться с тобой, Деклан. Позвони мне, когда придет время ужинать. Я собираюсь вздремнуть на этой кровати, которая достаточно велика для десяти человек. Когда я проснусь, я ожидаю увидеть кольцо на этом пальце, Слоан. Ты идиотка.
Затем я ложусь лицом вниз на кровать, жалея себя за то, что у меня нет и четверти красоты или стиля моей сестры.
Я засыпаю с фантазиями о том, что я прекрасная королева с гаремом мужественных ирландцев.
Когда я открываю глаза, солнце садится. Слоан лежит на полу неподалеку, задрав свои длинные ноги на обитый тканью стул, теребит прядь волос и смотрит в потолок.
Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на нее сверху вниз. – Фу. Ненавижу, что ты можешь так хорошо выглядеть, когда погружена в размышления. Когда меня посещают глубокие мысли, я выгляжу так, будто мне нужно отлить.
Она закрывает глаза и начинает смеяться.
– Ты думаешь, я шучу, но это не так. Это на сто процентов так.
– О, я знаю, – говорит она, садясь. Гибкая, как кошка, она поджимает ноги под себя и улыбается мне. – Я помню, какие ты корчишь рожи. Ты похожа на папу.
–Он странно экспрессивен для военного, не так ли? Ты думаешь, они бы сделали из него милитариста. Все эти марши, выполнение приказов и тому подобное определенно заставили бы мои глаза остекленеть.
–Деклан служил в армии, и он все еще очень выразителен.
Как только она произносит это, высоко на ее щеках появляются два слабых розовых пятна.
Я могу сказать, что она думает именно о том, насколько он – выразительный.
Теперь я думаю об этом, и я тоже начинаю волноваться.
–Фу. Мне не нужно представлять, как моя старшая сестра занимается всеми видами чрезмерно горячего секса, большое тебе спасибо. И еще, о. Мой. Бог, чувиха. Где ты его нашла и сколько у него братьев? Я хочу, по крайней мере, двоих!
–Он потрясающий, не правда ли?
Она хлопает ресницами и вздыхает как сумасшедшая. Или, по крайней мере, какой-нибудь другой человек, какой-нибудь романтичный, милый человек с идеализированными представлениями о любви, не она.
Я спускаю ноги с кровати, сажусь и, прищурившись, смотрю на нее. – Ты действительно влюблена в него, не так ли?
–Да. Это ужасно. Я имею в виду, это замечательно, но также и ужасно, потому что...
–Ты больше не контролируешь ситуацию.
Она кивает, съеживаясь. – И у меня никогда раньше не было ничего, что стоило бы терять. Раньше я никогда не заботилась ни о чем, кроме себя. Теперь меня волнует все. Я один большой сентиментальный клубок заботы. На днях я плакала, наблюдая за закатом, черт возьми!
Я стараюсь не считать ее смятение таким уж приятным, но это так.
Я ужасный человек.
– В любом случае. Она машет руками, чтобы прекратить эту часть разговора. – Нам нужно что-то сделать с твоими волосами.
– Что не так с моими волосами?
– Это отвратительно. Ты выглядишь так, словно проиграла пари.
– О, слава богу.
– Что?
– На минуту я подумала, что тебя заменили похитив твое тело.
Кто-то тихонько стучит костяшками пальцев в дверь. В то же время мы со Слоан кричим: – Войдите!
Паук просовывает голову. – Привет. Я принес твой багаж, девочка. Подходящее время?
Горячий, похотливый и вежливый. Клянусь, я найду ученого, который клонирует его и Деклана и сделает для меня идеального мужчину.
–Заходи. Ты можешь оставить его где угодно.
Он заходит внутрь, неся мою сумку и хромосомы моих будущих детей, и кивает Слоан в знак приветствия. Он ставит сумку на пол рядом с комодом, затем поворачивается, чтобы уйти.
– Подожди, – говорит Слоун. —Где остальные чемоданы?
–Это был единственный багаж, мадам.
Она делает грустное лицо. – Что я тебе говорила насчет того, что ты меня так называешь?
Похоже, он пытается не улыбаться. Теперь, когда я знаю, что он дразнил ее, он нравится мне еще больше. Для этого нужно мужество, которого, как я уже знаю, у него в избытке.
Я имею в виду, у меня есть визуальное доказательство. Оно смотрит мне прямо в лицо.
– ... Райли?
– Что? Я отрываю взгляд от значительной выпуклости в штанах Паука и смотрю на Слоан. – Извини, я не расслышала, что ты сказала.
Она сухо говорит: – Интересно, почему.
Я прищуриваюсь и мысленно посылаю ей угрозу, которую она воспринимает и снисходительно улыбается. – Я спросила, где остальной твой багаж.
–У меня нет другого багажа. Это все.
Она недоверчиво смотрит на мою единственную ручную кладь, потрепанную спортивную сумку, которую я купила перед отъездом в колледж много лет назад. – Ты взяла с собой одну сумку?
–Ты так говоришь, как будто я только что сообщил тебе, что там полно частей тела.
Игнорируя мой сарказм, она настаивает: – Как ты можешь путешествовать с одной сумкой? Где твоя сумка для обуви? Твоя косметичка? Твоя сумка для официальной одежды? Вся твоя одежда?
Она оглядывает комнату, словно ожидая, что из воздуха появятся сундуки Louis Vuitton с монограммами, украшенные норковыми палантинами и вечерними платьями.
Улыбаясь, я говорю: – Это действительно сломает тебе мозг, когда я скажу, что мой ноутбук тоже там.
Паук ловит мой взгляд и подмигивает. Затем он уходит, закрывая за собой дверь.
Слоан вскакивает, подходит к сумке, наклоняется, расстегивает молнию и смотрит на содержимое. Она мгновение роется в ней, затем выпрямляется и смотрит на меня.
– Что это за коробки с конфетами?
– Я никуда не путешествую без Twizzlers. И ты не сможешь повсюду достать этих арбузных кислых конфет, так что, поскольку я не знала, куда направляюсь ... Я пожимаю плечами. – Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
Она закатывает глаза, делает вдох, собирается с силами, затем снова смотрит на меня.
–Есть ли у тебя какая-нибудь другая одежда, которая не серая и не из флиса?
– Да. Есть. Мое нижнее белье.
– Боже мой. Не могу поверить, что мы родственники.
Она в таком ужасе, что вот-вот осенит себя крестным знамением. Или, может быть, позовет священника и обольет меня святой водой. Это заставляет меня смеяться.
– О, расслабься, Бейонсе. Под конфетами есть и другие вещи.
Когда она с надеждой смотрит на сумку, я говорю: – Я также захватила белые футболки и джинсовые шорты.
Выражение ее лица указывает на то, что она, возможно, пробует на вкус остатки старого обеда. – Я вижу, нам тоже нужно пройтись по магазинам, пока ты здесь.
– Тоже?
– В дополнение к укрощению этого дикого скунса у тебя на голове.
– Извините, но не все считают необходимым выглядеть как фотомодель.
– Должна быть золотая середина между фотомоделью и бродягой.
– Если ты имеешь в виду людей, у которых нет дома, Круэлла, правильный термин "бездомные". "Бродяга" – это очень унизительно.
– Ты слишком долго живешь в Сан-Франциско.
– Можем мы отложить на секунду эту дискуссию, которая наверняка перерастет в политическую перебранку, чтобы я мола спросить, когда мы будем ужинать?" Последнее, что я ела, был жирный сгусток склизкой черной рыбьей икры с каким-то свернувшимся молочным продуктом на куске хлеба размером с четвертинку. Я умираю с голоду. Вы, богатые люди, питаетесь как птицы.
Она замолкает на мгновение, затем закрывает лицо руками и заливается смехом.
Я сухо говорю: – Я рада, что мой голод тебя забавляет.
– Просто я забыла, какая ты забавная.
– Забавная, как "ха-ха", или забавная, как "странная"?
– Ха-ха. Она на мгновение задумывается. – А еще странная.
– Спасибо за это. Я снова переключаю передачу: чем Деклан зарабатывает на жизнь? И не лги мне. Я не одна из твоих ослепленных трахом мальчиков. Я знаю, когда ты говоришь неправду.
Ее улыбка исчезает. Она медленно подходит к стулу, на который положила ноги, садится и скромно складывает руки между бедер. – Я хочу рассказать тебе, но не хочу, чтобы ты судила.
Мой смех короткий и неверящий. – Судила? Чувиха, на прошлой неделе я ходил на свидание с человеком, у которого есть пенис и вагина. И показала мне их обе во время ужина. Я не из тех, кто судит.
Слоан выглядит очарованной. – Правда?
–Да. Как ты и сказала, я живу в Сан-Франциско уже довольно давно. Буквально ничто больше не может меня шокировать.
–Хорошо. Ну, если ты так хочешь знать... Поколебавшись, она делает глубокий вдох. – Он в Мафии. На самом деле, он и есть Мафия. Он, типа, главный парень.
Несколько мыслей всплывают у меня в голове, и я задумчиво киваю. – Хм. Имеет смысл. Итак, снова о ситуации с едой. Мы сделаем это до или после того, как я позволю тебе сделать что-то ужасное с моими волосами, о чем я обязательно пожалею?
Когда она просто сидит и смотрит на меня, а ее глаза наполняются слезами, я начинаю паниковать.
–О, черт. Что случилось? Пожалуйста, скажи мне, что он тебе не изменяет. Я не уверена, чью сторону я бы приняла.
Она вскакивает со стула и бросается через комнату, врезается в меня и обвивает руками мою шею.
Меня почти отбрасывает обратно на матрас. Несмотря на мой полный шок и силу ее объятий, мне удается удержаться на ногах. Затем она разражается слезами, оставляя меня в полной растерянности.
Я говорю неуверенно: – Эм. Что сейчас происходит?
Она причитает: Мне жаль, вот что происходит! Я была ужасной сестрой, а ты такая милая, и я не могу поверить, что мы не виделись с твоего дня рождения несколько лет назад!
Три года назад, если быть точной.
Не то чтобы я когда-нибудь смогу это забыть.
Мой тогдашний парень бросил один взгляд на Слоан и заявил, что встречается не с той сестрой. Он тут же порвал со мной.
Посреди моей гребаной вечеринки по случаю дня рождения.
Когда несколько недель спустя я услышала от подруги, что их видели вместе, и позвонила ей, чтобы узнать, правда ли это, она усмехнулась и спросила: – Кто? Боже мой, этот неудачник уже в зеркале заднего вида.
Тот – неудачник, которого она едва помнила, был моим парнем больше года. Он лишил меня девственности. Я думала, мы безумно любили друг друга.
После этого я начала говорить своим подружкам, что я единственный ребенок в семье.
С тех пор я Слоан не видела.
Я неловко похлопываю ее по спине. – Ладно, Голливуд. Давай. Ты испортишь свою тушь.
Она отстраняется, шмыгая носом и хватая меня за плечи, как будто планирует держать в заложниках. – Скажи, что ты прощаешь меня, – яростно требует она. – Пожалуйста. Давай начнем все сначала. Мы начнем с нуля.
Я хмуро смотрю на нее. Кто этот человек передо мной?
Когда ее большие умоляющие глаза становятся чересчур выразительными, я смягчаюсь.
– Прекрасно. Это новое начало. Но я воздерживаюсь от прощения до тех пор, пока не увижу, что ты задумала с моими волосами.
Она прикусывает нижнюю губу, слезы стекают по ее нижним векам, и что, черт возьми, случилось с моей сестрой?
Папочка Деклан, должно быть, прокладывает какую-то серьезную трубу, раз превратил эту хладнокровную дикарку в такого милого человека.
Счастливая сучка.
6
Райли
Я должна была догадаться, что все не так хорошо, когда Слоан позвонила и попросила выпивку.
Появился новый горячий ирландец с кувшином "скинни маргаритас", подслащенной фруктами и "монк" и настоянной на соке лаймов и халапеньо, выращенных в саду за домом. Оправа бокалов была мелко посыпана розовой гималайской морской солью и украшена спиральным завитком цедры лайма, таким длинным и идеальной формы, что, должно быть, потребовалась предельная концентрация и, вероятно, не меньше десяти попыток, чтобы сделать это правильно.
Потому что да, это именно то, что сделал человек.
Горячий ирландец также принес теплые чипсы из тортильи и вкуснейшую ананасово-манговую сальсу, которую, по его словам, он приготовил сам.
Я сильно сомневалась в этом утверждении и сказал ему об этом. Каково же было мое удивление, когда он достал свой мобильный телефон и показал мне видео в качестве доказательства.
–Где ты находишь этих парней? Я спрашиваю я у Слоан, когда он ушел.
Она отмахнулась от меня, как от глупой. – Это подарок. А теперь иди, сядь на стул, который я поставила перед раковиной в ванной, и помолчи. Мне нужно сосредоточиться во время работы.
Красный флаг номер два: ей нужно было – сосредоточиться. В последний раз, когда это произошло, в пространственно-временном континууме образовалась дыра, которую до сих пор не заделали.
