Текст книги "Дикие сердца (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Дикие сердца –

Джей.Ти. Джессинжер

Содержание

1. Райли

2. Кейдж

3. Райли

4. Maл

5. Райли

6. Райли

7. Мал

8. Райли

9. Райли

10. Мал

11. Райли

12. Райли

13. Райли

14. Мал

15. Райли

16. Райли

17. Мал

18. Райли

19. Райли

20. Мал

21. Деклан

22. Кейдж

23. Райли

24. Деклан

25. Райли

26. Райли

27. Райли

28. Райли

29. Райли

30. Мал

31. Райли

32. Райли

33. Райли

34. Кейдж

35. Мал

36. Райли

37. Райли

38. Райли

39. Райли

40. Райли

41. Мал

42. Райли

43. Деклан

44. Райли

45. Райли

46. Райли

47. Райли

48. Райли

49. Райли

Эпилог

Джей Ти Джессинжер ДИКИЕ СЕРДЦА Серия «Королевы & Монстры» #3

Данная книга является серией! Связана со следующими книгами серии «Королевы и монстры»:

#1 БЕЗЖАЛОСТНЫЕ СУЩЕСТВА

#2 ПЛОТСКИЕ ПОБУЖДЕНИЯ

#3 ДИКИЕ СЕРДЦА

#4 ЖЕСТОКИЕ КЛЯТВЫ

АННОТАЦИЯ

Дикарь (прилагательное):

1) Не одомашненный; дикий и неприрученный

2) Жестокий или порочный человек

3) Малек Антонов

Он – миф. Призрак. Легенда. Убийца из Братвы, которого так боятся, что некоторые даже не осмеливаются произносить его имя. Он приходит в поисках мести за смерть своего брата, но вместо этого находит меня.

Девушка, которую он принимает за кого-то другого. Кто-то, не имеющий отношения к человеку, убившему его брата. Кроме меня. И когда он узнает мою истинную личность, он решает забрать меня в качестве компенсации за то, что он потерял.

Теперь я маленькая птичка, запертая в клетке, и единственный способ выжить – подружиться с монстром, который захватил меня в плен.

За исключением того, что дружба – это не то, что имеет в виду монстр.

Джей, моя причина для всего.

И хотя она совсем маленькая, она свирепа.

~ Уильям Шекспир, «Сон в летнюю ночь»

1

Райли

Когда зазвонил мой телефон, я как раз заканчивала редактировать рукопись, над которой задержалась, поэтому проигнорировала его и позволила автоответчику продолжить.

Я знаю, что автоответчики и домашние телефоны – это старомодно, но у меня нет мобильного телефона. Мне ненавистна мысль о том, что каждое мое движение можно отследить. И эта история с Siri просто жуткая, если хотите знать мое мнение.

Телефон, который умнее меня? Нет, спасибо.

После того, как в моем исходящем сообщении абоненту сообщается, что я в настоящее время нахожусь на другом астральном измерении и им следует оставить сообщение, что я перезвоню, когда снова проявлюсь в этом мире, раздается звуковой сигнал. За ним следует тяжелый вздох.

– Райли. Это твоя сестра.

Я посылаю автоответчику на моем комоде через всю комнату шокированный взгляд. – Сестра? Я на мгновение задумываюсь. – Неа. Почти уверена, что этого не может быть.

Голос Слоан становится властным. – Я знаю, что ты слушаешь, потому что ты единственный человек в мире, у которого все еще есть автоответчик. К тому же, ты никогда не выходишь из дома. Возьми трубку.

Удивительно, что она думает, что оскорбления и приказы в мой адрес сработают. Как будто она меня даже не знает.

О, подождите. Теперь я вспомнила! Она не знает меня. В этом нет моей вины, но то что Слоан звонит ни с того ни с сего и ведет себя так, будто я должна ей денег.

С отвращением качая головой, я снова поворачиваюсь к экрану компьютера и возвращаюсь к работе.

– Райли. Серьезно. Это важно. Мне нужно с тобой поговорить. Наступает тяжелая пауза, затем ее голос понижается. – Пожалуйста.

Мои пальцы замирают над клавиатурой.

Пожалуйста? Слоан не говорит "пожалуйста". Я не думала, что она знает это слово. В словарях дивы такого слова нет.

Должно быть, случилось что то ужасное.

– О, черт, – говорю я в панике. – Папа.

Я бросаюсь к телефону и прижимаю трубку к уху. – Что случилось? Кричу я.  – Что случилось? Что то с папой? В какой он больнице ? Насколько все плохо?

После короткой паузы Слоан говорит: – Ну и дела, сильно остро реагируешь?

По ее тону я могу сказать, что с нашим отцом все в порядке. На полсекунды мне становится легче, затем я злюсь.

У меня сейчас нет времени на ее бредни.

– Извините, вы набрали отключенный номер. Пожалуйста, повесьте трубку и перезвоните снова.

– Ах, сарказм. Последнее прибежище безмозглых.

– Говоря о безмозглости, я не в настроении устраивать битву умов с безоружным противником. Перезвони мне, когда у тебя вырастут мозги.

– Почему ты настаиваешь на том, чтобы притворяться, что я не гений?

– Ученый-идиот – это не то же самое, что гений.

– Только потому, что ты с отличием окончила колледж Лиги Плюща, не означает, что ты умнее меня.

– Это говорит человек, который однажды спросил меня, сколько четвертаков в долларе.

– Если ты такая умная, скажи мне еще раз, почему ты внештатный редактор без медицинской страховки, гарантии занятости или пенсионных накоплений?

– Вау. Прямиком к деньгам. Должно быть, удобно не иметь души. Со всеми этими беднягами, которых ты пережевываешь и выплевываешь, намного легче иметь дело, да?

Некоторое время мы молчим в напряженной тишине. Наконец Слоан прочищает горло и говорит: – Вообще-то, именно по этому поводу я и звоню.

– Деньги?

– Мужчина. Один конкретный.

Я жду объяснения. Когда его не последовало, я говорю: – Мы будем играть в "Двадцать вопросов, или ты расскажешь мне, о чем, черт возьми, ты говоришь?"

Слоан делает глубокий вдох. Она выдыхает. Затем таким тоном, словно сама почти не может в это поверить, она говорит: – Я выхожу замуж.

Я моргаю очень часто. Это ничего не проясняет. – Прости, мне показалось, я только что слышала, как ты сказала, что выходишь замуж.

– Все правильно. Я выхожу замуж.

Я издаю недоверчивый смешок. – Ты под кокаином. Замуж?

– Да.

Я говорю категорически: – Это невозможно.

Неожиданно она смеется. – Я знаю, да? Но это правда. Клянусь мизинцем. Я выхожу замуж за самого замечательного мужчину в мире.

Ее вздох мягкий, удовлетворенный и совершенно чертовски нелепый.

– Ты сейчас под кайфом?

– Нет.

– Меня разыгрывают?

– Нет.

Я ищу какое-нибудь другое объяснение такому странному повороту событий, но не могу придумать ничего, кроме: – Кто-то приставляет пистолет к твоей голове и заставляет тебя рассказать мне это? Тебя похитили или что-то в этом роде?

Она разражается хриплым смехом.

– Почему это так смешно?

Она смеется и смеется, пока снова не начинает вздыхать. Я представляю, как она на другом конце провода вытирает слезы радости со своего лица.

– Я расскажу тебе позже. Дело в том, что я выхожу замуж и хочу познакомить тебя с ним. Свадьба будет спонтанной, не большим событием или что-то в этом роде. Я пока не знаю точной даты, но это может произойти в любой день, поэтому мы бы хотели, чтобы ты навестила нас как можно скорее.

–Навестила вас?

Она не только выходит замуж, но и, очевидно, живет с этим парнем. Я открываю рот, чтобы ответить, но ничего не выходит.

– Я знаю, – застенчиво говорит она. – Это неожиданно.

– Спасибо, что у тебя хватило порядочности понять, насколько это странно.

– Это странно. Я знаю. По всем причинам. Но ... Она снова прочищает горло. – Ты моя сестра. Я хочу познакомить тебя с мужчиной, с которым я собираюсь провести остаток своей жизни.

– Пожалуйста, подожди. Я вернусь сразу после того, как закончу со своим инсультом.

– Не будь злой.

О, что бы я могла сказать на это. Ха-ха -ха, вот что я бы я могла сказать. Но я задаю следующий очевидный вопрос. – А как же Нат?

– А что насчет нее?

– Почему ты не звонишь ей по поводу этого парня?

– Она уже встречалась с ним.

В ее тоне есть что-то странное, что вызывает у меня подозрения. – И она знает, что ты собираешься выйти за него замуж?

– Да.

– Итак, что она думает обо всем этом?

– Вероятно, то же самое, что и ты. Ее голос становится резче. – За исключением того, что она рада за меня.

Чувиха, этот разговор – минное поле. Мне повезет, если я выживу со всеми своими конечностями.

Пытаясь сохранить вежливый тон, я говорю: – Я не то, чтобы не рада за тебя, Слоан. Я просто в шоке. И, честно говоря, сбита с толку.

– Что я наконец остепенилась?

– Нет. Ну, да, но не в основном.

– Что же тогда?

– Что ты обращаешься ко мне. Что ты рассказываешь мне об этом. Что ты приглашаешь меня навестить тебя. Я имею в виду, мы не совсем были близки.

– Я знаю, – тихо говорит она. – Я думаю, что, вероятно, это моя вина. И я действительно хотела бы посмотреть, сможем ли мы все исправить.

После долгой паузы она говорит: – Чем ты сейчас занимаешься?

– Лежу на спине на полу, смотрю в потолок и жалею, что никогда не испытывала такого экстаза на "Burning Man" в прошлом году.

Она сухо говорит: – У тебя нет воспоминаний о наркотиках.

– Позволю себе не согласиться.

У нее заканчивается тот ничтожно малый запас терпения, который у нее есть, и она рявкает: – Ты приедешь к нам в гости. Все улажено. Мы пришлем за тобой самолет …

–Прошу прощения. Самолет?

– В пятницу вечером.

Я резко сажусь. Комната начинает кружиться. Она выбила у меня из колеи все эти бессмысленные разговоры о браке. – Подожди, ты имеешь в виду эту пятницу? То есть через три дня?

– Да.

– Слоан, у меня есть работа! Я не могу просто улететь на самолете.… Куда я полечу на этом самолете, который ты отправишь?

Она колеблется. – Я не могу тебе этого сказать.

Я невозмутимо отвечаю: – Я вижу. Как поучительно.

– Перестань быть занозой в заднице, Райли, и скажи, что приедешь! Я пытаюсь быть хорошей сестрой! Я хочу, чтобы мы были ближе. Я знаю, после смерти мамы было тяжело, и мы никогда по-настоящему не были, ты знаешь...

–Подругами – это то слово, которое ты ищешь, —говорю я едко.

Она тихо вздыхает. – Хорошо. Это справедливо. Но я бы хотела это исправить. Пожалуйста, дай мне шанс.

Еще одно – пожалуйста. Я снова ложусь, совершенно сбитая с толку.

Кем бы ни был этот парень, за которого она выходит замуж, он, должно быть, действительно какой-то особенный, раз превратил самую большую в мире мегеру в милашку.

Я по наитию решаю, что должна встретиться с ним. Держу пари, он подсыпает валиум в ее утренний кофе, чертов гений! Он подсыпает ксанакс в ее послеобеденное вино!

Боже, почему я никогда до этого не додумывалась? – Хорошо, Слоан. Я в деле. Увидимся в пятницу.

Она взвизгивает от возбуждения. Я отодвигаю телефон от уха и смотрю на него.

Я понятия не имею, что происходит, кроме того, что инопланетяне, очевидно, похитили мою сестру и заменили ее безумной женой-роботом.

По крайней мере, это путешествие должно быть очень интересным.

В пятницу вечером я сижу в VIP-зоне ожидания терминала для частных самолетов в международном аэропорту Сан-Франциско и осматриваюсь по сторонам. Я в полном восторге, но стараюсь не показывать этого.

На данный момент я дважды встретила знаменитостей, выпила столько же Ketel One и OJS в бесплатном баре, заказала икру и крем-фреш с блинами от улыбчивой официантки и насладилас массажем всего тела, сидя в этом смехотворно огромном кожаном кресле, в котором я сижу.

Все вибрирует от нажатия кнопки.

Еще одна порция водки, и я, скорее всего, оседлаю эту чертову штуку.

Лимузин забрал меня из моей квартиры. Когда я прибыла в отдельное здание для частных самолетов в аэропорту, симпатичный молодой человек в форме проводил меня в VIP-зал.

Не было ни досмортра, ни линии безопасности, ни снятия обуви. Мой багаж забрали и зарегистрировали на рейс, и мне ничего не пришлось делать, кроме как назвать милой даме за стойкой свое имя.

Деньги никогда не производили на меня впечатления, но я начинаю думать, что, возможно, меня ввели в заблуждение.

Симпатичный молодой человек возвращается и с ослепительной улыбкой сообщает мне, что мой рейс прибыл. Он указывает на сверкающий белый частный самолет, выруливающий на стоянку посреди взлетно-посадочной полосы.

–Пожалуйста, следуйте за мной.

Я плетусь за ним, когда мы выходим из здания и направляемся к самолету, задаваясь вопросом, не выгонят ли они меня из этой чертовой штуковины за то, что я надела шлепанцы и спортивные штаны.

Если они это сделают, неважно. Жизнь слишком коротка, чтобы носить неудобные штаны.

Внутри самолета приятнее, чем в любом отеле, в котором я когда-либо останавливалась. Я устраиваюсь в капитанском кресле из мягкой, как масло, кожи и сбрасываю шлепанцы. Сияющая стюардесса подходит и склоняется над моим креслом.

– Добрый вечер!

– Привет.

– Меня зовут Андреа. Я буду заботится о тебе во время сегодняшнего полета.

Она очень привлекательна, эта Андреа. Если бы я была мужиком, я бы уже думала о том, как она могла бы "позаботиться" обо мне.

Мысль ужасна. Десять секунд в частном самолете, и я уже развращена.

Хорошо, что у меня нет члена. Я бы, наверное, помахала им перед лицом этой бедной женщины перед взлетом.

– Эм... спасибо?

Она улыбается выражению моего лица. – Первый раз летите частным рейсом?

–Ага.

–Что ж, тебя ждет угощение. Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. У нас полный бар и большой выбор еды и закусок. Хочешь плед?

Когда я колеблюсь, она добавляет: – Они из кашемира.

Я фыркаю. – Только кашемир? Я надеялась на крошку альпаки.

Не сбиваясь с ритма, она говорит: – У нас есть викунья, если ты предпочитаешь ее.

– Что такое викунья?

– Животное типа ламы из Перу. Они немного похожи на верблюдов, но симпатичнее. Их шерсть самая мягкая и дорогая в мире.

Она серьезна. Эта деваха не издевается надо мной. Я смотрю на нее с открытым ртом, потом улыбаюсь. – Знаешь что? Я просто выберу хороший, старомодный кашемир, спасибо.

Она улыбается мне так, словно я только что оплатила ей целую неделю. – Конечно! Хочешь что-нибудь съесть или выпить перед отлетом?

Что за черт. Я в отпуске. – У вас есть шампанское?

– Да. Вы предпочитаете "Dom Perignon", "Cristal, Taittinger " или "Krug"?

Она ждет, пока я приму решение, как будто у меня есть подсказка, затем предлагает: – Мистер О'Доннелл предпочитает "Krug Clos Ambonnay".

Я хмурю брови. – Кто такой мистер О'Доннелл?

– Владелец этого самолета.

А. Мой будущий шурин. Ирландец, судя по всему. Очевидно, очень богатый ирландец. Ему, вероятно, девяносто лет, у него слабоумие и нет зубов.

Моя сестра такая корыстная.

Я говорю стюардессе, что буду пить "Krug Clos Ambonnay", затем спрашиваю, куда, черт возьми, мы направляемся.

С невозмутимым лицом она беззаботно говорит: – Я действительно понятия не имею.

Затем она поворачивается и уходит, как будто все это совершенно нормально.

Девять часов спустя я расправляюсь с двумя бутылками шампанского, смотрю три фильма с Брюсом Уиллисом и документальный фильм о знаменитых барабанщиках, наслаждаюсь неопределенной продолжительностью сна и разваливаюсь на стуле, пуская слюни на толстовку, когда возвращается Андреа и радостно сообщает, что мы скоро приземлимся.

– Дай угадаю. Ты все еще не знаешь, где мы.

– Даже если бы я знала, мисс Келлер, я не смогла бы вам сказать.

Она говорит это доброжелательно, но выражение ее лица недвусмысленно дает понять, что ее работа окажется под угрозой, если она проболтается.

Или, может быть, что-то более важное, чем ее работа ... например, ее жизнь.

Или, может быть, об этом говорят две бутылки шампанского.

Когда она исчезает в проходе, я поднимаю занавеску и выглядываю наружу. Вверху чистое голубое небо. Внизу зеленые холмы. Вдалеке длинная полоса голубой воды переливается в лучах послеполуденного солнца.

Это океан. Атлантический? Тихий? Может быть, Мексиканский залив?

Самолет начинает снижаться для посадки. Похоже, мы направляемся к острову недалеко от побережья.

Наблюдая, как земля поднимается нам навстречу, у меня возникает мрачное, сильное предчувствие, что, куда бы я ни направлялась, пути назад нет.

Позже я вспомню это чувство и удивлюсь его точности.

2

Кейдж

Мужчина, стоящий напротив моего стола, высокий, неуклюжий и молчаливый.

Одетый во все черное, включая тяжелое шерстяное пальто, расшитое словно бисером от вечернего дождя, он смотрит на меня бесстрастным взглядом, который каким-то образом также передает способность к крайнему насилию.

Или, может быть, я так думаю только из-за его репутации. Мы встретились впервые, но этот человек – легенда в Братве.

Почти такая же легенда, как и я.

Я говорю по-русски: – Присаживайся, Малек. Я указываю на стул рядом с ним.

Он отрицательно качает головой, что меня раздражает.

– Это было не предложение.

Его зеленые глаза вспыхивают. На его челюсти дрогнул мускул. Его большие руки на мгновение сжимаются в кулаки, затем снова разжимаются, как будто ему нужно что-то разбить. Но он быстро сдерживает свой гнев и садится.

Очевидно, ему так же мало нравится, когда ему отдают приказы, как и мне.

Некоторое время мы молча смотрим друг на друга. Часы на стене зловеще тикают, словно отсчитывая время до взрыва.

Он не произносит вежливых приветствий. Нет ни приятной светской беседы, ни попытки познакомиться. Он просто сидит и ждет, терпеливый и безмолвный, как сфинкс.

Я чувствую, что так могло бы продолжаться вечно, поэтому я начинаю. – Мои соболезнования в связи с твоей потерей. Твой брат был хорошим человеком.

Он отвечает по-английски. – Мне не нужно твое сочувствие. Я хочу, чтобы ты сказал мне, где я могу найти человека, который убил Михаила.

Я удивлен, что у него нет ни малейшего акцента. Его голос низкий и ровный, такой же бесстрастный, как и его глаза. Только пульс, бьющийся сбоку на его шее, свидетельствует о человечности.

Я еще больше удивлен, что он осмелился говорить со мной с таким откровенным пренебрежением.

Мало кто настолько глуп.

Моим голосом, таким же холодным, как и мой взгляд, я говорю: – Если ты хочешь разрешения действовать на моей территории, я советую тебе проявить ко мне уважение.

– Мне не нужно твое разрешение. Я не проявляю уважения, если оно не заслужено. И я здесь только потому, что мне сказали, что у тебя есть необходимая мне информация. Если это неверно, перестань тратить мое время так прямо и скажи.

Ощетинившись, я стискиваю зубы и рассматриваю его.

Обычно я бы застрелил человека за такое неуважение. Но у меня и так слишком много врагов. Последнее, что мне нужно, это армия Братвы из Москвы, спускающаяся на Манхэттен с намерением отделить мою голову от тела, потому что я похоронил злобного Палача, который служит их королю.

Не то чтобы они могли. Даже этот огромный бородатый мудак, сидящий напротив меня, не сравнится с моими навыками. Если бы я решил убить его, у него не было бы ни единого шанса.

Кроме того, если он уберет Деклана О'Доннелла, главу Ирландской мафии и человека, которого я бы очень хотел видеть мертвым, Малек окажет мне солидную услугу.

Но все же.

Мой дом, мои правила.

И правило номер один – прояви ко мне уважение или истечешь кровью на ковре, ублюдок.

Мой голос убийственно тих, я выдерживаю его взгляд и говорю: – Ирландцы убили моих родителей и обеих моих сестер. Поэтому, когда я говорю, что понимаю, что ты чувствуешь, я говорю от своего имени. Но если ты продолжишь вести себя как невоспитанная сука, я отправлю тебя обратно в Москву порезанным на тысячу кровавых кусочков.

Следует короткое молчание. – Ты знаешь, что произойдет, если ты это сделаешь.

–Да. Спроси меня, сколько раз я это слышал.

Он изучает выражение моего лица. Взвешивает мои слова. В его глазах появляется намек на теплоту, но он умирает быстрой смертью, задушенный тьмой.

Он торжественно кивает. – Приношу свои извинения. Михаил был моим единственным братом. Единственная семья, которая у меня осталась.

Он поворачивает голову, смотрит в окно на дождливую ночь, сглатывает. Когда он снова смотрит на меня, его челюсть стиснута, а взгляд полон убийства. Его голос становится грубым. – Теперь все, что мне осталось, —это месть.

Все предельно ясно: Малек заставит Деклана О'Доннелла пожалеть, что он вообще родился.

Воодушевленная этой мыслью, я улыбаюсь.

–Извинения приняты. Давай выпьем.

Из нижнего ящика своего стола я достаю бутылку водки и два стакана. Наливаю в каждый и предлагаю один Малеку. Он берет его и благодарно кивает.

Я поднимаю свой бокал. – За здоровье.

Он залпом допивает водку. Затем ставит стакан на край моего стола и откидывается на спинку стула, положив татуированные руки на массивные бедра.

–Итак. Этот ирландский ублюдок. Где он?

–Я дам тебе его последний известный адрес, но с тех пор он смылся. На данный момент он призрак.

Я также не рассказываю, что мой контакт в ФБР понятия не имеет, куда делся Деклан. Или что я держу бывшего босса Деклана, Диего, в заложниках на одном из моих складов недалеко от доков.

Нет необходимости раскрывать все карты, которые у меня на руках.

Этот упрямый ублюдок Диего все равно пока отказывается раскрывать какую-либо полезную информацию. Но если кто-то и вытянет ее из него, то это буду я.

Будь я проклят, если отдам своего пленника этому высокомерному приезжему.

Малек говорит: – Не проблема. Просто дай мне все, что у тебя есть. Я найду его.

Я в этом не сомневаюсь. Он выглядит так, будто сжег бы дотла все города на земле, чтобы найти Деклана, если бы пришлось.

Нет ничего более целеустремленного, чем человек, жаждущий крови.

Мы обсудим еще несколько деталей, которые могут оказаться полезными в его поисках, прежде чем я затрону то, что, как я знаю, будет деликатной темой.

–С ним женщина. Ни при каких обстоятельствах нельзя причинять ей вред.

Я внимательно наблюдаю за его реакцией. Он ничего не говорит, но в его молчании я чувствую несогласие.

–Это не подлежит обсуждению. Если она получит хотя бы царапину, ты покойник.

Он хмурит брови. – С каких это пор ужасного Жнеца волнует сопутствующий ущерб?

Я колеблюсь, точно зная, как плохо прозвучит то, что я собираюсь сказать. – Она член семьи.

Он переваривает это в неподвижной тишине примерно тридцать секунд, затем медленно повторяет: – Семьи?

–Это сложно.

–Упроси это для меня.

Я подавляю желание вытащить "Глок" из верхнего ящика стола и проделать большую дыру в его черепе, а вместо этого наливаю нам еще водки.

–Моя женщина близка с женщиной Деклана.

Одна из его темных бровей образует явно недоверчивую дугу.

Я бы хотел начисто оторвать эту бровь и запихнуть ее ему в глотку.

Черт возьми, этот придурок раздражает.

Сквозь стиснутые зубы я говорю: – Они подруги с детства. Очевидно, это предшествовало нашей нынешней ситуации.

Малек делает паузу, чтобы выпить водки, прежде чем ответить. – Неудобно.

– Ты понятия не имеешь.

– Что, если это будет выглядеть как несчастный случай?

– Если женщина ирландца не доживет до глубокой старости, независимо от причины, ответственность буду нести я.

Мы смотрим друг на друга. Он говорит: – От твоей женщины.

– Да.

Он делает паузу. – В конце концов, она бы это пережила.

Моя улыбка мрачна. – Ты не знаешь Натали.

Он начинает выглядеть смущенным. – Так ты не глава этой семьи? Глава у вас она?

У него осталось около десяти секунд жизни, и часы тикают.

Я огрызаюсь: – Я так понимаю, ты не женат.

Он морщится. – Конечно, нет.

– В отношениях?

– Это шутка?

– Тогда ты вряд ли сможешь понять.

Он оглядывает комнату, как будто пытается найти кого-то более разумного, с кем можно было бы поговорить.

–Тебе не нужно ничего понимать, Малек. Ты просто должен выполнить просьбу.

–Это прозвучало больше как приказ.

Моя улыбка мрачна. – Называй это как хочешь. Результат несоблюдения будет тот же: смерть. Я сделаю её медленной и болезненной.

Мы смотрим друг на друга в напряженном молчании, пока он не говорит: – Прошло много времени с тех пор, как мне кто-то угрожал.

– Я верю тебе. В этом нет ничего личного.

– Конечно, это личное.

– Как я уже сказал, тебе этого не понять. Найди себе невесту, и все станет яснее.

Должен признать, выражение недоверия на его лице доставляет извращенное удовлетворение.

Ему требуется время, чтобы собраться с мыслями. Поглаживая рукой свою темную бороду, он наблюдает за мной расчетливым взглядом. Есть явная вероятность, что он обдумывает, как бы ему хотелось меня убить, но я просто жду, пока он решит, в какую сторону пойдет этот разговор.

В конце концов, он говорит: – Невеста. Полагаю, тебя можно поздравить.

Зная, что это все, к чему он может приблизиться, чтобы признать, что решил не заморачиваться с покушением на мою жизнь, а также пощадит Слоан, когда убьет Деклана, я улыбаюсь. – Спасибо. Ты, конечно, придешь на свадьбу.

Он выглядит так, словно предпочел бы быть зажаренным заживо и скормленным бродячим собакам, но наконец проявляет некоторые манеры и торжественно говорит: – Это было бы честью для меня.

Мы поднимаем еще один тост. Мы разговариваем еще несколько мгновений. Я даю ему фотографию Деклана и еще одну Слоан, обе он засовывает в карман пальто. Затем он неожиданно встает и сообщает мне, что ему пора идти.

Не попрощавшись, он поворачивается и направляется к двери.

–Малек.

Его рука на дверной ручке, он останавливается, чтобы оглянуться на меня.

–И пока ты этим занимаешься, не причиняй вреда другим женщинам.

Он смотрит на меня тем молчаливым, раздражающим взглядом, который у него есть, что заставляет меня хотеть схватить ближайшее мачете и начать рубить его шею, хотя бы для того, чтобы добиться реакции.

–Просто не убивай ни одной гребаной женщины, которая может оказаться поблизости, когда занимаешься своими делами, хорошо?

–Какая разница?

–Я смогу лучше спать по ночам.

С презрением в голосе он говорит: – Вот почему мужчины нашей профессии должны быть одиноки, Казимир. Женщины делают тебя мягким.

Прежде чем я успеваю выстрелить в него, он выходит за дверь и исчезает.

На рабочем столе звонит мой мобильный. Экран сообщает мне, что это Сергей, надежный член моей команды. Я отвечаю на звонок и жду, когда он заговорит. Когда он это делает, его голос напряжен.

– У нас тут ситуация.

– Что случилось?

– Там пожар. Он делает многозначительную паузу. – На складе.

Он имеет в виду склад, на котором я держу Диего в плену. – Насколько все плохо?

– Я не знаю. Мне только что позвонили из службы, сработала сигнализации. Я уже в пути. Пожарная команда уже отправлена.

– Доберись туда первым и вытащи его. Он нужен мне живым, понял?

– Дa.

– Позвони мне, когда он будет у тебя.

Сергей бормочет подтверждение и отключается, оставляя меня размышлять о тысяче способов, которыми это могло пойти не так.

И, возможно, Малек был прав, когда сказал, что женщины делают таких мужчин, как мы, мягкими.

Прежний я пустил бы пулю в голову Диего несколько недель назад.

Прежний я тоже не испытал бы ни малейшего сожаления, если бы один из его врагов погиб в огне. Прежний я, человек, которым я был до встречи с Натали, нашел бы мысль о Диего, кричащем в агонии, когда он сгорает заживо, чрезвычайно забавной.

Новый я?

Уже не такой.

Я бормочу: – Черт. Следующее, что я делаю, я готов уже бежать, чтобы попытаться спасти Диего самостоятельно.

Я посмеиваюсь над этой идеей.

Я наливаю себе еще водки.

Затем я беру ключи и направляюсь на склад, проклиная эту ужасную новую совесть, которая появилась у меня с тех пор, как я влюбился.

3

Райли

Когда открывается трап самолета, я моргаю от яркого света.

Мы в другом аэропорту, совсем крошечном по сравнению с тем, что в Сан-Франциско. Здесь есть несколько хозяйственных построек и небольшое количество других частных самолетов, но есть только одна главная взлетно-посадочная полоса и нет коммерческих самолетов.

Где бы мы ни были, все маленькое и эксклюзивное.

А еще здесь чертовски влажно. Мои волосы собраны в хвост, но я уже чувствую, как они вьются.

Элегантный черный Range Rover с тонированными стеклами и блестящими дисками ждет на взлетно-посадочной полосе. Водитель выходит, когда видит меня наверху трапа.

На нем черный костюм, настолько обтягивающий область промежности, что это выглядит почти порнографически.

Хотя, я полагаю, если бы у меня было столько добра между ног, я бы тоже заказала костюмы, чтобы демонстрировать это. Вау, этот парень подтянутый.

Улыбаясь, стараясь поддерживать зрительный контакт и не пялиться на его вкусности, я подхожу к этому хорошо одаренному образцу мужественности и протягиваю руку.

– Привет. Я Райли.

Жеребец пожимает мне руку с таким серьезным намерением, как будто мы два мировых лидера на важнейшей дипломатической встрече ООН по спасению человечества.

У него темно-русые волосы, великолепные карие глаза, татуировка в виде паутины сбоку на шее и такая великолепная линия подбородка, что могла бы заставить ангелов плакать.

Он поразительно похож на персонажа комиксов Marvel Тора, скандинавского бога грома.

–Привет, Райли. Приятно познакомиться.

Ладно, мир – совершенно несправедливое место, потому что Тор не только жеребец, вызывающий овуляцию, но и вдобавок к этому у него чертовски горячий ирландский акцент.

Держу пари, Слоан выходит замуж за парня О'Доннелла из-за денег, но при этом трахается с этим чуваком Тором на стороне.

Мне неприятно это признавать, но это хороший план.

–Я тоже рада с вами познакомиться. Как вас зовут?

–Паук.

Я корчу рожу. – Паук? Нет. Твоя мать тебя так не называла. Как твое настоящее имя?

Наступает пауза молчания, когда кажется, что он пытается не улыбнуться. – Гомер.

–Правда? Это круто! Я никогда не встречала никого, кого назвали в честь древнегреческого поэта.

Он опускает голову и изучает выражение моего лица с такой пристальностью, что я застаю его врасплох.

–Я сказала что-то не так?

–Нет.

–Тогда почему ты так на меня смотришь?

–Твоя сестра сказала мне точно то же самое о моем имени, когда мы встретились. Дословно.

–О, да. Странно.

–Да.

Боже мой, люди из Ирландии на самом деле говорят – да. Это так сексуально. Перестань пялиться на его промежность.

–Если ты не возражаешь, я бы предпочел, чтобы ты называл меня Пауком. Большинство парней не знают моего настоящего имени.

У меня навостряются уши при упоминании – парней.

Если там, куда мы направляемся, будут еще Пауки, я продлеваю этот отпуск на неопределенный срок.

–Конечно. Ты можешь рассчитывать на то, что я не проболтаюсь. Я умею хранить секреты.

Я ухмыляюсь ему. Он бросает на меня непонятный взгляд, затем поворачивается, чтобы взять мою сумку у работника, несущего ее из самолета.

Паук бросает сумку на заднее сиденье внедорожника, открывает для меня заднюю дверь и ждет, пока я заберусь внутрь. Затем он захлопывает за мной дверь и садится за руль.

Мы отъезжаем с такой скоростью, что меня отбрасывает на сиденье.

–Мы участвуем в автомобильной погоне, о которой я не знаю?

–Нет. Почему?

Внедорожник заворачивает за угол, шины визжат. Теперь меня отбрасывает вбок, и я чуть не ударяюсь головой об окно.

–О, без причины. Просто перелом черепа не входит в мои планы.

Взглянув на меня в зеркало заднего вида, он хмурится. Затем он поворачивает еще раз так быстро, что мне приходится вцепиться в ручку двери, чтобы не разбить заднее стекло и не улететь в космос.

–Чувак, ты не мог бы, пожалуйста, остыть? Меня тут швыряют, как пляжный мяч на карнавале "Электрической Маргаритки"!

По выражению его лица я могу сказать, что он не понял намека. Но он сбавляет скорость менее чем до тысячи миль в час, так что, я думаю, он понимает общую идею о том, что я не из тех, кто агрессивно демонстрирует скорость.