Текст книги "Место во тьме (ЛП)"

Автор книги: Джей Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 37

Карли видела теперь всю картину целиком: стремянку, расположенную под вентиляционным отверстием, ящик с инструментами на полу, его крышка откинута, отвертку на его верхней полке. Нейт снял вентиляционную крышку.

Нейт имел доступ на потолок.

– Ты можешь поискать бритву? – спросила Бек. – И зубную щетку с пастой.

– Конечно, – ответила Карли, еще минуту разглядывая сцену перед глазами.

У стремянки было пять ступенек, она была достаточно высокой, чтобы кто-то заглянул в потолок, но отверстие по размеру было не больше ее ноутбука. Узким, чтобы пробраться внутрь.

– Ты в порядке? – спросила Бек.

– Да. Бритва. Я поищу в ванной.

Карли нахмурилась, вспоминая, переосмысливая. Ванная комната была похожа на ее, но была противоположно расположена. Их лофты находились стена к стене, зеркальное отображение. Она вновь подняла лицо к дыре. Она располагалась в пространстве между постелью и боковой стеной, напротив ванной комнаты и встроенного гардероба. У Карли не было там вентиляции. В ее потолке не было вообще вентиляционных отверстий.

Нейт установил его? Когда? Она проспала здесь четыре ночи, но не помнила, чтобы видела это. Она вообще смотрела?

Она услышала голос Нейта в своей голове: Мой на потолке в ванной комнате. Он имел в виду смотровой люк. Она взглянула на него, замочная скважина располагалась на том же самом месте, как и у нее над туалетным столиком. Она вновь заглянула в спальню. Вентиляция была в самом левом конце, достаточно далеко, чтобы ее увидеть, нужно встать на пороге. Слишком слева, чтобы выходить в туннель, который Карли видела через смотровой люк.

– Еще не нашла их? – позвала Бек.

– Ищу.

Что Нейт говорил о туннеле? Те огромные брусья там наверху от оригинальной постройки держат пятый этаж. Там будет еще больше брусьев, параллельные ряды туннелей в потолке.

Карли посмотрела на себя в зеркальном шкафчике. У Нейта была дыра в потолке, которая вела в длинный, темный туннель, который шел над ее квартирой.

– Как у тебя дела? – Бек стояла у двери.

Карли открыла шкафчик, без понятия о том, что она искала, когда ее взгляд упал на упаковки мыла, принадлежности для бритья и бутылочки с... таблетками. Кучей таблеток с именем Нейта на них.

«Что ты приняла?» – спросил он. – «Я гадаю, приняла ли ты что-то другое».

– Кидай их сюда, – Бек протянула небольшую сумку.

Карли схватила бритву, зубную щетку и пасту с туалетного столика, бросила их в сумку.

– Я буду через минуту.

Она указала на отверстие над кроватью.

– Я хочу посмотреть, что там наверху.

– Сейчас?

– Может, стоит вернуть крышку на место, пока Нейт будет в больнице.

Бек состроила гримасу.

– Крысы?

Карли не подумала об этом. Она тоже состроила гримасу.

– Могут быть.

Бек минуту смотрела на отверстие, будто решала, сколько времени у нее есть или может ли она оставить Карли одну в спальне ее брата, может, представляла потоки грызунов, сыплющихся с потолка.

– Да, хорошо. Я придержу стремянку, чтобы ты не подвернула другую лодыжку.

На верху, стоя на носочках, Карли просунула в дыру лишь верхушку головы. Если бы ее плечи дотянулись, ей бы пришлось повернуться по диагонали, чтобы пролезть внутрь, через пространство от угла до угла. Если Нейт использовал эту стремянку, чтобы забраться на потолок, ему было бы еще теснее. Она повернула шею, чтобы всмотреться в пространство. Никаких труб или каналов для воздушного кондиционирования, никаких крыс. Только ощущение сухого воздуха и пространства.

– Осторожнее с ловушками, – отозвалась Бек. – Он мог установить мышеловки.

Да, может, это все, что он делал. Она осторожно проверила все вокруг, почувствовала лишь жесткую прокладку изоляции. Никаких проводов или труб, по крайней мере, в зоне досягаемости.

– Что-нибудь нашла? – спросила Бек, когда Карли спустилась вниз.

– Нет.

Ничего, что сообщило бы ей, почему Нейт снял крышку.

– Никакого помета? – спросила Бек.

– Ничего, что я смогла бы нащупать, спасибо богу.

– Должны ли мы прикрутить крышку обратно?

– Я не думаю, что мои руки достаточно длинные. Нам придется взять стремянку из кладовки в фойе.

Бек посмотрела на часы.

– В следующий раз, может быть. Я хочу попасть в больницу. Ты поедешь?

Она была соседкой Нейта, но Бек подозревала, что они были больше, чем соседями. Двадцать минут назад, когда Бек сказала ей, что Нейт в больнице, Карли хотела пойти прямиком туда. Сейчас она заглянула в дыру в потолке Нейта.

Она посмотрела на свои собственные часы, будто решая, сколько времени у нее есть.

– Мне нужно кое-где быть в скором времени. Я заеду позже.

Может, даже и тогда никуда не поедет.

* * *

Там были засохшие капли крови на полу, где Карли ждала Нейта в темноте с ножом. Их было еще больше внизу лестницы, размазанных там, где она упала. Покрытое кровавыми ржавыми пятнами чайное полотенце в кухонной раковине.

Ей нужно было переодеться и принять душ, но лофт казался темным и зловещим наверху лестницы. Последний раз, как она была там, на нее напали и напугали до ужаса.

Она закрыла глаза, вспоминая Нейта в те моменты, когда он только пришел – приглашающего ее вонзить нож ему в горло. Спокойный голос, боль в его глазах.

У него была гребаная дыра в потолке.

Страх сменил гнев, но она предостерегла себя. Она была напугана и сбита с толку, разозлена мужчиной, который причинил ей вред… а это могли быть лишь крысы. Ужас всегда был ее первым инстинктом, эта горячая, маслянистая грязь страха, ползущего по венам, еще до начала тревоги. Но что, если он снял крышку, чтобы попытаться разобраться во всем – как кто-то мог пробраться в другую квартиру, как они могли сделать это тихо и невидимо. Карли хотела, чтобы это было так, но…

Она разглядывала стену, что разделяла их квартиры, подняла взгляд на лофт наверху, думая об их ванных комнатах, расположенных стена к стене. Если он пробирался на потолок через вентиляционное отверстие, как он попадал в ее квартиру?

Она пересекла комнату, встала под лофтом и взглянула вверх. Их спальни были зеркальным отображением. Ее ванная комната была справа, а Нейта слева. Его вентиляция была с правой стороны комнаты, а у нее ее не было. Если только…вентиляционные отверстия не были зеркальным отображением. Только если вентиляции не были расположены с одной и той же стороны каждого лофта, вне зависимости от планировки. Она повернулась вокруг, максимально сконцентрировавшись, представляя, что там было. Вентиляция Нейта была справа. Справа ее лофта, была ванная комната и… встроенный гардероб.

Она подскочила к лестнице, размашистым шагом преодолела комнату, открыла гардероб и заглянула внутрь. Место для хранения было достаточно глубоким, чтобы шагнуть внутрь, верхняя полка достаточно низкой, чтобы дотянуться рукой, вытянутой над головой. Как и оставшаяся часть лофта, здесь не было естественного освещения, здесь было как в подземелье. Карли щелкнула выключателем, и вереница лампочек над дверью вернулась к жизни.

Шагнув внутрь, она заглянула за полки, осмотрела темное пространство, которое тянулось под самый пятиметровый потолок, там, где свет лампочек не доходил, стояла тьма. Все, что она могла разглядеть была прямая линия, где потолок сходился со стеной.

После того, как Карли вернулась вниз за лампой и обезболивающим, она направила луч в верхнюю часть гардероба, кружок света отскакивал и дергался, прежде чем упал на цель, сияя ровно и неподвижно, как обвинение.

Это не было вентиляцией, по крайней мере, не такой как у Нейта. Это был прямоугольник в два раза шире, покрытый решеткой из небольших квадратов.

Карли долгое время рассматривала ее. Она осветила все вокруг, проверяя стены, полки, пол. Но продолжала возвращаться к «черному» ходу – да, это был «черный» ход, с двумя небольшими ручками по бокам.

На линии с вентиляцией в квартире Нейта.

Твою мать. Ох, твою мать.

Она посмотрела назад в лофт, расположилась там, где Нейт должно быть пробиралась ночью, увидела комод, где стоял мобильный, направленный на кровать. Простыни с того времени были расправлены, одеяло застелено. Он сделал это, пока она мерила шагами пол на нижнем этаже, с ее порезанной рукой и подвернутой лодыжкой. Исправлял беспорядок, оставленный после того, как она боролась. Она вспомнила удивление в его восклицании паники. И его руку на своем горле.

Рука взметнулась к ее рту, когда она бросилась через комнату, ее горло наполнилось желчью.

* * *

Девушка Нейта утонула, когда лодка опрокинулась. Он звал ее по имени в темноте, и она не ответила. Его новая соседка, Карли, была того же возраста, как и женщина, которую он любил. Он звал Карли через дверь, а она сказала ему уходить.

Карли стояла у французских дверей, ее взгляд был направлен на синее небо, пока ее разум метался между темными мыслями.

«Зарежь меня. Меня не волнует», – сказал ей Нейт.

Он вломился к ней и напугал, чтобы девушка нуждалась в нем? Хотел ли он оправдать себя, и спасти девушку в этот раз? Спасть с ней, чтобы быть ближе к оригинальной версии своей трагической истории?

Она не ходила взад и вперед, ей не нужен был выход для ее тревожной энергии, ей было нужно вспомнить, что произошло в этот раз, понять это.

Нейт оказывался снаружи ее двери каждый раз, когда она спотыкалась по квартире, напуганная. Он сказал ей, что его знала полиция из-за спора с бывшим его сестры, и Карли приняла его слова за чистую монету. Нейт установил цепочку безопасности и поменял ей замки. Посетитель в черном никогда не приходил, когда Нейт был в ее постели. Приложение датчика движения работало всю ночь, когда он был там, и перестало работать, когда его не было, за секунды до того, как на нее напали.

До того, как Нейт напал на нее.

– Твою мать. Ох, твою мать.

Не судьба пришла за ней. Карли спровоцировала это сама. Она тянулась к людям, когда ей было одиноко, и боялась, наступая на одни и те же грабли, как и раньше. Она вела себя так, словно ничему не научилась.

Она плотнее сжала руки на груди, держалась за них, будто они были смирительной рубашкой. Ее кожа казалась грязной, вид слишком ярким, квартира тусклой и уродливой. Полиция не верила ей.  Как и Лиам. Нейт, все же, был умен. Он слушал, сочувствовал, позволил ей думать, что он пытается решить загадку, пока держался уединенно. Затем он покинул склад, оставил вентиляционное отверстие открытым и не вернулся, чтобы его закрыть.

Гнев проложил себе путь в ее мысли. И кое-что еще, что она узнала, пыталась уничтожить в своей личности. Драйв, который привел ее друзей на уступ, который рухнул под ними. Часть ее, которая подталкивала, дразнила и манипулировала событиями. Все школьные годы, она подделывала разрешения на вечеринки и путешествия в кемпинг, она привела их в Сельскую Пожарную Службу, когда та не набирала рекрутов. Она поступила в университет в Сиднее. И она уговорила Дебс, Дженну и Адама пойти в каньон, где никто из них не хотел быть.

С тенью Нейта, маячившей в ее мыслях, Карли вновь увидела те моменты, предшествовавшие печати на их судьбе: Дебс, Дженна и Адам повернулись как один к ней. Мы останемся или двинемся дальше? Тринадцать лет Карли преследовала ее безрассудная, высокомерная уверенность. Только вот она была не тем, что девушка испытывала, когда вспомнила взгляд в их глазах в то время. Они не уступали решение кому-то другому, они не ждали, когда им скажут, что делать. Не все из них, не Дебс. Они посмотрели на Карли, потому что она разруливала ситуации, находила путь. Она уговорила родителей, организовала транспорт, который довез их туда, куда они хотели поехать, нашла лучшее скалолазное снаряжение со скидкой. Они никогда не лезли на скалы, пока она не разведывала маршрут, оценивала риски, составляла карту пути. Они посмотрели на нее, потому что кто и мог помочь им спуститься вниз, так это была Карли.

 Это был не стыд или вина, наполняющие ее сейчас. Это была эмоция, которую она ощущала, стоя на той скале с лицом, повернутым в темноту, которую она не помнила до этого момента. Решимость и цель.

Все еще не кончено. Нейт был в больнице, и он вернется. Нельзя все исправить, но она может изменить все сейчас. Пока он был прикован к кровати, прежде чем он сможет остановить ее.

«Вы должны рассказать копам», ― сказала ей Бек.

Она имела в виду драку, в которой участвовал Нейт две недели назад. Но Карли могла рассказать им другие вещи, показать им свои синяки и то, что она нашла в своей гардеробной. Полиция была в ее квартире, были официальные записи о проникновениях… да, и они могли заглянуть в ее файл и отвести ее в другое крыло больницы. Тоже дать ей седативные.

Нет, ей нужно больше. Ей нужно забраться на потолок и посмотреть, как он сделал это. Сделать снимки и найти доказательства, которые подтвердили бы, что Нейт сошел с ума, а не она.

Глава 38

Было чудом, что Говард оказался дома. Он направился через фойе к кладовке, как Супермен без плаща: длинными, выразительными шагами, с квадратной челюстью, счастливый. Он сказал, что рад отвлечься от своих занятий. Карли похромала следом, убедившись, что его не отвлекут, пока она собирает стремянку.

– Где вы красите? ― спросил он, когда она отперла дверь.

– Наверху, в лофте. Извините, тут еще ступеньки.

– Нет проблем. Я буду скучать по этим вызовам.

– Вы куда-то уезжаете?

– В Великобританию.

– Ох, когда?

– В следующем семестре. Я получу место на факультете физики в университете Бат.

– Замечательно.

Не физика, а римские руины и новое начало.

– Так что вы увидите нового меня в следующем году. Корпоративное образование, в этом месяце реклама.

Карли надеялась, что они смогут найти кого-то, кто реально сможет быть комендантом.

– Хорошо, ну, спасибо за новости и стремянку.

Когда он ушел, она встала внизу лестницы и всмотрелась во мрак наверху. Ее лодыжка болела, а порезы на ее руке ныли. Она выпила стакан воды, съела бисквит, не уверенная, голодная она или нервничает. Вентиляции, крысы и непроглядно черное потолочное пространство. Какого черта она делает?

Она должна позвонить агенту по недвижимости и убираться к чертям, а не карабкаться по стремянке. Должна пойти по стопам Говарда и отправиться в университет Бат. Любой университет. Закончить степень по общественным наукам, которую она начала, забыть о постоянной работе и жить студенческой жизнью на государственные пособия и займы, степень за степенью, университет за университетом, так, чтобы ей никогда не пришлось остаться с тем, что ей нужно уехать, когда запутается.

Она взглянула в окно, в холодный, свежий день снаружи, очертания гавани вдалеке. Французские двери, ржавый кирпич, блеск нержавеющей стали. Ее квартира. Она была ее. Брук и Дакота смеялись здесь. Кристина заходила в гости. Серебряная ваза Элизабет сверкала на кухонной столешнице. Она дала ее Карли за смелость в следовании за своей мечтой.

Это место было ее мечтой.

* * *

Потребовалось немало маневров, чтобы протиснуть стремянку в форме буквы «А» через раздвижную дверь и в гардероб. Карли вспотела еще до того, как начала по ней взбираться. Она сморщила лицо, когда засунула больную ногу в кроссовку и завязала свободно шнурки, затем собрала волосы в хвост, засунула свой мобильный телефон в задний карман, взяла лампу и поставила ногу на первую ступеньку.

Это напоминало подъем в тумане: видимость падает, атмосфера густеет, звук ее рук и резиновых подошв на металлических ступеньках эхом отдается от стен гардеробной. Она остановилась за три ступеньки от верха, «черный» ход был на расстоянии вытянутой руки, и взглянула вниз. Ее ноги находились на одном уровне с верхней полкой – если бы она была подвижной, здоровой и менее напуганной, она, вероятно, могла забраться по полкам, встать наверху и дотянуться до люка. Нейт делал это таким образом?

Она хотела, чтобы обе руки у нее были свободны, в случае, если потеряет равновесие, что ощущалось больше, чем просто вероятностью, когда она попыталась перенести вес с растянутой лодыжки, она перекинула ручку лампы на запястье, свет раскачивался и скакал по гардеробной, когда потянулась к решетке с мелкой сеткой. Она ощутила легкое сопротивление, когда потянула ее, послышался щелчок, когда магнитная защелка открылась. Медленно, осторожно, на случай, если решетка упадет, если оттуда что-то выпадет, Карли опустила ее вниз. Она повисла на петлях с одной стороны; девушка ощутила запах пыли, когда просунула лицо в люк. Она вспомнила имя Талии на крышке смотрового люка, подняла лампу и получше ее рассмотрела.

Рама была белой, ладная металлическая сетка покрывала квадратную решетку. Там не было имен, только отпечатки пальцев, но не в пыли – там не было никакой пыли. Крышка была чистой, действительно чистой, будто ее недавно протирали. Отпечатки казались темными следами от грязных пальцев. Кто-то был тут.

Лампа Карли пролезла вперед первой, затем ее руки, она держалась ими, пока лезла наверх стремянки. Находясь головой и плечами в люке, она осветила все вокруг. Многого это ей не рассказало, слабый луч лампы отбрасывал лишь небольшие, бледные кружки на поверхности. То, что она увидела, все же, было еще одним туннелем: массивные брусья формировали стены, потолок образован днищем верхнего этажа, основание – гигантской шахматной доской из вставок лесоматериала и прокладок изоляции. Позади недалекого, туманного освещения от ее лампы была лишь чернота.

Ее лопатки стало покалывать от тревоги. Нейт лежал в больнице под седативными препаратами, напомнила она себе. Худшее, что может случиться, – она упадет с потолка. Сломает ногу. Или свою шею. Или крысы. Дерьмо.

– Не думай об этом, ― сказала она громко, разговаривая с тревогой, сковывающей мышцы. ― Сделай это сейчас.

Она подтянулась вперед и села на деревянной раме, обрамляющей вентиляционный люк, потолок над ней был таким низким, что ее макушка вжалась в потолок наверху. Пузырь слабого света мерцал вокруг нее, а от пыли у нее зачесался нос. Здесь было неудобно и тесно, но она была благодарна за это, Без этого тьма и шепчущее эхо заставляли ее ощущать себя, будто она была одна ночью на скале. За пределами луча ее фонаря не стояла абсолютная тьма. Там был участок слабой сумрачности, ведущей в направлении лофта Нейта. Тусклое свечение открытого вентиляционного отверстия в его лофте, падающее в непроглядную тьму. Ее пункт назначения.

Она протестировала гипсокартон между шахматным полем и ощутила, что он слегка поддается. Ей придется придерживаться поперечных деревянных перекладин, только ей нужно несколько секунд подумать, как это осуществить. Они были слишком узкими, чтобы ползти вдоль одной из них, не рухнув вниз, и слишком далеко друг от друга, чтобы она могла раздвинуть колени и ползти по двум, а следующее пересечение было гораздо дальше расстояния вытянутой руки. Она толкнула лампу на подушечку впереди нее, села на корточках на Т-образном пересечении и подалась вперед при помощи своей здоровой руки. Девушка ударялась спиной о потолок, прежде чем ударится о следующий брус. Затем повисла там, будто играла в «Твистер» и решала, как поставить ногу на желтую точку. Она толкнулась вбок и села одним движением ягодицами на следующем пересечении с брусом за ее спиной.

– Как-то так, ― пробормотала она тихо.

Помогая своей больной рукой и лодыжкой, она повторила бросок и толчок пять раз, прежде чем заглянула в лофт Нейта, освещенный только дневным светом из гостиной снизу. Карли вытащила телефон из кармана и сделала снимки: туннеля, отверстия с отсутствующей вентиляционной крышкой, вида в квартиру Нейта.

Вспышка сверкнула в темноте, наполняя пространство взрывами белого света, давая ей проблеск того, что лежало впереди. Еще больше туннеля, больше решеток из брусьев и изоляции. Много их, вероятно, всю дорогу до угла склада. От этого она почувствовала себя в ловушке и на обозрении слишком большой и слишком маленькой. Заставило ее задуматься, что чувствовал Нейт, когда был тут. Он был моряком, пересекал океан ночью. Обширные, открытый пространства под звездным небом, ветер дул в его лицо, а под ним раскачивалась вода. Зачем он забрался сюда? Он сказал, что менял провода в прошлом году. Тогда он и обнаружил это место? Забирался ли он в ее квартиру, когда та была пуста, увидел Карли, когда она въехала, и решил узнать ее лучше?

– Какого черта, Нейт?

Он не мог ответить, может, никогда не сможет, но звук ее голоса в темноте был ободряющим.

Дымка света из ее гардероба маячила как призрак вдалеке. Слегка зловеще, но теперь достаточно ярко, когда ее глаза привыкли к темноте. Она потерла колени и начала путь назад. Два раза теряла равновесие, возвращала сноровку и четко придерживалась пути, чтобы не упасть вниз на обратном пути.

Наконец вернувшись наверх над ее собственной гардеробной, она села, тяжело дыша, пот и пыль покрывали ее лицо и руки, а мышцы гудели. Не от тревоги. От усталости, возбуждения. Больше чем это. Она почувствовала себя сильной, энергичной, дерзкой, способной. Те слова, которые она не применяла к себе долгое время. Она размяла свою пульсирующую лодыжку и больную руку, посмотрела назад туда, откуда пришла и вперед туда, куда вел туннель. Нейт был в больнице, он не мог достать ее здесь, не сегодня. И она хотела увидеть, что там, как далеко она сможет забраться. Она включила лампу и продолжила путь.

Карли бросалась вперед и отталкивалась, пока не нашла другое вентиляционное отверстие в изоляции. Оно было таким же, как у Нейта: квадратным, с отверстиями как в жалюзи вместо сетки – была ли ее крышка единственной прямоугольной? Она не видела крышку Нейта вблизи, но эта была покрыта серо-бурой пылью. Заменил ли он ту, что была над ее гардеробом, и держал чистой, чтобы он мог скользнуть внутрь легко, бесшумно? Задаваясь вопросом, была ли эта крышка внутри гардеробной или над кроватью, Карли прижалась к ней щекой, попыталась заглянуть внутрь. И ничего не увидела.

Она коротко оглянулась и продолжила путь, ринувшись в тенях к последней квартире в ряду, в двух дверях от квартиры Карли. Она знала, что достигла ее, когда увидела вентиляционное отверстие в изоляции – прямоугольная дыра с сетчатой крышкой, такой же, как и у нее, за исключением солидного покрытия из пыли. Она посветила лучом вниз, уловила силуэты полок и стопок из коробок, очертания закрытых дверей. Альтернативные вентиляционные решетки? Может, Нейт не заменял ее, но сохранял в чистоте.

Сейчас она выбралась за пределы квартир, чтобы ползти дальше, но продолжила путь. Еще три отрезка пути, и она увидела кирпичную стену впереди в сумраке: угол склада. Это было то, зачем она ползла, она хотела прикоснуться к ним и сказать «Была тут, сделала это». Она швырнула лампу еще один раз, его луч сжался до пучка света на изоляции, и переместила вес рук на последнее пересечение деревянных балок. Когда ее вес перенесся на них, она замерла, не уверенная почему, ее тело ответило инстинктивным торможением. Затем она почувствовала это – шепот прохладного дыхания на ее лице. Она ощутила след чего-то земляного в воздухе, прядь волос, щекочущую ее висок. Потянувшись к подушечке под ней, она нашла лампу и направила ее. Желудок девушки сжался.

Это был конец туннеля, а пространство, где должна была быть подушечка изоляции, было падением в пустоту. Черной дырой, буквально.

– Не делай ничего глупого, Карли, ― выдохнула она.

Медленно, неуклюже, она опустилась на изоляцию, распределяя вес по гипсокартону, ее лицо было у края бездны. Поиграла светом вокруг дыры. Никакой крыши, никакого пола, по крайней мере, ничего такого, что она могла бы увидеть при помощи лампы.

Два массивных бруса, которые образовывали стены туннеля продолжили свой путь до кирпичной кладки, напротив. Слева от нее, над и под брусом, была каркасная стена, ее бледная древесина тянулась вверх и вниз в темноте, как бесконечная стремянка. Это было снаружи от последней квартиры у соседней стены, предположила Карли. Черная яма была прогалом между двумя угловыми квартирами.

Она наклонила лампу вниз и увидела только темноту. Было вероятно, что дыра была глубиной лишь с лофт под ней, пятиметровой. Вот только легкий бриз, дующий вверх, нес в себе запах улицы – промозглость гниющей земли, привкус выхлопных газов. Вероятно, он был глубиной в четыре этажа до самого низа склада. В этом случае, крысы были не худшим, что могло произойти в темноте.

Извиваясь назад, с изоляцией, цепляющейся за ее одежду, Карли забралась на поперечное пересечение позади, проползла по нему к стене и села. Во рту пересохло, адреналин искрился в венах. Она подпрыгнула, когда тишину разорвал звук ее рингтона.

– Карли, это Бек.

Ее голос в темноте ощущался компанией, но Карли была насторожена – Бек была сестрой Нейта, она была с ним в больнице.

– Бек, привет.

– Все в порядке?

Карли посмотрела влево и вправо: зловещий туннель, черная яма, ведущая в забвение, она сидела на брусе размером два на четыре, чтобы не упасть через гипсокартон и не сломать себе шею.

– Конечно.

– Хорошо, ладно, ну, я с Нейтом, ― сказала она, ее голос казался напряженным и вымученным.

От этого Карли задумалась, что знала Бек.

– Как он?

– Он в сознании. Он не может говорить, но он хочет, чтобы ты кое-что знала. Он все записал. Он хочет, чтобы я сказала это за него.

Извинение? Объяснение?

– Я слушаю.

Это не значило, что она их примет.

На другом конце линии раздались приглушенные звуки, вопрос или подтверждение.

– У него есть планы здания, ― сообщила Бек.

Карли нахмурилась. Он рассказывает ей, как пробирался к ней в квартиру? Он сожалеет об этом сейчас, когда провел немного времени в больнице? Удобно, что его сестра говорит за него.

– Хорошо.

Провозглашая это так, будто у нее есть книга-к-прочтению, Бек сказала:

– Он нашел это. Отметил их. Я должна принести их. Что?

Последовала пауза, еще больше приглушенных слов.

Прислушиваясь к отдаленному разговору, Карли ощутила, как в ней нарастает жар. Ужас и страх, ее обычное топливо – и гнев, который ощущался как кислород.

– Нейт, все хорошо. Успокойся, ― попросила Бек. Затем громче: ― Карли? Он написал: «Ты должна принести их». Я думала, он имел в виду меня, но он имел в виду тебя «Ты должна принести их».

– Принести что?

У нее не было никакого намерения приносить ему что-либо.

– Ах, верно, ― произнесла Бек, затем опустила голос, заговорила быстро. ― Я не знаю.

Еще одна пауза, ее голос выровнялся.

– Это? Ты имеешь в виду Карли. Ладно. Карли, ты тут?

– Да.

Но ненадолго, если разговор будет продолжаться в таком духе.

– Нейт говорит, ты должна посмотреть в углах.

Карли переместила луч фонаря туда, где каркасная стена сходилась с кирпичной.

– В углах?

– Верно.

– Каких углах?

– Так ты у тебя есть все это?

– Нет. Я…

– Хорошо, ― сказала Бек. ― Мне пора. Его врачи здесь, ― пауза. ― Спасибо. Пока.

Карли посмотрела на экран. Услышала тихий голосок и подняла его к уху, как раз тогда, когда Бек заговорила снова в спешке, затихающими словами.

– Я перезвоню тебе.

Затем линия оборвалась.