Текст книги "Белая книга призраков (ЛП)"

Автор книги: Джесси Миддлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

   Когда он должен был быть в отъезде, в обычное время, где-то между восемью и половиной девятого, – по словам одного человека, – он видел Джека, и как-то раз поспешил за ним, поскольку хотел поговорить; но когда подошел к угловым воротам, конюха нигде не было видно. Когда коронер спросил его, почему он не последовал за Симмонсом через загон к конюшням, тот ответил, что почувствовал «жуткое ощущение» во всем теле за последние три раза, когда конюх проходил мимо. Когда его спросили, насколько он уверен в том, что видел именно Джека, он ответил: «Я узнал бы его среди сотни других».

   С тех пор в доме, о котором идет речь, обитает призрак, который всегда появляется в ноябре".

* * *

   "Однажды вечером, в начале зимы, незадолго до Рождества, около восьми часов вечера, я собиралась навестить одного родственника и должна была пройти мимо дома, вокруг которого располагались очень густые заросли. Несмотря на то, что деревья уже сбросили листву, они были так густо посажены, что даже в яркую лунную ночь то место, где можно было свернуть, чтобы подняться на холм, было совершенно темным; с другой стороны возвышалась высокая стена. Я шла быстро, когда увидела неподалеку от себя человека в фетровой шляпе. В тот момент я была удивлена, так как по обе стороны дороги росла густая живая изгородь, но я подумала, что, идя торопливо, попросту догнала его.

   Поскольку он показался мне чужим в этих краях, я решила, что пойду медленно и позволю ему подняться на холм, а сама подожду, пока он снова не выйдет на свет луны и я не увижу, каков он из себя. Когда я добралась до середины подъема, то была удивлена, что он еще не добрался до вершины, поэтому немного подождала. И все же он не вышел на лунный свет. Я подумала: «Не могу же я ждать здесь всю ночь», – и пошла дальше.

   Когда я поднялась наверх и миновала ворота, там никого не было видно. Как раз в это время к нам направлялся наш друг, возвращавшийся с вечерней службы в церкви, и спросил: «Кого вы ищете?» Я сказала ему о незнакомце. «Вы, должно быть, видели призрак Джека Симмонса!» – И он рассказал мне историю призрака, добавив, что его отец присутствовал на дознании и был одним из тех людей, которые сказали, что не поклянутся в этом, но уверены, – они видели этого человека в течение последнего месяца. «Без сомнения, – сказал мой друг, – мой отец видел призрак Джека».

   Хотя с самого детства я всегда слышала, что на холме водятся привидения, я бы не подумала об этом, если бы не встретила своего друга, потому что фигура была совершенно реальной и не похожей на призрак".

* * *

   "Много лет назад в одном йоркширском городке в неком банке случилось происшествие, – пропало несколько тысяч фунтов. Я не помню обстоятельств этого дела, но один из партнеров, – старик лет шестидесяти-семидесяти, которому можно было доверять во всех отношениях, – почувствовал, что люди почему-то сторонятся его, и спросил своего друга, заметил ли он это.

   – Раз уж ты спрашиваешь меня, – ответил друг, – может быть, мне следует сказать тебе, что подозревают, будто виновник – ты?

   Это очень расстроило банкира, и несколько дней он, очевидно, размышлял над этим делом. Его экономка рассказывала, что в течение трех ночей он ходил взад и вперед по своей спальне всю ночь напролет и сильно беспокоил ее. Каждый раз, когда он поворачивался, расхаживая взад и вперед, он сильно стучал каблуками по ковру, а в одном конце комнаты, когда он выходил с ковра на доски, его каблуки звучали очень громко.

   Однажды утром он прислал в банк конюха с запиской, в которой сообщалось, что, поскольку сегодня годовщина смерти его жены, он в этот день в банк не придет. Экономка сказала, что он целый день ничего не ел, днем ходил по своей библиотеке, а ночью – по спальне, громче, чем когда-либо, топая каблуками на поворотах. Внезапно шум прекратился, ей показалось, что он перестал ходить, потом с глухим стуком упал стул, все стихло, и она немного поспала.

   Утром, некоторое время прождав звонка, экономка постучала к нему в дверь, но ответа не получила, так что решила не беспокоить его еще какое-то время. Потом она снова подошла, постучала и попробовала открыть дверь; та была заперта, поэтому она пошла к конюху и послала его в дом священника, располагавшийся рядом. Дверь хозяйской спальни была открыта, – или окно, я не помню, – и беднягу нашли висящим на столбике кровати, причем стул, очевидно, был выбит из-под него.

   После того как все дела в банке были тщательно проверены, все оказалось в полном порядке, но с тех пор бизнес постепенно пошел на спад, и банку пришлось закрыть свои двери через несколько лет.

   Каждый год 28 декабря (я думаю, это была дата смерти банкира, но не уверена), в 10 часов вечера, начинается хождение призрака банкира, – сначала с топота каблуков по ковру, а затем, более громкого, по доскам. В течение двух лет экономка оставалась в доме и слышала, как он ходит взад и вперед с 10 часов вечера до 3 часов ночи, когда все стихало. После этого 28 декабря там уже никто не будет спать. Дом все еще стоит. Я сама была в этой комнате.

   Я слышала, что несколько друзей бедняги (их было около пятнадцати человек) решили однажды ночью посидеть, чтобы проверить распространившиеся слухи, и что только трое из них смогли досидеть до утра; остальные в ужасе бежали, так как не могли вынести стука наверху. Дом имел дурную славу, и его нельзя было сдать в аренду в течение многих лет".

ПОСЕЩАЕМЫЙ ДОМ В ПРИГОРОДЕ

   Миссис Хантер, Рэд Хаус, Лэйлехэм, вблизи Стейнса, любезно поделилась со мной следующим опытом.

   "Много лет назад, еще до того, как я вышла замуж, наш дом в пригороде Лондона был поврежден небольшим оползнем, и нам пришлось внезапно покинуть его. Это случилось 23 декабря; нашу семью сопровождали еще шесть человек, так что было довольно трудно найти меблированный дом, достаточно большой, чтобы вместить нас всех в это время года. Мои родители обошли всех агентов в округе и, наконец, нашли один неподалеку. Мы были большой компанией мальчиков и девочек, кузенов и кузин, все очень молодые, пребывающие постоянно в приподнятом настроении, и, конечно же, не страдающие болезнями воображения и не склонные искать призраков где бы то ни было. Для меня это очень важный момент.

   Мы переселились, но этот несчастный дом стал действовать нам на нервы, не исключая слуг, еще до того, как мы успели пробыть в нем пару недель. Я не могу точно описать это чувство, – оно просто угнетало нас и забирало наше веселье. Мы огрызались, ссорились и скучали, – все это было совершенно чуждо натуре любого из нас. Опыт, который имела лично я, был следующим.

   Я немного простудилась и как-то днем осталась дома в библиотеке – маленькой комнате, расположенной справа, когда вы входили в холл. Это была единственная комната, оклеенная веселенькими обоями; большинство других комнат были оклеены серыми обоями с коричневыми узорами; в этой же рисунок составляли яркие красные розы на белом фоне. Я сидела у камина, мне только что принесли чай (который я любила), простуда моя почти прошла, я читала забавный роман, и мне было весело и уютно.

   Внезапно мне показалось, будто кто-то вошел в комнату; я обернулась, но там никого не было. Я могла бы поклясться, что кто-то вошел, а затем осознала (я могу выразить это ощущение только таким образом), будто рядом со мной находилось нечто невероятно злое. Я застыла от ужаса и подумала: «Сейчас это на меня прыгнет!»

   Я ничего не видела, но пот градом катился с моего лица. Я отчаянно боролась с парализующим страхом, потом встала и выбежала из комнаты. Когда я добралась до холла, страх оставил меня, я почувствовала себя в полной безопасности. Я знала, что меня будут дразнить, и никому не рассказала о случившемся, но через неделю моя кузина, жившая со мной в одной комнате, ворвалась ко мне, когда я одевался к обеду. Она была бледная от ужаса, поскольку пережила то же самое; и то же самое случилось с гувернанткой моих сестер несколько дней спустя, когда она просматривала учебники в той комнате. Никто из нас не слышал, чтобы в доме водились привидения, но с тех пор нам рассказали одну историю, которая проливает некоторый свет на случившееся.

   Местный врач, наш друг, был вызван какое-то время спустя, чтобы ухаживать за дочерью знатной дамы, некоторое время занимавшей этот дом. Позже, когда он пришел навестить нас, то со смехом упомянул о «болезненных галлюцинациях» и сообщил нам, в качестве доказательства, что леди, которую он посещал, заявила, будто в доме есть привидения, на что он сказал ей, – он знает некоторых людей, живших в доме (то есть, нас) и никогда ничего не видевших.

   Тогда мы рассказали ему о своем опыте, и он больше не смеялся.

   Вы, конечно, можете назвать мое имя, но я не хочу, чтобы вы нашли или назвали дом, поскольку он все еще сдается, и это может причинить вред владельцу".

ПРИЗРАЧНЫЙ ДОМ

СТРАННАЯ ИСТОРИЯ НАЙТОН ГОРДЖЕС

   Следующие странные опыты были рассказаны мне мисс Этель С. Харгроув, членом Королевского географического общества, автором «Силуэтов Швеции», «Прелестей Копенгагена» и т. д. и т.д.

   "Найтон происходит от кельтского Нейтан, место битвы. Само это слово наводит на определенную мысль, что Найтон Горджес был свидетелем многих конфликтов, – телесных, умственных и духовных.

   Подлинная история поместья восходит к царствованию Генриха III, когда им владел Джон де Морвиль, построивший северную пристройку в Ньючерчской церкви, или скрипту, впоследствии ставшую местом погребения семейства Диллингтонов. Род де Морвилей происходил из Камберленда, и, после смерти Джона, Ральф де Горджес, муж Эллен де Морвиль, дочери Джона, получил поместье по праву и построил там часовню в 1301 году.

   У них осталась единственная дочь Элеонора, вышедшая замуж за знаменитого сэра Теобальда Рассела. В 1340 году, после успешного отражения вторжения французских войск на мыс Святой Елены, Бембридж, сэр Теобальд был тяжело ранен, и его слуги перенесли его с поля боя в Найтон Горджес, где вскоре после этого он перешел в мир духов.

   Поместье оставалось в руках его потомков вплоть до правления королевы Елизаветы, когда некто Джордж Гилберт из Уиткомба продал его вместе с другими владениями Энтони Диллингтону, из Пула, в Дорсетшире. Его семья продолжала процветать там до первых дней георгианской эпохи, когда сэр Тристрам, последний представитель мужской ветви его рода, имел несчастье потерять свою любимую жену и четверых детей в течение нескольких дней. Причиной этой трагедии была какая-то лихорадка; сэр Тристрам потерял от горя разум, и утопился в маленьком пруду рядом с особняком.

   Верный дворецкий скрыл причину смерти своего хозяина, сохранив, таким образом, поместье для двух мисс Диллингтон, сестер злополучного баронета*.

   Последняя из двух сестер завещала его генералу Морису Бокланду. В 1765 году оно перешло к другой семье, Биссетам.

   Джордж Морис Биссет, человек интеллигентный и культурный, держал дом открытым, и знаменитый Джон Уилкс записал в своем дневнике: «Найтон Мэнор очень любезно снабжает меня дынями и другими фруктами». Уилкс тогда жил в Сандауне, и у него был обычай по воскресеньям посещать церковь Шанклина, а потом, встретившись с Дэвидом Гарриком и его женой, гулять с ними по полям и обедать в Найтон Горджес.

   Дом, – старинное, увитое плющом здание в готическом стиле, – содержал много прекрасных комнат и располагался на краю холма. Дорога позади него вела прямо к каким-то древним развалинам, приписываемым датчанам, но, вероятно, гораздо более поздним. В начале прошлого века его разрушили, камень за камнем, чтобы подтвердить клятву, данную разгневанным дядюшкой, что его племянник, следующий по старшинству, никогда не войдет в его жилище. Мистер Биссет умер как раз в тот момент, когда рабочие закончили свою необычную работу.

   * Если бы самоубийство было доказано, поместье перешло бы к короне.

   Теперь остались только столбы ворот, несколько камней и беседка в окруженном стеной саду. Вероятно, Дэвид Гаррик, Уилкс и другие георгианские острословы пили вино и рассказывали анекдоты своему радушному хозяину на лужайке перед беседкой.

   С тех пор в двух футах от поверхности земли было обнаружено шесть скелетов. Их благоговейно предали земле.

* * *

   Помимо интересных воспоминаний, окружающих Найтон Горджес, более глубинные и оккультные ассоциации связаны с этим пустынным уголком, который лучше всего просматривается с места, выходящего на окруженный стеной сад и то, что когда-то было аллеей величественных деревьев. Сейчас некоторые из этих деревьев упали, их полусгнившие стволы покрыты грибами разных видов, но запах лип все еще наполняет атмосферу летними вечерами, и ветер тихо поет в лиственных нишах огромного фигового дерева.

   Холодной тихой ночью, в канун Нового года 1913-1914, я вместе с сестрой и тремя деревенскими жителями шла из Ньючерча, и в начале двенадцатого мы услышали чудесное исполнение дамы, певшей сопрано, а затем – дуэт с баритоном, напевавший под музыку спинета или клавесина. Затем прозвучало несколько очень изысканных менуэтов.

   Однажды летним вечером, между семью и восемью часами вечера, я шла по дороге, проходящей мимо старых ворот, увлеченная разговором с подругой, как вдруг мое внимание привлек громкий шум, по-видимому, производимый детьми, играющими с металлической оградой. Мы не могли установить причину, но так как неподалеку жили несколько школьников, мы прошли мимо и больше не думали об этом обстоятельстве.

   Если бы не совпадение, мне бы и в голову не пришло вспомнить об этом обстоятельстве. Несколько дней спустя, в понедельник, 6 июля, я сидела на поваленном стволе незадолго до восьми вечера, и внезапно подумала о том, что снова услышу таинственную музыку, но мне суждено было услышать музыку иного рода. Она опять восхитила мой слух, но на этот раз это были голоса церковного хора. Я слушала с наслаждением, пока меня не потревожило другое – тот же самый шум, который я приписала школьникам, стучащим по ограде. На этот раз он был просто оглушительным.

   – Опять дети играют, – рассудила я, но шум этот напоминал на этот раз скорее звон мечей.

   – Прекратите! – крикнула я, потому что в таком шуме едва можно было разобрать музыку.

   Убедившись, что мои увещевания не возымели никакого действия, я поднялась и подошла к тому месту, откуда доносился шум, – к углу обнесенного стеной сада. Когда я пришла туда, шум прекратился, но никаких мальчиков видно не было.

* * * * *

   Найтон, означает «место битвы». Несомненно, в былые времена там произошел кровавый конфликт, и даже сейчас силы добра и зла, кажется, воюют друг с другом.

   Не каждый день являются призраки случившегося. Я часто бродила по неровному склону холма, не слыша ничего, кроме пения птиц, или торопливого топота многочисленных кроликов, или, может быть, появления круглоглазой совы. Каждую весну первоцветы и желтый утесник стремятся восстановить давно утраченное великолепие пейзажа, но атмосфера «никогда больше» пронизывает опустевшую святыню Старого Света.

   Мне посчастливилось установить 150-летнюю связь с этим местом в лице пожилого работника фермы, сказавшего мне, что почти семьдесят лет назад, когда он был мальчиком, он знал старика, дед которого работал на кухне у Диллингтонов, варил картошку для свиней, и добавил: «Тогда щипцы перемещались по комнате сами по себе».

   Тот же человек упомянул также слух, будто в поместье зарыто целое состояние, состоящее из золотых монет.

   У Найтона всегда была репутация посещаемого места, и ходили слухи, будто некий священник из Брэдинга однажды взялся изгнать демонов.

   Карл I посетил тогдашних владельцев Найтона. Сэр Джон Огландер, писавший свои мемуары в то царствование, цитирует: «У них имелся парк на западной стороне дома», и «у них была часовня, и там многие из них были похоронены и имели прекрасные памятники; часовня теперь превращена в пивоварню, а кладбище – во фруктовый сад». Последнее обстоятельство объясняет находку шести скелетов в саду, обнесенном стеной, а сарай на соседней ферме до сих пор считается остатками средневековой часовни.

   Так проходят годы, царства возвышаются и рушатся, совершаются новые открытия и ставятся под сомнение старые верования, но вечное никогда не меняется, и события записываются, чтобы быть сохраненными, на фонограф природы. То, что было, остается; все повторяется; мелодия хранится в волнах эфира; божественная музыка сфер –

   Блуждая в сотах каменного свода, -

   Как мысли, коих сладость и свобода

   Нам о бессмертье духа говорит*.

   * Уильям Вордсворт, «В капелле королевского колледжа в Кембридже». Перевод Г. Кружкова. – СТ

* * *

   "Два года спустя, в канун Нового года, 1915-16, я решила снова посетить Найтон с подругой, никогда прежде там не бывавшей. Мы шли пешком из Ньючерча с целью прибыть как раз ко времени, когда чаще всего случалось что-то необъяснимое.

   Во время прогулки я слышала звуки далекой музыки вперемешку с блеянием овец, но не делала никаких замечаний по этому поводу.

   Ночь была ясная, звездная, ветер ласково играл с голыми ветвями деревьев. В домах не было света, и даже в девять часов вечера мир, казалось, спал.

   Когда мы приближались к Найтону, за нашими спинами светили огни, такие яркие, что мы отчетливо видели наши собственные тени, и у меня было ощущение, что за нами следуют люди, но всякий раз, когда я оглядывалась, тусклый мрак не нарушался ничем, кроме мерцания звезд, и не было видно ни души.

   Мы расположились у старых ворот, ожидая развития событий, но смутное ощущение дискомфорта и того, что я преграждаю кому-то путь, овладело мной, поэтому мы решили перейти к другим воротам, ведущим в широкое поле, сливающееся с длинной грядой холмов.

   Поле было усеяно огнями, по-видимому, отраженными от окон какого-то дома, и моя подруга заметила, что у нее сложилось впечатление, будто мы пришли как раз вовремя, чтобы увидеть прибытие опоздавших; она слышала пронзительный лай домашних собак.

   Когда дверь открылась, чтобы впустить гостей, моя подруга ясно увидела квадратный белый дом с плющом, скрывающим нижнюю его часть, освинцованные стекла на окнах и услышала смущенный ропот голосов. Затем отчетливо послышались звуки флейты и скрипки. Потом наступила тишина, и можно было ясно разглядеть фигуру человека, стоявшего у эркерного окна с высоким бокалом на ножке и плоской чашей, поднятой, словно для тоста.

   Он был одет в костюм восемнадцатого века – черный короткий камзол, рубашка с оборками, белые шелковые чулки; его темные волосы были перевязаны сзади черной лентой. Раздались радостные возгласы и хлопки в ладоши (я услышала их позже); затем грянула музыка, и на этот раз можно было ясно различить барабан.

   С этого момента до без двадцати двенадцать не было слышно никаких звуков, кроме редких взрывов музыки; были видны также слабые движущиеся огни, разбросанные по большой площади. Когда они падали на противоположную сторону дороги, можно было ясно видеть столбы и даже голые ветки боярышника в изгороди.

   Я немного прошлась взад и вперед по дороге, чтобы согреться, а когда возвращалась к своей подруге, то дважды свернула не в ту сторону, сбитая с толку ярким светом.

   Без двадцати двенадцать, когда мы стояли на дороге напротив призрачного дома, полный тенор громко произнес: «Упокой вас Господь, веселые джентльмены», и к хору присоединилась вся компания.

   Свет в доме вскоре стал таким тусклым, что ничего нельзя было разглядеть, хотя, как ни странно, отражения на дальней стороне оставались такими же яркими. Мы больше ничего не слышали, кроме странных звуков, которые моя подруга приняла за гудение мотора, а я – за колокольчик запоздалой кареты.

   Очевидно, празднества подошли к концу, и мы, не теряя времени, отправились в путь, потому что нам предстояла одинокая прогулка длиною в пять миль через пустошь до Сандауна. Это того стоило, считали мы, хотя до места назначения добрались только после двух часов ночи".

ДНЕВНИК ПОСЕЩЕНИЙ

   В предыдущей своей книге* я пересказала знаменитую историю о привидениях Уиллингтон Милл, дома, стоявшего между Ньюкаслом и Норт Шилдсом, в котором жил мистер Джозеф Проктер, весьма уважаемый член Общества друзей, когда в нем происходили необычайные события. С тех пор как я опубликовала эту историю, я получила возможность прочитать собственный отчет мистера Проктера о привидениях и разрешение опубликовать его. Мистер Проктер изо дня в день вел тщательный учет явлений, и его дневник, я думаю, представляет большой интерес.

   * См. «Другая серая книга призраков».

* * * * *

   Подробности, относящиеся к некоторым необъяснимым шумам, слышанным в доме Дж. и Э. Проктеров, Уиллингтон Милл, которые начались примерно за три месяца до настоящего времени, а именно: 1-го месяца, 28-го числа, 1835 года, и все еще продолжающиеся, и для объяснения которых до сих пор не было обнаружено адекватной естественной причины*.

   * Метод, которым мистер Проктер датировал свои отрывки, требует, пожалуй, некоторого объяснения. «Седьмой день, 1-й месяц, 30-е», например, означает «суббота, 30 января».

   Около шести недель назад нянька впервые рассказала своей хозяйке о том состоянии страха и тревоги, в котором она пребывает из-за шума, который слышит около двух месяцев и который раздается почти каждый вечер, когда ее оставляют одну смотреть, как ребенок спит в детской комнате на втором этаже. Она заявила, что отчетливо слышит глухие, тяжелые шаги по дощатому полу незанятой комнаты наверху, обычно расхаживающие взад и вперед, а когда они приближались к окну, то сотрясали пол так, что окно детской яростно дребезжало в своей раме. Это длилось обычно минут десять, и хотя поначалу она не обращала на этот шум внимания, теперь она была убеждена, что это сверхъестественно, и это ее очень расстраивает.

   Последнее и в самом деле было заметно по ее волнению. Кухарка сказала, что нянька иногда звала ее наверх, когда пугалась, и находила ее сильно дрожащей и очень бледной. При дальнейшем рассмотрении этой невероятной истории она не изменила своего утверждения, но поскольку кухарка, будучи позванной, ничего не слышала, Энни заявила, что шум прекращается, когда та, или ее хозяин или хозяйка входят в комнату; при осмотре пустой комнаты на третьем этаже не было найдено ничего, что могло бы стать причиной шума, и в эту историю мало кто верил.

   Однако не прошло и нескольких дней, как все члены семьи стали свидетелями именно того, что описывала девушка. С тех пор и до настоящей даты, почти каждый день, а иногда и по нескольку раз в день, кто-то один или несколько из живших в доме слышали одно и то же, причем характер этого звука отличался незначительно.

   Можно выделить несколько частных случаев, когда причиной шумов могли стать воображение или страх, а также еще несколько причин, которые вполне естественно можно было бы считать способными произвести эти шумы, – но они, по тщательном исследовании, ничего не объяснили, оставив вопрос окутанным тайной по-прежнему.

   На шестой день, 1-го месяца, 23-го числа, 1835 года, миссис Проктер попросила одну из служанок до полудня убрать комнату, и, будучи сама после обеда в детской, услышала шум в комнате, как будто в ней кто-то двигался, что она восприняла как должное, – это должна была быть служанка, убиравшая комнату; вскоре, однако, выяснилось, что ни одна из служанок в это время в комнату не поднималась.

   На следующий день одна из девочек, находившаяся в детской, предположила, что другая девочка зажигает огонь в комнате наверху, судя по звукам, которые она слышала, – что оказалось такой же ошибкой, как и накануне. Можно также добавить, что нянька, о которой шла речь выше, уехала, и до ее возвращения ее заменяла почтенная молодая женщина, от которой все происходящее тщательно скрывалось.

   Через день или два после своего приезда она вошла в детскую, где находилась одна из девочек, когда раздался шум, который она не могла не заметить, но приписала своей соседке, решив, что та разговаривает, сидя в кресле-качалке. Позже, однако, в тот же вечер, шум внезапно повторился, и она, несколько встревоженная, спросила, кто или что находится в комнате наверху. В первый день, 25-го, будучи задержана дома недомоганием, миссис Проктер находилась в детской около одиннадцати часов утра и услышала, как этажом выше кто-то подошел к окну и вернулся, и хотя шум был громче, чем раньше, окно не дребезжало.

   В тот же день, когда Э. и Дж. Проктер обедали, служанка, находившаяся с ребенком в детской, около пяти минут слышала тяжелые шаги (как если бы кто-то расхаживал в грубых башмаках). Она вошла в гостиную, чтобы убедиться, что хозяин дома, поскольку подумала, что наверху должен находиться он.

   На следующий день глухой звук возобновился. Следует отметить, что часто помещение осматривали сразу же после возникновения шума, и во всех случаях ничего не было обнаружено. Несколько наших друзей, ожидавших увидеть невидимого нарушителя спокойствия, были разочарованы. Дж. Р. Проктер вернулся в комнату после осмотра, как обычно, не принесшего результата, но уже через десять минут после его ухода нянька была так напугана возобновившимся шумом, что сбежала вниз с полусонным ребенком на руках. Все, кто слышал шум (до сих пор такой чести были удостоены шестеро), уверены, что шум раздается в комнате на третьем этаже, поскольку пол сильно сотрясается, а окно дребезжит, в то время как больше нигде в доме это не происходит.

   Происходящее невозможно объяснить. Наверху имеется чердак, крыша снаружи недоступна. Дом стоит особняком, в течение длительного времени окно было заделано решеткой и штукатуркой, в то время как единственная другая связь с внешним миром через трубу была закрыта задвижкой, так покрытой сажей, что даже мышь не смогла бы проникнуть через нее. В комнате нет мебели, и в течение нескольких дней дверь была заколочена гвоздями. В доме не замечалось крыс, и никогда не было слышно ничего похожего на скрипы или возню между полом и потолком; к тому же, никто не думает, что сотня крыс может сотрясать пол своим весом или заставлять дребезжать окно внизу.

   Шум был слышен в любое время дня, хотя чаще всего вечером; редко – ночью. Погода и работа мельницы никак не влияют на его возникновение. Короче говоря, трудно представить себе естественную причину, которая могла бы объяснить его происхождение.

   Те, кто считает всякое вторжение из мира духов невозможным при нынешнем устройстве вещей, уверены, что при дальнейшем исследовании будет найдено естественное решение этой проблемы, в то время как те, кто верит вместе с поэтом, что «миллионы духовных существ ходят по земле невидимыми» и что даже в наше время, среди тысячи творений фантазии, страха, обмана или суеверия, все еще остаются некоторые засвидетельствованные случаи, в которых добрые или злые духи проявляли свое присутствие посредством знаков, вероятно, подумают, что случившееся можно отнести к последнему классу, особенно когда узнают, что в данном повествовании не упоминаются некоторые обстоятельства, подтверждающие такую точку зрения.

   Дополнительные сведения, касающиеся необъяснимых шумов и т. д. слышанных в Уиллингтон Милл, наиболее примечательных, с 1-го месяца, 25-го числа по настоящее время, 2-го месяца, 18-го числа, 1835 год.

   Седьмой день, 1-й месяц, 30-е число. Шаги в стоптанных башмаках или сапогах снова слышала кухарка в детской. В первый день, ночью, 31-го, вскоре после того, как лег спать, но прежде чем успел уснуть, Дж. Проктер услышал десять или двенадцать глухих ударов, как от молотка по деревянному бруску, по-видимому, в двух футах от занавесок кровати с одной стороны, рядом с кроваткой, в которой лежал ребенок. На следующий вечер, Дж. Проктер, прежде чем раздеться на ночь, успокоил ребенка, спавшего в своей колыбельке, и, склонившись над ним, положив на него руку, прислушиваясь к каким-то неясным звукам над головой, услышал, как кто-то постучал по ножке колыбельки, словно бы куском железа, и отчетливо ощутил вибрацию дерева от ударов. Это мог быть внезапный треск, не редкий, когда дерево усыхает внутри, но он звучал как стук снаружи. С тех пор шаги в пустой комнате слышались не чаще двух-трех раз, из которых последний был сегодня днем.

   Около четырех часов кухарка поднялась наверх, чтобы одеться, и позвала кого-то в детскую, услышав, как задребезжало окно, и явственно произнесенное «Фатти», как называли предполагаемую старую леди, развлекающую себя деревенскими танцами. Напуганная посмертным весельем, кухарка поспешила вниз, чтобы привести в порядок свой туалет, а одежду ей принесла новая няня, до сих пор не верившая в сверхъестественное.

   На шестой день, 2-го месяца, 13-го числа служанка услышала в деревне, что сын рабочего, облуживающего паровую машину, проводя отпуск со своими родителями, живущими на мельничном дворе, дважды видел фигуру в белом, которую он принял за призрак в женском обличье. Она была поражена этим, поскольку сама видела то же самое две недели назад, но не упомянула об этом своей госпоже. Опыт ее был таков.

   Встав рано утром, чтобы умыться, и выйдя из парадной двери, чтобы положить какие-то вещи на траву в саду (было около 4 часов утра), она увидела, как мимо быстро проскользнула, как ей показалось, женская фигура в белом. Она вбежала в дом и сказала об этом своей компаньонке, деревенской женщине, которая посмеялась над ее страхом и вышла с ней в сад.

   Его отец считает, что рассказанная история правдива. Между первым и вторым разом, когда он видел привидение, прошло несколько недель. В первый раз он ничего не знал, как и его родители, о беспорядках в доме. Я не смог узнать, чтобы кто-то другой видел что-то особенное; если бы какой-нибудь шутник притворялся призраком, то было несколько странно, что больше не предпринималось попыток напугать. В тот же вечер, 2-го месяца. 13-го числа, Дж. Проктер узнал, что Т. Манн, рабочий на мельнице, человек исключительной порядочности, проработавший два года у Унтанка и Проктера, слышал нечто примечательное и, будучи допрошен, сделал следующее заявление: у Унтанка и Проктера имеется деревянная цистерна на железных колесах или «роллах», – в ней возят воду для лошадей; она стоит на мельничном дворе с той стороны, где лежит уголь для паровой машины. Во время движения, влекомая лошадью, она издает очень странный шум, который можно услышать на значительном расстоянии – такой же громкий, как повозка, особенно когда колеса нуждаются в смазке; но любой человек, привыкший к нему, не смог бы спутать шум его движения с шумом любого другого транспортного средства.