Текст книги "Белая книга призраков (ЛП)"

Автор книги: Джесси Миддлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

   Когда ее спросили, Антуанетта сказала, что ее невидимая спутница, возможно, была ризничей Алисой, потому что она часто думала о ней после ее смерти и часто видела ее во сне.

   Тогда аббатиса вызвала духа, чтобы тот заговорил и объявил, кто он и чего хочет, и голос ответил, что он действительно сестра Алиса, бывшая ризничая аббатства, и что она всегда помнила Антуанетту, поэтому сделала ее проводником, через которого она могла общаться с миром. Тогда настоятельница спросила, не беспокоит ли ее то, что ее тело не было погребено в аббатстве, и призрак ответил, что именно это и беспокоит ее, и она очень хотела бы, чтобы ее тело было извлечено из могилы и похоронено в аббатстве. Поэтому госпожа аббатиса отправилась на поиски могилы и велела перенести тело в пределы монастыря.

   Тем не менее, бестелесная душа продолжала витать вокруг Антуанетты, когда ее тело все ближе и ближе подносили к аббатству, а когда оно достигло дверей церкви, стук под ногами монахини стал еще громче. Кроме того, во время погребальной службы призрак, казалось, не знал покоя, хотя неизвестно было, выражал ли этот шум горе, пережитое заблудшей душой, или ее радость по поводу того, что ее бренные останки снова оказались в пределах аббатства. Останки были похоронены в гробу в маленькой часовне Нотр-Дам, и на него была накинута погребальная ткань.

   Были приняты обычные меры, чтобы освободить душу кающейся монахини из чистилища. Монахиню, за которой она последовала, привели к преподобному епископу Суфрагану Лионскому, ей велели преклонить колени на специально принесенном для этого случая пуфике. Как только она опустилась на колени, все жадно прислушались к звукам, которые могли бы свидетельствовать о присутствии призрачного спутника. Сначала епископ осенил лоб Антуанетты крестным знамением и вознес молитву. Затем он упрекнул и заклинал злого духа удалиться. После этого он произнес отлучение от церкви.

   Во время этого процесса свечи на алтаре таинственным образом гасли, а церковный колокол звонил непрерывно. Злой дух вошел в некоторых из присутствующих монахинь и заставил их закричать. Затем злой дух был подвергнут перекрестному допросу относительно его истинной личности, его присутствия в церкви, принадлежности костей, погребенных в часовне Нотр-Дам; на все эти вопросы ответы были удовлетворительными. Затем последовала служба об избавлении души от мук, умершая получила прощение и отпущение грехов.

   Позже, когда ее спросили, упокоилась ли она сейчас, она ответила девятью отчетливыми стуками (чтобы представить девять порядков благословенных духов рая), чтобы показать, что она была освобождена из чистилища.

   В пятницу, 20 марта 1526 года, около девяти часов вечера, когда Антуанетта собиралась лечь спать в своей келье, высокая монахиня последовала за ней в ее комнату. Она подумала, что это одна из сестер монастыря, но как только монахиня вошла, держа в руке восковую свечу, она поняла, что ошиблась, и это была незнакомка. Ее охватила дрожь. Незнакомка повернула к ней лицо, но не подняла вуали, и вскоре исчезла в углу комнаты. В ту же ночь Антуанетту разбудил голос, сказавший, что говоривший намерен проститься с ней и со всеми монахинями аббатства, и что она поднимет большой шум на заутрене, и что это будет знак ее последнего появления, после чего она уйдет к вечной радости, поскольку ее грехи были прощены ей. Перед уходом она прочла Антуанетте пять прекрасных молитв. Потом все стихло.

   На следующий день в начале заутрени в церкви поднялся такой страшный шум, что все присутствующие монахини пришли в ужас, но Антуанетта встала и сказала: «Добрые сестры, не бойтесь; это сестра Алиса де Телье, которая прощается с нами. Сегодня она обретает рай».

   В субботу, 21-го числа того же месяца, когда монахини находились в трапезной, внезапно раздалось тридцать три стука, означавших, что раскаяние сестры Алисы было принято, поскольку божественное милосердие сократило его с тридцати трех лет до тридцати трех дней, и после этого сестра Антуанетта больше ее не видела и не слышала.

ТРИ ПРИЗРАКА, СВЯЗАННЫЕ С СУДЕБНЫМИ ПРОЦЕССАМИ И ДВА ПРИЗРАКА МОРЯ

ПРИЗРАК ЭНН УОКЕР

   Около 1630 года, неподалеку от Честер-ле-стрит, в Дареме, жил фермер по имени Уокер. Он был зажиточным вдовцом, и за его домом присматривала молодая родственница по имени Энн Уокер.

   Однажды вечером Энн видели с угольщиком по имени Марк Шарп из Блэкберна в Ланкашире, и в ту же ночь она внезапно исчезла.

   Следующей зимой мельник, по имени Джеймс Грэхэм, или Грэм, живший примерно в двух милях от того места, где жил Уокер, работал один на своей мельнице очень поздно вечером, когда, спустившись вниз после того, как он положил зерно в бункер, он увидел, к своему изумлению, фигуру женщины, стоявшей посреди бункера. Ее волосы свисали вниз и капали кровью, а на голове было несколько ран.

   Мельник перекрестился и, наконец, набравшись храбрости, спросил ее, кто она и что ей нужно.

   Она ответила:

   «Я дух Энн Уокер, которая жила у Уокера, и была предана им; он обещал отправить меня туда, где за мной будут хорошо присматривать, а потом я вернусь, и буду жить в его доме. Поэтому однажды поздно ночью меня отослали с неким Марком Шарпом, который на болоте (она назвала место, известное мельнику) убил меня киркой, какой люди копают уголь, и нанес мне эти пять ран, а потом бросил мое тело в угольную яму неподалеку и спрятал кирку под насыпью. Его башмаки и чулки были в крови, и он попытался их отмыть, но, видя, что кровь не смывается, спрятал их там же».

   Затем призрак сказал мельнику, что он должен рассказать все, что она сказала ему, иначе она явится снова и будет постоянно преследовать его. Он вернулся домой очень грустный и некоторое время после этого избегал старой мельницы после наступления темноты, когда оставался один, думая таким образом спастись от призрака.

   Однако однажды вечером, когда уже стемнело, Энн Уокер снова явилась к нему, на этот раз «очень свирепая и жестокая», и сказала, что если он не раскроет убийство, она будет постоянно преследовать его. И все же, он скрывал эту историю – хотя призрак постоянно появлялся и стаскивал одежду с его кровати – до следующей ночи Святого Фомы, когда она явилась ему в саду, на этот раз вскоре после захода солнца, и так угрожала и пугала его, что он пообещал рассказать все, что она сказала ему, на следующее утро.

   На следующий день Джеймс Грэхем отправился к судье и рассказал ему все обстоятельства дела. Был произведен обыск, и в угольной яме было найдено тело Энн Уокер с пятью большими ранами на голове, как было описано выше. Кирка тоже была найдена, а также окровавленные туфли и чулки; фактически, каждая деталь истории призрака была полностью подтверждена.

   Уокер и Шарп были арестованы, на суде в Дареме им предъявили обвинение, признали виновными, осудили и казнили.

   Еще одним необычным обстоятельством было то, что на суде, проходившем в августе 1631 года перед судьей Давенпортом, некий Джордж Фэрбейн из Форда, близ Ланчестера, под присягой подтвердил, что видел на плече Уокера подобие ребенка. При этих словах судья был очень встревожен и «вынес приговор в ту ночь, когда шел суд, чего никогда не случалось в Дареме ни до, ни после».

   Считается, что Фэрбейн был старшиной присяжных, поэтому судья очень беспокоился, не увидит ли он сам того же призрака. Некоторые источники утверждают, что он действительно видел его.

   Оригинал показаний Грэма находится в Бодлианской библиотеке (сообщение Таннера).

   Доктор Вебстер, мистер Уильям Лэмли из Грейт-Ламли, присутствовавший на суде, мистер Джон Смарт из Дарема и другие свидетели подтвердили истинность этой истории. Мистер Лэмли увидел и прочел письмо, содержащее изложение всего дела, которое было послано судьей, перед которым предстали Уокер и Шарп, и хранил копию этого письма до 1658 года, когда оно было украдено вместе с другими книгами и бумагами. Некий мистер Шепердсон также собрал из первых рук доказательства правдивости этой истории, а Суртис очень полно описывает ее в своей «Истории Дарема».

ДЕЛО СЕРЖАНТА ДЭВИСА

   Двое мужчин, Дункан Териг, он же Клерк из Гленея, и Александр Бейн Макдональд из Инверко, предстали перед Верховным судом Эдинбурга 11 июня 1754 года по обвинению в убийстве сержанта Артура Дэвиса, служившего у генерал-лейтенанта Гиза, 28 сентября 1749 года.

   Суд, начавшийся в семь утра, продолжался до четырех часов следующего дня и был примечателен тем, что это был последний документ, в котором показания призрака присутствовали в качестве доказательства.

   Один из свидетелей, Александр Макферсон, деревенский работник лет двадцати шести, заявил, что однажды ночью, когда он лежал в постели в шелинге (горной хижине) летом 1750 года, где спали и другие люди, к его постели подошел человек, одетый в синее. Юноша принял его за брата Дональда Фаркварсона из Гленди и, получив приказание встать и следовать за ним, вышел из хижины. Когда они оказались на улице, человек в синем сказал Макферсону: «Я – сержант Дэвис». Затем он указал на место на болотах, где, по его словам, будут найдены его кости, и попросил Макферсона похоронить их, а также сказал, что может попросить Дональда Фаркварсона помочь ему.

   Он описал это место так точно, что Макферсон, отправившись на поиски костей (никому не рассказав о представшем ему видении), направился прямо к тому месту, где они лежали.

   Там, в торфяном мху, он нашел человеческое тело, сильно разложившееся, с остатками синего мундира на нем. С помощью своей палки он вытащил тело и положил его на открытую землю, и во время этого действия некоторые кости отделились от других. Он не стал хоронить тело, а оставил его там.

   В другую ночь призрак явился ему снова и снова стал уговаривать похоронить тело. Макферсон спросил призрака, кто убил его, и призрак ответил, что это были Дункан Клерк и Александр Макдональд.

   Когда Макферсона спросили на перекрестном допросе, на каком языке они общались, он ответил, что призрак говорил с ним по-гэльски. Затем призрак исчез «в мгновение ока».

   Макферсон никому из людей в шелинге не рассказывал о своем опыте, но женщина по имени Мейбл МакХарди из Инвери, которая была в шелинге, впоследствии показала, что она тоже видела призрак и сказала об этом самому свидетелю. Макферсон показал, что он рассказал историю видения Джону Гревару из Далдаури и вышеупомянутому Дональду Фаркварсону, за брата которого он принял призрак, увидев его в первый раз, и что Фаркварсон пошел вместе с ним туда, где лежали кости, и они вместе похоронили их.

   Следующий свидетель, Мейбл Маккарди, дала показания, что однажды ночью, около четырех лет назад, когда она спала в одном из углов шелинга, она увидела, как в дверь вошло нечто сверхъестественное, и это так напугало ее, что она натянула одеяло на голову. Она сказала, что он появился в согнутом положении, и она не могла сказать, что именно это было. На следующее утро она спросила Макферсона, что же их так встревожило ночью, и тот ответил, что она может быть спокойна, потому что это ее больше не побеспокоит.

   Затем пришел Дональд Фаркварсон из Гленди, который сказал, что Макферсон рассказал ему о появлении призрака, и это заставило его пойти вместе с ним похоронить тело, потому что боялся, как бы призрак не стал являться и тревожить его.

   Он утверждал, что они нашли кости в ложе из торфяного мха, не лежащие все вместе, а разбросанные, причем некоторые из них находились на расстоянии нескольких ярдов друг от друга, а волосы лежали сами по себе, отделенные от тела. Плоть почти полностью исчезла с костей, и какая-то синяя ткань, вся в лохмотьях, лежала частично под телом, частично рядом с ним. Свидетель спросил Макферсона, приказал ли ему призрак положить кости на кладбище, и Макферсон ответил «нет», поэтому они решили похоронить тело во мху. Затем они вырыли яму лопатой, которую принес Макферсон, и закопали кости, положив часть голубой ткани под них и часть над ними, и покрыли все это дерном.

   Следующим свидетелем был Джон Гревар из Далдаури. Он утверждал, что примерно за четыре года до того, как Александр Макферсон сообщил ему, что призрак сержанта Дэвиса явился ему и попросил похоронить его кости и взять с собой Дональда Фаркварсона; и что некоторое время спустя, когда они вместе были на холме, Макферсон указал ему место, где были найдены кости.

   После этого экстраординарного доказательства присяжные удалились, чтобы вынести свой вердикт, и вынесли вердикт о невиновности. Таким образом, заключенные были оправданы.

ПРИЗРАК, ВЫЗВАННЫЙ В СУД В КАЧЕСТВЕ СВИДЕТЕЛЯ

   Следующий случай, когда человека судили за убийство на основании рассказа о привидениях, заслуживает быть приведенным здесь, потому что это единственный зафиксированный случай, когда привидение было вызвано в суд для дачи показаний.

   На фермера, возвращавшегося домой с рынка в Саутеме, графство Уорикшир, напали и убили, а его тело бросили в меловую яму. На следующее утро к его жене пришел мужчина и спросил, вернулся ли ее муж домой. Она сказала, что он этого не сделал, и что она истыпывает из-за этого сильнейшее беспокойство.

   «Ваше беспокойство, – сказал гость, – ничто по сравнению с моим. Прошлой ночью, когда я лежал в постели без сна, явился призрак вашего мужа и, показав мне несколько ужасных ножевых ранений на своем теле, сказал мне, что он был убит таким-то (упомянув имя), а его тело брошено в меловую яму».

   Жена фермера подняла тревогу, меловую яму обыскали, и тело фермера нашли покрытым ранами, как и было описано. Упомянутый человек, которого призрак обвинил, был арестован и предан суду.

   Дело было передано в Уорик лорду верховному судье Реймонду, и присяжные, очевидно, собирались вынести ему обвинительный приговор, когда судья сказал:

   – Я думаю, джентльмены, что вы склонны придавать большее значение свидетельству о появлении призрака, чем это следует. Я не могу сказать, что сам придаю большое значение такого рода историям, но, как бы то ни было, мы не имеем права следовать здесь нашим собственным частным мнениям. Мы находимся в суде и должны принять решение в соответствии с законом, а я не знаю сейчас ни одного такого, который допускал бы свидетельство привидения, а если бы и допускал, то призрак не явился бы для дачи показаний.

   – Глашатай, – продолжал он, – вызови призрака.

   Глашатай сделал это трижды, с большой торжественностью, но призрак не явился.

   Затем судья указал на то, что подсудимый, сидевший в баре, был человеком с прекрасным характером, и что нет никаких доказательств того, что он и покойный фермер когда-либо ссорились или враждовали между собой. На самом деле, против него вообще не имелось никаких вещественных доказательств, и поэтому его следовало оправдать.

   «Но по многим обстоятельствам, возникшим во время суда, – добавил судья, – я сильно подозреваю, что джентльмен, видевший привидение, сам был убийцей, и в этом случае он мог бы легко установить яму, ножевые ранения и т. д. без всякой сверхъестественной помощи. И при таком подозрении я сочту себя вправе заключить его под стражу до тех пор, пока это дело не будет расследовано в дальнейшем».

   Это было немедленно сделано, и ордер на обыск выдан. При обыске в доме арестованного появились такие веские доказательства его вины, что он сознался в убийстве и был приговорен к казни на очередном судебном заседании.

КРАСНАЯ МЕТКА

   Следующий странный случай произошел с капитаном Г. Пауэллом из Бошема, штат Сассекс, во время путешествия из Лондона в Китай и Японию. Название корабля не приводится по понятным причинам, но в остальном история рассказана здесь именно так, как любезно передал ее мне капитан Пауэлл.

   "Мы вышли с утренним приливом из Ост-Индского дока, направляясь в Китай и Японию, и первым нашим пунктом назначения был Порт-Саид, где мы должны были пополнить запасы угля. У нас была обычная команда из английских квартирмейстеров, двух французских креолов, боцмана, плотника и т. д., китайских кочегаров и рабочих. Наше путешествие вниз по Ла-Маншу было обычным для января – крайне неприятное; а так как мы отплыли в Новый год, то ни один из нас не находился в самом лучшем расположении духа, начиная с нашего старика. Однако к тому времени, когда мы вышли из пролива и оказались в бухте, все в целом наладилось, как настроение, так и погода.

   Я был вторым офицером на борту и поэтому нес среднюю вахту, которая, для непосвященных, начинается в двенадцать часов дня и продолжается до четырех часов пополудни, а с двенадцати часов ночи до четырех часов утра у меня была вахта из шести офицеров и двух квартирмейстеров, все англичане, кроме одного французского креола. Все шло своим чередом, пока мы не миновали Гибралтарский пролив и не направились к Порт-Саиду, когда произошли жуткие события, о которых я сейчас расскажу.

   Все началось во вторник утром (то есть по морскому времени, как мы считаем наше время с двенадцати часов пополудни до двенадцати часов следующего дня), примерно в десять минут третьего (то есть в десять минут первого), когда вахтенный на полубаке вдруг издал громкий вопль, – от которого даже я вздрогнул на навигационном мостике, – и упал в глубоком обмороке.

   Я послал одного из квартирмейстеров, чтобы он посмотрел, в чем дело, и, если этот человек заболел, тотчас же поставил другого на вахту, а затем явился и доложил мне. Примерно через четверть часа он пришел на мостик, чтобы доложить о случившемся. Оказалось, что этот человек, которого звали ла Круа, шел по палубе, не сводя глаз с борта, и вдруг ему показалось, будто он видит какой-то черный предмет, похожий на человеческую голову. Он подошел поближе и посмотрел, но ничего не увидел, и подумал, что его взгляд просто упал на верхушку буксировочных тумб. Но вскоре он снова увидел то же самое. Это случилось трижды, и он уже собирался доложить мне об этом, как вдруг сбоку поднялась человеческая фигура, которая направилась к нему, и просто растаяла в воздухе. Он сказал, что узнал лицо и разглядел огромный зияющий разрез прямо на горле. А потом он потерял сознание.

   После того как доктор осмотрел ла Круа и дал ему снотворное, я закончил свою вахту и лег спать. На следующий день после завтрака я отправился на полубак, чтобы повидаться с ним. Он лежал на своей койке, как доктор и велел ему пролежать день или около того, потому что этот человек был совершенно выбит из колеи. Я вошел, сел на стул рядом с его койкой и немного поболтал с ним. Он был очень сдержан и не сказал мне больше того, что я уже знал.

   Через два дня он снова обратился ко мне. В первую ночь, когда он нес вахту, ничего не произошло. Но на вторую ночь, происшествие случилось снова, только на этот раз я тоже отчетливо увидел вторую фигуру на полубаке. Стояла прекрасная ясная ночь, не слишком лунная, с легким встречным ветром, который доносил каждый звук прямо до меня. И вот что я увидел. Когда ла Круа повернулся, чтобы пройти от левого борта к правому, какая-то фигура, казалось, поднялась прямо у него за спиной, протянула руку с вытянутыми пальцами, а затем резко обхватила его за шею и развернула так, что они оказались лицом к лицу.

   Нет нужды говорить, что ла Круа снова упал в обморок, и мы все думали, что он умрет раньше, чем доктор осмотрит его. Однако он все же пришел в себя, и на следующий день я пошел к нему. Я с трудом узнал его – из прекрасного молодого человека он превратился в старика с совершенно седыми волосами и ясно различимой красной отметиной, идущей от правого уха под подбородком до середины левого уха.

   Сначала он ничего не говорил и хотел, чтобы его оставили, так что я ушел. Но в первую же собачью вахту (с четырех до шести) пришел один из квартирмейстеров и сказал, что ла Круа хочет меня видеть. Я пошел к нему и долго беседовал с ним. Он сказал мне, что знает, – он умирает, – но перед смертью хотел бы признаться в совершенном убийстве.

   Около трех лет тому назад он вместе с другим мужчиной сошел на берег в Мельбурне, сильно напился и поссорился с ним из-за женщины, которая предпочла ему его спутника. Он поднялся на борт, долго размышлял над этим, а через два дня, то есть в воскресенье, пригласил этого человека на целый день в деревню, а потом жестоко перерезал ему горло от уха до уха. Но перед смертью этот человек успел крикнуть: «Я буду преследовать тебя и убью».

   Ла Круа немного пришел в себя, и ему поручили легкую дневную работу, а на ночь его место на вахте занял другой человек. За день до того, как мы прибыли в Порт-Саид, ему стало лучше, и его послали на полубак до того, как был выставлен вахтенный, как вдруг раздался ужасный леденящий кровь вопль. Мужчины бросились к полубаку. На палубе лежал ла Круа с перерезанным от уха до уха горлом.

   Это я видел сам, когда убирал тело".

ЛЕГЕНДЫ ГАВАНИ ПОРТСМУТА

   В Средние века, как гласит легенда, банда свирепых пиратов во главе с Вульфом, сыном Свейна, напала на Бошем в Сассексе и, не найдя богатой добычи среди рыбаков, забрала прекрасный старый колокол, висевший на церковной башне, несмотря на сопротивление священников.

   Они взяли колокол на борт своего корабля и подняли паруса, но прежде чем вышли из гавани, колокол пробил палубу и упал в трюм, а затем – на дно моря, но не оставил в корабле ни одной дыры. Испуганные пираты, поняв, что произошло чудо, отплыли так быстро, как только могли, оставив большой колокол Бошема глубоко внизу.

   И хотя колокол больше не висел на колокольне, он не оставался праздным в своей морской могиле; сейчас, когда остальные колокола звонят, призывая рыбаков в церковь, большой колокол присоединяется к ним, и его глубокий тон ясно слышен тем, у кого есть уши, чтобы слышать. То место, где он провалился сквозь корабль, до сих пор называется «Дырой Колокола».

* * *

   Однако существует и другая история, связанная с гаванью Бошема, гораздо менее приятная, поскольку она касается ужасной трагедии и мстительного призрака и, кроме того, хорошо документирована. Вот она.

   Примерно в 1835 году человек по имени Калеб Дерехэм был владельцем кетча, построенного в Портсмуте и называвшегося «Летящее Облако». Он называл себя рыбаком, но считалось, что большую часть своих доходов он получает от контрабанды бренди. У него был партнер по имени Джозеф Мейкпис. Оба партнера сильно пили, а Мейкпис был хорошо известен на побережье тем, что в пьяном виде всегда пел гимны, за что и получил прозвище «Проповедник».

   Дерехэм был угрюмым, молчаливым человеком, с которым трудно было иметь дело в любое время, и иногда – даже опасным. «Летящее Облако» часто заходило в гавань Бошема, когда погода была плохая, и всегда становилось на якорь в одном и том же месте «на глубине». В один из таких случаев было замечено, что Мейкписа нет на борту, но Дерехэм, когда его спросили об этом, пришел в такую ярость, что эта тема больше не поднималась; было решено, что они поссорились и расстались, так как Мейкписа больше никогда не видели.

   Несколько лет спустя Дерехэм, выпив больше обычного, был зарезан во время пьяной драки в таверне в Портсмуте испанским моряком, и «Летящее Облако» перешло в руки человека по имени Мортимер, который использовал его для рыбной ловли вдоль побережья. Однажды, примерно через год после смены владельца, кетч из-за непогоды зашел в бухту Бошема и бросил якорь в старом месте «на глубине».

   Позже той же ночью Мортимер появился в деревне Бошем, бледный и дрожащий, и сказал, что его лодку преследует черный дьявол с красным лицом, и что он не вернется на нее. Над ним смеялись и думали, что он пьян; трое мужчин уговорили его вернуться вместе с ними на свою лодку, пообещав остаться на борту до утра.

   Все трое спали на палубе. Около двух часов ночи один из них проснулся с ощущением, что его кто-то позвал. Он подошел к своим товарищам и разбудил их. Первое, что они все заметили, был странный запах, будто что-то взбаламутило портовую грязь. Пока они разговаривали, какой-то шум позади них заставил их оглянуться, и они увидели Мортимера, стоявшего у люка на баке, смертельно бледного, глядящего на корму с выражением абсолютного ужаса на лице. Все трое проследили за его взглядом и увидели фигуру человека, который, по-видимому, карабкался на корму.

   Он казался покрытым черной грязью до самой шеи, а голова была ужасно изуродована, верхняя часть лица представляла собой кровавую массу. Несмотря на это, все трое узнали эту фигуру и с криком: «О Господи, это же Проповедник!», подбежали к нему. Когда они приблизились, фигура издала какой-то сдавленный крик и с громким всплеском исчезла за кормой. Они бросились на корму, чтобы оказать помощь, но ничего не было видно, вода казалась спокойной, и при осмотре не было никаких признаков грязи или даже воды на поручнях на корме.

   Мортимер, который подошел вместе с ними, сказал им, что видел эту фигуру только один раз, а именно ранним вечером, перед тем как он подошел к Бошему, и что фигура, очевидно, пыталась что-то сказать ему, но не издала ни звука, так как рот был полон грязи, и что выражение ее лица было таким ужасным, что он потерял голову, прыгнул в шлюпку и покинул лодку, оставив ее ужасному гостю.

   Через несколько дней «Летящее Облако» снова перешло из рук в руки, и в течение следующих нескольких лет сменило несколько владельцев, пока, наконец, не было продано на слом.

СНЫ, ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

СНЫ – СТРАННЫЕ, ПРОРОЧЕСКИЕ И ПОВТОРЯЮЩИЕСЯ

ОПЫТ ДОКТОРА ХАСВЕЛАБА. – ПОВТОРЯЮЩИЕСЯ СНЫ. – МИССИС ФФАЛКС И ПЕРИОДИЧЕСКИЕ СНЫ. – СНЫ О ПЛОХОМ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИИ. – СЛУЧАЙ МАРИИ МАРТЕН И СПЕНСЕРА ПЕРСИВАЛЯ. – ОПЫТ МИССИС ДРЕЙСОН

   «Если есть хоть капля правды в знамениях времени, – говорит мистер Реджинальд Л. Хинд в своей увлекательной книге „Сны и пути сновидений“, – то сегодня мы стоим на пороге новой эры видения, когда люди снова увидят истинную внутреннюю сущность и инволюцию вещей. И мы можем справедливо полагать, что когда такой век полностью наступит, умы людей будут постоянно блуждать по пути грез. Мы будем помнить и принимать близко к сердцу старое изречение Зенона о том, что изучение наших снов необходимо для самопознания».

   Эти слова были написаны в 1913 году, еще до того, как разразилась война, и наши самые глубокие чувства были потрясены великими волнениями. С началом войны действительно наступил «Новый век видения», и все мы: гражданские лица – дома, моряки – в море, солдаты – в окопах – теперь начинаем относиться к снам, видениям и другим откровениям с совершенно новым и более разумным интересом. Я собрала следующие примеры странных, пророческих и повторяющихся сновидений, все они абсолютно достоверны, и большинство из них дано мне самими сновидцами. В настоящее время они должны представлять особый интерес.

* * * *

   Доктору Хэсвеллу из Лимингтона приснился следующий интересный сон, за рассказ о котором я ему обязана.

   "В 1887 году, в пятницу перед Троицей, я отправился из Сандерленда в Кесвик и оттуда через перевал Уинлаттер доехал до Скейл-Хилл, что неподалеку от Краммок-Уотер. Мой друг В. отправился со мной в эту экспедицию; наша главная цель состояла в том, чтобы сфотографировать район Краммок и Баттермер.

   Мой сын, которому тогда было от трех до четырех лет, вместе со своей няней прибыл на станцию Сандерленд, чтобы проводить меня. Он был, по-видимому, совершенно здоров – факт, о котором следует упомянуть, так как сон, который я видел в ночь с субботы на воскресенье, не мог быть вызван предчувствием.

   Сон был таков: мне показалось, что я дома, в своей спальне; я видел жену, склонившуюся над кроваткой, где лежал мой мальчик. Его лицо было красным, и он явно находился в состоянии лихорадки. Я с тревогой спросил жену: «Что с ним такое?» – «Я не знаю, – ответила она, – но что бы это ни было, не волнуйся. Я сделаю для него все, что в моих силах».

   Таков был мой сон. Очень яркий и реалистичный во всех деталях. Все знакомые предметы в моей спальне дома выглядели именно так, как я их знал: кровать, колыбель, украшения на каминной полке и туалетном столике, даже газовая горелка, в которой горел свет.

   Я проснулся в состоянии сильного возбуждения и через некоторое время снова заснул, но только для того, чтобы снова увидеть тот же сон. Утром за завтраком я рассказал В. свой сон, сказав: «Я очень встревожен, должно быть, что-то не так. Я прежде никогда не видел такого сна. Жаль, что я не могу вернуться домой и узнать, как там».

   – Конечно, теперь ты уже не можешь вернуться – ведь мы только что приехали! – ответил В.

   Я подумал и написал жене письмо, в котором кратко описал свой сон, опустив выражение, использованное ею во сне, и указал ей адрес в Кесвике, по которому, скорее всего, ее письмо сможет найти меня через два-три дня. Тогда было воскресенье, и никакой почтовой депеши из Скейл-Хилла отправить было нельзя, но я нашел одного соотечественника, направлявшегося в Кокермут (в десяти милях отсюда), который предложил отправить мое письмо.

   Ответ моей жены пришел в Кесвик примерно в середине недели. Она писала: «Это очень странно, но то, что тебе снилось, действительно происходило в то время». Она добавила слова, не совсем те, что я слышал во сне, но удивительно похожие, и в сущности одинаковые: «Я не знаю, что случилось с Джеком, но не волнуйся, я сделаю для него все, что в моих силах».

   В свете последующих событий мне показалось, что причиной болезни моего сына был легкий приступ мозговой лихорадки.

   Я говорил по этому поводу с В. не так давно. Он отчетливо помнит мое беспокойство за завтраком и мое очевидное желание вернуться домой, чтобы узнать, имеются ли у моего сна какие-то основания на самом деле".

* * * *

   Мистер Дж. С. Стеннинг из Саффронс-Роуд, Истборн, любезно прислал мне следующий рассказ о повторяющемся сне.

   "Около пятнадцати лет мне постоянно снился один и тот же сон, иногда дважды за ночь; он всегда был очень ярким и отчетливым. (Я должен сказать, что мои дела в Лондоне часто приводили меня из Сент-Мэри-Экса на Бишопсгейт-стрит по переулку, ведущему мимо большой церкви Святой Елены.)

   Мне снилось, что в восточной части церкви есть стена, в которой имеется дверь. Эта дверь часто была открыта, и я заглядывал в нее; за ней виднелись развалины какого-то церковного здания, арки, колонны, стены и остатки башен. Сон был настолько четким, что, проходя мимо, я часто удивлялся, почему там нет ни стены, ни двери. На самом деле здания располагались так близко к церкви, что для такой стены просто не оставалось места. Однажды вечером мой старший сын попросил меня взглянуть на гравюру, название которой он тщательно скрыл. Я тотчас же увидел, что на ней были изображены развалины, которые я так часто видел во сне; затем он отодвинул бумагу, скрывавшую название: «Развалины монастыря Святой Елены в...» (дату я не помню).