Текст книги "Серая книга призраков (ЛП)"

Автор книги: Джесси Миддлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

   Спустя годы, камень было приказано вынуть и закопать в лесу. Это было сделано, но не успела упасть на него последняя лопата земли, как ужасные вопли и другие звуки наполнили Холл, и так продолжалось до тех пор, пока хозяин, не знавший покоя ни ночью, ни днем, был вынужден распорядиться выкопать камень и вернуть на прежнее место на лестнице. Он находится там до сих пор, и посетители Холла с содрагнием видят запечатленное в камне ужасное свидетельство бесчеловечного отношения человека к человеку.

   Смитхиллс Холл – идеальный дом с привидениями, а его древние стены, увитые плющом, квадратный двор и черные балки напоминают о его былой славе. Древние ворота с датой, – 1681 год, – прекрасно сохранились до сих пор. В четырнадцатом веке Холл принадлежал Рэдклиффам, от которых посредством брака перешел к семье Бартонов, а впоследствии – Эйнсуортов, являющихся ныне его владельцами.

   Натаниэль Готорн, знаменитый американский писатель, жил в Смитхиллсе во время посещения Англии, и был так впечатлен историей кровавого следа, что вплел повествование о нем, в различных вариантах, в несколько своих произведений.

   Одна из версий приводится в книге «Септимус Фелтон», а поскольку она полностью отличается от приведенной выше легенды (принятой семьей и окрестными жителями), ее стоит повторить здесь. Возможно, Готорн основывал свою версию на подлинных фактах, которые узнал, будучи гостем в Смитхиллс Холле, поскольку древние семейные легенды, основываясь на традиции и передаваясь из поколения в поколение, всегда значительно отличаются в деталях. Были ли у Готорна какие-либо факты, на основании которых он написал то, что приводится ниже, или же это – полностью плод его яркого воображения, мы никогда не узнаем, но вот какова история кровавого отпечатка, рассказанная автором «Септимуса Фелтона».

   «На ступеньке одной из лестниц Смитхиллс Холла, – пишет он, – имеется кровавый след, впечатанный в камень, словно бы оставленный окровавленной ногой; утверждается, что в определенную ночь года, в определенный час ночи, если вы придете и посмотрите на него, то увидите, будто он оставлен только что. Некоторые делают вид, что кровь, – это всего лишь роса, но разве может покраснеть от простой росы платок? Оставит ли она алые пятна на кончиках пальцев, если коснуться ими следа? Но именно это происходит с кровавым следом, когда наступают назначенная ночь и час».

   Писатель так объясняет это явление.

   "Старый владелец Смитхиллса, изучавший алхимию, посвятил всю свою жизнь поиску способа продлить ее на неопределенный срок. Его целью было украсть продление жизни у природы, но та, как суровая надсмотрщица, не хотела, чтобы вмешивались в ее дела или обманывали. Она согласилась, чтобы старик добился своей одновременно великой и ужасной цели, но при условии, что раз в тридцать лет за него будет приноситься в жертву какая-нибудь другая жизнь, – тридцать лет, это срок жизни целого поколения, – только при этом условии, и никаком другом.

   Был только один человек, который подходил для жертвы, – это была одна из его родных, девушка-сирота, оставшаяся на его попечение после смерти ее отца. Его посетила ужасная мысль, что если он убьет ее, это будет стоить дороже, чем если бы он пожертвовал двадцатью другими жизнями ради достижения своих эгоистичных целей.

   Он оказался настолько подлым, что увел девушку в соседний лес и здесь, под дубом, вонзил ей в сердце кинжал. Затем он похоронил ее там, где она упала, и вернулся в дом. Но возмездие не заставило себя долго ждать. Он случайно наступил правой ногой в кровь девушки, и его мокрый ботинок оставил кровавый след вдоль тропинки, протянувшись до самой спальни. Слуги заметили это, стали перешептываться и переглядываться. А потом, когда выяснилось, что девушка пропала, их тревога и недоумение возросли.

   Сэр Форрестер начал понимать, какую подлость совершил; он покинул Холл, но след его окровавленной ноги так и остался на каменной ступеньке порога. Он бродил по свету, но куда бы ни шел, везле оставлял за собой кровавый след, и даже при дворе, вплоть до королевского трона, след этот оставался алым и влажным. В отчаянии он вернулся в Холл, где его встретили слуги, с ужасом переглядывавшиеся и дрожащими пальцами указывавшие на отвратительные следы, оставляемые им. Он снова исчез из Холла, но, как гласит легенда, все еще бродит вокруг дома, и время от времени можно увидеть оставляемый им кровавый след, в комнатах и коридорах, словно он проходил по ним совсем недавно.

   Такова легенда, – заключает Готорн, – о кровавом следе, который я сам видел в Холле".

   Джордж Марш был сыном мистера Джорджа Марша, йомена Дина, родившимся в 1515 году. Он получил образование в Болтонской гимназии и стал фермером, но после смерти жены оставил своих детей на попечение отца и стал студентом Кембриджского университета. В свое время был рукоположен и назначен викарием Оллхэллоу, Брэд стрит, Лондон. Будучи известен как пламенный реформатор, он так рьяно проповедовал протестантские доктрины, что слава о нем достигла его родного графства Ланкашир, и, когда он приехал в Дин, его отыскали и схватили слуги мистера Бартона, из Смитхиллса. Он был одним из трех ланкаширских мучеников, казненных во времена царствования королевы Мэри.

   В восточной фронтоне Бриндл Черча имеется небольшое углубление в форме ступни, которое, согласно преданию, было оставлено башмаком священнослужителя, в пылу спора пожелавшего, чтобы, в том случае, если отстаиваемая им доктрина истинна, нога его погрузилась в камень. Это случилось, и след остается заметен даже в наши дни.

   В начале восемнадцатого века двое или трое молодых людей, членов семьи Бертонов, в отсутствие родителей, вынули камень и бросили его в лощине позади Холла. Но в ту же ночь раздались такие ужасные звуки, что никто в доме не смог заснуть, а когда камень был возвращен на прежнее место, – все стихло.

   В 1732 году Джон Баттеруорт из Манчестера, бывший гостем в Холле, спал в Зеленой комнате, и ночью видел привидение в одеждах священника, с книгой в руке. Это был, разумеется, призрак Марша, исчезнувший в дверном проеме. Когда владелец Смитхиллса услышал о появлении духа, он распорядился, чтобы давно прекратившиеся богослужения в часовне были возобновлены.

ЛЕДИ В БЕЛОМ ИЗ СЕМЬИ ЛИТТЛТОН

   Приводим старинную легенду, передающуюся в семье Литтлтон на протяжении многих поколений. Настоящий вариант был любезно прочитан и заверен ныншним главой семьи, виконтом Кобхэмом.

   Хагли, величественный особняк семьи Литтлтон в Вустершире, был построен Джорджем, первым лордом Литтлтоном, выдающимся поэтом и историком. Его сын Томас, второй граф, являл собой большой контраст по сравнению со своим выдающимся отцом, поскольку был известен своим современникам как «злой лорд Литтлтон» и, главным образом, своей связью с одной из самых известных историй о призраках. Неосторожный и расточительный в жизни, он позволил своим талантам пропадать втуне, давая им волю лишь иногда, и два тома приписываемых ему «Записок» и «Поэм» впоследствии были отвергнуты его душеприказчиками. Он родился в 1744 году и умер в ноябре 1779 года.

   Следующая история, героем которой он является, приписывается доктору Джонсону, услышавшему ее из уст лорда Уэсткота, дяди лорда Литтлтона, унаследовавшего титул и поместья после смерти племянника.

   Утром в четверг, 25 ноября 1779 года, лорд Литтлтон, находившийся в городе по делам Парламента, в своем доме на Хилл-стрит, спустился к завтраку бледный и встревоженный.

   Он рассказал своим племянницам, мисс Амфлетт, и их спутнице, миссис Флуд, что накануне вечером ему явилось необычное видение, которое, – хотя он и не считал его серьезным предзнаменованием, – тем не менее, произвело на него большое впечатление.

   Он сказал, что его разбудил посреди ночи звук трепещущих крыльев и, прислушавшись, он отчетливо услышал шаги, медленно приближающиеся к его постели.

   Поднявшись, он увидел, к своему великому изумлению, красивую женщину, одетую в белое, державшую на запястье, как обычно держат сокола, маленькую птичку. Пока он подыскивал слова, чтобы обратиться к ней, призрак заговорил, велев ему приготовиться к смерти, ибо он скоро умрет.

   Лорд Литтлтон спокойно ответил:

   – Надеюсь, не очень скоро, не через пару месяцев.

   – Через три дня, – сказало видение, – в двенадцать часов.

   После чего леди в белом исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив лорда Литтлтона в замешательстве.

   Рассказывая об этом племянницам и их спутнице, лорд Литтлтон добавил, что, по его мнению, это все-таки мог быть сон, и он отчасти может объяснить его следующим образом. Несколько дней назад, по его словам, он был в Грин-хаусе на Питт Плейс с миссис Доусон и выпустил на свободу малиновку, случайно залетевшую в здание. Возможно, это происшествие и вдохновило любопытное видение.

   Притворившись, будто не воспринимает случившееся всерьез, лорд Литтлтон рассмеялся при мысли о том, что видение было послано ему в качестве серьезного предупреждения и, чтобы не думать о нем, пригласил в дом шумных гостей, так что эхо веселья раздавалось во всех коридорах. Он в шутку поведал своим друзьям о Белой Леди и, зная, что на самом деле он очень впечатлительный и суеверный, гости присоединились к его насмешкам над так называемым предупреждением и шуткам над Белой Леди и ее таинственным пророчеством.

   Когда, в тот вечер, лорд Литтлтон оделся, чтобы идти в Палату лордов, он сказал, что, по его мнению, не выглядит потенциальным покойником, отправился в Вестминстер и произнес там две блестящие речи, намного лучшие тех, какие имел обыкновение произносить.

   Вечером следующего дня, в пятницу, он заметил, что старшая мисс Амфлетт выглядит встревоженной и, догадавшись, что ее беспокоит видение, ласково сказал ей:

   – Ты глупа и напугана, моя дорогая. Я прожил два дня, даст Бог, проживу и третий.

   На утро следующего, рокового, третьего дня, он заявил дамам, что чувствует себя замечательно и считает, что должен «обмануть призрака». Было уговорено, что в тот же день домовладелец переедет в Питт Плейс, близ Эпсома, а потому, лорд Литтлтон, его племянницы и их спутница, лорд Фортескью и капитан Уолсли, отправились туда в карете.

   В тот вечер, за ужином, лорд Литтлтон превзошел самого себя шутками и анекдотами.

   Никогда еще его остроумие не блистало так ярко, а когда ужин закончился, он от всей души воскликнул:

   – Ричард снова стал самим собой.

   Однако, позже вечером, он погрустнел и помрачнел, отвечал коротко и резко, и друзья, видя это, решили не оставлять его один на один с его мыслями, стараясь, как могли, развеять его меланхолию. Договорившись с камердинером, они установили его часы, лежавшие на туалетном столике, на десять минут назад, и сделали то же самое со всеми часами в доме, надеясь обмануть хозяина, чтобы он ошибся с назначенным роковым часом.

   В одиннадцать часов лорд Литтлтон пожаловался на усталость и удалился в свою спальню. Он весело поговорил с прислугой и лег в постель. Он также часто сверялся со своими часами и, когда до двенадцати оставалось одна-две минуты (на самом деле, оставалось еще десять минут), попросил камердинера показать ему свои часы и сравнил время на них с тем, которое показывали его. Полагая, что роковой час минул, он весело сказал:

   – Эта таинственная леди оказалась не настоящей пророчицей, насколько я могу судить. Дай мне лекарство, я хочу спать.

   Камердинер удалился, чтобы приготовить лекарство, как вдруг, к своему ужасу, услышал, что его хозяин тяжело дышит. Поспешив назад, он застал его уже в агонии и побежал за лордом Фортескью, миссис Флуд и мисс Амфлетт. Они успели как раз вовремя, чтобы стать свидетелями последних минут жизни лорда Литтлтона, ибо, едва они вошли в комнату, он скончался, не приходя в сознание.

   Многочисленные и крайне противоречивые версии этой необыкновенной истории мы находим у авторов дневников и мемуаров того времени. Примерно через четыре года после смерти лорда Литтлтона, сэр Натаниэль Рэксолл пишет, что ему было любопытно посетить спальню, в которой появилось видение, и что ему показали окно, возле которого, по утверждению лорда Литтлтона, била крыльями птица. Он добавляет, что его мачеха, вдовствующая леди Литтлтон, «безоговорочно верила всем фактам, сопровождавшим кончину лорда Литтлтона и предшествовали ей».

   Сама история имеет любопытное продолжение, также связанное с призраком.

   Мистер Майлз Питер Эндрюс, один из друзей лорда Литтлтона, которому он оставил по завещанию некоторую сумму и золотые часы, обедал с ним, на второй день после появления Белой Леди, но затем отправился в Дартфорд Миллс по делу. Он был одним из первых, кто шутил над историей видения, и не сомневался, что весь этот эпизод был просто ярким сном.

   Однако, на следующую ночь, лорд Литтлтон внезапно явился ему, глубокой ночью, отдернув полог его кровати. Мистер Эндрюс собирался спросить причину его столь неожиданного визита и сказал:

   – Я позвоню слуге, чтобы он приготовил для вас комнату.

   Он так и сделал, а когда обернулся, посетитель исчез, а слуга, будучи спрошен, заявил, что в дом не входил ни один гость. Мистер Эндрюс в волнении поднялся, осмотрел дом и территорию, но, разумеется, никого не нашел. Он считал себя жертвой розыгрыша, но днем ему пришла весть о внезапной и таинственной смерти лорда Литтлтона, случившейся в тот самый час, когда его дух явился его другу.

СПРЯТАННЫЙ СУНДУК

Легенда замка Повис

   Рукопись этой истории была представлена графу Повис, отказавшемуся подтвердить правдивость ее и добавившего, что, согласно местной традиции, призрак только позвал женщину и указал место на полу. Однако он любезно прочитал ее и внес некоторые изменения.

   Замок Повис, называемый также «Красным замком» по причине красного известняка, из которого построен, живописно расположен на холме возле Северна. Он является резиденцией графов Повис, имеет ценность с точки зрения истории, и окружен атмосферой романтики и легенд. На стенах его висят великолепные семейные портреты, и в одной комнате – портрет знаменитого «Старого Парра», жившего где-то по соседству и скончавшегося в 1635 году, в возрасте ста пятидесяти трех лет.

   Замок и его окрестности так прекрасны, что можно понять одного из его бывших владельцев, изгнанного и умершего в Париже, вспоминавшего свои юношеские годы и произнесшего, с последним вздохом: «О, чего бы я только не отдал, чтобы снова хоть на мгновение оказаться в своем бывшем замке!»

   В таком древнем и романтичном месте, несомненно, имеется призрак и сопутствующая ему семейная легенда, что характерно для большинства подобных мест. Приводимый ниже рассказ, основанный на дошедших до нас записях, правдоподобен и очень нравится местным валлийским деревенским жителям, обитающим по соседству с замком и утверждающим, что призрак является до сих пор.

   Как-то зимним днем, около 1780 года, бедная валлийка, по имени Гвен Морган, зарабатывавшая себе на жизнь прядением конопли и льна, постучала в ворота замка Повис, в поисках работы.

   В те дни коноплю, из которой изготавливали белье, выращивали господа на своих полях; по местному обычаю, семьи, на которые она работала, кормили ее, а при необходимости давали ночлег, и она жила под их крышей до тех пор, пока не заканчивала свою работу.

   В тот день граф и графиня Повис были в Лондоне, и замок был оставлен на попечение управляющего и его жены, с обычным штатом слуг, чтобы содержать его в порядке.

   Когда бедная валлийка постучала в дверь, жена управляющего сказала ей, что работы для нее много, и ей придется остаться в замке на ночь, поскольку на следующий день ее также ожидает много дел. Возможно, если бы она обратила внимание на то, как приветливо ее встречают, на таинственный шепоток среди слуг, то заподозрила бы, что происходит что-то неладное, но, будучи проста, как ребенок, она не заметила ничего странного и без лишних слов села за прялку.

   Весь день она пряла коноплю, пока не наступил вечер. Когда пришло время ложиться спать, трое слуг, каждый – с зажженной свечой в руке, пришли проводить ее в отведенную ей комнату. Это было огромное помещение, с дубовым полом и двумя большими окнами. Мебель была дорогой и красивой, в одном конце стояла кровать с балдахином. В камине пылал яркий огонь, перед ним стояли стол и кресло, более современные, чем остальная мебель. В этой комнате было не стыдно поместить на ночь гостя-аристократа, или даже королевских кровей, но ее величественный вид совершенно не соответствовал спальне для простой скромной пожилой крестьянки, привыкшей спать под соломенной крышей деревенского дома.

   Слуги графа зажгли свечу, стоявшую на столе и, пожелав женщине спокойной ночи и спокойных снов, все вместе вышли из комнаты, рывком захлопнув за собой большую дубовую дверь, а затем, с тяжелым лязгом, задвинув медную задвижку.

   Некоторое время после их ухода пожилая женщина с любопытством оглядывалась. Вскоре она начала удивляться тому, что для нее приготовили такую прекрасную комнату и такую большую кровать. Богатые гобелены, которых она не заметила, войдя в спальную, теперь приковывали ее взляд. Покрывала были сделаны из бархата. На стенах висело несколько семейных портретов, время от времени вспыхивавший огонь отбрасывал отблески на массивные мраморные столы, богатые украшения и лепнину.

   После тщательного осмотра, она перестала удивляться и, достав из кармана маленькую валлийскую Библию, которую всегда носила с собой, стала читать, как делала обычно перед сном, прежде чем лечь спать в роскошную постель.

   Читая, она случайно повернула голову и, к своему удивлению, увидела, как в комнату вошел джентльмен в шляпе с золотой шнуровкой, в парчовом камзоле и бриджах до колен. Он не обратил на нее никакого внимания, начал ходить взад-вперед по комнате, потом остановился у одного из окон, облокотился локтем о выступ и положил голову на ладонь.

   Испуганная женщина пристально смотрела на него, полагая, что это кто-то из домочадцев графа; но она видела всех, и этот показался ей совершенно незнакомым; она была уверена, что никогда не видела его прежде.

   После долгой паузы, джентльмен направился к двери, вышел из комнаты и резко захлопнул дверь за собой, как это сделали слуги. Женщина пришла к выводу, что это было привидение, и что слуги, прекрасно зная о «посещаемой» комнате, специально поселили ее сюда, – это ее ужасно испугало.

   Так оно и было, ибо слуги, зная о ее глубокой религиозности, о том, что она исповедует методистские убеждения, придумали жестокую месть, поместив в комнату, в которой давно уже раздавались странные звуки и являлся призрак, чтобы посмотреть, к чему это приведет.

   Убежденная в том, что ее посетил призрак, женщина встала с кресла и, опустившись на колени возле кровати, начала молиться. Когда она сделала это, привидение появилось снова, обошло комнату и остановилось у нее за спиной. Собрав все свое мужество, она попыталась заговорить с ним, но слова замерли у нее на губах и, словно испытав разочарование, призрак снова исчез.

   Отважная валлийка набралась храбрости и вознесла молитву, чтобы, если он появится снова, справиться со своим страхом. И, когда привидение вошло в третий раз, она, повернув к нему голову, спокойно спросила:

   – Умоляю, сэр, скажите, кто вы, и что вам нужно?

   Призрак поднял палец и ответил:

   – Возьми свечу и следуй за мной; я скажу тебе все.

   Женщина взяла свечу и вышла из комнаты, прижимая к груди Библию и читая молитву. Призрачный гость провел ее по длинному, обшитому дубовыми панелями, коридору к двери в другую комнату. Здесь женщина остановилась и заколебалась, но призрак сказал:

   – Я не причиню тебе вреда. Зайди в комнату.

   Комната оказалась маленькой, едва больше шкафа, так что женщине пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы справиться со своим страхом и приблизиться к привидению вплотную. Он не обратил на нее внимания, но наклонился и приподнял доску в полу, открыв сундук с железной ручкой в крышке.

   – Видишь? – спросил призрак. – Этот сундук нужно отправить графу в Лондон. Ты позаботишься об этом?

   Женщина была слишком испугана, чтобы говорить, а потому просто кивнула.

   – Сделай это, и я больше никогда не потревожу этот дом.

   Послышался звук удаляющихся шагов, и женщина осталась наедине с обитым железом сундуком. Она закричала, призывая на помощь; прибежали управляющий, его жена и слуги, и остановились, прислушиваясь, ожидая услышать рассказ о том, что произошло. Она рассказала им все; они увидели сундук, к которому управляющий, однако, побоялся прикасаться. Но его жена, у которой оказалось больше мужества, попросила слуг помочь ей, и вытащила сундук из ямы.

   На следующий день его отправили в Лондон к графу; в нем обнаружились драгоценности и семейные бумаги, спрятанные в то время, когда герцог и герцогиня Повиса, следуя за Яковом II, удалились с ним во Францию.

   Рассказ о том, как был найден сундук, также был передан графу; по его приказу Гвен Морган был куплен дом и назначена пожизненная пенсия. История достоверна, поскольку, помимо того, что она содержится в семейных анналах, она также была рассказана самой Гвен Морган – Джону Хэмпсону, известному проповеднику и биографу Джона Уэсли, а тем – Томасу Райту из Биркеншоу, в автобиографии которого она появляется в том виде, в каком изложена здесь. Гвен Морган была благочестивой и порядочной женщиной, кроме того, – по словам мистера Хэмпсона, – человеком разумным, в правдивости которого сомневаться не приходится. Любопытствующие так часто просили ее рассказать эту историю, что, подробно изложив ее мистеру Хэмпсону (пославшему за ней), она решила впредь хранить молчание о призраке замка и его секрете до конца своей жизни.

   В замке Повис показывают комнату с привидением, а также другую, маленькую, в которой был найден сундук.

   Существует еще одна легенда, связанная с этим древним замком, о которой стоит упомянуть, поскольку она типична для древнего валлийского фольклора.

   Согласно традиции, в десятом веке Кэдоген, граф Повис, построил укрепленный замок на том месте, где сейчас стоит Красный замок, и правил этими землями как это и полагалось могущественному нормандскому барону.

   В те времена самой красивой девушкой Уэльса была Неста, дочь Риса ап Тюдора, – принца Южного Уэльса, – и когда ее отец умер, ей оказал покровительство король Генрих I, в 1106 году выдавший ее замуж за своего фаворита, Джеральда де Виндзора, графа Пембрука.

   В том же году в замке Повис с обычным размахом проходили рождественские торжества. Был устроен большой пир, и Кэдоген приказал всем валлийским бардам петь перед ним, а также разослал приглашения всем соседним принцам и баронам с их женами.

   Среди гостей были граф Пембрук и его молодая жена, Неста, украшавшая замок своим присутствием.

   Как только Оэун, сын Кэдогена, увидел прекрасную Несту, он безумно влюбился в нее, и когда она, через три дня, вернулась в замок Пембрук со своим мужем, Оэун последовал за ними с бандой головорезов. Они подожгли замок и разрушили его.

   Он увез прекрасную Несту в горы, и ни графу Пембруку, ни Кэдогену, не удалось заставить Оуэна отказаться от нее. Неста и ее возлюбленный бежали из одного места в другое, преследуемые графом Пембруком, которому, хотя ему и помогали солдаты Генриха I, так и не удалось вернуть свою красавицу-жену.

   Кстати, относительно приведенной выше истории о призраках. В «T.P. Weekly», за 14 января 1910 года, была опубликована следующая любопытная заметка:

   "Много лет назад Северный Уэльс посетили члены Кембрийской Археологической Ассоциации, и, в ходе своей поездки, они провели день в замке Повис, вызвавшем у них большой интерес. Пока одни рассматривали и обсуждали исторические проблемы, связанные с замком Кох или Красным замком, как его еще называют, другие посвятили свое время легендам, традициям и сплетням, вызывавшим улыбку у их маститых коллег; был, однако, один момент, подтвержденный свидетельствами, которому Обществу следовало, по моему мнению, уделить внимание, и мое предложение было принято.

   Без всяких околичностей, старая служанка поведала мне следующую историю.

   Несколько лет назад среди слуг пошли разговоры о том, что в той части хозяйственных построек, которая служит общей спальней, садовник видел призрак. Он жаловался, что ему не дают покоя. Фигура пожилого человека подходит к его постели и манит за собой, но он только закрывал лицо одеялом и дрожал, пока кто-нибудь из слуг не начинал ходить. Этот рассказ стал известен дворецкому, который уговорил рассказчика при следующем появлении призрачного гостя набраться мужества, что садовник и сделал; он последовал за видением в некое место среди развалин, где призрак, указав на землю, исчез. Рассказ мог бы быть забыт, если бы не дворецкий; он поменялся местами с садовником, отправился вслед за призрачным проводником и сделал отметку там, куда тот указывал.

   На следующий день дворецкий и садовник отправились на место, и обнаружили там древний обитый железом сундук. Увидев его, дворецкий решил поставить в известность его светлость; это было сделано, сундук был доставлен в библиотеку, и должным образом вскрыт в присутствии дворецкого и садовника. Внутри оказались документы, перевязанные красной лентой. Этот факт вскоре стал достоянием общественности и домашней прислуги, но больше ничего узнать не удалось. Кульминацией происшествия было то, что после вскрытия сундука призрак исчез, а все, имевшие хоть какое отношение к делу, различным образом вознаграждены. Одним из документов оказался считавшийся утраченным титул на землю. Садовнику было пожаловано проживание в доме с пожизненной пенсией. – С. Уинтон".

«ОДЕТАЯ В ШЕЛК»

Легенда Дентон Холла

   Мистер Рамсей, из Парка, Скалби, вблизи Скарборо, любезно предоставил мне некоторые очень интересные подробности об «Одетой в шелк», представленные в конце изложения этой истории.

   Дентон Холл, прекрасное владение мистера Уильяма л'Ансона, расположенное в нескольких милях от Ньюкастла-на-Тине, по дороге в Карлайл, посещается духом в виде старой женщины, одетой в шелковые шуршащие платья, которая не ограничивает себя собственно Холлом, но иногда ее слышат по ночам окрестные жители, когда им угрожают бедствия или гибель.

   «Одетая в шелк», как ее обычно называют, бродит по старым темным коридорам или саду Холла. Некоторые утверждают, что она показывается перед смертью кого-то из членов семьи, или же предвещая скорую удачу или неудачу. Она является одним из самых достоверных призраков, о которых имеются записи, и в ее существование твердо верит каждый местный житель.

   Первоначальная легенда скупа и почти забыта. Утверждается, что в старинные времена две сестры, жившие в Дентон Холле, были смертельными соперницами. Одна выведала какие-то секреты другой, предала ее и бросила на произвол судьбы.

   Преданная сестра, милая девушка, потеряла рассудок и в отчаянии покончила с собой, или была задушена ревнивой сестрой. С тех пор она появляется в Холле, предвещая беду тому, кто ее увидит, и обречена до Судного дня преследовать Дентон и его окрестности.

   Шахтерам она, однако, благоволит, ибо несколько раз спасала их от гибели в шахтах. Они сложили о ней причудливую песню, и иногда называют ее «Старушка Барбери» или «Старушка в шелках».

   Примерно в 1804 году она самым замечательным образом явилась даме, посетившей Дентон, и предупредила ее. Впоследствии та рассказала об этом мистеру Томасу Даблдею, который поместил ее рассказ в причудливом хранилище чудес, «Настольной книге Ричардсона». Согласно изложенному, мисс Дж., как мы будем ее называть, видела и разговаривала с призраком. Случилось это так.

   Спустя несколько дней по прибытии в Дентон, она сопровождала хозяина и хозяйку на бал, устроенный одним джентльменом, жившим по соседству. Там она во второй раз встретила того, чья судьба была неразрывно связана с ее собственной, и он ясно показал ей знаками, которые невозможно было не понять, что она стала для него всем.

   Вернувшись в Холл, счастливая девушка захотела побыть одна и подумать о событиях вечера. Отправившись в свою комнату, она, как обычно, заперла дверь, придвинула к камину старинное резное кресло и принялась укладывать волосы на ночь, снова и снова восстанавливая в памяти различные эпизоды бала.

   Внезапно она почувствовала чье-то присутствие в комнате и, подняв глаза, увидела сидящую напротив нее в таком же кресле с высокой спинкой, по другую сторону камина, старушку, выглядевшую весьма причудливо. Она была одета в длинное цветное шелковое платье, старинной моды и покроя, такое, какие носили во времена королевы Елизаветы. Шелк блестел, корсаж был украшен драгоценностями, на шее виднелось ожерелье. Морщинистые пальцы украшали большие кольца, по-видимому, очень ценные; у платья имелся капюшон необычной формы, изготовленный из блестящий ткани, похожей на ту, из которой было сшито само платье, но с более сложным узором.

   Она была седая и очень старая на вид, а ее лицо, хотя и не совсем неприятное, выглядело жестоким, суровым и изрезанным бесчисленными морщинами.

   Мисс Дж., погруженная в свои мысли, поначалу совсем не испугалась. Она подумала, что в доме гостит какая-то пожилая дама, возможно, экономка или иждивенка, а потому спокойно смотрела на нее, ожидая, пока та заговорит.

   Долго ждать ей не пришлось. Тихо, почти шепотом, решительно взмахнув морщинистой рукой, старая леди обратилась к ней со следующими словами.

   – Итак, юная леди, сегодня вечером вы были на балу, и сейчас чувствуете себя счастливой. Но если бы вы видели то, что вижу я, или знали то, что знаю я, вы бы чувствовали себя по-иному! Думаю, вы не были бы так счастливы. Хорошо, что вы, юная леди, не видели то, что видела я.

   Ее маленькие серые глаза, казалось, странно вспыхнули и замерцали. Она помолчала, затем продолжила.

   – Да, вы получили удовольствие. Это хорошо для вас, что вы не знаете цену. Были времена, когда в Англии существовало истинное гостеприимство, и гости не разоряли хозяев; но теперь это в прошлом. Гордость и бедность – плохо подходят друг к другу, видит Бог.

   Она снова замолчала, и теперь, набравшись храбрости и обретя дар речи, мисс Дж. осмелилась обратиться к ней, спросив:

   – Значит, мы намного беднее, чем в прежние времена?

   То, что она заговорила, кажется, удивило старую леди, но она не замедлила с ответом: