Текст книги "Серая книга призраков (ЛП)"

Автор книги: Джесси Миддлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

   Следующим вечером все повторилось. Звуки взламываемого пола были отчетливо слышны, а после того, как они прекратились, стали отчетливо слышны три голоса – один женский и два мужских. Один был глубоким и хриплым, так что слуга, из местных, воскликнул: «Это похоже на голос злого старого Робина». Женщина, казалось, о чем-то умоляла, мужчина спорил с ней, мрачным, скорбным тоном; затем прозвучал еще один, сердитый голос. Отдельные слова различить было невозможно, но говорившие, казалось, находились очень близко, на расстоянии вытянутой руки. Затем раздалась какая-то нежная, воздушная музыка, а за ней последовала череда ужасных пронзительных воплей, заставивших слышавших содрогнуться.

   На следующий день, что вполне естественно, все слуги захотели уволиться, но прежде чем отпустить их, миссис Рикеттс сделала запись о случившемся и заставила их подписаться в качестве свидетелей. Впоследствии она вела дневник, и каждого слугу, покидавшего дом (ибо ни один не выдерживал в нем долго), заставляла ставить подпись под своими записями. Немногие гости, останавливавшиеся у нее, сочувствовали ее несчастью, и также оставляли свои подписи в дневнике, о том, что они слышали – но не видели.

   Ужасный шум повторялся так часто, что миссис Рикеттс не знала покоя, и ее здоровье ухудшилось. Она жила так около года, когда к ней приехала в гости ее подруга, миссис Гвин. Последняя была женщиной решительной, трезво мыслящей, не из тех, кто легко поддается страху.

   Миссис Гвин была потрясена, увидев, как изменилась миссис Рикеттс. Она слышала, что происходит в доме, но считала эти рассказы преувеличенными. Однако, сама проведя здесь несколько дней, могла только удивляться, как миссис Рикеттс удалось так долго выдержать подобное.

   Она сама слышала призрачные звуки: как взламываются доски, – по ее словам, это было так громко, словно работали три-четыре человека, – и три разных голоса. Она также слышала мягкие звуки музыки, которые, по ее словам, напомнили ей игру Картрайта. Крики, по ее свидетельству, были такими громкими, что от них звенело в ушах.

   Хотя миссис Гвин и была напугана, она осталась бы дольше, но ее служанка так заболела от ужаса, что ее хозяйка была вынуждена продолжить свое путешествие. Перед отъездом, однако, миссис Гвин добавила свою запись в книгу, уже содержавшую немало страниц.

   Вскоре после того, как миссис Гвин покинула дом, миссис Рикеттс встревожило новое явление.

   Ее спальня была отделена от детской широким коридором, двери двух комнат находились одна напротив другой. Миссис Рикеттс спала одна, но в камине всегда горел огонь. В эту ночь, уже лежа в постели, она услышала, как кто-то тяжелый, спрыгнув с подоконника, очень медленно направился к ее кровати и остановился рядом с ней. Кровать, по обычаю тех дней, была с пологом, задернутым с той стороны, где остановился некто. Миссис Рикеттс тут же соскочила с противоположной стороны, бросилась к двери и, остановившись в проеме, чтобы не позволить никому убежать, громко позвала няню.

   Комнату тщательно осмотрели, но не удалось найти ничего, что могло бы объяснить таинственные шаги.

   На следующий день старый плотник, живший в деревне, сообщил, что хочет повидаться с миссис Рикеттс и рассказать ей о том, что произошло в доме, когда в нем жили мистер и миссис Легг. Миссис Рикеттс тут же приняла его и вот, что услышала.

   Он рассказал ей, что старик Робин, дворецкий, нанял его и хорошо заплатил за работу, которую нужно было сделать глубокой ночью, пока все в доме спали. Он должен был поднять доску в одной из спален и распилить балку, чтобы освободить место для маленького ящичка, около двух футов длиной. Плотник видел, как старый дворецкий поместил ящичек в углубление, а затем вернул доску на место.

   Он поклялся хранить это в тайне, но поскольку все люди, которых это касалось, уже умерли, он считает, что с его стороны будет правильным рассказать об этом обстоятельстве, которое, возможно, способно пролить некоторый свет на происходящее в доме.

   Миссис Рикеттс попросила его показать ей комнату, и он тотчас провел ее в спальню, где, приподняв ковер, указал место возле ее кровати – то самое, на котором остановились шаги вчера вечером.

   Плотник поднял доску. Было обнаружено, что часть балки удалена, и образовалось пустое пространство, достатоно большое, чтобы вместить ящичек именно такого размера, как он описал. От ящичка не осталось и следа, но никто из присутствовавших не сомневался, что он когда-то был спрятан здесь, и в нем что-то лежало.

   Примерно в это время вернулся лорд Сент-Винсент и, наведавшись в Хэмпшир, повидаться с сестрой, застал ее в тяжелом состоянии нервной депрессии. Рискуя вызвать недовольство капитана Рикеттса, потратившего на покупку дома значительную сумму, он решил, что его сестра не может долее оставаться под его крышей. Он снял для нее, детей и слуг комнату в фермерском доме, а сам решил, вместе со своим другом, полковником Латтреллом*, провести в доме ночь и найти злоумышленника, который устраивает здесь беспорядки.

   –

   * Один из Латтреллов из Данстера, Сомерсет.

   На первом этаже имелся большой зал, с примыкавшими к нему двумя комнатами. В одной из них обосновался лорд Сент-Винсент, в другой – полковник Латтрелл. Они были хорошо вооружены и готовы ко всему, что могло случиться.

   Вскоре начался обычный шум, офицеры одновременно выбежали из своих комнат в зал, сердито обвиняя один другого в том, что его друг устроил ему мистификацию. Но затем поняли, что шум доносится сверху и, замерев, прослушали всю драму от начала до конца – вскрытие пола, голоса, тихую музыку и крики.

   Они тщательно осмотрели весь дом и, по некоторым сведениям, обнаружили ящичек со скелетом ребенка. Миссис Рикеттс больше не вернулась в этот дом, но ходила туда несколько раз, чтобы забрать вещи. Один раз она присела передохнуть в комнате экономки, а ее брат прислонился к большому шкафу, только что разобранному. Внезапно они услышали громкий шум в шкафу, словно бы внутри гремели сухие кости, и лорд Сент-Винсент, распахнув дверцу, громко произнес: «Какого дьявола здесь происходит?» Однако внутри было пусто.

   Лорд Сент-Винсент с негодованием относился к тому, чтобы эта тема обсуждалась в его присутствии, и миссис Рикеттс всегда старалась этого избежать, хотя и отвечала на любые вопросы. Ее дочь вышла замуж за седьмого графа Нортеска, и в мемуарах семьи Нортеск есть несколько упоминаний о призраке. Ее внук, вице-адмирал Карнеги, рассказал мисс Фрэнсис Уильямс Уинн, дочери сэра Уоткина Уильяма Уинна (четвертого баронета), что эта история (которую рассказала ей миссис Уильямс Хьюз) в значительной степени соответствует семейной традиции, за исключением того, что в месте, указанном деревенским плотником, был найден ящичек с костями ребенка, и что действующим лицом истории был не полковник, а капитан Латтрелл, сопутствовавший лорду Сент-Винсенту.

   Мисс Уинн представляет эту историю так, как она слышала ее от миссис Хьюз, – а та слышала ее непосредственно от миссис Гвин, – в своей очень интересной книге «Дневники знатной дамы», на которой и основан наш рассказ. История о призраках Рикеттсов известна уже давно; и во время, когда она и произошла, и долгое время после, она считалась истинной, хотя сэр Вальтер Скотт отрицает это в своей «Демонологии и колдовстве».

   Мисс Уинн пишет, что миссис Хьюз сама рассказала обо всех обстоятельствах сэру Вальтеру Скотту, как она слышала их от миссис Гвин. Миссис Гвин, будучи свидетельницей, не только поведала миссис Хьюз эту историю, но и, как уже говорилось, поведала ее герцогине Букингемской. Тетка миссис Хьюз спросила миссис Гвин, опубликует ли она когда-либо дневник миссис Рикеттс, в который та подробно записывала все случаи, и она ответила, что намеревается это сделать, если переживет лорда Сент-Винсента и полковника Латтрелла (впоследствии лорда Керхемптона).

   Миссис Рикеттс скончалась в преклонном возрасте. Дом под Элтоном был разрушен до основания, тайна так и осталась тайной.

ПРИЗРАК АННЫ БОЛЕЙН

   Бликлинг Холл, расположенный примерно в двух милях от Эйлшема, в Норфолке, преследуется духом бедной королевы Анны Болейн, чья трагическая судьба являет собой одну из самых романтичных глав в английской истории.

   Строительство нынешнего особняка, датируемого примерно 1619 годом, было начато главным судьей Хобартом и закончено его сыном. Это живописное здание, к которому ведет мост из двух арок, пересекающий ров, стоящее в красивом парке, где водятся олени. Рядом, на Норидж-Роуд, небольшой каменный столб отмечает место, где сэр Генри Хобарт был убит в 1709 году на дуэли с Оливером Ле-Неве, – державшем оружие в левой руке, – маленькими мечами или рапирами.

   Его библиотека полна редких книг и рукописей, а семейные портреты, в том числе два, принадлежащих кисти Гейнсборо, просто прекрасны. Часть старинных гобеленов была подарена Джону, второму графу Букингемскому, Екатериной Великой, русской императрицей; в нем сохранилось много реликвий могущественного рода, владевшего поместьем в то время, когда звезда злополучной Анны Болейн взошла при дворе Генриха VIII.

   Бликлинг был одним из поместьев Болейн, подобно Хиверу, в Кенте, и другим. По мнению некоторых авторов, Анна родилась в Бликлинге, другие считают местом ее рождения Хивер. Но, конечно, свои молодые годы она провела в Бликлинге, где все еще хранится ее статуя, а также статуя королевы Елизаветы.

   Именно в саду в Хевере Генрих впервые увидел прекрасную дочь сэра Томаса Болейна и сразу же влюбился в нее. Генрих не знал полумер, и хотя его жена, Екатерина Арагонская, была тогда жива, он уладил все так быстро, что в очень короткое время Екатерина была низложена, а Анна заняла ее место.

   Генрих сам отправился в Бликлинг за своей невестой, как об этом говорится в старой балладе:

   "Бликлинг видел двух королей и двух королев.

   Один король привез сюда королеву, другой – вывез ее отсюда".

   Королевой, посещавшей Бликлинг, была жена Карла II; королевская чета навещала здесь сэра Джона Хобарта. Сын последнего, Генрих, был посвящен Карлом в рыцари в память об этом событии.

   После казни Анны, ее, вероятно, похоронили бы вместе с предками в Бликлинге, или в Сейле, неподалеку, где покоятся славные Хобарты и Болейны, но ее чудовище-муж, не удовлетворившись ее убийством, отказал ей в истинно христианском погребении и приказал похоронить ее искалеченные останки без подобающих обрядов и церемоний в Тауэре. Веками место ее погребения оставалось предметом споров. Ходили слухи, что тело ее тайно забрали из Тауэра и перевезли в Сейл глубокой ночью, и здесь похоронили в местной церкви, под черным надгробием. Однако, в 1876 году, во время раскопок в Тауэре, ее скелет был найден в часовне Святого Петра при обстоятельствах, без сомнения доказывавших, кому он принадлежал.

   Говорят, Анна попросила: «Пусть сердце мое будет пересено в Эрвентон, где я провела столько счастливых дней». Ее тетка, Амата, была женой владельца Эрвентона, в Эссексе; Анна была очень привязана к этому месту, поскольку с ним было связано множество приятных воспоминаний. Сэр У. Гастингс д'Ойли записал интересный рассказ об открытии сердца Анны в Эрвентоне, в котором говорится, что несколько лет назад, когда церковь восстанавливали, архитектор указал на выпуклость в одной из стен, которую, по его словам, нужно было удалить.

   Архитектор и настоятель ушли, но вскоре за ними, в большом волнении, прибежал смотритель и сообщил, что рабочие что-то обнаружили. Когда они вернулись, им была показана шкатулка в форме сердца, найденная в стене. На ней не имелось никаких надписей. Священник открыл ее; в ней оказалась горсть праха. Ее снова закрыли и с надлежащими почестями похоронили в склепе Корнуоллиса.

   Если бы в шкатулке хранилось сердце не Анны Болейн, а чье-нибудь другое, на ней имелась бы надпись, но поскольку Генрих приказал, чтобы жена его не была похоронена по христианскому обычаю, сердце должно было быть удалено и погребено в величайшей тайне, со всевозможной осторожностью.

   Сэр Томас Вайатт заканчивает свой мемориал в память о смерти королевы Анны Болейн таинственными словами: «Господь предусмотрел для ее тела священное захоронение в месте, символизирующем невинность». В детстве Вайатт был влюблен в Анну и оставался верным ее другом во всех ее бедах. Церковь Эрвентона посвящена Деве Марии, что, возможно, объясняет загадочные слова Вайатта: «символизирующем невинность».

   Призрак бедной Анны не единственный, посещающий Бликлинг. Согласно местной традиции, сэр Томас Болейн, ее отец, возвращается на землю, держа голову под мышкой, сидя в карете, запряженной четырьмя безголовыми лошадьми и ведомой безголовым кучером, в течение тысячи лет. Он должен пересечь сорок мостов по соседству в течение определенного периода времени в наказание за свои грехи, и если мосты не будут пересечены в этот срок, он станет добычей лукавого. Поэтому он яростно гонит лошадей и, когда делает это, из головы его исходит пламя, к ужасу всех тех, кто его видит.

   Раз в год, Анна Болейн проезжает по аллее парка Бликлинг, с окровавленной головой на коленях, сидя в похожей на катафалк карете, запряженной четырьмя черными безголовыми лошадьми, в сопровождении кучера и слуг, также безголовых.

   Она также бродит в саду, заламывая руки, и исчезает в маленькой угловой башенке.

   Мне посчастливилось узнать следующий интересный рассказ о ее недавнем появлении.

   – Около трех лет назад, граф и графиня Чичестер, со своими детьми, останавливались в Бликлинг Холле. Они не слышали историю о привидениях, но приняли все меры предосторожности, чтобы дети ее не услышали, хотя те были настолько маленькими, что вряд ли поняли бы, о чем идет речь, даже в том случае, если бы ее им рассказали.

   Лорд Пелхэм, старший мальчик, которому в то время было два с половиной года, однажды находился со своей матерью во дворе, примыкающем к двери Холла, когда вдруг, указав пальцем на закрытую дверь, воскликнул:

   – Смотри, белая леди!

   – Где? – спросила леди Чичестер, которая ничего не видела.

   Ребенок повернулся к ней с самым удивленным взглядом, какой, по ее словам, она когда-либо видела, и ответил: – Белая леди, у двери, у нее плохое лицо, – и отказался идти по направлению к ней. Затем, вдруг сказал с облечением: «Леди ушла». Мать спросила, куда ушла леди, и была сильно озадачена, когда он ответил: «Леди ушла, но не на ногах». Никакие расспросы не смогли заставить его сказать больше.

   Леди Чичестер рассказывала, что это было жутко. Ребенок был слишком мал, чтобы придумать подобную историю, даже если бы и попытался, а его удивление от того, что мать не видела «белую леди», которую видел он, было настолько естественным, что предположить это было попросту невозможно.

   Есть много случаев, когда дети видели привидения, которые не видели взрослые, как это было описано выше в том случае, когда ребенка ласкала призрачная рука. Но этот случай самый интересный из всех, о каких я слышала.

   Когда маркиз Лотиан, владелец поместья, показывал сокровища, собранные им и Хобартами, включая реликвии Болейн, членам Норфолкского и Норвичского Археологического общества, во время одного из их визитов в Бликлинг, он сказал также, что в доме обитает призрак, показать который, он, к сожалению, не может.

   Рукопись этой истории была показана леди Чичестер, и она оказалась настолько любезна, что прочитала и исправила ее, тем самым значительно увеличив ее ценность как аутентичной записи.

ТОМАС РИФМАЧ И ЛЕГЕНДА О КАМНЯХ

   [Эта глава, в рукописи, была представлена лорду Лейту из Фейви, который любезно прочитал ее и внес важные изменения и дополнения, которые, хотя и опровергают некоторые популярные легенды, представляют несомненный интерес.]

   Замок Фейви в Абердиншире – это старинный замок, который, в древние времена, располагался посреди королевских охотничьих угодий. В нем имеется своя потайная «комната, в которой произошло убийство», и призрачная «Зеленая Леди», спускающаяся по главной лестнице, шурша шелковым платьем и позвякивая жемчужным ожерельем, – предсказывая несчастье кому-нибудь из владельцев замка.

   Потайная комната расположена в башне Мелдрам. Согласно народному преданию, жена владельца ослепнет, как только первый луч света проникнет в ее тьму. Окрестные жители также когда-то верили, что в ней замурована чума. Некоторые утверждали, что под полом ее спрятаны несметные сокровища, но тот, кто попытается достать их, расплатится за эту попытку жизнью. На самом деле, это не более чем легенды. Потайная комната вскрывалась много раз разными владелцами замка, но никаких сокровищ в ней найдено не было. Вход в нее заложен камнем; лорд Лейт рассказывал мне, что это было сделано, вероятно, во времена Ситона, канцлером, лордом Фейви, ставшим впоследствии графом Данфермлин. Он и Роберт Сесил стали графами во время заключения первого союзного договора (1603 г.) между Англией и Шотландией. Роберт Сесил стал первым лордом Солсбери.

   Много лет назад Томас Рифмач, бывший своего рода шотландской матушкой Шиптон, наложил проклятие на Фейви. Он родился в Файфе, «в хорошей семье», его настоящее имя было сэр Томас Лермонт. О его отце говорили, что он владел Бэлкоми, а записи об этой семье до сих пор можно найти в старинных документах, где они упоминаются в качестве советников на собраниях в защиту чести Шотландии.

   Томас жил в царствование Александра III, короля Шотландии, и был посвящен этим монархом в рыцари в 1248 году.

   Его первое пророчество сбылось: «через час разразится буря, какой не припомнят в Шотландии». В тот день, когда он произнес его, некоторые из тех, кто находился рядом с ним, стали шутить: «Сэр Томас, мы слышали от вас так много несбывшихся пророчеств, что уверены, вы в очередной раз ошиблись. Мы не будем отходить от вас ни на шаг в течение часа, чтобы в этом убедиться».

   – Убедитесь, вам стоит подождать всего лишь час! – был ответ.

   Менее чем через час из Эдинбурга пришло сообщение о смерти Маргариты, королевы, супруги Александра III, и сэр Томас сказал своим потрясенным слушателям, что это и есть буря, и что она вызовет большие волнения в Шотландии.

   Король Александр женился на Изабелле, дочери графа Дрю. Сэр Томас предсказал землетрясение, которое заставит Шотландию содрогнуться. В переносном смысле, так оно и случилось, ибо землетрясение было ни чем иным, как смертью короля, упавшего, как мы помним, с лошади в Кингхорне и сломавшего себе шею.

   Он не оставил наследников, кроме своей внучки Маргарет, и между Брюсом и Баллиолом случились «большие волнения», связанные с наследованием короны, переросшие в войну.

   Сэр Томас предсказал некоторые из важнейших событий шотландской истории, включая битвы при Банокберне и Фолкерке, и смерть Роберта Брюса. Он был особенно ужасен в своих пророчествах относительно лордов и высших сановников, осыпая их проклятиями и предсказывая страшную смерть их потомкам. Многие знатные фамилии до сих пор испытывают страх относительно пророчеств Рифмача, его гнева боялись по всей Шотландии.

   Один из Камминсов, графов Бьюкен, упал с лошади на охоте и разбил себе голову о груду камней, до сих пор носящих название «Камминс Крейг». Этот граф, живший в царствование Александра III, был настолько неосторожен, что назвал Томаса Рифмача – Томасом Лжецом, и тот так ответил на эти слова:

   Я – Томас Лжец, выслушай меня,

   Я кое-что скажу тебе:

   Случится так, что лошадь твоя споткнется,

   Ты упадешь и сломаешь себе шею.

   Псы будут грызть твои кости,

   А твой пояс станет твоим гробом.

   Такова была его месть за оскорбление, вполне характерная для тех дней. Пророчество сбылось во всех деталях.

   Рассказывают, что в детстве Томас оказался в волшебной стране и научился там мудрости. Прожив в ней семь лет, он получил разрешение вернуться на землю, но должен был поспешить к своей госпоже, Королеве Фэйри, как только она это прикажет.

   Однажды, когда он веселился со своими друзьями в башне Эрсилдуна, к нему прибыл гонец и сообщил, что из леса в деревню пришли олень и лань, и ходят по ней, взад и вперед.

   Сэр Томас немедленно покинул башню и последовал за таинственными животными в лес, из которого не вернулся, он навсегда остался в волшебной стране.

   Он произносил свои пророчества под огромным деревом, носившим название Эйлдон, ныне не существующего; это место отмечено камнем.

   Предание гласит, что ворота замка Фейви были открыты семь лет и один день, ожидая возвращения Истинного Томаса, как его называют в Абердиншире.

   Однажды он появился перед замком, во время сильной бури с дождем, пригибавшей к земле деревья, и с грохотом захлопнул ворота. Но те, кто осмелились подойти поближе, заметили, что в том месте, где он стоял, не было ни ветерка, пошевелившего бы хотя бы травинку у его ног или волос в его бороде.

   Стоя перед замком, он произнес пророчество, согласно которому родственницы владельцев замка будут несчастными до тех пор, пока не будут найдены три камня: один – в старой башне, другой – в беседке, и третий – под «водными воротами», а этого не случится никогда.

   Два камня были найдены в указанных им местах, но третий, в соответствии с предсказанием, так и не был обнаружен. Под «водяными воротами», под которыми он должен находиться, как полагают, подразумевается река Итан, протекающая рядом с замком.

   «Так называемое проклятие Фейви, – пишет лорд Лейт, – восходит, скорее всего, к Темным векам, и в нем имеются в виду камни, служившие как бы ступенями между озерами и дорогой к церкви. Когда их удалили, около 1670 года, многие старые женщины рыдали навзрыд».

   Фейви никогда не принадлежал Церкви, поэтому не заслуживал проклятия, наложенного на него Рифмачом. Печальная судьба дам не уточняется, но является общеизвестным фактом: в замке Фейви уже много лет не рождается наследник, и наследство никогда не переходило по прямой линии.

   Один из знаменитых камней был встроен в стену; другой бережно хранится в замке и является одной из мировых диковин. Он похож на глыбу каменной соли и временами источает большое количество влаги, переполняющей большую чашу, а иногда на полу под ним собирается какая-то красноватая жидкость, похожая на кровь.

   Он хранится в большой комнате на самом верху замка, и одна дама, часто останавливавшаяся в замке, описала его мне следующим образом:

   «Это довольно большой камень, кажущийся обыкновенным, поставленный на большой поднос, чтобы удерживать жидкость, которая, когда камень источает ее, оставляет пятна полу, похожие на кровь. Я видела его и совершенно сухим, и влажным, пока поднос не переполнялся. Он длительное время остается то сухим, то влажным, но вес его при этом совершенно не изменился».

   Но, увы, это всего лишь романтика! Лорд Лейт сообщил мне, что о «плачущем» камне не было известно до девятнадцатого века. Он поглощает воду из воздуха, а в сухую погоду «возвращает» ее, необыкновенно чистой. Иногда, однако, к ней примешиваются крупинки красного песчаника, что делает ее для суеверных людей похожей на кровь.

ПОСЕЩАЕМЫЙ ОХОТНИЧИЙ ДОМИК

   Мисс Дэйзи МакГич (миссис Личфилд), сочинившая «Эти серые глаза» и другие известные песни, любезно позволила мне познакомить читателя со следующей историей, которую она недавно рассказала мне сама. События, описанные в ней, случились с ее хорошими друзьями, и она верит в их правдивость до мельчайших деталей.

   Трое английских спортсменов арендовали охотничий домик в уединенной части Шотландского нагорья. Они нашли это место очень удобным и самым подходящим для занятий спортом, но оно имело один очень серьезный недостаток, ставший вскоре очевидным.

   Они прожили в домике всего несколько дней, когда в столовой начали раздаваться какие-то таинственные звуки, словно там кто-то смеялся, и нечто напоминающее писк, – все это, разумеется, было приписано крысам. Они ставили на предполагаемых крыс ловушки, но без какого-либо эффекта, поскольку шум только усиливался и, наконец, стал настолько отвратительным, что разговор за обеденным столом постоянно прерывался.

   В один прекрасный день все колокольчики в доме зазвенели разом, но когда трое обитателей попытались выяснить, кто их беспокоит, они обнаружили колокольчики неподвижными. Но стоило им только повернуться к ним спиной, по дому начинал разноситься звон, как если бы случилось землетрясение.

   Естественно, трое мужчин решили, что их разыгрывают местные жители, чтобы заставить уехать отсюда. Они установили наблюдение, и опять без малейшего результата. Все трое слышали странные звуки смеха, напоминающего кудахтанье, жутковатый писк и звон колокольчиков, но не смогли обнаружить ничего, что хоть отдаленно могло бы послужить причиной этих звуков. В конце концов, это так подействовало на их нервы, что они послали в Скотленд-Ярд за детективом.

   Приехал сыщик, и привез с собой великолепного бульдога, одного вида которого было достаточно, чтобы внушить ужас любому шутнику.

   Когда наступила ночь, трое мужчин и детектив тихонько прошли в столовую, представлявшую собой большую комнату на первом этаже, прихватив собаку с собой. Они выключили свет и широко распахнули окно. После чего принялись ждать и наблюдать; но, ни единого звука слышно не было, так что мужчины предположили: весть о прибытии сыщика стала известна в округе и отпугнула шутников. Детектив расположился в углу комнаты, держа собаку за ошейник. Стояла мертвая тишина, часы на камине отмеряли час за часом.

   Внезапно в комнате раздался громкий взрыв пронзительного смеха, а все колокольчики в доме зазвенели. Шерсть у собаки встала дыбом, она ощетинилась от ярости и вся затряслась от возбуждения. Едва детектив выпустил ее, она бросилась прямо к окну и выпрыгнула в темноту. Звуки тут же прекратились, опять наступила мертвая тишина.

   Четверо мужчин бросились к окну и выглянули наружу. Окно выходило в сад, за которым простиралась обширная пустошь. Сыщик окликнул собаку по имени, но та не отозвалась, и тогда они вышли в сад, чтобы поискать ее, опасаясь, как бы она не напала на кого-нибудь, находившегося поблизости.

   Они искали и окликали ее, без всякого результата, пока вскоре детектив, в своих поисках, не оказался под окном столовой. Нагнувшись, он, к своему ужасу, увидел на земле мертвую собаку, лежавшую прямо под окном, располагавшимся над ней на высоте фута или двух. Очевидно, она была убита каким-то очень быстрым ударом, поразившим ее, точно удар молнии, но все кости оказались целы, и не было ничего, что указывало бы на причину смерти. За исключением того, что вид ее морды оказался непередаваемо ужасным; поэтому несчастное животное отнесли в сад и похоронили здесь.

   После этого шум становился все сильнее и сильнее, и так действовал на нервы обитателям, что им пришлось уехать. Никто больше не пожелал арендовать охотничий домик, и впоследствии он был снесен.

ЛИПКАЯ РУКА

   Руки играют заметную роль в историях о призраках. Известна история Мертвой Руки, легенде Айнс Холла; есть также другие, о мертвых руках, появляющихся, манящих и предупреждающих, старинные и не очень.

   Мрачной реликвией, обладающей силой талисмана, является «рука славы». Это рука, отрезанная от тела убийцы, кончившего свою жизнь на виселице, с которой поступали следующим образом: сначала из нее удаляли кровь, затем пропитывали перцем и селитрой и сушили на солнце. Когда она высыхала, ее использовали как подсвечник; свечу делали из белого воска, кунжутного семени и жира из тела преступника. Когда свечу зажигали, жертва засыпала; так что в прежние времена разбойники, отправляясь на промысел, брали с собой руку славы.

   Один из самых ужасных случаев явления «липкой руки» произошел несколько лет назад в восьмикомнатном коттедже, в двадцати милях от Чаринг-Кросс. Подлинные имена людей, названия мест и даты были сообщены автору конфиденциально в качестве доказательств bona fide (истинных).

   "Я не могу просить вас, – пишет корреспондентка, – опубликовать адрес дома, о котором идет речь, по вполне понятным причинам. Суд принял решение о том, что если кто-либо упоминает о посещаемом доме, владелец этого дома имеет право на возмещение ущерба, точную сумму которого определяют присяжные. Я не хочу подвергать вас риску судебного иска, к которому применима старинная пословица: чем очевиднее правда, тем сильнее клевета; ибо, чем убедительнее я доказываю существование призрака, особенно такого необычного, тем больший ущерб может понести владелец дома.

   Но, хотя я и не прошу вас опубликовать имена и адреса, и намеренно изменю их в своем рассказе, прилагаю для вашего сведения и в качестве материала для проверки его точности настоящие имена, названия и даты событий.

   За шесть дней до того, как я пишу эти строки, призрак, о котором идет речь, явился в последний раз, если можно так выразиться, ибо он невидим как днем, так и ночью. Но, хотя он и невидим, тем не менее, он слышен и осязаем, и что хуже всего, распространяет запах; особенность этого призрака состоит в том, что при его появлении ощущается запах склепа.

   Около двух лет назад моя подруга сняла восьмикомнатный коттедж в деревне, в двадцати милях от Чаринг-Кросс. Ее привлекло то, что дом этот не современной постройки, а имеет возраст более двухсот или даже трехсот лет. Он старомоден, имеет собственное название, которое я, разумеется, скрываю, и назову его, скажем, Кармин-Вилл.

   Арендная плата оказалась неправдоподобно низкой, – всего десять шиллингов в неделю за восьмикомнатный коттедж в довольно хорошем состоянии, – настолько низкой, что это могло бы вызвать подозрения, но моя подруга не задалась этим вопросом и арендовала его. Сейчас она хочет оставить его, по причинам, которые легко поймет каждый, кто возьмет на себя труд дочитать это повествование до конца.

   Во-первых, она не может найти прислугу. Все ее слуги уходят, с объяснением причины или без, после очень короткого пребывания под его крышей. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Удивительное заключается в том, что моя подруга все еще не рассталась с коттеджем, который ей приходится делить со зловонным, мерзким жильцом.

   Дочь моей подруги, ничего об этом не знавшая, равно как и об истории дома, занимала свободную спальню под самой крышей, которая оказалась, как кажется, обиталищем самого призрака. Четырнадцатилетняя девочка уснула, как вдруг ее разбудило ощущение, будто кто-то стоит около ее кровати в темноте. Вздрогнув, она хотела закричать, но тут большая влажная ладонь крепко зажала ей рот.