Текст книги "Серая книга призраков (ЛП)"

Автор книги: Джесси Миддлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

   Как-то вечером лорд Лейтон сидел у камина в большой передней спальне, как вдруг увидел вбежавшего в комнату маленького человечка в халате и турецкой феске; он преследовал женщину, которую в конце концов схватил за волосы и убил, со злобным смехом. Вся эта ужасная сцена разыгралась у лорда на глазах и повергла его в такой ужас, что он покинул дом и больше никогда в него не возвращался.

   Я не могу дать никакого объяснения этому случаю. Насколько мне известно, дело никогда не расследовалось, и мы не имеем подтверждения факта, что в доме когда-либо было совершено убийство. Однако, принимая во внимание обстоятельства, все указывает именно на это, и что маленький человек в турецкой феске все еще посещает место своего преступления, не в силах найти упокоения в могиле.

   Еще один случай, не имеющий никакого объяснения, если только он никак не связан с вышеизложенным. Снаружи моей спальни, той самой, которая соседствовала с прихожей, бывшей когда-то дамской комнатой, стоял огромный шкаф, из которого распространялся ужасный запах, такой сильный, что я послала за рабочими, чтобы они сняли доски и посмотрели, нет ли под ними дохлой крысы. Они, однако, наотрез отказались это делать, придумывая разные отговорки и утверждая, что доски нельзя поднять, не разрушив стену, не повредив лестницу позади нее, и тому подобное; поэтому я использовала дезинфицирующее средство, заметив другу: «Вполне возможно, под этими досками спрятано мертвое тело, по крайней мере, об этом ходят слухи».

ЛЕДИ С ФИОЛЕТОВЫМИ ГЛАЗАМИ И ДР.

   Миссис А. Е. Холлинс, Ньюмаркет-Роуд, Кэмбридж, любезно предоставила мне эту информацию, содержащую ее личный опыт, связанный с некоторыми интересными оккультными явлениями.

   Как-то я отправилась к миссис Х., приехавшей в Кембридж, чтобы арендовать дом для своего сына, бывшего студентом одного из колледжей. Дом был обычным и ничем не примечательным, зато окружавший его сад был восхитительным.

   Мы с миссис Х. болтали в гостиной, когда мимо прошла молодая леди. Она взглянула на меня, как мне показалось, дружелюбно, а я посмотрела на нее с некоторым интересом, поскольку была поражена ее прекрасными глазами, темно-фиолетовыми, цвета ордена Пурпурного Сердца. На ней было простое облегающее платье мягкого серого цвета, с которым восхитительно контрастировали ее золотистые волосы. Она прошла быстро и совершенно бесшумно, исчезнув за французским окном в саду.

   Когда она скрылась, я заметила, что миссис Х. с любопытством смотрит на меня. Она спросила, заметила ли я молодую леди, и этот вопрос показался мне абсурдным.

   Я ответила, что да, и была страшно удивлена, когда миссис Х. сказала: «Мой вопрос кажется вам странным, но дело в том, что не каждый способен ее увидеть!»

   – Ее увидеть! – эхом отозвалась я.

   – Да, – ответила миссис Х. – Леди, которую вы видели, не человек. Это дух, призрак.

   Я была одновременно заинтригована и испугана, а миссис Х. продолжила рассказывать различные истории, связанные с этим призраком. Оказывается, он появлялся в любое время дня и ночи и всегда исчезал в одном и том же месте – прямо за окном гостиной.

   Однажды ночью миссис Х. лежала без сна, предаваясь ужасным мыслям. Ее сын-студент проводил каникулы, катаясь на яхте по Средиземному морю. Поднялся сильный шторм, и она боялась, как бы с ним не случилось чего-нибудь плохого. Ночь была бурной, и миссис Х. казалось, что ее сын утонул.

   Она была вне себя от беспокойства, когда увидела фигуру молодой девушки, стоявшей у ее кровати; через мгновение чистый нежный голос сказал, очень мягко: «Не бойтесь. Ваш сын жив и здоров. Очень скоро вы получите от него известия».

   Затем призрак исчез, миссис Х. заснула, странным образом успокоенная. Через два дня она получила телеграмму от сына, извещавшую ее о его приезде в Англию, а вслед за этим – письмо от ее поверенного, в котором сообщалось, что она стала обладательницей значительного наследства!

   Некоторые студенты также видели призрачную леди, а многие слышали тревожащие звуки, пугавшие всех в доме. Часто раздавались громкие удары, как будто на пол падал большой сервиз, в любое время дня и ночи громко трезвонил колокольчик. Бедная миссис Х. не могла найти прислугу, так что, в конце концов, в доме остались жить только она сама, ее сын и старая няня, игравшая роль доверенной слуги.

   Когда сын ее закончил учебу, миссис Х. покинула Кембридж. Дом стоял пустынным и заброшенным. Его репутация была хорошо известна, и хотя за его аренду спрашивалась абсурдно низкая плата, никто не хотел его снимать.

   Наконец, он был продан, очень дешево, одному удачливому предпринимателю. Он занялся перестройкой, для чего потребовалось удалить гостиное окно. Оно было старомодным, и рабочие вынуждены были глубоко копать под ним. Именно тогда они обнаружили в земле скелет, в том самом месте, где всегда исчезал призрак.

   Удивительно хорошо сохранившиеся останки принадлежали женщине.

   Находка привлекла большое внимание; через некоторое время останки с подобающими обрядами были преданы освященной земле.

   С того времени «даму с фиолетовыми глазами» больше никто не видел. Дом сейчас ничем не отличается от остальных домов, а бедный блуждающий дух, очевидно, обрел покой.

.......................

   Мы с подругой проводили вечер у леди У., в ее величественном особняке в Г-шире. Стоял летний вечер – очень жаркий – а когда мы отправились домой, упали крупные капли дождя, предвещая грозу. Было уже поздно – около полуночи. Мы направлялись к коттеджу, который сняли для своего летнего отдыха, стоявшему возле парка. Меня тревожило приближение грозы, и я предложила сократить путь, пройдя через небольшую рощицу, ворота в ограде которой, как я заметила ранее вечером, были открыты.

   Моя подруга согласилась, и мы вошли в рощу, стараясь идти как можно быстрее. Вскоре мы пожалели о своем решении, так как земля заросла ежевикой и высоким подлеском, что очень затрудняло наше продвижение.

   Наконец, моя подруга пошла впереди, чтобы расчищать дорогу. Я шла за ней, сдерживая дыхание; мне было очень жарко, я сняла плащ и шла в вечернем платье.

   Мы добрались уже почти до конца рощи, когда меня испугало прикосновение ледяной руки к моему левому плечу, которое, конечно же, было обнажено. Не могу описать чувство, которое я испытала. Казалось, рука состоит из одних костей, а те сделаны изо льда.

   Я остановилась, парализованная ужасом. Я не могла ни пошевелиться, ни обернуться. Я трепетала при мысли о том, что могу увидеть.

   Моя подруга шла впереди, полагая, что я следую за ней по пятам. Я не могла издать ни звука, мой язык отказывался повиноваться мне.

   Наконец я издала тихий, булькающий звук, словно задыхалась, который она совершенно непостижимым образом услышала. Она вернулась и сразу поняла, что со мной что-то не так. Я взяла ее за руку и решительным движением освободилась от хватки ужасной ладони.

   Вернувшись домой, я чуть не лишилась чувств, и прошло некоторое время, прежде чем я смогла внятно рассказать об этом ужасном приключении. Мой муж, которому я поведала эту историю, посмеялся над ней, но не смог найти объяснения мертвенно-бледным отпечаткам костлявых пальцев на моем левом плече. Они оставались в течение нескольких дней, но в конце концов исчезли.

   Чуть позже я спросила леди У., есть ли в парке привидения. Ее возмутил мой вопрос; она была раздражена мыслью о том, какую славу может получить ее дом.

   Но когда я заговорила о роще, она стала очень серьезной. Она была удивлена тем, что ворота оказались открыты. Их всегда держали запертыми, за рощей не ухаживали, поэтому она и пришла в такое дикое состояние. Впоследствии выяснилось, что служанка нашла ключ, подходивший к воротам, и воспользовалась уединением рощи, чтобы встретиться со своим возлюбленным. Именно она и забыла запереть ворота в тот вечер.

   Далее леди У. сказала, что в роще, по слухам, обитает злобный призрак, дух одного из предков. Семья боялась его, этого места избегали. Только самые близкие родственники знали о нем. Секрет ревниво охранялся, ради чести семьи.

   Я узнала его самым убедительным и ужасным образом, и с тех пор старалась не приближаться к роще.

....................

   Вскоре после свадьбы мы с мужем переехали жить в большой город на севере Англии. Наш дом был построен на месте, бывшем когда-то частью большой широкой пустоши.

   Едва мы поселились в нем, как нас стал постоянно тревожить звон колокольчика. Он яростно звенел днем и ночью. Затем, спустя некоторое время, меня стал тревожить звук тяжелых шагов, доносившийся из коридора, пол которого был застелен коврами. Это тревожило, к нему добавился звук шагов в столовой, и это заставляло меня нервничать. Наконец, мы постелили в коридоре толстый войлок, надеясь избавиться от шума, но наши усилия ни к чему не привели: звук оставался таким же отчетливым, и, хотя мы пытались отыскать его причину, это было напрасно. А потом вдруг все прекратилось. Я обрадовалась и наслаждалась жизнью. Это блаженное время длилось около шести месяцев и, кроме звона колокольчика и дребезжания сервиза, не было ничего тревожащего.

   И вот однажды ночью, проходя по коридору из детской, я увидела высокую фигуру, стоявшую под лампой в прихожей, у подножия лестницы. Она стояла спиной ко мне и то, что я успела хорошо разглядеть, – фигура была одета в черный плащ и коническую шапку на голове.

   Я подумала, что кухарка, полагая, что я останусь в детской, пригласила в дом одного из своих многочисленных ухажеров. Я пришла в ярость и сбежала вниз, собирась прогнать гостя. Однако когда я добралась до подножия лестницы, я вдруг ощутила внезапный трепет. Это было так, словно на меня обрушился поток ледяного воздуха, и я вдруг осознала, что приближаюсь к чему-то неземному. Я осознала это инстинктивно, но я знала, что это – правда, и задрожала от ужаса. Я не смела идти вперед, но не смела и повернуться спиной к тому, что неподвижно и безмолвно стояло передо мной.

   Наконец, я очень медленно стала подниматься. Я не могла отвести глаз от фигуры и ужасно боялась увидеть ее лицо. Вернувшись в детскую, я позвонила в колокольчик, и следующее, что я помню, – кухарка поднесла к моим губам немного коньяка.

   Я тщательно расспросила ее, не упоминая о собственном опыте, но было очевидно: она ничего подобного не видела.

   Чаще всего призрак появлялся в первоначальном месте, в холле под лампой, но иногда встречался в других частях нашего дома. Однажды я увидела его на маленьком мощеном дворике позади дома, и снова, тем пасмурным зимним днем, совершила ужасную ошибку, решив, что это мой муж, одетый в длинный халат. Я последовала за ним в кабинет, через оранжерею и кухню, где он исчез. В конце концов, я отыскала мужа в столовой, где, по его словам, он находился весь предыдущий час.

   Каждый раз, когда я видела эту фигуру, она находилась ко мне спиной. Я очень боялась увидеть ее лицо, но, к счастью, была избавлена от этого испытания.

   Наконец, мы покинули этот дом. Я заболела нервным расстройством, вызванным ужасом от зрелища призрака.

   Мы так и не узнали причину его появления. Я всегда верила, что ее можно найти, если провести тщательные розыски в том месте холла, где он обычно появлялся.

   Но у хозяина было иное мнение.

   Мы покинули это место и перебрались на запад Англии, и я больше ничего не слышала о призраке, посещавшем наш старый дом.

ПРИЗРАК СЭРА ДЖОРДЖА ВИЛЛЬЕРСА

   В царствование Карла I в Виндзоре жил служащий Королевского Гардероба, по имени Паркер. Он родился и вырос в сельской местности, в которой жил сэр Джордж Вилльерс, отец герцога Бекингема, и сейчас ему было около пятидесяти лет, и он славился своей честностью и осмотрительностью.

   Сэр Джордж Вилльерс много раз проявлял к нему доброту, когда он был мальчиком, но они не виделись много лет, потому что тот покинул деревню. До того, как произошли события, описанные в приводимой ниже истории, сэр Джордж Вилльерс уже скончался некоторое время тому назад.

   Однажды ночью, примерно за шесть месяцев до убийства герцога Бекингема, Паркер, пребывавший тогда в добром здравии, лежал в постели в своих апартаментах в Виндзорском замке, когда его внезапно разбудил шум, словно по комнате кто-то ходил. Пока он прислушивался, занавес его кровати раздвинулся, и почтенный старик, облаченный в утренний халат, склонился над ним, и, пристально глядя на него, спросил, знает ли он, кто перед ним.

   Полумертвый от страха Паркер молчал, и тогда старик во второй раз спросил его, знает ли он, кто перед ним.

   Паркер сразу узнал в нем покойного сэра Джорджа Вилльерса, а также заметил, что на нем была та самая одежда, в которой он видел его в последний раз. Когда вопрос был задан снова, он набрался смелости и ответил, что, по его мнению, его посетитель – сэр Джордж Вилльерс.

   Призрак сказал, что он не ошибся, и что он ожидает от него услуги.

   – Мистер Паркер, – сказал он. – Я знаю, что раньше вы любили меня, а теперь – моего сына Джорджа. Я хочу, чтобы вы в точности передали ему мои слова, поскольку, как вам известно, я – его отец, старый сэр Джордж Вилльерс из Лестершира. Скажите ему, чтобы он искал расположения людей или хотя бы попытался смягчить их отношение к себе, иначе все кончится очень плохо, причем, внезапно.

   Затем он отпустил полог кровати и исчез.

   Паркер, совершенно лишенный воображения, сразу же подумал, что все это ему приснилось и, не желая беспокоить герцога своими снами, умолчал о случившемся. Кроме того, он побоялся, что герцог посмеется над ним и посчитает за слабоумного; к тому же, для него было проблемой получить аудиенцию.

   Прошло несколько ночей, старик больше его не беспокоил. Затем, как-то утром, призрак снова появился в комнате Паркера и, расхаживая по ней «быстро и яростно», наконец, произнес, очень сурово:

   – Мистер Паркер, я полагал, что вы были моим другом и так сильно любите моего сына, герцога, что могли бы передать ему мои слова, но я знаю – вы этого не сделали. Во имя дружбы, которая когда-то существовала между вами и мной, того уважения, которое вы питаете к моему сыну, заклинаю вас передать ему то, что я сказал вам прежде.

   Паркер пообещал сделать все в точности, но сказал призраку, что попасть на прием к герцогу нелегко, и что тот сочтет его недалеким человеком, если он явится к нему с посланием от мертвого. Он также добавил, что герцог вряд ли поверит хотя бы одному его слову.

   – Если, – сказал призрак, – он не поверит, что вы получили это предостережение от меня, расскажите ему тайну, которая неизвестна никому, кроме него и меня. – После этого он поведал ее ему.

   Теперь Паркер был вполне уверен в том, что случившееся не было сном, а призрак – фантазией, и искал возможности рассказать герцогу все, что сказал его отец.

   После второго явления сэра Джорджа Вилльерса, Паркер отправился в Лондон, где тогда находился двор. Он был хорошо знаком с сэром Ральфом Фрименом, одним из судей Суда Реквестов, женатым на даме, приходившейся герцогу дальней родственницей, и, отправившись к нему, хотя и не ознакомил его полностью со всеми подробностями видения, тем не менее, сказал достаточно, чтобы дать понять – случилось нечто экстраординарное, и умолял держать это в тайне.

   Зная, что Паркер обладает здравым умом, сэр Ральф был очень впечатлен его рассказом, пообещал переговорить с герцогом и попросить его дать Паркеру возможность встретиться с ним и рассказать свою историю, что, по словам последнего, требовало некоторого времени и терпения.

   Сэр Ральф сдержал свое слово, и герцог, со свойственной ему добротой и снисходительностью ответил: на следующий день он рано утром отправляется на охоту с королем, и лошади будут ждать его в пять часов у Ламбетского моста. Если Паркер будет там в это время, он готов будет слушать его, сколько потребуется.

   На следующее утро сэр Ральф взял с собой Паркера к Ламбетскому мосту и, когда прибыл герцог, представил его ему. Герцог учтиво приветствовал его и, отведя в сторону, так, чтобы их не было слышно слугам, предложил рассказать, зачем тот искал встречи с ним.

   Сэр Ральф испытывал естественное любопытство к тому, что Паркер так стремился сообщить. Он не слышал, что Паркер говорил герцогу, но пристально наблюдал за выражением лиц обоих. Иногда заговаривал герцог, часто с глубоким волнением, и сэр Ральф понял, что в сообщении Паркера было что-то важное и необычное.

   На обратном пути Паркер сообщил сэру Ральфу, что, когда он упомянул герцогу о том, что должен был знать только он, и никто другой, цвет лица последнего изменился, и он поклялся, что Паркер мог получить это знание разве что от самого дьявола. Ибо такие подробности были известны только ему (герцогу) и еще одному человеку, в молчании которого он не сомневался.

   Герцог отправился на охоту вместе с королем, как и планировал, но хотя обычно получал от охоты удовольствие, все заметили, что он выглядит глубоко задумчивым. Едва охота кончилась, он оставил короля и поспешил к своей матери, в Уайтхолл, где без промедления попросил у нее аудиенции наедине.

   Она была замужем за сэром Томасом Комптоном и стала графиней Бекингем вскоре того, как ее сын стал графом.

   Мать и сын беседовали наедине два или три часа, и те, кто находился в это время в соседней комнате, время от времени могли слышать их повышенные голоса, как если бы они о чем-то жарко спорили. Наконец, герцог покинул дом, с сердитым и встревоженным выражением на лице, какое можно было увидеть чрезвычайно редко, поскольку он испытывал глубокое уважение и почтение к своей матери и никогда с ней не спорил. Войдя к графине, слуги застали ее в слезах и это, конечно, только усилило их любопытство относительно того, что произошло между нею и ее сыном.

   Кроме этой вспышки волнения, Бекингем, по-видимому, не обратил должного внимания на полученное предупреждение, поскольку вскоре после этого призрак старого сэра Джорджа Вильерса снова явился Паркеру и спокойно, но печально, произнес: «Мистер Паркер, я знаю, что вы передали мои слова Джорджу, моему сыну. Я благодарю вас за это, но он пренебрег ими; теперь же я прошу вас еще раз обратиться к моему сыну и сказать ему, что если он не исправится и не последует моему совету, то этот нож (или кинжал), – с этими словами он вытащил из-под одежды нож (или кинжал), – принесет ему смерть».

   Паркер, – на этот раз крайне неохотно, – еще раз поговорил с герцогом и ознакомил его с визитом призрака.

   Герцог очень рассердился и велел ему больше не беспокоить его такими посланиями и снами, сказав, что тот впал в старческое слабоумие.

   Примерно через месяц герцог встретил Паркера на Ламбетском мосту и в шутку спросил его:

   – Итак, мистер Паркер, что вы думаете о вашем сне?

   – Сэр, мне бы не хотелось, чтобы он сбылся, – ответил тот.

   Шесть недель спустя, как известно всему миру, герцог Бекингемский был убит Фентоном, согласно пророчеству своего отца, когда собирался отплыть во Францию, и вскоре после этого ужасного события Паркер, дождавшийся, таким образом, исполнения предупреждения призрака, скончался естественной смертью.

   Эта история передается как истинная Уильямом Лилли, а также рассказывается Эдвардом Хайдом, лордом Кларендоном, в его «Истории Гражданской войны», и другими писателями. Они отличаются в значительной степени деталями, и приведенный выше вариант был составлен по нескольким источникам.

   По одной из версий, когда известие об убийстве герцога достигло его матери, она восприняла его без малейшего удивления, как будто знала, или предвидела его. Ее скорбь также не была такой, какая ожидалась от нее, поскольку герцог считался ее любимым сыном.

ПРИЗРАЧНАЯ ПТИЦА

   Леди, в правдивости которой не может быть сомнений, но которая попросила не называть ее имени, прислала мне следующий интересный рассказ о своем личном опыте.

   "Я всегда, – пишет она, – ужасно боялась птиц, всех видов, и проснулась однажды утром, в январе 1910 года, с чувством величайшего ужаса, обнаружив, что покрывало моей кровати покрыто яркими черными отметинами, несомненно, отпечатками лап и когтей очень большой птицы. Я тут же вскочила и позвала слуг, тщательно обыскавших комнату, – но им не удалось найти никаких следов чего-либо живого. Всю ночь в камине горел огонь, и казалось невозможным, чтобы что-нибудь могло спуститься по трубе, но птица была слишком велика, чтобы проникнуть через окно, открытое всего на несколько дюймов. Дверь в мою комнату была закрыта.

   Я была обеспокоена этим происшествием и испытывала страх. Я ходила по дому, боясь увидеть птицу. Наконец, во второй половине дня, я пошла к своему другу, врачу, интересующемуся необычными событиями. Он вернулся со мной, осмотрел покрывало и воскликнул: «Это результат вашего увлечения спиритизмом. Вас, очевидно, посетил элементаль. Будьте осторожны, чтобы не попасть ему в лапы».

   Я пришла в ужас, так как прекрасно знала о воздействии элементалей, и тут же оставила изучение спиритизма, столоверчения, постукивания и т.д., которыми прежде интересовалась.

   С тех пор ничего не происходило, и я совершенно забыла об этом инциденте, пока не наступил апрель 1912 года.

   Несколько дней назад я пригласила подругу, одаренную экстрасенсорными способностями. Мы болтали на разные нейтральные темы, когда она вдруг пристально взглянула на меня и сильно побледнела.

   Я спросила ее, в чем дело, и она ответила вопросом: не занимаюсь ли я спиритизмом.

   Я сказала ей, что когда-то занималась, очень давно, и попросила объяснить, что ее так сильно встревожило.

   К моему величайшему ужасу, она сказала, что видит позади меня огромную черную птицу. Она выглядит очень свирепой и, кажется, стремится вонзить в меня свои когти. Она также добавила, что уверена – птица не сможет причинить мне никакого вреда, пока я воздерживаюсь от спиритизма. Именно это увлечение стало причиной ее появления, и занятие им для меня очень опасно. Затем она сказала, что птица постепенно удаляется от меня в угол комнаты, где и исчезла, словно ее прогнал данный мне совет.

   Лично я никогда ее не видела и искренне верю, что никогда не увижу. Я твердо решила воздерживаться от изучения спиритизма, к которому теперь отношусь с чувством неподдельного страха".

ТАИНСТВЕННЫЙ СВЕТ И ГОЛОВА ГОРГУЛЬИ

   Однажды, разговаривая с мисс Лесли Мур, художницей и писательницей, автором «Покрова условности» и других романов, я упомянула, что в одном из районов Саффолка был замечен странный свет, приводящий местных жителей в ужас.

   Это напомнило мисс Мур эпизод из ее собственного опыта, связанный с необъяснимым светом, после чего она рассказала мне следующую историю, которую я передаю ее собственными словами.

   – Я жила, – сказала она, – с несколькими друзьями в маленьком домике в деревне неподалеку от Лондона. Дом изначально был коттеджем, и даже сейчас его едва ли можно было назвать большим, хотя мои друзья купили его таким, каким он был построен изначально, и пристроили три комнаты в задней части.

   Пока я жила у них, я спала в маленькой комнате, носившей название Синяя комната, которая располагалась в старой части дома. Моя хозяйка спала в соседней комнате, тоже в старой части. У ее дочери была новая комната, пристроенная к комнате ее матери.

   Однажды ночью я лежала в постели и не думала ни о чем особенном – только о том, что уже поздно, и мне лучше попытаться уснуть. Я слышала, как старые часы внизу, в холле, пробили двенадцать, и повернулась на другой бок, готовясь ко сну. Я не спала, когда делала это, и, помню, постаралась как можно плотнее закутаться в одеяло, поскольку стояла зима, и мне было довольно холодно.

   Я должна упомянуть, что кровать располагалась в углу, причем ее изголовье упиралось в стену с окном. На окне висели тяжелые, темные шторы. Я только-только успела поправить одеяло так, как мне было нужно, когда, взглянув на стену рядом с кроватью, увидела на ней продолговатое пятно света размером с большое окно, а в этом пятне – отражение решетки. Создавалось впечатление, что тень на стене создает лунный свет, проникающий через окно, закрытое узорной решеткой.

   Хотя я и была удивлена, увидев это, у меня не возникло чувство тревоги или мысли, будто происходит нечто сверхъестественное. Я просто была удивлена и посмотрела в комнату, есть ли в ней свет; но в ней было совершенно темно. Я снова взглянула на отражение на стене и, пока я смотрела на него, узор постепенно исчезал, оставляя продолговатое пятно света. Потом оно также исчезло, и стена стала темной. Единственным моим чувством было удивление. Откуда мог взяться свет? Он не мог проникнуть сквозь плотно занавешенное окно, а даже если бы и так, то не мог осветить эту стену. Но, в любом случае, окно было занавешено слишком плотно, чтобы пропускать хоть какой-нибудь свет, и в комнате царила темнота. Я подумала, что видела нечто очень странное, а потом уснула.

   Утром я заговорила об этом за завтраком, но хозяйка и ее дочь решили, что я уснула, а затем, внезапно проснувшись, все еще пребывая в полусне, вообразила себе это странное видение.

   Однако через пару дней, спустившись к завтраку, хозяйка дома сказала мне:

   – О, Лесли, теперь я совершенно уверена, что ты не спала, когда увидела странное пятно на стене, потому что сегодня утром со мной произошла странная вещь.

   Я проявила интерес к ее словам, и вот что она мне рассказала.

   Она проснулась очень рано и как раз собиралась зажечь свечу, чтобы взглянуть, который час, как вдруг в кромешной тьме увидела на противоположной стене что-то вроде гипсовой таблички. Табличка начала вращаться, очень медленно, пока не превратилась в нечто вроде головы горгульи, подобные тем, какие можно видеть в старых церквях. Она протерла глаза, села и зажгла свечу (заметив, что уже шесть часов утра), но горгулья по-прежнему оставалась на стене. Она собиралась позвать свою дочь, спавшую в соседней комнате, чтобы та тоже пришла посмотреть и могла подтвердить странное видение, когда голова горгульи начала так же медленно поворачиваться в противоположном направлении; затем она снова превратилась в глиняную табличку и, наконец, вдруг исчезла. В рассказе о моем видении больше не приходилось сомневаться, хотя мы не могли объяснить причин ни первого, ни второго.

   Несколько вечеров спустя я переодевалась в своей комнате. Мы разыгрывали небольшую пьесу, и на вечер была назначена репетиция; поэтому передо мной лежал мой театральный альбом, прислоненный к маленькой лампе. Я учила свою роль и одновременно переодевалась. Я думала только об одежде и роли.

   Внезапно, повернувшись, чтобы поднять что-то, что я уронила, я увидела на маленьком столике перед окном небольшую гипсовую статуэтку (раскрашенную) Девы Марии с младенцем. Все еще занятая ролью, я смотрела на нее и, помнится, подумала: как это странно, видеть статуэтку здесь. У меня дома была маленькая статуэтка Девы Марии с младенцем, но я не помнила, чтобы брала ее с собой. Затем, чисто подсознательно, – поскольку мой разум по-прежнему был занят ролью, – я заметила, что фигурка отличалась от моей. На моей Деве Марии была золотая корона, а ребенок сидел с раскинутыми руками. На этой Деве Марии было накинуто белое покрывало, а ребенок лежал у нее на руках. После этого к моему подсознанию активно подключилось сознание. Я задумалась, как фигурка здесь оказалась, и решила, что это хозяйка решила сделать мне подарок. Я застегнула платье сзади, – однажды научившись так выворачивать руки, чтобы делать это самой, – прежде чем рассмотреть статуэтку. Закончив, я подошла к столу и протянула к фигурке руку, – но не успела коснуться ее, как она исчезла.

   У меня нет объяснения всему происшедшему. У меня нет даже предположений. Я могу только поручиться за то, что все это случилось на самом деле.

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО

   Молодой лейтенант, служивший на флоте, всегда считался среди своих друзей человеком слова. Проникнутый высокими идеалами, ставивший честь превыше всего, он всегда старался исполнить даже самые пустяковые обещания, и потому на него всегда можно было положиться.

   Сойдя на берег, он навестил неких своих друзей, живших неподалеку от Портсмута. Когда он покидал их, собираясь вернуться на корабль, хозяйка вручила ему письмо, с просьбой отправить его.

   Он положил письмо в карман и тут же забыл о нем, такое случается со многими людьми, которых просят отправить письма. Он отправился в Портсмут и добрался туда без приключений, но когда переправлялся на корабль, лодка перевернулась, и он, к сожалению, утонул.

   На следующее утро персона, которой было адресовано письмо, услышала звонок в дверь, а ее горничная, открыв, увидела на пороге мокрого человека, протянувшего ей мокрое письмо, адресованное ее хозяйке. Горничная отнесла и передала письмо, а поскольку стоял прекрасный июльский день, и на небе не было ни облачка, ничто не могло объяснить промокшего состояния вручившего письмо, и дама, в ответном письме, упомянула об этом странном факте.

   Когда автор первого письма стала расспрашивать подробности, оказалось, что посыльный, судя по описанию горничной, был не кто иной, как молодой лейтенант, никогда не нарушавший своего слова.

   Эта история была рассказана мне одной моей подругой, а она, в свою очередь, слышала ее от подруги дамы, написавшей письмо. В то время это вызвало в Портсмуте настоящую сенсацию.

СКРЫТОЕ ПИСЬМО

«Лучшая записанная аутентичная история о призраке?»

   Во время моих изысканий, моей неприятной обязанностью стало опровергнуть живописную историю о призраке на Беркли-сквер. Мне также придется, хотя и с большой неохотой, развенчать знаменитую историю Уилберфорса, о которой постоянно говорится, что это «лучшая записанная аутентичная история о призраке».

   Говорят, что она сохранилась в мемуарах покойного епископа Сэмюэля Уилберфорса, но я до сего времени так и не смогла найти ее ни в каких «мемуарах».

   Записав приводимую мною ниже версию этой истории, в которую многие верят, я передала ее архидиакону Уилберфорсу из Вестминстера, умоляя его, если это возможно, подтвердить ее подлинность.

   Его ответ был краток:

   «Эта история – чистейший вымысел. Если бы она была правдой, мой отец, без сомнения, поведал бы ее мне».

   Теперь я привожу саму историю.

   Покойный епископ Сэмюэл Уилберфорс однажды остановился в загородном доме в Линкольншире, в качестве гостя одной большой домашней вечеринки.