Текст книги "Погоня за «оборотнем»"

Автор книги: Джерри Остер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 18

Какой-то толстяк назойливо колотил в дверь спальни Рэда Сейлеса. Тот натянул покрывало на голову, тщетно надеясь на то, что стук прекратится.

– Мартин!

Этот толстый выкрикивал что-то о марсианах. Сейлес накрыл голову подушкой. Нет, звали явно не его. Его организация не занимается марсианами, даже если они прилетели, чтобы завоевать планету. Вызывайте таможенную службу, отдел по чрезвычайным ситуациям. Может, они решают эти вопросы. Вызовите морских пехотинцев, в конце концов. Это наверняка по их адресу. Вторжение, революция, гражданское неповиновение… – это по их части.

– Мартин, ну вставай же.

Оказывается, зовут его, Мартина, и марсиане здесь ни при чем. Так нарекла Сейлеса мать. Она была единственным человеком, кто к нему так обращался, да еще компьютеры, выдававшие чеки и счета на имя Сейлеса. Благодаря матери, Сейлес нарастил себе живот.

Сейлес приподнял край подушки:

– Ну, что там, ма?

– Тебя к телефону.

– Я сплю.

– Это из полиции.

– Я преступлений не совершал.

– Мартин, подойди же к телефону.

Сейлес неохотно встал с кровати, набросил пижаму и направился к телефону на лестничной площадке. Мать уже ковыляла вниз по лестнице. Было слышно, как она ступает, тяжело дыша.

– Мам, ложись спать. Еще только три часа ночи.

– Я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

– Мам, ну кто же ест в такое время.

– Но ведь уже три часа.

– Вот именно поэтому и не надо ничего готовить.

– Мартин, ты должен есть. Все должны есть.

Сейлес вздохнул и поднял трубку:

– Слушаю.

– Сейлес?

– Да.

– Это Чиф Олдрих.

– Слушаю.

– Я разыскиваю Барнса.

– У меня его нет.

– Не знаешь, где он может быть?

– Где ему быть, если не дома. Тем более в три часа ночи.

– Ты не мог бы дать номер его телефона?

– Вот этого я сделать не могу, Чиф. Тебе придется позвонить дежурному офицеру.

– Я уже звонил. Он не знает.

– Надо было попросить вызвать Барнса по сигнальному устройству.

– Он пообещал вызвать и передать, чтобы Барнс позвонил мне. Это было час назад. Я еще раз позвонил дежурному. Он сказал, что вызывал Барнса каждые три минуты, но он на сигнал не отвечал. Офицер дал понять, что если Барнс не хотел выйти на связь, то тут уж он не может ничего поделать.

– Полагаю, он выпал из кармана.

– Как тебя понимать?

– Это значит, что я понятия не имею, где он. Скажи, что ему передать, и завтра утром я ему все сообщу.

– Я хотел переговорить с ним по поводу таксиста по имени Нидлмэн. Это тот, который подвозил Ван Митера. Таксиста убили где-то на Западной Двадцать восьмой улице, между Девятой и Десятой улицами, за гаражом Главпочтамта. Там, где спортивная площадка и новостройка. По ночам там не бывает ни души. Похоже на вооруженный грабеж. Убийца взял кассу и очистил бумажник таксиста.

– Вооруженный грабеж не по нашей части, Чиф. Это в вашей компетенции.

– Это был не просто грабеж. Произошло убийство.

– Ну и что? Это тоже ваш хлеб.

– Верно. А кто будет расследовать возможную связь между убийствами таксиста и Ван Митера? Ведь именно Нидлмэн подвозил Ван Митера, когда того убили.

– Таксиста замочили из пистолета 22-го калибра?

– Тридцать восьмого. Стрелял профессионал и стрелял прямо в затылок.

– Тяжелые времена… Чтобы свести концы с концами, наемные убийцы уже вынуждены убивать таксистов.

– Может, федералы-умники объяснят мне, в чем тут дело?

– Не понял, Чиф.

– Ван Митер не был чист, вы об этом молчите? У него были свои делишки? Та стерва, с которой видели Ван Митера, трахалась с ним за обещанную наркоту, а когда ее не получила, то решила его замочить, не так ли?

– Послушай, Чиф. Мы не утверждали, что Ван Митера пришил кто-то другой. Просто мы не сообщили прессе, что это сделала она.

– Так вот. Эта сука ухлопала Ван Митера. Теперь она сделала то же самое с Нидлмэном. Если не она, то кто-то другой порешил таксиста вместо нее, чтобы убрать свидетеля.

– Не думаю, Чиф. Я хочу сказать…

– У Нидлмэна, между прочим, остались жена и ребенок. Вы его подставили, не позаботившись о безопасности. Умники хреновы.

– Спасибо за звонок, Чиф. Я сообщу Барнсу о…

На другом конце провода уже никто не слушал.

– … возможной связи между убийствами.

Сейлес повесил трубку, сходил в ванную и направился было в спальню.

– Мартин?

– Я уже поговорил, ма. Пойду спать.

– Я сделала бутерброд с ветчиной.

– Не буду, спасибо, ма.

– Надо поесть, Мартин.

Вздыхая, Сейлес спустился на кухню и съел бутерброд с ветчиной, за которым последовал соленый огурчик и ломтик шоколадной сдобы. Все это он запил двумя стаканами молока. Каждому приходится есть и умирать. Но то, что люди начали умирать толпами, не говорило о связи первого и второго. Связи с чем? И что значит «толпами»? Это как лишний вес?

– Куда ты направляешься, Мартин?

– Надо позвонить.

– Позвони из кухни. Я тебе еще бутербродик сделаю.

– Это служебный разговор, ма. Я позвоню наверху.

Сейлес не знал номера телефона Олдриха, поэтому позвонил в Управление полиции и попросил соединить с ним. Телефонист сказал, что Олдриха на месте нет, так как была еще половина четвертого утра. Сейлес настаивал, объяснив, что он только что разговаривал с ним. Не зная, откуда звонил Олдрих, он тем не менее попал в точку. Телефонист извинился за оплошность и соединил Сейлеса с Олдрихом.

– Это я, Сейлес.

– Что ты хочешь мне сказать, чертов умник из федерального бюро?

– Вот ты сказал, что мы подставили таксиста, а ведь мы этого не делали. В информации о деле, с нашей подачи, имя Нидлмэна не фигурировало. Кроме твоих и моих ребят, никто не знал, что Нидлмэн работал таксистом, а значит, что он мог выступить свидетелем. Да еще те ребята, что присутствовали на встрече, ну и, естественно, сам Нидлмэн. Если он начал трепать языком в гараже или кому-то проболтался, то это его проблемы. Если это не так, то с нашей стороны утечка информации. И, наконец, убийство Нидлмэна с целью ограбления отметает всякую связь с убийством Ван Митера.

– Нидлмэн занимался частным извозом, – исключил Олдрих первое предположение Сейлеса.

– Ты хочешь сказать, он не работал в таксопарке?

– Именно.

– Тогда это наша проблема. А не мог он трепануться где-нибудь в баре дружкам, своему ребенку, шурину, жене?

– Жена сообщила, что она единственная, кто знает о случившемся. В бары он не заглядывал. Только работа и дом. Мы уже все выяснили, чертов умник.

– Тогда это наша проблема.

– Именно.

– Может, это было просто вооруженное ограбление?

– Пусть будет ограбление, если тебе так нравится. Я там не был и не могу тебе сказать, так ли все было на самом деле.

– Чиф?

– Что?

– Знаю, что ты злишься, у тебя есть на это полное право. Ты больше разозлишься, когда я тебе еще кое-что расскажу. А расскажу я тебе три вещи. Во-первых, мы знаем одного крутого по кличке «Невозмутимый Д». Его телохранителя замочили через два дня после Ван Митера в Риверсайд-парке. Тебе это, очевидно, известно из газет. Убитого обнаружил сторож при парке. Он сообщил в полицию, на место выехали детективы из Отдела по расследованию убийств. Пригласили и нас, поскольку убитый имел непосредственное отношение к крупному наркодельцу. Мы сделали то, что, по вашему мнению, нам делать не следует, но мы все-таки это делаем иногда. Мы сказали, что сами проведем баллистическую экспертизу и передадим вашим ребятам копию заключения. Знаешь, такой дружеский жест с нашей стороны. Мы прогнали полученные данные через компьютер, чтобы выяснить, не проходил ли пистолет по другим нашим делам. И действительно, он всплыл. Именно из этого пистолета убили Ван Митера. Копию баллистической экспертизы мы, знаешь ли, «забыли» вам переслать.

Во-вторых, мы владели информацией об одном бомже. Он жил на улице в картонной коробке рядом с рестораном, где Ван Митер с потаскухой обедали. Бродяга нашел солнцезащитные очки, которые, как он сказал, она уронила, садясь в такси перед тем, как замочить Ван Митера. Бомж передал очки нашему агенту. Мы получили список тех, кто приобрел их, а это люди не бедные. В мире такие дорогие очки носят только двести пятьдесят человек. Около двух суток назад этот бомж скончался. На место выехали чистоплюи, не подозревающие о связи между двумя смертями. Об этом промелькнуло сообщение где-то, но на него ты и внимания не обратил бы. Смерть бомжа выглядела естественной и, как заключила полиция, наступила в результате асфиксии, вызванной рвотной массой от чрезмерного употребления спиртных напитков.

В-третьих, да, Ван Митер замарался, ты прав. Он попутно обделывал свои делишки, а та потаскуха, которая трахалась с ним за обещанную наркоту, но от Ван Митера ее не получила, решила его замочить. Да, ты прав, все происходило приблизительно так.

И все это я тебе говорю потому, что, как мне кажется, мы находимся в такой ситуации, когда может быть замаран кое-кто еще. Кто-нибудь из твоих или моих ребят. Неисключено, что и из тех, кто присутствовал на совместном совещании. Нам следует провести мощную операцию по предотвращению утечки информации. Ты расскажешь обо всем, что сообщил мне, тому, кому считаешь нужным. Я же проинформирую Барнса, так как обязан это сделать. Потом мы встретимся и ты расскажешь, скольких людей ты посвятил в наш разговор и кого именно. И с этого момента можно начинать операцию в соответствии с инструкциями.

– А вы, федералы, и впрямь умники.

– А ты как думал.

– Сейлес?

– Что?

– Спасибо.

– Не за что.

– Сейлес?

– Да?

– С Днем независимости тебя.

Глава 19

– Что такое «натуральный цыпленок»? – спросил Аронсон. – Это тот, что вырос на воле в сельской местности?

– Таких цыплят в наше время не найдешь, – скептически ответил Барнс.

– Когда ты предложил встретиться в «Опушке» мне послышалось «мощи», и я уж, грешным делом, подумал, что ты хочешь встретиться на кладбище. «Опушка», – это где Ван Митер, царство ему небесное, обедал перед смертью. Хороший он парень был, этот Ван Митер. Мне он нравился. До сих пор не верится. Такая смерть. Как там Сюзан?

– Более-менее.

– Она, видимо, взяла короткий отпуск. Чем она занимается?

Барнс обратился к подошедшему официанту:

– Холодное спагетти с салатом и стаканчик белого вина.

Аронсон еще раз просмотрел меню в слабой надежде найти что-нибудь с копченой ветчиной, но и на этот раз ему не повезло. Он демонстративно закрыл меню и попросил официанта принести ему то же самое. Когда официант, забрав меню, удалился, Барнс сказал:

– Рита сообщила о смерти еще одного человека, связанного тесными узами с мистером Уильямсоном.

Аронсон хлопнул себя руками по бедрам:

– Я любил по-своему Шираз и не обращал внимания на то, кем она была и чем занималась. Ты меня понимаешь. К этим людям привыкаешь, и от этого не уйти. Чувства должны быть естественными, в противном случае всем станет ясно, что ты внедренный агент. А тут ни с того ни с сего убивают Шираз. Я-то был уверен на сто процентов, что «Невозмутимый Д» отомстит этой бабе за убийство Лайонела и одному из людей Лорки за его сделку с ней. Когда убили Шираз, царство ей небесное, я отнес это на счет Лорки, полагая, что он хочет поставить «Д» на место, но Лорка отрицает свою причастность к убийству. Лорка – «голубой», но я ему верю. Более того, Лорка пошел на необычный шаг он сам вышел на меня, сказал, что Шираз не убивал, и даже попросил передать «Невозмутимому Д» свои соболезнования. У Лорки и в мыслях не было ссориться с «Д». «Женщин я не убиваю», – сказал он на ломаном английском, и я уверен в том, что он говорит правду. Он может убить кого угодно, но не женщину. Наиболее вероятным убийцей Шираз, царство ей небесное, остается эта баба, и для «Невозмутимого Д», должно быть, стало ясно как божий день, что у нее были веские причины для убийства его телохранителя и сделки с оптовиком. Поэтому она расправилась и с подружкой «Д», Шираз.

Аронсон наклонил голову к Барнсу и прошептал:

– Ты слышал, что они сделали с Шираз? Рита не сказала тебе?

Барнс утвердительно кивнул головой. Такой подавленной, как в тот день, он еще Риту не видел. Она стояла в двери его кабинета, сложив руки на груди со взглядом, полным отрешенности. На приглашение Барнса войти и сесть она никак не отреагировала. У нее даже не было неизменной сигареты в руках. Рита вдруг заговорила по-испански, пока он не напомнил ей, что на этом языке он знает только несколько ругательств. Затем она так долго молчала, что он грешным делом подумал, не пришла ли она объясниться в любви.

– Шираз мертва, – наконец выдавила она из себя. – Ее зарубили мечом или каким-то другим длинным и острым предметом. Ее кололи… в половые органы.

– Ужасная смерть, – сказал Аронсон.

К соседнему столику официант подвел девушку. Ее каштановые волосы были коротко подстрижены под панка. Девушка была одета в черную шелковую блузку с подплечниками, серые льняные слаксы и черные кожаные спортивные туфли, как у велосипедистов. Она носила очки в золотой оправе, простые часы из нержавеющей стали и тонкую золотую цепочку. Руки у нее были свободны, что именно и понравилось Барнсу в той девушке, с которой он поднимался на лифте. Девушка за соседним столиком в этом плане ему даже больше нравилась: с собой она не принесла ни книжки, ни кошелька, ни мелких денег, ни ключей (даже карманы в брюках отсутствовали) – у нее не было ничего, кроме твердой уверенности добиться своего и без этих мелочей. Глядя на нее, он вспомнил девушек с Файер-Айленд, где семья Барнса – тогда еще была такая семья – проводила один из августовских отпусков. Девушки были в бикини. Подколов волосы, они бежали по отмели, далеко вперед выбрасывая ноги, с непоколебимой уверенностью встретить того, кто наверняка позаботится, чтобы у них не было ни в чем нужды.

Девушка не удостоила Барнса ответным взглядом, и Аронсон вновь завладел его вниманием.

– Рита говорит, что мистер Уильямсон обнаружил, гм, останки и лично захоронил их. Официальных заявлений в полицию не поступало.

Лицо Аронсона выражало недоумение – так необычно прозвучала фраза из уст Барнса.

– Кому подавать заявление? Не будет же он сам себя сдавать.

– Ближе к делу. Какие ответные действия он предпримет?

– В том-то и дело, Джон. Мы об этом не узнаем, пока он не начнет действовать. Этот «Д» – молчун. Я не хочу сказать, что он – как это выразиться? – немой. Он просто не разговаривает. За него говорила Шираз, царство ей небесное. К нему приходишь, садишься, – задаешь вопрос – она отвечает. Вопрос – ответ, вопрос – ответ. Она отвечала, как если бы знала ход мыслей «Д». Так могло продолжаться часами. Может, они между собой и говорили наедине. Кто знает?

Официант принес салаты. Барнс подождал, пока тот не ушел.

– Откуда Лорке стало известно о Шираз?

– Мир крутых тесен.

– Что конкретно известно Лорке о… той бабе?

– Немного, а может, и все. Я допытываться не могу. Он меня сразу раскусит.

– Может, Лорка будет более откровенным с женщиной?

– С кем? С Ритой? Да он ее расколет в два счета.

Девушка спиртных напитков не заказала. Она потягивала из высокого стакана воду и думала о чем-то своем, от чего ее губы расплылись в мечтательной улыбке.

– Устранен свидетель убийства Ван Митера. Таксист, который его подвозил. В газетах писали об этом как о вооруженном ограблении, но совершенно ясно, что речь идет об устранении свидетеля. Скажи об этом Лорке и «Невозмутимому Д». Я хочу, чтобы они знали, что с этой женщиной и ее людьми так просто не справиться.

– Мне кажется, они уже поняли это, Джон.

– И тем не менее. Если Лорка, в частности, более осторожен, он может откопать кое-что, до чего мы не дошли.

К соседнему столику подошла еще одна девушка. Она была подстрижена так же, как и ожидавшая ее подруга, и в таких же очках. Она выглядела старше и отличалась пепельным цветом волос. Одета она была в рубашку желтого цвета навыпуск, белые холщовые брюки, предпочитаемые художниками, и голубые босоножки. У этой девушки деньги были. Она хранила их в поясе-кошельке. В рюкзачке, что она принесла с собой, видимо, находилось еще что-то, необходимое парочке. Девушки обменялись быстрым, но страстным поцелуем. Они нежно поглаживали друг друга и радостно смеялись. Официант подал им текиллу с лимонным соком и с солью.

Официант, обслуживающий Барнса и Аронсона, принес заказанные блюда. Не успел он отойти, как подошел второй официант:

– Мистер Барнс? Вас к телефону. Я вас проведу.

Барнс последовал за ним в дальний угол бара, где одиноко скучал посетитель в желтовато-коричневом костюме. У него были характерные для военных усы. Став к нему спиной, Барнс поднял трубку:

– Барнс слушает.

– Джон, это я, Рэд. Ты готов услышать, что я тебе скажу?

Именно так его спросила Полли, его Полли, в то утро, когда звонила с роковым известием. «Ты готов услышать то, что я тебе сообщу? Я разрываю наши отношения». Она собиралась продолжить и объяснить причину этого решения, но он ее опередил, сказав, что между ними и не было никаких отношений. Она удивилась. Ей казалось, они уже начали их завязывать. Может быть, но он их таковыми не считал. Вместе детей они не крестили, а если так, то и отношений у них никаких не было. Он прекратил разговор, не дав ей вставить ни слова.

– Только что звонил Олдрих, – сообщил Сейлес. – Бездомный бродяга по имени Морган покупал себе выпивку в винном магазине на Южной Парк-авеню. Владелец особенно трогательно относится к алкашам, из жалости он даже продает им товар со скидкой, с чем можно не согласиться, если ты действительно их жалеешь. Так вот, хозяин говорит, что Морган никогда не покупал у него «Катти Спарк», а брал только водку и вино, о чем говорил и приятель Моргана. Морган никогда не покупал «Катти». Теперь прикинь, Джон. В тот вечер, когда Морган покупал выпивку, в магазин заглянул какой-то парень и взял целых четыре бутылки «Катти Спарк». Владелец никогда этого парня не видел, и после он тоже не появлялся. В данный момент художник, присланный полицейскими, составляет его портрет со слов хозяина. Несчастный бродяга не умер естественной смертью от асфиксии, вызванной рвотными массами от чрезмерного употребления «Катти Спарк». Скорее всего, его силой заставили выпить спиртное, пока оно не вызвало рвоту. Неизвестный зажал Моргану рот – и тот задохнулся. Бродяге заткнули рот, чтобы он не смог засвидетельствовать, как убили Ван Митера.

Барнс не отвечал.

– Джон, ты меня слушаешь?

– Это все?

– Да.

– Увидимся в конторе. – Барнс повесил трубку.

– Вы меня не узнаете? – спросил Барнса мужчина с характерными усами.

Барнс улыбнулся и отрицательно покачал головой:

– Извините, но я вас не припомню.

Барнс направился к столику.

– Вкусно, – похвалил спагетти Аронсон.

– У меня срочные дела, Генри. Я ухожу. Если у тебя есть вопросы, как действовать дальше, то сейчас самое время их задать. Если все ясно, связь будешь держать с Ритой по обычным каналам.

Аронсон отрицательно покачал головой:

– Вопросов нет.

Барнс подсунул пятидесятидолларовую банкноту под пепельницу.

– Приятно тебе отобедать. За сдачу отчитываться не надо. Думаю, наша следующая встреча не за горами.

– До встречи, – попрощался Аронсон.

Барнс улыбнулся девушке в черном, она ответила ему холодным, но довольно продолжительным взглядом, отчего ее подружка недоуменно посмотрела на нее, потом на Барнса и снова на нее. Барнс коснулся рукой проходившего рядом официанта:

– У вас есть запасной выход? Я федеральный агент. Нахожусь здесь по служебным делам.

Официант улыбнулся:

– Да, да, конечно. Сюда, пожалуйста.

Глава 20

Женщину звали Лилиан. Свое имя она произносила с ударением на последний слог, как француженка, хотя, по ее словам, она родилась и выросла в Бруклине. Она выглядела миниатюрной и ходила походкой танцовщицы. Зачесанные назад волосы, мешковатые шорты и облегающая блузка говорили о том, что Лилиан хотелось выглядеть моложе своих лет. Кэрри тем не менее чувствовала себя так же неуютно, как чувствует себя школьник при встрече с учителем во внеучебное время.

Лилиан проводила Кэрри и Дженифер по необычайно длинному коридору в гостиную. Очень высокий потолок и огромнейший телевизор произвели на них сильное впечатление. Лилиан усадила их в кресла, попросив подождать минутку. Кэрри откинулась, наблюдая, как хозяйка удалялась по коридору, по всей видимости, в спальню. Она по-воровски вошла в дверь, что, однако, не помешало Кэрри заметить лицо девочки ее возраста. Она была так же напугана, как и Кэрри.

Из радиоприемника раздавалась музыка в стиле рок. Дженифер закатила глаза и сострила что-то по поводу песни «Поцелуй» в исполнении Принца. Среди «крутых» ребят Принц популярностью не пользовался. Кэрри же всегда тянуло танцевать под эту музыку. Ее матери певец тоже нравился, особенно песня «Лиловый дождь». Иной раз ей даже хотелось плакать. Это случалось тогда, когда на нее находило меланхолическое настроение. Кэрри скучала по матери, однако Дженифер убеждала ее не глупить и воспользоваться шансом, о котором другие дети только мечтали.

– Ты предоставлена сама себе. Ты свободна и без родителей. Бог мой, это же безумно здорово.

– У меня отец умер, Джен. Ты что, не знаешь? Его ведь убили.

– Да ладно, я знаю.

– Мать занимается чем-то, о чем я понятия не имею, но знаю, что это опасно. Понятно?

– Понятно, понятно.

– Ты это шансом называешь?

– Ну, Кэрри, ты как прилежная школьница, воспринимаешь все буквально. Это же просто выражение такое.

Дверь в конце коридора открылась, и Кэрри увидела выходящую из комнаты девочку. За ней следовала Лилиан. Она проводила девочку до двери квартиры, помогла открыть замки и, похлопав по плечу, выпустила ее на лестничную площадку. Закрыв дверь и заперев ее на замки, Лилиан вернулась в гостиную. Она ступала босыми ногами по полу, засунув руки в карманы мешковатых шорт. Создавалось впечатление, что она не шла по паркету, а катилась по нему на коньках. Подойдя к велотренажеру у телевизора, оборудованному разными датчиками на руле, она развернула его и, сев, начала крутить педали.

– Чем могу служить, барышни?

Дженифер посмотрела на Кэрри, которая уставилась в пол.

– Так вы хотите знать, что нам нужно, так? – переспросила Дженифер.

Лилиан мягко улыбнулась и слегка увеличила скорость.

– Хотеть можно много чего. Почему бы вам не сказать, чего именно вы хотите?

Кэрри встала:

– Пойдем, Джен, а?

Дженифер непонимающе уставилась на нее:

– Ты же видишь, мы должны сказать, за чем пришли. Если скажет она, то это будет преследоваться по закону, понятно? Ее могут даже арестовать.

Кэрри рассмеялась:

– Мы же не «нарки».

Вытянув шею, Лилиан прислушивалась, но крутить педали не переставала.

– Ее отец – полицейский, «нарк», – сказала Дженифер, – поэтому она так и выражается.

– Мой отец умер, – поправила ее Кэрри.

Лилиан слезла с тренажера и подошла к Кэрри.

Она обняла ее за плечи:

– Бедняжка.

– Его замочили.

– Идите обе за мной, – пригласила Лилиан. Она взяла Кэрри за руку и повела по коридору. Дженифер следовала за ними. Ее ботинок «Док Мартен» и мокасин издавали одновременно хлюпающий и скрипящий звуки.