Текст книги "Погоня за «оборотнем»"

Автор книги: Джерри Остер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Генри Аронсон пристально вглядывался в мутное окно, находясь в квартире заброшенного дома в районе Бронкс.

«Невозмутимый Д» передвигал конверт по карточному столу ногтем среднего пальца. Кроме стола и двух складных стульев, в комнате ничего не было.

– Скажи мне прямо, «Д», а я постараюсь понять. Ну, побалуй меня. Зачем тебе было надо похищать эту девушку? Оттого, что она дочь женщины, которая заодно с бабой, замочившей Лайонела и твою Шираз, царство им небесное, за то, что она заключила сделку с Лоркой? Он подставил тебя так, что ты оказался в дерьме. Что ты хочешь получить в обмен на безопасное возвращение этой девушки в руки матери? Думаешь, эта баба аннулирует свое соглашение с Лоркой и ни с кем не сможет вести дела в городе, а у тебя откроется перспектива триумфального возвращения к прежнему статусу? В этом твоя сногсшибательная новость? Я правильно тебя понял?

«Невозмутимый Д» перестал играть с письмом и передал его Аронсону.

Аронсон взглянул на адрес и положил письмо во внутренний карман пиджака.

– Да, «Д». Хорошо, «Д». Конечно, «Д», я доставлю его в отель «Пиере», но прежде я хотел бы знать: не кажется ли тебе, что после этого номера тебя пришибут? Не твоих ребят, «Д», а тебя лично? Кажется? Не кажется? Или тебе все равно? Ответь, ради бога, «Д». Хоть раз в жизни скажи что-нибудь, Шираз, царство ей небесное, с тобой нет, «Д». Она мертва. Я скорблю так же, как и ты. Даже больше. Я такой парень – смерть человека для меня удар, особенно смерть молодой женщины с добрым сердцем, но ее мы не вернем. Ни ты, ни я, ни сам Господь Бог. Не молчи. Пожалуйста. Похищение детей, «Д», – это ужасная, ужасная вещь. Кто эта девочка, ты знаешь? Что ты знаешь о ее матери, кроме того, что она с этой бабой и заключила сделку с Лоркой? И как понимать «с этой бабой»? Кто она? Партнер, клиент, просто подруга? Если подруга, «Д», то ты нарушаешь одно из основных правил – не смешивать бизнес и семью. «Д», «Д», ответь мне, пожалуйста!

«Невозмутимый Д» указал Аронсону головой на дверь.

Аронсон сложил руки на груди:

– Я буду упрямым, «Д». Я давно в бизнесе и имею право. Кроме того, в этом деле я оберегаю твою жизнь и подвергаюсь риску. Если меня заметут, я буду сидеть в тюрьме, а таким, как мы, не пристало там быть. Мы должны наслаждаться плодами своего труда.

Мой тебе совет, «Д», чем относить письмо матери похищенной девочки, лучше переговорить с Лоркой, объяснить ему ситуацию и прощупать почву дня пересмотра соглашения с этой бабой. В конечном итоге это не то соглашение, которое обеспечит ему много друзей в нашей среде, и, как я уже упоминал, Лорка не одобрил убийство Шираз, царство ей небесное.

Если Лорка склонен пересмотреть отношения, то вы могли бы встретиться, обсудить дела и «зарыть топор войны». Тогда не будет необходимости держать девочку в заложницах и даже вообще говорить Лорке, что ты ее похитил. Если Лорка не согласен изменить отношения, тогда, и лишь тогда, ты поставишь его в известность о том, что девочка у тебя в руках, и ты намереваешься использовать ее, чтобы силой заставить эту бабу отказаться от соглашения с ним, и что Лорке не поздоровится, если он решит вмешаться.

И в том, и в другом случае ты смог бы сделать то, что тебе действительно необходимо, – замочить бабу, не беспокоясь о конфликте с Лоркой, у которого в распоряжении банда вооруженных головорезов, численно превосходящая твою, «Д», так как ты, по натуре, мирный парень.

Решай как хочешь, «Д», а я хочу взглянуть на девочку и подтвердить самому себе, что она в добром здравии и ее душевное состояние настолько хорошее, насколько можно ожидать в данных обстоятельствах. Твоего слова мне недостаточно, «Д». Я не просто говорю. Если я даю слово, то оно не пустой звук, а подтверждено реальными фактами, а не слухами.

«Невозмутимый Д» потер нос, поправил темные очки и указал большим пальцем на дверь за спиной.

– Благодарю, «Д», – сказал Аронсон. Проходя, он похлопал «Д» по плечу и постучал в дверь. Ее открыл телохранитель. Аронсон не встречал его раньше.

– «Невозмутимый Д» говорит, что можно.

Телохранитель посторонился, и Аронсон посмотрел на девочку, а она на него. «Привет, крошка. Ты не вспомнишь, что мы с тобой встречались, и даже как я тебя качал на коленях, а если и вспомнишь, то не скажешь об этом вслух. Твое прелестное личико не выдаст наше с тобой знакомство. Не волнуйся, малышка, я вызволю тебя из этого переплета. Мы ведь одна семья: я и ты, твоя мама и твой папа, царство ему небесное».

Аронсон вернулся в комнату, где сидел «Невозмутимый Д», и вновь похлопал его по плечу:

– Я буду держать с тобой связь, «Д».

Глава 24

Видя, как Сюзан Сейнт Майкл – а она все-таки «нарк» – уводят под дулом автомата от конюшни, где ее поймали и где он сам чуть было не попался, Тед Скэлли был вынужден пересмотреть свою тактику. Ему не понадобилось много времени, чтобы прийти к выводу – лучше находиться снаружи и заглядывать внутрь, чем быть внутри связанным по рукам и ногам.

Вначале он решил побывать внутри, так как внутри помещений он провел большую часть жизни: в школе, на чердаке, где запирал его отец, когда Скэлли пропускал уроки; в товарных вагонах, убегая из дома; в полицейских машинах, возвращавших его обратно; в упаковочных ящиках и трущобах, прячась от дождя, снега, солнца и полиции; в шкафах, скрываясь от отцов, мужей, дружков подруг, когда они возвращались не вовремя; в судах и тюрьмах. Приятнее было заглядывать снаружи вовнутрь. Это как в кино, где тоже как бы заглядываешь внутрь, чувствуя себя счастливым оттого, что не ты на экране, и не твою голову распиливают пополам электропилой. Подобное чувство охватывает и у аквариума, где в познавательных целях обозреваешь акулу-людоеда и счастлив, что отделен от нее толстым и прочным стеклом.

Сидя на веранде, Скэлли смотрел сквозь широкое окно на бушующую вечеринку. Во многом это напоминало очень дорогой аквариум с плавающими в нем дорогостоящими рыбками. Там присутствовали рок-звезды, богатые повесы, бывшие чемпионы по теннису, наследники и наследницы, аристократические отпрыски и их любовники и любовницы.

Кроме них, на вечеринке находилось довольно много впервые приглашенных. Они выглядели так, как будто всю жизнь только и мечтали о том, чтобы попасть в эту компанию. Они старались не отстать ни в чем от светского общества – их одежда, манера говорить и поведение не отличались. Новички пили такие же дорогие напитки, нюхали «соду» и по-идиотски закатывали глаза, когда наступал кайф, всем своим видом говоря: «Боже, не правда ли, как изумительно». Даже любовники и любовницы, присутствовавшие постоянно на таких тусовках, запутались. Их головы были забиты только фамилиями модных дизайнеров, парикмахеров, названиями магазинов, ресторанов, клубов, автомобилей и райских островов. Их рассуждения сводились к банальному обсасыванию избитых тем из «Пипл» и «Интервью». Они вряд ли могли отличить светское общество от новичков, зная только, что они друзья и с ними можно превосходно потрахаться.

Там присутствовала одна стерва, сильно поразившая Скэлли. Откуда, черт возьми, она появилась, и кто она такая? Была ли она из новичков или из светского общества, или просто одурманена и опустошена наркотиками до такого состояния, что и сама не могла сказать, к какой группе она принадлежит?

Она вырядилась… – черт, как бы это лучше сказать? – в черные кожаные облегающие брюки с высокой талией, едва не доходившей до груди, застегнутые длинной металлической молнией, в тонкий черный свитер с широким воротом, в накидку с капюшоном, наброшенным на голову и почти закрывающим брови, из жесткой и блестящей ткани. Капюшон напоминал нос корабля, а точнее сказать (Скэлли чертовски хорошо разбирался в рыцарских доспехах) – рыцарский шлем. На руках у незнакомки были надеты черные кожаные перчатки на замках, на ногах – сапоги со шпорами.

Впервые увидев ее, он подумал, что это Рэчел, но затем обратил внимание на походку. Рэчел так не передвигалась. У нее не хватало особой грации, которой не приобрести за деньги. С такой походкой надо родиться, и она не имеет ничего общего с воспитанием и образованием. Это дар от Бога. Им обладают и бедняки, и богачи. Скэлли знал отъявленных негодяев, катающихся на лыжах с гор чертовски здорово, сидящих в седле наездников, составляющих единое целое с лошадью.

Кем же была она? Незнакомка не принадлежала ни к светскому обществу, ни к их любовникам и любовницам. Она не была одной из вновь приглашенных. Она не курила, не принимала наркотиков ни в каком виде, не пила, не…

Боже праведный, это она – Сюзан Сейнт Майкл. Это она, и следует посмотреть, что будет дальше! Сюзан откинула капюшон, и Скэлли увидел коротко подстриженные волосы, как у Рэчел.

«Нет, она не „нарк“, старина Тед. Даже если она им была, то решила бросить эту работу, так как борьба с преступниками не приносит дохода. А может, она под воздействием наркотиков, ибо явно витает в облаках? Ты посмотри на нее! Бог мой!» Скэлли был ошарашен.

Увидев Сюзан, Кит Болтон обалдел настолько, что даже выпитая водка, наркотики и выкуренная потом сигарета с марихуаной для продления кайфа не оказали обычного воздействия. Болтон боялся принимать участие в предстоящей игре, любимой игре Рэчел, идею которой он сам подбросил. В какой-то книге он прочитал о группе британских колонистов, живших в Кении или где-то еще в двадцатых или тридцатых годах. Эта игра завела Рэчел Она с Болтоном разделит власть и удовольствие от игры других. Это особенно хорошо им удавалось – быть сторонними наблюдателями. Как в былые времена, когда он, Рэчел, Эрик, Кортни, Монти, Бронсон, Пьер, Александра, Джордж, Б.Д. и Дженифер – лучшие из узкого круга Рэчел – совершали свои набеги. Они делали набеги на рестораны «Нелз», «Мадам Роза», заезжали в одно злачное место – рассадник СПИДа на Пласе – и увозили оттуда компашку симпатичных людей (пользуясь правилом не брать тех, чьи лица появлялись в приложении светской хроники газеты «Таймс») на «ламборжини» Бронсона, «мерседесе» Пьера и других машинах в семейный особняк Джорджа в Ллойд-Харбор. Там их рассаживали перед столиком, на котором стоял поднос с боливийской «содой», предварительно раздав серебряные ложечки. Кто-то делал коктейль из текилы и ставил стереомузыку Ван Халена, а малый круг Рэчел наблюдал, как самостоятельные люди танцуют, снимают обувь и, наконец, одежду и начинают трахаться на ковре, на террасе и в бассейне.

Эрик, Кортни и Джордж тем временем собирали одежду и прятали ее в сейф за портретом отца Джордока, в бильярдной. После этого «малый круг» разбивался на группки и они расходились кто куда. Кит с Рэчел поднимались в комнаты на третий этаж, где на полу имелись смотровые глазки, и наблюдали, как Эрик и Джордж трахаются в спальне хозяина, Кортни, Александра и Бронсон – в одной спальне для гостей, а Монти, Пьер, Б.Д. и Дженифер – в другой. Насмотревшись, они спускались вниз и собирали симпатичных людей, многие из которых уже не казались таковыми – они стояли шеренгой и плакали. Он и Рэчел раздевались и тоже начинали трахаться на тигровой шкуре в кабинете в их присутствии, наблюдая за ними. После завершения игры лучшие из малого круга Рэчел садились в машины и уезжали завтракать к Франку, не забыв прихватить и машины несчастных.

После обеда отец Джорджа звонил сыну, желая знать, что делают какие-то голые люди в их доме и куда делись их одежда и машины, но Джордж упорно молчал.

Так было в прошлом, в старые добрые времена. Теперь все стало по-другому. Ни с того ни с сего Рэчел вдруг решила, что лучшие из сорока ей больше не интересны, с ними стало скучно, и она обзавелась новыми друзьями, половину из которых Кит даже не знал по именам. Рэчел если и представляла их, то только не ему. Она знакомила их с этим подонком – Ником Айвори. Рэчел ходила с ним под руку, плотно прижимаясь к нему бедром, отчего ее новые друзья решили без всякой подсказки, что именно Айвори главный любовник, а Кит являлся чем-то вроде мальчика на побегушках. Айвори! Тоже мне Бог, гитарист какой-то!

Лучшие из малого круга Рэчел уже не были ими. Они стали теми, кем их хотела сделать Рэчел – лучшими из сотни, тысячи никчемных.

А Скэлли? Куда подевался Скэлли? Рэчел не сказала Киту, куда он уехал и уехал ли. А эта Сейнт Майкл? Стоит посмотреть на нее, облачившуюся в наряд Рэчел, который они вместе ездили покупать в магазин на французской стороне Сейнт-Мартин. В этот вечер Кит трахал Рэчел в этом костюме, согнув ее пополам на балконе их виллы и сняв с нее кожаные брюки, оставив свитер и плиссированный воротник-шарф. Он сам облачался в эту одежду раза два. Первый раз, когда трахал Рэчел на террасе апартаментов Б.Д. (или Дженифер?), и второй раз, когда трахал Бронсона на заднем сиденье его же автомобиля. Рэчел и купила этот костюм только потому, что Кит от него возбуждался, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – она купила его, зная, что он заводит и Ника Айвори с его чертовскими доспехами.

И все же, зачем Сейнт Майкл надела этот наряд, его наряд, и подстриглась под Рэчел? Что хотела сказать Рэчел, ставя в игре рядом с ним Сейнт Майкл?

Игра называлась «Передай апельсин». В нее играют дети в день рождения, но у Рэчел играли несколько по-другому. Суть игры проста: апельсин зажимается между подбородком и плечом или грудью и играющий старается передать его следующему игроку, не помогая себе руками. Если апельсин падает, игрок выбывает. Выигрывает тот, кто ни разу его не уронил.

Рэчел не была бы Рэчел, если бы не внесла в игру своих изменений: вместо апельсина игроки передавали хрустальную рождественскую елочную игрушку; если она разбивалась, то игрок не выбывал, а исполнял желание Рэчел.

Игра началась. Первой вступила Рэчел, подбородком скатив хрустальный шар со стола в центре гостиной и прижав его к груди. Она передала его Нику Айвори, который прижался к ее бедрам и, захватив шар, с вожделением посмотрел на нее. От Ника шар перешел к брюнетке в открытом платье, которая взвизгнула, коснувшись подбородком его небритой, по моде, щеки. Брюнетка чуть не уронила шар, но успела удержать его подбородком на лифе платья. Далее шар перешел мужчине в белом жакете, который надевается к обеду, голубых джинсах и комнатных туфлях с тисненой надписью «Данхил», а от него – к мужчине в вечернем костюме, который не смог удержать шар. Он упал и разбился вдребезги.

Рэчел рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Рэчел, дорогая, пожалуйста, не давай слишком трудных заданий, – сказал человек в вечернем костюме, – я ведь играю впервые.

– Ничего невыполнимого, – ответила Рэчел, глядя поверх его головы, как если бы там была таблица с заданиями разной сложности. – Ничего невыполнимого… Ты на машине, Брай?

– Да, конечно.

– «Оберн»?

– Конечно.

– Садись в нее.

– И что?

– Поезжай по подъездной дорожке, а затем поверни налево.

– Так.

– Проедешь пятьдесят ярдов.

– Так.

– Будешь ехать не быстро и не медленно…

Заинтригованный Брай захихикал:

– Так.

– Справа от тебя будет каменная стена. Дорожка поворачивает так, что она оказывается прямо перед тобой.

– Т-а-а-к.

– Поедешь прямо в стену, – закончила Рэчел.

Брай рассмеялся. Приглашенные впервые на вечеринку не знали, смеяться им или нет.

– А мы пойдем посмотрим, конечно же, – сказала Рэчел.

– Не глупи, Рэчел.

Рэчел и не думала этого делать, она просто дала ему временную отсрочку.

– Ты исполнишь это желание позднее, после окончания игры. Садись, Брай, ты выбыл.

Игра продолжалась – в ящичке было достаточно хрустальных елочных украшений. Разбился еще один шарик, и Рэчел заключила, что мужчина и женщина, передававшие его друг другу, виноваты оба… Парочка должна была бороться на коврике, пока один из них не положит соперника на лопатки. Началась борьба, во время которой женщина, выглядевшая крохотной в сравнении с мужчиной, плеснула из фужера шампанским ему в глаза. Ослепленный, он начал протирать их, а соперница, воспользовавшись моментом, ударила его в промежность и, когда он согнулся пополам, оседлала его и прижала к полу.

Борцы сели рядышком с Брай, смеясь так же, как и парочки, участвующие в некоторых телевизионных шоу и получившие приз за то, что перед миллионами телезрителей раскрыли свою интимную тайну. От того, что парочка не протестовала против выполнения желания Рэчел, Брай встревожился еще больше.

Игра продолжалась. Следующей уронила шар высокая блондинка, и Рэчел приказала ей лечь на разбитое стекло и мастурбировать, пользуясь серебряным подсвечником вместо члена. Блондинка исполнила желание, изобразив оргазм, и игра возобновилась.

Не повезло еще двум игрокам. Один из них походил на Дон Джонсона, второй мужчина был одет в смокинг и комнатные туфли с надписью «Данхил». Им пришлось трахать подружек друг друга или жен, в зависимости от того, с кем пришли. Желание было исполнено.

Рэчел передала шар человеку в белом теннисном свитере и фланелевых брюках такого же цвета. Он умело подбросил его в воздух с небрежностью, как человек, посвятивший большую часть жизни, игре в мяч. Шар без труда поймал мужчина в полосатых брюках с отделкой и синей рубашке «Лакосте», как если бы это было для него обыденным занятием и он проделывал это на каждой вечеринке. Небрежно бросив его через плечо, он попал в холодный камин, где шар и разбился. Рэчел решила наказать их за нарушение правил игры, повелев им трахать друг друга. Мужчина в белом послал ее к чертовой матери, посоветовав трахнуть саму себя. Рэчел заливисто рассмеялась, подошла к мужчине и, приподняв юбку, засунула палец в интимное место. Вслед за этим она приложила палец к его губам. Все захлопали в ладоши, все, кроме Брайа, который пожалел, что не он послал Рэчел, и Сюзан, которая подошла к Рэчел, взяла ее за кисть и, засунув палец в рот, облизала его. Этот поступок вызвал бурные аплодисменты. Не хлопал лишь Брай.

Глава 25

«Играй, неси околесицу, притворяйся» – не забывала повторять Сюзан, конвоируемая Рэчел и Ником к дому. Они поглядывали на новенькие MAC-10 у них в руках с восхищением, как дети на купленную игрушку.

Всходило солнце, и его лучи рассеивали утренний туман. Сюзан захотелось вдруг убежать и скрыться в дюнах, там, где туман еще держался. А что это даст? У нее не было заранее разработанного плана, так как она не предполагала, что ее обнаружат в конюшне. И почему она этого не предусмотрела? У кустарника, растущего вдоль стены дома, Рэчел обогнала Сюзан и, остановившись, направила на нее автомат, прижав приклад к бедру:

– Ну?

– Да, моя радость, – поддержал ее Ник, – как ты это нам объяснишь?

«Играй, неси околесицу, притворяйся».

– Мне не спалось, и я решила почитать. Тут я услышала, как подъехал джип. Мне действует на нервы, когда что-то происходит за моей спиной.

Смех Рэчел был слишком искусственным:

– Ты уже находилась в конюшне, когда я подъехала, Сюзан. Кстати, это твое настоящее имя? Я слышала, как ты возилась на сеновале, и видела, как подбирала комбинацию. Я пошла за Ником, и когда мы вернулись, ты все еще находилась там. Это не просто любопытство, Сюзан. Ты за нами шпионишь.

«Она перепутала меня со Скэлли. Если только не Кит проник в конюшню. Но что ему там делать? Все-таки это был Скэлли». И только из-за своей невнимательности она попала в чертовски неприятную ситуацию. Как же она не почувствовала нутром присутствия этого изгоя, как раньше чувствовала Джо Кука, ведь он занимал в ее душе все больше и больше места. После первой встречи, и особенно после их единственного поцелуя, она грезила, как после окончания всего этого они вместе умчатся куда-нибудь далеко-далеко. Вместе. И как во всякой мечте, в ее грезах была своя несбыточность и нереальность, однако в них была некая опора, помогавшая ей выдержать ощущение томящего одиночества в той игре, где ей приходилось участвовать. Скэлли вступил в игру по своим, ему одному понятным причинам, и Сюзан могла легко выйти из создавшейся ситуации, сообщив о своих подозрениях Рэчел и Нику, но она не могла пойти на это. Если она действительно влипла по уши, то Скэлли мог бы стать единственным человеком, способным помочь. Если он только был на ее стороне.

Ник Айвори обнял рукой Сюзан за плечи:

– Сюзан, а ты случайно не «нарк»?

Если бы ей раньше предъявили обвинение, то теперь бы она чувствовала себя спокойней. Это как в любви – те, кого любят, имеют право вести себя непредсказуемо и непоследовательно. Сейчас же ситуация к этому не располагала. Ей приходилось играть свою роль, нести околесицу и притворяться так, чтобы это выглядело естественно. Она уже сделала ошибку, существенно недооценив окружающих ее людей и переоценив себя.

– Я думала, что ты меня проверил, Ник. Или ты дальше, чем под платье, не заглядывал?

Айвори вытащил пистолет из кармана спортивной куртки.

– Кстати, о платьях. Я нашел это у тебя в шкафу. Он твой?

Сюзан вздохнула:

– Нет, Ник. Мне его кто-то подбросил.

– Как тебе удалось пронести пистолет в самолет? – поинтересовалась Рэчел.

А она была осмотрительней, чем думал Скэлли. Он считал ее безрассудной, но Рэчел оказалась гораздо осторожней.

– Я приобрела его в Нью-Йорке.

– Где?

– А где вы достали свои МАС-10?

Рэчел вскинула голову, подозрительно посмотрев на Сюзан.

– Откуда тебе известно, как они называются?

– Научили в школе «нарков», – парировала Сюзан.

– Ты бы там не училась, если бы знала, что случилось с «нарком», который здесь все вынюхивал, как ищейка.

Сюзан указала пальцем на Рэчел:

– В следующий раз, предлагая кому-нибудь заниматься вместе бизнесом, предупреждай, что ты получаешь удовольствие от убийства «нарков».

– Речь идет о единственном «нарке».

Сюзан ударила Рэчел по щеке. Ответный удар по затылку прикладом автомата она получила от Ника. Когда Сюзан очнулась, то почувствовала головную боль и тошноту. Волосы на затылке были выстрижены. Рэчел уверила Сюзан, что головная боль опасности не представляет. Врач, осматривавший Сюзан, был другом Рэчел. Заключительный диагноз, поставленный врачом, – ушиб. По словам Рэчел, Сюзан упала с лошади на каменистую землю.

Сюзан коротко подстриглась у личного парикмахера Рэчел в Ист-Хэмптоне, который также был ее приятелем. Теперь у обеих были одинаковые прически, чтобы всем стало ясно – на чьей стороне Сюзан. Она принимала успокоительные пилюли каждые два часа. По уверению Рэчел, в этом не было ничего страшного и от них можно было отвыкнуть в любой момент.

– Видишь ли, Сюзан, – сказала ей Рэчел, помогая одеться к вечеринке, – мы не доверяем тебе настолько, чтобы и дальше продолжать наши отношения без получения своего рода… гарантий.

– Я ведь сказала тебе, что деньги из Калифорнии на подходе.

– Нет, Сюзан, я не о том. Тебе следует доказать преданность делу другим способом. Сегодня на вечеринке Кит будет твоим партнером. Заведи его куда-нибудь и избавься от него; где и каким образом – решать тебе.

* * *

Скэлли со стороны наблюдал, как Рэчел достала еще один рождественский шар из коробочки и передала его Сюзан Сейнт Майкл, к тому времени снявшей свой ужасный капюшон, но не перчатки, эти омерзительные перчатки. Сюзан зажала шар подбородком на груди и передала его Киту Болтону, вернее, пыталась его передать. Болтон начинал выходить из состояния, в котором он пребывал после принятия наркотиков. От начинавшейся ломки его трясло, как в лихорадке. С шаром он возился секунды, показавшиеся вечностью, и, не удержав его, уронил. Игрушка разбилась вдребезги. Заметив, как Рэчел, жестикулируя, показывает на что-то, Кит Болтон готов был провалиться сквозь землю.

Скэлли увидел, как Ник Айвори взял Кита и Сюзан под руки, пытаясь вести их, – Сюзан шла тяжело и вяло, в то время как Кит Болтон трясся, не переставая.

Компания рок-звезд, повес, бывших чемпионов большого тенниса, наследников и наследниц, и впервые приглашенных подняли Сюзан и Кита на плечи и понесли их к лестнице, тогда как группа любовников и любовниц неистово хлопала в ладоши, подпрыгивала, визжала, кричала и подзадоривала остальных. Болтону каким-то образом удалось вырваться, и он, как очумелый, побежал вниз по лестнице к двери, выводящей во внутренний дворик. И он уже – как говорят спортивные комментаторы – было прорвался к воротам, но толпа навалилась на него и потащила назад. Компания стала запихивать Болтона в рыцарские доспехи, принесенные из кабинета, где они лежали в кресле, изображая рыцаря, играющего на одной из гитар Ника Айвори. Это были ценные доспехи, и Скэлли точно знал, что это не копия, а тяжелый оригинал.

Болтон что-то жалобно мычал, протестуя и практически не сопротивляясь, но не оттого, что боялся завалиться, – он все еще находился в состоянии наркотического опьянения, а его противник намного превосходил его численностью. Ник тоже помогал облачаться в доспехи Киту, и делал он это профессионально и с особой тщательностью. Закончив экипировать Болтона, Ник раскрутил его, как при игре в жмурки, и отпустил.

Желая досконально изучить все, что связано с рыцарским вооружением, Скэлли еще раньше примерял шлем, надетый теперь на голову Болтона. Шлем был изготовлен на человека крупнее Болтона, и даже если по размеру шлем подходил ему, то и в этом случае из него ни черта нельзя было увидеть. Дышать в нем тоже не было возможности – воздух поступал внутрь через два маленьких пробитых отверстия, – и даже такой многообещающий специалист, как Скэлли, не мог в нем долго находиться, панически боясь задохнуться, не говоря уже о Ките. Скэлли не удивился, когда Болтон на своем пути уткнулся в стену, затем ударился о стол, сбив лампу, которая упала и со звоном разбилась. За лампой последовал кофейный столик, о который он споткнулся и упал на кушетку. Болтон надеялся, что его там оставят в покое, – поиграли и хватит, – но парочка рок-звезд или повес – а может, это были наследники, а может, кто-то из новеньких – подняли его на ноги и, ухватив за латные перчатки, вновь раскрутили, направив на камин.

Любовники и любовницы светского общества также жаждали принять участие в игре. Одному из них пришла в голову идея ударять ложечками для кокаина по шлему Болтона, и те, у кого они были, приступили к этому занятию. Не пользовавшиеся ложечками били флакончиками. Не пользовавшиеся флакончиками били стеклянными трубками и разбивали их. Повсюду лежало разбитое стекло от рождестве неких елочных шариков и от других стеклянных предметов. У кого нечем было бить – хватали все, что попадало под руку, включая кочергу и другие металлические предметы у камина. В поисках тишины и спокойствия Болтон, распихивая своих обидчиков, направился к стеклянной двери, которая вела во внутренний дворик, и, выйдя туда, с грохотом и лязгом свалился прямо в бассейн. Из гостиной все разом повалили следом, чтобы посмотреть, чем это закончится. В гостиной не осталось никого, кроме Рэчел и Сюзан, прильнувших друг к другу в затяжном французском поцелуе. Они целовались так, словно они его изобрели.

* * *

От Рэчел пахло водкой, но этот запах не перебивал более сильного запаха влагалища, который Сюзан ощущала на своей щеке и руке Рэчел. Ее тело было худое и костлявое, тазобедренные кости проступали даже через кожаные брюки. Часть души Сюзан витала где-то под потолком, взирая на то, что происходит внизу, и удивляясь, что делает Сюзан в одежде негодяйки, с такой же короткой стрижкой, обхватив за бедра и страстно целуя языком эту дрянь, которая трахалась с ее мужем и обратила его в «оборотня», а потом убила, а сейчас с помощью негодяев убирает подонка Болтона.

Часть души, оставшаяся с Сюзан, поглядывала искоса на летающую половину, всем своим видом говоря, что все идет как надо, поскольку она выполняет задание, и не этим ли занимались на ее месте мужчины, трахая негодяев? В любом случае она не помогала убивать подонка. Она потерпела фиаско.

Летающая часть души говорила: «Я вижу это».

Часть, оставшаяся внизу, просила: «Помоги мне».

Наконец Сюзан и Рэчел разомкнули объятия и, взяв друг друга за руки, пошли к бассейну, протискиваясь через толпу. Они стали на край бассейна и начали наблюдать за тем, как тонет Болтон, за реакцией стоящих рядом людей. Сюзан с удивлением обнаружила, что для большинства присутствовавших эта сцена не имела продолжительного интереса, и они стали возвращаться в гостиную, разливать напитки, курить и нюхать наркотики. К тому времени, когда последние пузырьки воздуха поднялись на поверхность, ушла Рэчел, потягивая наркотик из стеклянной трубочки, переданной Ником Айвори. Единственными, кто остался у бассейна, были Сюзан и мужчина в полосатых брюках и синей рубашке «Лакосте».

– Помоги ему, – сказала Сюзан, но человек лишь посмотрел на нее, ибо она не произнесла этих слов вслух. Скорее эта фраза означала: «Помоги мне».

Сюзан знала, что, хотя человек в полосатых брюках и промолчал, он ей поможет. Этим человеком был Джон Барнс.