Текст книги "Скорпион (ЛП)"

Автор книги: Джерри Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

Бейли выехала с полицейской стоянки на своем автомобиле, поскольку машина, арендованная Марти, все еще оставалась на экспертизе. Журналистка сидела рядом с ней, что-то увлеченно строча в своем ноутбуке.

– Такое впечатление, что вы без него жить не можете, – поделилась своим наблюдением Бейли.

– Да, если с ним что-то случится, я потеряю просто всё.

– Тогда почему же вы до этого пользовались блокнотом?

Марти засмеялась:

– Потому что только я могу разобрать свой почерк. А для тех, кто наблюдал за мной через камеры слежения, это стало бы адской работой, – она помолчала. – Лейтенант действительно кричал на вас?

Бейли кивнула:

– О да. Но мне кажется, это было скорее шоу. Сомневаюсь, что он действительно обеспокоен вашей безопасностью.

– Да, он был не слишком доволен, когда я намекнула, что его подчиненные могли ошибиться. Но действительно: нераскрытое это дело или нет – здесь есть над чем задуматься, правда? Я имею в виду – нет ни одного протокола допроса свидетелей. А место преступления… – она покачала головой. – Вы когда-нибудь встречали расследование, в котором было бы так мало вещественных доказательств? Ни отпечатков пальцев, ни волокон ткани, ни следов от шин. Ничего! Это похоже на то…

– …как будто криминалисты там вообще не работали, – закончила Бейли ее фразу.

– Вот именно! Окровавленную одежду положил в коробку один из детективов. Фигурку скорпиона – тоже. Там даже нет упоминания, что с пресс-папье пытались снять отпечатки пальцев.

– Да. Но не забывайте, что это всего лишь скромное полицейское отделение в небольшом городе. И кто знает, какой была здесь криминалистическая лаборатория 10 лет назад. Вряд ли это было похоже на то, что есть сейчас. И вероятно, для детективов было нормальным – ограничиваться той работой, которая требует беготни по месту преступления.

– Наверное, вы правы. Но даже если учесть все это – все равно непонятно, почему результаты расследования этого случая так отличаются от других дел. Да, мы выяснили, что 10 лет назад полиция преждевременно закрыла дело. Но почему? Что их к этому подтолкнуло?

– Непохоже это на другие ваши нераскрытые дела?

– В других расследованиях все было иначе. Всегда есть свидетели, есть разные мнения. По крайней мере, есть подозреваемые. Но здесь? Ничего.

– Хотите посмотреть на ту улицу, где нашли его тело?

Да, если не возражаете. Просто для общего впечатления, – Марти открыла новый файл в своем ноутбуке. – Далеко это от его дома?

– Расстояние приличное. Это в районе старых складов, на полпути между его домом и переходом границы.

– Знаете, я все больше поражаюсь. Его мать сказала, что он сел на автобус, едущий в сторону границы, но в документах нет даже намека на то, что был допрошен шофер автобуса. – Марти посмотрела на Кристен. – Разве это не было бы стандартной процедурой? Хотя бы отследить его передвижения?

– Да, так и должно было быть. Но похоже, в этом деле вообще не была выполнена ни одна стандартная полицейская процедура.

Бейли свернула вниз, на Четырнадцатую улицу, затем взяла левее, на улицу Джэксона и пересекла Международный Бульвар. Она свернула снова, на этот раз на Ван-Бюрен. Почти все склады здесь были пустыми и заброшенными. Фирмы-владельцы перебрались на север по Шоссе 77. Теперь это стало идеальным местом для преступлений. Здания оккупировали бомжи и бандитские группировки. Темные переулки стали идеальным местом для торговли наркотиками. Хотя сейчас, при дневном свете, это место не казалось слишком угрожающим.

– Похоже, бизнес здесь не слишком активен, – сказала Марти, глядя на обветшалые здания.

– Нет. 10 лет назад, видимо, район процветал. Но теперь все перебираются в новый район. На север, ближе к Сан-Бенито. – Бейли притормозила и посмотрела в зеркало заднего вида на группу автомобилей, оставшихся позади. – Для города было бы лучше, если бы эти здания были снесены. Но видимо, не все склады заброшены. Некоторые из них еще используются для хранения.

– Как им удается сохранить свое имущество в таком месте?

– Есть охрана. Она работает. Но тем не менее, в этом районе все время что-то происходит. Перестрелки, драки, наркоторговля. Каждую ночь. – Она повернула автомобиль на Риджели. – Мы подъезжаем к Рио-Гранде.

– К переходу границы?

– Вероятно, они проезжали по Международному бульвару. Мы его проехали чуть раньше, 4–5 кварталов севернее.

– Его нашли на перекрестке Риджели и Двадцать второй улицы. – сказала Марти.

Бейли кивнула и снова повернула направо.

– Это было бы ему по пути? Не очень похоже на автобусный маршрут.

– Он жил на шоссе Сан-Рафаэль. И если сел на автобус, то скорее всего, поймал его на Саусмост. И наверное, вышел на пересечении Восемнадцатой улицы и Международного бульвара. Достаточно прямой маршрут.

– То есть, там он вышел из автобуса?

Бейли пожала плечами:

– Автобус идет до самой границы. Думаю, 10 лет назад это было так же.

– Может быть, он не знал маршрут и поэтому вышел раньше времени?

– Может, что-то забыл. Или захотел купить воды. Или, черт побери, просто помочиться, – предположила Бейли. – Сейчас уже невозможно восстановить его маршрут. – Она остановила машину на углу Риджели и 22-й. Перекресток, ничем не отличающийся от остальных в этом районе.

– Почему там не было фотографий с места преступления? – спросила Марти. – Я имею в виду в папках с документами, – она улыбнулась. – Извините. Я понимаю, что у вас нет ответов.

– Как мы и выяснили раньше, в этом деле нет ничего нормального, – она указала на ноутбук Марти. – Кто был следователем по делу?

Марти просмотрела свои заметки:

– Хуан Варгас и Рафаэль Ортис. Знаете их?

– Ортиса – нет. Никогда о нем не слышала. А Хуан Варгас все еще работает. На канцелярской службе.

– Как думаете, лейтенант Марш позволил бы мне побеседовать с ними?

Бейли покачала головой:

– Ни в коем случае.

Марти посмотрела на нее:

– А вы не могли бы… – задумчиво начала она.

– Хотите, чтобы у меня были проблемы с начальством?

Марти коснулась ее руки:

– Нет. Извините.

– Ну, возможно я и смогла бы…

Ее фраза оборвалась на середине, потому что Марти закричала, и ее пронзительный визг заполнил автомобиль. Бейли резко повернулась туда, куда смотрели испуганные глаза Марти, и увидела дуло ружья. Не раздумывая, она вдавила в пол педаль газа, и их обеих отбросило на спинки сидений, когда автомобиль рванулся вперед. Звук выстрела слился со звоном разбитого заднего стекла.

– Вниз, вниз! – закричала Бейли, и одной рукой заставляя Марти пригнуться, другой продолжая рулить – пронеслась по Риджели, свернула направо по 19-й, шины завизжали на повороте. Она посмотрела в зеркало и увидела, что белый автомобиль преследовал их и был совсем близко. Она отпустила Марти и быстро закрутила руль, выворачивая на улицу Харрисона. Конечно, в центре города их преследовать не будут. Так и вышло. Белый автомобиль притормозил на углу Харрисона и 19-й и быстро покатил в обратном направлении.

– О боже… – прошептала Марти, глядя на разбитое заднее стекло.

Бейли ехала не останавливаясь до самого отделения полиции.

– Почему они в тебя стреляли? – спросила она.

– В меня? Я думала, что в тебя, – дрожащей рукой Марти схватила Бейли за руку. – Черт побери, что происходит? – она ослабила хватку. – Только не говори, что это была банальная попытка ограбления.

– Нет, конечно, никакое не ограбление. Просто кого-то что-то очень раздражает.

Марти улыбнулась:

– Да. И похоже, что это что-то – я.

Глава 12

– Вы хотите, чтобы мы сделали – что? – спросила Бейли, удивленно уставившись на лейтенанта.

– Вопрос не в том, кто чего хочет, Бейли. У вас нет выбора, – он повернулся к Марти. – Мисс Эдвардс, я послал полицейского в ваш отель, он упакует ваши вещи.

– Но…

– Я сожалею, мисс Эдвардс, но это единственный способ, позволяющий обеспечить вашу безопасность. – Он перевел взгляд на Бейли. – Вас «пометили». Обеих. «Los Demonios Rojos».

– «Черная метка»? К черту, но как они узнали, что она…

– Заткнись, Бейли. Мы пытаемся спасти твою жалкую задницу. И ты сделаешь то, что тебе говорят, – он откашлялся. – Я сожалею, мисс Эдвардс. Но так будет лучше. Наши осведомители сообщили, что «Los Demonios Rojos» назначили цену за вашу голову. Я уверен, что это именно они обстреляли вашу машину сегодня. И вероятно, в парке прошлым вечером стреляли тоже они.

Марти переводила взгляд с одного на другого, то на Кристен, которая едва сдерживала гнев, то на лейтенанта:

– Так, и куда же мы отправляемся? На конспиративную квартиру?

– Что-то вроде этого. Всего на несколько дней. Пока мы не проверим все источники угрозы.

– Лейтенант, я должна сказать, что все это кажется очень странным. Я никогда еще…

– Послушайте. Это не повод для обсуждения, мисс Эдвардс. Если вы не готовы покинуть наш город и штат, это – единственный способ обеспечить вашу безопасность. Как я сказал, всего на несколько дней.

Она быстро взглянула на Кристен, пытаясь угадать, что она думает, но ее лицо было равнодушным, ей удавалось скрывать ярость. Марти осталось только согласиться:

– Хорошо, лейтенант. Если вы считаете, что это лучший вариант.

– Хорошо, – он встал, проводил их к двери и открыл ее. Попытался улыбнуться, но Марти не откликнулась на это.

– Всего лишь на несколько дней, – повторил он.

* * *

Бейли вышла из полицейского катера, сбросила с плеч лямки рюкзака и подошла, чтобы помочь Марти, которая сражалась с двумя своими сумками. Бейли молча взяла одну из них. В пути они молчали, и ей не хотелось начинать разговор, пока они не останутся одни.

– Чья это собственность? – спросила она офицера Альвареса. Пляжный домик был ветхим и казалось, готов развалиться.

– Похоже, капитана Диаса, – ответил он, вручая ей ключ и листок бумаги. – Он сказал передать вам этот номер, когда доберемся.

– То есть, что это значит? Вы оставите нас здесь без транспортного средства?

– Мне поручено высадить вас и вернуться назад.

Бейли посмотрела на Марти, которая стояла молча, глядя на волны залива и делала вид, что игнорирует их разговор. Без сомнения, репортер слышала каждое слово. Она вздохнула и кивнула Альваресу на прощание. Ни сказав ни слова, он отплыл, оставив их одних перед крыльцом старого, ветхого домика.

– Где мы? – спросила Марти.

– К северу от Порта Изабель. – Бейли указала на воду. – Это лагуна Мадре.

Марти приподняла бровь.

– Залив, который отделяет материк от острова Падре, – пояснила Бейли.

– Мы обедали где-то поблизости?

– Да. Мы сейчас примерно в 30–40 милях к северу от этого места. – Бейли повертела ключ. – Войдем?

– Думаешь, там разговаривать безопасно? Или дом прослушивается?

– Думаю, нам повезет, если здесь хотя бы есть электричество, – ответила она, отпирая дверь. – Но вряд ли до нашего появления здесь кто-то был. Скорее всего, они просто хотели спрятать нас где-нибудь подальше.

Она зажгла свет и осмотрела маленькую и почти пустую комнату. Невысокая перегородка отделяла жилую часть помещения от кухни, и Бейли прошла туда, открыв воду.

– По крайней мере, у нас есть душ, – сказала она.

– Здесь только одна кровать, – сказала Марти, пересекая комнату.

– Можешь ее занять. Я лягу на диване, – ответила Бейли, глядя в окно на залив. Черт, если бы она знала, куда они отправляются, то захватила бы больше одной пары шорт.

– Ты уверена?

– Да. Никаких проблем, – сказала она, открывая кухонные шкафчики. Несколько тарелок, несколько кастрюль и горшков, и более ничего. Холодильник работал, но был совершенно пуст – только пакет горчицы и три банки пива.

– Итак, моя дорогая, мы умрем с голоду, – крикнула она, и едва не подскочила, обнаружив, что Марти стоит у нее за плечом.

– Я же говорила.

Бейли захлопнула холодильник и взяла оставленный им листок бумаги:

– Позвоню, если не возражаешь.

Она открыла дверь черного хода и вышла, перешагивая через сломанные доски террасы. Прислонившись к перилам, она удивилась, услышав, что по телефону ей ответил капитан Диас. Она была почти уверена, что услышит голос лейтенанта.

– Ок, Бейли. Похоже, вы прибыли на место.

– Да, сэр.

– К сожалению, там нет никакой еды. Боюсь, нам пришлось слишком торопиться.

– Поскольку у нас нет автомобиля, и мы находимся на таком расстоянии от чего бы то ни было, что не сможем добраться пешком, что вы нам предложите? – Она посмотрела на Марти, которая приблизилась к ней и теперь смотрела на воду, слегка улыбаясь.

– У моего кузена есть продуктовый магазин неподалеку. Я уже связался с ним. Вам надо будет позвонить ему и сказать, что вам нужно. Он все доставит.

– Хорошая идея, спасибо. Как думаете, сколько дней мы здесь пробудем?

– Марш считает, что два-три дня. К тому времени все выяснится.

«Что именно выяснится?» – подумала Бейли. – «Кто в нас стрелял? Или почему они стреляли?»

– Да, и еще там нет телевизора, Бейли. Мы решили, что чем меньше вещей там держим, тем меньше шансов быть ограбленными.

– Ничего, мы обойдемся.

– Хорошо. Запиши номер моего кузена.

– Минутку, сейчас найду, где записать, – она дернула Марти за рубашку:

– Ручку! – Марти кивнула и ушла в комнату.

– Капитан, как вы думаете, эти перестрелки имеют какое-то отношение к делу Ромеро?

– Конечно, Бейли. К чему же еще?

К чему еще? Ну, для начала, она действительно не считала, что это убийство было связано с бандитскими группировками. Так зачем же бандам нападать на Марти? Она улыбнулась в знак благодарности, когда Марти подала ей ручку.

– Ручка есть. Диктуйте номер, сэр.

Она записала номер телефона и отдала листок Марти.

– Спасибо! Позвоню ему прямо сейчас.

Она засунула телефон в карман и показала на листок:

– Это продовольственный магазин. Они привезут нам все.

– Отлично. Надо составить список? Что ты хочешь заказать?

– Конечно… Чипсы? Соус? Замороженную пиццу? Что-то подобное, я думаю.

Марти поморщилась:

– Чипсы с соусом? Может, я сама составлю список и сделаю тебе сюрприз? – предложила она.

– Для начала посмотри, что есть из кухонной посуды. Там почти пусто.

Бейли вышла за ограждение.

– И хотелось бы еще немного пива.

Она сняла крышку проржавевшей решетки для барбекю и удивилась, обнаружив, что гриль-установка почти не повреждена.

– И еще пакет древесного угля и несколько стейков, – усмехнулась она. – И полуфабрикаты для печеной картошки.

– Крис!

– Мм?

– Разве это не странно? – спросила Марти. – Я имею в виду эти наши каникулы в пляжном домике.

– Странно? Это совершено странно, – ответила Бейли.

Прежде у нее не было времени подумать об этом. Лейтенант Марш увез их так быстро, дав лишь собрать вещи, что они даже не успели поговорить. Да, это было странно. С каких это пор полицейское управление предоставляет любопытным репортерам конспиративную квартиру? Не говоря уж о предоставлении ей в распоряжение верного детектива. Она сомневалась, что местная банда действительно назначила цену за ее голову. Конечно, кто-то стоял за той стрельбой, которую они пережили этим утром. Она не успела рассмотреть парней в той машине, но присмотрелась к самой машине. Автомобиль для городских улиц. Так что, возможно, лейтенант был прав. Им действительно вручили «черную метку».

Глава 13

– Чем ты занималась до того, как стала расследовать нераскрытые дела? – спросила Бейли. Она вытянула ноги, наслаждаясь теплыми лучами солнца. – Вряд ли ты в детстве мечтала заниматься этим, когда вырастешь, правда?

Марти засмеялась:

– Да, едва ли, – она покачала в руке бутылку. – Обычно я не пью пиво, но это довольно неплохое.

Сквозь темные очки Бейли изучала Марти, проводя взглядом по всей длине ее ног. Они переоделись в шорты и поставили шезлонги на солнце. И хотя они собирались просто отдохнуть на террасе, Бейли, согласно правилам, не расставалась с кобурой и пистолетом.

Терраса сохранилась довольно хорошо, если не обращать внимания на несколько сломанных досок. Вот о пирсе, выходящем в залив, этого было сказать нельзя: здесь сломанных досок было больше, чем целых. Бейли решила отказаться от рискованной прогулки по нему, несмотря на желание Марти.

– А что ты обычно пьешь?

– В основном вино, – ответила Марти. – Когда я росла, то почти не сталкивалась с алкоголем, так что пришлось учиться на собственных ошибках. И я пришла к выводу, что вино мне подходит больше всего.

Бейли усмехнулась:

– Студенческий опыт?

– Моя первая вечеринка. Я потом проболела неделю. Какая-то убойная смесь. С тех пор я не могу пить коктейли, и вообще предпочитаю сок, – весело рассказала она.

– Расскажи о своей карьере, – попросила Бейли.

– Ничего особенного, можешь поверить. Моя карьера в журналистике началась в газете колледжа в Айове, – она кивнула в ответ на незаданный вопрос Бейли. – Да, я училась в Айове. Ничего захватывающего, но это была работа как раз для меня, где я смогла выразить свою индивидуальность.

– Каким образом?

Марти усмехнулась:

– Я любопытна, мне нравится задавать вопросы. Так или иначе, я решила, что журналистика – это для меня. Так вышло, что сразу по окончании университета, я попала на должность ведущей телевизионных новостей.

– Здорово. А где?

– Сначала некоторое время в Афинах, потом в Атланте. Господи, я ненавидела эту работу!

– Почему?

– Я сидела как наряженная мартышка и читала новости. Мне хотелось работать в городе, добывать репортажи, а не улыбаться в студии, читая текст с телесуфлера, как безмозглая курица.

Бейли отошла, чтобы выбросить пустые пивные бутылки.

– Где ты выросла? – спросила она, когда вернулась и вручила Марти свежую бутылку. Она удивилась, что за вопросом последовала тишина, и еще больше удивилась печальному выражению лица Марти, когда взглянула на нее. Бейли села и сняла темные очки, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Плохой вопрос?

– Я раньше думала, что мое любопытство связано с тем, что меня интересует жизнь других людей, хочется узнать о них. А на самом деле – чем больше вопросов ты задаешь, тем меньше спрашивают тебя самого.

Бейли кивнула:

– Итак, в семье, где ты выросла, не было алкоголя. Родители были политиками? – спросила она.

Марти ответила на вопрос улыбкой и помотала головой.

– Хорошо, нет… Тогда – монастырь?

Марти засмеялась:

– Думаешь, я бы не добралась до запасов вина монастырской общины? – она вздохнула. – На самом деле, я представляю собой результат системы воспитания в приемных семьях.

Бейли молчала, ожидая, решится ли Марти продолжить свой рассказ.

– Мои родители и старшая сестра погибли в автокатастрофе, когда мне было два года, – она указала на маленький шрам на подбородке. – У меня осталось лишь несколько шрамов. Видимо, автомобильное сиденье меня защитило.

– Сочувствую… – автоматически произнесла Бейли. Она заметила этот шрам еще в первый день знакомства, впрочем, он не портил внешность Марти, а скорее наоборот, добавлял ей привлекательности.

Марти смущенно отошла к кромке воды:

– Я их не помню. У меня сохранилось несколько фотографий, но ничего более. – Она оглянулась на Бейли, которая тоже подошла к воде. – Меня отправили жить к моим тете и дяде – он был братом моей матери – в Айову. Это были простые люди, фермеры, которые изо всех сил старались обеспечить своих четверых детей, – она грустно посмотрела на Бейли. – Они содержали меня до шести лет. Потом меня взяла к себе бабушка, но у нее было не очень хорошее здоровье. И когда она заболела еще сильнее, меня отправили к ее младшей сестре в Миннесоту. Но что-то не сложилось, и я снова оказалась у дяди и тети в Айове.

– А что произошло, почему не сложилось? – Бейли понимала, что эта тема заставляет Марти чувствовать себя неуютно, но не могла унять свое любопытство.

– Во-первых, они не привыкли к тому, что у них есть ребенок. К тому же я тогда упала с велосипеда и сломала руку, – сказала она, указывая на свое левое предплечье. – А потом я разболелась. Началось с бронхита, продолжилось пневмонией. Несколько недель провела в больнице.

– И не было страховки?

– Не было. И еще – проблемы с одноклассниками. Это выглядело так: они все просто цеплялись ко мне каждый раз, когда им этого хотелось. Я была во втором классе. В тот год, когда мне пришлось вернуться в Айову, – она поморщилась. – Эти дети меня ненавидели. И я не знаю, почему. Я не была плохим ребенком, не была нищей. Просто держалась в стороне.

Марти встала, и Бейли посмотрела ей вслед, как она отошла к перилам, облокотилась на них, спиной к дому, глядя на волны залива, будто зачарованная их движением. Или, возможно, они просто ее успокаивали.

– Когда в школе начались рождественские каникулы, за мной приехала на автобусе пожилая леди. У нее был мой старый коричневый чемодан, – она повернулась лицом к дому. – В восемь лет. Потребовалось ждать две недели, пока удалось найти другую приемную семью. Так я пропустила Рождество в том году, – она отошла от перил и снова села. – Я потеряла счет семьям, в которых я жила. В последнюю из них я попала, когда училась на втором курсе колледжа. Грэхемы. Это были хорошие люди. Они заставили меня поступить в университет, и помогали мне, как только могли.

Бейли снова сдвинула на нос свои темные очки, пытаясь заглянуть в глаза Марти. Она не могла понять, почему не лице Марти не было заметно сожаления. Она казалась совершено спокойной. Возможно, это был единственный способ справиться с прошлым?

– Адское начало жизни, да?

– Да. Но как я предполагаю, я действительно не осознавала, насколько моя жизнь отличается от других детей. Я сменила так много школ, что наверное, именно благодаря этому и появилась моя привычка – задавать сотни вопросов. Новые люди. Новые места… – она пожала плечами. – Вероятно, став взрослой, я переживаю это тяжелее, чем когда была ребенком. Теперь я знаю обо всех тех вещах, которых была лишена в те годы, – сказала она спокойно. – Я не виню моих дядю и тетю. Они не планировали появление пятого ребенка. Но все же это немного пугает, когда понимаешь, что единственные родные люди, которые у тебя остались в мире, не хотят тебя видеть, – она отвела взгляд, но Бейли успела заметить, что ее глаза наполнились слезами. – И теперь, уже будучи взрослой, я понимаю, что это ад: знать, что в моей жизни нет никого.

Бейли не знала, что ответить, и она не собиралась говорить о собственной жизни, но все же сказала одну вещь, которая, как она надеялась, могла иметь значение.

– Я понимаю… Я знаю, что ты чувствуешь, – сказала она.

Марти осторожно посмотрела на нее:

– Ты…?

Бейли кивнула:

– У меня ситуация иная. Но все же…

– Ты переехала в Браунсвилль из-за болезни, – напомнила Марти.

– Да, это моя мать. Я перебралась сюда, чтобы заботиться о ней. У нее болезнь Альцгеймера, – пояснила она, удивляясь тому, как сухо это прозвучало. – Моя мать уехала из Хьюстона более десяти лет назад. Здесь у них был пляжный домик, практически на заливе, – сказала Бейли, подходя к воде. – Ниже Порта Изабель. Ему уже много, много лет. Моя мать была школьной учительницей, она привозила меня и брата, и мы жили здесь в течение лета. А в свободные дни приезжал и мой папа.

– Наверное, он тоже полицейский?

Бейли покачала головой:

– Нет, пожарный. Так же как и его отец. Мой брат пошел по их стопам, а мне захотелось чего-то другого. Я даже не знала, чего именно, пока не пошла в колледж, и там выбрала полицию. – Она улыбнулась, вспомнив тот день, когда рассказала об этом матери. – Мы с мамой постоянно спорили, но все же были с ней очень близки, насколько это только возможно. Она была моим лучшим другом, хранительницей секретов и моей семьей.

– Они разведены?

Бейли помолчала.

– Нет, не разведены, – у нее не было настроения объяснять подробности. – Но она – это все, что у меня есть. И я бросила свою жизнь в Хьюстоне, чтобы заботиться о ней. Но у меня ничего не получилось. Примерно через шесть месяцев стало очевидно, что она не может оставаться одна, пока я работаю. Она уходила из дому и могла заблудиться. Однажды мне позвонили соседи. Они обнаружили ее в заливе, по пояс в воде. Она была в одежде и в шлепанцах. Ну, по крайней мере, в одном шлепанце. – Бейли улыбнулась. В этом не было ничего смешного, но тогда, по крайней мере, ее мать еще была в состоянии приходить в сознание и поговорить о случившемся. Тогда они вместе посмеялись над этим случаем. Кажется, это был последний раз, когда они веселились вместе.

– Теперь она находится там, где ей всегда окажут помощь. Это стоит целое состояние, между прочим. Мне пришлось продать тот пляжный домик, чтобы обеспечить ей уход, – она сжала в руке бутылку с пивом. – Прошло девять месяцев с того момента, когда она узнала меня. Шесть месяцев с того времени, когда она произнесла хотя бы слово.

– Сочувствую, – сказала Марти. – Альцгеймер – ужасная, ужасная болезнь. Представляю, как это страшно – наблюдать за угасанием любимого человека.

Бейли поскребла ногтем этикетку на бутылке, вспоминая прошедшие годы. Точнее, последние пять лет. С того момента как болезнь была диагностирована.

– Поначалу мы справлялись. Мы преодолевали болезнь. И она все еще могла жить полноценной жизнью. Но потом все стало происходить слишком быстро. Ей было только 63 года, когда мы узнали о болезни. И теперь, спустя всего лишь пять лет, она стала полностью равнодушна ко всему окружающему, и только смотрит в окно, ни на что не реагируя. Целями днями.

– Ты часто ее навещаешь?

Бейли прикрыла глаза:

– Раньше приходила каждый день. Теперь – пару раз в неделю. Мне трудно видеть ее такой. Я понимаю, что она даже не знает, что я прихожу, но чувствую себя виноватой, если этого не делаю. У нее никого нет, кроме меня. А у меня – никого, кроме нее.

– А что насчет твоего брата?

Бейли покачала головой:

– Нет, – она посмотрела вдаль. – Расскажу как-нибудь в другой раз.

– Да, понимаю.

Бейли вздохнула и посмотрела на небо:

– А почему мы об этом заговорили?

– Ты спросила, почему я начала работать над нераскрытыми делами, – напомнила Марти.

Бейли села.

– Я проголодалась. Что скажешь насчет замороженной пиццы?

– Ты с таким энтузиазмом заказывала стейки, что я думала, сегодня захочешь сделать их на ужин.

– Давай отложим их на завтра. А сегодня вечером – пицца с пивом.

– А на завтра…

– У меня в рюкзаке припасена бутылка вина.

Марти засмеялась:

– В нас дважды стреляли, твой лейтенант за пару дней организовал нам конспиративную квартиру – а ты при этом не забыла захватить вино?

Бейли приоткрыла дверь кухни, чтобы впустить в дом бриз с залива:

– Я не слишком уверена в том, что нам необходима конспиративная квартира. Как думаешь?

– Ну, возможно, то что случилось утром, было случайностью. Мы просто оказались в не лучшем районе города, – ответила она. – Но прошлым вечером мы точно были целью происходящего. И следы от пуль на моей машине – тому доказательство.

Марти усмехнулась и вытащила пиццу из морозильника:

– Впрочем, твоя машина тоже лишилась заднего стекла, – она посмотрела на коробку: «Поместите в духовку, нагретую до 400 градусов».

Бейли повернула выключатель на старой печке и приоткрыла дверцу духовки, чтобы проверить, нагревается ли она:

– Вроде бы работает, – она захлопнула дверцу и оперлась на плиту бедром. – Я много думала о событиях прошлой ночи. Это выглядело так, будто кто-то не хотел, чтобы этот парень сказал нам, где искать Кина Мендосу. Поэтому его ликвидировали. Но в то же время, они не хотели причинить нам вред. Если бы это была просто беспорядочная стрельба, обе наши машины могли бы быть серьезно повреждены. Возможно, мы были бы ранены. Но на твоей машине – восемь следов от пуль. И только. Подумай об этом. Сколько выстрелов мы слышали? 30 или 40?

Марти кивнула:

– Да, примерно так.

– Значит, или они дали нам свое адское предупреждение, или эти восемь попаданий в машину были случайными. Я думаю, что кто бы ни стрелял вчера вечером, он сознательно защищал нас.

– Но кто? И почему?

– Вопрос на миллион долларов.

– А то, что было этим утром? Ты передумала? Считаешь, что это была попытка угона машины?

Бейли открыла холодильник и достала очередную бутылку пива.

– Моей хонде шесть лет. Думаешь, она действительно кому-то понадобилась настолько, что он набросился на нас с оружием?

– Не знаю. А ты как думаешь?

Бейли открутила крышечку и бросила ее в мусорку:

– Как они узнали, куда мы направляемся? Ведь я смотрела – за нами не было слежки. Значит, кто-то подстерегал двух беспомощных женщин, чтобы украсть их автомобиль, когда они приедут? – она вздернула бровь. – Или на нас стоит метка.

– Если вы собираетесь украсть автомобиль и наставляете оружие на двух беспомощных женщин, – сказала Марти. – Неужели вы будете расстреливать машину, которую хотите угнать? Чтобы привлечь к себе внимание, достаточно заговорить. Чего вы рассчитываете достигнуть, выбивая выстрелом заднее стекло?

– Может, он разозлился из-за того, что мы не остановились?

– Или ему не нужна была наша машина. Ему были нужны мы.

* * *

– А все-таки расскажи, как ты начала заниматься нераскрытыми делами? – спросила Кристен позже, когда они сидели на полу возле дивана и делили пиццу.

Марти задумалась, вспоминая все те аргументы, которые приводила своему новостному редактору, когда просила освободить ее от должности телеведущей и отправить делать реальные репортажи.

– Редактор новостей устал от моих требований отправить меня работать над сюжетами самостоятельно. Я была журналистом. Я хотела быть репортером. Я ненавидела этот ежедневный ритуал: наносить макияж, просматривать текст, который кто-то написал, и отмечать, где надо улыбнуться, а где изобразить точно отмеренную долю сочувствия, если передаешь новости о чьей-то смерти.

Она махнула рукой с куском пиццы в сторону Кристен и, придав лицу профессиональное выражение, произнесла:

– «Два тела были извлечены из автомобиля, потерпевшего аварию. Ремни безопасности не были пристегнуты. Расследование происшествия продолжается, однако полиция предполагает, что причиной катастрофы могли стать наркотики или алкоголь». – Она тут же изменила выражение лица на улыбку и изобразила, что поворачивается к другой камере:

– «А теперь – к более приятным новостям. Бу-Бу, любимая слониха нашего зоопарка, родила трехсотфунтового слоненка, после беременности, продолжавшейся 22 месяца, – она удивленно расширила глаза. – Двадцать два месяца, леди! Вы представляете?»

Она откусила от своей пиццы и усмехнулась Кристен:

– Вот такие новости, подруга. Впечатляет?

– Даже очень.

– Так что, после просьб отправить меня делать репортажи, мне дали тему, которая поначалу казалась чем-то банальным. Десятая годовщина нераскрытого тройного убийства в местной пиццерии. «Buzz’s Pizza». Там открывали мемориал. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что у них – лучшая пицца в Атланте. Так или иначе, предполагалось, что я расскажу об этом убийстве, дам биографию этих трех убитых девочек и подведу печальный итог – что до сих пор никто не был признан виновным. И нет даже подозреваемых. Поскольку это преступление произошло задолго до того, как я приехала в Атланту, я решила получше познакомиться с делом. Полиция отнеслась ко мне чрезвычайно любезно, – она игриво толкнула Кристен в плечо. – Мне выдали протоколы допросов массы свидетелей. С некоторыми полиция говорила даже несколько раз. И у меня возникла одна идея, когда я читала эти показания, и я решила ее реализовать, понимаешь? Я решила встретиться с некоторыми из этих свидетелей – но не задавала им прямых вопросов. Просто заходила в гости, чтобы поговорить об этом случае, и в итоге они начинали вспоминать. Они не отвечали по пунктам, как для заполнения полицейского протокола. Они рассказывали мне историю, а не перечисляли какие-то данные. И я получила отличное описание тех парней, которые ворвались в пиццерию, от одной женщины и ее дочери, которой в момент совершения преступления было всего шесть лет. Они возвращались домой с вечеринки по случаю дня рождения ее тети, уже была почти полночь. Они проходили мимо этой пиццерии, когда оттуда выскочили парни и помчались к своей машине. Они не смогли вспомнить, был их автомобиль черным или синим, но девочка смогла описать их самих. А в шесть лет она была слишком испугана. На самом деле, не думаю, что в то время полиция вообще ею интересовалась.