Текст книги "Дурная кровь (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

человека вырабатывается иммунитет к ядам.

Она опустила палец в бесцветную массу.

Я вспомнила о Бо, который умер с криками, и обо всём, что Джадд рассказал мне о

любимом яде Найтшэйда. Неизлечимый. Болезненный. Смертельный.

Ри сжала мой подбородок левой рукой. Стальной хваткой она повернула моё лицо в

сторону.

Слишком поздно я попыталась сопротивляться. Слишком поздно попыталась

отбиваться от её рук.

Она втерла массу в кожу на моей шее.

Не все яды нужно глотать. Сердце грохотало в моей груди. Некоторые яды

впитываются сквозь кожу. Ри отпустила меня и сделала шаг назад. Сначала я ничего не

почувствовала. А затем мир взорвался болью.

ГЛАВА 58

Моё тело пылало. Каждый нерв, каждый дюйм моей кожи – даже кровь в моих

венах кипела.

На земле. Тело цепенеет. Помоги мне Боже.

Кто-нибудь, помогите…

Я царапала собственное горло. На каком-то уровне я осознавала, что рву

собственную плоть. На каком-то уровне я осознавала, что у меня идёт кровь.

На каком-то уровне я слышала крики.

Моё горло сжалось. Я не могла дышать. Я задыхалась, но мне было плевать, потому

что существовала только боль.

Кажется, я слышала поспешные шаги.

Кажется, кто-то позвал меня по имени.

Кажется, кто-то поднял меня на руки.

Но всё было… Я была…

Боль.

Мне снилось, что я танцую в снегу. Моя мать была рядом со мной. Она закинула

голову к небу и ловила языком снежинки.

Сцена переменилась. Я стояла за кулисами сцены, на которой выступала моя мать.

Мой взгляд замер на старике в зрительном зале.

Малкольм Лоуелл.

Без какого-либо предупреждения мы с мамой снова танцевали в снегу.

Танцевали.

Танцевали.

На веки вечные, не смотря ни на что.

Я проснулась от писка звукового сигнала. Я лежала на чём-то мягком. Заставив себя

открыть глаза, я вспомнила…

Яд.

Боль.

Звук шагов.

– Полегче.

Я повернулась на звук голоса, но не смогла встать. Я находилась в больничной

палате. Рядом со мной какая-то машина измеряла мой пульс.

– Ты была без сознания два дня, – рядом с моей постелью сидел директор

Стерлинг. – Мы не знали, выживешь ли ты.

Мы. Я вспомнила звук шагов. Вспомнила, как кто-то звал меня по имени.

– Агент Стерлинг? – спросила я. – Джадд. Дин и остальные…

– Они в порядке, – заверил меня директор Стерлинг. – Как и ты.

Я вспомнила яд. Вспомнила, как задыхалась. Вспомнила боль.

– Как? – спросила я. Под одеялом моё тело дрожало.

– Есть противоядие, – коротко ответил директор Стерлинг. – Времени на то,

чтобы ввести его, было совсем мало, но скоро к тебе должны вернуться силы.

Я хотела спросить о том, где они нашли противоядие. Хотела спросить, как они

нашли меня. Но больше всего этого, я хотела увидеть остальных. Дина, Лию, Майкла и

Слоан.

Директор Стерлинг показал мне небольшой предмет. Я тут же узнала его – маячок,

который дала мне агент Стерлинг.

– На этот раз моя дочь всё-таки включила следящее устройство, – он сделал

паузу.

Я сама не знала, почему дыхание застряло у меня в горле.

– Как жаль, – неспешно продолжил директор, повертев прибор на ладони, – что

кто-то испортил следящую программу, которая привела бы к тебе ФБР.

По моей спине пробежал холодок.

– Дин, – внезапно, произнесла я. – Если бы он знал, где я, если бы они нашли

меня…

– Он был бы здесь? – предположил директор Стерлинг. – Учитывая то, что я

знаю о щенке Рэддинга, думаю, ты права.

Я попыталась встать, но что-то впивалось в мои запястья. Я посмотрела вниз.

Наручники.

Кто-то испортил программу слежения. Кто-то приковал меня к постели. Я снова

взглянула на директора.

– Это не больница, – пульс эхом отдавался у меня в горле.

– Нет, – ответил он. – Не больница.

– У яда Владык есть противоядие, – я повторила слова, сказанные мне

директором. – Но его нет у ФБР.

– Нет. У них его нет.

Владыки убивали уникальным ядом. Мне много раз говорили о том, что он был

неизлечим.

Ведь лекарство было только у Владык.

Я вспомнила комнату с кандалами, яд и боль. Я слышала шаги. Кто-то позвал меня

по имени.

– Для некоторых из нас, – негромко и плавно произнёс директор, – дело не в

убийствах. А во власти.

Семеро Владык. И один из них – директор ФБР.

Отец агента Стерлинг поднялся на ноги и взглянул на меня сверху вниз.

– Представь группу, обладающую куда большей властью и связями, чем вы могли

вообразить. Представь, что самые выдающиеся люди на планете поклялись вместе

работать над общим делом. Представь верность, благодаря которой вы понимаете, что,

если падет один, падут все. Представь осознание того, что, если ты докажешь, что

достоин, весь мир окажется у твоих ног.

– Как давно? – спросила я у директора. Как давно он стал одним из них.

– Я был молод, – ответил директор. – Амбициозен. И посмотри, как далеко я

зашел, – он развел руки в стороны, словно показывая всё ФБР, всю власть, которой он

обладал, как его глава.

– Владыки имеют место за столом только двадцать один год, – сказала я. Мой

голос охрип – от криков, надежды и осознания того, что скоро станет хуже.

– Моё время в качестве действующего участника подошло к концу, – признался

директор Стерлинг. – Но Пифия любезно перерезала горло моему преемнику, – он

достал из кармана своего пиджака нож. – Не сказать, что я против. Некоторые права есть

только у тех, кто заседает за столом, – он поднёс нож к моей щеке. Я ждала боли, но её не

последовало. Вместо этого он поднёс свободную руку к моей второй щеке и ласково

провёл ею по моей коже. – Другие права может получить и Владыка в отставке.

Я вздрогнула от его прикосновения.

– Скарлетт Хокинс, – я была прикована к постели, а у моей щеки застыл нож, так

что я сопротивлялась единственным возможным способом. – Вы знали, что её убил один

из вас.

Директор крепче сжал рукоятку ножа.

– Скарлетт не должна была оказаться целью.

– Найтшэйд убил её, – выпалила я. – Ему было плевать на то, что она была

одной из ваших людей.

Директор Стерлинг опустил нож под мой подбородок и прижал его к коже

достаточно сильно, чтобы на ней выступила кровь.

– Когда это произошло, я дал ему знать о своём недовольстве, как и снова…

позже.

Он опустил нож. Я чувствовала, как по моей шее стекает кровь.

– Вы убили Найтшэйда, – осознала я. – Каким-то образом вам удалось пройти

мимо охраны…

– Я выбираю охранников, – с горящими глазами поправил меня директор. – Я

организую пересменки. Я лично контролировал перевод заключенного.

Я видела то, что должна была заметить раньше – у него был доступ. А ещё, как

только у нас появилась зацепка в этом деле, он отправил нас на бесполезные поиски

Селин.

– Вы знали, где держат Лорел, – мой голос надломился.

– Ребенок вернулся в надлежащие руки.

Я подумала о том, как Лорел глядела на цепи на детской площадке. Подумала о том,

как она произносила слово «кровь».

– Вы – чудовище, – слова вырвались из моего рта. – Вы всё время относились

к Дину так, словно из-за того, что сделал его отец, он был меньше, чем человеком. А всё

это время вы били кем-то похуже.

– Всё это время я был лучше, – директор Стерлинг подался вперед. Его лицо

застыло в дюймах от моего. – Дэниел Рэддинг был аматором, который возомнил себя

мастером. И его сын посмел пытать мою дочь?

Пора раскрыть карты, директор. Покажите мне свою слабость.

В один миг я осознала, что он разгадал мой план. Он отшатнулся от меня, изучая

меня ледяным взглядом.

– Знаешь, я смотрел запись твоего разговора с Рэддингом, – он позволил мне

усвоить его слова. – И он был прав. Твоя мать – одна из тех, кто куется в огне, – он

поднялся на ноги и зашагал к двери. – Она – всё, на что мы надеялись – и даже больше.

Ты

Кэсси здесь. Она у них. Не слишком удивительно. Это ты отдала приказ. Ты

сказала Владыке ядов забрать Кэсси, а директору ФБР – использовать их ресурсы, что

отправить её команду по ложному следу – далеко, далеко от всех вас.

– Я не хочу её убивать, – шепчешь ты, пока Лорелея слабо сопротивляется. –

Но если выбирать между ней и нами…

Открывается дверь. Заходит Девятка. Малкольм. Он глядит на тебя, затем

мельком смотрит на спящую в углу Лорел. Этому ребенку полагается его заменить. Но

он с большей радостью убьёт её.

– Первая проверка состоится, когда ей будет шесть, – пугающе спокойно

произнёс старик. – Возможно, котенок или щенок. Она должна будет сделать это

медленно. Когда ей будет девять – проститутка. Её привяжут к каменному столу. А

когда ей будет двенадцать… – он переводит взгляд с Лорел на тебя. – Мы привяжем к

столу тебя.

Ты читаешь между строк.

– Ты убил собственную мать.

– И забальзамировал её тело, чтобы она продолжила восседать за столом. В

идеальной сохранности, десятилетиями, – он покачал головой. – Со временем, её

заменили. Женщина за женщиной, ребенок за ребенком. И все они были недостойны.

Ты вспоминаешь о том, каково было вонзить нож в плоть Пятерки, и чувствуешь,

как в твоих венах звенит кровь.

Ты достойна.

– Тебя слишком давно не проверяли, – продолжает Девятка. – Не думаешь, что

в этой проверке есть что-то поэтичное?

Он думает, что ты – Лорелея.

Он думает, что Кэсси – твоя дочь.

Он думает, что ты не пойдешь на всё, чтобы выжить.

ГЛАВА 59

Грубые руки схватили меня и натянули мешок мне на голову. Я не знала, как давно

из комнаты ушел директор, и кем был только что вошедший в неё мужчина. Я услышала

щелчок наручников, а через миг кто-то резко поднял меня на ноги.

Вот оно, – подумала я, понятия не имея о том, куда меня ведут и что меня там

ждёт. Я услышала скрип метала . Дверь?

Кто-то толкнул меня вперед, так сильно, что я упала на землю. Мои колени

врезались в пол, но я успела остановиться за миг до того, как моё лицо ударилось бы о

землю. Я почувствовала под своими руками песок, а затем с моей головы сорвали мешок.

Я моргнула от ослепляющего света. Мои глаза привыкали к свету довольно

медленно. Когда мне наконец удалось различить окружающий меня мир, мужчина,

который привёл меня сюда, уже исчез. Я обернулась как раз вовремя для того, чтобы

увидеть, как за мной захлопнулись металлические ворота.

Я была заперта.

Где? Я заставила себя сосредоточиться. Я всё ещё была в помещении, но пол был

укрыт обжигающим песком, словно на него много дней светило солнце пустыни. Далеко

наверху виднелся каменный потолок в форме купола. Я узнала вычерченные на нём

символы.

Крест в окружении семи кругов.

Комната была круглой, а яму с песком окружали каменные трибуны.

Не яму, – осознала я. – Арену.

И тогда я всё поняла. Вы отравили меня. А затем излечили. Глубоко в моих

воспоминаниях раздались слова, много недель назад сказанные мне Найтшэйдом. Он

сказал, что у всех нас был выбор. Сказал, что Пифия выбирала жизнь.

Возможно, однажды выбирать придется тебе, Кассандра.

Владыки похищали женщин – женщин с травматическим прошлым. Женщин,

которые могли стать кем-то другим. Они делали так, чтобы женщины оказались на грани

смерти – достаточно близко, чтобы ощутить её на вкус, а затем…

Кто-то шагнул ко мне из темноты. Мой взгляд метнулся в другую сторону, и я

заметила у стены семь видов оружия.

Семь Владык. Семь способов убийства.

Фигура на противоположной стороне арены сделала ещё несколько шагов в моём

направлении. Краем глаза я заметила, как возвышающиеся над нами сидения заполняют

люди в капюшонах. Но я могла думать лишь о том, что они привезли меня сюда, чтобы я

сразилась с Пифией. А значит, ко мне приближалась хорошо знакомая мне женщина.

Её лицо скрывал капюшон. Но когда я поднялась на ноги и шагнула к ней, словно

мотылек, летящий на свет, она сняла его.

За последние шесть лет её лицо изменилось. Она не постарела, но похудела и стала

намного бледнее. Черты её лица выглядели так, словно их вырезали из камня. Её кожа

походила на фарфор, а её глаза казались огромными.

И всё же она была самой прекрасной женщиной на свете.

– Мама, – слово сорвалось с моего языка. В один миг я неуверенно шагала к ней,

а в следующий разделявшее нас расстояние исчезло.

– Кэсси, – её голос оказался ниже, чем я помнила. Он был хриплым. А когда она

обняла меня, я осознала, что кожа на её лице выглядела такой гладкой из-за контраста.

Остаток её тела был покрыт извивающимися, сморщенными шрамами.

Семь дней и семь мук. Я задохнулась. Моя мать притянула меня к себе, опуская мою

голову себе на плечо. Она прижала губы к моему виску.

– Тебя не должно здесь быть, – произнесла она.

– Я должна была тебя найти. Когда я узнала, что ты была жива, когда узнала, что

они держат тебя в плену – я не могла перестать искать. Я бы никогда не перестала искать

тебя.

– Знаю.

Что-то в голосе моей матери напомнило мне о том, что за нами наблюдали. Я

видела за её спиной сидящих Владык – шестеро мужчин и одна женщина. Директор

Стерлинг. Ри. Я попыталась запомнить лица остальных, но что-то заставило меня поднять

глаза.

Малкольм Лоуелл сидел выше остальных. Он не сводил с меня глаз.

Девятка – величайший из нас. Мост от одного поколения к другому…

– Мы должны отсюда выбраться, – негромко произнесла я. – Мы должны…

– Мы не можем, – произнесла моя мать. – Выхода нет, Кэсси. Не для нас.

Я попыталась отстраниться, чтобы посмотреть ей в лицо, но она крепче сжала

меня, прижимая к себе.

Крепко.

Сидящая на трибунах Ри поймала мой взгляд, а затем посмотрела на дальнюю

стену. Как и у стены за моей спиной, у неё лежало оружие.

Шесть видов. Не семь. Шесть.

– Куда делся нож? – выдавила я. – Мама…

Рука, только что гладившая мои волосы, крепко ухватилась за них. Она дернула

мою голову в сторону.

– Мама…

Она поднесла к моему горлу нож.

– Ничего личного. Либо ты, либо я.

Меня столько раз предупреждали о том, что моя мать могла оказаться не той

женщиной, которую я помнила.

– Ты не хочешь это делать, – дрожащим голосом произнесла я.

– В том-то и дело, – с горящими глазами, прошептала она. – Я хочу.

ГЛАВА 60

Моя мать никогда не причинила бы мне вред. Ради меня она сбежала из дома.

Бросила собственную сестру. Она была для меня всем, а я была всем для неё.

Кем бы ты не была, ты не моя мать. Эта мысль пустила корни в глубине моего

мозга. Я вспомнила о том, как Лия рассказала мне, что в детстве она притворялась, что всё

плохое происходило не с ней. Что всё это делала не она. Я вспомнила о том, как Лорел

сказала, что она не играет в игру.

В неё играет Девятка.

Девятка внутри Лорел не была полноценным человеком. Но ты – человек.

– Семь дней и семь мук, – мягко произнесла я. – Они пытали её. Снова и снова.

Они насиловали её, один за другим, пока она не забеременела Лорел.

В какой-то миг она осознала, что я говорю не сама с собой.

– Я гадала о том, как человек может это пережить, но в том-то и дело. Она это не

пережила, – клинок прижимался к моему горлу, и я подавила желание сглотнуть. – А ты

пережила.

Она ослабила хватку на моих волосах.

Люди смотрят на тебя и видят её. Они любят её. Но это ты сильна. Ты важна.

Ты заслуживаешь, чтобы тебя увидели.

– Ты родилась здесь? – спросила я, изучая её лицо в поисках намека на то, что

мои слова угодили в цель. – Или ты была с ней намного дольше?

Она ещё немного ослабила хватку. Этого было недостаточно. У неё был нож. У

меня его не было.

– У тебя есть имя? – спросила я.

Никто никогда не спрашивал её об этом. Никто и никогда тебя не видел.

Женщина с лицом моей матери улыбнулась. Она закрыла глаза. А затем она

отпустила меня.

– Меня зовут, – эхо от её голоса было достаточно громким, чтобы Владыки

смогли услышать её слова, – Кассандра.

Я отползла назад. По моим рукам пробежали мурашки.

– Лорелея даже не знала о моём существовании, – сказала эта женщина —

Кассандра. – Она даже не догадывалась, что каждый раз, когда её отец приходил к ней в

комнату, а она отключалась – это было не милосердие. Не удача. Это была я, —

Кассандра обошла меня по кругу, словно хищник. – Когда появилась ты, когда она дала

тебе имя… Мне нравится думать, что это было благодарностью, даже если она этого не

осознавала.

Кассандра крепче сжала нож.

– Но когда появилась ты, я стала ей не нужна. Она стала сильнее, ради тебя. А

меня посадили под замок.

Я осторожно отошла к стене – к оружию. С каждым шагом я профилировала её.

Ты контролируешь ситуацию. Ты сильна. Ты делаешь то, что должна – и тебе это

нравится.

Чем бы ни был этот осколок души моей матери до того, как её похитили Владыки,

тебе она стала чем-то другим.

Ты убьешь меня. Я не собиралась поднимать нож, но в один миг он лежал на земле,

а в следующий – он оказался в моей руке. Я подумала об окровавленной гримерке моей

матери. Подумала о том, как мы танцевали в снегу на обочине. Как моя мама закинула

голову к небу и ловила снежинки языком.

Ты убьешь меня. Пока она приближалась ко мне, я почувствовала, как в моей руке

тяжелеет нож. Если я не убью тебя первой.

Моё сердцебиение замедлилось. Я крепче сжала нож. А затем, без какого-либо

предупреждения я осознала, что я не смогу его использовать.

Если я убью этого монстра, я убью и мою мать.

Возможно, – когда-то сказал мне Найтшэйд, – однажды выбирать придется

тебе.

Я опустила руку.

– Я не могу сделать тебе больно. И не стану.

Я ожидала увидеть в глазах моей соперницы победу. Но вместо этого, я увидела

страх.

Почему? – гадала я. Я затем я осознала. Ты дерешься. Ты выживаешь. Ты

защищаешь Лорелею – но что, если тебе не от кого её защищать?

– Я – не опасна, – я замерла и прекратила сопротивляться. – Дом – это не

место, – мой голос прозвучал так же хрипло, как прежде звучал её. – Не постель, куда

можно вернуться, не двор и не новогодняя ёлка на праздники. Дом – это люди, которые

тебя любят.

Она выставила перед собой нож и зашагала ко мне, наблюдая за рукой, в которой я

сжимала клинок.

Я уронила нож на землю.

– Дом – это люди, которые тебя любят, – повторила я. – В детстве у меня был

дом, как и сейчас. Есть люди, которые любят меня, и люди которых я люблю. У меня есть

семья, которая умерла бы за меня, – я понизила голос до шепота. – А я бы умерла за

тебя.

Не за Кассандру. Не за Пифию. Даже не за Лорелею – кем бы она не была и кем бы

она не стала. За мою маму. За женщину, которая учила меня танцевать. За ту, кто целовала

мои разбитые коленки, ту, кто учила меня читать людей и каждый день говорила мне, что

она меня любит.

– Я убью тебя, – прошипела Кассандра. – И мне это понравится.

Ты хочешь, чтобы я подняла нож. Хочешь, чтобы я сражалась.

– На веки вечные, – я закрыла глаза в ожидании.

На веки вечные.

На веки вечные.

– Не смотря ни на что.

Эти слова произнесла не я. Я открыла глаза.

Женщина с ножом дрожала.

– Не смотря ни на что, Кэсси. Не смотря ни на что.

ГЛАВА 61

Дрожащие руки моей матери коснулись моего лица.

– О, малышка, – прошептала она. – Ты так выросла.

Стоило мне услышать голос моей матери, увидеть выражение её лица и ощутить

родное прикосновение её рук, что-то во мне сломалось.

– Ты такая красивая, – её голос надломился. – Малышка. Нет, – она отпрянула

от меня. – Нет, нет, нет… Ты не должна здесь находиться.

– Очень трогательное воссоединение… – директор Стерлинг поднялся на ноги.

– Но задание остается неизменным.

Моя мама попыталась сделать шаг назад, но я ей не позволила. Я понизила голос,

чтобы Владыки не услышали.

– Они не смогут нас заставить.

Её взгляд опустел.

– Они могут заставить нас сделать всё, что угодно.

Мой взгляд опустился на шрамы на её руках и груди – на каждом дюйме её кожи,

кроме лица. Некоторые были гладкими. Некоторые – сморщенными. Некоторые ещё не

успели зажить.

На трибунах Малкольм Лоуелл поднялся на ноги. Владыки один за другим

последовали его примеру.

Я наклонилась, чтобы поднять с земли мой нож. Мы можем драться – пусть

недолго, пусть мы не одолеем их всех, но лучше драться с ними, чем друг с другом.

– Я не хочу такой жизни, – сказала моя мама. – Для тебя.

Шрамов. Боли. Роли Пифии.

– Моя команда нас найдёт, – я вспомнила Лию и постаралась сделать так, чтобы

мои слова прозвучали правдиво. – Где бы не находилось это место, они не перестанут

искать. Они узнают, что директор работает с ними. Нам просто нужно выиграть время.

Моя мама посмотрела на меня, и я осознала, что, хоть именно она вырастила и

любила меня; хоть она сделала меня той, кем я была, я всё ещё не могла её читать. Не так,

как я читала всех остальных. Я не знала, о чём она думает. Не знала, через что она прошла.

Я не знала, почему она кивнула.

На что ты соглашаешься?

Хлопнула дверь, оповещая меня о возвращении Малкольма Лоуелла. Я даже не

заметила, как он ушел. Стоило мне увидеть, за чем он ходил, у меня перехватило дыхание.

Лорел.

Она появилась на свет, чтобы занять место Малкольма, чтобы стать Девяткой. А

теперь его руки покоились у неё на плечах. Он подтолкнул её к директору Стерлингу, а тот

схватил Лорел за руку.

Теперь я понимала, что имела в виду моя мать.

Они могут заставить нас сделать всё, что угодно.

Директор достал из кармана нож.

– Сражайтесь, – сказал он, поднося нож к горлу Лорел, – или она умрёт.

Не дожидаясь ответа, директор начал резать. Совсем немного. Только

предупреждение. Лорел не закричала. Она не пошевелилась. Но вырвавшееся из её рта

хныканье, ударило меня с физической силой.

– Ты уверенна, что твоя команда тебя найдёт? – моя мать подняла собственный

нож. – Мы находимся посреди пустыни, в богом забытом месте, под землей. Если они

будут изучать прошлое Малкольма, они могут догадаться, но большинство людей не

смогли бы ничего найти.

Дин. Майкл. Лия. Слоан.

– Я уверенна, – сказала я. – Где бы мы ни были, они нас найдут.

Моя мать кивнула.

– Хорошо.

– Хорошо? – переспросила я. Что ты имеешь в виду?

Она шагнула ко мне.

– Мы должны сражаться. Лорел – всего лишь ребенок, Кэсси. Она – это ты и я.

Она наша. Понимаешь?

Они могут заставить нас сделать всё, что угодно.

– Ты должна меня убить, – ледяные и непреклонные слова моей матери

врезались в меня, словно нож.

– Нет, – сказала я.

– Да, – моя мать обошла меня кругом, как прежде делало её альтер-эго. – Ты

должна драться Кэсси. Одна из нас должна умереть.

– Нет, – я принялась качать головой и отошла от неё, но мой взгляд застыл на

ноже.

Ты больше не обязана играть в эту игру. Я вспомнила обещание, которое я дала

своей сестре. Больше никогда. Ты не должна быть Девяткой.

– Возьми нож, Кэсси, – произнесла моя мать. – Используй его.

Пусть это будешь ты, – подумала я. – Убей меня. Теперь я понимала, почему

она спросила, уверенна ли я в том, что нас найдут. Если бы ты думала, что обрекаешь

меня на жизнь Пифии, ты убила бы меня из милосердия.

Ты бы вонзила нож в мою грудную клетку, чтобы спасти меня от своей судьбы.

Но я сказала ей, что уверенна.

Воздух прорезал резкий крик. Лорел больше не молчала. Она не выглядела

храброй. Не была Девяткой. Просто ребенок. Он делает ей больно. Он убьет её, если я

не… Нет.

– Да, – произнесла моя мать, шагая ко мне. Она всегда знала, о чём именно я

думаю. Только определенные люди знали меня так хорошо.

Те, кто любил меня. На веки вечные.

– Сделай это, – сказала она, вжимая свой нож в мою ладонь. – Ты должна,

малышка. Ты – лучшее, что я создала в своей жизни. Моё единственное достижение. Я не

могу позаботиться о Лорел, больше не могу, – она не плакала. Не паниковала.

Она была уверенна.

– Но ты можешь, – продолжила она. – Ты можешь любить её. Можешь быть

рядом. Ты сможешь выбраться отсюда и жить. А для этого… – она сжала мою левую руку

в своей и заставила меня поднести нож к своей груди. – Ты должна меня убить.

Мы танцуем в снегу. Я сворачиваюсь в клубочек на её коленях. Поведение.

Личность. Окружение.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я…

Она крепче сжала мою руку. Заслонив меня от Владык, она дернула меня вперед.

Моя ладонь на ноже. Её ладонь на моей. Я почувствовала, как нож вонзается в её грудную

клетку. Она ахнула. Вокруг раны появилась кровь. Я хотела вытащить нож.

Но, ради Лорел, я этого не сделала.

– На веки вечные, – прошептала я. Я держала её. Она рухнула вперед, истекая

кровью. Жизнь угасала в её глазах.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я не отвела взгляд. Я не моргнула,

даже когда я услышала, как открывается дверь.

Даже когда я услышала голос агента Бриггса.

– Ни с места!

Моя мама не двигается. Её сердце не бьется. Её глаза меня не видят. Я вытащила

нож из её груди и её тело упало на землю. Комнату заполнили агенты ФБР.

Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя.

Её больше нет.

ГЛАВА 62

На каком-то уровне я осознавала, что кто-то стреляет. Я знала, что кого-то

арестовывали. Но я замерла с окровавленным ножом в руке и не могла поднять глаза. Не

могла наблюдать за этим.

Не могла отвести взгляд от тела.

Рыжие волосы моей матери окружали её лицо, словно пламенный ореол на белом

песке. Её губы пересохли и потрескались, а глаза невидяще уставились на мир.

– Опусти нож! – словно издалека раздался голос агента Стерлинг. – Отойди от

девочки!

Я не сразу осознала, что она обращалась не ко мне. Она имела в виду не мой нож.

Я обернулась, заставляя себя поднять глаза к трибунам.

К директору.

К Лорел.

Он стоял за ней, прижав нож к её горлу.

– Либо вы позволите нам двоим уйти отсюда, – сказал он, – либо ребенок не

выживет.

– Вы не убиваете детей, – я не сразу поняла, что эти слова произнесла я.

Мы нашли сотни жертв Владык, но среди них не было детей. Когда Бо Донован

провалил проверку, они не перерезали ему горло. Они бросили его умирать в пустыне.

– Существуют ритуалы, – произнесла я. – Правила.

– И всё-таки, тебе ведь ещё нет восемнадцати, Кэсси? – директор не сводил

взгляда со своей дочери. – Я всегда считал, что мы сами придумываем правила. Разве не

так, Вероника?

Агент Стерлинг глядела на своего отца. В какой-то миг я увидела в ней маленькую

девочку. Ты обожала его. Уважала его. Ради него ты вступила в ФБР.

Она нажала на курок.

Я услышала выстрел, но не осознавала, что произошло, пока не увидела крохотную

красную точку на лбу её отца. Директор Стерлинг упал на землю. Агенты ФБР бросились

к Лорел, а моя сестра опустилась на колени и коснулась раны на лбу своего мучителя.

Она подняла взгляд и посмотрела мне в глаза.

– Кровь принадлежит Пифии, – почти мелодично сказала мне она. – Кровь

принадлежит Девятке.

ГЛАВА 63

Позаботившиеся о Лорел врачи скорой помощи, настояли на том, чтобы осмотреть

и меня. Я попыталась сказать им, что эта кровь не моя, но не смогла выдавить ни слова.

Рядом со мной присела агент Стерлинг.

– Ты сильная. Ты умеешь выживать. Ты ни в чём не виновата.

Мой внутренний профайлер понимал, что она говорит эти слова не только мне. Я

убила свою мать. Она убила своего отца.

Как такое пережить?

– Очень трогательный момент, – мои размышления нарушил голос, – но

некоторым из нас пришлось врать, шантажировать и/или открыто угрожать как минимум

шести федеральным агентам, чтобы нас пропустили через оцепление. И мы не умеем

ждать.

Я подняла глаза и увидела в шаге от нас Лию. К ней прижималась Слоан со

свирепым выражением на лице. За ними Майкл удерживал Дина. Каждый мускул в теле

моего парня был напряжен.

Майкл шантажировал ФБР, – подумала я. – А ты, Дин, угрожал им. Открыто.

Всю свою жизнь Дин контролировал свои эмоции, никогда не теряя контроля. Он

сопротивлялся каждому намеку на жестокость. Но по его позе и по тому, как он смотрел на

меня – словно человек, умирающий от жажды в пустыне и увидевший мираж – тебе

плевать, что тебе придется сделать, кому придется причинить боль или угрожать.

Ты думаешь только обо мне.

Я встала. Мои ноги дрожали. Майкл отпустил Дина. Мой парень поймал меня,

прежде чем я успела упасть, и что-то во мне разбилось на части. Оцепенение отступило и

внезапно я всё почувствовала – боль от пореза на горле, призрак боли от яда,

прижимающееся ко мне тело Дина.

Я чувствовала, как сжимаю в руке нож.

Чувствовала, как держу мою мать и наблюдаю за тем, как она умирает.

– Я убила её, – моё лицо опустилось на грудь Дина. Слова вырвались у меня,

словно вырванный с силой зуб. – Дин, я…

– Ты не убийца, – Дин накрыл мой подбородок своей правой ладонью, а левой

рукой он ласково провёл по моей челюсти. – Ты сочувствуешь каждой жертве. Ты носишь

на плечах вес вселенной, и если бы у тебя был выбор, ты бы сказала Владыкам забрать

тебя, – голос Дина охрип. Его темные глаза нашли мои. – Этого Владыки никогда не

понимали. Ты бы добровольно пришла туда и осталась там навсегда, не только ради меня,

Майкла, Лии или Слоан, но ради кого угодно. Потому что ты такой человек, Кэсси. С того

дня, когда ты зашла в гримерку твоей матери, с тех пор, как тебе было двенадцать, ты

веришь, что ты в этом виновата. Что на её месте должна была оказаться ты.

Я попыталась отстраниться от него, но он крепко держал меня.

– Ты искала – снова и снова – способ всё исправить. Ты не убийца, Кэсси. Ты

должна принять то, что иногда всем жертвует не тот, кто умирает, – он опустил голову,

касаясь своим лбом моего. – Иногда сложнее всего тому, кто остается в живых.

Моё тело тряслось. Дрожащими руками я коснулась его груди, шеи и лица. Словно

касаясь его, я делала его слова правдой.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Я услышала всхлипывания и только тогда осознала, что плачу. Я сжала его шею, его

футболку, его плечи, крепко цепляясь за него.

– Я люблю тебя, – Дин прочитал мои мысли. – Сегодня, завтра, в крови или

просыпающейся с криками посреди ночи – я люблю тебя, Кэсси, и я рядом. Я никогда

тебя не брошу.

– Никто из нас тебя не бросит, – негромко произнесла Слоан. Я знала её

достаточно хорошо, чтобы понимать – она не была уверенна в том, личный ли это

момент. Захотим ли мы её присутствия.

Но ты не могла остаться в стороне.

– Ты не одна, – сказала Слоан. – И я не стану спрашивать, подходящее ли

сейчас время, чтобы тебя обнять. Мои подсчёты почти наверняка говорят, что подходящее.

Не сказав ни слова, Майкл обнял меня вслед за Слоан.

Лия взглянула на меня, изгибая бровь.

– Я не плакала, когда ты исчезла, – сообщила она. – Ничего не ломала. Не

чувствовала себя так, словно меня опустили в яму.

Впервые с момента нашего знакомства, я поймала Лию на лжи.

– Как вы меня нашли? – я сделала Лии одолжение и сменила тему.

– Это были не мы, – сказала Слоан. – А Селин.

Селин? Я поискала её взглядом и увидела её за полицейским оцеплением. Она

наблюдала за нами издалека, а её темные волосы развивались на слабом ветру.

– Фотография, – произнесла агент Стерлинг. – Твоей матери и Лорел, – моя

младшая сестра спала в машине скорой помощи за её спиной.

– Что с фотографией? – спросила я.

– Селин увидела сходство между тобой и твоей матерью, между твоей матерью и

Лорел, и между Лорел… – всего на миг выражение лица агента Стерлинг изменилось, -…

и мной.

Я вспомнила о том, как директор Стерлинг сказал мне, что некоторые права —