Текст книги "Дурная кровь (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Данная книга предназначена только для предварительного

ознакомления! Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после

прочтения. Спасибо.

Дженнифер Линн Барнс

Дурная кровь

Естественные – 4

Оригинальное название: Jennifer Lynn Barnes «Bad Blood» 2016

Дженнифер Линн Барнс «Дурная кровь» 2016

Перевод: Дина Техова

Редактор: Анастасия Антонова

Русификация обложки: Ксения Левченко

Переведено специально для группы: https://vk.com/e_books_vk

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Кэсси Хоббс присоединилась к федеральной программе «Естественные» с

единственной целью: раскрыть правду об убийстве своей матери. Но теперь всё, что

Кэсси знала о произошедшем той ночью, поставлено под сомнение. Её мать жива и

находится в плену у людей, куда более влиятельных – и опасных – чем кто-либо, с кем

прежде сталкивались Естественные.

Пытаясь раскрыть секреты группировки, тайно убивавшей людей уже много

поколений, Кэсси и её команда узнаю, что у них совсем мало времени.

Новые жертвы. Новые предательства. Новые тайны.

С каждым новым трупом становится ясно – на этот раз Естественные не

просто охотятся на серийных убийц.

Ты

Без порядка, появится хаос.

Без порядка, появится боль.

Крутится колесо. Отнимаются жизни. Семь владык. Семь способов убийства.

На этот раз – огонь. Девятеро сгорят.

Так было решено, и так случится. Колесо уже крутится. Существует порядок.

И в центре всего этого – всего этого – ты.

ГЛАВА 1

У сидящего напротив меня серийного убийцы глаза его сына. Та же форма. Тот же

цвет. Но блеск в его глазах, огонёк предвкушения – он только твой.

Опыт – и мои наставники из ФБР – научили меня тому, что обращаясь к людям, а

не разговаривая о них, я могу забираться в их головы ещё глубже. Поддавшись нужде

профилировать, я продолжила изучать сидящего напротив меня мужчину. Если бы ты мог,

ты бы причинил мне боль. Я знала это даже до того, как приехала в эту тюрьму с

повышенным уровнем охраны и увидела едва заметную улыбку, появившуюся на губах

Дэниела Рэддинга, стоило его взгляду встретиться с моим. Причинив мне боль, ты ранишь

мальчика. Я всё глубже и глубже погружалась в психопатические мысли Рэддинга. А ты

любишь ранить мальчика.

То, что руки Дэниела Рэддинга были одеты в наручники и прикованы к столу, не

имело значения. Как и то, что у двери стоял вооруженный агент ФБР. Передо мной сидел

один из самых жестоких серийных убийц в мире. Если я позволю ему пробраться сквозь

мою оборону, он выжжет на моей душе своё клеймо, с той же уверенностью, с какой он

выжигал букву «Р» на коже своих жертв.

Свяжи их. Заклейми их. Режь их. Повесь их.

Так Рэддинг убивал своих жертв. Но сегодня меня привело сюда не это.

– Однажды вы сказали, что я никогда не найду человека, убившего мою мать, —

мои слова звучали спокойнее, чем я себя чувствовала. Я знала этого психопата достаточно

хорошо, чтобы понимать – он попытается вывести меня из себя.

Ты попытаешься зарыться в мои мысли, посеять в них вопросы и сомнения, чтобы

уходя из комнаты, я забрала часть тебя с собой.

Вот, что Рэддинг сделал несколько месяцев назад, когда неожиданно заговорил о

моей матери.

И поэтому я вернулась сюда.

– Я так сказал? – медленно и вкрадчиво улыбаясь, спросил Рэддинг. – Звучит

так, как будто я мог упомянуть что-то подобное, но… – он пожал плечами.

Я сложила руки на столе и принялась ждать. Это ты хотел, чтобы я вернулась

сюда. Это ты забросил удочку. Вот она я, проглотила наживку.

Наконец, Рэддинг заговорил.

– У тебя наверняка есть, что мне сказать, – Рэддинг обладал типичным для

«организованных убийц» терпением – но только на своих условиях, а не на моих. – В

конце концов, – продолжил он с низким гулом в голосе, – у нас с тобой столько общего.

Я знала, что он имел в виду мои отношения с его сыном. А ещё я знала, что для

того, чтобы получить то, чего я хотела, мне придется это признать.

– Вы говорите о Дине.

Стоило мне произнести имя Дина, безумная улыбка Рэддинга расширилась. Мой

парень – ещё один Естественный – не знал о том, что я была здесь. Он настоял бы на

том, чтобы поехать со мной, а я не могла так с ним поступить. Дэниел Рэддинг мастерски

манипулировал людьми, но его слова никогда не смогут ранить меня так, как каждое из

них ранит Дина.

– Мой сын вообразил, что он в тебя влюблен? – Рэддинг подался вперед,

складывая руки в точности как я. – Ты пробираешься в его комнату по ночам? Он

зарывается ладонями в твои волосы?

Лицо Рэддинга смягчилось.

– Когда Дин сжимает тебя в своих руках, – на распев пробормотал он, – ты

думаешь о том, что ещё немного, и он свернет тебе шею?

– Наверное, вас беспокоит то, – мягко произнесла я, – как невероятно мало вы

знаете о своём сыне.

Если Рэддинг хочет сделать мне больно, ему понадобится что-то большее, чем

попытка заставить меня сомневаться в Дине. Если он хочет, чтобы его слова преследовали

меня на протяжении дней и недель, ему придется ударить меня по самому больному. По

моей слабости.

– Наверное, тебя беспокоит то, – Рэддинг повторил мне мои же слова, – как

невероятно мало ты знаешь о том, что случилось с твоей собственной матерью.

В моих мыслях всплыла окровавленная гримерка моей матери, но я заставила своё

лицо принять нейтральное выражение. Я подстроила всё так, чтобы Рэддинг ударил меня

по больному месту, а сделав это, он направил разговор именно туда, куда я хотела.

– Разве не поэтому ты здесь? – бархатным и негромким голосом спросил у меня

Рэддинг. – Чтобы узнать, что мне известно об убийстве твоей матери?

– Я здесь, – сверля его взглядом, произнесла я, – потому что я знаю, что, когда

вы поклялись, что я никогда не найду убийцу моей матери, вы говорили правду.

У каждого из пятерых подростков в федеральной программе «Естественные» была

своя специальность. Я была профайлером. Лия Чжан – детектором лжи. Несколько

месяцев назад она назвала слова Рэддинга о моей матери правдой. Сейчас я чувствовала,

как по другую сторону двухстороннего зеркала, Лия готовится разделить каждую фразу

отца Дина на правду и ложь.

Настало время раскрыть карты.

– Я хочу узнать, – сказала я сидящему передо мной убийце, – в чём именно

заключалась эта правда. Когда вы пообещали мне, что я никогда не найду мужчину,

который убил мою мать, вы думали, что это сделала женщина? – я сделала паузу. – Или

вы считали, что моя мать всё ещё жива?

Десять недель. Вот, как долго мы искали зацепку – любую, пусть даже самую

маленькую – в деле о группе серийных убийц, которые фальсифицировали смерть моей

матери шесть лет назад. И с тех пор держали её в плену.

– Это не простой визит, не так ли? – Рэддинг откинулся на спинку стула и

склонил голову на бок, в то время как его глаза – глаза Дина – беспристрастно изучали

мои. – Ты не просто достигла переломного момента; мои слова не съедали тебя

постепенно месяц за месяцем. Ты что-то знаешь.

Я знала, что моя мать была жива. Знала, что она была у этих монстров. А ещё я

знала, что я пойду на всё, заключу сделку с любым дьяволом, чтобы их уничтожить.

Чтобы вернуть её домой.

– Что бы вы ответили, – спросила я у Рэддинга, – если бы я сказала вам, что

существует тайное сообщество серийных убийц, которое убивает девятерых жертв каждые

три года? – я слышала напряжение в собственном голосе. Я даже не походила на себя. —

Что бы вы ответили, если бы я сказала вам, что эта группа погрязла в ритуалах, что они

убивали больше столетия, а я собираюсь их уничтожить?

Рэддинг подался вперед.

– Полагаю, я бы ответил, что захочу увидеть, что эти люди сделают с тобой за то,

что ты их преследовала. Увидеть, как они разорвут тебя на части.

Продолжай, больной монстр. Расскажи мне, что они со мной сделают. Расскажи

мне всё, что знаешь.

Внезапно Рэддинг замолчал, а затем усмехнулся.

– Ну разве ты не умная девочка? Вот так заставить меня заговорить. Теперь я

понимаю, что в тебе видит мой мальчик.

На моей челюсти дернулся мускул. Я почти расколола его. Я была так близка…

– Ты читала Шекспира, девочка? – среди прочих очаровательных качеств, этот

серийный убийца любил Барда с Эйвона.

– «Будь верен сам себе»? – мрачно предположила я, гадая о том, как заставить

его снова заговорить о том, что было мне нужно.

Рэддинг улыбнулся, его губы приоткрылись, обнажая зубы.

– Я думал скорее о чём-то из «Бури». «Ад пуст. Все бесы здесь».

Все бесы. Убийца напротив меня. Сумасшедшая группировка, похитившая мою

мать.

Семь Владык, – прошептал голос в моей памяти. – Пифия. И Девятка.

– Учитывая то, что я знаю об этом коллективе, – произнёс Рэддинг, – если твоя

мать была у них все эти годы? – без какого-либо предупреждения он рванул вперед и

поднёс своё лицо так близко к моему, насколько это позволяли его цепи. – Возможно, она

и сама стала тем ещё бесом.

ГЛАВА 2

Как только Рэддинг бросился ко мне, стоявший у двери агент ФБР потянулся за

своим оружием. Я уставилась в застывшее в дюймах от моего лицо убийцы.

Ты хочешь, чтобы я отшатнулась. Насилие означало власть и контроль – у кого-

то они были, а у кого-то – нет.

– Всё в порядке, – сказала я сопровождающему меня агенту. Агент Вэнс работал

с агентом Бриггсом с тех пор, как я присоединилась к программе «Естественных». Было

решено, что он будет охранять меня, а Бриггс и его напарница – агент Стерлинг —

решили остаться по другую сторону двухстороннего зеркала. Их многое связывало с

Дэниелом Рэддингом, а сейчас мы хотели, чтобы психопат сосредоточился на мне.

– Он не может мне навредить, – сказала я агенту Вэнсу, не только чтобы

успокоить его, но и ради моей цели. – Он просто театральничает.

Я говорила короткими фразами, стараясь завлечь Рэддинга в эту словестную

шахматную партию. По крайней мере, я заставила его признать, что он знает о

существовании этой группы. Теперь я должна была узнать, что он о них слышал и от кого.

Мне нужно было сосредоточиться.

– Не стоит волноваться, – Рэддинг откинулся на спинку стула и поднял свои

закованные руки в извиняющемся жесте. Вэнс вернул свой пистолет в кобуру. – Я просто

стараюсь быть откровенным, – уголки губ Рэддинга изогнулись, и он снова

сосредоточился на мне. – Человека можно сломать. А сломанного человека – такого, как

твоя мать – можно превратить во что-то новое. – Рэддинг склонил голову на бок и

прикрыл глаза, словно он особенно ярко грезил на яву. – Что-то великолепное.

– Кто они? – не клюнув на наживку, спросила я. – Где вы о них услышали?

Последовала долгая пауза.

– Допустим, я что-то знаю, – лицо Рэддинга замерло. Он говорил не мягко, но и

не повышал голоса. – Что я получу взамен?

Рэддинг был очень умным и расчётливым садистом. У него было всего две

одержимости. То, что ты делал со своими жертвами. И Дин.

На столе мои ладони сжались в кулаки. Я знала, что я должна сделать, и бесспорно

знала, что я это сделаю. Не важно, как ужасно я буду себя чувствовать. Не важно, как

сильно я не хотела произносить эти слова.

– Теперь Дин берет меня за руку чаще, чем раньше, – я опустила взгляд на свои

ладони. Они дрожали. Я заставила себя перевернуть левую ладонь и коснуться её

пальцами правой руки. – Его пальцы переплетаются с моими, а большой палец… – я

сглотнула, касаясь большим пальцем своей ладони. – Его большой палец выводит на

моей ладони крохотные круги. Иногда он проводит пальцами по наружной стороне моих.

Иногда… – слова застряли у меня в горле. – Иногда я провожу пальцами по его шрамам.

– Он получил эти шрамы от меня, – судя по выражению лица Рэддинга, он

наслаждался этими словами, и будет наслаждаться ими ещё очень долго.

К моему горлу подступила тошнота. Продолжай, Кэсси. Ты должна.

– Вы снитесь Дину, – слова походили на наждачную бумагу, но я заставила себя

продолжить. – Иногда он просыпается от ночного кошмара и не видит ничего перед

собой, потому что он видит только вас.

Рассказывая об этом отцу Дина, я не просто заключала сделку с дьяволом. Я

продавала душу. И я была в опасной близости от того, чтобы продать душу Дина.

– Ты не расскажешь моему сыну о том, что тебе пришлось сделать, чтобы

заставить меня заговорить, – Рэддинг барабанил пальцами по столешнице. – Но каждый

раз, когда он потянется к твоей руке, каждый раз, когда ты коснешься его шрамов, ты

будешь вспоминать этот разговор. Я буду там. Даже если мальчик не будет этого знать, ты

будешь.

– Расскажите мне всё, что вы знаете, – выдавила я.

– Хорошо, – на губах Рэддинга играло удовлетворение. – Группа, за которой ты

охотишься, ищет особых убийц. Людей, которые хотят быть частью чего-то большего.

Общительных личностей.

Монстр отдавал мне обещанное.

– Сам я скорее одиночка, – продолжил Рэддинг. – Но ещё я слушатель. За все

эти годы я слышал слухи. Шепот. Городские легенды. Владыки и ученики, ритуалы и

правила, – он наклонил голову на бок, наблюдая за моей реакцией, словно он видел, что

творится в моём мозгу и находил это занимательным. – Я знаю, что каждый владыка сам

выбирает себе замену. Я не знаю, сколько их. Не знаю, кто они и где они находятся.

Я подалась вперед.

– Но вы знали, что они забрали мою мать. Знали, что она была жива.

– Я из тех, кто видит схемы, – Рэддингу нравилось говорить о себе,

демонстрировать своё превосходство надо мной и ФБР, над Бриггсом и Стерлинг —

наверняка он подозревал, что они скрываются за стеклом. – Вскоре после моего

заключения, я узнал о ещё одном заключенном. Его осудили за убийство его бывшей, но

он утверждал, что она была всё ещё жива. Видишь ли, они так и не нашли тело. Только

огромное количество крови – по словам обвинения, слишком большое, чтобы жертва

могла выжить.

Эти слова показались мне настолько знакомыми, что по моей спине пробежал

холодок. Гримерка моей матери. Я пытаюсь нащупать выключатель. Мои пальцы

касаются чего-то липкого и теплого, и…

– Вы заподозрили, что эти люди как-то с этим связаны? – я едва расслышала

свой вопрос за оглушительным стуком моего сердца.

Уголок рта Рэддинга ехидно изогнулся вверх.

– Каждой империи нужна королева.

Это не вся история. Должно было быть что-то ещё.

– Через много лет, – добавил отец Дина, – я и сам нашел себе ученика.

Он нашел троих, но я знала, о котором из них он говорит.

– Уеббер, – этот человек похитил меня, выпустил меня в лесу и охотился на

меня. Словно на животное. Словно я была добычей.

– Уеббер доставлял мне информацию. О Дине. О Бриггсе. О тебе… И о

специальном агенте Лейси Лок.

Лок, моя первая наставница из ФБР, начала свою жизнь под именем Лейси Хоббс —

она была младшей сестрой моей матери. Она умерла серийной убийцей, снова и снова

повторявшей её убийство.

Не убийство, – напомнила себе я. – Всё это время, пока Лок убивала женщин по

подобию моей матери, она была жива.

– Вы узнали подробности дела моей матери, – я, насколько только могла,

постаралась сосредоточиться на том, что происходило здесь и сейчас – на Рэддинге. —

Вы нашли связь.

– Шепот. Слухи. Городские легенды, – Рэддинг повторил свои же слова. —

Владыки и ученики, ритуалы и правила, а в центре всего этого – женщина, – его глаза

блестели. – Очень особенная женщина.

Мои губы и язык пересохли так сильно, что мне едва удалось выдавить слова.

– Особенная чем?

– Женщина, которую можно превратить во что-то великолепное, – Рэддинг

закрыл глаза. Его голос вибрировал удовольствием. – Что-то новое.

Ты

Ты берешь нож. Шаг за шагом ты приближаешься к каменному столу, взвешивая

клинок в своей руке.

Колесо крутится. С ним крутится прикованная к камню телом и душой жертва.

– Каждого проверяют, – ты произносишь слова и плашмя проводишь ножом по

шее жертвы. – Каждый должен быть достоин.

Власть бежит по твоим венам. Твоё решение. Твой выбор. Один поворот твоего

запястья и прольётся кровь. Колесо остановится.

Но без порядка, появится хаос.

Без порядка, появится боль.

– Что тебе нужно? – ты склоняешься вперед и шепчешь древние слова. Нож в

твоей руке целится в шею жертвы. Ты могла бы убить его, но это многим тебе

обойдется. Семь дней и семь мук. Колесо никогда не останавливается на долго.

– Что мне нужно? – жертва повторяет вопрос с улыбкой, в то время как по его

обнаженной груди струится кровь. – Мне нужны девятеро.

ГЛАВА 3

– Это было жизнерадостно, – Лия спрыгнула со стола, на котором она сидела.

Агент Вэнс только что проводил меня в комнату для наблюдений. Стерлинг и

Бриггс всё ещё глядели на комнату, которую я покинула несколько минут назад. По другую

сторону двухстороннего стекла, охранники подняли Дэниела Рэддинга на ноги. Бриггс —

напористый, амбициозный и, по-своему идеалистичный – всегда будет видеть в Рэддинге

чудовище, угрозу. Стерлинг была более сдержанным человеком – из тех, кто будет

сдерживать свои эмоции и следовать правилам, включая то, в котором говорилось, что

людям вроде Дэниела Рэддинга не удастся разрушить её самоконтроль.

– Честное слово, – взмахнув рукой, продолжила Лия, – серийные убийцы такие

предсказуемые. Вечно «я хочу увидеть, как ты будешь страдать» и «я буду цитировать тебе

Шекспира, представляя, как пляшу на твоём трупе».

То, с каким пренебрежением говорила Лия, показывало, что увиденный ею разговор

повлиял на неё почти так же сильно, как и на меня.

– Он лгал? – спросила я. Как бы я на него не давила, Рэддинг убеждал меня в

том, что он не знал имени того заключенного, «смерть» бывшей которого так напоминала

«смерть» моей матери. Но я не собиралась верить мастеру манипуляции на слово.

– Возможно, Рэддинг знает больше, чем говорит, – сказала мне Лия, – но он не

врёт – по крайней мере, он не врал о Старосветском Синдикате психов-убийц. Он

немного приукрасил правду, когда сказал, что хочет наблюдать, когда эти психопаты с

тобой разделаются.

– Конечно, Рэддинг не хочет наблюдать, – я попыталась подражать

легкомысленному тону Лие в попытке сделать всё это менее значимым. – Он же Дэниел

Рэддинг. Он хочет убить меня собственными руками.

Лия изогнула бровь.

– Кажется, ты так влияешь на людей.

Я фыркнула. Учитывая то, что с тех пор, как я присоединилась к программе

«Естественные», меня пытались убить сразу два маньяка, я не могла с ней поспорить.

– Мы отследим дело, о котором говорил Рэддинг, – Бриггс наконец-то обернулся

к нам с Лией. – Это может занять какое-то время, но если заключенный, подходящий под

описание Рэддинга существует, мы его найдём.

Агент Стерлинг опустила руку на моё плечо.

– Ты сделала то, что должна была, Кэсси. Дин понял бы это.

Конечно, он бы понял. Но от этого было не лучше. Только хуже.

– А то, что Рэддинг сказал о твоей матери…

– Мы здесь закончили? – внезапно произнесла Лия, перебивая агента Стерлинг.

Я не стала смотреть на Лию с благодарностью, но всё же я ценила её

вмешательство. Я не хотела обсуждать намёки Рэддинга о моей матери. Не хотела гадать о

том, было ли в них хоть зерно правды.

Моя наставница уловила намёк. Пока она вела нас наружу, агент Стерлинг больше

не пыталась поднять эту тему.

Лия небрежно взяла меня под руку.

– Кстати говоря, – её голос звучал нехарактерно мягко, – если когда-нибудь…

– «захочешь поговорить» добавил за неё мой мозг, – когда угодно, – мягко и абсолютно

искренне повторила она, – снова заставишь меня выслушивать твой рассказ об

Эротических касаниях рук Кэсси и Дина, я отомщу тебе, и моя месть будет страшной.

Не считая обнаружения лжи, одним из талантов Лии было отвлекать людей от их

проблем – хоть иногда попытки отвлечь человека несли за собой побочные эффекты.

– Какой будет месть? – спросила я. Я была благодарна за отвлечения, но на этот

раз я была почти уверенна, что она не блефует.

Лия ухмыльнулась и отпустила мою руку.

– Хочешь узнать?

ГЛАВА 4

По возвращению домой мы обнаружили Слоан на кухне. Она прижимала к себе

паяльную горелку. К счастью, Стерлинг и Бриггс всё ещё были на улице, обсуждая вещи,

не предназначенные для наших ушей.

Лия взглянула на меня и изогнула бровь.

– Ты хочешь спросить об этом? Или я?

Слоан склонила голову на бок.

– Существует большая вероятность того, что вы спросите у меня об этой горелке.

Я озвучила вопрос.

– Что ты делаешь с горелкой?

– Первые горелки появились в Византийской империи в первом веке нашей эры,

– выпалила Слоан. Она говорила так быстро, что я что-то заподозрила.

Я уточнила вопрос:

– Что ты делаешь с горелкой, и кто дал тебе кофеин?

В этот самый момент на кухню неспешно зашел Майкл с огнетушителем в руках.

– Ты встревожена, – произнёс он, читая выражение моего лица. – А ещё

думаешь, что я сошел с ума. – Его взгляд метнулся к Лие. – А ты…

– Не в настроении, чтобы кто-то читал мои эмоции? – Лия запрыгнула на

кухонный стол и свесила ноги. Её глаза сверкали, пока между ними происходил немой

разговор.

Ещё несколько секунд Майкл удерживал её взгляд.

– Именно.

– Я думала, ты принципиально против того, чтобы кто-то давал Слоан кофеин, —

стреляя глазами в Майкла, произнесла я.

– Я против, – ответил он. – Чаще всего. Но знаешь, как поётся в той песне: «это

моя трехдневная вечеринка, и я буду давать моей Слоан столько кофеина, сколько захочу».

– Твоя вечеринка, – повторила я. – В смысле, твой День Рождения?

Майкл одарил меня своим самым строгим взглядом.

– Через два дня я, Майкл Александер Томас Таунсенд, стану на год старше, на год

мудрее и уж точно достаточно взрослым, чтобы присматривать за Слоан с горелкой. Что

плохого в том, чтобы начать праздновать чуть раньше?

Я слышала то, чего Майкл не говорил вслух.

– Тебе исполнится восемнадцать.

Я знала, что это будет для него значить – свободу. От твоей семьи. От мужчины,

который превратил тебя в человека со способностью заметить даже намёк на злость за

улыбкой.

Словно по сигналу, зазвонил телефон Майкла. Я не умела читать его эмоции также

хорошо, как он – мои, но инстинкты подсказывали мне, что отец Майкла был не из тех,

кто устроится поудобнее и будет наблюдать за тем, как истекают последние дни его

контроля.

Ты не станешь отвечать, – подумала я, всё ещё фокусируюсь на Майкле. – Он не

может заставить тебя поднять трубку – а через два дня он больше никогда не сможет

заставить тебя что-либо сделать.

– Не дай Бог мне быть ответственной, – Лия соскользнула со стола и пересекла

комнату, останавливаясь нос-к-носу с Майклом. – Но, возможно, Слоан не стоит

поджигать вещи.

– Я должна, – яро возразила Слоан. – День Рождения Майкла – тридцать

первого марта. До него остается два дня, а через два дня после него…

– Второе апреля, – закончила за неё я. 4/2

На меня нахлынули мысли обо всём, что сказал Дэниел Рэддинг – о Владыках, о

моей матери, а следом за ними – десять недель тупиков. Каждые три года девять жертв

умирали в дни, определенные последовательностью Фибоначчи. Таким был почерк

Владык. С последней даты Фиббоначи – двадцать первого марта – прошло чуть больше

недели.

Следующим было второе апреля.

– Мы знаем схему, – упорно продолжила Слоан. – Она начнётся в этом

календарном году. И новопосвященный адепт сожжет девятерых людей живьем. Я

прочитала о расследованиях поджогов всё, что мне удалось найти, но…

Слоан опустила взгляд на горелку и сжала её крепче.

– Этого недостаточно.

В Вегасе Н.О., навевший нас на эту группировку, убил брата Слоан. Сейчас она

была не просто ранима – её сердце обливалось кровью. Ты хочешь почувствовать себя

нужной. Ведь если ты не смогла спасти Аарона, разве от тебя есть польза? Разве от

тебя когда-нибудь будет польза?

Теперь я понимала, почему Майкл дал Слоан кофе и не стал отнимать у неё

горелку, а пошел за огнетушителем. Я обвила её рукой. Она прижалась ко мне.

За нами раздался голос.

– Вы вернулись.

Мы четверо обернулись. Дин и глазом не повёл, увидев в руках Слоан горелку. Он

был полностью сосредоточен на нас с Лией.

Наше отсутствие явно не прошло незамеченным.

Учитывая то, где мы были, и то, что Дин разделял мои таланты к профилированию,

это не сулило нам ничего хорошего.

– Мы вернулись, – заявила Лия, шагая между мной и Дином. – Хочешь увидеть,

что Кэсси уговорила меня купить в магазине нижнего белья?

Дин и Лия были первыми естественными в программе. Прежде чем остальные из

нас приехали сюда, они провели вместе четыре года. По всем пунктам, не считая крови,

она была его сестрой.

Дин поёжился.

– Я заплачу тебе пятьдесят долларов, если пообещаешь больше никогда не

произносить при мне слова «нижнее белье».

Лия фыркнула.

– Ещё чего. А теперь… – она обернулась к нам… – кажется, кто-то упомянул

пиротехнику?

Прежде чем Дин успел отговорить нас от этой затеи, открылась входная дверь. Я

услышала шаги двух человек, направлявшихся к кухне, и решила, что они принадлежали

Стерлинг и Бриггсу. Я оказалась права лишь на половину. Компанию Бриггсу составила

не агент Стерлинг. Вместе с ним на кухне появился её отец.

Директор Стерлинг не часто радовал нас своим присутствием.

– Что происходит? – спросил Дин, прежде чем я успела открыть рот. В его

голосе не было агрессии, но ни для кого не было секретом, что глядя на Дина, директор

Стерлинг видел его отца. Директор ФБР был абсолютно не против использовать сына

серийного убийцы, но он не доверял Дину – и никогда не станет ему доверять.

– Сегодня утром мне позвонил Тэтчер Таунсенд, – слова директора Стерлинга

высосали из комнаты кислород.

– На этой неделе я не отвечал на звонки, – обманчиво приятным тоном

прокомментировал Майкл, – так что он позвонил вам.

Прежде чем директор успел ответить, появились агент Стерлинг с Джаддом.

Несколько месяцев назад Джадд Хокинс – человек, следивший за тем, чтобы мы были

сыты и невредимы – получил контроль над тем, когда и как использовалась программа

«Естественные». Директор Стерлинг не слишком ценил эту идею. Он верил в приемлемые

затраты и просчитанные риски – особенно, когда просчитывал их он сам.

– Таунсенд-старший рассказал мне о деле, – директор Стерлинг адресовал эти

слова Бриггсу, продолжая игнорировать Джадда и свою дочь. – Мне хотелось бы, чтобы

вы на него взглянули.

– Сейчас? – спросил Бриггс. Смысл его слов был понятен: впервые за несколько

месяцев мы получили зацепку по делу Владык, а вы хотите, чтобы мы сделали услугу отцу

Майкла, который его избивал?

– Тэтчер Таунсенд получает всё, – сухо произнёс Майкл, – чего Тэтчер

Таунсенд хочет.

Агент Стерлинг шагнула к нему.

– Майкл…

С всё той же приятной улыбкой на лице он прошмыгнул мимо неё и вышел из

комнаты.

Сжав зубы, Бриггс повернулся к директору.

– Что за дело?

– Кое-что произошло с дочерью делового партера Таунсенда, – спокойно ответил

директор. – Учитывая поддержку, оказанную им программе «Естественных», он хотел

бы, чтобы мы расследовали его.

– Поддержку, оказанную программе? – скептически спросила Лия. – Поправьте

меня, если я не права, но это человек буквально продал вам Майкла в обмен на иммунитет

от неотложных обвинений в конторских преступлениях?

Директор Стерлинг проигнорировал Лию.

– Принять это дело во внимание, – с нажимом на каждое слово сказал он

Бриггсу, – было бы для нас полезно.

– Насколько я понимаю, решать мне, – слова Джадда звучали также четко – и

также непреклонно – как слова директора. Большинство людей посчитало бы бывшего

снайпера и морпеха странным выбором на роль воспитателя кучки подростков в

обучающей программе ФБР, но Джадд был готов закрыть любого из нас от пули

собственным телом.

– Отец Майкла его бьёт, – выпалила Слоан. Она всегда говорила то, что думала,

и не умела скрывать свои больные места.

Несколько секунд Джадд смотрел в огромные голубые глаза Слоан, а затем поднял

руку.

– Всем, кто младше двадцати одного, вон из кухни.

Мы не пошевелились.

– Я не стану просить дважды, – низко произнёс Джадд. То, сколько раз он

обращался к нам таким тоном, можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Мы ушли.

Когда я выходила из кухни, агент Бриггс поймал меня за руку.

– Найди Майкла, – негромко сказал мне он. – И убедись, что он не сделает

ничего…

– В стиле Майкла? – подсказала я.

Бриггс взглянул на директора Стерлинга.

– Неразумного.

ГЛАВА 5

Мы нашли Майкла в подвале. Когда ФБР купило дом, служивший нашей

операционной базой, его нижний этаж превратили в лабораторию. У стен выстроились

модели мест преступлений. Мельком оглядев комнату, я поняла, что Майкл ничего не

поджог.

Пока что.

Вместо этого Майкл стоял в дальнем конце комнаты перед стеной, от пола до

потолка покрытой фотографиями. Жертвы Владык. Я провела сотни часов здесь, внизу,

глядя на эту стену так, как сейчас глядел Майкл.

Я остановилась рядом с ним и автоматически нашла глазами два снимка,

отделенные от остальных.

На одном фото был запечатлен скелет, который полиция нашла похороненным на

перекрестке. Вторым было фото моей матери, сделанное незадолго до её исчезновения.

Когда полиция обнаружила останки с первой фотографии, считалось, что они

принадлежали моей матери. Со временем мы узнали, что моя мать была жива – и именно

она убила нашу неизвестную.

Каждого проверяют, – сказал голос из моих воспоминаний. – Каждый должен

быть достоин.

Вот, что сказал мне один из Владык – серийный убийца, известный под именем

Найтшэйд – когда мы поймали его. Пифия доказала, что она достойна, сражаясь со своей

предшественницей – на смерть.

Владыки и ученики, – я слышала беспечные слова Дэниела Рэддинга, – ритуалы

и правила, а в центре всего этого – женщина.

Дин опустил руку мне на плечо. Я заставила себя обернуться и посмотреть ему в

глаза, надеясь, что он не заметит в моих обнаженную уязвимость.

Мельком взглянув на нас с Дином, Лия подошла к Майклу со спины и обвила его

живот рукой, притягивая его к себе. Дин посмотрел на них и сощурился.

– Мы снова вместе, – сообщила нам Лия. – В очень значительном – и в

открытую физическом – смысле.

Я не собиралась верить Лие на слово, но Слоан поддалась на её уловку.

– С каких пор?

Майкл так и не отвёл взгляда от стены.

– Помните, как Лия прижала меня к стене в Вегасе?

Тогда я поняла, что Лия могла говорить правду.

– Вы были вместе со времен Вегаса, а мы не знали? – я попыталась усвоить эту

мысль. – Вы живёте в доме с тремя профайлерами и снайпером из морской пехоты. Как…

– Хитрость, обман и прекрасное чувство равновесия, – ответил Майкл, прежде

чем я успела закончить вопрос. Затем он взглянул на Лию. – Я думал, что ты не хотела,

чтобы кто-нибудь знал.

– Наше предательство было тяжестью на моей душе, – безразлично произнесла

Лия. Другими словами: она хотела отвлечь Дина от того, что творилось со мной, и даже

лучше, если она сможет отвлечь Майкла от того, что привело его в подвал.

– Я не в настроении, чтобы меня отвлекали, – сообщил Майкл. Он знал Лию.

Абсолютно. Он знал, что она делала, и сейчас какая-то его часть не хотела, чтобы его

спасали от мрачных событий. Он снова обернулся к стене.