Текст книги "Дурная кровь (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Линн Барнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
шестью дюймами.
– Я так понимаю, если мы подождем, то поймем, к чему клонит Блонди? —
спросила у нас Селин.
– Анну и Тодда Кайлов закололи ножом, – с горящими глазами сказала Селин
Слоан. – Сначала их сбили с ног, так что определить рост нападающего сложнее. А вот
Малкольм Лоуелл сопротивлялся.
Не сказав больше ни слова, Слоан достала из своей сумки толстую папку. Убийства
Кайлов. Она очень быстро пролистала папку и достала из неё фотографии и описание
места преступления.
– Я так понимаю, это Малкольм Лоуелл? – спросила Селин, глядя на снимки ран
Малкольма. Я вспомнила о шрамах, выглядывавших из-под его рубашки.
Люди считали, что ты молчал ради своего внука – возможно, они были правы.
Возможно, Мэйсон помог Даррену. Возможно, он наблюдал с улыбкой на губах. Но я знала,
что Малкольм Лоуелл был гордецом. Т ы изолировал свою семью. Ты пытался их
контролировать.
– Ничего не понимаю, – произнесла Слоан, глядя на фотографии. – Угол
вхождения ножа, особенно в ранах на груди… это не логично.
– Значит, Малкольма Лоуелла ранил не ребенок? – попытался перевести Майкл.
– Эта рана, – сказала Слоан, останавливаясь на одном снимке. – Удар нанесли с
правой стороны Лоуелла, а значит, нападающий был левшей. Но рана слишком аккуратная,
слишком чистая, а, судя по форме, нож был направлен клинком наверх. Он вошел в тело
под углом примерно в сто семь градусов.
– Значит, Малкольма ранил ребенок? – снова попытался угадать Майкл.
– Нет, – ответила Слоан. Она закрыла глаза. Её тело напряглось.
– Слоан, – сказала я. – Что такое?
– Я должна была это заметить, – слова Слоан были едва слышны. – Я должна
была увидеть это раньше, но я не искала.
– Не искала что? – мягко спросила у неё агент Стерлинг.
– Его ранил не ребенок, – ответила Слоан. – И не взрослый левша, – она
открыла глаза. – Если искать, становится понятно. Если проверить все версии.
– Что понятно? – негромко спросила у неё я.
Слоан резко села.
– Я на девяносто восемь процентов уверенна, что старик ранил себя сам.
ГЛАВА 54
Какая решительность нужна человеку, чтобы снова и снова вонзать нож в
собственную плоть?
Что за человек мог убить собственную плоть и кровь, а затем спокойно
использовать нож на себе?
Я представила, как сжимаю окровавленный нож и поворачиваю его к себе.
Представила блики света на клинке.
– Боюсь, мистера Лоуелла нет дома, – открывшая дверь дома Лоуелла медсестра
почти ничего нам не рассказала. Старик уехал вскоре после разговора с агентом Стерлинг
– и никому не сказал, куда он отправляется.
Шагая по дому Лоуелла, я искала какого-то намека на улику; что-то, что
подтвердило бы теорию Слоан о том, что он убил свою дочь и своего зятя, а затем ранил
себя, пытаясь избежать подозрений. Я не могла выбросить из головы его слова об убитых
животных.
Ты сказал, что, по-твоему, Мэйсон наблюдал. Я снова представила нож,
представила, как держу его в руках. Тебе наверняка было приятно произносить эти слова,
понимая, что агент Стерлинг не услышит скрывающейся за ними правды. Ты говорил не
о том, что Мэйсон наблюдал за тем, как Даррен Дарби убивал животных. Твой внук
наблюдал за тем, как убивал ты.
– О чём ты думаешь? – спросил подошедший ко мне Дин.
– Я думаю, что, возможно, Найтшэйд действительно видел, как убили его
родителей. Возможно, он наблюдал, – на несколько секунд я замолчала. Я знала, что мои
слова заденут Дина за живое. – Возможно, это был урок. Возможно, когда пришел Кейн,
Найтшэйд подставил Даррена, потому что маленький Мэйсон Кайл понял, что мальчик,
который пытал животных, не был достоин последователей.
Дин замолчал. Стоило мне произнести слово «урок», он вернулся к собственным
темным воспоминаниям. Через несколько секунд ему удалось выбраться.
– Моя дочь была разочарованием, – я не сразу осознала, что Дин говорил от лица
Лоуелла. – Я попытался правильно растить её. Пытался вырастить её так, чтобы она была
достойна моего имени, но она стала очередной шлюхой – забеременела в шестнадцать, не
подчинялась мне. Они жили со мной – Анна, её убогий муж и мальчик.
Мальчик. Из которого вырос Найтшэйд.
– Ты думал, что Мэйсон – такой же, как твоя дочь, – подхватила я. – А затем
он стал сбегать, – как признался Малкольм Лоуелл, он пытался заточить свою семью в
клетку. Пытался их контролировать. Я думала, что гордый старик сочтет поведение
Мэйсона оскорблением.
Но что, если это было не так? Я вдохнула и выдохнула, а затем зашагала вперед,
хоть я и не знала, куда иду. Что, если Мэйсон посчитал небольшое хобби Мэйсона знаком?
– Когда стали появляться животные, – голос Дина до ужаса походил на голос его
отца, – ты подумал, что это могло быть делом рук мальчика. Возможно, у него всё-таки
был потенциал.
– Но это был не Мэйсон, – я сжала губы и подумала о сломанном и пустом
Кейне. – Это был Даррен Дарби.
– Разочарование, – резко произнёс Дин. – Знак слабости. Я должен был
преподать своему внуку урок о том, кто он и откуда он родом. Мы – не последователи.
Мы не наблюдаем.
Слова Дина напомнили мне о том, как в детстве я встретила Малкольма Лоуелла.
Ты знаешь, каково это – чувствовать, как жизнь утекает из твоих жертв. Ты
знаешь, что такое власть. Ты хотел, чтобы Мэйсон увидел, кто ты. Узнал, что за кровь
течет по его венам.
Вслух я произнесла логическое заключение этой мысли.
– Чтобы убить собственную семью, так спокойно всё спланировать, так далеко
зайти и нещадно ранить самого себя… Ко времени убийства Кайлов, Малкольм Лоуелл
уже был убийцей.
Дин подождал несколько секунд, а затем добавил:
– Уже был Владыкой.
По моей спине медленно, словно трещина по льду, пробежал холодок. Тебя
проверили. Тебя посчитали достойным. Ты убил девятерых людей.
– Временные рамки не совпадают, – сказала я, отталкивая желание обернуться
через плечо, словно старик мог стоять у меня за спиной и наблюдать за мной, как тогда,
когда я была ребенком. – Владыка ядов, который тренировал Найтшэйда – тот, кто
выбрал его своим учеником – и сам стал Владыкой только через несколько лет после
убийства Кайлов.
А значит, если мои инстинкты – и инстинкты Дина – нас не подводили,
Малкольм Лоуелл не был Владыкой ядов.
Ты был чем-то другим.
– Ты растил своего внука для величия, – сердце барабанило о мои ребра. – Ты
увидел в Мэйсоне потенциал и сделал его чудовищем. Сделал его своим наследником, – я
сделала паузу. – Ты отправил его жить с мужчиной, который знал о тонкой грани между
лекарством и ядом.
Мэйсон Кайл уехал из Гейтера, когда ему было семнадцать. Он попытался скрыть
все следы своего существования. Прежде чем стать учеником, а затем – Владыкой, он
двадцать лет жил, словно призрак.
Он знал, что это случится. Знал, кем ему предстоит стать. Даже размышляя о
Найтшэйде, я всё ещё находилась в голове старика. Ты создал его по собственному
подобию. Сделал его достойным.
Мелькнувшая тень предупредила нас с Дином о том, что мы были не одни.
– В Оклахоме подвалы считаются довольно редкими, – сообщила появившаяся
рядом с нами Слоан. – Но в этом доме он есть.
Я не сразу осознала, что к нам присоединилась Слоан, так что моё сердце успело
подпрыгнуть и застрять у меня в горле. Затем я принялась снова и снова вертеть в мыслях
слово «подвал», размышляя о том, что Лорел росла под землей.
Возможно, Холлэнд Дарби был не единственным жителем Гейтера с кандалами на
стене.
Логически, я понимала, что всё не может быть так просто. Я знала, что моя мать
почти наверняка никогда здесь не была. Знала, что, где бы Владыки её не держали, где бы
они не проворачивали свои дела, они явно делали это не в своих подвалах. Но когда я
зашагала к подвалу в моих мыслях звучал рёв, а моё сердце без умолку колотилось о
ребра. Дин и Слоан последовали за мной по пятам, а затем нас догнали Лия с Майклом.
Ты построил этот дом, – думала я. – Для своей жены. Для своей семьи.
Для будущего.
Пол в подвале был сделан из бетона. Балки перекрытия покрывала паутина. По
избытку картонных коробок было не сложно догадаться о предназначении комнаты.
Просто склад. Просто комната.
Понятия не имея о том, что я искала, я принялась открывать коробки и
просматривать их содержимое. Они рассказали мне историю – о мужчине, который
поздно завёл семью. О местной девушке, на которой он женился. О дочери, которая
потеряла мать, когда ей было шесть.
Шесть.
Внезапно, я вернулась к тому дню, когда Малкольм Лоуелл застукал нас с Мэлоди в
аптекарском саду.
– Сколько вам лет? – настойчиво спрашивает мужчина.
– Мне семь, – отвечает Мэлоди. – Но Кэсси только шесть.
Когда я впервые встретила Малкольма Лоуелла, мне было шесть. Его дочери было
шесть, когда умерла её мать. Мэйсону Кайлу было девять, когда его дед убил его
родителей.
– Шесть, – вслух произнесла я, опускаясь на пол между коробками. – Шесть,
шесть и девять.
– Три плюс три, – не удержавшись, выпалила Слоан. – Трижды три.
Каждые три года Владыки убивали по девять жертв. Всего существовало двадцать
семь – трижды трижды три – дат Фибоначчи. Моя рука коснулась чего-то, вычерченного
в цементе. Я оттолкнула коробку в сторону, чтобы рассмотреть получше.
Крест в окружении семи кругов. Символ Владык, который я видела на деревянном
гробу, а затем – на груди убийцы. Как и Лорел, Бо Донована растили Владыки. Как и мать
Лорел, его мать была Пифией.
– Бо было шесть, когда Владыки проверили его, – сказала я, поднимая взгляд от
пола. – Ему было шесть, когда его оставили умирать.
Бо – и Лорел – были рождены с одной единственной целью.
Девятка – величайший из нас, – много месяцев назад сказал мне Найтшэйд. —
Неизменный. Мост от одного поколения к другому.
Я провела пальцами по символу.
– Семь Владык, – произнесла я. – Пифия. И Девятка.
Если Лорел пройдет их проверку, однажды она займет девятое место за столом
Владык. Но кому это место принадлежит сейчас?
Величайший из нас. Мост от одного поколения к другому. Когда Найтшэйд
произносил эти слова, в его голосе был трепет. Было тепло.
– Я знаю это лицо, Колорадо, – прищурившись, сказал Майкл. – Это лицо
говорит «святое «запикано цензурой»». Это...
Я не стала дожидаться окончания фразы.
– Всё это время мы искали не Владыку ядов, который предшествовал Найтшэйду,
– сказала я, касаясь креста. – Мы искали того, кто был частью Владык больше, чем
двадцать семь лет. Того, кто властвовал над остальными. Всё это время мы искали
Девятку.
ГЛАВА 55
Всё, что я знала о Малкольме Лоуелле, встало на свои места. Сколько лет из него
вылепливали подобие Владык? Сколько лет его скрывали от мира? Когда ему наконец
позволили завести жизнь за их стенами?
Сколько раз Владыки пытались вырастить нового ребенка, который занял бы его
место?
За последние двадцать лет сменилось как минимум три Пифии. Моя мать. Мэллори
Миллс. Пифия, которая родила Бо. Скорее всего, их было куда больше.
Каждая женщина рожала ребенка? Всех потенциальных Девяток проверили и
посчитали недостойными? Бросили умирать?
Ты не хочешь, чтобы тебя заменили.
Сама того не ожидая, я зашагала к лестнице. Я принялась подниматься,
перепрыгивая через две ступеньки за раз и направляясь к агенту Стерлинг. Но когда я
поднялась наверх, знакомый голос заставил меня замереть.
– Я никуда не уеду, – в голосе Стерлинг звучала сталь.
– Уедешь, – когда директор Стерлинг приказывал Бриггсу, тот подчинялся, но с
дочерью директора всё было иначе.
– Ты не уполномочен… – начала было агент Стерлинг, но её отец перебил её.
– Я не уполномочен решать, над какими делами могут или не могут работать
Естественные. Ты об этом позаботилась, Вероника. Но, как твой начальник, я могу снять
своих агентов – включая тебя – с этого дела.
– Мы так близки к разгадке. Ты не можешь…
– Могу и так и сделаю, агент. Я позволил вам отследить эту зацепку, а вы её
упустили. Вы нашли человека, связанного с этой группировкой. А теперь Лоуелл сбежал и
явно не собирается возвращаться, – всего на миг он прекратил свою словесную атаку. —
У Бриггса три трупа, Вероника. Три места преступления, три жертвы, три набора
фигурантов. Именно на этом ты должна сосредоточиться – и начиная с сегодняшнего дня
так и будет.
Последовала долгая пауза – агент Стерлинг натянула свою внутреннюю броню.
– В последний раз ты снял меня с дела после убийства Скарлетт, – Стерлинг
могла быть ничуть не менее жестокой, чем её отец. – Если бы тогда ты не вмешался,
возможно, сейчас мы бы не находились в такой ситуации.
– Ты хотя бы рассказала девочке Хоббс о третьем трупе? – парировал директор
Стерлинг. Его голос был мягок, но его слова ударили меня по груди с силой молота.
Он спросил, рассказала ли она мне. Не Дину, не Лие, не Майклу и не Слоан. Мне.
Моё горло сжалось, когда я вспомнила о двух первых жертвах.
Я толкнула дверь подвала и вышла из него.
– Что с третьим телом?
Ко мне подошел Майкл. Его взгляд замер на лице агента Стерлинг. Я понятия не
имела о том, что он видел, но увиденное заставило его сделать шаг вперед, словно он мог
защитить меня от ответа на мой вопрос.
– Третья жертва, – хрипло повторила я, сосредоточившись на агенте Стерлинг и
игнорируя её отца. – Вы с Бриггсом не упоминали о третьей жертве.
Майкл молча взглянул на Дина, который остановился по другую сторону от меня.
Он стоял достаточно близко, чтобы я могла почувствовать исходящее от его тела тепло.
Но я ничего не чувствовала.
– Кэсси… – агент Стерлинг сделала шаг вперед. Я отшатнулась назад.
– Две первых жертвы были фигурантами в наших прошлых делах, – произнесла
я. – А значит…
Я запнулась. Даже без способностей Майкла я поняла по глазам агента Стерлинг,
что третья жертва была не просто фигурантом в одном из прошлых дел.
Прежде я думала, что убийца выбирал жертв либо в качестве наказания за то, что
мы приехали в Гейтер, либо чтобы выманить нас из города.
Не нас, – осознала я. – Дело было не в нас.
Я достала свой телефон. Он был выключен. Когда я в последний раз его заряжала?
Сколько звонков я пропустила?
– Кэсси, – повторила агент Стерлинг. – Ты знаешь третью жертву.
Ты
Слишком поздно. Если бы они узнали личность кого-то кроме Девятки, ты могла
бы приказать устранить утечку – о, ты бы с радостью увидела, как старый подонок
истекает кровью.
Ты бы с радостью пустила ему кровь.
Но остальные уважают и почитают его, а ты истекаешь кровью. Тебя они
сковывают, тебя очищают пламенем, ножом и пальцами, сжимающимися на твоём
горле.
Они хотят, чтобы ты вынесла приговор. Они хотят, чтобы ты сказала «да».
Лорелея умерла бы, чтобы защитить Кэсси. Лорелея никогда не дала бы им того,
чего они хотят. Но ты не Лорелея.
Когда ты произносишь заветные слова, они освобождают тебя от цепей. Твоё
тело резко падает на пол. Они бросают тебя в темноте с одним единственным факелом.
– Мамочка? – ты слышишь детский голосок, и из темноты появляется Лорел.
Ты видишь в этом ребенке черты Лорелеи и черты Кэсси.
Когда Лорел подходит ближе, Лорелея пытается выбраться на поверхность, но
ты сильнее её.
– Мамочка?
Ты смотришь ей в глаза. Лорел замолкает и замирает. Её взгляд ожесточается, и
она походит скорее на призрака, чем на ребенка.
– Ты не моя мама.
Ты негромко хмыкаешь.
– Маме пришлось уйти, – говоришь ей ты. Ты шагаешь к ней и гладишь её по
волосам с игривой улыбкой на губах. – И Лорел? Мама не вернется.
ГЛАВА 56
Когда мой телефон зарядился, я обнаружила на нём полдюжины пропущенных
звонков – все они были от моей бабушки. Нонна вырастила семерых детей. У неё было
почти две дюжины внуков.
Теперь их стало на одного меньше.
Я прожила с семьей моего отца пять лет. Моя кузина Кейн была всего на три года
старше меня. А теперь она была мертва – вздернута, словно пугало и сожжена заживо.
Из-за меня.
Ты сделала это, – подумала я. Я заставила себя повторить эти слова, но я
обращалась не к себе и не к Н.О..
Все до единого инстинкты говорили мне, что мою кузину приговорил к смерти
человек, которого я любила больше всего на свете – на веки вечные, несмотря ни на что.
Мама, ты хотела, чтобы я уехала из Гейтера? Ты хотела, чтобы я была в
безопасности. Ты могла, даже не моргнув глазом, променять жизнь Кейт на мою. Ты уже
делала это прежде.
Моя мать бросила свою младшую сестру – которую она защищала годами – с
отцом-тираном, как только узнала, что беременна. Она променяла будущее и безопасность
Лейси на мои.
Ты знала, что, если не сработает связь с нашими прошлыми делами, если она не
заставит меня уехать из Гейтера – то заставит это.
– Что ты будешь делать? – негромко спросила у меня Слоан. Мы снова
вернулись в отель.
– Малкольм Лоуелл сбежал. Мы раскрыли убийства Кайлов, – я сделала паузу,
глядя на Главную улицу через окно. – Моя мать прекрасно знала, как я поступлю, – я
тяжело сглотнула. – Я поеду домой.
Прежде чем уехать из Гейтера, я должна была сделать одну остановку. Много лет я
не знала, была ли моя мать мертва или жива. Я жила в забвении. Не могла горевать и не
могла двигаться дальше.
Ри Саймон заслуживала знать, что произошло с её дочерью.
Когда мы пришли в закусочную, остальные разделились, позволяя мне сделать то,
что я должна была. Когда Майкл с Дином, Лией и Слоан сели за столик, ко мне подошла
агент Стерлинг.
– Ты уверенна, что хочешь сделать это одна?
Я подумала о моей кузине Кейт. Мы не были близки. Я никогда не подпускала её
близко. Потому что меня с детства учили держать людей на расстоянии. Потому что я была
дочерью своей матери.
– Уверенна, – сказала я.
Стерлинг и Джадд сели. Через несколько минут к ним присоединился агент
Старманс. В какой-то момент я задалась вопросом о том, куда подевалась Селин, но затем
Ри увидела меня у барной стойки, и я сосредоточилась на том, что происходило здесь и
сейчас.
Я хотела почувствовать ради неё то, что не могла почувствовать ради себя.
Налив кофе Стерлинг и Джадду, Ри обернулась ко мне. Она вытерла руки о
передник и изучающе осмотрела меня.
– Я могу чем-то помочь, Кэсси?
– Мне нужно кое-что вам сказать, – мой голос звучал на удивление ровно и
спокойно. – Это касается вашей дочери.
– Сары? – Ри изогнула брови и слегка подняла подбородок. – Что такое?
– Мы можем присесть? – спросила я у Ри.
Когда мы устроились за столиком, я положила на стол папку и достала из неё
портрет, который нарисовала Селин.
– Это Сара?
– Конечно, Сара, – спокойно ответила Ри. – Здесь она немного похожа на
Мэлоди.
Я кивнула. У меня не пересохло во рту. На мои глаза не навернулись слезы. Но я
прочувствовала эти слова до самого естества.
– Сара не уехала из Гейтера, – сказала я Ри и взяла её за руку. – Она не бросила
своих детей. Не бросила вас.
– Нет, – немногословно ответила Ри, – уехала.
Я поправилась:
– Она так и не уехала с Ранчо Покоя, – я знала, что Ри не поверит мне без
доказательств, так что я достала из папки фото – тело Сары. Ри была умна. Она
сопоставила факты – и поспешно отвергла вывод.
– Это может быть кто угодно.
– Реконструкция лица показала, что это она. Мы проведем и тест ДНК, но
свидетель подтвердил, что десять лет назад её убил мужчина по имени Даррен Дарби.
– Дарби, – вот и всё, что сказала Ри.
Ты её не искала. Ты не знала.
– Мэлоди вернулась домой, – отрывисто произнесла Ри. – Думаю, за это стоит
поблагодарить вас, – она ни слова не сказала о своей дочери. – Я принесу тебе кофе.
Пока Ри готовила кофе, я открыла на своём телефоне фотографию, которую я
сделала несколько месяцев назад. Медальон, который Лорел носила на шее – и фото в
нём. На снимке моя единоутробная сестра сидела на коленях у моей матери.
Сколько я раз я смотрела на это фото?
Сколько раз я гадала о том кем – или чем – стала моя мать?
– Не против, если я присоединюсь? – Селин проскользнула за столик напротив
меня.
– Где ты была? – спросила я, не сводя взгляда с фото моей матери.
– То тут, то там, – ответила Селин. – Трупы меня не пугают. Другое дело,
убийства. Я быстро решила, что Жуткий Дом Серийного Убийцы – не моё.
Ри вернулась с двумя чашками кофе – по одной для меня и Селин.
– Вот, пожалуйста.
Ри не хотела разговаривать. Она не хотела, чтобы это оказалось реальностью. Я
понимала её.
– Кто это? – спросила Селин, вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть фото
на моём телефоне.
– Моя мать, – ответила я, чувствуя, что ответ был правдой лишь на половину. —
И моя единоутробная сестра.
– Вижу сходство, – ответила Селин. Затем она сделала паузу. – Не против, если
я посмотрю поближе?
Не дожидаясь ответа, она взяла у меня телефон. Я закрыла глаза и отпила кофе.
Вместо того чтобы думать о моей матери, о вздернутой, словно чучело и сожженной
живьём Кейт или о Нонне и о том, как это на неё повлияет, я вернулась к старой игре и
принялась профилировать окружающих.
Поведение. Личность. Окружение. Даже не глядя, я знала, что Дин сидит спиной ко
мне. Ты хочешь подойти ко мне, но не станешь этого делать – пока я сама этого не
захочу.
Я переключилась со второго лица к третьему, играя в эту игру так, как я играла в
неё в детстве.
Майкл меня читает. Лия сидит рядом с Дином и притворяется, что не
переживает. Слоан считает – плитки на полу, трещинки на стене, клиентов в
закусочной.
Когда я открыла глаза, комната расплывалась. Сначала я подумала, что на мои глаза
навернулись слёзы. Что размышления о семье, которую я нашла в программе, сломали
плотину внутри меня и позволили мне горевать о моей кровной родне.
Но комната не перестала вращаться. Она осталась размытой. Я открыла рот, чтобы
что-то сказать, но не смогла сформировать слова. Мой язык распух. Мне стало дурно и
меня начало подташнивать.
Моя правая рука нащупала чашку кофе.
Кофе, – подумала я. Мне не удалось произнести слово вслух. Даже мои мысли
перемешались. Я попыталась встать, но упала. Я попыталась ухватиться за столик, но
вместо этого моя рука ударилась о ногу Селин.
Она не пошевелилась.
Она распласталась за столиком. Без сознания. Я заставила себя подняться на ноги.
Мир продолжал кружиться, но когда я спотыкаясь шагнула вперед, я осознала – комната
погрузилась в тишину. Никто не разговаривал. Никто не спешил на помощь.
Дин и Лия, Майкл и Слоан – тоже отключились за своими столиками.
Без сознания, – подумала я. – Или… или…
Кто-то поймал меня.
– Осторожнее, – словно издалека до меня донесся голос Ри. Я попыталась
сказать ей, попыталась заставить свой рот сформировать слово, но не смогла.
Яд.
– Не думай, что я не ценю то, что вы сделали для Мэлоди – или для Сары, —
мир погрузился в темноту, а Ри подалась вперед. – Но каждого проверяют, – прошептала
она. – Каждый должен быть достоин.
ГЛАВА 57
Я очнулась в темноте на холодном каменном полу. Моя голова раскалывалась. Всё
моё тело болело – а затем я вспомнила.
Ри. Кофе. Все остальные без сознания…
Я попыталась подняться на ноги, но не смогла встать. Моё тело казалось мне
тяжелым и онемевшим, словно мои конечности принадлежали кому-то другому.
– Это пройдёт.
Я резко подняла голову, вглядываясь в темноту в поисках источника голоса. Через
миг щелкнула зажигалка, а затем на стене ожил факел.
Передо мной стояла Ри. Она выглядела точь-в-точь так, как я её помнила.
Серьезная, но дружелюбная женщина.
– Вы – одна из них? – я уже знала ответ на этот вопрос.
– Я была в отставке, – ответила Ри. – Пока не умер мой ученик, – она одарила
меня взглядом. – Насколько я понимаю, это произошло благодаря тебе.
– Вы завербовали Найтшэйда.
Она фыркнула.
– Найтшэйд. У мальчика всегда были задатки – но я задолжала его деду, и старик
настаивал на том, чтобы я выбрала его своим наследником.
– Вы задолжали Малкольму Лоуеллу, – мой мозг принялся за работу. – Потому
что это он привлек к вам внимание Владык.
Ри нежно улыбнулась.
– Тогда я была молода. Мой горе-муженек меня бросил. Моя горе-дочь пошла в
отца. Малкольм начал заглядывать в гости на ужин. Никто не видит секреты так, как этот
мужчина.
Секреты. Вроде того факта, что у вас есть наклонность к убийствам.
– Малкольм увидел во мне что-то, – мягко продолжила Ри. – Он спросил, чтобы
я сделала, если бы я когда-нибудь снова увидела отца Сары.
Человека, который бросил тебя одну, когда ты была беременна.
– Вы бы его убили, – к моему телу возвращалась чувствительность. Я начала
остро ощущать мир вокруг – твердый каменный пол, потрескивание огня, кандалы на
стене. – Он бросил вас, а те, кто сбегают, заслуживают то, что получают.
Ри ласково покачала головой.
– Ты всегда была похожа на мать – хорошо читала людей.
Вы попытались помочь моей матери, а она сбежала. Она даже не попрощалась. Я
вспомнила о том, как Майкл читал Ри во время нашей первой встречи. Он сказал, что Ри
нравилась моя мать, но в ней была и злость.
– Это вы предложили, чтобы моя мать стала Пифией? – спросила я. – Вы знали,
что у неё нет никого, кроме меня. Вы почти наверняка подозревали, что она пережила
насилие.
Ри не ответила.
– Однажды вы сказали мне, что мы жнём то, что сеем. Чтобы стать Владыкой, вы
убили девять человек, – я сделала паузу, вспоминая снимки жертв на стене в Квантико. —
Вы выбирали тех, кто этого заслуживал. Людей вроде вашего мужа. Тех, кто сбегал, – она
не отреагировала, так что я продолжила. – Жизнь полна утопающих, – я повторила ей её
собственные слова, – которые готовы утянуть вас за собой. Разве что вы утопите их
первыми.
На какой-то миг мне показалось, что Ри может сорваться. Я подумала, что она
может подойти ко мне. Но вместо этого, она закрыла глаза.
– Ты понятия не имеешь о том, как меняется взгляд на мир, когда ты знаешь,
каково это – наблюдать за тем, как какой-то сукин сын, бросивший своих четверых детей,
падает на землю. Его глаза закатывается. Тело цепенеет. Он до крови царапает себя, стены
и пол. Пока не остается ничего кроме боли.
Ри описывала знакомую мне картину. Бо Донован умер от яда Найтшэйда. Он
царапал своё горло, пол…
Ты выбрала Найтшэйда. Ты учила его. У тебя есть талант к ядам. Это было
вполне логично. По статистике, яд считался оружием женщины. И когда клиенты «Не-
закусочной» начали отвечать на наши вопросы о семье Мэйсона Кайла, Ри прекратила
разговор одним единственным словом.
Довольно.
Пошатываясь, я поднялась на ноги. Я всё ещё была слаба – слишком слаба, чтобы
быть опасной.
– Вы убивали тех, кто заслуживал умереть, – я надавила на слабое место. – Но
я? Я этого заслуживаю?
Я хотела, чтобы она увидела во мне ребенка, которым я когда-то была – к которому
она привязалась.
– Я никого не бросала, – продолжила я. – Это меня бросили, – мой голос едва
заметно дрожал. – А мои друзья в закусочной? Они заслуживали умереть?
До этого момента я запрещала себе об этом думать. Я не позволяла себе вспоминать
о распластавшейся за столиком Селин. О Майкле, Лие, Слоан и Дине. Агенте Стерлинг.
Джадде.
Я уставилась на стоявшую передо мной психопатку . Скажи мне, что они просто
были без сознания. Скажи мне, что ты просто дала им снотворное. Скажи, что они
живы.
– Ты приехала в Гейтер за ответами, – сухо произнесла Ри. – Бегала по городу
со своими друзьями из ФБР, заставляя нас гадать о том, помнишь ли ты что-нибудь, что
могло привести тебя прямиком к нашей двери. Ты нашла Малкольма. Это был всего лишь
вопрос времени – скоро вы нашли бы и остальных.
– Мы всё ещё в Гейтере? – спросила я. – Мы недалеко?
Ри не ответила на мой вопрос.
– Кое-кто хотел вас убить – всех вас, – вместо этого, сказала она. – Некоторые
выбрали другой вариант.
Я вспомнила о том, что Найтшэйд сказал мне о Пифии. Она – судья и присяжные.
Её пытали и очищали, чтобы она могла вынести приговор.
Снова. И снова. И снова.
Моя мать пыталась заставить меня уехать из Гейтера. Они её сломали? Она сказала
им привезти меня сюда?
Скрип двери вырвал меня из моих размышлений. В дверном проёме стоял человек в
мантии с капюшоном, скрывавшим его лицо.
– Я хотел бы поговорить с нашей гостьей.
Ри фыркнула. Парень в капюшоне явно не слишком ей нравился. Этот разговор
рассказал мне кое-что о расстановке сил в этой игре. Ты – ветеран. Он – хвастун,
впервые оказавшийся на передовой.
Я перевела взгляд с Ри на парня в капюшоне. Ты молод, ты – новичок. Она –
Владыка, а ты – ещё нет.
Этот человек убил мою кузину. Он убил Тори и Брайс. В нём было что-то знакомое.
В его голосе…
– Однажды я сказал тебе, – провозгласил человек в капюшоне, – что, если долго
всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя.
– Фридрих Ницше, – я узнала цитату – и надменный голос, который её
произнёс. – Ассистент Джефф?
Я встретила его во время работы над делом Рэддинга, когда он попытался
подцепить меня на поминках рассказом о своих «обширных» знаниях о серийных
убийцах. Я провела вечер в пустой аудитории с этим парнем, Майклом и Брайс.
– Вообще-то Джеффри, – сухо поправил он, снимая капюшон. – А тебя зовут не
Вероника.
Во время нашей последней встречи я назвалась фальшивым именем.
– Серьезно? – спросила я. – Думаешь, именно это стоит обсудить?
Во время нашей последней встречи я посчитала Джеффри надменным парнем,
который не умел сочувствовать – но он не казался мне убийцей. Тогда ты им не был. Ты
даже не был учеником. Смерть была для тебя игрой. Она казалась тебе абстрактной.
Как Владыки нашли тебя?
– Ты задаешься вопросом о том, как ты могла так во мне ошибиться, —
самодовольно произнёс Джеффри. – Я всё о тебе знаю, Кассандра Хоббс. Я знаю, что ты
расследовала дело Дэниела Рэддинга. Знаю, что ты помогла поймать его учеников, – он
одарил меня сумасшедшей улыбкой. – Но меня ты не поймала.
Ты убил Брайс – она всегда действовала тебе на нервы. Затем Пифия нашептала
тебе на ухо. Она сыграла на твоём эго? Сказала, кого убить? Взглянула на тебя, словно
бездна?
Я шагнула вперед. Сила возвращалась к моим ногам.
– Ты сжег этих девушек, – я позволила себе звучать завороженно, играя на его
эго, как играла моя мать. – Ты вздернул их и сжег их. Ты не оставил улик, – я уставилась
на него. – Тебе нужна девятка. Но ты должен выбрать жертв сам, – негромко,
обольстительно произнесла я, шагая к нему. – Они сделают тебя легендарным.
– Довольно, – выпалила Ри. Она заслонила Джеффри от меня. – Она с тобой
играет, – сообщила ему она. – А у меня нет времени и желания за этим наблюдать.
Джеффри прищурился. Его руки свободно повисли вдоль тела. В один миг он
просто стоял там, а затем он протянул ко мне левую руку.
– Позвольте мне проверить её, – произнёс он. – Позвольте мне очистить её.
Медленно.
Огонь факела дрожал. Ты хочешь обжечь меня. Хочу услышать, как я закричу.
– Нет, – отрезала Ри. – Твоё время придет – после девяти убийств и не
секундой раньше, – она достала что-то из кармана – небольшой круглый бочонок, не
больше блеска для губ. – Со временем, – сказала мне она, откручивая крышку, – у
