Текст книги "Дурная кровь (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Когда мне было шесть, мне казалось, что страшный старик, который накричал на

нас с Мэлоди, и произошедшее той ночью были связаны. Но теперь я понимала, что два

травматических случая могли не зависеть друг от друга. Мой мозг мог связать их только

потому, что они произошли в один день.

Старик напугал меня. И в ту же ночь что-то произошло – что-то, что кончилось

кровью.

– Мистер Лоуелл, – агент Стерлинг села напротив мужчины, выглядевшего не

старше, чем с десяток лет назад. Как и тогда, на нём была рубашка с длинным рукавом.

Шрамы всё равно были видны.

Когда я была маленькой, его шрамы меня напугали. Теперь они рассказали мне о

том, что на протяжении тридцати трёх лет Малкольм Лоуелл просыпался с видимым

напоминанием о нападении, стоившем жизней его дочери и зятю.

– Специальный агент Стерлинг из ФБР, – поза агента Стерлинг подражала позе

старика – прямая и неуступчивая, не смотря на его возраст. – Это агент Старманс. Нам

нужно задать вам несколько вопросов.

Несколько секунд Малкольм Лоуелл молчал, а затем произнёс:

– Нет, – сказал он, – не думаю, что вам это нужно.

Она хочет задать вам несколько вопросов, – подумала я. – Есть разница.

– У нас есть основания полагать, что убийство вашей семьи может быть связанно

с текущим расследованием серийных убийств, – агент Стерлинг не лгала, но и не

раскрывала подробностей. – Мне нужно узнать то, что вы знаете о первых убийствах.

Правая рука Лоуелла опустилась на его левый рукав. Кончики его пальцев

коснулись шрама.

– Я рассказал полиции всё, что знал, – проворчал он. – Больше рассказывать

нечего.

– Ваш внук мертв, – агент Стерлинг не попыталась смягчить эти слова. – Его

убили. И мы бы очень хотели найти убийцу.

Я мельком взглянула на Майкла.

– Скорбь, – произнёс он. – И больше ничего.

Малкольм Лоуелл отказался от своего внука, когда мальчику было всего девять, но

больше чем тридцатью годами позже, он скорбел о его смерти.

– Если вы что-то знаете, – произнесла агент Стерлинг, – что-то угодно, что

могло бы помочь нам найти того, кто на вас напал…

– Меня били ножом множество раз, агент, – непреклонный взгляд Лоуелла

встретился со взглядом агента Стерлинг. – По рукам, ногам, животу и груди.

– Вам внук видел нападение? – спросила агент Стерлинг.

Ответа не последовало.

– Он принимал в нём участие?

Всё ещё никакого ответа.

– Он закрывается, – по аудиосвязи сказал агенту Стерлинг Майкл. – Какие бы

эмоции не вызвали в нём ваши слова лет двадцать назад, теперь он не позволяет себе

чувствовать.

– Звучит знакомо? – спросил у меня Дин.

Я подумала о Найтшэйде, упрямо молчавшем в ответ на вопросы ФБР, как сейчас

молчал его дед. Он узнал о силе молчания из первых рук.

– Спросите его о моей матери, – сказала я.

Агент Стерлинг сделала кое-что получше. Она достала снимок – я даже не знала,

что он был у ФБР. На фото моя мать стояла на сцене, её глаза были густо подведены

черной подводкой, а её лицо пылало эмоциями.

– Вы узнаете эту женщину?

– Зрение уже не то, – Малкольм Лоуелл едва взглянул на фотографию.

– Её звали Лорелея Хоббс, – агент Стерлинг позволила этим словам повиснуть в

воздухе, используя тишину, словно оружие.

– Я её помню, – наконец, сказал Лоуелл. – Её дочь дружила с хулиганами Ри

Симонс. От них было много проблем.

– От вашего внука тоже были проблемы? – мягко спросила агент Стерлинг. – А

до него, от вашей дочери?

Наконец-то он отреагировал. Лоуелл несколько раз сжал и разжал кулаки.

– Он сердится, – сказал Стерлинг Майкл. – Злость, отвращение.

– Мистер Лоуелл? – надавила агент Стерлинг.

– Я пытался научить мою Анну. Пытался удержать её дома. В безопасности. И как

всё для неё кончилось? Она постоянно сбегала из дома и забеременела в шестнадцать, —

его голос дрожал. – А этот мальчик. Её сын. Он прорезал дыру в заборе и добрался до

забытой богом общины, – Лоуелл закрыл глаза. Он опустил голову так низко, что я не

могла различить черты его лица. – Тогда стали появляться животные.

– Животные? – склонив голову на бок, переспросила Слоан. Она явно этого не

ожидала. Как и я. Вот только, стоило Малкольму Лоуеллу произнести слово «животные», я

знала, что он имел в виду их трупы.

– Не чистые убийства, – Лоуелл снова взглянул в камеру с тяжелым блеском в

глазах. – Эти животные умирали медленно, в мучениях.

– Вы решили, что это дело рук Мэйсона? – агент Старманс заговорил впервые за

весь разговор.

Последовала долгая пауза.

– Думаю, он наблюдал.

Ты

Ты была прикована к стене на протяжении часов. Часами ты истекала кровью.

Но в действительности, ты была скованна и изранена годами. До этого места. До

хаоса и порядка.

До ножей, яда и пламени.

Когда Лорелея была ребенком, это ты лежала в её постели.

Ты переживала то, что она не могла пережить.

Делала то, на что она была неспособна.

Проходят секунды и минуты, и ты чувствуешь, что она готова выбраться из

укрытия. Готова появиться.

Не на этот раз. На этот раз ты никуда не уйдешь. На этот раз ты останешься.

Наступает ночь. Возвращаются Владыки. Они даже не догадываются о том, кто

ты такая. Что ты такое.

Они привыкли к спектаклям Лорелеи.

Пусть увидят твои.

ГЛАВА 44

Когда время перевалило за полночь, я знала, что её один день прошел без ответов.

Четвертое апреля. Где-то там агент Бриггс ждал появления следующей жертвы Владык —

привязанной к шесту для чучел и сожженной заживо.

Я не могла уснуть, так что я сидела на нашей кухоньке, глядя в ночь и размышляя о

Мэйсоне Кайле и Кейне Дарби, о мертвых животных и чем-то массивном и тяжелом у

подножья лестницы.

Это было тело. Когда мне было шесть, я этого не понимала, но теперь мне хватило

даже части воспоминания. Я старалась забыть об этом, старалась не вспоминать с тех

самых пор, как мы приехали в город.

– Не обижайся, но у тебя инстинкты выживания планктона.

Я подпрыгнула и соскользнула со стола. Из тени вышла Лия.

– Расслабься, – сказала она. – Я пришла с миром, – она ухмыльнулась. – В

основном.

На Лие была белая униформа, которую носили все люди Холлэнда Дарби, а не

белая рубаха, в которой я видела её в последний раз. С момента нашего знакомства, она

ещё никогда не позволяла кому-то другому контролировать свою одежду.

Она ещё никогда не выглядела такой пустой.

– Как ты прошла мимо агента Старманса? – спросила у неё я.

– Так же, как выбралась из Ранчо Покоя. Красться куда-то тайком – это ещё одна

форма лжи, и, видит Бог, моё тело талантливо во вранье даже больше, чем мой рот.

Что-то в словах Лии заставило меня заволноваться.

– Что произошло?

– Я забралась туда, а потом я выбралась, – Лия пожала плечами. – Холлэнд

Дарби очень много обещает. Что он никогда меня не обидит. Что он меня понимает. Что

Ранчо Покоя нечего скрывать. Всё это – враньё. Конечно, самую интересную ложь я

услышала не от Дарби. А от его жены.

Я попыталась вспомнить то, что говорилось о миссис Дарби в документах полиции,

но она была всего лишь сноской, декорацией в Шоу Холлэнда Дарби.

– Она сказала, что они никак не причастны к тому, что случилось с «той бедной

семьей» много лет назад, – Лия дала мне несколько секунд на то, чтобы осознать, что она

видела в этих словах ложь. – А ещё она сказала, что любила своего сына.

– Это не так? – я подумала о Кейне, которого знала моя мать. А затем – о теле у

подножья лестницы и крови на её руках.

Я слышала удар. Кейн был там? Он что-то натворил? Или это была моя мать?

Опасно задавать вопросы, – предостережение Кейна эхом отдалось в моей голове.

– Твоя подруга на Ранчо будет в порядке, но ты не была бы, окажись ты на её месте.

– Агент Стерлинг говорила с Малкольмом Лоуеллом, – пытаясь разобраться с

мыслями, скопившимися в моей голове, я рассказала Лие всё, что знала. – Ещё до

убийства родителей Найтшэйда, кому-то на Ранчо Покоя нравилось убивать животных.

– Звучит жизнерадостно, – ответила Лия. Она достала из мини-бара банку

«Доктора Пеппера» за четыре доллара. Пока она это делала, мой взгляд замер на её

запястье. На её коже виднелись воспаленные красные линии.

– Ты себя поранила? – у меня пересохло во рту.

– Конечно же, нет, – Лия взглянула на своё запястье и соврала мне прямо в лицо.

– Эти линии появились по волшебству, а не потому, что я пыталась убедить Дарби в

истории о том, какой опустошенной я себя чувствую.

– Причинять себе боль – это не то же самое, что надеть костюм, Лия.

Я ждала, что она отмахнется от моих слов, но вместо этого она посмотрела мне в

глаза.

– Мне не было больно, – негромко сказала мне она. – Не по-настоящему. Это

ничего не значило.

– Ты не в порядке, – прошептала я. – Ты не была в порядке до того, как пошла

туда, и ты точно не в порядке сейчас.

– Я забыла, каково это, – без каких-либо эмоций в голосе произнесла Лия, – в

один момент быть особенной, а в другой – быть ничем.

Я вспомнила о том, что Дин рассказал мне о детстве Лии. Когда ты радовала его,

тебя поощряли. А когда ты огорчала его, он опускал тебя в яму в земле.

– Лия…

– Мужчина, с которым я выросла? Он контролировал всё и всех в моей жизни. Он

никогда нас не бил, – Лия отпила газировку. – Но иногда ты просыпался, и все вокруг

знали, что ты – недостоин… Отвратителен. Никто с тобой не говорил. Никто на тебя не

смотрел. Словно тебя и не существовало.

Я слышала смысл, похороненный в этих словах . Твоя собственная мать смотрела

сквозь тебя.

– Если ты чего-то хотел – еды, воды или место для сна – ты должен был идти к

нему. А когда ты был готов к тому, чтобы тебя простили, ты должен был сделать это

собственными руками.

Моё сердце подпрыгнуло и застряло у меня в горле.

– Сделать что?

Лия опустила взгляд на свои покрасневшие запястья.

– Покаяться.

– Кэсси?

Я обернулась и увидела в нескольких шагах от нас Слоан.

– Лия. Ты вернулась, – Слоан сглотнула. Даже в полутьме я заметила, как она

начала барабанить пальцами по большим пальцам. – Наверное, вы хотите поговорить. Без

меня, – она повернулась.

– Подожди, – сказала Лия.

Слоан замерла на месте, но не повернулась к нам.

– Вот, чем ты занималась. Ты говорила с Кэсси. Потому что с Кэсси легко

разговаривать. Она понимает, а я – нет, – дыхание застряло в горле Слоан. – Я просто

говорю о глупой статистике. Я мешаю.

– Это не правда, – Лия подошла к Слоан. – Знаю, Слоан, я так сказала, но я

соврала.

– Нет. Не соврала. Если бы тебя застукали Кэсси, Дин или Майкл, ты бы этого не

сказала. Ты бы не имела это в виду, потому что Кэсси, Дин и Майкл могли бы пойти с

тобой, могли бы лгать, хранить секреты и не говорили бы неподходящие слова в

неподходящие моменты.

Слоан обернулась к нам.

– А я не могу. Я бы тебе мешала.

Слоан отличалась от всех нас. Мне было легко забыть об этом – но Слоан всегда

помнила.

– И? – парировала Лия.

Слоан несколько раз моргнула.

– Ты не умеешь врать, Слоан. Это не значит, что ты не важна, – несколько секунд

Лия глядела на Слоан, а затем она приняла решение. – Сейчас я тебе кое-что расскажу, —

произнесла она. – Тебе, Слоан. Не Кэсси. Не Майклу. Не Дину. Слышала о судах над

ведьмами в Салеме?

– Двадцать человек казнили в промежутке между 1692 и 1693 годами, – ответила

Слоан. – Ещё семеро умерло в тюрьме, включая как минимум одного ребенка.

– Те девочки, из-за обвинений которых всё началось? – Лия шагнула к Слоан. —

Это я. Секта в которой я выросла… Лидер уверял нас в том, что у него были видения. Со

временем я стала играть в его игру. У меня тоже стали появляться «видения». Я сказала

всем, что мои видения показали, что он был прав и справедлив, что Бог хотел, чтобы мы

ему подчинялись. Я укрепила своё положение, укрепив его. Он поверил мне. И однажды

ночью он пришел в мою комнату… – голос Лии дрожал. – Он сказал, что я особенная.

Он сел на мою постель, а когда она наклонился ко мне, я начала кричать и отбиваться. Я не

могла позволить ему прикоснуться к себе, так что я солгала. Я сказала, что у меня было

видение о том, что среди нас есть предатель, – она закрыла глаза. – Сказала, что

предатель должен умереть.

Когда мне было девять, я убила человека, – несколько месяцев назад сказала нам

Лия.

– Если бы я могла выбирать между тем, чтобы быть такой, как ты или такой, как

я, – не сводя глаз со Слоан, продолжила Лия, – я бы хотела быть такой, как ты, – Лия

перебросила волосы через плечо. – Кстати, – сказала она, отбрасывая напряжение, как

змея сбрасывает кожу, – если бы ты была такой, как Кэсси, Майкл, Дин или я, ты бы

ничего не смогла сделать вот с этим.

Лия потянулась к заднему карману и достала из него несколько сложенных листов

бумаги. Я хотела рассмотреть их, но история Лии парализовала меня.

– Карта? – листая страницы, спросила Слоан.

– План, – поправила Лия. – Всей общины – дома, амбаров, территории.

Вычерченный в масштабе.

Слоан сжала Лию в самых крепких объятиях на свете.

– Вычерченный в масштабе, – Слоан прошептала эти слова достаточно громко,

чтобы я смогла расслышать их, – три моих любимых слова.

ГЛАВА 45

На следующее утро, к тому времени, как проснулись остальные, Слоан составила

полный чертеж общины Ранчо Покоя.

Агент Стерлинг налила себе чашку кофе и обернулась к Лие.

– Ещё раз провернешь что-то подобное, и ты вылетаешь. Из программы. Из дома.

Не угроза. Не предупреждение. Обещание.

Лия и глазом не повела, но затем Джадд прочистил горло, и она обернулась к нему,

буквально вздрогнув.

– Я могу сделать так, чтобы вас не использовало ФБР, – негромко сказал Лие

Джадд. – Но я не могу сделать так, чтобы вы себя ценили, – не считая Дина, Джадд был

единственной константой в жизни Лии с тех пор, как ей было тринадцать. – Я не могу

заставить тебя не рисковать собственной жизнью. Но, Лия, ты не видела меня после

смерти моей дочери. Если с тобой что-то случится? И я снова пройду через это? Я не

уверен, что смогу вернуться.

У Лии куда лучше получалось реагировать на гнев, чем на любовь. Джадд об этом

знал, а ещё он знал, что она услышит правду в каждом его слове.

– Ладно, – Лия подняла руки и сделала шаг назад. – Я плохая девочка. Понятно.

Теперь мы можем сосредоточиться на том, что узнала Слоан?

В дверном проёме появился Дин. Он заметил Лию.

– Ты в порядке.

– Более или менее, – легкомысленно ответила Лия, но затем она шагнула к нему.

– Дин…

– Нет, – отрезал Дин.

Нет, ты не хочешь это слышать? Нет, она не имеет права так с тобой

поступать?

Дин не стал уточнять.

– Слава Богу, ты дома, Лия, – в комнату вошел Майкл. – Когда ты исчезаешь,

Дин всё время говорит о чувствах.

– Сейчас неподходящее время, чтобы сказать «Ага!»? – вмешалась сидящая на

полу Слоан. – Потому что… ага!

Если бы Слоан была хоть немного способна на хитрость, я бы решила, что она

специально пришла на помощь Лие.

– Что ты нашла? – спросила я. Дин одарил меня взглядом, показывавшим, что он

прекрасно знал, что я помогала Лие спастись.

– Я начала с рисунков Лии и сравнила их со спутниковыми снимками Ранчо

Покоя, – Слоан поднялась на ноги и обошла кругом лежащий на полу чертеж. – Всё

сходится, кроме… – Слоан опустилась на колени и указала на небольшое здание на своём

чертеже. – Внутри это здание примерно на семь целых шесть десятых процента меньше,

чем должно быть.

– Это часовня, – Лия перебросила свой хвостик через плечо. – Она не связанна

с какой-то определенной религией, но это понятно по виду.

В моей голове прозвучал монотонный голос Мэлоди: В покое я нашла равновесие. В

покое я нашла мир.

Я обернулась к Слоан.

– Здание меньше внутри, чем должно быть? Что это значит?

– Либо стены аномально толстые… – Слоан прикусила нижнюю губу, а потом

отпустила её. – Либо там есть тайная комната.

Мне не пришлось слишком глубоко погружаться в личность Холлэнда Дарби, чтобы

понять, что он умел хорошо скрывать свои секреты. Это – твой покой. Твой мир.

– К сожалению, – произнесла агент Стерлинг, – это не дает мне

правдоподобных причин для обыска.

– Нет, – Лия опустила руку в карман. – А это даёт.

Она достала из кармана небольшую стеклянную пробирку. Внутри находилась

молочно-белая жидкость.

– Не уверенна, что это, – сказала она, – но Дарби постоянно даёт это своим

людям.

– Он даём им наркотики, – каменное лицо Дина не смягчилось.

Агент Стерлинг взяла у Лии пробирку.

– Я отправлю это в лабораторию. Если это – психотропный препарат, я смогу

получить ордер на обыск территории.

Слоан уставилась на сосуд.

– Думаю, это может быть какой-то опиат.

Твоя мать умерла от передозировки. Я инстинктивно принялась профилировать

Слоан, но какая-то часть меня профилировала кого-то другого – что-то другое.

Найтшэйда и того, кто его завербовал.

Черта между лекарством и ядом довольно тонка.

ГЛАВА 46

Через двадцать четыре часа агент Стерлинг получила ордер, а ещё через час ФБР

зачистило Ранчо Покоя – и, что важнее, задержало его владельца. К тому времени, как

Холлэнда Дарби и его последователей изолировали, а нам наконец позволили прийти на

ранчо, я чувствовала, что у нас кончается время.

Сегодня пятое апреля. Напоминание гудело в моих венах, когда мы подошли к

часовне. Ещё одна дата Фибоначчи. Ещё один труп.

Бриггс не звонил. Он не просил о помощи. Я вытолкнула эту мысль из своей головы

и толкнула дверь часовни.

– Здесь нет религиозной иконографии, – прокомментировал Дин.

Он был прав. Здесь не было распятий или статуй – ничего, связанного с какой-

либо официальной религией – и всё же комната явно была создана для того, чтобы

вызывать в памяти религиозные места. В ней были скамьи и алтари. На полу красовалась

мозаика. Свет попадал в комнату через витражные окна.

– Мы ищем фальшивую стену, – сказала Слоан, обходя комнату по периметру.

Она остановилась перед деревянным алтарём в задней части комнаты и принялась ловко

ощупывать его в поисках какого-то пускового устройства. – Нашла! – радость Слоан

подчеркнул треск дерева, а за ним последовал скрип ржавых петель. Алтарь ушел в

сторону, открывая скрытую комнату. Я шагнула вперед, но меня опередила агент Стерлинг.

Она опустила правую руку на оружие.

– Оставайтесь здесь, – сказала она и шагнула в комнату.

– Узкий проход, – вглядываясь в темноту, сообщила Слоан. – Судя по моим

подсчётам, он почти наверняка тянется по всей длине часовни.

Я принялась ждать. Единственным звуком в комнате был спокойный ритм шагов

агента Стерлинг. Дин замер по одну сторону от меня, Майкл с Лией – по другую. По

возвращению, агент Стерлинг вернула оружие в кобуру и вызвала подмогу.

– Что вы нашли? – спросил у неё Дин.

Если бы этот вопрос задал кто-то другой, возможно, агент Стерлинг промолчала

бы, но учитывая связывавшее их прошлое, она не могла игнорировать Дина.

– Лестницу.

Лестница вела в подвал. Не подвал, – поправила себя я, когда комнату посчитали

достаточно безопасной, и мы зашли в неё. – Клетку.

Стены были толстыми. Звуконепроницаемыми. На стене висели кандалы. В

кандалы было заковано разложившееся тело.

Ещё одно тело лежало на полу.

В комнате пахло гнилью и смертью – но запах не казался недавним.

– Судя по уровню разложения, учитывая температуру и влажность комнаты… —

Слоан замолчала на несколько секунд, проводя вычисления. – Думаю, наши жертвы были

мертвы где-то от девяти до одиннадцати лет.

Десять лет назад мы с мамой уехали из Гейтера.

Десять лет назад я видела у подножья ступенек тело.

– Кто они? – я озвучила вопрос, которым задавались мы все. Кого Холлэнд

Дарби сковал в этой часовне? Чьи тела бросили здесь гнить?

– Жертва номер один – мужчина, – Слоан шагнула к телу, всё ещё

прикованному к стене. На нём почти не осталось плоти.

Кости, разложение и гниль. К моему горлу подступила тошнота. Дин опустил руку

на тыльную сторону моей шеи. Я подалась навстречу его прикосновению и заставила себя

сосредоточиться на словах Слоан.

– Глубина и толщина тазовой кости, – пробормотала Слоан. – Узкая полость

таза… определенно мужчина. Судя по лицевым костям – белый. Думаю, рост примерно

пять футов одиннадцать дюймов. Не подросток и не пожилой, – Слоан изучала тело ещё

тридцать или сорок секунд. – Его заковали после смерти, – добавила она. – А не до.

Ты зачем-то построил эту комнату. Для кого-то. Я обдумала размер комнаты.

Даже после смерти ты приковал этого мужчину к стене.

– Что насчёт второй жертвы? – спросила агент Стерлинг. Я знала её достаточно

хорошо, чтобы понимать – у неё уже появились собственные теории и толкования этой

сцены, но она хотела услышать наше мнение, не давая нам подсказок.

– Женщина, – ответила Слоан. – Возраст примерно от восемнадцати до

тридцати пяти. Нет видимых признаков причины смерти.

– А мужчина? – спросила агент Стерлинг. – Как он умер?

– Травма от удара тупым предметом, – Слоан обернулась к агенту Стерлинг. —

Теперь мне нужно подняться наверх, – сказала она. – Мне нужно уйти отсюда.

Слоан видела множество тел, множество мест преступлений, но после смерти

Аарона, жертвы были для неё не просто числами. Я приобняла её, и мы поднялись по

лестнице. Мы прошли мимо Лии, прижимавшейся спиной к телу Майкла.

Когда мы со Слоан направлялись на свежий воздух, я услышала рваный шепот Лии.

– Он бросил их в яму.

Ты

Без порядка появится хаос. Без порядка появится боль.

Это песенка Лорелеи, а не твоя. Ты и есть хаос. Ты и есть порядок.

Перед тобой стоит Пятерка. Он точит свой нож. Здесь только ты и он. Вчера

была очередь Двойки. На твоей груди и бедрах – дюжина ожогов. И всё же ты не дала

им ответ, который они хотели услышать. Ты не скажешь им устранить проблему. Не

скажешь сделать всё, что угодно, чтобы избавить Гейтер от ФБР.

Слишком рано.

Пятерка делает шаг вперед. Его клинок и его глаза сияют. Ближе. Ближе. Острие

ножа прижимается к твоей щеке.

Без порядка появится хаос. Без порядка появится боль.

Ты улыбаешься.

Они бросили тебя в этой комнате на целый день. Они думали, что ты – Лорелея.

Они оставили тебя одну. Позволили свободно бродить по комнате в твоих кандалах. Они

считали, что угроза наказания – тебя, Лорел – удержит тебя в узде.

Они ошибались.

Ты бросаешься вперед. Сломанные кандалы падают на пол. Ты выхватываешь нож

и вонзаешь его в грудь твоего мучителя.

– Я – хаос, – шепчешь ты. – Я – порядок, – ты прижимаешь свои губы к его

губам и поворачиваешь клинок. – Я – боль.

ГЛАВА 47

Холлэнда Дарби и его жену вызвали на допрос. Ни один из них не произнёс ни

слова. Я предложила агенту Стерлинг вызвать их сына. Мы наблюдали за допросом из-за

двухстороннего зеркала.

– Опустошение, покорность, ярость, чувство вины, – Майкл одну за другой

озвучил эмоции на лице Кейна Дарби.

Я попыталась найти хоть намёк на то, что видел Майкл, но не нашла в Кейне Дарби

и следа бурлящих эмоций. Он выглядел невеселым, но не настороженным.

– В тайной комнате под часовней вашей семьи обнаружили два трупа, – агент

Стерлинг подражала поведению Кейна: ни суматохи, ни суеты, ни ужимок. Никаких

хождений вокруг да около. – Вы знаете, как они там оказались?

Кейн посмотрел агенту Стерлинг прямо в глаза.

– Нет.

– Ложь, – сказала Лия.

– Жертвы – женщина и мужчина. Их убили примерно десять лет назад. Вы что-

нибудь знаете о том, кто они?

– Нет.

– Ложь.

Я уставилась на знакомое лицо Кейна, отталкивая любое тепло, которое могла

испытывать к нему живущая во мне шестилетняя девочка. Ты знаешь, кто они. Ты знаешь,

что с ними случилось. Знаешь, что произошло в той комнате. Зачем твой отец её

построил. Зачем он построил часовню.

Почему на стене были кандалы.

Кейн сказал мне, что Лия будет в безопасности на Ранчо Покоя, но, окажись я на её

месте, я не была бы. Я гадала о том, очутилась бы я в том подвале.

Я – сын своего отца, – голос Кейна звенел в моих воспоминаниях. – Я очень

давно сделал свой выбор.

Я видела параллели между тем, как контролировали эмоции Кейн и Дин. Дин знал

о том, что его отец делал с теми женщинами. Когда ему было двенадцать, он смог его

остановить.

Ты выбрался, Кейн. Но ты не остановил своего отца. Не остановил это – чем бы

это ни было. Ты не уехал из города. Ты не мог.

– Возможно, он поговорит со мной, – сказала я агенту Стерлинг по аудиосвязи.

Задав Кейну ещё несколько вопросов, она вышла из комнаты.

– Никаких разговоров, – сказала нам она, наблюдая за бывшим парнем моей

матери через двухстороннее зеркало. – Пока мы не опознаем тела. Пока не узнаем, кто

они. Пока это – всё это – не станет реальным, а он не достигнет точки невозврата.

Всю свою жизнь Кейн Дарби хранил секреты своего отца. Опустошение,

покорность, ярость, чувство вины. Нам были нужны именно две последние эмоции.

– Каковы шансы на то, что лаборатория ФБР сможет идентифицировать тела? —

спросила я.

– Учитывая то, что у нас есть едва ли больше, чем скелеты, и нам не с чем

сравнивать ДНК? – ровно ответила агент Стерлинг. – Даже если они что-нибудь найдут,

это займет не мало времени.

Я подумала о сегодняшней дате – и о вчерашней. Подумала о том, что связь всего

этого с Владыками всё ещё была не ясна. Я подумала о моей матери в кандалах.

А затем я подумала о трупе. О костях, выпирающих из-под разлагающейся плоти. О

лице, которое даже не походило на лицо.

Я замерла. Лицо. Перед моими глазами стояла Селин Делакруа с царственной

осанкой и насмешливым выражением лица. Могу один раз взглянуть на человека и понять,

как лицевые кости его черепа выглядят под кожей.

Мои мысли завертелись. Каковы шансы на то, что Селин может сделать обратное?

Нарисовать лицо человека, увидев фото костей его лица?

– Кэсси? – судя по тону агента Стерлинг она произнесла моё имя не впервые.

Я обернулась к Майклу.

– У меня есть идея, и она тебе совсем не понравится.

ГЛАВА 48

Мы отправили Селин фотографии наших жертв. А затем мы принялись ждать.

Ожидание не было одной из сильных сторон программы «Естественные». Меньше чем

через час агент Стерлинг уехала, чтобы продолжить работу над делом, но мы застряли в

отеле без какого-либо занятия. В ожидании проверки способностей Селин. В ожидании

правды. И понимания того, помогут ли наши усилия найти мою мать.

– Дин, – либо Лие очень хорошо давалось ожидание, либо – очень плохо. —

Правда или действие?

– Серьезно? – спросила я у Лии.

Её губы едва заметно изогнулись.

– Это почти традиция, – она присела на быльце дивана. – Правда или действие,

Дин.

На какой-то миг мне показалось, что он откажется отвечать.

– Правда.

Лия опустила взгляд на свои руки, изучая свои ногти.

– Сколько ты будешь на меня злиться?

В твоём голосе нет уязвимости. Но его ответ может тебя сломать.

– Я на тебя не злюсь, – ответил Дин.

– Он злится на себя, – важно уточнил Майкл. – А ещё на меня. Точно на меня.

Дин сердито взглянул на него.

– Правда или действие, Таунсенд, – его слова прозвучали не как вопрос. Они

прозвучали, как вызов.

Майкл одарил Дина очаровательной улыбкой.

– Действие.

Почти минуту они сверлили друг друга взглядами. Затем Дин нарушил тишину.

– Агент Старманс сейчас внизу, патрулирует периметр отеля. Вызываю тебя

показать ему зад.

– Что? – Майкл явно не ожидал услышать от Дина эти слова.

– Термин «зад» обозначает заднюю часть туловища, а именно – ягодицы, —

услужливо сообщила Слоан. – Слово стало использоваться в таком значении только в

двадцатом веке, но подобное действие совершали ещё в средние века.

– Серьезно? – спросила у Дина я. Я была Естественным профайлером, а он —

моим парнем. И всё же я совсем этого не ожидала. С другой стороны, он ведь обещал

вселенной быть не таким мрачным, если Лия вернется целой и невредимой.

– Ты его слышал, – сказала я Майклу.

Майкл поднялся на ноги и смахнул со своей одежды воображаемые пылинки.

– Я с радостью, – торжественно произнёс он, – покажу агенту Стармансу свой

зад, – он подошел к балкону, вышел на него, дождался момента, когда агент Старманс

проходил мимо и окликнул его. Когда Старманс посмотрел наверх, Майкл отдал ему честь.

А затем он с военной чёткостью обернулся и спустил штаны.

Я так сильно смеялась, что почти не услышала, когда Майкл вернулся в комнату и

обернулся к Дину.

– Правда или действие, Рэддинг.

– Правда.

Майкл скрестил руки на груди, давая Дину понять, что он пожалеет об этом

выборе.

– Признай: я начинаю тебе нравиться.

Слоан нахмурилась.

– Это не вопрос.

– Ладно, – с улыбкой произнёс Майкл и продолжил пытать Дина. – Я тебе

нравлюсь? Я один из твоих закадычных друзей? Ты будешь плакать, если я исчезну?

Майкл и Дин ругались столько, сколько я их знала.

– Я. Тебе. Нравлюсь, – на этот раз Майкл повторил вопрос, жестикулируя.

Дин мельком взглянул на Лию, которая не позволила бы ему солгать.

– Время от времени, – пробормотал Дин.

– Что-что? – Майкл приставил ладонь к уху.

– Ты не должен мне нравиться, – отрезал Дин. – Мы семья.

– Закадычные друзья, – важно поправил Майкл. Дин испепелил его взглядом.

Я широко улыбнулась.

– Снова твоя очередь, – напомнила Дину Лия, толкая его ботинком.

Дин поборол желание спросить Майкла.

– Кэсси, правда или действие.

Я почти ничего не скрывала от Дина. Он мог спросить меня почти обо всём.

– Действие, – сказала я.

Слоан прочистила горло.

– Просто хочу обратить ваше внимание на то, – сказала она, – что эта комната

входит в двадцать целых три десятых процентов отельных номеров, в которых есть

блендер.

Часы проходили один за другим. Блендер и минибар оказались опасной

комбинацией.

– Правда или действие, Лия? – наступила моя очередь. Я чувствовала, как к нам

подкрадается реальность. С каждым кругом игры всё дольше не было новостей от Селин.

Совсем скоро агенту Стерлинг придётся выдвинуть обвинения семье Дарби или же

отпустить их.

– Правда, – ответила Лия. Её первая правда за очень долгую игру.

– Почему ты пошла на Ранчо в одиночку? – спросила у неё я.

Лия поднялась на ноги и потянулась, выгибая спину и поворачиваясь из стороны в

сторону. В «правде или действии» у неё было преимущество.

Она была единственной, кому могла сойти с рук ложь.

– Я выбралась, – наконец, сказала Лия. – Моя мать – нет, – она перестала

потягиваться и замерла. – Я сбежала, когда повзрослела. К тому времени, когда Бриггс

нашел меня в Нью-Йорке… – она покачала головой. – Не осталось, кого спасать.

От секты ничего не осталось. Как и от твоей матери.

– Некоторые из последователей Дарби найдут к кому прицепиться, – продолжила

Лия. – Но если он окажется в тюрьме, есть хотя бы шанс на то, что кто-то из них вернется

домой.

Я подумала о Мэлоди и Шэйне. А затем я подумала о Лие – о юной и более

ранимой версии девушки, которую я знала.

– Кроме того, – легкомысленно добавила Лия, – я хотела отомстить Майклу за

то, что он провернул в Нью-Йорке, – она повернулась на носочках. – Правда или

действие, Слоан?

– Если я выберу правду, ты задашь мне статический вопрос о гончих и/или

фламинго? – с надеждой спросила Слоан.

– Сомневаюсь, – произнёс Майкл.

– Действие, – сказала Слоан Лие.