Текст книги "Никогда не улыбайся незнакомцам (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Джейнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Я отвечал на этот вопрос миллион раз! Я больше не буду отвечать на него. Я сказал тебе правду, так что ты мне либо веришь, либо нет. Это твое решение.

Неужели он всерьез думал, что это так просто? Что их мир все еще оставался таким же черно-белым? Даже после его предательства, его лжи. Нет, их мир теперь имел оттенки самого унылого серого. Как бы она ни старалась, Рейчел уже не могла сказать, что хорошо, а что плохо, что было правдой, а что нет.

– Я не знаю, чему верить, – честно сказала она, глядя на него, ее тело сотрясалось от гнева.

Его руки упали по бокам.

– Я извинился. Снова и снова я удовлетворял твои сомнения и пытался заставить тебя чувствовать себя лучше, Рейчел. Я больше ничего не могу сделать.

Ее смех был саркастическим.

– Для своей жены ты больше ничего не можешь сделать? Что это говорит о наших отношениях? Просто где мы теперь, а? Где мы, Том? – Когда слова слетели с ее губ, она поняла, что не хочет слышать ответ.

Он повернулся к ней спиной и открыл дверцу шкафа.

Как бы мучительно это ни было, она повторила свой вопрос.

– Ты сказал, что больше ничего не можешь сделать. Что именно это значит?

– Только то, что я сказал.

Рейчел взглянула на фиолетовое одеяло, которое они выбрали в прошлые выходные, и на балдахин, который они повесили вместе. Дорогое полотно Дэвида Леру, которое они выбрали в Интернете за несколько минут до того, как впервые за несколько месяцев занялись любовью. Это было меньше недели назад. Почему-то она думала, что новый декор поможет им начать все сначала. Что это даст им возможность начать все с чистого листа. У нее имелись планы насчет кухни и ковра в гостиной тоже.

Снаружи прогремел гром. Она выглянула в окно спальни. Началась гроза.

– Так и что это значит для нас? Ты больше ничего не можешь сделать. Ты не можешь понять, почему у меня возникли проблемы с верой в слова, которые слетают с твоих уст после того, как ты три месяца бегал к этой маленькой шлюхе.

– Рейчел! – Том взорвался.

– Рейчел, что? – закричала она. – Что ты имеешь в виду? – она, теребила браслет на запястье с такой силой, что он мог бы сломаться пополам.

– Я сыт по горло этой игрой. Вот что.

– Игрой?

– Да, игрой! – повторил он. – Я уверен, что это заставляет тебя чувствовать себя лучше, но сводит меня с ума. Гребаное безумие.

Слышала ли она когда-нибудь, чтобы он произносил это слово раньше? Она так не думала.

– Ты знаешь, где эта девушка? – услышала она свой вопрос, не в силах больше скрывать его.

Он резко обернулся.

– Ради бога, откуда мне знать? В чем ты меня обвиняешь?

Она медленно выговаривала слова.

– Не было никакого обвинения.

Он покачал головой. Его рот искривился в гримасе, а затем в странной усмешке.

– Да нет, было. Ты спросила меня, знаю ли я, где Тиффани. Ты намекала, что я...

– Не произноси это имя в нашем доме! – крикнула она. Это было правилом, точно так же, как не оставлять грязную посуду в детских комнатах или гостиной. Но с этим она была бы тверже всех.

В коридоре хлопнула дверь. Один из детей.

Несколько секунд в воздухе стояла тишина, прежде чем Том заговорил снова.

– Отвечая на твой вопрос, дорогая жена, нет. Нет, я не знаю, где пропавшая девушка.

Она наблюдала за своим мужем, который сейчас доставал дорожную сумку для конференции в Сан-Франциско.

– Люди в колледже болтают.

Том сделал короткую паузу, держа рубашку в руке.

– Пусть болтают.

– И пусть они думают, что один из нас что-то сделал с той девушкой?

Он бросил рубашку в сумку.

– Если это то, о чем они хотят поговорить, тогда конечно.

Она ненавидела тон его голоса. Как часто он заставлял ее чувствовать себя не в своей тарелке.

– По-твоему я такая сука, что задаю тебе эти вопросы? По-твоему, я такая сука, что спрашиваю, знаешь ли ты, где пропавшая девушка, с которой ты спа... – Она замолчала, уставившись на фиолетовое одеяло под ней. Теперь все это казалось ей неправильным. По-детски, как что-то, что один из ее учеников использовал бы для украшения кровати, а не то, что выбрал бы кто-то ее возраста. Балдахин выглядел так же по-подростковому. Внезапно у нее возникло непреодолимое желание сорвать его.

Том бросил пустую вешалку на ковер и потянулся за бледно-голубой рубашкой поло.

Она подняла вешалку с пола.

– А как же я? – взмолилась она. – Я не права, что спрашиваю тебя? Неужели все, что я говорю или спрашиваю в эти дни, так неправильно?

Он бросил галстук в сумку.

Она потянулась за бокалом вина и осушила то, что осталось, ярость нарастала в ее груди.

– Приятно видеть, что ты снова пьешь, – пробормотал он себе под нос. – Это всегда облегчает нам задачу.

– Облегчает? – Рейчел рассмеялась. – И ты это делаешь? Ты облегчаешь наш брак? Для детей? – Ее глаза горели, но она не хотела позволять себе проливать слезы. Она столько их пролила из-за него. Слишком много. – Ты хотя бы вернешься из Сан-Франциско вовремя к семейному вечеру? – Помирившись, они с Томом договорились, что новая традиция будет полезна для семьи, поэтому двумя неделями ранее объявили субботу семейным вечером.

– Я не знаю.

Рейчел вздохнула и посмотрела, как ее муж заканчивает собирать вещи. Она чувствовала себя несчастной. Брошенный и бессильной. Она ненавидела свою жизнь и то, кем стала.

– Томми сказал мне, что Келси по ночам ускользает из своей комнаты, – сказала она, в последней отчаянной попытке найти что-то общее, что могло бы помочь им объединиться.

Том закрыл сумку.

– Так поговори с ней, Рейчел. Но не делай этого, пока пьяна. Ей не нужно этого видеть.

Гнев внутри был слишком силен, чтобы справиться с ним. Она резко вдохнула, чувствуя, что задохнется, если не сделает этого.

– Да пошел ты, – сказала она, поднимаясь на дрожащих ногах. Подошла к двери их спальни и обернулась. – Пошел ты к черту и этот твой роман. Знаешь, с таким же успехом ты мог бы быть для меня незнакомцем.

Она посмотрела на него, в глаза мужчины, которому когда-то доверила свою жизнь, затем, спотыкаясь, вышла из комнаты.

Глава 21

Запах мокрого навоза повис в воздухе, когда две девушки добрались до крыльца Ландри. Эрика наклонилась, пытаясь справиться с судорогой в подколенном сухожилии.

– Как думаешь, кто это мог быть? – спросила Хейли, тяжело дыша.

Мгновения, которые только что пролетели, стали для Эрики лишь размытым пятном. Она слишком много выпила. Был ли кто-то снова в лесу, или это просто животное?

– Как ты думаешь, кто это был? – повторила Хейли.

Эрика пожала плечами.

– Могло быть все, что угодно. Может быть, животное.

– С фонариком?

– Ты видела фонарик? – спросила она, еще больше думая о человеке, который сбежал, когда она окликнула его в начале недели.

– Да, мне кажется.

– Уверена? Это могла быть луна. Сегодня она довольно низко.

Хейли хихикнула.

Эрика напряглась. Она сказала что-то не так?

– Что тут такого смешного?

Над головой прогрохотал гром, когда Хейли разразилась более долгим и сильным смехом.

– Я не... – начала Хейли, затем с трудом втянула воздух в легкие. – Я никогда не пила так много... думаю, я пьяна.

Эрика медленно расслабилась, радуясь, что Хейли не смеется над ней. Она посмотрела на свои грязные ноги. Они горели от бега, но ее тело было наполнено таким количеством адреналина и тепла, что она не чувствовала никакой боли. Они гудели задолго до того, как она добралась до кладбища. Если бы Хейли не была там, Эрика знала, что не осталась бы.

– Я не напиваюсь. Я несу ответственность, – настаивала Хейли. Она снова рассмеялась. – Но это кажется невероятным. Она откинула влажную челку с глаз и усмехнулась. Ее лицо было так близко, что Эрика почувствовала запах вина в ее дыхании. Ее глаза плясали в свете фонаря на крыльце, более полные жизни, чем она видела их за долгое время. Казалось, Хейли, по крайней мере на мгновение, забыла о своих проблемах.

Хейли толкнула входную дверь, и Эрика увидела двух девочек-подростков и маленького мальчика на кухне. Все трое уставились на них. Она повернулась, чтобы уйти, но Хейли схватила ее за руку.

– Хэй-ви! – закричал маленький мальчик, нарушая тишину. Он бросился к Хейли, чуть не сбив с ног, когда вцепился в нее. Неуклюжий ребенок с торчащими в разные стороны вихрами и очками с толстыми линзами, которые увеличивали его глаза. Увидев его, Эрика задумалась, постигнет ли его та же участь, что и ее, когда она поступила в школу. Мучительное поддразнивание от того, что ты не такой как все.

Хейли рассмеялась над маленьким мальчиком.

– Почему ты так счастлива? Они нашли Тиффани или что-то еще? – с надеждой спросила подросток с каштановыми волосами, держа в руке двухлитровую бутылку кока-колы.

Хейли перестала смеяться.

Эрика неохотно села за дубовый стол, рядом с другой девушкой. Положив рюкзак рядом с собой, она решила, что задержится всего на несколько минут, а затем вернется на кладбище, возьмет свои шлепанцы и немного побродит по лесу, прежде чем отправиться домой работать над своей новой книгой.

– Хде Тиифани? – спросил маленький мальчик, для ребенка трех-четырех лет он говорил плохо. Мальчик прикрыл ладонями свой маленький рот и начал бегать кругами.

– Эрика, это моя сестра Бекки, – представила Хейли, тщательно подбирая слова и указывая на девушку с колой. – Ее подруга Сикрест, – сказала она о темноволосой девочке, – а вот этот малыш – Саша. Она показала на маленького мальчика с пятнистой кожей, который только что упал на пол от головокружения. – Бекки, детка, посади его.

– Привет, – сказала Бекки с дружелюбной улыбкой на лице. Сикрест только взглянул на нее, как будто ей было скучно.

– Где ты взял «Макдоналдс»? – спросила Хейли у сестры.

Бекки спокойно сосредоточилась на том, чтобы налить кока-колу в три стакана. Она выглядела почти так же странно, как и маленький мальчик. Черты ее лица отличались. У нее были жесткие, мышиного цвета волосы, близко посаженные глаза и нос, слишком широкий для ее лица. Она совсем не походила на свою хорошенькую сестру.

– Бекки? – повторила Хейли, когда сестра не ответила ей.

– Нас подвезли в Честер, – наконец небрежно бросила Бекки, передавая один из стаканов Саше, который теперь сидел прямо на полу.

– Кто? – спросила Хейли.

Бекки протянула Саше гамбургер.

– Я не знаю. Просто какой-то парень.

– Какой-то парень?

Сикрест хихикнула.

– Хорошо, мы поймали попутку, – сказала Бекки, нервно.

– Вы что? – воскликнула Хейли.

– Фто случилось, Хэй-ви? – спросил Саша с пола, с набитым ртом.

Эрика неловко заерзала на стуле. Она натянула свою влажную футболку, и холодный воздух поднялся между хлопком и ее кожей. Она изучала Сикрест, которая выделялась среди благополучных Ландри не только внешностью, но и энергией. Она была одета в облегающие шорты, топ на бретельках, и в ней было что-то злое, недоброе. Сикрест, должно быть, почувствовала ее пристальный взгляд, потому что повернулась и быстро посмотрела на нее, прежде чем выхватить стакан колы из рук Бекки.

Этот обмен взглядами разозлил Эрику. Как дежавю ужасных школьных лет. Быть оцененной. Быть осужденной. Но тот факт, что девушка намного моложе могла так на нее повлиять, заставлял Эрику чувствовать себя в основном пристыженной. Слабой и жалкой. Она напомнила себе слова, которые ее мать обычно шептала себе после ссор с отцом: «никто не может заставить чувствовать тебя неполноценной без твоего согласия». С этими словами, как с щитом, она выпрямилась на стуле.

– Прекрати. Ничего страшного, – взмолилась Бекки.

– Автостоп – ничего страшного? – огрызнулась Хейли. Ее глаза выглядели странно, рассеянно. Она определенно была пьяна. Она немного поколебалась, затем оперлась о стол. – Разве ты не знаешь, что Тиффани пропала?

– Хде Тиифани? – снова спросил Саша, на этот раз выглядя очень обеспокоенным.

– Сикрест делает это все время, – настаивала Бекки. Она указала на девушку. – И посмотри, никто не разрезал ее на крошечные кусочки.

Из уст Хейли вырвалась целая куча взволнованных слов, но разобрать удалось лишь несколько.

Бекки уставилась на нее, разинув рот.

– Боже мой, ты пьяна! Вот почему ты так странно себя ведешь!

– Что? – спросила Хейли, борясь за самообладание.

Эрика больше не хотела быть свидетелем ссоры. Если бы она хотела семейных разногласий, она могла бы получить их в своем собственном доме. Увидев возможность выскользнуть, она схватила свой рюкзак и направилась к входной двери. По дороге она услышала, как голос Бекки повысился еще больше, обвинения все еще были направлены на ее сестру.

– Ты так пьяна, что едва можешь говорить! И ты читаешь мне нотации? Что за чертова лицемерка.

Глава 22

Он проснулся в панике, его кожа была влажной от пота. Уже два часа ночи четверга. Прошло пять дней с момента убийства, а полиция все еще не появилась. Как и в те времена много лет назад, они понятия не имели, кого искать.

Он подумал о том кошмаре, который случился. О той ночи десять лет назад, когда он проснулся и обнаружил свою мать во дворе.

Его челюсть напряглась, и он откинулся на подушку.

Тогда он отбежал от кухонного окна и скользнул обратно в постель. Свернувшись калачиком под колючим одеялом, он крепко зажмурился. «Я видел сон», – сказал он себе. Это был кошмар, и только. Его сердце колотилось только потому, что увиденное казалось слишком реальным. Его мать лежит пьяная в постели, где ей и полагалось быть – не под дождем, – а он здесь, в своей постели, в тепле... и в относительной безопасности до рассвета.

Ветка снаружи постучала в его окно, как будто это хрупкий палец, соперничающий за его внимание. Тук, тук. ТУК! Тук, тук. Он скользнул ниже в кровати и обхватил колени.

Дверь спальни распахнулась, ударившись о стену.

– Ты пытаешься игнорировать меня, дрянь? – рявкнула его мать, ее тон был опасным. – В следующий раз, если запрешь входную дверь, может получится! – Она сорвала одеяло с его кровати и посмотрела на него сверху вниз, ее дыхание обжигало виски. – Вставай!

Прохладная вода стекала с ее тела на его бледное лицо и шею. Костлявыми пальцами она схватила его за запястье.

– Встань и помоги мне! – Мать выдернула его из постели.

На заднем дворе дождь лил как из ведра, пропитывая его голую кожу и нижнее белье. Он посмотрел вниз на полуобнаженного мужчину, который лежал на земле, его лицо было залито кровью.

Глаза мужчины были закрыты, челюсть приоткрыта под странным углом. На нем была только белая майка, нижняя часть его тела оказалась обнажена.

Он быстро осмотрел волосатый, раздутый живот, короткие ноги. Затем его взгляд вернулся к лицу мужчины.

Его мать прижала пальцы к шее мужчины, ее глаза наполнились чем-то злым. Через мгновение она дернула головой вверх.

– Сними это нижнее белье! – рявкнула она, ее каджунский акцент был таким же сильным, как липкая луизианская ночь.

Неохотно он выскользнул из мокрого нижнего белья.

– Теперь возьми его за запястье. Левое, – потребовала она.

Он наклонился и неохотно коснулся запястья мужчины.

– Он мертв?

– Я сказала, хватай его за запястье, мальчишка!

Следующие несколько минут они тащили мужчину ярдов сто или около того мимо дома, к пруду. Когда они потянули, что-то теплое взорвалось внутри его тела. Сначала оно сформировалось у него в середине, а затем разлилось по венам – смесь паники, страха и странного возбуждения, чувство, которое было не совсем плохим.

Небо над ними разверзлось, и мужчина закашлялся. Мальчик отпустил запястье и отступил назад.

– Он жив! – закричал он.

– Что ты делаешь? Возьми это чертово запястье и тяни!

Мужчина снова замер, и они вдвоем потащили его к краю пруда. Дождь прекратился, и луна начала проглядывать сквозь облака. Два водяных щитомордника скользнули по мутной воде и заскользили туда, где лежала старая пирога, брюхом вниз.

Сын избегал смотреть матери в глаза и сосредоточился на змеях. Он задавался вопросом, могли ли они почуять опасность, которая висела в воздухе, или надвигающуюся смерть незнакомца. Смерть была местом, о котором он сам мечтал, часто думая, что это место лучше, чем то, которое он знал все свои девять лет.

– Подожди здесь, – потребовала она. – Я сейчас вернусь. – И с этими словами его мать исчезла в ночи.

– Дария? – прошептал мужчина хриплым голосом. Его глаза наполовину открылись. – Что ты... – начал он, затем замолчал, его неглубокое бульканье почти заглушилось громким кваканьем далеких лягушек.

Мгновение спустя его запыхавшаяся мать вернулась с лопатой в руках. Она бросила ее на землю, затем схватила сына за плечи и глубоко вонзила свои длинные красные ногти в его кожу.

– Дария? – снова прошептал мужчина. – Что...?

Мать отпустила его и долго смотрела на мужчину. Внезапно она успокоилась. Когда заговорила в следующий раз, она медленно выговаривала слова.

– Я иду в дом, – она протянула ему лопату. – Когда вернусь, не хочу, чтобы он вообще дышал, слышишь?

В его голове зажегся странный свет. Он ярко вспыхнул, затем потускнел. Дождь ощущался на его голой спине, как лед, когда мужчина снова начал отвратительно булькать.

– Я не хочу, чтобы ты думал, что можешь отправиться в город и начать рассказывать истории. Не можешь, потому что будешь так же виновен, как и я. Ты слышишь, что я тебе говорю? Мы в этом замешаны вместе. – На ее лице появилась усмешка. – Если ты больше ничего не запомнишь, то помни это.

– Но...

– Но, заткнись! – прорычала она, забыв о спокойствии. С ее подбородка капала дождевая вода. – Я твоя мать, и ты делаешь то, что я говорю! – Она указала на лопату. – Просто делай то, что я тебе сказала, и после того, как соберу все, что нам нужно, я вернусь.

Она бросилась к дому, а он смотрел ей вслед, пока не перестал различать ее силуэт в темноте. Затем повернулся к мужчине, который все еще булькал, его глаза были маленькими и испуганными.

– Сынок, ты... должен мне помочь, – выдавил тот. – Ты должен спрятать меня от Дарии. Что-то... Что-то сломалось в голове этой глупой женщины.

Склонив голову набок, он изучал мужчину. Его сердце колотилось так сильно, что он думал, что сейчас упадет. Он не хотел этого делать. Он даже не знал, сможет ли. Но если он не убьет его, мать сделает его жизнь намного хуже, а он знал, что не вынесет ничего хуже.

Он начал задыхаться.

– Пожалуйста, мальчик, – взмолился мужчина. – Пожалуйста. Я не чувствую своих ног... И у нас не так много времени. Эта женщина выследит нас обоих. Она убьет нас обоих. Ты должен... ты должен спрятать меня.

Но он уже принял решение. Либо незнакомец, либо он, и это должен быть незнакомец. Делая короткие, неровные вдохи, он поднял лопату высоко над головой.

– Боже... Пожалуйста, прости меня, – взмолился он.

Крики его и этого мужчины пронзили ночь... когда он сделал то, что сказала ему мать.

По его щекам потекли слезы, он стряхнул воспоминания и вылез из кровати, чтобы взять стакан воды. На этот раз, когда он шел по коридору, он не остановился перед спальней своей матери. В этом не было необходимости.

Глава 23

Хейли моргнула в темноте и повернула голову, чтобы посмотреть время: три часа. Было уже утро четверга, и, скорее всего, Тиффани все еще отсутствовала.

Она вытерла капли пота со лба и высвободила ноги из-под верхней простыни. Из комнаты Бекки струился луч света, и она услышала, как Сикрест смеется.

Хейли встала и посмотрела сквозь изъеденный молью брезент, закрывавший места в недостроенной стене, отделявшей ее комнату от комнаты Бекки. Вскоре после несчастного случая с ее отцом Тиффани стояла перед огромным полотном, приклеенным скотчем.

– Думаю, что твой отец чертовски плохо справлялся с этой стеной.

Хейли знала, что Тиффани не хотела оскорблять ее отца, просто такая вот Тиффани. Она всегда говорила то, что было у нее на уме, без особых раздумий, грубость, которая, казалось, всегда сходила ей с рук из-за ее внешности.

Поскольку Хейли и Бекки становились старше и делить комнату в скромном доме с двумя спальнями становилось все неудобнее, их отец решил построить стену посередине большой комнаты, чтобы дать каждой из них уединение.

В субботу, когда произошел несчастный случай, он отправился магазин товаров для дома в Честере и вернулся с несколькими деревянными брусьями, гипсокартоном и некоторыми новыми инструментами. Коллега помог ему перенести все внутрь и прибить дерево на место.

Когда Хейли уходила на ночь к Тиффани, двое мужчин стояли перед конструкцией новой стены, качая головами. Ее отец продолжал кусать губу и повторять «хммм».

Сикрест лежала на животе поперек кровати Бекки в одних красных трусиках и маленькой футболке. Ее темные волосы частично скрывали лицо, когда она листала страницы журнала. Бекки сидела у изголовья кровати, тоже с журналом. Она постучала пальцем по губам, сосредоточившись на чем-то, что читала.

– Ни хрена себе, – пробормотала Сикрест, качая головой. Она хихикнула. – По-моему все равно, как сильно хочется пописать, ты всегда включаешь свет в ванной, прежде чем сесть на унитаз.

– А? – рассеянно спросила Бекки, все еще увлечённая своим журналом.

– Эта цыпочка была в доме своей подруги и убежала в ванную, не включив свет. Она спустила штаны и пошла посидеть на унитазе, а в итоге села на колени к этому чуваку, – сказала Сикрест, снова качая головой. Она встала на колени и откинула назад свои длинные волосы. – И она была влюблена в этого парня. Она помочилась на него. Прямо у него на коленях. Насколько это глупо?

Бекки хихикнула.

Сикрест потянулась и обнажился ее живот. Ее полные губы приоткрылись в зевке, и изумрудное кольцо в носу заблестело. Хейли с легкой завистью поняла, что даже когда девушка не пыталась выглядеть сногсшибательно, у нее все равно это получалось.

Сикрест повернулась к Бекки.

– Ты говорила, что твоя сестра дружит с этой девушкой, верно? Та, которая исчезла?

Бекки положила журнал себе на грудь.

– Тиффани? Да, они лучшие подруги.

– Думаешь, она мертва?

– Нет!

– Тогда, как думаешь, что с ней случилось?

– Я не знаю, – медленно сказала Бекки. – Но такие вещи... они не случаются здесь.

– Держу пари, она мертва.

Бекки нахмурила брови.

– Не дай бог Хейли услышит, что ты это говоришь. Она расстроится.

Но Хейли услышала.

– Держу пари, что ее парень убил ее, – сказала Сикрест. – Это происходит все время. Иногда они обнаруживают людей только спустя годы, когда начинают находить их кусочки в разных городах. Пальцы, ноги, руки. Иногда их головы. Они нашли голову в квартире этого чувака Дамера. Он был некрофилом.

Хейли забралась обратно в кровать, зарывшись головой в подушку. Она больше не хотела ничего слышать. Она пожалела, что Бекки встретила Сикрест. Она была тем, кого мама назвала бы сбродом, непослушной и своенравной. Отребье с другой стороны пути или, по крайней мере, с другой стороны города. Гран-Треспасс – это город без железнодорожных путей. Сквернословя и сомнительно одеваясь, она плохо влияла на ее младшую сестру Бекки, которая, как и все остальные подростки, все еще не совсем понимала, кто она такая.

И говорить так о Тиффани. Какое право она имела говорить, что ее подруга...

В гостиной скрипнула половица. Хейли приподнялась и увидела, что обе девочки все еще сидят в спальне Бекки, молчат и читают.

Она спустила ноги с кровати и встала, натягивая шорты. Хейли почувствовала под ногами песок. Мелкие кусочки от работы ее отца со стеной почти год назад. Иногда она даже чувствовала его на своих простынях. Это всегда заставляло ее думать, что отец где-то рядом.

Однажды, когда ей было девять лет, они посетили строящийся дом. Каждый раз, когда Хейли чувствовала запах пыли, она думала об этом большом доме. Большой дом, который они не могли себе позволить, потому что ее отец был профессором местного колледжа.

– Боюсь, педагоги прокляты на скромные средства, – однажды Хейли услышала, как ее мать сказала миссис Перрон, когда та спросила, когда они планируют заменить старый универсал. В отличие от Перронов, их семья не вкладывала деньги в «Волмарт» много лет назад. Инвестиции, которые принесли Перронам небольшое состояние.

Открыв дверь своей спальни, Хейли увидела свою мать у кухонной раковины. Ригли, одиннадцатилетняя борзая, которая редко отходила от матери, сонно смотрела на нее со своего места на полу.

– Мама? Могу я тебе что-нибудь принести? – спросила Хейли, подходя к ней.

Ее мать покачала головой.

– Нет, Опоссум, я просто хочу набрать немного воды для Ригли. – Опоссум. Ее мать не называла ее так с тех пор, как произошла авария.

Она положила руку на костлявое плечо матери.

– Ты уверена? Я приготовила гамбо. Могу разогреть немного очень быстро?

Волосы постаревшей матери были растрепаны и засалены, глаза превратились в щелочки. Если не считать кошмаров, это был первый раз, когда Хейли видела ее бодрствующей почти за пять дней.

–Я не голодна, дорогая, – ответила она, выключая воду. – Ригли просто нужно было выйти.

Хейли уловила запах, исходивший от матери. Кислый и нечистый. Она также заметила, что та держит в руке две таблетки.

– Ты в порядке?

– Я в порядке, милая. Просто отлично. – Она положила таблетки на язык и запила их водой из чашки. – Это всего лишь снотворное, которое мне прописал доктор Бруссард. Они помогают мне... выжить.

Она прошла мимо Хейли с миской воды и направилась через гостиную обратно в свою комнату. Ее тело двигалось под безвкусным желтым халатом, но не так, как это было до аварии, а так, как будто мама несла на себе все тяжести мира. Страдающая артритом Ригли заворчала, когда она поднялась, чтобы последовать за ней.

– Тиффани пропала, – сказала Хейли.

Мать ослабила хватку на ручке двери спальни и посмотрела на дочь.

– Пропала? – Ее лицо исказилось от замешательства. – Как ужасно. Я должна позвонить Джулии, – сказала она, имея в виду мать Тиффани. – Когда это случилось?

– Никто не видел ее с субботы.

– Сегодня понедельник?

– Четверг.

– О. – Миска с водой задрожала в ее руке. – Она с мальчиком?

Хейли покачала головой.

– Нет. Она бы мне сказала.

– Да, я думаю, дорогая. Но уверена, что она появится. Я прочту молитву.

– Шериф Хиберт заходил, но ты спала. Он сказал, что не хотел тебя беспокоить. С ним еще ходит детектив. Он собирается поговорить со всеми в городе, так что я уверена, что он снова зайдет.

Ее мать кивнула.

– Как поживает твоя сестра?

– Хорошо.

– Хорошо. Это хорошо, – сказала она и слабо улыбнулась. Хейли заметила, что за последние несколько месяцев у нее пожелтели зубы. – А ты, Хейли?

– У меня тоже все хорошо.

– Как дела в колледже?

Обеспокоенная тем, что это только ее взволнует, Хейли не сказала матери, что не записалась на летние занятия. Ее первоначальный план состоял в том, чтобы взять их, чтобы немного наверстать упущенное в первом семестре.

– Нормально, – сказала она.

– Никаких проблем с поездкой в Лафайет и обратно?

Хейли покачала головой.

– Хорошо, хорошо. Сейчас мне нужно немного отдохнуть. Спокойной ночи, дорогая. – Они с Ригли вошли в комнату. Дверь за ними закрылась.

Хейли долго стояла у двери.

– C'est l'heure du lit, – прошептала она, вспомнив нежные слова Наны перед сном. – Спокойной ночи, мама.

C'est l'heure du lit с франц. – пора спать.

***

Хейли открыла глаза во второй раз за эту ночь. Она села и посмотрела на радиочасы. Было почти четыре часа утра. Что разбудило ее на этот раз?

Она услышала это снова. Кто-то кричал. Хейли вскочила с кровати и побежала в комнату Бекки. Верхний свет был включен, и Бекки сидела на корточках в углу за своей кроватью, засохший крем от прыщей запекся у нее на носу и подбородке.

– Кто-то за окном, – прошептал голос позади нее. Хейли обернулась и увидела Сикрест, стоящую на коленях у комода. Ее лицо тоже было покрыто кремом от прыщей, и она указывала на окно.

– Бекки, иди в мою комнату, – прошептала Хейли.

Бекки не пошевелилась.

Кто-то тихо постучал в стекло, и сердце Хейли забилось быстрее. Приглушенный голос раздавался с другой стороны. Потом в окне появилось лицо, но она не могла его разглядеть.

Затаив дыхание, Хейли сделала шаг вперед.

– Кто там? – крикнула она. – Тиффани? Это ты?

Снова раздался голос:

– Нет, это Чарльз.

Глава 24

Хейли включила свет на крыльце и вышла через парадную дверь. Чарльз сидел на качелях, над ним нависло облако отчаяния. Он был одет в мятую белую футболку, в свободные джинсы и сжимал в руке одну из листовок, которые миссис Перрон развесила. Одну из, казалось, сотен. Она развесила их на стволах деревьев, дорожных знаках, витринах магазинов, в общественных туалетах, по бокам почтовых ящиков ее друзей и на автомобилях. Невозможно было оказаться в городе, не увидев по крайней мере дюжины копий портрета Тиффани.

– Где ты был все это время? – спросила Хейли.

Чарльз, казалось, обдумывал свои слова, прежде чем их произнести. Когда он наконец нарушил тишину, его голос звучал низко и хрипло.

– Ты же знаешь, что я не причинил вреда Тиффани?

Меньше недели назад она бы ответила «да» на вопрос Чарльза. Она бы и за миллион лет не подумала, что он причинил боль Тиффани.

И обычно для Хейли было важно успокоить людей. Чтобы не заставлять их нервничать. Она ненавидела наблюдать, как люди чувствуют себя не в своей тарелке, неловко... неуютно. Она всегда очень старалась тщательно подбирать слова в напряженных ситуациях. В стрессовых ситуациях. Однако в данный момент это не казалось важным.

– Ты мне не ответил. Где ты был все это время? – резко спросила она.

– Дома... в основном.

– Я приходила к тебе, Чарльз. Много раз. Либо никто не отвечает, либо твоя мама говорит, что тебя нет дома. Ты избегал меня.

– Я знаю, – прошептал он. Он на мгновение заколебался. – Я не был готов никого видеть. И моя мама подумала, что будет лучше, если я не буду ни с кем разговаривать, пока Тиффани не объявится.

Он сосредоточился на листовке, аккуратно сложив ее пополам.

– Я знаю, как это выглядит, Хейли. Не дурак. Я думал, она появится, но ее до сих пор нет.

– Что случилось в субботу, Чарльз? Где она?

– Я не знаю. Понимаю, когда говорю, что не знаю, где она, это звучит...

Он снова опустил голову.

– Послушай, мы поспорили. Последние две недели мы только и делали, что спорили. А в субботу вечером она просто... исчезла.

– Исчезла?

– Черт! Ты видишь, что я имею в виду? – Он встал, и цепи на качелях запротестовали от напряжения. – Знал, что как только скажу тебе, что ничего не знаю, ты подумаешь, что я причинил ей боль. Это именно то, что думает шериф. И этот жалкий засранец – детектив, который все время ходит вокруг моего дома.

Он расхаживал взад и вперед по крыльцу, размахивая листовкой в руке.

– Тиффани снова с кем-то встречалась, Хейли. Она отрицала это, но я знал, что это так. Она вела себя по-другому. Точно так же, как с чуваком Андерсоном.

«Значит, Тиффани не только думала о том, чтобы быть с кем-то другим, она уже была? Или это просто подозрение?»

Он перестал расхаживать и сел на верхнюю ступеньку, продолжая громко стучать ногой по дереву, но Хейли попыталась не обращать на это внимания. Она знала, что девочки не спят. А ее мать... как будто она проснется.