Текст книги "Никогда не улыбайся незнакомцам (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Джейнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Он нажал на педаль газа, когда она попыталась открыть дверь. Забавно было наблюдать за ней сквозь пыль, поднятую грузовиком. Она показала ему средний палец, ее рука, без сомнения, болела от внезапного крена грузовика.

Теперь он стоял на опушке леса, но окна Андерсонов были темными, и ни одной припаркованной машины на подъездной дорожке. Холодные пальцы разочарования сжали его сердце, угрожая задушить. Знакомое волнение отчаяния закралось внутрь.

Но потом у него появилась идея. Та, которая одновременно и возбуждала, и пугала его.

Несколько минут спустя он почувствовал себя таким живым, пробираясь на цыпочках через полумрак комнаты Келси с фонариком, направленным на покрытый ковром пол. Повсюду была разбросана одежда – топы, джинсы, туфли, грязная обеденная тарелка и научно-фантастический роман в мягкой обложке. Он посмотрел на ее кровать, но у него не возникло никакого желания снова ложиться на нее.

Он вышел в коридор, держа фонарик направленным на пол, и побрел в другую спальню. Ее сына. Стены были увешаны плакатами рок-групп. Школьные учебники, портативный компьютер. Стойка для компакт-дисков, скрученные простыни. Он задавался вопросом, были ли они чем-то похожи, но сомневался в этом. Мальчик бывал в разных местах, а он не был уверен, что ему когда-нибудь доведется увидеть хотя бы Неваду по-настоящему.

Войдя в комнату своего ангела, он вдохнул успокаивающий аромат лаванды и осветил фонариком ее огромную кровать. Лихорадочно соображая, он вошел в хозяйскую ванную. Косметика и лосьоны были аккуратно расставлены на полке над унитазом. Он взял несколько штук, представляя, как она их держит. Брызнув духами на тыльную сторону руки, он чихнул так тихо, как только смог.

Ее большая гардеробная была тщательно организована, семнадцать пар обуви выстроились в идеальный ряд. Он коснулся ее одежды и после долгих раздумий осторожно снял с вешалки шелковое платье.

Подошел к комоду и открыл первый ящик. Ее ящик для трусиков. Нижнее белье лежало хаотично, множество белых, синих, черных и розовых цветов. Быстро взглянул на них, прежде чем закрыть ящик. Затем увидел кое-что, что его действительно заинтересовало. Золотой браслет. Он засунул его в джинсы.

Пребывание в ее комнате одновременно возбуждало его и успокаивало нервы так, как действовало только кое-что другое. Он набрал в легкие воздуха и позволил себе несколько мгновений полного экстаза.

«Каким бы человеком я стал с такой матерью, как она», – подумал он.

Вышел из главной спальни и прошел через переднюю часть дома, где находились гостиная и кухня. Было так много теней, но все было тихо, спокойно.

Войдя в гостиную, он остановился у огромных окон. А потом это случилось. Неизбежное. Из одной из спален донесся громкий шум.

Рок-н-рольная музыка.

Он выключил фонарик и присел на корточки. Затем инстинктивно попятился в угол. Раздался еще один громкий звук, что-то совсем рядом с ним. Он выронил фонарик и платье и дрожащими руками нащупал их на полу. На ковре было что-то мокрое. И там лежал... стакан. Он опрокинул стакан. Это был тот самый шум. Музыка все еще гремела в задней части дома. Он напряженно прислушивался к движению, так напряженно, что у него заболела голова.

Затем фары отразились от стены, и он услышал, как к дому подъехала машина. Двигатель заглох, и дверь с грохотом захлопнулась. Потом еще одна.

Он поспешил через комнату к задней двери. Менее чем за пять секунд он благополучно вернулся в лес.

Запыхавшись, он обернулся, надеясь взглянуть на своего ангела. Но ночь была слишком темной.

Листья захрустели в нескольких футах от него. Его сердце ускорилось, и он укрылся за дубом. Быстро посмотрел туда, откуда доносился звук.

Вот тогда-то он и увидел ее. Сначала очертания, затем несколько черт. Но он точно знал, кто она такая.

Дочь его ангела, Келси.

Она застыла на корточках, уставившись на него.

Но прежде чем он успел решить, что делать или даже как реагировать, она выскочила из кустов и бросилась в безопасность своего дома.

Глава 45

Молочный, ранний утренний свет струился в окно, освещая стопку эссе, над которыми Рейчел корпела с рассвета.

С чашкой горячего чая в руке она перечитала эссе Эрики в третий раз, на этот раз даже медленнее, чем во второй. Она не была уверена, что делать с зацикленностью Эрики на своей матери. Рейчел знала о Норе, матери Эрики. Но она не помнила Нору в том свете, в каком ее помнила Эрика.

Каждое задание: рассказ, эссе, стихотворение... посвящалось Норе. Девушка была сообразительной и обладала исключительной решимостью, но ее одержимость матерью заставляла Рейчел чувствовать себя неловко. Из того, что она поняла, женщина бросила ее. И Эрика в ответ сделала из своей матери героиню. Уровень поклонения ей казался просто нездоровым.

Рейчел бросила эссе на стол и впервые за это утро вошла в гостиную. Она изучала мебель.

Они с Томом заменили мебель в гостиной всего два года назад, когда унаследовали деньги от его ныне покойных родителей. Они также отремонтировали кухню и купили два внедорожника. Она гордилась переменами, тем, как стильно стало выглядеть это место. Но теперь все казалось холодным.

Рейчел подошла к высоким окнам. На полпути она остановилась. Одно из ее платьев валялось на полу. Она подняла его и попыталась вспомнить, когда в последний раз надевала. Год назад? Последняя встреча выпускников в колледже? Может быть... Но почему оно оказалось на полу в гостиной?

С платьем под мышкой она прошла через комнату, захватив наполовину наполненный стакан молока, пустую банку содовой, еще один частично наполненный стакан молока. Томми оставил свою домашнюю работу на столике. Она подошла, чтобы поднять ее, и заметила стакан, лежащий на полу, затем почувствовала что-то холодное и влажное под своей босой ногой. Она вздохнула.

Убрав пролитую содовую, подошла к гравюре Ван Гога, висевшей рядом с лестницей, и поправила ее, что делала несколько раз в неделю, когда в доме хлопала дверь.

Рейчел вспомнила фигуру, которую видела во дворе. Первым вопросом Тома было: «Ты пила?» Воспоминание о его словах привело ее в ярость. Но еще они заставляли ее сомневаться в себе.

В задней части дома зазвонил будильник, наполнив воздух грохотом рок-музыки. Он принадлежал Томми. Прошлой ночью, когда они вошли в дом после поездки в «Волмарт», он тоже трезвонил.

Открылась дверь, и она услышала шаги. Рейчел взглянула на часы. Было уже семь часов. Том и дети уже встали. У Тома случилось несколько выходных, и он собирался отвезти детей на пару дней к своей сестре. В последнее время он взял за правило проводить с ними время. Хотя она и рада, что он наконец-то сделал над собой усилие, Рейчел не могла не заметить, что муж планировал эти прогулки, не учитывая ее календарь. Или просто не приглашая ее. «Но, наверное, так лучше всего», – подумала она. Им нужно время побыть вдалеке друг от друга. Пришла пора остыть и понять, к чему ведут эти отношения. То, что дети проводят с ним все это время, по крайней мере, приносило ей немного покоя.

Глубоко вздохнув, она пригладила волосы и отнесла платье в прачечную. Она направилась обратно на кухню, чтобы приготовить всем завтрак.

***

После того, как ее дневные занятия закончились, Рейчел уклонилась от Мирны и других учителей, которые обычно оставались после занятий на послеобеденный кофе. Ей хотелось сразу же отправиться домой и провести время в одиночестве, чтобы наконец-то просмотреть рукопись. Ей отчаянно нужно было сосредоточиться на чем-то, кроме Тома. И ей нужно выпить. Может быть, не один бокал. Два, определенно, два.

Свернув на подъездную дорожку, она увидела, как Мак вытаскивает из сарая газонокосилку. Услышав шум двигателя машины, он помахал рукой. Удивленная опьяняющим толчком, который она почувствовала в груди, Рейчел вылезла из машины и пошла по маленькой дорожке, которая окаймляла дом. Она улыбнулась молодому человеку.

– Мне очень хочется выпить бокал вина. Не против присоединиться ко мне?

Мак, одетый в футболку далласского ковбоя и шорты-карго, стоял рядом с косилкой, прикрывая глаза от солнца.

– Мэм?

– Давай выпьем по бокалу вина.

– Миссис Андерсон, трава. Мне действительно следовало бы...

– Рейчел, зови меня Рейчел. И не беспокойся о траве. Она никуда не денется. Если только у тебя нет другого места, где тебе нужно быть?

Мак покачал головой.

– Нет, нигде, кроме как здесь.

– Отлично, проходи тогда.

Глава 46

Один бокал вина плавно перетек во второй и в третий.

После первого бокала они вдвоем перешли от кухонного стола к дивану. Рейчел спросила Мака о его отношениях с Хейли, и он рассказал, как странно она вела себя с тех пор, как исчезла Тиффани, и как оттолкнула его.

– Это ужасно, – сказала Рейчел, ее пальцы потянулись к запястью, затем она вспомнила, что оно было обнажено. Где мог быть ее браслет? – Отношения достаточно сложны и без всего того стресса, через который она проходит. Может быть, Хейли почувствует себя по-другому, как только Тиффани будет найдена.

Он пожал плечами.

– Если она найдется.

Рейчел захотелось поговорить с ним о Томе. Спросить Мака, слышал ли он что-нибудь об этом романе. Слышал ли, как их имена упоминались в связи с исчезновением Тиффани. Но, конечно, она этого не сделала. Это было бы неуместно. Даже больше, чем выпить пару стаканчиков наедине с молодым человеком.

Несколько мгновений спустя Мак поднял свой полупустой бокал с вином перед своим лицом.

– Я не думаю, что когда-либо пил столько вина раньше, – усмехнулся он, его слова прозвучали слегка невнятно. – Я любитель пива.

– Ударило в голову?

Он кивнул.

Она с облегчением увидела, что он наконец расслабился рядом с ней. Сначала он казался нерешительным, почти осторожным в ее присутствии, что Рейчел списала на их разницу в возрасте. Но, наконец, он, вроде, успокоился. Даже казалось, что он наслаждается происходящим.

Они проговорили до двух часов ночи, пока не допили кофе и Мак не почувствовал себя достаточно бодрым, чтобы добраться до дома. Трава осталась не подстриженной, но это такая маленькая цена за те часы, когда Рейчел смогла забыть о своих проблемах. Она хорошо провела время.

На самом деле, это был лучший разговор, который она могла вспомнить с кем-либо за почти год. Она уже и забыла, каково это – вести приличный взрослый разговор.

Глава 47

В субботу вечером Рейчел и Мак сидели на диване, допивая бутылку Мерло. Том и дети должны были вернуться только на следующий день, и когда Мак снова пришел подстричь газон, она настояла, чтобы они снова посидели и поговорили.

Мак, казалось, слегка колебался, когда Рейчел снова пригласила его войти, но его нерешительность быстро рассеялась, и между четырьмя и шестью часами им нашлось, о чем поболтать.

После того, как была вылита последняя капля вина, Рейчел уже не вспоминала о своих проблемах или страхах… или ноющем чувстве, которое говорило ей, что эта новая дружба с Маком совсем неуместна. В конце концов, Мак был совершеннолетним, чтобы делать все, что ему заблагорассудится. И он не ее студент.

Она просто сосредоточилась на том, как Мак смотрел на нее и какой он красивый. Она всегда считала его несомненно привлекательным, но только в последнее время заметила, каким мужчиной стал этот мальчик. Она подумала, что странно, как проблемы в отношениях могут так повлиять на женщин. Заставить их замечать такие вещи.

Рейчел поставила пустую бутылку из-под вина.

– Мне открыть еще одну? – спросила она, хватаясь за свой браслет, затем снова вспомнив, что его там нет.

– Вы знаете, мне, вероятно, не следует этого делать, миссис... э-э, Рейчел.

– Почему? Мы не делаем ничего плохого. Мы просто...

– Нет, – перебил он. – Дело не в этом. Это потому, что я прочитал Хейли лекцию о вреде алкоголя. У нее сейчас действительно трудные времена, и она слишком много пьет. Даже несмотря на то, что технически мы сейчас не вместе, я все еще очень беспокоюсь о ней, и это заставляет меня чувствовать себя лицемером, понимаешь?

Рейчел не знала, что сказать.

– Кроме того, мне действительно нужно принять душ, – сказал он. – Я мог бы вернуться после...

– Не говори глупостей, – воскликнула Рейчел, похлопав по воздуху. – Ты не можешь вести машину в таком состоянии. Просто прими душ здесь. Ты можешь переодеться во что-нибудь из вещей Тома.

Еще немного поспорив, Мак принял душ. Затем, после второй бутылки вина, они начали целоваться. В своем пьяном состоянии Рейчел не была уверена, кто кого поцеловал первым. Все, что она знала – это лучшее, что случалось с ней за долгое время.

Первые поцелуи были неуклюжими и влажными, но в то же время теплыми и возбуждающими. Рейчел чувствовала вкус вина и привкус мятной жевательной резинки на языке Мака. Затем она обнаружила, что ведет его в заднюю часть дома, в свою спальню.

Там она откинула фиолетовое одеяло, расстегнула шорты, которые Мак одолжил у Тома, и потянула молнию вниз. Она начала расстегивать свою блузку и наблюдала, как Мак пристально смотрит на нее. Он, казалось, очень нервничал. Думая, что это очень мило, она мягко толкнула его вниз и прижалась к нему всем телом.

Они долго целовались, их губы были горячими и мягкими. Температура внутри ее груди и между ног поднялась, когда она поцеловала его в шею и провела руками по его коротким густым волосам.

Она погладила его.

И его дыхание стало громче.

Стянув футболку Тома со спины Мака, она посмотрела на его широкие загорелые плечи и мускулистый живот. Провела пальцем по его соску и увидела, как он напрягся.

В эти дни Том занимался сексом слишком быстро, слишком отстранено. Как будто это рутинная работа, или если бы это был только его собственный опыт. Как будто ее там нет или, по крайней мере, не должно быть.

Она подумала о бывшей девушке Мака и задалась вопросом, думал ли он тоже о ней. Насколько ее тело отличалось от тела девятнадцатилетней Хейли? Настолько старше она казалась обнаженной?

Мак поднялся над ней и запустил пальцы в ее волосы.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – прошептал он.

– Уверена, – прошептала Рейчел в ответ. И она была. Почему нет? Том изменил ей. Почему она не могла? Месть, думала она, поможет исцелить ее сердце.

Прикосновение Мака успокаивало. Почему Хейли бросила кого-то такого милого, такого заботливого? Мак был очень мужественный, но все равно оставался теплым, нежным. Таким, что Том никогда больше не станет, да и не был с самого начала.

Руки Мака были повсюду. И ее приятно удивило каким твердым он был. Она погладила его сильнее, быстрее. Задаваясь вопросом, принимала ли его девушка во внимание потребностям Мака, она опустилась, ее лицо оказалось параллельно его груди, затем его животу... его бедрам. Затем, наконец добравшись до места назначения, она заставила его застонать еще громче.

***

Второй раз оказался другим, менее нежным. Рейчел могла сказать, что он гораздо меньше нервничал, и задумалась, не сдерживался ли он в первый раз. Может быть, он думал о ней как о тридцатилетней, новом опыте, и теперь понял, что возраст – это именно то, что и есть, неумолимое число.

Он был лучше, чем когда-либо был Том. Мак двигался дольше и с гораздо большей интенсивностью.

Теперь Рейчел лежала, вытянув шею. Мак закинул ее руки за голову. Он поцеловал ее в шею, ключицу, затем спустился к груди. Он оставался там некоторое время, его язык щекотал ее ложбинку. Соски. Жар и желание были сильными. Такие же интенсивные, если не больше, чем в их первый раз.

Он поднялся, чтобы снова поцеловать ее, и она обняла его за спину. Его кожа ощущалась более гладкой, чем у Тома, даже когда Тому было столько же лет. Более плотная, более эластичная, более загорелая. Его тяжелое дыхание раздавалось теперь рядом с ее ухом. Оно снова пахло жвачкой, всегда пахло жвачкой. Когда он ее жевал? Почему она не видела, как он засунул ее в рот? Он начал опускаться ниже, и Рейчел рассмеялась.

Его губы внезапно снова оказались у ее уха.

– Ты в порядке? – прошептал он.

– Да, более чем, – сказала она, понятия не имея, почему рассмеялась. Она не хотела этого делать. Смех был как-то связан с облаком, образовавшимся в ее голове от вина. Облако, которое смягчало ее мысли, притупляло их острые, как бритва, когти.

Мак наклонился, поцеловал ее в живот и медленно спустился ниже. Используя длинные, твердые движения языка, он тщательно исследовал ее своим ртом. Когда она начала извиваться, не в силах больше терпеть, он прижался бедрами и вошел в нее.

Потом они спали на боку, их ноги переплелись, большая рука Мака обнимала ее. Они спали долго и крепко. На этот раз сон Рейчел был спокойным и непрерывным. Ее сны были о дождевых облаках. Нежные, очищающие, большие волнистые белые облака. И она ничего так не хотела, как чтобы они просто поглотили ее.

Рейчел проснулась от солнечного луча, танцующего на ее веках. Мак тихо похрапывал, повернувшись к ней гладкой спиной. Она села и повернулась лицом к окну... и вздрогнула.

Кто-то заглядывал внутрь.

Это был Том.

Глава 48

К тому времени, как Рейчел надела халат и вышла из спальни, Том был уже на кухне, открывая шкаф. Он небрежно вытащил стакан и не торопясь наполнил его водой.

– Думаю, мы квиты, – пробормотал он.

Глаза Рейчел сузились.

– У меня такое чувство, что мы далеки от равенства, Том.

Они вдвоем молча стояли на кухне, Том пил воду, которую только что налил, а она не находила слов. Она ждала чувства вины... раскаяние... что он ударит ее. Но ничего подобного. Во всяком случае, Рейчел чувствовала себя лучше, чем когда-либо за долгое время. Переспав с Маком, она каким-то странным образом раскрыла глаза. Он был добр к ней, нежен, заботлив. Она снова почувствовала себя желанной и женственной и поняла, что отсутствие желания в их браке не было ее виной.

Но в чем ее вина, так это в том, что все ее внимание сосредоточилось на Томе, и где-то на этом пути она перестала любить себя.

– Ты, должно быть, удивляешься, почему я вернулся так рано? И без детей? – сказал Том.

Да, она была удивлена.

– Почему?

– Потому что хотел поговорить с тобой.

– О чем? – спросила Рейчел, накидывая халат на бедра и садясь за стол

– Ну, похоже, я пришел домой и обнаружил, что ты спишь с восемнадцатилетним…

– Двадцать один, – перебила она. – На два года старше той маленькой шлюшки, с которой ты трахался.

Том ухмыльнулся.

– Вполне справедливо. В любом случае, я пришел домой, чтобы мы могли поговорить. Разговор давно назрел. Но теперь, – сказал он, снова наполняя свой стакан, – я просто позволю своему адвокату вести переговоры. Достаточно справедливо?

Рейчел никак не отреагировала. Без эмоций она сказала:

– Ты просто сделай это, Том. И скажи ему, чтобы он все ускорил. Я и так потратила слишком много времени впустую.

И она не шутила.

***

Семь часов спустя Рейчел опустилась на четвереньки на керамическую плитку. Она уронила бокал, и теперь он лежал зазубренными осколками перед раковиной. Она поспешно собрала кусочки, бросив их в мусорное ведро. Дети только что вернулись домой, и она не хотела, чтобы они видели, что она пила.

Рейчел знала, что секрет пьянства в том, чтобы знать, когда остановиться, но она не могла овладеть этим трюком всю свою жизнь. Единственный способ, который позволял ей не пить слишком много, – это когда она не пила вовсе. Она даже не уверена, почему выпила сегодня. Она чувствовала себя такой сильной после разговора с Томом.

Выпивка. Это проблема, с которой она скоро разберется. Но по одной вещи за раз.

Она вытряхивала коврик, когда вошла Келси и уставилась на нее.

– Что? – спросила Рейчел, защищаясь.

Келси вела себя странно. Более странно, чем обычно. Она болталась в гостиной со своим братом, когда обычно убегала в свою комнату, если только ее не заставляли проводить время в местах общего пользования.

Рассказывал ли ей Том что-нибудь о том, что он видел? Он был свиньей, но, конечно, он бы этого не сделал.

Келси придвинулась ближе. Она посмотрела на открытый мусорный бак и осколки стекла, которые лежали сверху.

Рейчел приготовилась возражать, если Келси снова заметит, что она пьет. В последнее время это был главный аргумент ее дочери.

– Я видела мужчину на заднем дворе, мама, – наконец сказала Келси.

– Когда? – Рейчел уронила коврик.

– Той ночью. – Келси села на барный стул. – И это было действительно странно. Он смотрел на наш дом. Он, вроде как, смотрел на него очень долго.

– Где ты была?

Ее дочь на мгновение заколебалась.

– В лесу. Я возвращалась домой и увидела его во дворе.

– Почему ты была в... – Рейчел остановилась. Келси разговаривала с ней впервые за несколько недель. Она не могла заставить ее обороняться. Ей нужно все выяснить об этом человеке. – Ты узнала его?

– Нет. Было слишком темно. Все, что я могу сказать, это то, что он высокий, – сказала ее дочь, потирая тыльную сторону одной из рук. – Мам, этот парень жуткий. Он действительно напугал меня.

Рейчел потянулась к телефону на стене. Она была в ярости. Она снова звонила шерифу. Она подаст в суд на департамент за то, что они не сделали ничего после ее первого обращения.

– Мама?

– Что, дорогая?

– Я, э-э... – проговорила она, затем остановилась. Келси посмотрела в глаза Рейчел, взгляд ее глаз был почти мягким.

Почти.

– Есть кое-что еще.

Рейчел отметила, что обычный гнев в глазах Келси исчез. На его месте появилось то, что казалось замешательством.

Рейчел положила трубку. Это из-за Мака? Итак, Том сказал ей. Вот дерьмо! Внезапно ей стало стыдно.

– Что, детка? Давай, ты можешь мне рассказать, – сказала она, готовясь.

Голос Келси звучал мягче, чем за весь год, когда она заговорила.

– Почему ты остаешься с папой?

Рейчел моргнула.

– Что?

– Я знаю, что он сделал. Все знают, мама. И он обращается с тобой, как с крысиным дерьмом. Он не приходит домой. Он даже не пытается с тобой прилично разговаривать. Так почему же ты остаешься с ним?

Рейчел не находила слов.

Келси засунула руки в передние карманы джинсов и уставилась в пол, чтобы не встречаться взглядом с матерью.

– Раньше ты была такой сильной, мама. Что с тобой случилось?

***

Рейчел смотрела, как кровь стекает в канализацию. Ее было очень много. Слишком.

Она порезала внутреннюю сторону руки, подбирая пропущенный осколок от разбитого бокала с вином. Теперь она поливала руку прохладной водой. Шериф направлялся сюда, чтобы получить показания от нее и Келси. Все окна в доме были проверены, и она проинструктировала детей держать двери запертыми. Но Рейчел все равно чувствовала, что в доме им небезопасно.

Ей было стыдно. Слова Келси задели ее сильнее, чем когда-либо задел... даже Том. Ее дочь права. Рейчел потеряла себя и больше не была такой сильной, как когда-то.

Неудивительно, что семья так сильно отдалилась друг от друга.

А теперь появился этот странный человек. Он не был плодом ее воображения. Она должна защитить своих детей. Ей приходилось делать так много вещей по-другому.

Она быстро перевязала руку, затем взяла трубку. Ее рука дрожала, когда она набирала номер телефона, который давно не вспоминала. Через несколько мгновений кто-то снял трубку на другом конце.

– Мама? Это Рейчел, – сказала она, смахивая слезы. – Дети и я... мы собираемся приехать в Феникс на некоторое время, если ты не против.

Глава 49

На следующий день после обеда Эрика сидела на тротуаре у закусочной с бутербродом с сыром и холодной кока-колой. Она прижимала холодную банку ко лбу и шее.

Красные муравьи копошились в трещинах тротуара и в гравии, возясь с крошкой от бутерброда. Она наблюдала за ними некоторое время, пока белое сияние тротуара не стало таким ярким, что она почувствовала, как оно обжигает ее глаза сквозь дешевые солнцезащитные очки. Она вытянула перед собой стройные ноги и крепко зажмурилась.

Эрика была сбита с толку тем, что увидела двумя вечерами ранее. Когда она остановилась у миссис Андерсон, надеясь задать ей вопрос, грузовик Мака был припаркован перед ее домом. Ей было слегка любопытно, когда она увидела грузовик, но по мере того, как она ждала, это становилось все более странным, что он был там. Тем более что Том Андерсон, похоже, отсутствовал.

Пока она ждала, она нашла качели на заднем дворе. Они стояли достаточно далеко, чтобы быть погруженными в темноту, и Эрика была уверена, что ее не увидят. Она сидела на качелях и смотрела на дом еще долго после того, как погас свет.

У этих двоих был роман? Нет, этого не может быть. Это просто не имело смысла. Она подумала о Хейли.

Грохот восемнадцатиколесного грузовика стал ближе, и она открыла глаза. Буровая машина въехала на гравийную стоянку, и после некоторого хриплого грохота двигатель заглох. Водитель вышел в пыль, поднятую грузовиком. Он улыбнулся ей.

Сквозь темные очки она посмотрела на него в ответ.

Почему мужчины ведут себя так по-детски? Особенно дальнобойщики, которые готовы флиртовать со всем, что движется. Неужели они всегда так стремятся рисоваться перед женщинами? «Что было первым, – подумала она, —желание пофлиртовать или водить большие грузовики?»

– Привет, – сказал мужчина, подходя к зданию. Он приподнял грязную бейсболку и улыбнулся.

Она не сводила с него глаз, пока он не прошел мимо, ее легкие наполнились дизельным выхлопом и пылью. Эрика снова закрыла глаза и пожелала оказаться в городе, где была ее мать. Воздух, наполненный ароматами экзотической еды, смешивается с выхлопными газами пробок и остановок. Ни грамма пыли с проселочной дороги в поле зрения.

Она хотела услышать звуки города. Машины сигналят, люди зовут такси, музыканты на углу играют на гитарах или, может быть, на скрипках, мелочь со звоном падает в корзины с деньгами, разложенные перед ними. Уличные фокусники, окруженные толпами людей с открытыми ртами, охающими и благоговеющими перед поразительной магией, свидетелем которой они стали. Видеть проституток, расхаживающих по улицам, их сутенеров, затаившихся, курящих сигары и пересчитывающих свои деньги в тени гигантских зданий.

Каждый отличается своей индивидуальностью. Они даже горды быть особенными. И Эрика поняла бы, что наконец-то на своем месте.

Глава 50

Хейли схватила тростниковый шест с его места в заросшей, кишащей осами траве и осторожно ступила на небольшой прямоугольный пирс позади дома Эрики.

Большинство семей в Гранд-Треспассе жили на участках, примыкавших к протоке. У большинства имелись только небольшие пирсы, расколотые и искореженные десятилетиями солнца Луизианы, дерево выступало в странных местах от гнили. Обстановка у Эрики ничем не отличалась. Она жила в маленьком белом дощатом домике с черными ставнями и черной дверью, бетонным пяточком для машины и длинной подъездной дорожкой, посыпанной гравием.

Стройные ящерицы сновали вверх и вниз по сайдингу, некоторые довольствовались солнцем, другие проскальзывали в щели ставен, чтобы вздремнуть в тени.

За двором плохо ухаживали. Ряд мертвых кустов, выгоревших на летнем солнце, тянулся вдоль фасада дома. Заплесневелая ореховая шелуха валялась повсюду в высокой траве, и Хейли насчитала четыре осиных гнезда за те несколько минут, что пробыла там.

– Твой отец когда-нибудь подстригал эту траву? – спросила она, вытирая пот со лба. Было уже больше шести часов вечера, а воздух все еще казался тяжелым от жары и влажности. Она села, и жар от сухого дерева обжег ее голые ноги сзади.

Эрика сидела в шезлонге, склонившись над блокнотом. На ней был выцветший желтый топ и обрезанные спортивные шорты. Капли пота блестели на ее крошечных медных плечиках.

– Иногда. Зависит от того, есть ли у него в этот момент шлюха или нет. Когда есть, трава становится довольно высокой.

Хейли посмотрела на Эрику, разглядывая ее миниатюрную фигурку, длинные густые ресницы и слегка угловатое лицо... и пожалела, что не похожа на нее.

Ей нравилось, как девушка склоняется над своей работой, иногда морщит лоб, глубоко задумавшись. То, как она беззвучно шевелила губами, размышляя над тем, что написала. Она находила ее силу и простоту ошеломляющими.

Тиффани была великолепна, но она была женственной и нарядной: тщательно уложенные волосы, умело нанесенный макияж. Но для Хейли естественная девушка рядом с ней, с ее острым как бритва умом, сосредоточенным хмурым взглядом и блестящим потом, казалась такой же красивой. Но, возможно, самое привлекательное в ней то, что она знала, кто она такая. Как будто действительно знала. Хейли завидовала ей в этом.

– Я не знаю, почему мы никогда не тусовались раньше. Мы всегда жили так близко, – сказала она.

– Тиффани, – решительно заявила Эрика. – Из-за нее.

Хейли ничего не сказала, зная, что Эрика права. Сунув руку в пластиковый стаканчик, она загнала в угол пухлого сверчка и вытащила его. Положила его на спину и воткнула крюк в жесткую броню его груди, наблюдая, как белая слизь сочится на ее ободранный ноготь большого пальца. Глядя на его извивающееся тело, его антенны, изогнутые в том, что могло быть только страхом, она почувствовала волну вины. Она быстро опустила леску в воду, отправив сверчка под мутную поверхность.

С глаз долой, из сердца вон.

Она провела ногтем большого пальца по краю пирса, освобождая слизь, и посмотрела, как красно-белый поплавок плавает на мутной поверхности воды и мягко подпрыгивает на теплом ветру. Через некоторое время Хейли передвинула леску ближе к дамбе.

– Мы с Маком расстались, – пробормотала она.

Эрика оторвала взгляд от блокнота и наклонила голову, как сделала бы любопытная собака. Но она не выглядела удивленной.

Хейли поставила свою удочку на пирс и повернулась лицом к девушке.

– Неделю назад я впервые поймала его на лжи. Это было глупо, правда, но все равно ложь. И знание того, что он солгал об одном, заставляет меня задуматься, лжет ли он о других вещах, понимаешь? – Она вздохнула. – Затем я на днях нашла кое-что принадлежащее Тиффани в его грузовике и вышла из себя. Он сказал, что подвез ее за неделю до того, как она исчезла, и что она, должно быть, уронила. Ты могла бы подумать, что с таким объяснением я почувствую себя хорошо, но это не так.

Хейли снова задумалась над сценарием. Мак и Тиффани вместе, одни, и съежилась. Она покачала головой.

– Я не знаю, могу ли ему дальше доверять.

– Она ведь ему не нравилась?

– Нет, он ее ненавидел. Ну, по крайней мере, он так говорил. Я так растеряна. Все просто так безумно. Сначала, мой отец. Потом моя мама и Бекки. Потом Тиффани. Телефонные звонки с розыгрышами. Теперь Мак. Я чувствую, что могу сойти с ума в любую секунду. Просто сорвусь и сойду с ума.

Эрика скрестила свои стройные ноги и опустила их на пирс. Она наклонилась вперед.

– Так, о чем он солгал?

– Порножурналы.

– Фу. У моего отца тоже есть такие, – сказала Эрика.

– Но Мак всегда говорил мне, что ему нравятся порядочные женщины и что он ненавидит порнографию. И все же я нашла один в его грузовике. По-настоящему грязный. Это просто заставляет меня задумываться о самых разных вещах. Может быть, я просто параноик, но мне интересно, могло ли что-то произойти между ним и Тиффани за моей спиной. Я имею в виду, у меня никогда не было причин не доверять ему или думать, что он изменит мне, но сейчас... я не знаю. Не могу выкинуть эту идею из головы.