Текст книги "Чайная роза"
Автор книги: Дженнифер Доннелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Мэри внимательно посмотрела в ее заплаканное лицо.
– Я слышала крик. Поэтому и спустилась, – с мурлыкающим шотландским акцентом сказала она. – Похоже, он встретил вас не слишком радушно.
Фиона слабо улыбнулась:
– Мы и не рассчитывали на теплый прием.
Мэри покачала головой:
– Пойдемте наверх. Вам не помешает чашка чаю. – По дороге она трещала не умолкая. Фиона узнала, что Мэри приехала в Нью-Йорк из Шотландии десять лет назад и живет у Финнегана уже три года с сыном и свекром. Ее муж погиб в результате несчастного случая на товарном складе. У дверей с ними поздоровался высокий мальчик лет четырнадцати. Мэри представила его как своего сына.
– Айен, вынь чашки получше и поставь чайник, – сказала она, усадив гостей за стол. – Сейчас я достираю белье, повешу его, а потом мы выпьем горяченького.
На кухне вкусно пахло хлебом, беконом и корицей. Раковина сверкала чистотой, а печь – свежей черной краской. Потрескавшийся линолеум был покрыт слоем мастики. На окнах висели тюлевые занавески. Скромно, но безупречно… Фиона вспомнила материнскую кухню, и на душе у нее сразу полегчало.
– Не хотите посмотреть на свою двоюродную сестру? – спросила Мэри, выжимая пеленки.
– Малышку? Так она здесь?
– Да. В гостиной. Славная девчушка. Я забрала ее сразу после похорон.
– Ох, слава богу… – перевела дух Фиона. – Майкл мельком упомянул, что его дочь живет у какой-то подруги, но не сказал где. И даже имени девочки не назвал.
Мэри покачала головой:
– Он и собственного-то имени не помнит… Малышку окрестили Элеонорой, в честь матери Молли. А мы зовем ее Нелл. Полюбуйтесь на нее. Я скоро закончу.
Войдя в гостиную, Фиона увидела пухлый кулачок, торчавший из корзины, и услышала веселый лепет. Она заглянула в корзину.
Девочка была просто картинка. Черные волосы и синие глаза отца и круглое лицо матери. Когда Фиона взяла маленькую ручку и заворковала, наградой ей стала широкая улыбка. Девушка вынула Нелл из корзины и понесла на кухню.
– Ну, вот и все! – Мэри повесила на веревку последнюю пеленку и улыбнулась, увидев, как Фиона и Нелл агукают друг с другом.
– Настоящая маленькая принцесса… Фиона, вы дочь Патрика Финнегана? Из Лондона?
– Ага.
– Я так и подумала. Акцент выдает. Молли рассказывала мне о брате Майкла. Кажется, она хотела вызвать в Нью-Йорк вашего брата… Чарли, да? Надеялась, что он будет работать в их магазине.
– Он сделал бы это с радостью.
– Сделал бы? А разве он не с вами?
– Нет. Он умер несколько месяцев назад.
– Боже мой! – Мэри чуть не выронила чайник. Какой ужас! Совсем мальчик… Могу представить себе горе ваших родителей.
– Наши родители умерли еще раньше, – ответила Фиона. Тут Мэри поставила чайник и рухнула на стул. Девушка коротко пересказала, что случилось с ней и Сими за последние полгода.
– А после этого ты приехала в Америку и увидела дядю в таком состоянии… Бедняжка. Это стало для тебя потрясением.
– Я не уверена, что оправилась от него. – В голосе Фионы послышалась горечь. – Судя по рассказам родителей и письмам, дядя казался мне добрым человеком. Я не думала, что он может быть таким злым.
Мэри покачала головой:
– Ты не должна так думать. Он не злой. По крайней мере, не был злым. Наоборот, самым добрым человеком на свете. Всегда улыбался и был готов помочь каждому. Злым его сделало виски. До смерти Молли он не пил. Выпивал в местном пабе пинту-другую, но пьяницей не был. Был хорошим человеком и хорошим мужем. Работящим. Сам отремонтировал свою квартиру и собирался отремонтировать мою. Хотел расширить магазин. У нашего Майкла было много планов. Если бы Молли увидела его в нынешнем состоянии, она бы этого не вынесла. Я не знаю, что делать. Уговаривала, упрашивала, грозила. Даже забрала у него Нелл. Ничто не помогает. Скоро он окажется на улице. И что тогда? Молли была моей лучшей подругой. Я люблю Нелл как родную. Что я скажу девочке, когда она вырастет? Что родной отец бросил ее? Это выше моих сил… – Она осеклась и вытерла глаза. – Извини, детка. Я не могу видеть, что он с собой делает. Это горе. Я знаю. Фиона, он ни разу не заплакал. Не пролил ни слезинки. Держит все в себе. Только пьет и кричит. Вместо того чтобы выплакаться.
Мэри наполнила чашки и отрезала несколько больших ломтей имбирной коврижки. Фиона попробовала коврижку, похвалила и пригубила чай. Он оказался ужасным. Такой же, как купленный ею вчера. Хозяин магазина назвал его «мягким», хотя для этого больше подошло бы слово «помои». Это был третьесортный «конгу», черный китайский чай, безвкусный и безжизненный, как старый соломенный матрас. Ник и Фиона подружились на пароходе с импортером чая и кофе по имени Стюарт Брайс. Этот человек ехал заведовать открывшимся в Нью-Йорке филиалом лондонской фирмы, в которой работал, и предупредил, что с чаем в Америке проблема. «Нужно будет поискать индийский листовой», – подумала девушка. Как все лондонцы, Фиона считала, что чашка крепкого чая позволяет легче справляться с трудностями.
Мэри размешала сахар в чашке и сказала:
– Наверное, ты уже знаешь, что он хочет бросить магазин. Это очень плохо кончится. Для него и для всех нас. Новые владельцы могут не захотеть, чтобы мы остались. Не знаю, что тогда будет. Майкл брал с нас не так много. И где я найду двор для Алека и его растений? Это мой свекор. Он садовник. Для настоящей работы он слишком стар, но время от времени приносит в дом несколько долларов.
– Из-за этого мы и кричали друг на друга, – ответила Фиона, все еще переживавшая свою ссору с Майклом. – Я надеялась поработать у него, а со временем открыть собственный магазин. Надеялась, что он научит меня всему необходимому.
– Будь у меня деньги, – с сердцем ответила Мэри, – я бы сама заплатила этому чертову банку! Но он должен целое состояние… сотни долларов…
– Все без толку, – глядя в чашку, сказала Фиона. – Я уже пробовала. У меня есть с собой небольшая сумма. Я предлагала заплатить его долг, но он отказался. – Она помешала ложкой в чашке, а потом промолвила: – Но он дал мне ключ. И сказал, что я могу забрать магазин себе.
Наступило молчание. Наконец Мэри переспросила:
– Он дал тебе ключ?
Фиона посмотрела на нее. Из глаз Мэри исчезла тревога; сгорая от нетерпения, собеседница села на край стула и подалась вперед.
– Точнее, швырнул.
– Господи, детка! У тебя есть ключ и деньги… Ты можешь снова открыть магазин.
После ухода разбушевавшегося дяди Фиона и сама так думала, но теперь Мэри произнесла ее мысли вслух.
– Думаете, у меня получится? – еле слышно произнесла она.
Мэри нагнулась и обхватила ладонями руки Фионы.
– Да! Ты сама сказала, что хотела открыть магазин, так? Тогда бери дядин!
– Но я понятия не имею, как руководить магазином. А вдруг не справлюсь? – Фиону бросало то в жар, то в холод.
– Справишься, Фиона. Уверена, что справишься. Я вижу, ты девочка способная. Чего не знаешь, тому научишься. Когда Майкл начинал дело, он тоже многого не знал. И тоже был вынужден учиться.
Эта идея была настоящим безумием, а риск потерять деньги – огромным. Но едва в руки Фионы попал ключ, как ей захотелось попробовать. А вдруг получится? Вдруг ее ждет успех? Она сможет спасти магазин, оставить в доме Мэри и ее семью, избавить дядю от бродяжничества, а себя – от работы на фабрике.
– Наверное… наверное, мне нужно пойти в банк и поговорить с кем-нибудь из начальства, – неуверенно сказала она. – Правда, раньше мне в таких местах бывать не приходилось. Я не знаю, что им сказать. А если бы и знала, вряд ли они станут меня слушать.
– Держу пари, что станут. Аукцион им не поможет. Они не смогут вернуть свои деньги. Наверняка предпочтут получать проценты по закладной. Мы сделаем все, что в наших силах, правда, Айен? – Мальчик с жаром закивал. – Поможем тебе. Я присмотрю за Сими и постираю занавески. Мы ведь не хотим уезжать отсюда, правда, Айен? – Айен закивал с удвоенной силой. И тут кто-то открыл и закрыл дверь. – Должно быть, это Алек, – сказала Мэри. – Он тоже поможет тебе. Сделает ящики для цветов. Молли собиралась их посадить. Чтобы выросли к весне. Ну же, Фиона, соглашайся! Скажи «да»!
Фиона улыбнулась:
– Ладно, Мэри. Я согласна.
Мэри подскочила от радости и стала уверять девушку, что она прекрасно справится. Магазин будет процветать. Когда она села на место, на кухню вошел мужчина лет шестидесяти с небольшим. Его одежда была поношенной, но чистой, выглаженной и аккуратно заштопанной. Из-под твидовой кепки торчали седые волосы. У него были седая борода и добрые серо-зеленые глаза.
– Мэри, сделай что-нибудь с этой рыбой, – сказал Алек с таким сильным шотландским акцентом, что Фиона с трудом его поняла. – Отличная рыба.
– Папа! – напустилась на него Мэри. – У нас гости, а ты тут со своей рыбой! Запах на всю кухню!
Она представила свекру Фиону и Сими и рассказала об их планах. Алек пообещал Фионе сделать красивые ящики с гиацинтами, нарциссами, тюльпанами и анютиными глазками. Потом сказал, что пойдет готовить клумбы, и попросил внука помочь ему.
– Пойдем, дедушка, – ответил Айен, засунул в рот последний кусок имбирной коврижки и взял у деда ведра. Сими с завистью следил за ними.
– Что, малыш, хочешь помочь? – спросила Мэри. – Я думаю, от лишней пары рук мои мужчины не откажутся. – Сими довольно кивнул. – Ну, коли так, ступай с богом.
Фиона с улыбкой посмотрела вслед Сими, с ведром в руках устремившимся вдогонку за Алеком и Айеном. Хорошо, что братишка нашел себе товарищей. Это помешает ему думать о смерти. Девушка помогла Мэри убрать со стола, а потом они решили навести порядок в магазине.
Пока Мэри искала в чулане мыло, тряпки и щетки, Фиона подошла к окну и стала наблюдать за Сими. Окно выходило на задний двор, и она хорошо видела брата. Он стоял у тачки и с помощью мотыги смешивал грунт и удобрение. Действовал он неумело, но Алека это не смущало. Наоборот, старик подбадривал малыша. Советовал взять мотыгу ниже, и тогда ею будет удобнее пользоваться.
Подул легкий ветерок. В понедельник начнется апрель; судя по ветру, весна не за горами. Фиона обрадовалась. Теплая погода означала, что не придется тратить много денег на отопление дома. При мысли о магазине она ощутила холодок под ложечкой, но напомнила себе, что сумела пережить потерю родных, сбежать от убийц и спасти не только себя, но и брата. Так что руководить бакалеей для нее раз плюнуть.
– А вот и я! – Мэри взяла у Фионы ребенка и сунула ей швабру, металлическое ведро и брусок мыла. – Я уложу Нелл в корзину, и мы пойдем вниз.
Когда Фиона повернула ключ в замке, Мэри сказала:
– Надо же… Ты в Нью-Йорке всего день, а уже владеешь собственным магазином. Неужели все эти разговоры о том, что Америка – земля обетованная, в которой улицы вымощены золотом, недалеки от истины?
Замок щелкнул. Девушка повернула ручку, и дверь открылась. В магазине стоял удушающий запах. Фиона задохнулась и зажала нос тряпкой. Когда глаза привыкли к темноте, она заметила источник зловония – холодильник для мяса. Его содержимое нужно было выкинуть. «Личинки, подумала она. – Жирные, белые, извивающиеся…» Фиона проглотила слюну, пытаясь удержать в желудке съеденную имбирную коврижку.
– Похоже, сказка про китайского моряка, которую как-то рассказал мне отец, верна, – сказала Фиона, ошеломленная представшим перед ней зрелищем.
– И про что она? – спросила Мэри, прижав к носу платок.
– Про то, что нужно опасаться своих желаний – они могут исполниться.
Глава двадцать пятая
– Нелл, перестань, будь умницей, – уговаривала Мэри вопившую девочку. Но это не помогало. Крик стоял такой, что закладывало уши.
– Фи, можно взять никель[29] на пончики?
– Нет, Сими. Пончики на обед не едят.
– На ленч, Фи. Айен говорит, что здесь обед называют ленчем. А настоящий обед у них бывает вечером, когда пора ужинать. Мне нужен никель.
– Нет.
– Чарли всегда давал мне никель!
– Чарли никогда не давал тебе никель. В Лондоне не было никаких никелей.
– Ну пенни. Можно взять пенни? Точнее, пять центов?
Из погреба донесся грохот, а потом вопль:
– Смотри, что ты наделал, Робби! Я же сказал тебе держать крепко!
Фиона бросила тряпку, которой она вытирала кассовый аппарат, и побежала к двери.
– Айен! Робби! Вы целы? – спросила она, пытаясь перекричать Нелл.
Айен стоял в середине лестницы и держал в руках половину деревянного ящика. Ниже стоял его друг Робби со второй половиной, весь обляпанный какой-то бурой жидкостью.
– Мы хотели вынести ящик с гнилыми яблоками, а он сломался, – растерянно объяснил мальчик.
Кто-то дернул ее за юбку:
– Фи, я хочу никель!
Нелл завыла как пожарная сирена. Мэри крикнула, что девочка, скорее всего, мокрая, и она отнесет ее наверх. Фиона велела мальчикам тоже подняться наверх и умыться. Потом она неохотно полезла в карман юбки и достала два квортера[30].
– Айен, когда закончишь, сходи и купи обед – в смысле ленч – на всех. И возьми с собой Сими. Пожалуйста.
Когда мальчики ушли и в магазине стало тихо, Фиона села на табуретку у кассы и прислонилась к стене. Она была потной, грязной и усталой; мышцы ныли. Оптимизм, который она ощущала в пятницу за столом Мэри, исчез, и девушка начинала подозревать, что отхватила кусок не по зубам. Они с Мэри, Айеном и Робби работали не покладая рук, а чище не становилось. Квартира Майкла по сравнению с магазином была цветочками.
Там царил настоящий хаос. Когда с протухшим мясом было покончено, они с Мэри обнаружили в чайном ящике крысиное гнездо. Другие крысы прогрызли бочонки с маринованными овощами, и рассол вытек на пол. Третьи занялись коробками сигар и полакомились табаком. В муке и овсянке завелись долгоносики. Мертвые мухи облепили банки с медом и патокой. Фрукты и овощи увяли и сморщились.
Два дня ушло только на переправку испортившихся продуктов в баки для мусора. Холодильник тоже пришлось вынести; он был безнадежно испорчен. Мэри, Айен и Робби трудились как ломовые лошади. Фиона хотела заплатить им, но Мэри отказалась от денег. Однако девушка тайком от нее сунула мальчишкам по доллару. Алек тоже принимал в этом участие; он сколачивал на заднем дворе ящики для цветов. Даже Сими внес свою лепту, вытирая пыль со всего, до чего мог дотянуться. Не было только Майкла. Он не ударил палец о палец, чтобы помочь им. Даже тогда, когда Фиона пришла к Уилану, чтобы спросить дядю, что делать с кассовым аппаратом.
– Дядя Майкл, я не могу открыть денежный ящик, – хмуро сказала девушка, недовольная тем, что он пьет с утра. – Ключ у вас?
– Ага.
– Можно взять?
– Нет. Это не твой кассовый аппарат. И не твой магазин! – завопил он и не упал с табурета только потому, что успел ухватиться за стойку.
– Вы сами сказали, что я могу его взять.
– Я передумал. Не хочу, чтобы он открывался.
– Вы просто чудовище! Немедленно отдайте этот проклятый ключ! – злобно крикнула Фиона.
– Сначала дай доллар.
– Что?
– Дай доллар, и я дам тебе ключ.
– Я не ослышалась? Вы хотите продать мне ключ? Стыда у вас нет!
– Стыд у меня как раз есть, моя дорогая. А вот наличных не хватает.
Фиона чуть не задымилась от гнева. Она не хотела, чтобы ее деньги перешли из рук Майкла в кассу Тима Уилана, но делать было нечего. Девушка вынула из кармана бумажку и отдала ее за ключ.
– Один доллар, – сказала она. – Больше не получите, поэтому постарайтесь растянуть его надолго.
Смерив уничтожающим взглядом сначала дядю, а потом Тима Уилана, Фиона повернулась и пошла к двери. Когда ее ладонь легла на ручку, девушка оглянулась на Майкла и сказала:
– Знаете, она настоящая красавица. – Тот смотрел на нее непонимающим взглядом. – Ваша дочь Нелл. У нее ваши синие глаза и черные волосы, а во всем остальном она – вылитая Молли.
При упоминании имени жены его лицо исказилось от боли.
– Они зовут ее Нелл? – спросил Майкл и заказал еще одну порцию виски.
«Ублюдок», – вспомнив эту сцену, пробормотала Фиона и снова взялась за тряпку. Ей отчаянно требовалась его помощь. Уборка, даже самая тяжелая, проблемы не представляла. В отличие от разговоров с банками и кредиторами. Два поставщика Майкла – мельник и торговец рыбой – уже получили свое. Увидев, что магазин открыт, они явились и потребовали денег. Фиона заплатила им и надеялась, что в благодарность эти люди восстановят дяде кредит, но они отказались. Где взять других поставщиков? А если она сумеет их найти, то как убедится, что ее не обсчитывают? Она даже не знает местных цен. И того, что едят американцы. Как выяснить, сколько товара нужно заказывать? Сколько овсянки требуется магазину такого размера на неделю? Сорокафунтовый мешок? Два? Или десять? Сколько молока на день? Сколько отбивных и сосисок? Нет, ничего у нее не выйдет. Она слишком зеленая. С ней даже в банке не станут разговаривать. Она ходила туда вчера, в понедельник, и договорилась, что президент банка примет ее в конце недели. Этот человек сразу поймет, что она ни шиша не смыслит в торговле, и прогонит в три шеи.
Фиона инстинктивно полезла в карман за синим камнем, подаренным Джо. Она всегда так поступала, когда волновалась или была напугана. Но камня не было. Ах да, она же его заложила! Девушка ощутила чувство утраты. Она так тосковала по Джо, так нуждалась в нем! Будь Джо здесь, он бы знал, что делать. Будь они вместе, ей не было бы так трудно. Когда Фиона расстраивалась, Джо шутил и целовал ее до тех пор, пока она не начинала смеяться. Так было бы и здесь. Мысли о любимом причиняли ей боль. Так щупают огромный синяк, проверяя, болит ли он или уже прошел. Синяк болел и, похоже, проходить не собирался. Никогда. Почему она не может забыть Джо так же, как он забыл ее в День Гая Фокса?
Часы на стене пробили полдень. «А в Лондоне пять, – подумала Фиона. – Вторник. Джо ушел с работы и сейчас дома пьет чай. Интересно, где теперь его дом? И какой он? Наверное, шикарный. Наверное, Джо носит нарядную одежду и ездит в экипаже. Занимает высокую должность в конторе Питерсона. Но счастлив ли он?» У Фионы разрывалось сердце при мысли о том, что Милли может каждый день смотреть ему в глаза, видеть его улыбку, прикасаться к нему. А она сама? Она больше никогда его не увидит. Где он обедает? Дома или в каком-нибудь шикарном ресторане?
«Уж во всяком случае не стоит по колено в рассоле с тряпкой в руках», – сердито ответил ей внутренний голос. Фиона пыталась сделать из этого вывод. Пыталась не грустить, а злиться; так было легче. Пыталась убедить себя, что ей все равно, где сейчас находится и чем занимается Джо, потому что она его ненавидит. Но ничего не получалось. Потому что она любила его. Все еще любила. Несмотря ни на что. И больше всего на свете хотела, чтобы он вошел в дверь, обнял ее и сказал, что все случившееся было ужасной ошибкой.
«Ага, держи карман шире», – подумала Фиона и приказала себе не думать о Джо. Ее ждет работа. На жалость к себе нет времени. Нужно покрасить магазин. Она понятия не имела, где покупают краску, но помнила, что в день приезда видела у соседнего дома пустые банки. Тот, кто жил там, недавно красил стены. Может быть, он или она подскажет, куда идти. Когда Фиона вышла наружу, подъехал экипаж, и из него выпрыгнул высокий светловолосый мужчина с корзинкой для пикника.
– Никлас! – весело воскликнула Фиона. – Как ты здесь оказался?
– Я соскучился. Помню, что мы договорились встретиться в четверг, но не смог дождаться.
Девушка обрадовалась. Достаточно было увидеть его улыбку, чтобы у нее улучшилось настроение.
– Замечательно выглядишь, – сказала она, ничуть не кривя душой. Ник был красив и изящен, как всегда. Разве что немного бледен.
– А ты выглядишь как маленькая беспризорница, – ответил Ник, стирая с ее подбородка струйку, жидкости для полировки металла. – О господи, чем ты занимаешься? – Смерив Фиону взглядом, он заметил ее закатанные рукава и подоткнутые юбки. Потом осмотрел кучу мусора на обочине, пустой магазин, объявление о продаже с аукциона, все еще висевшее в витрине, и нахмурился. – Что, старая форель, все вышло не так, как было задумано?
– Не совсем, – ответила она, улыбнувшись новому прозвищу. Ник называл ее и похуже. Старой галошей. Старой кошелкой. Старой кротихой. И даже старой вешалкой.
– Что случилось?
Она вздохнула.
– Ну… Моя тетя умерла, а дядя запил с горя и не работал несколько месяцев. Банк наложил арест на магазин и хочет продать его. Я договорилась о встрече с президентом банка. Хочу выяснить, не будет ли он возражать, чтобы я стала владелицей магазина. Я уже потратила кучу собственных денег, заплатив кредиторам. Но все может пойти прахом. Вряд ли в банке станут со мной разговаривать.
– Ясно…
– А как твои дела?
– Лучше не бывает! – весело ответил он. – Я не могу найти жилье. Не могу найти помещение для галереи. Все либо слишком маленькое и убогое, либо слишком дорогое. А час назад я получил телеграмму о том, что купленные мной картины погрузили в Гавре не на тот пароход и отправили в Йоханнесбург. Чертова Африка! Пока их доставят сюда, пройдет целая вечность. В гостинице шумно. Кормят плохо. Чай отвратительный. Я никого не понимаю. В этом городе не говорят по-английски. И грубят на каждом шагу.
Фиона улыбнулась ему.
– Ненавижу Нью-Йорк, – сказала она.
– Я тоже. Презренно место сие, – с улыбкой ответил он.
– Но когда мы сходили с парохода, ты говорил…
– Тебе следовало пропустить это мимо ушей. У меня была белая горячка. – Сомс обнял ее за плечи.
– Ох, Ник, – вздохнула она и прижалась лбом к его лбу. – Очередной провал.
– Причем с треском.
– Что будем делать? – подняв голову, спросила она.
– Заливать горе шампанским. Немедленно. Ничего другого не остается.
Фиона взяла его вещи, занесла их в магазин и сказала, что собиралась зайти к соседям и спросить, где продается краска. Ник ответил, что пойдет с ней. Подойдя к двери, они услышали разговор на повышенных тонах. Мужчина говорил с нью-йоркским акцентом, женщина – с итальянским. Казалось, они ссорились. Фиона, уже потянувшаяся к ручке двери, отпрянула, но ее успели заметить. Через несколько секунд дверь открыл веселый молодой человек в зеленых подтяжках и таком же галстуке.
– Входите, входите! Меня зовут Нат. Нат Фелдмен. А это моя жена Маддалена.
Стоявшая за чертежной доской темноглазая женщина с копной пышных черных волос помахала им рукой. На ней были темно-серая юбка и испачканная краской белая блузка.
Фиона представила себя и Ника, а потом сказала:
– Я… я хотела спросить, не знаете ли вы, где здесь можно купить краску. Для стен. Я работаю в соседнем магазине… магазине моего дяди и несколько дней назад заметила у входа пустые банки. Надеюсь, мы вам не помешали…
– Ах, так вы слышали крик? – со смехом сказал Нат. – Не волнуйтесь. Просто мы так работаем. Кричим, вопим, потом доходит до ножей и пистолетов, и тут уж чья возьмет. – Он посмотрел на сбитых с толку незваных гостей. – Эй, я пошутил! Это шутка, ясно? А теперь выслушайте мою идею и скажите, что вы об этом думаете… – Его руки нарисовали в воздухе большой плакат. – Изображение фургона, а над ним слова «СЕЛЬТЕРСКАЯ ХАДСОНА». Кучер нагибается в вашу сторону, сторону покупателя, и говорит: «Когда болит живот, попейте наших вод, и сразу все пройдет!» Посмотрите на картинку… покажи им, Мадди… видите? Что скажете? Неплохо?
– Да, очень, – ответил Ник. – Впечатляет.
– А текст? Вам нравится?
– Нат, ради бога! Предложи людям сесть! – отчитала его Маддалена.
– Прошу прощения. Садитесь, пожалуйста, сказал хозяин, показав на диван, заваленный репродукциями и плакатами. Фиона подняла один плакат и отложила его в сторону. – Извините за беспорядок, – продолжал Нат. – Тут у нас и дом, и контора. Мы только что основали собственный бизнес. Открыли рекламное агентство. Этим и объясняется хаос.
– Это чудесно, мистер Фелдмен, – сказала Фиона, не сводя глаз с плаката, который она держала в руках.
– Просто Нат.
– Нат, – повторила она. – Прекрасная картина. – Девушка прочитала вслух: – «КРЕКЕРЫ УИТОНА – ПРИКЛЮЧЕНИЕ В КАЖДОЙ КОРОБКЕ» – На плакате были изображены дети, только что открывшие коробку. Оттуда выпрыгивают крекеры, тут же превращаются в настоящих зебр, тигров, жирафов и начинают возить детей на себе верхом. Фиона знала, что стоит Сими увидеть такую коробку, как он немедленно потребует ее купить. – После такой рекламы крекеры Уитона будут рвать с руками. Наверное, он заплатил вам кучу денег, – сказала она.
– Ну… – Нат почесал в затылке. – Честно говоря, мы еще не успели ее продать.
– Мы еще ничего не успели продать, – выходя из-за доски, сказала Мадди. – Открылись всего неделю назад и пока не обзавелись клиентами.
– Все это делалось наобум, – объяснил Нат. – Мы приходили в разные компании и предлагали сделать первый плакат бесплатно. Если плакат привлечет покупателей, то они заплатят за второй.
– Начало не из легких, – сказал Ник.
– Да уж. Но скоро мы получим настоящий заказ, – с оптимизмом сказал Нат. – У нас есть связи. Я работал в фирме, которая называется «Петтинджилл». А Мадди – у Дж. Уолтера Томпсона. Сначала надо проявить себя, правда, Мад?
Мадди кивнула и улыбнулась мужу, но Фиона увидела в ее глазах тревогу. Тем временем Нат повернулся к гостям.
– Я совсем забыл о хороших манерах. Можно предложить вам что-нибудь? Кофе или ленч? – спросил он.
– Ох, Нат, caro[31], я… сегодня я еще не ходила в магазин, – неловко сказала Мадди, покраснела и повернулась к Фионе. – Понимаете, мы были так заняты, что я совсем забыла…
Фиона поняла, что Мадди и Нат сидят без гроша.
– Не беспокойтесь, пожалуйста. Мы все равно не можем остаться, – быстро сказала она. – Мы… я… там магазин и…
Ей на выручку пришел Ник.
– Послушайте, зачем вам затрудняться, если я только что приехал к Фионе с огромной корзиной еды и двумя бутылками прекрасной «Вдовы Клико»? – галантно сказал он. – Я настаиваю, чтобы вы разделили с нами трапезу. Честное слово. Я купил слишком много и просто не вынесу, если что-то пропадет. Учитывая, что в этой… как ее… впрочем, неважно… – он махнул рукой и закончил фразу: – голодают дети.
Фиона начала уговаривать молодых супругов, и в конце концов те сдались. Вернувшись в магазин, Ник открыл корзину и достал оттуда черную икру, салат с крабами, заливную курицу, копченого лосося, хлеб, фрукты и симпатичные маленькие пирожные. В корзине лежали фарфоровые тарелки и серебряные столовые приборы на четверых, но еды хватило бы и на вдвое большее количество народа. В качестве стола они использовали прилавок и во время трапезы болтали без умолку. Ната и Мадди интересовало, что Ник и Фиона собираются делать в их городе. Потом Нат прочитал Фионе целую лекцию о значении и важности рекламы, которая заставляет публику запомнить имя производителя товаров и услуг. Когда Фиона снова откроет магазин, она не сможет обойтись без рекламы. Девушка ответила, что она будет их первым платным клиентом. А Ник заверил, что он станет вторым.
В этот момент вернулись мальчики с огромной сумкой пончиков. Фиона тут же забрала ее; сначала пусть поедят как следует. После этого Айен помчался наверх за тарелками. Сими обнял Ника и сказал:
– Как я рад, что ты не умер!
– Лучше не спрашивай, – шепнула Фиона, увидев испуганное лицо Сомса. Сими продолжал называть Ника «отцом»; пришлось объяснить Нату и Мадди, что это вовсе не так. Спустилась Мэри, накормившая Нелл и уложившая ее спать, познакомилась с Ником и приняла от него бокал шампанского. Из сада пришел Алек с готовым ящиком для цветов и изумился метаморфозе, происшедшей с магазином.
– Спасибо, Алек, – с досадой ответила Фиона, протягивая ему тарелку. – Надеюсь, я убирала его не для другого владельца.
Мэри начала ее успокаивать, а Мадди, покончив с ленчем, осмотрела белые стены и заявила, что бежево-кремовый цвет куда красивее. Она дала Фионе адрес местного хозяйственного магазина, продиктовала название нужной краски, а Айен с Робби вызвались за ней сходить. Художница сказала, что стены перед покраской нужно вымыть, взяла ведро, которое Фиона наполнила мыльной водой, засучила рукава и взялась за дело. Растроганная Фиона уговаривала ее не тратить на это время, но Мадди пожала плечами и ответила, что мыть стены приятнее, чем работать с Натом. Обиженный муж взял тряпку и стал полировать дверную ручку. Ник, заразившийся общим энтузиазмом, схватил швабру и начал шуровать ею, но только развез грязь.
Это вызвало всеобщий смех, и Фиона ощутила, что тяжесть, которую она взвалила на свои хрупкие плечи, немного уменьшилась. Впервые после прибытия в Нью-Йорк она чувствовала себя счастливой, счастливой по-настоящему. Пусть дела идут не совсем так, как было запланировано, пусть дядя не помогает ей, но зато у нее есть чудесные Мунро, особенно Мэри, которая так ее подбадривает. Рядом милый Ник и ее новые друзья, каждый из которых пытается реализовать свою мечту. Они поднимают ей настроение, вдохновляют и пробуждают смелость. Если Мадди и Нат рискнули всем и создали собственное рекламное агентство, если Ник пытается основать художественную галерею, то уж ей сам Бог велел постараться довести до ума какую-то несчастную бакалею.
Глава двадцать шестая
– Добрый день, мистер Эллис, я Фиона Финнеган…
«Слишком льстиво», – подумала Фиона, нервно расхаживая по приемной президента банка. Эхо ее шагов отдавалось от мраморного пола. Куда ни глянь, всюду сверкающий холодный мрамор. За исключением стен, расписанных фресками с изображением старых голландских купцов. Одна группа разгружает судно. Другая открывает факторию. Третья покупает у индейцев остров Манхэттен за нечто, напоминающее пару браслетов и ожерелье. Она сделала еще одну попытку.
– Я – Фиона Финнеган. Добрый день, мистер Эллис… Нет, не так. Мистер Эллис, позвольте представиться. Меня зовут Фиона Финнеган. Добрый день…
– Мисс Финнеган, вы уверены, что не хотите присесть? – спросила секретарша мистера Эллис. Если верить табличке, ее звали мисс А. С. Майлс. – Он должен прийти с минуты на минуту.
Звук ее голоса заставил Фиону вздрогнуть.
– Нет… Нет, спасибо, – жалко улыбнувшись, ответила девушка. – Я постою. – Ее руки были холодными, в горле стоял комок.
Фиона надела свой лучший наряд – шоколадную юбку и английскую блузку в тонкую полоску. Это должно было придать ей уверенность в себе. По словам Ника, хорошая одежда именно для этого и предназначена. Сверху девушка надела длинное темно-синее пальто с розовым шелковым шарфом. Волосы были собраны в узел, от безделья придуманный для нее Ником еще на пароходе. Прическа получилась не ахти – для этого Фиона слишком волновалась, – но все же ничего.
За прошедшую неделю она вложила в дядин магазин около трехсот долларов. Часть из них ушла на покупку нового холодильника, краски и полок, часть – на уплату долгов кредиторам. Фиона надеялась, что погашение долгов произведет хорошее впечатление на шишек из Первого Купеческого и продемонстрирует серьезность ее намерений.
