Текст книги "Чайная роза"

Автор книги: Дженнифер Доннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Некоторым боксерам приходилось специально заводить себя. Им нужно было разозлиться. Поводом для этого могло послужить что угодно, даже насмешливые замечания зрителей. От Чарли требовалось только одно: возбудить в себе злобу. Он всегда выступал хорошо, но после смерти отца стал драться еще лучше.

Драка помогала ему избавиться от гнева, чувства вины и безнадежности. Во время боя Чарли забывал о тревожной сестре и бледной усталой матери. Забывал о грустных глазах Сими, жаловавшегося на то, что старший брат вечно где-то бродит. Забывал про Нью-Йорк, в котором мечтал оказаться. В круге он забывал обо всем. Оставались только звуки ударов в челюсть, дым, пот и вспышки ослепительной боли.

Судья вышел в центр круга и поднял руку. Воздух потрескивал от напряжения. Волоски на предплечьях Чарли встали дыбом. Толпа стала гуще и начала подначивать бойцов. Прозвонил колокол, и схватка началась. Сид напоминал марионетку. Оскорбленная гордость и гнев заставили его броситься на Чарли и нанести ему несколько размашистых ударов. Чарли перешел в защиту и легко отбил наскок Мэлоуна. Так было легче следить за противником, сберегать силы и решать, когда врезать этому ублюдку по первое число.

– Давай, трус! – прошипел Сид. – Ударь меня!

Толпе бой не нравился; она ждала большей агрессивности. Люди шикали и качали головами, однако Чарли не обращал на них внимания. Можно было нанести противнику дюжину ударов, разбить ему губу, расквасить нос, но он хотел, чтобы бой запомнился публике надолго. Поэтому он сдерживался, дразнил толпу и растягивал процесс как искусный любовник, знающий, что неторопливость только усиливает наслаждение.

Но тут Сид неожиданно ударил Чарли в левый глаз. Кулак угодил прямо в глазницу и повредил кожу. Брызнувшая кровь заставила толпу зареветь от восторга. Чарли тряхнул головой, избавляясь от красного тумана. Слава богу, ссадина пришлась под глазом, и кровь его не ослепляла. Сид самоуверенно выпрямился. Чарли следил за его кулаками. Расстояние между ними увеличилось; этим можно было воспользоваться.

Сид нанес еще несколько безобидных ударов. Чарли позволил ему это сделать, но продолжал следить за соперником как ястреб. Когда Мэлоун бил правой, его левый кулак опускался ниже. Чарли держал кулаки ближе к лицу, уклонялся и берег дыхание. Нельзя было позволить Сиду снова попасть ему в глаз. Он глубоко дышал и продолжал следить за рисунком боя, которого придерживался Сид. Правой, правой, правой. После удара левый кулак опускается, а потом следует передышка. Еще одна серия. Правой, левой, правой. Повтор. Потом снова серия правой, опускание левой и передышка. Он ждал. Сид в очередной раз нанес удар правой, опустил левый кулак, и тут Чарли изо всех сил врезал ему прямо в висок.

Сид рухнул на пол как мешок с картошкой, издал один-единственный стон, закрыл глаза и отключился. Воцарилась мертвая тишина. Досчитав до десяти, судья подбежал к Чарли, поднял его руку и провозгласил победителем. Толпа разразилась восторженными криками; кое-кто говорил, что еще не видел ничего подобного. Люди, которые всего несколько минут назад освистывали Чарли, теперь хвалили его за сдержанность и умение правильно выбрать время для решающего удара.

Сида подтащили к столу, и болельщики начали его откачивать. Чарли выплюнул кровь, скопившуюся во рту. Поклонники тут же принесли ему стул, пинту портера, чистые полотенца и воду. Он вытер лицо. Коренастый человек в жилетке без сюртука, представившийся доктором Уоллесом, личным хирургом Денни Куинна, открыл потертый черный саквояж и занялся глазом Чарли. Он промыл глаз сначала водой, а потом чистым виски, заставив Чарли поморщиться. Когда Уоллес достал иголку с ниткой, Чарли спросил, какого черта он собирается делать.

– Рана глубокая, – ответил Уоллес. – Если не наложить шов, она не зарастет целую вечность. И вскроется во время следующего боя.

Чарли кивнул и напрягся, когда Уоллес проткнул кожу иголкой.

– Сиди тихо, малый. Мы сохраним твою красоту для дам. – Он сделал пять стежков и завязал нитку. – Ты славно угостил того парня. Давно не видел такого удара, хотя повидал их немало. Все, штопка закончена. Сейчас тебе принесут отбивную. Премия от мистера Куинна. – Уоллес посмотрел в сторону Сида, все еще навзничь лежавшего на столе. – Постараюсь разбудить эту спящую красавицу. Держи рану в чистоте.

Чарли поблагодарил доктора и жадно припал к пинте. Когда кружка опустела, ее сменила другая. А потом ему принесли целую тарелку свиных отбивных. Мальчик обрадовался: он уже несколько дней не ел ничего, кроме хлеба с маргарином. Какой-то мужчина протянул ему рубашку. Чарли надел ее, но застегивать не стал; ему было жарко. Подошли люди, получившие выигрыш, и стали его хвалить.

– За время боя некоторые успели дважды поменять ставки. – Один из них потрепал парня по голове. – Но я ставил на тебя и получил целую кучу денег. Ты будешь чемпионом!

Счастливый победитель дал Чарли два шиллинга. Финнеган сунул деньги в карман и улыбнулся. Бой прошел именно так, как он надеялся; на него обратили внимание. Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Возбуждение выдохлось, и он чувствовал усталость. Чарли втянул в себя затхлый воздух. «Тадж-Махал» ничем не отличался от других заведений того же сорта: здесь пахло потом, дымом, пролитым пивом, жирными отбивными и… духами. Духами? Изумленный Чарли открыл глаза.

Рядом стояла хорошенькая белокожая блондинка. На ней были туго зашнурованный розовый корсет, белая нижняя юбка и больше ничего. Длинные волосы собраны в свободный узел, из которого выбилось несколько локонов. У девушки были теплые карие глаза, веснушки и очаровательная улыбка. Чарли не мог отвести взгляда от ее обнаженных рук и выдававшейся наружу веснушчатой груди. Столько женской кожи ему еще видеть не доводилось.

– Мистер Куинн сказал, что вам может понадобиться компания, – улыбнулась девушка. – Меня зовут Люси.

Чарли потерял дар речи. Боже, какая красавица! Он начал сверлить взглядом ее корсет.

– Хотите, чтобы я ушла? – Девушка нахмурилась. – Я вам не понравилась?

Тут он спохватился:

– Нет! Ни в коем случае. Садитесь, пожалуйста. Извините, я немного устал. Бокс – дело серьезное. – Внезапно до Чарли дошло, что он вовсе не устал. Ни чуточки.

– Я ничего не видела. Ден разрешает нам спускаться только после окончания боя. Говорит, что мы отвлекаем людей и мешаем делать ставки. Но мне сказали, что вы были великолепны!

Значит, Люси – одна из девушек Дена… У Чарли язык прилип к гортани. Он не находил нужных слов, но что-то сказать было необходимо. Требовалось удержать эту красотку во что бы то ни стало. Пусть все видят, что она сидит с ним. Он начал рассказывать о поединке, о Сиде Мэлоуне и о том, как его сестра сломала Сиду нос. Люси засмеялась и не ушла. Наоборот, наклонилась ближе и позволила Чарли заглянуть в вырез ее корсета.

Кто-то положил ладонь на его плечо, и Чарли поднял голову. Перед ним стоял жилистый мужчина в шикарном сюртуке. Куинн. Чарли хотел встать, но Ден жестом велел ему остаться на месте.

– Отличная работа, парень, – сказал он. – Не ожидал. Ставки были высокие. Мне понравилось. Я беру тебя. Подлечи глаз, а потом устроим следующий бой. Согласен?

– Да, сэр. Спасибо, мистер Куинн.

– Я плачу щедро, – продолжил Куинн, пристально осматривая зал. – Призовые плюс доля от вечерней выручки. А теперь послушай меня. Ты хорошо дерешься. Тебя будут переманивать другие, но я хочу, чтобы ты принадлежал только мне. Если будешь держаться меня, не прогадаешь. – Он достал из кармана бумажник, вынул из него пятифунтовую банкноту и протянул Чарли. Юноша хотел поблагодарить его, но Куинн поднял руку. – Если ты не слишком устал, то можешь воспользоваться услугами красотки Люси. Она приготовит тебе горячую ванну. А если ты с ней поладишь, то сделает и кое-что еще. Правда, милая?

Не успел побагровевший Чарли вымолвить слово, как Куинн устремился в толпу и подошел к девушке, которая стояла одна.

– Найди себе мужчину и иди наверх! – услышал Чарли его голос. – Тут тебе не церковь!

Люси обняла Чарли и притянула к себе. У него заколотилось сердце.

– Похоже, ты действительно нужен ему. Не так уж часто Денни Куинн расстается с пятеркой.

Чарли не верил своему счастью. Сегодня он хотел только одного: чтобы Куинн взял его к себе. А получил пять фунтов, два шиллинга, обещание заплатить еще больше.

И Люси. У него есть Люси. Они поднимутся наверх, он снимет с девушки корсет и сможет посмотреть на нее. Сможет ее поцеловать. Сможет снять с нее нижнюю юбку, лечь рядом и… и так далее.

Чарли нервничал. Хотя парни с Монтегью-стрит хвастались, что спали с женщинами за четыре пенни, его опыт ограничивался общением с подругой сестры Бриджет, с которой он целовался и тискал ее маленькие груди. Мальчик осушил пинту. Это была третья. Еще кружки четыре, и тогда он, возможно, будет готов к тому, что ему предстоит.

– Пойдем, – прошептала Люси и взяла его за руку. Они поднялись по лестнице в узкий коридор с дверьми по бокам. У одной двери Люси остановилась, обняла Чарли, поцеловала, провела ладонями по спине, сжала ягодицы и начала мять их как тесто.

– Сделать тебе ванну сейчас или потом? – шепнула она и потянулась к его ширинке.

– Какую ванну? – хрипло спросил Чарли, стараясь думать о Денни Куинне, пятифунтовой бумажке, лежавшей в кармане, и о чем угодно, только не о том, что делали с ним ее руки. Иначе он просто не дошел бы до кровати. Когда Люси остановилась и начала выуживать из корсета ключ, он перевел дух. Девушка хихикнула, открыла дверь и провела его в комнату. После чего Чарли Финнеган, барахтавшийся на пухлой перине в объятиях нежных веснушчатых ручек, открыл для себя новый способ забывать обо всем на свете.

Глава четырнадцатая

После завтрака, состоявшего из тоста и чая, Фиона, лицо которой светилось от счастья, в пятый раз перечитала письмо Джо.

«Дорогая Фиона!

Посылаю тебе два шиллинга. Приезжай в воскресенье утром в Ковент-Гарден. Сядешь на омнибус номер четыре на Коммершл-стрит, где мы садились в тот день, когда я возил тебя к себе. Сойдешь на Расселл-стрит; там я буду тебя ждать. У меня будет только полдня – в час мне придется отправиться с Томми на остров Джерси. Но если ты приедешь к девяти, мы проведем вместе все утро. Прости за тот день и Гая Фокса. Я знаю, что сейчас у тебя трудные времена. Скучаю по тебе и надеюсь, что все будет хорошо.

С любовью, Джо».

Письмо пришло вчера днем. Точнее, это была посылка: маленькая коробочка в бурой бумаге, где лежали письмо и два шиллинга, завернутые в обрывки газеты по отдельности, чтобы они не гремели и не вводили в соблазн почтальона.

Фиона чуть не сошла с ума от радости. Шесть дней, прошедших после их ужасной ссоры, о Джо не было ни слуху ни духу, и ей представлялось самое худшее. Он разлюбил ее. Не хочет открывать с ней магазин. Проводит время с Милли. Эти мысли не давали ей покоя днем и мешали спать по ночам. Она смотрела в потолок, одинокая, несчастная и изнывающая от сердечной боли. Зачем она его прогнала? Зачем затеяла ссору, не проведя с ним и часа? Во всем была виновата она сама; Джо только рассказывал ей о своей работе. Она снова дала волю ревности. Фионе хотелось попросить прощения, но поехать к Джо она не могла. Не могла даже написать, потому что не было денег на бумагу. Но он написал сам, и в ней снова проснулась надежда. Она увидит его. Они поговорят, и все наладится. Господи, как ей нужна его любовь!

Джо был прав: времена у нее действительно были трудные. Точнее, ужасные. Неприятности сыпались на Фиону каждый день: Сими требовались перчатки и свитер, а Чарли – куртка. Из-за наступивших холодов возросли расходы на уголь. Маленькая мастерская, в которой работала мать, закрылась. В поисках приработка Фиона обошла все соседние пивные, магазины и харчевни, но ее так никуда и не взяли.

А хуже всего оказалось то, что маленькая Эйлин заразилась от матери кашлем. Однажды вечером девочка начала кашлять кровью и едва не задохнулась. Малышку понесли к доктору. Тот сказал, что не может поставить точный диагноз. Он пропишет лекарство, а родные будут следить, поможет оно или нет. Фиона видела в этом надежду, но мать почему-то молчала. Когда они вернулись домой, Кейт села у камина и заплакала. Слезы матери напугали Фиону сильнее, чем кашель малышки. Она спросила, в чем дело.

– Это я виновата. Заразила Эйлин кашлем, а кашель перешел в чахотку. Доктор этого не сказал, но я знаю.

– Нет, мама, это не так! – возразила Фиона с таким жаром, словно ее слова могли прогнать страшную болезнь. – Доктор сказал, что, скорее всего, у нее просто воспалилось горло. Велел проследить за действием лекарства и прийти через неделю. Так он и сказал, а этот человек разбирается в болезнях лучше, чем ты.

Мать вытерла глаза и кивнула, но было видно, что слова дочери ее не убедили. С тех пор Кейт следила за Эйлин во все глаза, мало спала, стала рассеянной и впала в депрессию. Не считая потери веса. Впрочем, худели они все: на еду денег не хватало. Несколько дней семья питалась только хлебом и чаем, пока Чарли не пришел домой с подбитым глазом и бумажкой в пять фунтов. Сказал, что подработал. Счет от врача, лекарство для Эйлин, возврат трехнедельного долга за жилье и поход на рынок съели большую часть свалившегося на них богатства, но сегодня случилось что-то действительно хорошее. Пришло письмо от Джо, с которым они увидятся всего через несколько часов. Если она будет уверена в его любви и преданности их общей мечте, то справится со всеми трудностями, которые выпадут на ее долю.

Когда Фиона накинула на плечи шаль и стала вспоминать, сколько времени идет до Ковент-Гардена омнибус номер четыре, в окно заглянул какой-то мальчик и постучал в стекло.

– Здесь живут Финнеганы? – крикнул он.

– Да. Кто ты?

– Меня послал мистер Джексон из «Быка». Велел передать Фионе Финнеган, что хочет видеть ее насчет работы. Сказал, что если она не передумала, то пусть приходит немедленно.

– Что… прямо сию минуту?

– Так он сказал. – Мальчик не сводил глаз с лежавшей на столе буханки.

Фиона отрезала кусок хлеба, намазала его маргарином и протянула мальчику. Он с жадностью съел угощение и пошел искать другое грошовое поручение.

– Пока, ма. – Она наклонилась к кровати и поцеловала мать. Та не спала. Просто лежала с закрытыми глазами.

– Пока, милая.

Фиона вздохнула. Раньше мать засыпала бы ее вопросами о новой работе – особенно о работе в пивной. Но теперь ей ни до чего не было дела. Ее не интересовал ни подбитый глаз Чарли, ни то, что в лексиконе Сими появились слова «проклятый» и «ублюдок». «Нужно уезжать отсюда, – подумала Фиона. – В Адамс-Корте живут одни горемыки. Это заразно».

Девушка закрыла за собой дверь, скрестила пальцы на счастье и побежала в сторону «Быка». Если она поторопится, то успеет поговорить с мистером Джексоном и к девяти доехать до Ковент-Гардена. Несколько дней назад у него не было ничего подходящего. Наверное, кто-то ушел. «Не мог выбрать другого времени! – думала она. – Именно сегодня!» Но делать было нечего. Джо поймет, если она немного опоздает. Дополнительная работа позволит ей положить в карман несколько лишних шиллингов, купить что-нибудь к чаю и бутылочку тоника для матери. Может быть, она получит работу. Может быть, ей повезет дважды подряд. Неужели она не заслужила немного счастья?

Девушка постучала в дверь, и через несколько секунд ей открыл коренастый краснолицый мужчина с усами как у моржа.

– Быстро ты, – сказал Ральф Джексон. – Я отправил к тебе мальчишку всего десять минут назад.

– Да, сэр. – Фиона улыбнулась, стараясь произвести на него хорошее впечатление. – Я не хотела заставлять вас ждать. – На самом деле она не хотела заставлять ждать Джо, но мистер Джексон этого не знал.

– Хорошо. Это мне нравится. Значит, готова? – спросил он. – Предупреждаю, работа нелегкая и не слишком приятная. Пока отмоешь здешнюю грязь, сама испачкаешься по уши.

– Ничего, мистер Джексон, я справлюсь. Останетесь довольны. – «Буду протирать окна, пока они не засияют. И драить пол до блеска, – думала она. – Мыть стаканы, полировать стойку и целовать твою волосатую задницу. Только дай мне работу, дьявол тебя побери!»

– Три вечера в неделю плюс субботний вечер и воскресное утро. Буду платить два с половиной пенса за час. Плюс кормежка, а по окончании работы – пинта того напитка, который тебе нравится.

– Да, сэр.

Мистер Джексон пожевал губу, осмотрел ее как ломовую лошадь и кивнул.

– Раз так, ладно. Ведро и щетка за дверью. Стойку тоже надо вытереть, но сначала убрать грязные стаканы.

Фиона часто заморгала.

– Как, прямо сейчас?

– Да, конечно. А в чем дело? Я же сказал про воскресное утро, а сегодня как раз воскресенье.

Она не сможет увидеться с Джо. Он будет ее ждать. Он прислал ей деньги на билет. Они собирались поговорить и помириться. Ей представилось, как Джо стоит на остановке, смотрит в окна очередного омнибуса, ищет ее среди пассажиров, но не находит. Потом машет рукой и идет домой.

– Просто… я собиралась… я не думала, что придется приступить к работе сразу… – пробормотала Фиона.

– Послушай, девушка, у меня ушла уборщица. Она ждала ребенка, но роды начались преждевременно. Я хочу, чтобы в пивной было чисто. Мне все равно, кто будет это делать. Если работа тебе не нужна, я возьму на это место кого-нибудь другого.

– Нет, нужна, – быстро ответила Фиона и заставила себя улыбнуться. – Большое спасибо, что вспомнили обо мне. Сейчас я возьмусь за уборку.

Едва девушка вышла за дверь, как ее натужная улыбка исчезла. Глаза защипало. По щекам покатились слезы, и она не смогла с ними справиться. Ей так хотелось увидеть Джо и помириться с ним! А теперь надежда исчезла. Почему ей предложили работу именно сегодня? Именно в этот день? Она не сможет предупредить Джо. Он будет ждать ее на остановке, а она не приедет…

Но выбора нет. На поиски приработка ушло несколько недель. Если она откажется, до следующего предложения может пройти несколько веков; таким временем она не располагает. Ей нужен Джо, а ее семье нужны деньги. Она напишет ему и подробно объяснит, что случилось. Воспользуется деньгами, которые он прислал. Сообщит, что тоже просит прощения за тот день. Что она любит его и хочет увидеть при первой возможности. Он поймет.

Фиона наполнила деревянное ведро водой и развела мыло, радуясь, что в пивной никого нет. У мистера Джексона были дела в конторе. Девушка засучила рукава, завязала юбку на талии, опустилась на четвереньки, окунула щетку в ведро и взялась за работу. Ее слезы капали на грязный, залитый пивом пол и смешивались с мыльной водой.

Глава пятнадцатая

– Еще стакан пунша, сэр?

– Спасибо, нет, – быстро ответил Джо. У него начинала кружиться голова. – Пожалуй, я бы выпил лимонаду.

– Хорошо, сэр, – сказал официант и побежал выполнять заказ.

С пуншем было покончено. Джо не привык к крепким напиткам; две порции пунша заставили молодого человека захмелеть, а ему требовалось оставаться трезвым. Томми не отходил от него весь вечер и то и дело представлял важным персонам. Джо познакомился с главными закупщиками «Фортнама» и «Харродса», шеф-поварами и метрдотелями нескольких крупных отелей, рестораторами, их бесчисленными женами, сыновьями, дочерьми и изо всех сил старался правильно запомнить имена.

Вечеринка оказалась веселая и шумная, а вовсе не чопорная, как он боялся. Настроение у всех было отличное. Казалось, гости получали искреннее удовольствие. А как же иначе? Все здесь было по высшему разряду – обильная еда, выпивка, музыка; дом украшен цветами, а двор ярко освещен факелами и свечами. Зрелище было впечатляющее, и Джо отчаянно хотелось, чтобы здесь была Фиона. Фиона… При мысли о ней у него заныло сердце.

Господи, ну почему все так сложилось? Он нашел себе хорошую работу в надежде открыть собственный магазин раньше, чем они собирались. Чтобы они могли быть вместе. А теперь они врозь…

Неделю назад он отправил Фионе деньги на дорогу до Ковент-Гардена, но она не приехала. Без всяких объяснений. Могла хотя бы написать и сообщить, в чем дело. Может быть, она все еще сердится. Может быть, разлюбила и больше не хочет видеть. Может быть, нашла себе другого.

В тот день, когда они поссорились, Фиона была рассеянной и не слушала его. А потом Джо сдуру ляпнул, что она заставляет его чувствовать себя виноватым. Так говорить не следовало. Фиона очень гордая, и его слова ранили ее. Но он действительно чувствовал себя виноватым.

Часть вины заключалась в том, что у Старой лестницы он обидел ее. Но за Джо числилась и другая вина, более серьезная. С этим чувством он отчаянно боролся. Оно объяснялось тем, что Джо не смог быть рядом с Фионой после смёрти ее отца. Не смог позаботиться о ней. Он хотел увезти ее, но как? Фиона не могла бросить семью; она говорила это много раз. А забрать всех ее родных Джо не имел возможности. Если бы он это сделал, они не смогли бы открыть магазин.

Неужели нежелание принимать на себя лишнее бремя – это эгоизм? Джо не был готов к заботам женатого мужчины, но вел себя именно как женатый. Он каждую минуту думал о Фионе. Не слишком ли поздно она возвращается по вечерам? Хватает ли ей еды? Есть ли у них деньги? Когда он был у Финнеганов в последний раз, то принес им корзину продуктов. И, улучив минуту, незаметно сунул в их копилку четыре шиллинга. Конечно, этого было недостаточно, но ничего другого он придумать не смог.

Он был молод и хотел сделать карьеру. Босс ценил и уважал его. Лишние заботы были Джо ни к чему. Он хотел того, чего хочет каждый молодой человек: возможности заниматься любимым делом, изучать его и добиваться успеха. Слышать похвалы таких людей, как Томми, и получать от этого удовольствие. Хотя бы небольшое. Но даже это скромное желание заставляло его испытывать чувство вины. О господи, какое тяжелое, невыносимо тяжелое бремя! Он думал об этом постоянно, но ничего не мог придумать.

Официант вернулся. Джо взял у него стакан и вышел из гостиной на балкон подышать свежим воздухом. Ноябрьский вечер – ясный и холодный. С высоты был хорошо виден костер, горевший в огромном заднем дворе Томми. Внимание Джо привлек девичий смех. Смех Милли. У этой девушки не было бремени и никогда не будет. Она всегда смеется и не знает печали. Он внимательно рассмотрел группу, собравшуюся у костра, и нашел Милли. Не заметить Милли было невозможно; ее наряд бросался в глаза.

В нарядах Джо не разбирался, но мог отличить дорогое платье от дешевого. Переливающийся темно-синий шелк, низкий вырез, фасон, подчеркивающий фигуру… Но больше всего Джо поразил его узор. Тысячи мерцавших бисерин составляли огромный костер, окруженный несколькими кострами меньшего размера. Платье напоминало фейерверк, взорвавшийся в ночном небе. Все гости только о нем и говорили; Милли была в центре внимания.

Она стояла рядом с отцом и парнем, работавшим в Спитлфилдс. Похоже, парень рассказывал что-то смешное: Милли и Томми хохотали в голос. Внезапно Джо ощутил приступ ревности. Но к кому? К Томми? К Милли? Рука Томми лежала на плече парня, и Джо это не нравилось. «Неужели он лучше меня?» – подумал юноша. Он смотрел на Милли и понимал, что человек, получивший руку этой девушки, унаследует дело ее отца. Официальным преемником Томми считался его племянник, но Джо знал, что Гарри уже купил билет в Индию и через месяц отправится туда. Если этот малый со Спитлфилдс завоюет сердце Милли и женится на ней, то станет Питерсону сыном. «Ну и что? – спросил себя Джо, следя за Питерсоном, который отошел от группы и направился к дому. – Какое мне до этого дело? Я работаю здесь только для того, чтобы основать собственный бизнес». Он отвернулся и взял с подноса проходившего мимо официанта тост с копченой устрицей.

– Бристоу, вот ты где! Ты-то мне и нужен. – Томми оперся о перила балкона и улыбнулся. – Отличная вечеринка, верно? – сказал он, осматривая гостей. Подошедший официант спросил, что им принести. – Шотландского. Двойную порцию. И моему юному другу тоже.

«Ого!» – подумал Джо. Он и без того окосел. Когда Томми отвернется, придется незаметно вылить виски куда-нибудь, иначе его развезет окончательно. Через секунду официант вернулся и протянул ему стакан. Джо сделал глоток и поморщился. Горло обожгло.

– У меня есть новости, – облизнув губы, сказал Питерсон. – Сегодня перед уходом из конторы я получил приглашение в Букингемский дворец. Джо, ты можешь в это поверить? Я и надеяться не смел. – Томми небрежно махнул рукой, но глаза у него блестели. – Если им понравятся наши товары, то вскоре на нашей вывеске можно будет написать «Питерсон, поставщик двора Ее Величества». Мне такое и во сне не снилось. Здорово, правда?

– Не сомневаюсь, что так и будет, – ответил Джо, обрадовавшийся не меньше босса. Если Томми получит свидетельство, то сможет изобразить на вывеске корону и сообщить всему миру, что он поставляет товар самой королеве. Мозг юноши лихорадочно заработал. – Мы можем послать им образцы нашей лучшей продукции. Поставим корзины в самый нарядный фургон – тот, который недавно покрасили. Наденем на Билла Невинса ливрею. Он парень симпатичный, чистый и аккуратный. В смысле еще до того, как они сами попросят. Пошлем потребителю товар на дом, чтобы ему не нужно было идти на рынок.

– Хорошая мысль… – сказал Питерсон, допил виски, жестом велел официанту принести еще порцию и посмотрел на Джо, не успевшего одолеть и половину. – Ты готов?

Джо залпом допил остатки и сказал, что готов.

– Мы назовем им смешную цену. Специально занизим… – продолжил он, взяв у официанта еще один стакан. – Деньги здесь не главное. Расширение дела позволит получить прибыль, которая с лихвой возместит убыток… – Питерсон нахмурился, и Джо решил, что хватил через край. В конце концов, речь шла о деньгах хозяина. – Конечно, если вы не против, сэр…

– Не против, – ответил Томми. – Я просто подумал, почему мне это не предложил кто-нибудь из старших служащих. Наверное, только молодому могла прийти в голову мысль потерять деньги на одном, чтобы наверстать на другом… Давай обсудим это завтра утром. Сейчас я искал тебя вот зачем… – Питерсон полез в карман сюртука, достал конверт и вручил его Джо. – Хотел первым поздравить моего нового главного закупщика.

Джо остолбенел. Он надеялся на повышение, думал, что достоин его, но в глубине души не верил, что его назначат на столь высокий пост. Однако это случилось. Он стал главным закупщиком Питерсона. На его лице появилась широкая улыбка.

– Спасибо, мистер Питерсон, сэр. Я… Я не знаю, что сказать.

– Можешь не говорить ничего. Ты заслужил это. – Томми поднял стакан. – За твое будущее в нашей фирме. Ты толковый парень. Всегда думаешь о том, что на пользу бизнесу. Это дорогого стоит.

Джо чокнулся с Томми и сделал еще один глоток. Изрядно окосевший Питерсон обнял Джо и стал рассказывать, как он начинал дело. Джо улыбался, кивал и делал вид, что поглощен рассказом, но на самом деле не слышал ни слова.

Он просто не мог поверить своему счастью. В свое время ему не удалось убедить даже собственного отца купить еще одну тележку и положить на одну фрукты, а на другую – овощи. А теперь он стал главным закупщиком одной из крупнейших лондонских фирм. У него есть талант и дар предвидения. Он доказал это. Теперь он самый главный. Ну, не самый, но один из главных. А ему всего девятнадцать. Ему повысили жалованье; кроме того, в его заднем кармане лежала изрядная сумма. Джо сделал еще один глоток; теперь это оказалось намного легче. Он был на седьмом небе. Все было потрясающе. Вечеринка, угощение, виски. Просто потрясающе!

– Папа, ты еще не надоел бедному Джо своими рассказами?

К ним присоединилась Милли. Питерсон обнял ее свободной рукой.

– Конечно нет, – покачиваясь, ответил он, – Джо любит слушать истории о биж… бизнесе. Правда, сынок?

– Да, шэр, – честно ответил Джо.

Милли посмотрела на них и захихикала. «Мы что, пьяные? – подумал Джо. – Во всяком случае, я точно пьян».

– А я не люблю истории о бизнесе, – покачав головой, сказала Милли. – Давайте говорить о кострах. И чучелах Гая Фокса. Вроде того, которое твои верные служащие сейчас несут во двор. И это чучело – вылитый ты, папа!

Она снова засмеялась. «Глупышка Милли, – подумал Джо. – Всегда смеется. Глаза блестят. Большие круглые груди так и рвутся наружу. Красивая, веселая девушка…»

– Что ж, посмотрим, – притворившись обиженным, ответил Томми. Он допил виски и поправил галстук. – Разберемся. А ты, молодой человек… – добавил он, показав пальцем на Джо, – больше не должен говорить о фруктах и овощах. Милли права. На вечеринке молодежи следует отдыхать, а не говорить о работе. – Он помахал руками, гоня их с балкона в дом. – Милли, займись Джо. Пусть он что-нибудь съест. И выпьет.

– Да, папа, – ответила Милли. Когда отец спустился по лестнице во двор, она повернулась к Джо и промолвила: – Надеюсь, он не свернет себе шею. Пьян как сапожник. – Потом девушка взяла Джо под руку и вывела из гостиной. – Пойдем, я покажу тебе дом.

Джо послушался. Так было проще. Напился не только Томми. Нужно было держать себя в руках. Похоже, Милли не заметила, в каком он состоянии. Джо не хотелось, чтобы она рассказала отцу, что его главный закупщик наклюкался как зюзя.

При виде молодой пары люди улыбались. Джо улыбался в ответ: он любил внимание. «Наверное, они уже знают, что я стал главным закупщиком», – самодовольно думал он. Женщины шептались и одобрительно кивали. Гарри, стоявший в углу, помахал им рукой. Все были такие славные… Дом славный. И Милли тоже. Он споткнулся о ковер и чуть не упал, заставив девушку расхохотаться. Почему его не слушаются ноги? Милли протянула ему еще один стакан шотландского, и он сделал глоток. Просто из вежливости.

Милли показала ему малую гостиную и сказала, что хочет оформить ее в японском стиле. Японский стиль… Интересно, что это значит… Показала отцовский кабинет с огромным письменным столом красного дерева, дорогими коврами и плотными шторами. Просторную кухню, битком набитую поварами и официантами. А потом повела его к лестнице. На полпути у Джо закружилась голова.

Милли это заметила, но не рассердилась.

– Бедняжка, – сказала она. – Ладно, не переживай. Сейчас ты отдохнешь, и все пройдет.

Они шли по коридору со множеством дверей, но Милли больше ничего ему не показывала. Она вела Джо к комнате, находившейся в самом конце. Джо было очень плохо. Он качался из стороны в сторону, как моряк, сошедший на берег. Девушка открыла последнюю дверь и провела его в комнату. Там стояла большая кровать с соблазнительной мягкой периной. Джо сел, ожидая, что сейчас Милли уйдет и предоставит его самому себе. Но девушка села рядом и начала снимать с него сюртук. Джо пытался протестовать, говорил, что прекрасно себя чувствует, просто хочет немного посидеть. Но Милли ответила, что так ему будет намного удобнее. Сняла с него сюртук, развязала галстук, заставила лечь навзничь и закрыть глаза. Ее голос звучал мягко и нежно.