Текст книги "Чайная роза"

Автор книги: Дженнифер Доннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

За стеной негромко пели. «Наверное, Фрэнсис дома», – подумала Кейт. Стены между их домами были такими тонкими, что она часто слышала не только пение и звон посуды, но даже сопение очередного гостя. И все же она была рада, что Фрэнсис рядом. В последние дни Чарли где-то пропадал, а Люси Брэди увезли в родильный дом. Слава богу, есть человек, который посидит с Сими и Фионой, если понадобится бежать за доктором для Эйлин.

Она зевнула и подумала: «Господи, как я устала. Надо лечь в постель». Но вместо этого задремала. Через несколько часов Кейт послышался чей-то крик. Она рывком открыла глаза, решила, что ей это приснилось, опять задремала, но тут же проснулась снова. Девочка кашляла; ее лицо было красным. Кейт взяла ее на руки и попыталась успокоить. Только без паники! Решив бежать к врачу немедленно, не дожидаясь нового приступа удушья, она положила Эйлин в корзину и схватила шаль.

– Что, ма? Что случилось? – сонно спросила Фиона.

– Эйлин плохо. Я иду к доктору.

– Я сама схожу за ним. – Фиона встала, держась рукой за спинку кровати.

– Марш в постель. Немедленно. Я попрошу Фрэнсис посидеть с тобой.

Кейт взяла корзину с ребенком, побежала к Фрэнсис и постучала в дверь. Ответа не было. Придя в отчаяние, она протерла рукавом маленькое грязное окошко и заглянула в комнату. В камине горел огонь. Он освещал лежавшую на кровати Фрэнсис и склонившегося над ней мужчину без сюртука. У Фрэнсис был клиент; судя по всему, визит подходил к концу. Отступать Кейт было некуда. Она поставила корзину, громко окликнула соседку и забарабанила в стекло. Фрэнсис не двигалась, но мужчина выпрямился. «Слава богу, он меня услышал!» – подумала Кейт.

Человек шел к двери медленно, как в трансе. Когда Кейт увидела в его руке нож, ее облегчение сменилось ужасом. Лезвие было темным и мокрым. Та же жидкость покрывала его руки, манишку и ручейком бежала по щеке.

– Это кровь, – прошептала она. – О боже, что делается…

Женщина с криком отпрянула от окна, наступила на подол юбки и упала. Дверь распахнулась, и мужчина бросился на нее. Она подняла руки, пытаясь защититься, но это не помогло. За мгновение до того, как нож вонзился ей в ребра, Кейт увидела безумные, нечеловеческие глаза и узнала его. Это был Джек-потрошитель.

Глава девятнадцатая

Фиона смотрела на голые деревянные кресты, торчавшие из занесенной снегом земли. Слева был крест отца, уже пострадавший от непогоды. Рядом находились кресты ее матери и сестры, успевшие потемнеть. А справа стоял новенький деревянный крест, светлый и невыцветший. Крест ее брата Чарли.

Три дня назад к ней пришел Родди и сообщил новость. Речная полиция выловила из Темзы труп юноши лет шестнадцати. Родди вызвали в морг опознать тело. Он сказал, что задача была почти невыполнимой, учитывая время пребывания трупа в воде. Лица не было. Остатки волос рыжие. Установить личность покойника удалось только после осмотра одежды. В одном из карманов лежали старые серебряные часы с надписью «Шон Джозеф Финнеган, Корк, 1850». Так звали деда Фионы. Часы ее брата. Когда Родди протянул ей часы, она тут же поняла, что это значит.

Фионой овладело отчаяние. Почему она не лежит рядом с ними? Шел день за днем, но горе продолжало окутывать девушку черной пеленой. Тоска по родным и Джо была невыносимой. По утрам Фиона садилась, смотрела в пространство и гадала, как ей дожить до вечера. В тот день, когда Джо сказал ей, что собирается жениться на Милли, она хотела покончить с собой. Так же, как в день смерти матери. Фиона не могла перенести потерю Кейт, погибшей от ножа убийцы. Девушка пыталась держать себя в руках ради Сими, но даже сейчас бывали моменты, когда ей хотелось лишить себя жизни, потому что боль не проходила.

Она попыталась утешиться, вспомнив улыбку и смех матери, но не смогла. Фиона помнила только то, как Кейт лежала на мостовой и боролась за жизнь, а из ее бока ручьем текла кровь. Фиона услышала ее крики, шатаясь вышла из комнаты, опустилась на колени, прижала ладони к ране и стала звать на помощь. Прибежавшие люди пытались спасти Кейт, но нож Джека пронзил ей сердце. Слава богу, умерла она быстро. Напоследок мать успела дрожащей рукой погладить Фиону по лицу и испачкать кровью щеку. Потом ее тело обмякло, а глаза стали тусклыми и пустыми.

Фиона не хотела вспоминать ту ночь, но делала это снова и снова. У нее перед глазами стояли улица, тело матери, плачущая сестра, Сими, вырывающийся из рук констебля.

И Чарли… Фиона помнила, как он прибежал в Адамс-Корт, крича и расталкивая людей. Видела безумные глаза, которыми он смотрел на мать. Фиона окликнула его. Чарли повернулся к ней, но, похоже, не узнал. Потом поднял с земли тело матери, прижал его к себе и протяжно застонал. Констебли хотели забрать ее, но он не отдавал. Боролся до тех пор, пока его не одолели три полисмена. Когда Чарли отпустили, он попытался вытащить тело из фургона коронера.

– Прекрати, Чарли! – крикнула ему Фиона. – Прекрати, пожалуйста! – Но он не послушался. Когда фургон тронулся, Чарли побежал за ним и исчез в ночи. Никто не знал, где он. Родди искал его несколько недель. А потом нашли тело. Без денег, с проломленным черепом. Родди решил, что отчаявшийся Чарли забрел в бандитский район и стал жертвой воров. Его оглушили, ограбили и бросили в реку. Фиона была рада, что они не нашли часы; теперь у нее останется память о брате.

Пока тело не обнаружили, Фиону поддерживала надежда на то, что ее брат жив. Она горевала по нему. С тоской вспоминала его походку вразвалку, улыбку, дурацкие шутки и сильные руки. Ей больше не на кого было опереться. От всей семьи остались только она и Сими. Бедная маленькая Эйлин пережила мать всего на пять дней и умерла от воспаления легких.

Они с Сими выжили только благодаря дяде Родди. Он забрал их к себе сразу после убийства Кейт. Солгал руководству общины, что является их кровным родственником, двоюродным братом матери, и потребовал, чтобы всех детей отдали под его опеку. Фиона была не в том состоянии, чтобы ухаживать за Сими и Эйлин, а он боялся, что община отправит их в работный дом.

Родди предоставил им кров, кормил, заботился, изо всех сил пытался утешить. Когда Фиона не могла встать с постели, он брал ее за руку и говорил: «Детка, всему свое время. Держись. Другого способа нет». Вот так она и жила. Точнее, существовала, не в состоянии решить, хочется ей умереть или нет.

Фиона прожила на свете семнадцать лет, не задумываясь о смерти. Жизнь была трудной, но в ней было и хорошее: семейные вечера у камина, прогулки с Джо, их совместные планы. А теперь любовь и надежда на будущее исчезли. Теперь она жила между небом и землей и дрейфовала по ветру. Не могла умереть, потому что от нее зависел младший брат, и не могла жить, потому что тяжесть потерь была слишком велика.

В ее жизни больше не было цели, мечта умерла. Слова отца, которые не раз поддерживали Фиону в трудную минуту, теперь ничего для нее не значили. «Держись за свои мечты, детка. Когда человек перестает мечтать, толку от него становится как от покойника. Можно сразу идти к гробовщику…» Она обвела взглядом могилы, вспомнила свои тщетные мечты и поняла, что ничем не отличается от мертвой.

На кладбище свистел холодный ветер и трепал голые деревья. Осень сменилась зимой. Рождество и Новый год прошли, а она и не заметила. Стояла середина января 1889-го. Во всех газетах появилась новость: Джек-потрошитель умер. Покончил с собой. В конце декабря из реки выловили труп. Этого молодого лондонского адвоката звали Монтегью Дритт. В его семье были душевнобольные, и люди, хорошо его знавшие, говорили, что замечали в нем признаки безумия. Дритт оставил записку, в которой сообщал, что ему лучше умереть. Квартирная хозяйка сказала полиции, что ее жилец вел себя странно, часто отсутствовал по ночам и возвращался только на рассвете. В газетах писали, что после жуткого двойного убийства в Адамс-Корте Дритт, охваченный страхом и угрызениями совести, утопился. Его смерть не доставила Фионе никакой радости. Девушке хотелось только одного: чтобы этот человек вместо матери убил ее самое.

Пошел снег. Фиона встала. Воздух становился ледяным. Оттепель, которая помогла могильщикам похоронить ее брата, оказалась недолгой. Она подумала о том, что веселый озорник Чарли лежит в сырой земле, и снова чуть не заплакала. Стремясь чем-то утешиться, Фиона начала искать причину, из-за которой она потеряла своих родных, Джо и все, что у нее было. Она делала это сто раз на дню, но всегда безуспешно. Девушка ушла с кладбища и побрела к квартире Родди. Ее грустное лицо казалось особенно бледным на фоне темного зимнего неба.

Глава двадцатая

В первые месяцы 1889 года Сими Финнеган рос как на дрожжах. Его ноги стали худыми и длинными, а детский жирок исчез. В декабре ему исполнилось пять, и период младенчества кончился. Мальчик обладал поразительной стойкостью очень юного существа; близость любящей Фионы позволила ему смириться с потерей матери, обожаемого брата и маленькой сестренки. Он был умным и спокойным ребенком, почти всегда жизнерадостным, преданным сестре и тонко чувствовавшим ее настроение. Когда Сими ощущал, что Фиона ускользает от него в темную пустоту, скрывавшуюся в глубине ее души, то смешил сестру, пока она не начинала улыбаться. А если Фиона не улыбалась, он забирался к ней на колени и позволял обнимать себя, пока сестре не становилось легче.

Фиона была предана ему не меньше. У нее больше никого не осталось, и она яростно опекала Сими, не спускала с брата глаз и доверяла его только заботам Родди и невесты Родди Грейс Эмметт. Веснушчатое лицо и нежный детский голос мальчика были ее единственным утешением.

Сейчас Фиона заваривала чай и смотрела на Сими, сидевшего с вилкой в кулаке. Она поставила на стол тарелку, и брат жадно накинулся на еду. Хлеб, вареная картошка и маленькая копченая селедка. «Быстро растущему ребенку этого мало, – подумала она. – Ему нужны молоко, мясо и свежие овощи». Но большего Родди дать не мог.

Бедняга содержал их двоих, а жалованье у него было небольшое. На днях он и так потратился: купил Сими теплый свитер, который должен был уберечь мальчика от мартовских холодов, а неделю назад, когда Фионе исполнилось восемнадцать, подарил ей новую шаль.

Фиона была несказанно благодарна ему и испытывала чувство вины. Она видела, как смотрели друг на друга Родди и Грейс. Если бы не Фиона с Сими, они давно поженились бы. Сестра и брат жили у Родди с ноября. В последнее время Фиона слегка набрала вес и перестала пугать людей мрачным выражением лица. Теперь она могла ходить на рынок, стирать и убирать квартиру. Пора было возвращаться на работу и искать комнату. Родди не мог заботиться о них вечно.

Но мысль о поисках собственного жилья угнетала Фиону. Денег у нее не было. Остатки двадцати фунтов, присланных Джо, ушли на оплату гробов и рытье могил. Домовладелец продал их имущество – мебель, посуду, одежду матери и даже синие перчатки, подаренные ей Чарли, – и удержал эти деньги в счет долга за квартиру. Родди сумел спасти от распродажи только одну вещь – коробку из-под сигар, в которой лежали обручальные кольца родителей Фионы, фотографии и документы. Работы у Фионы не было тоже. Она встретила на улице подругу, с которой вместе работала на «Чае Бертона», и та сказала, что ее место заняли. Ральф Джексон тоже нашел кого-то другого. Нужно было начинать поиски, но на это ушло бы несколько недель. А сумма, нужная для найма комнаты, у нее появилась бы еще через месяц.

Она надеялась на помощь дяди Майкла. После похорон отца мать написала в Нью-Йорк, но ответа не получила. Может быть, письмо не дошло. Если терялись даже письма, отправленные в другую часть Лондона, то что говорить об Америке? Нужно было написать еще раз.

Крик, донесшийся снизу, заставил ее отвлечься. Фиона вышла на лестничную площадку. Домохозяйка миссис Норман стояла на нижней ступеньке и держала письмо.

– Это тебе, милая. Забирай, – сказала она, нетерпеливо помахивая конвертом.

Фиона спустилась, взяла письмо, поблагодарила хозяйку и разочаровала ее, вернувшись в квартиру Родди, чтобы прочитать письмо вдали от посторонних глаз. Письмо от «Чая Бертона» было предназначено для ее матери. Судя по перечеркнутым адресам, его сначала отправили на Монтегью-стрит, потом в Адамс-Корт, а затем сюда. Девушка вскрыла конверт. Компания «Чай Бертона» с глубоким прискорбием извещала миссис Патрик Финнеган, что ее просьба о компенсации отвергнута. Поскольку смерть ее мужа была вызвана халатностью рабочего Дэвида О’Нила, фирма не может нести за это ответственность. За дополнительной информацией ей советовали обращаться к старшему клерку мистеру Дж. Доусону.

Фиона сложила письмо и сунула его в конверт. Она совсем забыла, что мать ходила в «Чай Бертона». Сколько она просила? Десять фунтов? Двадцать? Для такой компании, как «Чай Бертона», это пустяк. То, что Уильям Бертон отказался заплатить несколько фунтов семье человека, погибшего на его предприятии, казалось чудовищно несправедливым. На какое-то время внутри вспыхнула обида, но быстро погасла. «Плетью обуха не перешибешь», – подумала Фиона, покорно вздохнула, положила письмо в коробку из-под сигар и села пить чай.

Брат вымазывал тарелку корочкой, подбирая остатки рыбы. «Если бы не Уильям Бертон и его чертова пристань, со мной и Сими такого не случилось бы, – подумала она. – Па бы не умер, и мы по-прежнему жили бы на Монтегью-стрит. Интересно, что бы он ел сегодня? Ростбиф или отбивную? Бьюсь об заклад, это была бы не грошовая копченая селедка».

Искра негодования, тлевшая внутри, разгорелась, и в душе Фионы вспыхнуло пламя. Покорность судьбе незаметно превратилась в гнев. Эти деньги могли бы помочь им, когда семья переехала в Адамс-Корт и не имела возможности потратить лишний пенни на еду и теплую одежду. Когда ей было не на что купить бумагу, чтобы написать Джо. Сейчас эти деньги могли бы помочь ей и Сими снять жилье и уехать от Родди. Начать жизнь сначала. «Ублюдок!» – злобно подумала Фиона. Она давно не испытывала гнева и теперь почувствовала облегчение. Гнев был лучше скорби. Он добавил ей сил и позволил вернуть былую решимость.

– Допивай чай, Сими, – внезапно сказала она и поднялась из-за стола.

Брат посмотрел на нее с изумлением.

– Заканчивай поскорее. Я отведу тебя к тете Грейс. Немного побудь с ней, ладно?

Сими послушался и сунул в рот остатки хлеба. Фиона накинула жакет, одела брата и отвела его к Грейс. У нее есть срочное дело, она должна отлучиться на пару часов. Не сможет ли Грейс присмотреть за Сими? Грейс, удивленная внезапной сменой настроения Фионы, ответила, что, конечно, сможет. После этого девушка отправилась на запад, в сторону Сити. Она толком не знала, где находится Минсинг-лейн, но ничего, как-нибудь найдет. На часах было половина шестого. Наверное, Бертон уже ушел. А может быть, и нет.

«Это наши деньги, – думала она, шелестя юбками и решительно шагая по темным улицам. – Мои и Сими. Если Уильям Бертон думает, что жизнь моего па не стоит паршивых десяти фунтов, то он сильно ошибается!»

Через сорок минут Фиона, несколько раз свернувшая не туда, нашла на Минсинг-лейн дом 20, в котором находилась контора «Чая Бертона». Это было величественное белокаменное здание, окруженное чугунной решеткой. Внутри стояла маленькая стеклянная будка, в которой сидел привратник, пил чай и ел пирог со свининой.

– Все закрыто, мисс, – сказал он. – Видите расписание? Прием посетителей с девяти до шести.

– Сэр, мне нужно видеть мистера Бертона, – вздернув подбородок, ответила Фиона. – По срочному делу.

– Вам назначено?

– Нет, но…

– Как вас зовут?

– Фиона Финнеган.

– По какому вопросу?

– В связи с обращением моей матери, – ответила она, вынимая конверт из кармана юбки. – Я получила письмо… письмо с отказом. Вот… видите? Сэр, так нечестно. Мой отец погиб на пристани мистера Бертона. Должно быть, это ошибка.

Привратник вздохнул с таким видом, словно давно привык к подобным вещам.

– Вам нужно встретиться с мистером Доусоном. Приходите завтра, и его секретарь запишет вас на прием.

– Сэр, но это ничего мне не даст. Если бы я могла увидеть мистера Бертона…

– Послушай, милая, с боссом не могла бы встретиться даже его родная мать. Он очень занятой человек. Будь умницей и сделай то, что я сказал. Приходи завтра. – Он снова взялся за пирог.

Фиона хотела возразить, но передумала. Спорить с этим человеком означало даром тратить время. Он не собирался ее впускать. Она спустилась по ступенькам, обернулась, чтобы бросить на привратника уничтожающий взгляд, и вдруг заметила, что он встал со стула, вышел из будки и зашагал по коридору.

«Пошел в туалет», – подумала девушка и закусила губу. Фиона не хотела встречаться с клерком. Ей был нужен сам Бертон. Она отчаянно нуждалась в этих деньгах. Поддавшись порыву, девушка поднялась по ступенькам, прошла мимо будки, устремилась к лестнице и взбежала на второй этаж. В холле было темно. Она толкнула стеклянную дверь и очутилась в еще более темном коридоре. Ее шаги по паркету эхом отдавались от стен. По обе стороны коридора тянулись узорчатые стеклянные двери. Все они выглядели одинаково. Фиона подергала ручку одной из них. Заперто. «Бертон не может здесь работать, – подумала она. – Это для него слишком скромно».

Она поднялась на третий этаж. Тут было куда шикарнее. С левой стороны коридора находились четыре солидные двери с медными табличками, все запертые, с правой – массивная двойная дверь, открытая настежь. Фиона подошла к ней на цыпочках и заглянула внутрь. Она увидела просторную комнату, в центре которой стоял огромный письменный стол. За столом тянулись от пола до потолка ряды деревянных комодов. У трех комодов вместо выдвижных ящиков были дверцы на петлях. За одной из фальшивых дверей скрывался сейф. На письменном столе стояла медная лампа с зеленым стеклянным абажуром. Свет был скудный, но достаточный для того, чтобы разглядеть запечатанные пачки, лежавшие на столе. У Фионы захватило дух: она никогда не видела столько денег. Конечно, Бертон не откажет ей в десяти фунтах.

Справа от стола находилась еще одна дверь, наполовину открытая. Там кто-то был; в комнате горел свет. Фиона нерешительно шагнула вперед. Что делать? Она вторглась в чужие владения. Если сейчас Бертон выйдет и увидит ее, то решит, что она хотела украсть его деньги, и вызовет полицию. Девушка снова посмотрела на пачки и повернула обратно.

Проходя мимо стола, она услышала голоса, доносившиеся из кабинета. Бертон был не один. Может быть, постучать? Она услышала мужской смех, обрывок беседы и знакомое имя «Дэви О’Нил». Заинтригованная, Фиона подошла поближе.

– О’Нил? Он ведет себя правильно. Называет имена. В точности так, как вы ему говорили.

– Хорошо, Котелок. Рад слышать. Этому малому цены нет. Вот для него еще пять фунтов. Что он сказал тебе о Тиллете?

Котелок. Котелок Шихан. У Фионы застыла кровь в жилах. Она сразу забыла не только про Дэви О’Нила, но и про свое желание получить десять фунтов. Нужно было убираться отсюда. Немедленно. Шихан был плохим человеком. Очень плохим. Ясно, что он пришел сюда не за данью. Девушка сделала большую ошибку, пробравшись в кабинет Бертона. Если ее здесь застанут, она за это заплатит. Дорого. Фиона сделала шаг назад, потом еще один. «Тише, еще тише. Тише и медленнее. Не торопись», – твердила она себе, не сводя глаз с двери кабинета. Беседа продолжалась.

– Тиллет снова пытается собрать их, но уговорить сумел немногих. Это всего лишь кучка оборванцев.

– Да, но я его знаю. Он не успокоится, пока не создаст сильную организацию. Если бы мы могли расправиться с ним так же, как расправились с этим ублюдком Финнеганом…

Фиона окаменела.

– Ага, дельце было славное, правда? – хихикнул Шихан. – Без сучка и задоринки! Я сам пробрался туда и пролил смазку. Потом отпер дверь люка, несколько раз стукнул ею, спрятался за ящиком с чаем и увидел, как мистер Профсоюзный Организатор поскользнулся и пролетел пять этажей. А обвинили во всем О’Нила! – Он громко захохотал.

Фиона закусила губу, чтобы не вскрикнуть. В ее мозгу замелькали смутные образы и воспоминания. Похороны отца. Мистер Фаррелл и мистер Долан удивляются падению Падди, всегда такого осторожного. Несчастный случай, происшедший вскоре после того, как ее па возглавил местную ячейку тред-юниона. Дэви О’Нил, идущий за ней по Барроу-стрит…

У Фионы перехватило дыхание. Она не верила своим ушам. Ее отца убили. Потому что Бертон не хотел, чтобы его рабочие вступали в тред-юнион. Убил Котелок Шихан, сидевший в нескольких ярдах от нее и довольно смеявшийся!.. Потеряв направление и забыв, где она находится, Фиона неловко попятилась и задела каблуком ножку письменного стола.

Раздался громкий стук. Девушка зашаталась и схватилась за стол, чтобы не упасть. При этом ее рука легла на пачку банкнот.

Беседа в кабинете тут же прекратилась.

– Фред! Это ты? – Дверь распахнулась, и в комнату вышел Уильям Бертон. При виде Фионы у него глаза полезли на лоб. Он посмотрел на крышку письменного стола и увидел руку, лежавшую на его деньгах. – Что вы здесь делаете? Кто вас впустил?

Фиона не ответила; ее пальцы инстинктивно стиснули пачку. В ту же секунду ее страх исчез, сменившись бешеным гневом. Она бросила пачку в Бертона; та перелетела через его плечо. Когда Бертон сделал шаг вперед, она бросила в него лампу. Лампа упала на пол перед ним и разлетелась вдребезги.

– Ублюдок! Убийца! – крикнула Фиона. – Ты убил его! Убил моего отца! – Поднос для писем угодил Бертону в грудь. За подносом последовали чернильный прибор и еще одна пачка денег.

– Шихан! – гаркнул Бертон. – Скорее сюда!

Это имя заставило Фиону опомниться. Ее снова охватил страх. Она выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь. Двойные двери, коридор, лестница… Она бежала по ступенькам, сжимая в одной руке пачку, которую не успела бросить в Бертона, а другой придерживая юбки. Добравшись до второго этажа, она услышала позади шаги.

– Держи ее, Фред! – крикнул Бертон с площадки. – Держи девчонку!

Шаги приближались. Фиона не оглядывалась; она и так знала, что это Шихан. Девушка неслась во всю прыть, понимая, что ей угрожает смертельная опасность. Показалась будка привратника. Если Фред слышал босса, то выйдет наружу и преградит ей путь. Тогда все будет кончено. Фиона замедлила шаг, собралась с силами и приготовилась к последней схватке. Но привратника на месте не оказалось. Она проскочила в парадное, спустилась с крыльца и побежала к воротам. Шихан отставал от нее всего на несколько ярдов. И тут она увидела привратника. Он стоял у ворот и возился с замком. Стоял спиной к ней.

– Фред! – завопил Шихан. Привратник обернулся; в руках у него была масленка.

– Какого черта… – начал он. Не успел Фред опомниться, как Фиона сделала отчаянный рывок, пролетела мимо него, выскочила на улицу, схватилась за перекладину и захлопнула за собой ворота. Замок щелкнул, и это спасло ей жизнь.

Фиона во всю прыть бежала по Минсинг-лейн. Позади слышался крик: Шихан требовал, чтобы Фред открыл эти чертовы ворота. Она рискнула оглянуться. Привратник нашарил ключ и уронил его. Пришедший в бешенство Шихан пнул ногой сначала Фреда, а потом ворота. Рядом с ними стоял Уильям Бертон и смотрел ей вслед. На мгновение их взгляды встретились, и Фиона поняла, что если сейчас она попадется, то убьет ее вовсе не Шихан.

Добежав до Тауэр-стрит, она увидела омнибус на восток, только что отошедший от остановки, догнала его и вскочила на ступеньку. Тяжело отдуваясь, Фиона села на место и выглянула в окно. Девушка не сомневалась, что преследователи находятся совсем рядом; они наверняка видели, как она свернула с Минсинг-лейн. И могли видеть, как она села в омнибус. А вдруг они наймут кеб и погонятся за ней? Фиону затрясло от страха; она почувствовала себя беззащитной. Омнибус спускался с Тауэрского холма. Когда он остановился, чтобы забрать пассажиров, девушка выпрыгнула наружу.

Она перешла на другую сторону улицы и нырнула в пивную. Отсюда хорошо видна улица. Было около семи, час пик уже прошел, и она замечала каждый экипаж. Мимо проехали омнибус на запад, лошадь с телегой, два старомодных четырехколесных фаэтона и трое двухколесных дрожек. Не прошло и трех минут, как мимо пивной промчалась блестящая черная карета, следовавшая на восток. Фиона спряталась в тень, но успела заметить человека, который кричал на кучера. Это был Шихан. Карета набрала скорость и свернула на Ист-Смитфилд-стрит, преследуя омнибус, на котором уехала Фиона. Девушка закрыла глаза, прижалась к стене и задрожала.

– Мисс, что с вами?

Она подняла голову и увидела водянистые глаза старика, выходившего из пивной.

– Если хотите выпить – а, судя по выражению лица, вам это не помешает, – то женская комната находится сразу за баром. Сами увидите.

Выпить? Что ж, неплохая мысль. До сих пор заказывать что-то в пивной ей не приходилось, но пора когда-то начать. Можно будет несколько минут посидеть, прийти в себя и придумать, что делать дальше.

Она вошла в пивную, миновала переполненный дымный бар, толкнула дверь с надписью «ДЛЯ ДАМ» и оказалась одна в тускло освещенной комнате с несколькими деревянными столами, бархатными табуретками, зеркалами и ворсистыми обоями. Подошел хозяин, принял у нее заказ и исчез. Когда Фиона села и пригладила волосы, он вернулся со стаканом пива. Она полезла в карман за мелочью, но нащупала что-то бумажное. «Что это?» – подумала девушка и заглянула в карман. При виде банкнот у нее сжалось сердце. Она быстро достала полшиллинга и протянула монету трактирщику. Тот отсчитал ей сдачу и ушел.

Она снова заглянула в карман. Черт побери, как они туда попали? Фиона вспомнила сцену, разыгравшуюся в кабинете Бертона. Она швыряла в него все, что попадалось под руку. Должно быть, в тот момент, когда Бертон позвал Шихана, она держала пачку в руке и машинально сунула ее в карман, когда бросилась бежать. Девушка достала деньги и пересчитала их. Двадцать пять купюр по двадцать фунтов. Получалось, что она облегчила Бертона на пятьсот фунтов.

Фиона аккуратно сложила банкноты, снова сунула их в карман, поднесла ко рту стакан, залпом выпила его содержимое и облизала губы. Потом посмотрела на свое отражение в зеркало, подмигнула ему и произнесла:

– Ты мертва.

– О господи, детка, куда ты пропала? Я чуть не заболела от беспокойства, – сказала Грейс.

Фиона пришла к ней уже после восьми, разгоряченная и запыхавшаяся.

– Извини, Грейс. Я была в «Чае Бертона». Ходила получать компенсацию за смерть отца. Они заставили меня ждать целую вечность! Я пробежала всю обратную дорогу; не хотела тебя задерживать, – сказала она, заставив себя улыбнуться.

– Неужели они сидят там допоздна? Наверное, трудятся на Бертона не покладая рук.

– Да уж. Из него получился бы хороший надсмотрщик за рабами. – Брат сидел за столом и рассматривал книжку с картинками. – Пойдем, милый, – сказала она. – Нам пора. – Фиона застегнула жакет и поблагодарила Грейс, зная, что, скорее всего, больше никогда ее не увидит. У нее возник комок в горле. Грейс и Родди были единственными, кто у нее остался, а после сегодняшнего вечера исчезнут и они. – Спасибо, Грейс, – повторила она.

Та засмеялась:

– Не за что. Твой брат – просто ангел.

– Я имею в виду не сегодняшний день, а все, что ты для нас сделала.

– Ох, перестань, – смутилась женщина. – Ничего такого я не сделала.

– Сделала, и я никогда этого не забуду. – Фиона крепко обняла ее на прощание.

Вернувшись на Уайт-Лайон-стрит, где жил Родди, Фиона внимательно осмотрела улицу, убедилась, что у дома никто не прячется, быстро взбежала по лестнице, втолкнула в квартиру Сими, закрыла дверь на замок и подперла ручку стулом. Потом она начала собирать вещи. Времени было в обрез. Шихан искал ее изо всех сил. С помощью привратника они с Бертоном поняли, что к чему, она ведь назвала Фреду свое имя. Эти люди знали, кто такая Фиона, зачем она пришла и что подслушала. На поиски уйдет день-другой, но она не даст им этого шанса. Нужно бежать из Уайтчепла. Немедленно.

Фиона понятия не имела, куда отправиться, но решила ехать на поезде. Любом поезде, лишь бы он шел как можно дальше от Лондона. Девушка надеялась, что через несколько недель Бертон решит, что она провалилась сквозь землю, и забудет о ее существовании.

Дорожной сумки у них не было, поэтому она положила их с братом одежду в мешок из-под муки, лежавший под раковиной. Что еще? Девушка сняла с каминной полки отцовскую коробку из-под сигар и высыпала ее содержимое на стол. Свидетельства о рождении… Надо взять. Рыжий локон, в детстве срезанный с головы Чарли. Тоже. Свадебная фотография родителей… Она посмотрела на хорошенькую молодую женщину, полную жизни и надежды. Слава богу, мать никогда не узнает, что стоящего с ней рядом красивого мужчину убили. По крайней мере, от этого горя она избавлена.

Ощутив приступ дрожи, Фиона закрыла глаза и оперлась о стол. Она могла думать и совершать поступки, но шок еще не прошел. В ушах звучали слова, смысла которых она пока не осознала. Ее отца убили… Потому что Уильям Бертон не хотел платить своим докерам шесть пенсов в час вместо пяти. Внутри снова вскипела ненависть. «Я не убегу! – гневно подумала она. – Останусь здесь и пойду в полицию. Там мне помогут. Непременно помогут. Выслушают меня. Я расскажу им, что сделал Бертон, и они… рассмеются мне в лицо». Если она обвинит Бертона в убийстве ее отца, этому никто не поверит. Полиция не станет заниматься такими людьми только на основании ее слов. А если и станет, Бертон ни за что не сознается. Скажет им, что она забралась в его контору, нанесла ущерб его имуществу и украла деньги. Скажет, что застал ее на месте преступления, и предъявит свидетелей. А потом ее отправят в тюрьму. Сими останется один; воспитывать его придется Родди и Грейс. Все безнадежно! Бертон убил ее па, а она ничего не сможет с этим сделать. Ей не только не удастся отомстить за смерть отца; если Фиона останется в Лондоне, с ней самой произойдет несчастный случай. Бессильные слезы катились по ее лицу и падали на фотографию родителей.

– Фиона, ты что? – спросил Сими.

Девушка не осознавала, что брат наблюдает за ней.

– Все в порядке, милый, – вытирая слезы, ответила она.

– Мы куда-то едем? – спросил он, глядя на мешок.

– Ага. Мы с тобой отправляемся в путешествие.

У мальчика загорелись глаза.

– В путешествие? Куда?

Она не знала, что ответить.

– Куда? Ну… э-э… это сюрприз. Мы сядем на поезд и поедем туда, где будет очень весело.

Пока Сими развлекал себя, подражая звукам поезда, Фиона продолжала разбирать содержимое коробки из-под сигар. Обручальные кольца родителей… Берем. Отцовский складной нож… тоже. Расписки об уплате за квартиру. Это в камин. На самом дне лежала пачка писем от ее дяди Майкла.