Текст книги "Как поцеловать своего врага (ЛП)"

Автор книги: Дженни Проктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

Леннокс

Мой телефон зазвонил чуть позже двух ночи, но я был слишком сонный, чтобы сообразить, как на него ответить. Звонок прервался, но я продолжал тупо смотреть на экран. Зачем Тэйтум звонит посреди ночи? Прежде чем я успел хоть как-то собраться с мыслями, она перезвонила снова.

На этот раз я успел ответить.

– Тэйтум?

– Привет. Я разбудила тебя? – В её голосе дрожь, и у меня тут же сжимается сердце.

– Глупый вопрос. Разбудила, да? – говорит она.

– Что случилось? Всё в порядке? – наконец-то выдавливаю из себя.

– Зависит от того, что ты считаешь «в порядке». На кухню для кейтеринга упало дерево.

– Что?

– Дерево. То самое, огромное, у угла парковки для сотрудников.

Я сразу понял, о каком дереве речь. Полумёртвый красный дуб, который отец уже много лет велел нам спилить.

– Тэйтум, ты в безопасности? С Тоби всё в порядке?

– Мы в порядке, – быстро отвечает она. – Оно не задело мою квартиру, но, кажется, крыша над лестницей пострадала. А мой офис полностью раздавлен.

– Это не важно. Главное, что ты цела. – Я оглядываюсь вокруг – дом тих и неподвижен, как всегда бывает при отключении электричества. – У вас там свет есть?

– Нет. Нос уже мёрзнет.

– Я еду. Только держись в тепле, хорошо? Я скоро буду.

Следующие пять минут я провожу, обзванивая Перри и Оливию, чтобы сообщить, что произошло. До Броуди дозвониться не могу, но он живёт буквально через пару домов, так что просто заеду и разбужу его. Если предстоит резать дерево, он точно захочет помочь.

Я хватаю бензопилу в гараже и бегу к грузовику Броуди, который, к счастью, так и не вернул вчера. На улице ветер стих, воздух неподвижен – в резком контрасте с той тревогой, что бурлит во мне. Ещё холоднее, чем я ожидал, а под снегом – толстый слой льда. Ходить скользко и опасно. Снега пока не так много, чтобы расчистить дорогу, но асфальт под ним скользкий.

Я выруливаю и направляюсь к дому Броуди, всё время думая о Тэйтум. Она в тепле? С ней всё в порядке? С Тоби всё хорошо? Конечно, я волнуюсь и за кухню, и за ресторан. Но всё это меркнет рядом с тем, насколько я переживаю за неё.

До дома Броуди доезжаю быстро, даже несмотря на снег. Останавливаюсь прямо на дороге – не хочу возиться с его подъездом, – и бегу к двери.

В наших широтах такая погода долго не держится. К выходным будет уже градусов десять тепла, и всё растает. Но ближайшие сорок восемь часов будут тяжёлыми. Я плотнее запахиваю пальто и жму на дверной звонок, потом стучу кулаком.

Проходит целая вечность, прежде чем Броуди распахивает дверь. В руках у него походный фонарь, глаза полные удивления, а пижамные штаны вывернуты наизнанку.

– Привет, – говорю я чуть чересчур бодро. – Разбудил?

Он проводит рукой по волосам.

– Что ты здесь делаешь?

– Извини, что вытащил тебя из уютной постели, но на кухню для кейтеринга упало дерево. Я еду на ферму разбираться. Наденешь нормальные штаны, пока я схожу за твоей пилой?

– С Тэйтум всё в порядке?

– Она говорит, что да. Но я сам не успокоюсь, пока не увижу её.

Он кивает.

– Дай мне две минуты.

Пока Броуди собирается, я иду к его сараю, вытаскиваю пару брезентов и его бензопилу, добавляю к своей в кузов грузовика. Когда возвращаюсь, он уже выходит из дома. Направляется к водительской стороне, и это меня устраивает – у него больше опыта вождения по такой погоде.

Я залезаю на пассажирское сиденье, и он бросает на меня взгляд, включая полный привод и трогаясь с места.

Броуди пытается завязать разговор, но мне трудно сосредоточиться. В голове только одно – Тэйтум.

И вдруг я задумываюсь: неужели вот оно как – когда в жизни появляется человек, который становится важнее всего остального?

Я даже не встречаюсь с Тэйтум, но с той самой минуты, как она позвонила и рассказала, что произошло, я не могу думать ни о чём, кроме неё.

Это ведь должно что-то значить, правда?

Когда мы подъезжаем к ферме, всё вокруг погружено в темноту – за исключением парковки ресторана, освещённой фарами грузовика Перри и внедорожника Тайлера.

Перри машет Броуди, чтобы тот сдал немного назад – так, чтобы свет от фар освещал крышу кухни для кейтеринга, как и остальные машины.

Я выхожу из машины и смотрю на разрушения.

Вижу только дерево.

Оно повсюду. Огромные заснеженные ветви завалили задний вход и пробили задние окна.

Перри и Тайлер о чём-то оживлённо спорят, обсуждая, как лучше убрать дерево, и Броуди сразу присоединяется к разговору. Им бы просто дать Броуди командование – он в семье мастер решать проблемы – и делать, как он скажет.

В любом случае, без меня они справятся, так что я обхожу здание сбоку и захожу внутрь.

На улице снег отражает свет, и видно неплохо, но внутри – кромешная тьма. Я тянусь за телефоном, чтобы включить фонарик, но тут кто-то врезается в меня, сбивает телефон из рук и прижимается к моей груди.

– Уф. Ай.

Я хватаю Тэйтум – это может быть только она. Никто больше не станет бродить по кухне посреди ночи. Да и пахнет она так, как пахнет только она. Я обнимаю её за плечи.

– Эй, ты в порядке?

Её ладонь касается моей груди, а потом поднимается к лицу.

– Леннокс? – шепчет она. – Это ты?

– А кто же ещё? – Её рука всё ещё на моей щеке, и я едва сдерживаюсь, чтобы не прижаться к её ладони и не поцеловать её.

– Я подумала, что ты грабитель.

– Грабитель? Сейчас? Пока половина моей семьи стоит во дворе?

Она фыркает.

– Ну, если уж ты так формулируешь...

– Скажи мне, тебе комфортнее хватать грабителя или всё же меня?

С тех пор как я почувствовал её прикосновение и услышал голос, напряжение, жавшее мои плечи, растворяется. Она в порядке. Она в безопасности.

Она отдёргивает руку.

– Я не хватала тебя. Я пыталась убедиться, что это ты.

– Уверен, ты хватала.

– Заткнись. Я не... да какая разница. У тебя есть фонарик?

– Был. Пока кто-то не врезался в меня и не выронил мой телефон.

– Ах да. Это же я.

– У тебя есть твой?

– Я его положила, когда схватила скалку.

– У тебя скалка?

– Мне нужно было оружие! – говорит она, будто это всё объясняет.

– Понятно. Против грабителя.

– Именно.

Я всё ещё держу её за плечи и медленно скольжу рукой вниз по её руке, пока не касаюсь скалки в её сжатом кулаке. Обхватываю её пальцами.

– Может, я это возьму?

– Ага, – говорит Тэйтум медленно. – А я тогда поищу телефон...

Она отходит, и мне тут же становится неуютно без её тепла. Судя по звукам, она немного шаркает и задевает что-то, а потом включается её фонарик. Молча она двигается ко мне, светя на пол, пока не находит мой телефон.

Наклоняется, поднимает его, стряхивает пыль о свой худи и протягивает мне.

– Похоже, уцелел. Прости.

Мы идём рядом, держа перед собой включённые телефоны, и молча проходим в основную часть кухни, а затем в заднюю, где скелетообразные ветви дерева прорвали потолок. Офис Тэйтум полностью раздавлен, в нём – основная масса ствола. Но кажется, сама кухня почти не пострадала.

– Могло быть хуже, – говорю я, освещая разрушения. – Хотя бы квартира цела. И ты сможешь продолжать готовить.

– Да, могло быть гораздо хуже, – кивает она. – Как думаешь, сколько займёт ремонт?

– Без понятия. Сегодня уберём дерево, натянем брезенты на дыру в крыше, потом подождём, пока распогодится и вернётся электричество. После этого найдём бригаду, чтобы восстановить стену офиса и крышу. На глаз – неделя, может, две.

Она прикусывает губу.

– Две недели. Это долго.

– Главное, кухня работает. Если захочешь сбежать от всего – мой офис в твоём распоряжении.

Она смотрит на меня с весёлым прищуром.

– Подожди, ты сейчас серьёзно? Мне послышалось, или Леннокс Хоторн только что предложил помощь?

– Привыкай. Похоже, тебе это будут предлагать всё чаще.

– Это значит, что мне достанется вся лучшая спаржа?

– Я по-честному выиграл ту спаржу, Эллиотт. Не моя вина, что ты ужасна в «камень-ножницы-бумага». Я, кстати, предлагал приготовить тебе что-нибудь. Это было мило.

– Я всё ещё уверена, что ты жульничал. – Она скрещивает руки и слегка вздрагивает от холода. – Но на самом деле, ты уже для меня готовил.

– Сэндвичи у мамы не в счёт.

– Они были потрясающие, но нет, не в счёт. Я заказала пару блюд из Хоторн на той неделе. Филе миньон и свиную вырезку.

– Умный выбор, – говорю я, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё сжалось. Она ела мою еду? Ей понравилось? Я произвёл впечатление?

Если бы я знал, что готовлю для неё, отнёсся бы к этому вдвойне серьёзно.

– Это мои любимые блюда.

– Я так и подумала, – отвечает она.

У меня пересыхает в горле.

– Ну, и как тебе?

Она смотрит на меня долго, прямо, искренне.

– Всё было идеально, Леннокс. Конечно, идеально.

И в её словах нет ни грамма лести. От этого признания внутри распускается тепло, которое сложно описать. Мне всегда приятно, когда людям нравится то, что я создаю. Но сейчас это ощущается по-другому.

Больше.

Глубже.

Я поднимаю руку и провожу пальцем по краю шарфа Тэйтум – моего шарфа. Он свободно обмотан вокруг её шеи, но она всё равно выглядит замёрзшей – нос порозовел, щёки пылают.

– Тэйтум, где твоя куртка?

Она пожимает плечами.

– У меня её нет.

– Вообще нет? Ни одной?

– В Калифорнии не бывает такого холода. Да ты сам говорил, что для весны такая погода нехарактерна. Я решила, что куплю что-нибудь к следующей зиме.

Я скольжу рукой по её руке и беру её за пальцы, переплетая их со своими.

– Пойдём, – говорю, потянув её к своему кабинету.

Я оставляю её у двери, а сам захожу внутрь, снимаю с крючка своё чёрное пуховое пальто. Ставлю телефон на книжную полку и направляю свет вниз, чтобы освещение было, но не слепило глаза. Протягиваю куртку.

– На. Надень.

Она не двигается.

– Ты точно не замёрзнешь?

Я смотрю на своё тяжёлое шерстяное пальто.

– Оно справляется.

– Понятно, – отвечает она, слегка смутившись. – Конечно, справляется.

Я распахиваю куртку и жестом прошу её повернуться, чтобы ей было удобнее надеть.

– Я хожу в ней в походы. Она тебя точно согреет.

Она оборачивается, и я берусь за край куртки, чтобы застегнуть молнию. Куртка на ней выглядит нелепо огромной – руки утонули в рукавах, низ почти до колен. Но, чёрт возьми, какая же она милая в ней. И дело не только в том, что она в моей одежде.

– Спасибо, – тихо говорит она. – Тепло. – Она поднимает руку и касается меня, скользит ладонью по моей груди. Я замираю. Никогда ещё я так не жалел, что на мне столько слоёв одежды.

– Мне нравится, как эта куртка на тебе смотрится, – говорит она медленно, её пальцы задерживаются у пуговиц.

Сердце начинает стучать чаще. Это... другое. Хорошее другое. Намного более осознанное прикосновение, чем все предыдущие. Если не считать истории с медведем, но та не в счёт – тогда она паниковала, а я её успокаивал.

Сейчас паникую я.

– Леннокс! – раздаётся голос Перри, и мы с Тэйтум отдёргиваемся друг от друга. – Нам нужна твоя помощь.

– Сейчас, – откликаюсь. – Проверяю генераторы.

– Ты только что соврал брату? – шепчет она, усмехаясь.

Я показываю пальцами крошечное расстояние между большим и указательным.

– Совсем немного. Я ведь действительно иду проверять генераторы. – Беру телефон с полки и протягиваю ей руку. – Пойдём со мной?

Она прикусывает губу, колеблется секунду, но всё же вкладывает пальцы в мои.

Идти за руку по тёмной кухне немного неудобно, но мне всё равно. А судя по тому, как крепко она держит мою ладонь, ей – тоже.

Вместе мы проверяем генератор – слава богу, он гудит, обеспечивая холод в холодильнике и морозильной камере.

– Что он питает? – спрашивает Тэйтум.

– Только холодильник и морозильник. Подключить всё здание было бы слишком дорого. Да и зачем отапливать пустое помещение, если у нас нет электричества?

– То есть ты про то пустое помещение, в котором я живу?

Я морщусь.

– Хороший аргумент. – Я касаюсь кончика её носа свободной рукой. – Придётся тебе превратиться в ледышку, как и всем остальным.

Хотя, конечно, я не позволю ей мёрзнуть. Но сначала нужно поговорить с Броуди, прежде чем предлагать ей переночевать у него. К себе звать бессмысленно – у меня не теплее.

Когда мы подходим к двери, она отпускает мою руку – мои братья уже работают, распиливая дерево.

Мы останавливаемся у края парковки.

– Ты тут справишься?

Она глубже зарывается в мою куртку и кивает. Я нехотя иду к братьям, но постоянно оглядываюсь – каждый раз встречаюсь с её взглядом.

Пилой уже работает Перри, у Броуди своя, так что я с Тайлером просто носим брёвна, пока они распиливают ствол на части. Складываем их у обочины в небрежную кучу. Когда заканчиваем, руки гудят от боли, пальцы онемели, а нос вообще не чувствую от холода.

Мы натягиваем несколько огромных брезентов на дыру в кухне, закрепляя их так, чтобы снег не накапливался сверху. Надолго этого не хватит, но до окончания метели должно сработать.

Где-то посреди всей этой суеты Тэйтум исчезает внутри – я это скорее чувствую, чем вижу – и с этого момента я почти не могу не оглядываться каждые пару минут, надеясь увидеть, что она вернулась. Но она так и не появляется. Даже когда Тайлер и Перри уезжают, а Броуди уже запускает двигатель своего пикапа.

Наверное, она вернулась в квартиру и легла обратно в постель. Понимаю. Но мне не хочется, чтобы она там оставалась. Там холодно. И Тоби тоже замёрзнет.

До рассвета осталось недолго. Солнце ещё не поднялось за горы, но небо уже светлеет – голубоватый свет ложится на падающий снег. До включения электричества могут пройти часы. Да и днём температура всё равно не поднимется выше нуля.

– Ты в порядке? – спрашивает Броуди, высунувшись из окна, облокотившись на дверь.

Я провожу рукой по лицу и подхожу ближе.

– Хочу проверить, как там Тэйтум. Она ушла внутрь, и я не хочу, чтобы она там оставалась. Ты не против, если я приглашу её к тебе?

Броуди кивает в сторону за моей спиной.

– Уже на шаг впереди тебя, брат.

Я оборачиваюсь и вижу, как Тэйтум пересекает парковку, всё ещё в моей куртке, с сумкой на плече и Тоби на поводке рядом.

Я пытаюсь отогнать волну разочарования, наполняющую грудь. Рад, что она идёт с нами, но жаль, что это был не я, кто её пригласил.

– Кейт её позвала, – говорит Броуди. – Предполагаю, это значит, что ты тоже к нам?

Я не успеваю ответить, потому что Тэйтум уже открывает заднюю дверь пикапа Броуди и забирается в салон.

– Пошли, малыш, – говорит она, подвигаясь в сторону и подзывая Тоби запрыгнуть рядом.

Я сажусь на переднее сиденье и оборачиваюсь – наши взгляды с Тэйтум встречаются всего на секунду.

– Спасибо вам за это, – говорит она Броуди, быстро отводя взгляд от меня. – В квартире уже жутко холодно.

– Не за что, – отвечает Броуди, медленно выезжая с парковки. – Дровяная печь в гостиной отлично греет дом. Ну, по крайней мере, первый этаж. А Кейт обожает, когда в доме много народу.

– Электричества долго не будет? – спрашивает Тэйтум.

– День-два максимум, – отвечаю я. – Зависит от того, сколько ещё будет идти снег.

– Тайлер сказал, что увозит Оливию с малышом к родителям, – добавляет Броуди. – А у Перри в доме камин, так что он с Лайлой наверняка останутся у себя. – Он бросает на меня вопросительный взгляд: – Получается, нас будет только четверо?

Тэйтум шевелится на заднем сиденье, и я снова оглядываюсь – её глаза устремлены на меня, в них вспыхивает что-то вроде предвкушения, может, даже радости.

Я приподнимаю брови, задавая безмолвный вопрос, и она чуть пожимает плечами.

– По-моему, звучит весело.

Броуди тормозит у моего дома.

– Решай сам, брат.

Я отстёгиваю ремень.

– Приду чуть позже, – говорю. – Нужно собрать пару вещей.

Собрать пару вещей… и принять душ. И подстричь бороду, и переодеться во что-то чистое, и вообще постараться не выглядеть так, будто только что вылез из постели и два часа сражался с дубом. Вода будет ледяная, но если я собираюсь провести день с Тэйтум у камина в гостиной моего брата – оно того стоит.

Глава 14

Тэйтум

Солнце едва поднимается над горизонтом, когда мы въезжаем на подъездную дорожку к дому Кейт и Броуди. Но Кейт уже не спит – она стоит на крыльце и встречает нас, как только мы поднимаемся по ступенькам.

Она крепко обнимает меня.

– Я так рада, что ты в порядке и с тобой всё хорошо.

Её слова застают меня врасплох. Я как-то даже не задумывалась, что кто-то мог переживать за мою безопасность. В кухне, конечно, шёл снег, и этого уже достаточно, чтобы запаниковать, но они ведь беспокоились и обо мне?

– Пойдём, – говорит Броуди, мягко подталкивая Кейт к двери. – Давайте греться в доме. Я разведу огонь.

Через десять минут я уже сижу у камина, укутанная в одеяло, а Тоби свернулся у моих ног. Слабый утренний свет пробивается в комнату, но внутри всё ещё полумрак, создающий ощущение уюта и сонной неги. Учитывая, как долго я не сомкнула глаз, мне бы стоило вздремнуть – иначе я точно не дотяну до вечера. Но для этого нужно перестать думать о том, когда же наконец появится Леннокс.

Он сказал, что дойдёт пешком. Но сколько это – «чуть позже»? Час? Два?

У него ведь тоже нет электричества, неужели он будет сидеть там в холоде?

Я стону и хватаю с журнального столика книгу. Леннокс взрослый мужчина, он сам разберётся, как согреться. Мне не нужно о нём волноваться.

И всё же, открывая первую главу, я снова вспоминаю, каково это было – идти по тёмной кухне, держа его за руку. Мне не нужно о нём волноваться.

Но, может быть, я хочу волноваться.

– Хорошая книжка, – говорит Кейт, устраиваясь в кресле напротив. Она кивает на обложку. – Я её только что дочитала.

Я поворачиваю книгу, чтобы разглядеть обложку, – я даже не обратила внимания, когда брала её. Милый ромком, как раз то, что я обычно люблю.

– Я ещё думала, что лучше – поспать или почитать, – говорю, сдерживая зевок.

– Броуди ушёл наверх, хочет ещё пару часов поспать. Если хочешь, можешь растянуться на диване. Если, конечно, уговоришь Чарли подвинуться.

Бассет-хаунд, занявший половину дивана, лениво бьёт хвостом по подушке, услышав своё имя, но даже не думает шевелиться.

Я подтягиваю ноги под себя и слегка подталкиваю пса в бок.

– Я привыкла делить диван с Тоби, – говорю. – Приспособлюсь. Хотя странно, что Тоби не пришёл ко мне. Но раз он предпочёл остаться у огня – отлично. Слишком много псов на одном диване.

– Попробуй поспать, – говорит Кейт, вставая. – После такой ночи тебе точно надо отдохнуть.

Я устраиваюсь поудобнее и читаю несколько страниц, но, похоже, засыпаю, потому что просыпаюсь уже с книгой на полу, в комнате яркий дневной свет, а оба пса куда-то исчезли.

Я слышу, как гремят ошейники, как цокают когти по полу – судя по всему, они взволнованы. Скрипит входная дверь, и я понимаю – либо Броуди, либо Кейт выводят их на улицу.

Я потягиваюсь, глянув на часы. Уже одиннадцать утра? Чёрт. Я не просто подремала, я вырубилась всерьёз.

– О, ты проснулась, – говорит Кейт, появляясь в дверном проёме между кухней и гостиной.

Я тру рукой лицо, пытаясь окончательно прийти в себя.

– Ага. С Тоби всё в порядке? Это Броуди вывел его?

– Леннокс, вообще-то.

Я выпрямляюсь и машинально приглаживаю волосы, которые наверняка торчат во все стороны.

– Он уже здесь?

– Пришёл пару часов назад, но потом они с Броуди съездили к ресторану за обедом. А до этого Леннокс приготовил горячий шоколад. Хочешь?

В другой ситуации я бы, наверное, попросила кофе, но если шоколад делал Леннокс – однозначно да.

– Это звучит великолепно.

Кейт уходит и возвращается с голубой кружкой с надписью «Однажды я пошутил насчет химии, но реакции не последовало».

– Подарок от одного из учеников Броуди, – объясняет она, передавая мне кружку.

– Смешно, – улыбаюсь я, принимая напиток. – А как у вас вообще получилось сделать что-то горячее?

Я делаю глоток. О, Господи. Я стону от удовольствия.

– Это вообще легально?

– Вкусно, да? – смеётся Кейт. – Броуди достал походную плитку на пропане и поставил её на заднем крыльце.

Шоколад идеально густой, с лёгкой кислинкой и пряностью, которую я не сразу могу распознать. Но это что-то совершенно божественное.

– Серьёзно, есть хоть что-то, что Леннокс ещё не довёл до совершенства? – говорю, делая ещё один глоток. – Что он туда кладёт?

– Маскарпоне, – отвечает Кейт. – И мускатный орех.

Как только она говорит, я сразу улавливаю знакомую сладкую кислинку маскарпоне. Никогда бы не додумалась добавлять его в шоколад. Но это… блестяще. Вкусно. И очень в духе Леннокса.

Я делаю ещё один длинный глоток, и тут открывается входная дверь. Леннокс заходит в дом, а собаки носятся у него под ногами. На нём всё та же шерстяная тёмная шинель, припорошенная снегом. Шарф – глубокого синего цвета, не тот, что я ношу сейчас. Этот выглядит вязаным вручную – как будто его связала мама или бабушка.

Я наблюдаю, как он снимает шарф, потом пальто, под которым – термохенли точно такого же цвета, как шарф. Она сидит на нём идеально. Словно сшита на заказ. И я…

Я слишком внимательно разглядываю его одежду.

Но как не разглядывать, когда он выглядит как модель из рекламы дорогих брендов? Таких, где всё будто бы идеально – одежда, лица, жизнь.

Чарли не спеша подбредает к камину и с глухим вздохом заваливается на пол, но Тоби остаётся рядом с Ленноксом, виляя хвостом и прижимаясь головой к его бедру. Это у него такая особая просьба – молчаливое «погладь меня». И что-то во мне сжимается, когда Леннокс приседает и делает именно это, говоря с Тоби дурацким, ласковым голосом:

– Хороший мальчик, Тоби-Тобс. Кто у нас тут самый хороший?

Говорят, путь к сердцу шеф-повара лежит через хороший нож – и это правда. Но для меня есть путь ещё короче: через моего пса. А то, как Леннокс сейчас себя с ним ведёт, попадает точно в цель.

Я вдруг почти физически ощущаю, как сильно мне хочется подойти к нему, обнять за талию, прижаться всем телом и почувствовать, как его руки обвивают меня в ответ. Возможно, он бы провёл ладонью по моей спине. Или поднял руку к моим волосам и запустил пальцы. Или провёл бы большим пальцем по линии моей челюсти —

– Тэйтум? – Кейт говорит чуть громче обычного, будто специально старается привлечь моё внимание. И вдруг до меня доходит, что это уже не первый раз, когда она меня зовёт.

– Что? Да? Привет. Прости.

Она смотрит на меня с выражением, которое ясно говорит: она прекрасно понимает, почему я отвлеклась.

– Я просто спросила, не голодна ли ты.

– О. Да. Конечно. Еда – это хорошо.

– И Леннокс тоже что-то у тебя спрашивал, но ты даже не моргнула, – добавляет она, а в её глазах пляшет смех.

Я смотрю на Леннокса, и он слегка пожимает плечами.

– Я просто спросил, согрелась ли ты наконец.

– Прости. Я просто… думала… кое-о-чем. Но да! Я согрелась. Очень согрелась. – Великолепно. Просто мастер риторики.

– Ну ладно, – усмехается Леннокс, и мои щеки пылают. – У меня остался болоньезе из ресторана. Если звучит аппетитно – Броуди может вскипятить воду на походной горелке, и у нас даже будет паста.

– Я использую Jetboil, – объявляет Броуди, появляясь в дверях с восторгом настоящего бойскаута. – Вскипячу воду меньше чем за полторы минуты.

Кейт закатывает глаза.

– Мне кажется, он живёт ради отключений электричества – просто чтобы иметь повод достать всё своё снаряжение для выживания.

Я улыбаюсь, пока Броуди и Леннокс уходят вглубь дома, их голоса постепенно затихают, а дверь хлопает за ними.

Если когда-нибудь случится зомби-апокалипсис, я точно хочу, чтобы братья Хоторн были в моей команде. Эту мысль я впервые поймала ещё утром, когда наблюдала, как они вместе с Тайлером, мужем Оливии, распиливают упавшее дерево на части и складывают его в стороне от парковки. Они были закутаны в одежду так, что мускулов не разглядеть, но с учётом тяжести работы, было легко представить, какие они на самом деле.

А теперь я сижу в тепле и безопасности, хотя за окном снег и стужа.

Скоро нас накормят, даже несмотря на то, что кухни как таковой сейчас нет.

И мой телефон заряжается от портативного аккумулятора, который Броуди дал мне сразу по приезде, хотя электричества всё ещё нет.

Зомби? Ну да, меня они больше не пугают.

– Я слышала, Броуди тот ещё любитель активного отдыха, – говорю я, поворачиваясь к Кейт.

Она кивает.

– Все они такие. С детства – походы, палатки, костры. Но забудь об этом, – она придвигает пуфик поближе, устраивается на нём по-турецки и подаётся ко мне. – Я хочу поговорить о том, что с тобой случилось, когда вошёл Леннокс.

Сердце начинает биться чаще, и я делаю длинный глоток горячего шоколада, прячась за кружкой.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – наконец выдыхаю.

– Да брось, Тэйтум. Ты чуть ли не раздевала его глазами. Это было настолько очевидно.

Я ставлю кружку на столик и закрываю лицо ладонями, которые до сих пор тёплые от напитка. Неясно, что горячее – руки или мои щёки.

– Я не раздевала его глазами!

– Ещё как раздевала, – ухмыляется Кейт. – Я отлично читаю людей. Тут определённо что-то происходит. Отрицать уже поздно.

Я раздвигаю пальцы, делая крошечную щель, чтобы посмотреть на неё одним глазом.

– Я действительно была настолько очевидная?

Кейт смеётся.

– Когда он сказал твоё имя, ты смотрела на него, как влюблённая школьница. Что происходит? На обеде ты отнекивалась, но теперь я уверена – всё дело в нём? Ты правда начинаешь что-то к нему чувствовать?

– Наверное? Мы же поначалу спорили, как дети. Но последние пару недель всё как-то… изменилось.

– В хорошую сторону?

Я вздыхаю.

– Однозначно в хорошую. Он вообще-то должен был приготовить для меня ужин в следующий понедельник. Это единственный день, когда у нас обоих выходной.

– Фуух. Это же почти целая вечность, – закатывает глаза Кейт. – Шефы и ваши глупые графики. Но всё равно! Это уже что-то. А может, и ещё кое-что случится, пока ты здесь, – она поднимает руки в крошечном жесте победы и испускает радостный визг.

Я бросаю на неё взгляд и оглядываюсь в сторону кухни, не хочется, чтобы Леннокс, или даже Броуди, что-нибудь услышали. Но Кейт только отмахивается:

– Они всё ещё на улице. Обещаю, не услышат ни слова. Но, дорогая, если ты и дальше будешь так на него смотреть, не важно, что он услышит. Ты будто вывеску на себе носишь – настолько это очевидно.

– Честно? Он же один из братьев Хоторн. Как не смотреть?

– Ну, тут ты права, – соглашается она. – Вот бы ты видела открытие ресторана. Флинт тоже приехал, и все четверо впервые за сто лет были в сборе. Та ещё энергетика. Мы там едва дышали.

Когда мы учились с Ленноксом в кулинарке, его младший брат не был знаменит, так что я удивилась, когда погуглила его ферму, нашла инфу про открытие ресторана и вдруг осознала, что тот самый известный актёр Флинт Хоторн – это его брат. Сейчас, зная это, удивляться уже не приходится – они ведь действительно похожи, как и остальные братья.

– Я видела фотографии, – говорю. – Даже представить страшно, какой эффект они производят вживую.

Кейт слегка толкает меня коленом.

– Они все такие же классные внутри, Тэйтум. Ну, я, конечно, предвзята. Но если между вами с Ленноксом правда что-то намечается – я бы за него держалась.

– Ты знаешь что-нибудь о Хейли?

Кейт морщит лоб.

– Это та, с которой он встречался в колледже?

Я киваю.

– Я нашла коробку с их фотогафиями, письмами и всем таким. Он её оставил в квартире.

– Я мало что помню. Но, кажется, она мне нравилась. Очень милая была.

– Подожди, ты с ней знакома?

– Он пару раз привозил её на ферму. Мы с Броуди тогда ещё в школе учились, так что, да, встречались.

– Значит, у них всё было серьёзно. – Хотя чего уж там – если он хранил целую коробку воспоминаний, и без встреч с семьёй было бы ясно. Но раз уж он её домой привозил...

– Да. И после расставания он был не в себе несколько месяцев. Он не говорит об этом, но я всегда думала, что именно из-за этого он...

Она запинается, и губы сжимаются, будто она не уверена, стоит ли договаривать.

– ...стал бабником? – заканчиваю я за неё.

Она морщится, но не спорит.

– Клянусь, с тех пор, как он вернулся домой, он больше не такой. Мне кажется, это вообще никогда не было его настоящим «я».

– И ни с кем не встречался серьёзно?

– По крайней мере, о таких мы не знали. – Она кусает губу. – Тебя это пугает?

Я откидываюсь на подушки и обдумываю. Наверное, должно бы. Но почему-то нет. Я не знаю, что именно между нами происходит, но это не похоже на игру. Может, потому что мы официально даже не встречаемся. И большинство наших разговоров – это поддразнивания и весёлые споры, так что всё, что возникает между нами, как будто происходит вопреки нашим попыткам раздражать друг друга.

– Честно? Не думаю. Есть куча других вещей, которые меня пугают, но не это.

– Потому что это кажется настоящим?

Я пожимаю плечами.

– Не хочу забегать вперёд. Мы не так много времени провели вместе вне работы. Ужин может оказаться просто ужином.

Кейт смотрит на меня с той самой хитрой улыбкой.

– Но не кажется же, что это просто ужин, правда?

Я кусаю губу.

– Пожалуй, это чувствуется... как что-то.

– Мне нравится «что-то», – подмигивает она и поднимается. – Пойду проверю, как там парни. Тебе чего-нибудь принести?

– Нет, всё хорошо, – говорю я, потянувшись к телефону. Но стоит взглянуть на экран – и я тут же жалею, что взяла его в руки.

У меня сообщение от папы. А сейчас мой мир слишком тёплый и уютный, чтобы его разрушать. Я ненавижу, что так чувствую, но с той подоплёкой, что звучит в его последних сообщениях, становится всё сложнее верить, что он действительно желает мне добра. И всё же, если я не отвечу, он будет писать и дальше, закидывая меня всё более язвительными и цепляющими сообщениями.

Папа: Говорят, у вас там снег. А у нас тут небо голубое, температура отличная. Могу прислать за тобой машину в аэропорт, как только одумаешься.

Следом приходит ещё одно, с подмигивающим смайликом – будто всё это просто шутка.

Он точно не шутит.

Тэйтум: Я в восторге от погоды. Снег – просто сказка!

Я кладу телефон экраном вниз и решаю, что больше его не трону до конца дня. Часть меня вообще жалеет, что у меня есть зарядка. Тогда хоть была бы отговорка:

«Ой, телефон сел. Света нет. Я вне зоны доступа на ближайшие... ну, скажем, три недели». Интересно, в Северной Каролине бывают такие долгие метели? Можно ли такую заказать?

Я откидываю голову назад и громко выдыхаю. Это сразу привлекает Тоби – он подходит ко мне, ставит лапы мне на колени и прижимается головой к плечу.

Подруга как-то рассказывала, что её голдендудль обнимался. Я тогда посмеялась – у собак нет рук, какие обнимашки? Но с появлением Тоби пришлось взять свои слова назад. Он действительно обнимается. Особенно когда чувствует, что мне это нужно.

Я глажу его за ушами и смотрю в его тёплые карие глаза.

– Хороший мальчик, Тоб. Мы справимся, правда? Всё будет хорошо?

Сзади хлопает дверь, и в воздухе раздаётся смех Кейт, а потом – голоса, доносящиеся из кухни.

Спустя мгновение Леннокс заглядывает в комнату.