Текст книги "Как поцеловать кинозвезду (ЛП)"

Автор книги: Дженни Проктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Я морщу лоб, надеясь, что имя вызовет хоть какую-то ассоциацию. Пусто.

Флинт хмурится.

– Ты не знаешь, кто такой Мэтт Дэймон?

Я виновато кривлюсь.

– Умница Уилл Хантинг? – уточняет он. – Одри, ну серьёзно. Это же один из величайших фильмов всех времён.

– Прости! – говорю я со смехом. И правда сожалею. Ну кто бы мог быть менее интересен этому мужчине, чем я сейчас? – Мне стоит его посмотреть? Умница Уилл Хантинг?

– Ну, вообще-то да, – быстро отвечает он. – Его должен посмотреть каждый. Но… – Он поднимает палец. – Только не сейчас. Я хочу подойти к этому осознанно.

У меня замирает сердце. Он хочет быть осознанным ради меня? Похоже, он воспринимает всю эту «киношную тему» куда серьёзнее, чем я ожидала.

В голове внезапно возникает образ: я и Флинт, свернувшиеся вместе на его мягком кожаном диване в гостиной, смотрим фильм. Щёки заливает жар.

Я резко разворачиваюсь, чтобы он не увидел, и прикладываю ладони к лицу.

– А этот? – киваю на следующий постер. – Может, начать с него?

Он отвечает, стоя совсем рядом, почти у самого плеча. Его голос заставляет мою шею покрыться мурашками:

– Не этот, – говорит он тихо. – На самом деле – ни один из них. Чтобы убедить женщину, которая не любит кино, полюбить его… нужно нечто большее, чем всё, что я когда-либо снимал.

И я вдруг понимаю: тот факт, что Флинт играет в фильме, может сильно повысить мои шансы досмотреть его до конца.

Но я ему в этом не признаюсь.

Я даже себе в этом признаваться не хочу.

Я разворачиваюсь и вздрагиваю, осознав, насколько близко мы стоим. Между нами меньше пятнадцати сантиметров. Я настолько близко, что могу просто поднять руку и коснуться его груди.

Вместо этого я прячу руки за спиной – на случай, если у них вдруг появятся свои идеи и глубоко вдыхаю через нос.

– Больше, это как?

Флинт поднимает руки и накладывает их мне на плечи, его пальцы чуть задевают край рукавов. От этого прикосновения сердце бешено колотится, а дыхание перехватывает.

– Терпение, Одри, – говорит он. – Я найду для тебя идеальный фильм. Но это не то, что можно торопить.

Он слегка сжимает мои руки, прежде чем отпустить.

Вот чёрт, он хорош. Слишком хорош. Неудивительно, что вся Америка от него без ума.

– Пошли, – говорит он, делая шаг к двери. – Там пирог-мороженое, и я не уверен, что мои братья оставят нам хоть кусочек, если мы не поторопимся.

– О, да ты что, – поспешно отвечаю я. – Вы и так были невероятно щедры. Мне не нужно, чтобы кто-то ради меня что-то откладывал.

Он пожимает плечами.

– Как хочешь. Но ты здесь. И этот пирог правда вкусный. – Он протягивает руку. – Я бы не предлагал, если бы не хотел, чтобы ты попробовала.

Я качаю головой, но всё же вкладываю ладонь в его, позволяя ему увлечь меня обратно на кухню. Он не отпускает мою руку, пока мы не обходим половину огромного острова.

– Это ты так со всеми, кто вторгается на твою территорию?

– Только с биологами, – ухмыляется он и смотрит на мою футболку. – Даже если они хотят, чтобы я оставил их в покое.

Я улыбаюсь, поднимая взгляд к его сияющим голубым глазам. Качаю головой и смеюсь, глядя на свой синий с отливом футболку. На груди – кленовый лист и подпись, которую он только что прочитал: Leaf Me Alone. (*«Leaf Me Alone» – это игра слов, основанная на звучании фразы «Leave me alone» (Оставь меня в покое), где слово «leave» заменено на «leaf» (лист), обычно используется в шуточных надписях, связанных с растениями, природой или ботанической тематикой.)

В девяноста девяти процентах случаев я и правда предпочитаю, чтобы меня оставляли в покое. Я – человек одиночка до мозга костей.

Но, может быть, общество – не так уж и плохо.

Даже если это общество – голливудская звезда.

Глава 8

Флинт

Клэр Макинзи сведёт меня в могилу.

А может, просто похоронит мою карьеру.

Я захлопываю ноутбук, обрывая очередное видео, которое прислал Кэндзи. Клэр всё ещё говорит. Намекает. Делает вид, будто время порознь пошло нам на пользу, а теперь между нами всё прекрасно, и мы с нетерпением ждём совместного промоушена Turning Tides. Она не говорит ничего прямо, чтобы я мог назвать её лгуньей, но подтекст слишком жирный, и сейчас она полностью захватила повестку развлекательных новостей. Посещает каждый публичный ивент, на который только можно попасть, и разговаривает с прессой каждый раз, как её зовут. И даже не заставляй меня начинать разговор об её инстаграме.

Каждый день мою команду заваливают запросами: прокомментировать статус отношений. Саймон этими запросами занимается, но больше ничем, кроме как раздражать меня, не занят.

– Счастливо выглядишь, – говорит Джони из дверного проёма.

Я поворачиваюсь – она облокотилась на косяк, скрестив руки.

– Моя жизнь – это тупость, Джони, – отвечаю, плюхаюсь обратно в кресло и закрываю глаза. Слышу, как она входит в кабинет и садится напротив, но сам не двигаюсь и не смотрю на неё.

– Ты говорил с Саймоном?

Я киваю.

– И что он сказал?

Я вздыхаю и открываю глаза.

– Всё то же самое. Он считает, что поводов для беспокойства нет. – Я наклоняю голову в стороны, пытаясь размять шею. – Говорит, мне надо просто отдохнуть и вылезти из соцсетей.

Джони закатывает глаза.

– Знаешь, вообще-то есть и другие пиарщики.

Я усмехаюсь.

– Не соблазняй.

– Я серьёзно. Он бесит тебя каждый раз. Почему бы не прекратить это и не уволить его?

– Может, после премьеры, – отвечаю. – Он слишком глубоко во всём, чтобы рвать с ним сейчас.

Джони фыркает.

– Думаю, и без него мы вполне справимся. Все сложные штуки уже сделаны. Он снова настаивал на фейковых отношениях?

– Угу. Но теперь считает, что я должен вернуться в Лос-Анджелес, чтобы всё выглядело правдоподобно. Говорит, надо будет организовать пару тщательно срежиссированных появлений на публике с девушкой, которая точно не Клэр. В принципе, я понимаю его точку зрения, но, Джони, сама мысль о том, чтобы выбирать кого-то из списка, как будто я заказываю женщину из каталога...

– Мизогиния? – спрашивает Джони с самодовольной улыбкой.

– Я бы сказал – старомодно, но пусть будет так. Мне это не по душе.

– И правильно. Но, правда, мне не нравится вообще ничего из того, что предлагает Саймон, так что, может, моё мнение здесь не в счёт. Ты думал насчёт кого-то из Сильвер-Крика?

– Кого, по-твоему? Единственные женщины, которых я тут знаю – мои родственницы. Думаешь, это произведёт нужное впечатление?

Она смотрит на меня какое-то время, потом говорит:

– А как насчёт Одри?

Я дёргаюсь, роняю стакан с ручками и тут же начинаю собирать всё обратно. Когда всё возвращено на место, я делаю паузу, чтобы взять себя в руки, и только потом поднимаю взгляд. Джони знает меня практически так же хорошо, как моя семья. Если я не буду осторожен, она тут же меня раскусит.

– Что Одри? – наконец спрашиваю я.

– Пригласи её на премьеру, – говорит она просто. Но ничего простого в этом предложении нет.

– Это... нет. Плохая идея.

– Почему? Я думаю, отличная. Одри – идеальный вариант. Уравновешенная. Уверенная в себе. Говорит грамотно. Не растеряется при встрече с другими знаменитостями.

– Она даже не узнает, кто эти знаменитости.

– Именно! Ещё один плюс. – Джони выпрямляется, подаётся вперёд, и я понимаю, что сейчас она пустит в ход всю свою логику. Классический приём Джони, я его знаю.

– Слушай. Я понимаю, что она может не быть тем человеком, с кем ты реально видишь себя в будущем, но в данном случае это и не нужно. Она всего лишь прикрытие. А ты можешь предложить ей кое-что, от чего она точно не откажется.

Я перевариваю её слова. И удивляюсь двум вещам.

Во-первых, не понимаю, как Джони до сих пор не поняла, что Одри мне нравится.

Во-вторых, я не могу придумать ни одного варианта, что бы её могло замотивировать. Она даже фильмы не любит. Зачем ей вообще ехать на премьеру?

Особенно если учесть, что проводить время со мной она, похоже, не стремится.

Последние три дня, когда Одри была у меня на участке, я был как на иголках. Словно школьник, одержимо ищущий повод подойти.

Поставить новый шланг? Срочно.

Постричь газон, который стриг четыре дня назад? Однозначно.

Прополоть грядки? Лучшего времени не будет.

Но всё это – ноль результата. Несмотря на все попытки привлечь её внимание, Одри была настолько поглощена своей работой, что, кажется, меня едва замечала.

Когда я с ней заговариваю, она всегда отвечает доброжелательно. Но начинаю разговор – всегда я.

– Ладно, – говорю я наконец. – Предположим. Что я могу ей предложить, от чего она не сможет отказаться?

Джони улыбается.

– Доступ к твоей земле.

Я поднимаю брови.

– У неё уже есть доступ к моей земле.

– Ещё на неделю. А ты пообещай, что она сможет возвращаться всё лето. Когда захочет.

– В обмен на то, что она поедет со мной в Лос-Анджелес и будет изображать мою девушку на красной дорожке? Это серьёзная просьба, Джони.

Она пожимает плечами.

– Зато белки ей явно дороги. Может, и согласится.

Я поднимаюсь и иду к окну. Живот урчит – уже после семи, а я даже не думал о том, что буду есть.

– Вижу, ты это продумала.

– Это всё равно лучше, чем план Саймона, – говорит Джони. – Да, немного обмана, но если мы честно объясним Одри ситуацию – думаю, она согласится. Ну хотя бы спроси. Что самое худшее может случиться?

– Она поедет со мной в Калифорнию, поймёт, что моя жизнь – цирк, и сбежит в другую сторону с максимально возможной скоростью.

Джони долго молчит. Потом тихо произносит:

– Оу. Ты в неё втюрился.

Я засовываю руки в карманы и поворачиваюсь к ней, пожимая плечами.

Она прижимает ладонь к груди.

– Она знает?

Я усмехаюсь.

– Нет. Я... нет. Она явно не заинтересована.

– С чего ты взял?

– Я видел её три раза за неделю и каждый раз пытался заговорить. Она вежлива, но в остальном – полностью равнодушна. Я говорю – она отвечает. Вот и всё.

Джони смотрит на меня, приподняв брови.

– И всё? Это всё, на чём ты основываешься?

– Этого более чем достаточно.

– Флинт. То, что она не бросается тебе на шею, не значит, что ты ей не нравишься. Она в гостях. Наверняка старается не мешать, не требовать к себе внимания. Любой шаг дальше показался бы навязчивым. А у меня ощущение, что Одри – совсем не навязчивая. – Она заправляет за ухо прядь светлых волос и наклоняется вперёд. – Я не говорю, что она в тебя влюблена, – добавляет. – Но, может, тебе стоит показать ей чуть больше, если хочешь, чтобы она поняла, что ты в неё влюблён.

– То есть ты хочешь сказать, что я должен пригласить её слетать в Лос-Анджелес и пойти со мной на премьеру фильма как моя пара? – спрашиваю я.

Джони пожимает плечами.

– Попробовать не повредит.

– И ты думаешь, это как-то поможет, если я хочу, чтобы я понравился Одри? Подвергнуть её нападкам прессы, фанатов, бесцеремонных папарацци? Думаешь, она прямо проникнется прелестями отношений с кем-то вроде меня?

– Ну, если ты вот так это формулируешь, то звучит, конечно, ужасно. Но, Флинт, это же не вся твоя жизнь. Это всего лишь малая её часть. И если она тебя по-настоящему узнает, то вполне может согласиться мириться и с этой стороной.

– Или не согласится, – резко говорю я. – И тогда что?

Плечи Джони опускаются, и она морщится.

– Наверное, ты прав, – признаёт она. – Но, если её отпугнёт одна единственная премьера, значит, она и не твоя женщина. Может, это даже будет хорошая проверка.

Я провожу рукой по лбу, чувствуя, как наваливается усталость.

– Я не хочу проверок. Я просто хочу нормальные отношения.

– Я знаю, – мягко говорит она. – Но, Флинт, у тебя не было нормальной жизни уже много лет.

Я отхожу от окна и сажусь на диван рядом с Джони с тяжёлым вздохом.

Тут она хотя бы права.

Не говоря ни слова, Джони протягивает мне iPad. На экране – длинный список пунктов.

– Просто посмотри, – говорит она. – Подумай об этом.

Я вздыхаю и беру планшет.

План довольно простой. Начать с пары фото в мой инстаграм – мы с Одри проводим время дома, возможно, купаемся в бассейне. Но лицо Одри на снимках не будет видно. Просто некая женщина рядом со мной. В течение следующих недель до самой премьеры я выложу ещё несколько подобных фото, ясно давая понять, что я с кем-то встречаюсь, но не раскрывая, кто это.

Мне нравится эта часть плана – она позволит держать Одри подальше от внимания прессы как можно дольше. Её жизнь останется нормальной – чего бы не случилось, если бы кто-то узнал её личность. Интернету хватит одного взгляда на лицо, чтобы раскопать всё, что только можно.

И наконец – Одри идёт со мной на премьеру. И мы ведём себя как настоящая пара.

– А вдруг, – говорит Джони, когда я возвращаю планшет, – после всей этой подготовки и фальши, вам даже не придётся притворяться на красной дорожке. Просто будете парой.

– Знаешь, когда я возвращался в Северную Каролину, я думал, что оставляю весь этот голливудский бардак позади, – говорю я.

– Клэр слишком упряма, чтобы просто отпустить тебя, Флинт, – отвечает она. – Но, правда, мне кажется, этот план сработает. И он куда лучше, чем то, что предлагает Саймон.

– Что лучше плана Саймона? – спрашивает Нэйт, заходя в комнату. Он протягивает Джони тарелку с, возможно, самым аппетитным сэндвичем с помидорами, что я когда-либо видел. – Я принёс тебе ужин.

– Этот помидор из моего огорода? – спрашиваю я. Живот предательски урчит так громко, что они оба это слышат.

Нэйт приподнимает бровь.

– Может быть?

Джони откусывает огромный кусок, и с набитым ртом стонет от удовольствия.

– Боже, как вкусно. – Она тянет Нэйта за рубашку и целует его. – Спасибо, – говорит она, и я отворачиваюсь. Иногда они милые. Иногда – откровенно нелепые.

– Всё. Мне срочно нужна еда, – говорю я и направляюсь к двери.

– Хочешь сэндвич с помидором? – окликает меня Нэйт. – Прости, брат. Надо было и тебе принести.

– Нет, думаю, я вообще поеду, – говорю я.

Нэйт напрягается.

– Куда?

Я вздыхаю. Мой офицер охраны не любит, когда я куда-то езжу один. Даже по Сильвер-Крику.

– К Ленноксу, – решаю я на ходу. – Всё будет нормально. Обещаю.

Не дожидаясь ответа, быстро выхожу из кабинета и иду на кухню. Беру ключи и поношенную бейсболку с крючка у двери в гараж. Натягиваю её на голову и выхожу к машине.

Неужели это теперь моя жизнь?

Обсуждения о том, как обмануть прессу и отвадить настырную бывшую?

Разве это слишком много – просто хотеть отношений с нормальной женщиной, без всей этой чепухи? Я знаю актёров, которые просто играют. Которые занимаются своим делом, не увязая в скандалах. Могу ли я быть одним из них? Просто отпустить всё это остальное?

Через десять минут я паркуюсь у заднего входа в ресторан Hawthorne, который принадлежит Ленноксу. Больше всего сейчас хочется просто поговорить хоть о чём-то, кроме моей собственной дурацкой жизни.

Когда я проезжал мимо входа, общая парковка была забита под завязку, и перспектива пробираться через переполненный зал меня совсем не радовала. Надеюсь, если зайти с чёрного входа и найти Леннокса, он сможет накормить меня без лишнего внимания.

Я вхожу через служебную дверь и медленно пробираюсь к кухне Леннокса. Кейтеринговая кухня фермы Стоунбрук занимает заднюю часть здания, но сегодня там тихо – значит, на ферме никаких мероприятий.

Останавливаюсь у порога кухни. Нахожу Леннокса не сразу, но когда наконец вижу – в груди вспыхивает гордость. Он явно на своём месте, делает то, что любит. И абсолютно очевидно, что каждый в этой кухне настроен на его волну – слушают, ловят каждое слово.

Пока кто-то не оборачивается и не замечает меня.

По кухне проходит волна – тишина. Все смотрят в мою сторону.

Леннокс – последний, кто обращает внимание.

– А что происходит? – спрашивает он. Потом его взгляд встречается с моим. – А, понятно. Он происходит, – сухо замечает он.

Он стягивает полотенце с плеча и кладёт его на стол.

– Ладно, давайте все скажем «Привет, Флинт», и вернёмся к работе, ага?

По кухне прокатывается смех, кто-то выкрикивает:

– Привет, Флинт!

Я поднимаю руку, извиняясь.

– Привет всем. Простите, что отвлёк.

– Да мы совсем не против, – слышится женский голос с другого конца кухни.

– Так, всё, хватит, – говорит Леннокс. – Зак, – кивает парню слева, – подменишь?

– Есть, шеф.

– Извини, – говорю я, когда Леннокс подходит. – Просто показалось, что так будет проще, чем искать столик. – Я киваю в сторону зала.

Леннокс хлопает меня по спине.

– Да всё нормально. Голоден?

– Это вообще наглость? Просто заявиться и надеяться, что ты меня накормишь?

– Флинт, это ресторан.

– Знаю. Просто не хочу создавать неудобства. Или не знаю, ожидать особого отношения.

Он странно на меня смотрит, потом улыбается.

– Ты в порядке? Я думал, особое отношение – это прямо твоё.

Я закатываю глаза.

– Поверь, иногда от этого устаёшь.

– Пошли. Я возьму перерыв и поем с тобой. Подожди у меня в кабинете, а я пока соберу нам тарелки.

– Звучит отлично.

– Хочешь меню?

– Что останется – подойдёт, – отмахиваюсь я.

Леннокс оставляет меня в своём кабинете, и я, чтобы убить время, достаю телефон. Как только экран загорается, понимаю, что зря. Новое сообщение от Кэндзи – очередной пост Клэр в инстаграме.

На фото мы вдвоём. Я сразу узнаю его – это было в Коста-Рике, когда мы ещё встречались и снимали Turning Tides. Задний план слишком тёмный, чтобы кто-то мог понять, где именно сделан снимок, и Клэр это использует: её подпись создаёт ощущение, будто фото свежее.

Кэндзи: Она особо не оставляет пространства для сомнений, брат. Если скоро ничего не скажешь, это будет считаться молчаливым согласием – все решат, что вы и правда снова вместе.

В этот момент Леннокс входит в кабинет с двумя дымящимися тарелками и ставит их по обе стороны стола. Я бросаю телефон на стол и тянусь за вилкой, которую он вытаскивает из кармана фартука.

– Запечённый лосось с крем-фреш с манго, тропическим чатни и рисом с кокосом и лаймом.

– Звучит офигенно.

Он садится напротив и запихивает в рот огромную вилку еды. Кивает на мой телефон.

– Кто там у тебя? – спрашивает сквозь жующий рот, так что я с трудом понимаю слова.

– Не начинай, – мрачно отвечаю я. Беру первый кусок и сразу взрыв вкуса. – Чувак, это реально потрясающе.

– Один из моих любимых, – говорит Леннокс. – Это та девушка с белками? Одри, да?

– Что? Нет. Это… Клэр Макинзи.

– Серьёзно? – Леннокс откусывает ещё, ест с такой скоростью, будто участвует в соревновании, потом тянется за моим телефоном. – У неё волосы потемнели. Я не сразу узнал. Это она только что выложила?

– К несчастью, да.

– Значит, она всё ещё твоя бывшая?

Я тяжело вздыхаю.

– Однозначно. Но, судя по всему, ей вполне комфортно врать миру, что это не так.

– Вот дерьмо.

– Не хочу об этом говорить. Как ты? Как малышка?

Леннокс широко улыбается.

– Отлично. Спит как чемпион. Тебе надо как-нибудь заехать с утра. Растёт нереально быстро. Кажется, каждый день – уже новая версия.

– Да? Я бы с удовольствием.

Наверное, в этом и была моя ошибка. Я всё ещё мыслю как холостяк, ждущий очередного вечера с братьями. А надо было думать как отец – приходить на завтрак и игровые встречи.

Мы едим молча ещё с минуту, пока Леннокс не откладывает вилку – тарелка пустая. Он кивает на мой телефон:

– Ну так что ты будешь делать с Клэр? Это тот случай, когда любое слово может всё только усложнить?

– Возможно. Всё осложняется Turning Tides. Я не хочу создавать скандал, который потом ударит по фильму.

– Да кому, к чёрту, этот фильм? Она дергает тебя за ниточки, и это уже не смешно. Я бы на твоём месте взял контроль в свои руки. Как угодно, но вернул бы себе инициативу. – Он встаёт, кивает на мою тарелку: – Закончил?

– Да, спасибо.

Он забирает обе тарелки, складывает их и направляется к двери.

– Мне пора обратно, но серьёзно – заходи в любое время. Ты здесь всегда желанный гость.

Он выходит, пообещав, что пришлёт десерт, если я задержусь ещё на пару минут. Я тянусь к телефону – ну конечно я не откажусь от десерта от Леннокса – и снова открываю пост Клэр.

Леннокс прав. Я не могу позволить ей продолжать в том же духе.

Убедившись, что я в своём публичном аккаунте, я оставляю комментарий под фото Клэр: Я помню тот вечер! Мы как раз закончили последнюю сцену для #TurningTides. Столько тёплых воспоминаний. Увидимся на премьере!

Потом пишу Джони: Пришли, пожалуйста, адрес Одри.

Если у нас с ней вообще когда-нибудь будет шанс, мне придётся преодолеть одно огромное препятствие.

Сначала она должна согласиться.

Глава 9

Одри

Когда я впервые услышала крик своих сестёр, в голове моментально вспыхнули самые ужасные сценарии.

Что-то загорелось. В дом проник убийца. На гостиную обрушилось дерево.

Но прошло всего пять секунд, и я поняла: зная своих сестёр, причина куда менее драматична. Огромный паук. Оса в кухне. Или… не знаю, мышь? Дом ведь старый, всякое возможно.

Но потом крик переходит в визг, и сёстры бегут по коридору в сторону моей спальни.

– О боже, о боже, о боже! – задыхается Саммер, появляясь в дверях вместе с Люси. У Люси рука прижата к сердцу, и у обеих на лицах одинаково восторженное выражение с широко распахнутыми глазами.

Я остаюсь на кровати, где уже больше часа читаю. Они выглядят скорее счастливыми, чем напуганными, значит, убийцы в доме точно нет, и у меня нет причины вылезать из моего уютного кокона.

– Что? – я махаю рукой между ними. – Что происходит?

– Эм… Флинт Хоторн на крыльце.

– Что? Нет, не может быть. – Я по-прежнему не двигаюсь, но сердце тут же начинает бешено колотиться.

– Да, может, – говорит Люси. – Мы только что видели, как он вылез из своей очень блестящей машины, и теперь он стоит на крыльце.

По дому разносится тихий стук в дверь, и обе сестры замирают, а потом начинают хихикать.

– Мы сейчас встретим Флинта Хоторна! – шепчет одна из них.

Но я уже не слушаю. Потому что в этом доме есть только один человек, которого Флинт Хоторн действительно знает.

Он пришёл ко мне.

Я срываюсь с кровати и направляюсь к двери, но Саммер хватает меня за руку и затаскивает обратно в комнату.

– Ты куда?

– Дверь открывать!

– В этом? – Люси звучит почти истерично. – Ты же без лифчика, Одри. Тут царство сосков.

Я смотрю вниз: мешковатые спортивные штаны и чёрная майка.

– О боже. Ты права. – Я тянусь за худи, чтобы накинуть поверх.

Саммер выхватывает его из моих рук.

– Нет. Так будет только хуже. В майке хотя бы видно, что у тебя есть фигура. Просто надень лифчик.

Люси дёргает ящик комода и начинает копаться.

– Серьёзно? У тебя есть хоть один нормальный, а не спортивный?

– Они удобные, – бурчу я, отбирая худи у Саммер. – И вообще, неважно. Он сюда пришёл не из-за моих сисек. – Я иду по коридору, а они бегут за мной следом.

– Но может вернуться, если увидит хотя бы краешек, – говорит Саммер, и я бросаю на неё уничтожающий взгляд через плечо.

– Прекратите. Обе. Я не знаю, зачем он пришёл, но вы будете сидеть тихо, пока я не выясню.

– Сидеть тихо? – визжит Люси. – А ты нас что, не представишь?

– Просто идите! – шепчу, указывая в конец коридора. – Ни слова.

Я натягиваю худи и поправляю капюшон. Делаю глубокий вдох, но он совсем не помогает – внутри всё клокочет.

Это ведь не событие. Я уже встречалась с Флинтом. Мы даже говорили – вполне по-настоящему. Я ужинала с его семьёй. Я справлюсь.

Я распахиваю дверь.

Флинт уже спускается по ступеням, но оборачивается, как только я произношу его имя. Он в светлых шортах, оливковой футболке, солнечных очках и бейсболке, надвинутой низко на лоб. Солнце за его спиной – оранжевое, почти закатное – заливает его лицо мягким светом. Прямо как в кино. И я вдруг думаю, не специально ли он выбрал этот момент.

Хотя честно говоря, ему и свет не нужен – он бы хорошо выглядел где угодно. В любом освещении. В любой ситуации. В любом наряде. Надень на него костюм хот-дога на Хэллоуин – он и его сделает сексуальным.

– Привет, – говорит он. – Я подумал, что тебя нет дома.

– Я дома. Прости, что не сразу.

Он смотрит на меня сверху вниз, на губах играет улыбка.

– Боишься похолодания?

Я прикусываю губу, жалея, что надела толстовку. Но она лучше, чем торчащие соски, так что улыбаюсь в ответ.

– Мои сёстры любят держать в доме холод. Эм, хочешь зайти?

Он поднимается обратно на ступени и встаёт прямо передо мной. Я чувствую его запах – чистый, мужественный, от которого пальцы на ногах сжимаются на деревянном полу крыльца.

– С удовольствием. Если ты не против. Я пришёл с просьбой.

– Ладно. Конечно. – Я отступаю и держу дверь.

Он следует за мной в гостиную, и мы стоим там в странной тишине.

– Что-нибудь хочешь? – наконец спрашиваю. Я ужасный хозяин. Ужасный собеседник. – Воды? Больше у меня, в общем-то, ничего нет.

– В подвале есть Dr Pepper! – раздаётся шёпот из коридора.

У Флинта поднимается бровь. Я морщусь и смотрю в сторону, где, я уверена, прячутся мои сёстры.

Вздыхаю. Лучше сразу их вывести, а потом отправлю под землю.

– Это мои сёстры, – объясняю. – Они совсем не похожи на меня. Так что держись.

Я иду в коридор, хватаю их за руки и тащу в гостиную. Они врезаются в пол, когда видят Флинта.

– Флинт, это мои сёстры – Саммер и Люси.

Что-то в Флинте чуть-чуть меняется. Он улыбается, протягивает руку – но в этой улыбке нет подлинной теплоты. Нет, он не выглядит фальшиво. Просто… играет роль.

И тут меня осеняет: он включил свой голливудский образ.

– Приятно познакомиться, дамы, – говорит он с теплотой.

Я перестаю их слушать – они щебечут, задают вопросы про фильмы, про Лос-Анджелес, про то, каково вернуться домой. Я возвращаюсь в разговор, когда Люси просит автограф – я не уверена, не предложит ли она в обмен кусочек тела, но она достаёт блокнот, и я снова погружаюсь в изучение Флинта.

Он не против внимания. Я говорила ему о сёстрах, о том, что они живут со мной, и он пришёл сюда сам. Если бы хотел меня видеть наедине, дождался бы завтрашнего визита.

Но то, как он ведёт себя с Люси и Саммер – всё слишком отточено. Когда они просят фото, он соглашается, но следит, куда кладёт руки – только на плечи, оставляя расстояние. Он отвечает на вопросы, но не говорит ничего настоящего. Смотрит в глаза, улыбается ровно настолько, чтобы они почувствовали себя увиденными. Чтобы у них осталось ощущение личного контакта. Но это не личное. Не для него.

Это впечатляет.

Это… завораживает.

– Всё, хватит, – говорю я сёстрам. – Пора вам домой.

– Ты нас выгоняешь в подвал? – возмущённо спрашивает Саммер.

– Я изгоняю вас в вашу квартиру, которая, по случайному совпадению, находится в моём подвале, – заявляю я.

– Было приятно познакомиться, – говорит Флинт, и только это, похоже, заставляет их сдвинуться с места. – Саммер и Люси, верно? Я запомню.

Мои сёстры останавливаются на неловком заднем ходу по кухне – очевидная попытка как можно дольше задержаться в поле зрения.

– Ты запомнишь наши имена? – спрашивает Люси.

Флинт легко пожимает плечами.

– Вы сёстры Одри, а Одри – мой друг. Конечно, запомню.

О боже, он мастер.

Саммер издаёт странный звук, будто пытается подавить визг, а Люси выдыхает.

– Флинт Хоторн запомнит моё имя…

– Спокойной ночи, девочки! – подаю голос я.

Их разочарованные вздохи ещё слышны у лестницы в подвал, но шагов, ведущих вниз, так и не раздаётся.

– Дверь! – кричу я, и только после этого раздаётся недовольный фырк и щелчок закрывшейся двери. Я закатываю глаза и плюхаюсь на диван. – Прости за них, – говорю я, указывая на пустое место напротив. – Садись. Ой, они же помешали, я так и не предложила тебе ничего. Хочешь воды? Только не говори Dr Pepper – это значит снова открывать дверь в подвал, а это явно плохая идея.

Он улыбается – на этот раз по-настоящему. Маска, надетая пару минут назад, исчезла.

– Всё в порядке. Спасибо.

Где-то внутри меня разливается тёплая ленточка удовлетворения. Это не актёр Флинт. Это просто Флинт. И я вдруг осознаю, насколько это приятно. Насколько это… важно.

Я подтягиваю колени к груди и обвиваю их руками.

– Ты хорошо справился с ними, – киваю я в сторону кухни и двери в подвал. – Они могут быть навязчивыми. И они твои большие фанатки.

– Всё нормально. Мне не сложно.

– Тебе не надоедает всё это?

Он пожимает плечами, но я замечаю, как дёргается его челюсть.

– Это часть работы. Поверь, они были гораздо милее, чем многие.

– Я бы не выдержала такого постоянного внимания. Меня бы это свело с ума.

На его лице мелькает тень сомнения.

– Почему, как думаешь? Из-за толпы или общения с незнакомцами? Или…

Я прищуриваюсь, изучая его. Сам вопрос – или то, как он его задал – звучит очень конкретно. Будто он ищет определённый ответ.

– Я не социофоб. Защищала диссертацию перед полным залом биологов, выступала на конференциях. Я умею справляться с вниманием. Просто не люблю. И оно быстро выматывает.

– Логично, – кивает он.

– У тебя бывает такое? Когда социальная батарейка разряжена?

Он усмехается.

– Мои братья сказали бы «нет», и признаюсь – мне нужно много, чтобы устать. Но да, бывает. Обычно после пресс-туров.

– Даже не знаю, что это такое.

– Три дня ада, – говорит он, а потом качает головой и снова улыбается легко. – Или три дня интервью, посвящённых фильму. Все актёры и режиссёры собираются в одном месте, а журналисты проходят по кругу – интервью за интервью.

– Звучит изнурительно.

– Это и есть изнурительно. – Он проводит рукой по волосам, затем подаётся вперёд, опираясь локтями на колени. Несколько секунд теребит пальцы, и у меня возникает странное ощущение, что он нервничает. – Собственно, это одна из причин, по которой я здесь. – Он поднимает взгляд, и в нём появляется серьёзность. – У меня к тебе необычная просьба.

Я выпрямляюсь, опуская ноги на пол. Разговор серьёзный – и осанка должна соответствовать.

– Хорошо. Говори.

– Это прозвучит странно, сразу предупреждаю. Ты, скорее всего, подумаешь… – Он обрывает фразу, прочищает горло и начинает заново: – Ладно, начнём с предыстории. Так будет легче.

Следующие пять минут – как в тумане. Флинт рассказывает о своём новом фильме. О последних отношениях. О напарнице по съёмкам – Клэр Макинси. О том, как она ведёт себя в прессе. О том, какую проблему это создаёт в преддверии премьеры в Лос-Анджелесе.

Чем дольше он говорит, тем больше я недоумеваю. Что это вообще имеет общего со мной? Максимум, о чём он может просить – это совет. А я последний человек на земле, кто может посоветовать что-то в такой ситуации.

– Если бы я встречался с кем-то, всё было бы проще, – продолжает он. – Но у меня нет девушки, и времени на то, чтобы всё обдумать, почти не осталось. Мы с пиарщицей и менеджером решили, что мне просто нужно выглядеть так, будто я в отношениях.

– Фальшивка, – понимаю я. – Логично. Если публика подумает, что у тебя уже есть девушка, Клэр будет выглядеть глупо, если продолжит свою линию.

Он выдыхает с облегчением, словно рад, что я понимаю.

– Именно.

– Значит, тебе просто нужна девушка для вида? – Я тереблю шнурки на худи. – Не понимаю, какое это имеет ко мне отношение. Ты хочешь, чтобы я посоветовала кого-то?